Дальше действовать будет Снейп (джен)

Вероятно, Квиррел не зря заикался и боялся какого-то вампира — на второй же урок, который он должен был проводить у первокурсников, Квиррел не пришел, и в аудитории их встретил Снейп, слегка поморщившийся при виде по-джеймсовски лохматой шевелюры Гарри — сердце Снейпа боролось с рассудком, как в трагедиях Пьера Корнеля, поэта-лауреата. «Тебя обидели, Северус, этот Поттер всю жизнь тебе испортил, — говорило Северусу его не слишком прекрасное и порядком вредное сердце. — Ну и что, что это было пятнадцать лет назад…» «Правильно, пойди и докопайся теперь до его ребенка, — ехидно возражал бдительный рассудок. — Пойди и докопайся до его ребенка, как сука!»

Первокурсники тем временем неожиданному появлению Снейпа были скорее рады: для слизеринцев он вообще был деканом, да и все остальные его любили до первых контрольных — а вот после третьей контрольной уже начинали немножечко ненавидеть.

— Среди знающих людей ходят упорные слухи, что должность профессора ЗОТИ проклята, — немного развязно сказал Малфой, который был уверен, что ему все можно. — Берегите себя, профессор. Если что, нам будет вас не хватать.

— Про одного нашего политика, Малфой, лет двадцать назад рассказывали, что он в дождь обходится и без зонта, и без водоотталкивающего заклинания, — поделился Снейп. — Говорили, что он проскальзывает между струйками. Вот и я вывернусь: например, сегодня я просто на замену пришел.

Чистокровная часть аудитории вполне оценила меткий камушек в огород семейства Малфоев, многие из которых обладали талантом проскальзывать между струйками и влезать куда угодно без мыла, и Драко был вынужден признать, что у Снейпа так запросто не понаглеешь, Снейп поставит на место без грубости и даже весело, но весьма твердо.

Сердце и рассудок Снейпа еще несколько раз сражались друг с другом, стоило ему посмотреть в сторону Гарри, но, на его счастье, Грейнджер и Малфой вступили в соревнование за баллы и вывезли весь урок, поэтому прицепиться к Гарри Снейп не успел — а после урока Снейп задумал решить проблему Поттера кардинально.

— А вас, Поттер, я попрошу остаться, — объявил Снейп, благо что у первокурсников ЗОТИ был в этот день последним уроком.

Прежде всего незаметным движением палочки Снейп перекрасил волосы Гарри в белый цвет, и по-поттеровски лохматая прическа теперь стала напоминать прическу Гриндельвальда, да так, что Снейп даже порадовался, какой хороший получился ответ Дамблдору: вот подсунул тот Снейпу мальчика, похожего на Джеймса Поттера, а Снейп теперь так отдарится.

— Вы извините меня за мое самоуправство, — сказал Снейп, потому что Гарри все-таки заметил, что с его волосами что-то произошло, даже не глядя в зеркало. — Вас, как вы понимаете, заметили на распределении. А до этого еще и газетчики засняли, как вы ходите по Косому переулку. Надо бы вас немного замаскировать.

— Я вовсе не считаю себя знаменитостью, сэр, — ответил Гарри, и Снейп услышал, что пареньку хочется перед ним оправдаться, убедить, что он хороший мальчик и что он заслуживает наконец хорошего отношения. — Мне даже иногда становится стыдно, что на меня все так смотрят и постоянно обо мне говорят. А иногда кажется, что они говорят вовсе и не обо мне, а меня самого просто нет.

