Звёзды на снегу (джен)

Вихрь подхватил Гарри. И завертел, и закружил. Это не было похоже на аппарацию или путешествие порталом, скорее, на то, как если бы его накрыло снежной лавиной и протянуло-прошвырнуло по всем горам и ущельям земного шара. Колючий холод, завывания ветра и непроглядный сумрак были его единственными спутниками на протяжении, наверное, вечности. И только холодный свет далёкой голубой звезды давал надежду. Этот мерцающий свет, который во что бы то ни стало надо сохранить, отпечатался на внутренней стороне век.

Полет, если это был он, завершился так же внезапно, как и начался. Гарри впечатался щекой в гладкий холодный камень и жадно вдохнул тёплый чуть затхлый воздух, в голове было пусто. Глаза привыкли к полумраку и начали различать очертания окружающей обстановки. Гарри стоял в узкой каменной нише, пригодной разве что для небольшой статуи или портрета, но сейчас пустующей. Вход в нишу закрывали тяжёлые бархатные шторы.

Снежный шар оттягивал руку, и Гарри, поморщившись, сунул его в карман. Там же нашлась мантия-невидимка, с которой он никогда не расставался уже на протяжении нескольких лет. Вот и сейчас она привычно невесомо легла на плечи ещё до того, как Гарри успел задуматься, где же он находится. За портьерами слышались голоса, которые становились все ближе. Гарри аккуратно отодвинул край шторы и увидел очень знакомый мрачный холл, освещенный свечами, и группу людей, идущих к выходу. Это и было, и одновременно не было похоже на воспоминания. Воспоминания Тома Реддла из дневника и путешествие в Омут памяти выглядели как просмотр старого фильма, который ты можешь посмотреть изнутри, но никак не можешь на него повлиять. Но здесь было всё иначе: камень был гладким и холодным, штора мягкой и плотной, а люди, остановившиеся в паре метров от него — живыми? Или это какая-то очень реалистичная иллюзия?

— И всё же, Беллатрикс, твоему супругу не стоит пренебрегать своим местом в Визенгамоте, — неодобрительно покачала головой высокая худая женщина в длинном темно-зелёном платье. — Слишком многие из сидящих там поддерживают Дамблдора.

— Этому полукровке недолго осталось, — фыркнула грациозная девушка, и по её плечам рассыпались смоляные кудри. — Тёмный Лорд уже очень скоро одержит победу, и тогда вся власть окажется в достойных руках. Вы же не станете сомневаться в величии Тёмного Лорда, леди Вальбурга?

— Разумеется, я не сомневаюсь. И полностью поддерживаю идеи Тёмного Лорда! — воскликнула Вальбурга. — Как и все Блэки! Тёмному Лорду это прекрасно известно, ведь недаром он приблизил к себе моего сына. Регулус станет ближайшим соратником (или все же сторонником?) Тёмного Лорда, он просто обязан оправдать возложенные на него ожидания. Верно, Регулус?

— Конечно, матушка, — тихо ответил бледный юноша, чем-то похожий на Сириуса. — Я не подведу семью.

— О да, Регулус, вся надежда на тебя, — неприятно усмехнулась Беллатрикс.

— Беллатрикс! — предупреждающе сощурилась Вальбурга.

— Разве я не права? Из-за вашего сына все мы должны из кожи вон лезть, чтобы стереть с себя его позор!

— У меня только один сын. Регулус. И он будет достойным наследником рода! Не смей меня ни в чем упрекать, я делаю все, чтобы сохранить чистоту крови! Я безжалостно отсекаю зараженные ветви с семейного древа!

— А следовало бы отсекать головы! — взвилась Беллатрикс.

Даже в полумраке было заметно, как явственно побледнела Вальбурга, её плотно сжатые губы стали практически неразличимы. В воздухе запахло приближающейся грозой.

— Белла, Рождество — семейный праздник, ты помнишь? — Регулус, обойдя замершую подобно изваянию матушку, подхватил свою кузину под локоть и повлек к выходу. — Мне кажется, твой супруг тебя уже заждался, не стоит заставлять его нервничать, верно?

— Ты меня выгоняешь, Регулус? — удивилась Белла.

