Всё, что нам нужно (гет)

Аканэ вошла в здание Бюро и на автопилоте поднялась на нужный этаж: спустя четыре с половиной года работы инспектором девушка могла даже с закрытыми глазами дойти до своего кабинета.

— Семпай, Вы опоздали на двадцать минут!

Симоцуки Мика неодобрительно взглянула на старшего следователя, про себя отмечая, что в этот раз Цунэмори выглядит куда лучше, чем месяц назад. Начальница даже улыбалась, что само по себе было удивительно. Хотя… Яёй как-то говорила ей, что раньше Аканэ часто ходила с улыбкой до ушей, но младшему инспектору с трудом верилось в такое: лицо Цунэмори всегда было словно под маской пофигизма.

— Вы очень счастливая сегодня. Не поделитесь причиной? — Гиноза приветливо улыбнулся и отъехал в кресле от своего рабочего места; его примеру последовали и другие исполнители.

Аканэ смутилась: восемь пар глаз смотрели на неё настолько внимательно, что на миг она почувствовала себя музейным экспонатом. Возникло естественное желание осмотреть своё лицо и одежду на предмет грязи, хлебных крошек или ещё чего-нибудь, выделяющее её из остальной массы первого отдела. Убедившись, что всё в порядке, следователь слегка улыбнулась и поспешила занять рабочее место. «Разбудив» компьютер, быстро ввела пароль и внутренне застонала, когда на мониторе замигали уведомления о сообщениях. Два рапорта от младшего следователя, пять документов от Каранамори и один файл от шефа Касэй. Расслабиться явно не получится. Не то чтобы это сильно её огорчило.

— Всё как обычно, просто настроение хорошее, — Цунэмори взяла разбросанные во вчерашней спешке папки с делами и чуть стукнула ими о стол, выравнивая: — следователь Симоцуки, в ответ на ваше возмущение: я задержалась, так как ходила к врачу на плановое обследование.

Вообще она не обязана была отчитываться перед своей коллегой, однако вечно прищуренные в подозрении глаза девушки медленно, но верно начинали выводить Цунэмори из себя. Эта барышня слишком высокомерна и даже не пытается скрывать факт своей антипатии к начальнице. Аканэ уже просто устала терпеть бесконечные «наставления» и придирки.

— И что сказал доктор? — Вклинился в разговор Нобучика, с каким-то подозрением покосившись в сторону Цунэмори. Он знал о её встрече с Ко и в некоторой степени даже порадовался за них обоих — их особые отношения не заметил бы только слепой, — однако чувство недоговорённости не желало оставлять его. Либо Аканэ умолчала о чём-то важном, либо у него начинает развиваться излишняя подозрительность, а это не есть хорошо. Старший следователь на его вопрос лишь отмахнулась:

— Всё в порядке! Просто я в последнее время мало спала, мало дышала воздухом и перестала насыщать организм витаминами. Отсюда и усталость… Я беспокоилась, что моё состояние связано с какими-нибудь невидимыми отклонениями психо-паспорта, но доктор заверила, что всё замечательно. Нужно только больше следить за собой. Ничего серьёзного.

— Ну, ладно…

Бывший инспектор вновь покосился на Аканэ но, не обнаружив на её лице ни тени фальши, вернулся к работе, предпочитая не мусолить эту тему. Вполне вероятно, что ему просто показалась чрезмерная радость девушки: не будет же она так счастлива только потому, что узнала причину недавнего недомогания? Если, разумеется, причина именно та, что озвучила следователь.

Лично он был бы вряд ли так счастлив, узнай об ухудшении (хоть и на самую малость) своего здоровья. В их работе от этого показателя могла зависеть жизнь. Цунэмори меланхолично просматривала новые файлы, пересланные их отделу вторым подразделением, и думала о том, что преступности за последнее время стало куда больше, чем месяцев пять-шесть назад. Показатели психо-паспортов жителей всё чаще выходили за пределы нормы, и их отдел едва справлялся с нагрузкой. Создавалось впечатление, что появился очередной «дирижёр» типа Макисимы или Камуи, решивший проверить систему на «логические дыры». Если так, им следовало держать ухо востро.