— Это называется «синдром самозванца», Поттер, — подсказал Снейп и все-таки внутренне поморщился, вид Гарри с прической Гриндельвальда его теперь развлекал, а вот фамилию своего школьного врага Снейп так и не мог произносить равнодушно, не говоря уж дружелюбно. — Это происходит со многими, кто неожиданно меняет свою судьбу: например, много лет назад мне было довольно трудно поверить, что я — профессор, а не студент, каким я был всего за год до этого. Жизнь, впрочем, меня быстро переубедила. В школе мне было смешно, когда какой-нибудь дурень взрывал на уроке котел, иногда даже хотелось, чтобы это случилось и мы бы немного полодырничали, пока Слагхорн водит дурня в лазарет. А потом оказалось, что в лазарет взорвавших котел вожу уже я, и мне же приходится думать о том, не ядовитый ли из котла повалил дым, не надышитесь ли вы им без меня и не покалечитесь ли еще каким способом. Так что поверить в то, что я действительно профессор, мне помогли не мои права, а мои обязанности. С вами, полагаю, будет то же самое: вас не только считают героем, но вскоре и начнут ожидать от вас геройских действий, так что я вам в чем-то не завидую. Вот, помогаю вам спрятаться ненадолго, пусть даже от ответственности нам спрятаться никогда не удается. Сейчас немного изменю вам очки — не двигайте головой, а то напортачу с диоптриями.

Гарри послушно замер, а Снейп, глядя в упор на стриженого под Геллерта паренька с глазами Лили Эванс и в очках Джеймса Поттера, понял, что его своеобразный Ридикулус в очередной раз сработал. Да и отболело все уже, давно прошла его любовь и к Лили, и к Эмилии — не бесследно прошла, конечно, но оставила после себя уже другие чувства и некоторые обязательства. От его любви к Эмилии осталась их дочь, от любви к Лили — обязанность присматривать за ее сыном, раз уж он не смог уберечь ее, и ненависть к Вольдеморту, от которого он должен защитить детей.

— Ну вот, теперь вы совсем другой человек, — сказал Снейп, сделав очки Гарри прямоугольными и почти незаметными. — Советую вам вернуться в вашу спальню в общежитии пораньше, а то ваши однокурсники могут вас не узнать и выгнать ночевать в гостиную.

— А отменить эти заклинания будет можно? — спросил Гарри, которого перспектива ночевать в гостиной Гриффиндора особо не пугала, но быть выгнанным из спальни своими же товарищами ему все-таки не хотелось.

— Ну раз вы припомнили из урока трансфигурации, что заклинания можно отменять, припомните еще что-нибудь о временных пределах трансфигурации.

— Никакая трансфигурация не может длиться вечно? — немного робко предположил Гарри.

— Именно так, Гарри — поэтому на самом деле ночевать в гриффиндорской гостиной вам не придется.

«Эврика! — воскликнул про себя Снейп, весело поглядывая на стильного маленького Геллерта в гриффиндорской форме. — Это по-прежнему довольно глупо, что у меня аллергия на его фамилию, но ведь я могу называть его по имени».

— Подождите-ка, — добавил Снейп, собираясь с духом: он все-таки был тонкой ранимой натурой и трансфигурацию не очень любил, потому что трансфигурация напоминала ему о МакГонагалл, МакГонагалл напоминала ему о Дамблдоре, а от мыслей о Дамблдоре у Снейпа болели зубы.

Снейп обвел Гарри палочкой, закрепляя трансфигурацию в одну формулу, словно давая ей имя — это тоже не удалось бы сделать навсегда, но формулу можно было запомнить и от постоянного повторения связать с волей, чтобы она держалась подольше.

— А теперь полюбуйтесь на результат моих трудов и следите за моей рукой, — велел Снейп, подводя Гарри к зеркалу. — Видите? — от плавного движения руки Снейпа волосы и очки Гарри вернулись в прежнее состояние, а потом другим движением руки Снейп снова превратил Гарри в беловолосого хиппующего юношу.

— Ваше заклинание отражается от зеркала, профессор?

— Верно, — кивнул Снейп, ему уже начинал нравиться этот смышленый паренек. — Теперь я буду расколдовывать вас и заколдовывать обратно, но вы следите только за движениями моей руки во время первого действия. А потом вы будете пытаться их повторить.

Снейп все-таки был не только зельеваром, но и деканом. Ему приходилось подтягивать отстающих студентов по другим предметам, чтобы факультет не терял из-за них баллы; плачущие в темном уголочке подземелий от неуверенности в себе или от бестолковости студентки тоже были его крестом; талантливые троечники, которым все скучно, туповатые хулиганы, которые не знают, куда себя девать — Снейп за десять лет в Хогвартсе перевидал уже многих и многих и изучил самые разные приемы помощи. С Гарри эти приемы особо не понадобились: Гарри старательно и довольно ловко подражал движениям палочки Снейпа, и только пару раз Снейп наложил заклинание вместо него, когда у Гарри не получалось слишком долго и он начинал отчаиваться. А потом заколдовывать и расколдовывать самого себя Гарри научился сам и даже проникся к Снейпу симпатией — и Снейп дал ему задание, чтобы Гарри не считал его совсем уж добряком.