— Ну что ты, дорогая, я как вежливый хозяин провожаю тебя к выходу, — тонко улыбнулся Регулус. — В родовом гнезде Блэков даже безобидные на вид вещи могут причинить посторонним вред, ты должна помнить об этом.

Входная дверь отворилась совершенно бесшумно, открывая вид на грязную, тёмную улицу, освещенную одним мутным фонарем.

— Не забывай, что я тоже Блэк, — прошипела Белла.

— Увы, миссис Лейстрейндж, но больше нет, — Регулус вежливо склонил голову перед ошеломленной, оказавшейся за порогом, Беллатрикс.

— Регулус Арктурус Блэк… — начала она.

— Увидимся на собрании, — перебил он все с той же вежливой улыбкой и захлопнул дверь.

Некоторое время он ещё стоял перед закрытой дверью, и его идеально прямая спина выглядела неестественно. Его плечи приподнялись в глубоком вдохе, и он быстрым шагом вернулся к матери.

— Мама, — его голос вновь стал тихим и ласковым, избавившись от напускной вежливости.

— Отправляйся к себе, Регулус! — приказала Вальбурга.

— Нам нужно поговорить.

— Нам нужно только, чтобы ты не опозорил наш род! — закричала она. — Ты должен приложить больше усилий, чтобы все говорили о Регулусе Блэке, чтобы никто даже не вспоминал, что был другой… — она скривилась в гримасе ярости, становясь до безумия похожей на свой кричащий портрет.

— Конечно, матушка. Ещё больше усилий, — согласно кивнул Регулус.

Он остановился на середине лестницы, ведущей на второй этаж, и, не оборачиваясь, добавил:

— Счастливого Рождества, мама.

Вальбурга ничего не ответила. Она стремительно влетела в гостиную и замерла посреди комнаты.

Гарри тихо выбрался из своего укрытия, чтобы не пропустить что-то важное.

Гостиная выглядела торжественно и мрачно: высокие кресла, обитые черным бархатом, низкий столик на тонких витых ножках, портрет худого злобного на вид старика над камином, тени, скрывающиеся в каждом углу. Даже потрескивающий камин и наряженная высокая ель не добавляли этой комнате хоть сколько-то уюта. Особенно после того, как Вальбурга прошипела: «Инсендио», и елка вспыхнула синим пламенем, не затрагивая при том ни потолка, ни обтянутых бархатом стен.

— Кричер! — рявкнула она, опускаясь в высокое кресло. — Подай мне вина!

Услужливый домовик, чуть менее старый, чем помнил Гарри, появился с подносом, на котором стояли хрустальный бокал и пыльная бутыль. Не удостоив слугу даже взглядом, Вальбурга протянула руку, и в ней тут же оказался бокал с рубиновой жидкостью.

— Убирайся прочь, — сказала она. — Неблагодарное отродье! Разбил сердце своей бедной матери… Свёл в могилу отца… Спутался с магглолюбцами и грязнокровками… Позор… Какой позор… — бормотала она, а в хрустальном бокале и в безумных глазах Вальбурги отражался огонь.

Гарри отправился вслед за Регулусом. Окружающая действительность все меньше походила на воспоминания: на самой верхней ступеньке нога Гарри зацепилась за ковёр, и он замахал руками, сохраняя равновесие. Ему удалось не скатиться вниз, но шума он наделал. Дверь с надписью РАБ отворилась, выпуская встревоженного Регулуса с палочкой наизготовку. Гарри воспользовался моментом и прокрался мимо юноши в его комнату.

— Кричер, — позвал Регулус, вернувшись к себе через минуту.

Домовик появился с тихим хлопком и низко поклонился.

— Чем занята матушка?

— О, моя бедная госпожа, — домовик шмыгнула носом, — она страдает из-за предателя крови Сириуса.

— Не время причитать, Кричер! Ты должен незаметно дать ей успокоительное и проследить, чтобы она уснула.

— Хозяин Регулус, Кричер не может дать госпоже зелье без её согласия! — в ужасе вскинулся эльф.