«Интересно, как он там?»

Аканэ взглянула на лежащую на краю стола пачку «Спинела» в которой, если память ей не изменяла, осталась только одна сигарета. Та самая, которую Когами так и не зажёг, оставив ей в знак напоминания об обещании; после возращения из Шамбалы все мысли, неважно какой направленности, сводились к Шинье. Если так пойдёт и дальше, скоро она просто не сможет работать.

— …ай? …пай? Семпай! Старший инспектор Цунэмори Аканэ!

Аканэ вздрогнула, когда её слегка потрясли за плечи, возвращаясь в первый отдел БОБ. Над ней возвышалась Мика, сверлящая начальницу уже обеспокоенным взглядом. Рядом столпились Гиноза, Кунизука и Хинакава. Симоцуки нахмурилась.

— Теперь Вы меня слышите?

— Что? Прости, я задумалась.

— С Вами точно всё в порядке? Я звала Вас раз десять, не меньше, но Вы словно на другой планете были. — Мика обиженно надулась, всерьёз считая, что старший инспектор просто решила проигнорировать её. С самого начала они как будто бы невзлюбили друг друга: Симоцуки старалась во всём следовать приказам Системы, в то время как Цунэмори — вершить своё собственное, понятное, видимо, только ей одной, правосудие. И эти её решения почти всегда шли наперекор решениям «Сивиллы»; Мике это не нравилось, и она написала не один рапорт Главе Касэй, да только та лишь отмахнулась от новичка.

Но вместе со всей неприязнью и различием во взглядах на поддержание порядка юная инспектор не могла не уважать и не считаться со старшим следователем. Было в Аканэ что-то такое, что притягивало к ней. Это не только вечно чистый психо-паспорт, прирождённое чувство лидерства да великолепное чутьё детектива. Было что-то, что Мика пока не могла идентифицировать. Может, её взгляды на мир, так отличающиеся от взглядов простых людей, слепо подчиняющихся Системе?

— В любом случае, Вас просила зайти шеф Касэй. Сказала, у неё для Вас какие-то новости.

Аканэ слегка напряглась, но кивнула и, встав на ноги, покинула кабинет. Каблуки щёлкали по плиточному полу, играя своеобразный марш, и отзывались эхом по всему коридору. Цунэмори шла ровным размеренным шагом, стараясь не спешить, но и не медлить: с «Сивиллой» она давно была на «ты», и прекрасно осознавала, что именно за её непредсказуемое поведение Система всё ещё держит её своей пешкой. Может однажды она эволюционирует в более значимую фигуру? Конечно, Аканэ как-то упомянула, что при свержении «Сивиллы» сгинет вслед за ней, но это было давно, а теперь девушке совершенно не улыбалась перспектива гнить в земле. Во всяком случае, в ближайшие лет пятьдесят-шестьдесят так точно.

Нужная дверь показалась куда быстрее, чем девушка надеялась, но деваться было некуда: всё же, она в любом случае должна зайти. Три раза стукнув для приличия, Цунэмори неспешно открыла дверь и прошла внутрь кабинета. Воплощение «Сивиллы» как обычно сидело за длинным столом и разглядывало ногти, даже не пытаясь создать видимость работы. Притворяться перед своими не имело смысла; это понимала и Аканэ.

— Задерживаешься, старший следователь, — с тенью улыбки констатировала Касэй, сложив руки лодочкой и оперевшись на них подбородком: — как настроение?

— Вы меня вызвали ради этого?

— А я не могу просто поинтересоваться состоянием своей подчинённой? — Женщина приподняла бровь в вопросе и, не получив от следователя никакой реакции, усмехнулась: — проницательна, как всегда. Мы тут утром обнаружили весьма интересную информацию о твоём здоровье, Цунэмори Аканэ. Я так понимаю, та поездка в надводную Шамбалу оказалась куда продуктивнее наших ожиданий.