— Услуга за услугу, Гарри, — сказал Снейп на прощанье. — Присмотрите за Грейнджер: она хорошая студентка, но в волшебном мире не понимает ничего, да и не очень-то хочет. Вы, как я вижу, сразу сошлись с Уизли: он чистокровный и у него много братьев, вы наберетесь у него и хорошего, и плохого. Да и без него нашлись бы желающие вам помочь — вам ведь уже предлагали помочь разобраться, что вокруг вас к чему?

— Предлагали, — кивнул Гарри. — Малфой, — и больше Гарри ничего не сказал, потому что не хотел ябедничать, но Снейп и так услышал, что с Малфоем Гарри, похоже, не поладил.

— Урегулируем, — пообещал Снейп. — А вот вашей Грейнджер некому помочь.

Первыми новый образ Гарри оценили Фред и Джордж, с которыми Гарри столкнулся в коридоре. Фред и Джордж сначала вылупились на него как на привидение, а потом обошли его кругом, снова сойдясь перед ним.

— Такого хода конем мы не ожидали, — признал Фред. — Брат Фордж, как думаешь: сам-знаешь-кто отпинает сам-знаешь-кого?

— Спрашиваешь! — с шутливой уверенностью ответил Джордж. — Сам-знаешь-кто перед сам-знаешь-кем еще сынок.

— Братец Фордж, — заговорщицки прошептал Фред, наклоняясь к Джорджу и притягивая Гарри в их кружок. — А ведь тот-один-с-бородой взял да и побил сам-знаешь-кого. Что же он, один-тут-с-бородой, не отпинал и сам-знаешь-кого-еще?

— Это его хитрый план, братец Дред, — сделал страшные глаза Джордж. — И часть его, в образе сам-знаешь-кого, чтобы напугать до икоты сам-знаешь-кого-еще, мы видим перед собою.

— Постойте, ребята, — наконец сообразил Гарри, — так я что, похож теперь на Гриндельвальда?

— А он малый не дурак! — восхитился Фред.

— Да и дурак не малый! — тут же подхватил Джордж. — Так приколоть директора — это, конечно, смело. Но кто тебя уговорить-то на такое смог?

Вместо ответа Гарри направил на себя палочку и, вернув себе свой обычный облик, пошел дальше, к гриффиндорскому общежитию.

— Слушай, мы возьмем вину на себя, но мы хотим посмотреть, как ты появишься на завтраке в таком виде! — крикнули ему вслед Фред и Джордж, и Гарри, к их великой радости, другим взмахом палочки снова сделал себя беловолосым и таким образом избавился от расспросов близнецов о том, кто же его так нарядил — Снейпа Гарри выдавать ни в коем случае не хотел.

К удовольствию близнецов, Дамблдор появился на завтраке, куда Гарри пришел во вчерашнем образе. Но своей спокойной реакцией, а точнее, ее отсутствием, Дамблдор Фреда и Джорджа разочаровал. А вот Флитвик на первом уроке, где третьекурсников Фреда и Джорджа, конечно, не было, на новую прическу Гарри среагировал.

— Вы выглядите весьма вызывающе, мистер Поттер, сохрани вас Бог, — произнес Флитвик, не слишком одобрительно покачивая головой. — Но работа очень аккуратная — и кстати, если бы вы пользовались не трансфигурацией, а чарами иллюзии, которые мы начнем проходить весной, заклинание держалось бы дольше и не отнимало бы у вас столько сил. Класс, кто может сказать, почему чары отнимают меньше сил, чем трансфигурация?

— Потому что трансфигурация меняет структуру вещества, — уверенно ответила Гермиона.