— Конечно, Кричер может, — заверил Регулус, присаживаясь на корточки перед домовиком и беря того за тощее плечо. — Это необходимо сделать для здоровья матушки. Колдомедик запретил ей волноваться, ты же знаешь. Так что иди и сделай, что я прошу, а потом возвращайся сюда, у нас будет ещё одно важное дело.

Домовик исчез с тихим хлопком. Регулус достал из ящика стола крупный медальон на длинной цепочке. Он повесил его в воздухе перед собой и окутали коконом разноцветных чар, большую часть которых Гарри никогда не слышал. Удовлетворившись полученным результатом, Регулус взял лист пергамента и принялся писать записку, которую Поттер за время поиска крестражей изучил до последнего завитка каллиграфического почерка:

«Тёмному Лорду.Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что, когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.Р.А.Б.»

— Госпожа Вальбурга отдыхает в своей комнате, — доложил появившийся Кричер.

— Это хорошо, — рассеяно кивнул Регулус и пристально взглянул в глаза эльфа: — Ты должен пообещать, что всегда будешь заботиться о матушке, Кричер!

— Кричер обещает! Конечно, Кричер позаботится о хозяйке, — с готовностью согласился эльф.

— Хорошо. А сейчас ты покажешь мне то место, где ты был с Тёмным Лордом.

Домовик в ужасе затрясся:

— Пожалуйста, хозяин Регулус, не заставляйте Кричера! Это ужасное… Страшное место… Кричер не хочет…

— Кричер, отведи меня туда, — потребовал Регулус.

Эльф страдальчески дёрнул себя за ухо и протянул тонкую руку с узловатыми пальцами хозяину.

— Ты молодец, Кричер, — сказал Регулус, он небрежно сунул медальон в карман своей дорожной мантии, окинул прощальным взглядом комнату и взялся за предложенную руку. Они исчезли с тихим хлопком.

Гарри знал, куда они отправились. Он знал, что там произойдёт. Он мог бы попробовать это изменить. Сейчас Гарри был абсолютно уверен, что он каким-то образом переместился в прошлое.

«Все маховики времени были уничтожены. Это невозможно», — произнёс его внутренний голос с интонациями Гермионы.

«А что, если этот снежный шар тоже способен перемещать во времени? — возразил Гарри. — Мы так мало знаем о магическом мире».

Чтобы убедить самого себя и свой внутренний голос, Гарри взмахнул палочкой и произнёс элементарное заклинание первого курса, которое, как он помнил из замечаний Гермионы, никогда не ошибается:

— Темпус.

«24/12/1979, 23:20»

Гарри поражённо охнул и попытался аппарировать на берег моря, к той пещере, заполненной инферналами, но защита дома не позволила ему этого сделать. Тогда он бросился вниз по лестнице, к входной двери, но замер на полпути. Дверь открылась, впуская кого-то внутрь. Кого-то невидимого. Гарри вжался в стену, чтобы избежать столкновения. От коснувшегося носа запаха маггловского бензина, шоколада и дорогого одеколона, его волосы на затылке зашевелились.

— Сириус, — едва слышно выдохнул Гарри, сам себе не веря, и тут же зажал рот ладонью.

Несколько минут стояла абсолютная тишина, потом будоражащий аромат начал отдаляться. На втором этаже тихо скрипнула дверь. Гарри едва сдержал себя, чтобы не побежать снова на второй этаж в ту, другую комнату, где стены оклеены маггловскими плакатами, где живой Сириус, чтобы все ему рассказать, чтобы предостеречь.

«Сириусу пока что ничего не грозит. А вот Регулуса надо спасать прямо сейчас, пока не поздно». Гарри решительно вышел на улицу и, стянув с плеч мантию-невидимку, поспешил в ближайший закоулок.

«В прошлом нельзя ничего менять!» — вновь дал о себе знать внутренний голос, звучащий, как Гермиона.

«Конечно… К тому же, никто не видел тела Регулуса Блэка, а это может означать, что у меня все получится!»

Гарри так увлекся спором со своим внутренним «Я», что едва не промахнулся при аппарации. Ноги разъехались на скользких камнях, и Гарри, вскрикнув, свалился в ледяную соленую воду.