— Я не уверена, что поняла Вас, — Аканэ машинально сложила руки спереди, старательно поддерживая недоумение. Бежать было некуда, но хотелось хоть на сколько оттянуть опасный разговор. Это явно не к добру.

— Ты «не понимаешь», а мне интересно, какой цвет психо-паспорта унаследует малыш: устойчивый ко всему материнский белый или тёмно-серый отцовский? Это ведь ребёнок нашего беглого исполнителя, я права?

— Да. — Всё же отпираться было бессмысленно, поэтому Аканэ сдержанно кивнула. Никак она не ожидала, что «Сивилле» так скоро станет известно о её походе к врачу. Хотя, за ней уже наверняка давно ведется тщательное наблюдение… Цунэмори не выразила никаких эмоций, но была напряжена до предела, готовая в любой момент выскочить из опасного кабинета. С месячным крохой внутри неё она не расстанется даже под прицелом насильно изменённого доминатора. Это понимали и члены «Сивиллы», поэтому Касэй быстро подняла ладони, призывая следователя успокоиться.

— Хоть мы и не в восторге от такого «сюрприза», запретить тебе рожать мы не можем: всё же, ты ценный член этого общества, и вносишь значительный вклад в развитие Системы. Ни ты, ни я не хотим новых сплетней, поэтому я отправляю тебя в декрет. На год. Когда родишь — будем исходить из ситуации. Разумеется, остальным скажем, что ты идёшь на длительную одиночную миссию, думаю, твоя коллега будет особо этому рада. Можешь уходить уже сегодня, можешь со следующей недели.

— Спасибо… — Цунэмори растерянно кивнула и покинула кабинет шефа Касэй, не до конца осознавая поворот ситуации. Понимание, что главная угроза миновала, приятным теплом медленно разливалось по телу, вызывая у девушки чувство легкости. Вопрос «а почему „Сивилла“ вдруг решила сохранить жизнь ребёнка исполнителя» был насильно отодвинут в тёмные глубины сознания, чтобы не портил настроение.

Цунэмори сделала глубокий вдох и постаралась сосредоточиться: нужно было уладить дела с подчинёнными, стараясь вызвать по минимуму подозрений. Хотя исполнителям и Каранамори она бы с радостью рассказала о своем положении: они бы искренне порадовались за неё. Ну, может Гиноза сначала поворчал бы немного да поупрекал в безрассудности для приличия.

Аканэ открыла дверь в офис и почувствовала дежавю: восемь пар глаз встретили инспектора сотнями немых вопросов. У Цунэмори даже возникло подозрение, что подчинённые все время ее пребывания у Главы только и делали, что ждали ее возвращения, забив на работу.

— Шеф Касэй отправляет меня на одиночную миссию, примерно вернусь через год.

— Ого! Сестрёнка, так долго? — Исполнитель Хинакава был явно шокирован новостью: единственный нормальный следователь в их команде покидает их на столь длинный срок, а значит, придётся во всём подчиняться Симоцуки, которая исполнителей не только ни во что не ставила, но даже за людей не считала. Остальные латентные преступники тоже насторожились.

— Это точно безопасно работать одной так долго в такое неспокойное время? — Гиноза поднялся с рабочего места и подошёл к Аканэ, обеспокоенно оглядывая её с головы до ног.

— Да. — Решив не тратить попусту нервные клетки бывшего инспектора, Цунэмори мягко улыбнулась и поправила чёлку: — задание не сложное, но потребует много времени. Разумеется, я буду созваниваться со всеми вами. Не переживайте, Гиноза, я справлюсь.

— Учитывая, что сегодня пятница, я так понимаю, в понедельник мы Вас уже не увидим? — В своей манере спросила Мика, про себя ликуя: теперь старший инспектор не будет мешаться под ногами, а значит, ей открыта дорога. Может теперь «Сивилла» поймёт, что она ничем не уступает Цунэмори?

— Да. Я сегодня подготовлю Вам все документы, следователь Симоцуки, и в конце дня передам командование.