— Браво, мисс Грейнджер, за ваш ответ Гриффиндор получает один балл! — с воодушевлением отозвался Флитвик. — То же самое можно сформулировать и менее точными, но более поучительными словами: быть всегда труднее, чем казаться. И всегда важнее то, что есть, а не то, что кажется.

Так старый мудрый профессор хоть и не одобрил шалость Гарри, но все же позволил ему шалить дальше, немного окольным путем объяснив остальным, что на самом деле Гарри не хулиган и, конечно же, не темный маг, а просто дурачится.

Зато неожиданно для Гарри его шалость одобрил Малфой, который после вчерашнего разговора со Снейпом теперь безо всяких аристократических штучек хлопнул Гарри по плечу, подойдя сзади.

— Что, быть светлым магом тебе уже наскучило, Поттер? — с подначкой спросил Малфой. — Переходи на темную сторону: для друзей у нас есть печенье, а для врагов — тетя Белла. На, кстати, пожуй печеньица.

Хорошее отношение Гарри чувствовал сразу и его ценил, потому что до Хогвартса был им не избалован. До развилки, с которой слизеринцы уходили на историю магии, чтобы оставить гриффиндорцев на Трансфигурации в компании хаффлпаффцев, Гарри дошел вместе с Малфоем, а Малфой по дороге успел рассказать Гарри похабный анекдот про Дамблдора и Гриндельвальда и дать совет не поворачиваться к Дамблдору спиной во всех смыслах слова. Дружеских чувств к Малфою у Гарри от этого не пробудилось, но Гарри не мог не признать, что разговаривать с Малфоем полезно: например, теперь он лучше понимал, почему Фреду и Джорджу показалось, что разыграть директора такой причесочкой — одновременно и очень смешно, и очень опасно.

А вот МакГонагалл хулиганство Гарри не понравилось безо всяких но: как только Гарри увидел, что у МакГонагалл от его нового образа даже раздулись от гнева ноздри, так сразу отменил трансфигурацию заученным движением палочки.

— Мистер Поттер! — гневно сказала МакГонагалл. — Я не могу поверить, что в Хогвартсе было некому сказать вам, на кого вы похожи. Я, разумеется, тронута вашим вниманием к моему предмету, и за ваше мастерство вы получили бы награду, выразись оно в любой другой форме. Но пока ваше искусство и быстрота, с которой вы исправили свою ошибку, только спасли вас от наказания.

После такой отповеди Гарри и подумать не мог расхаживать дальше по коридорам в образе маленького Геллерта, и на зельеварение, где гриффиндорцы снова встречались со слизеринцами, Гарри пришел в своем обычном виде — а Снейп снова не смог с собой совладать и глянул на него с небольшой неприязнью.

Драко не только многое знал, но и многое замечал, и ему пришло на ум, что недаром Снейп вчера задержал Гарри после урока, а потом переговорил и с ним, и опять же о Гарри. Драко что-то припомнил, что он краем уха слышал о молодости Снейпа, еще раз убедился, что Снейп теперь и смотреть не хочет на Гарри, за которого вчера хлопотал, — и Драко решил проверить одну гипотезу.

— Слышь, Поттер, — шепнул Драко, наклоняясь через проход, когда Снейп прошел мимо. — На, платок на башку повяжи. Повяжи, поможет — ну вот чтоб мне в Азкабан загреметь!

На голову Гарри, повязанную по-пиратски платком, Снейп взглянул куда более благосклонно, он даже удивился, как ему самому не пришла такая простая идея.

— Гарри зарабатывает два балла Гриффиндору за соблюдение правил безопасности при варке зелий, — объявил Снейп. — Кто, кроме него, может сказать, что он сделал правильно?

— Убрал волосы, чтобы волосок с головы случайно не упал в котел, — тут же сказал Драко, он-то свою возможность разжиться баллами и сравнять счет с Гриффиндором упустить не мог.

Так проблема внешнего вида Гарри на уроках зельеварения была решена — Гарри с тех пор оставалось только менять свои пиратские платки и повязывать их на голову перед уроком, и очень многие однокурсники стали брать с него пример. А перекрасился в Гриндельвальда он в следующий раз только на Хэлловин, который прошел весело и мирно, без опасностей и троллей.

Отсутствие Квиррела, конечно, было замечено задолго до Хэлловина, и Снейп опять получил вкрадчивый вызов на чай с лимонными дольками, от которого не ожидал ничего хорошего.

— А я вам говорил, что надо было брать их обоих, пока были под рукой, — сварливо ответил Снейп на первую же попытку расспросов о судьбе Квиррела. Ничего такого Снейп, конечно же, в прошлый раз не говорил, он тогда просто сохранял внешнее спокойствие, хотя от известия о присутствии рядом Вольдеморта ему бросилась в голову не по-слизерински горячая кровь. А теперь Снейп намеренно шел на обострение, чтобы директора разговорить: Квиррел и Вольдеморт хранились у Снейпа в стазисе одним куском, и пока на допросах не кололись ни тот, ни другой — вероятно, Снейп просто не знал, что именно надо спрашивать и каких ответов добиваться.

— Северус, неужели ты забыл, какие у нас были по поводу этого вторжения планы? — кротко спросил Дамблдор, смотря Снейпу в глаза, обычно ему удавалось в это время прочитать некоторые мысли Снейпа, хотя и не удавалось понять, что Снейп показывает только то, что хочет показывать, но на этот раз Снейп со зла выставил перед своими мыслями глухую стену.

— Я не забыл, потому что я и не знал, — огрызнулся Снейп, и снова его молодая кровь взяла верх. — Планы были у вас, а мне вы не сказали даже того, в каком спиритическом виде находится теперь Темный Лорд. Он нежить, призрак, астральная проекция? Если вы планировали, что мальчишка должен с ним справиться, и хотели вовлечь в это меня, то, полагаю, было бы естественным поручить мне его подготовку к этой встрече — а как я буду готовить мальчишку к тому, сам не знаю к чему? Вы же понимаете, что ваши с ним частые встречи вызвали бы подозрения, а потому вы сами не смогли бы его ничему научить.

— Если бы только Вольдеморта можно было победить, силой одолев его силу… — вздохнул Дамблдор, а Снейп приготовился слушать, но Дамблдор так больше ничего и не сказал.

— Откровенность за откровенность, директор, — предложил наконец Снейп. — Почему Лорда нельзя просто прикончить, чтобы он исчез из этого мира навсегда? Вы ищете способ не убить при этом Квиррела?

— Не в этом дело, мой мальчик, — ответил Дамблдор, глядя куда-то мимо Снейпа. — Квиррел, к сожалению, сделал свой выбор. Но ты очень многого не знаешь…

— А вы знаете что! — вдруг взорвался Снейп, не годился он в шпионы с его темпераментом, из-за которого он даже с трудом обуздывал свою старую ненависть к своему школьному врагу, грозящую пролиться на неповинную голову его сына. — Вокруг нас, в этом замке, десятки балбесов, которые, дай им только волю, навыбирают такого, что запросто сломают свою жизнь. А мы по мере своих сил пытаемся это предотвратить — прежде всего тем, что учим их, на уроках и после уроков. Пытаемся поделиться с ними знаниями, опытом, информацией, а не приучить к слепому следованию правилам или, еще хуже, своей воле. И да, черт возьми, порой это не помогает, и приходится разгребать то, что наворотили эти олухи. И совсем не потому, что это положено нам по должности, и даже не потому, что раз мы их не смогли научить — это наша вина. Просто есть закон, который не записан в уставе Хогвартса, но которому меня Хогвартс выучил за последние десять лет: что сильный отвечает за слабого, что если можешь помочь — то не стой в стороне!

Конечно, своей выходкой Снейп не добился от Дамблдора никакой новой информации — постояв полминуты напротив Дамблдора и пофыркав как молодой бычок, Снейп выбежал из его кабинета, хлопнул дверью и треснул со зла горгулью по лбу. Но для себя Снейп неожиданно решил, что главное — расцепить Квиррела и Вольдеморта и сохранить Квиррелу жизнь. А что для этого нужно узнать природу духа Вольдеморта и на основании узнанного выбрать правильный способ этот дух уловить и сковать — так с этим Снейп и без Дамблдора разберется.