— Вас поняла. — Мика быстро отдала честь и села за рабочий стол, погрузившись в работу. День начался как нельзя лучше.

* * *

Аканэ выгнула спину и села на кровати, свесив ноги. На настольных часах было 7:20 утра, а значит, она встала вовремя. Домашний помощник родителей, светло-зелёная медуза Вэнки, радостно сообщила, что цвет её психопаспорта по-прежнему белоснежный и, поинтересовавшись новым дизайном дома, растворилась в воздухе. Девушка не стала изменять привычке и вновь заказала голограмму Отеля-Тассель Виктора Орта — уж больно ей приглянулся этот особняк. Родители против не были.

Следователь решила провести первые два месяца с родителями, уговорив их также взять отпуск. Шоичи и Ёко Цунэмори с радостью согласились, не заметив ничего подозрительного: инспекторам положено два месяца отпуска. Мать, правда, поинтересовалась, почему Аканэ решила взять перерыв столь внезапно, на что девушка беззаботно рассмеявшись заявила, что очень скоро у неё будет «выше крыши» работы, а потому встретиться с ними почти наверняка не получится. Ближайшие полгода так точно. Отец на эту реплику слегка прищурился, но промолчал: Аканэ часто разъезжала по командировкам по всей стране с тех пор, как стала старшим следователем. С одной стороны у мужчины это вызывало гордость за дочь, а с другой — опасения. Цунэмори-старший никак не мог свыкнуться с мыслью, что его единственный ребёнок выбрал себе столь опасную работу — как-никак, а вечно вертящиеся рядом каратели всё-таки преступники. Пусть и латентные. Однако с Аканэ спорить на эту тему было бесполезно: девушка начинала злиться и кричать, что отец в неё не верит.

Цунэмори посмотрела в висящее на стене зеркало и улыбнулась своему отражению: настроение было отличное. Следователь провела рукой по голове и задумчиво прикусила внутреннюю часть щеки: лучшая подруга (единственная, кто знала про интересное положение Аканэ) посоветовала не обрезать волосы вплоть до самого рождения малыша, дескать, бабушка ей как-то говорила, что это укорачивает жизнь ребёнка. Не то чтобы Аканэ верила всем этим прибауткам, но решила перестраховаться: мало ли что. Инспектор мысленно похвалила себя за тот поход в парикмахерскую перед самым полётом в надводную Шамбалу. Не подстригись она тогда, волосы уже начали бы отрастать, что сулило бы новые расспросы от родителей.

Следователь решила пока оставить Ёко и Шоичи в блаженном неведении о своей беременности, благо, плоду было всего восемь недель да и вкусовые странности ещё не появились. Девушка кое-как заправила кровать и прошла в ванную комнату, чтобы принять водные процедуры.

— А-чан, как примешь душ, спускайся на кухню — скоро прямой эфир утренних новостей начнётся. На сегодня у них какая-то особая программа! — Звонкий голос матери прорвался сквозь закрывающуюся дверь ванной, вызывая у девушки некоторый интерес. Особая программа, да ещё и в прямом эфире — такое не часто случалось, а потому Цунэмори против воли заинтересовалась новостями. Скорее всего, это будет как-то связано с распространением «Сивиллы» в соседних странах — чутьё детектива редко подводило девушку, да и основной упор в их стране делался именно на эту тематику.

«Как там Шинья, в порядке ли?»

Тёплые струи воды смыли остатки сна и подарили восхитительное чувство чистоты, которое Аканэ, будучи ещё совсем крохой, полюбила всей душой. Называть бывшего исполнителя по имени, пусть и в мыслях, было делом довольно смущающим: в конце концов, она ведь только-только переступила ту незримую черту и перешла с ним на «ты». Это уже было большим делом, но только нужным ли? Нет никакой гарантии, что судьба подарит им ещё одну встречу, а сам Когами предельно ясно дал понять, что возвращаться в Японию не намерен. Поэтому особого смысла в новых отношениях не было. Не было, но сердце всё равно ликовало. Плюс ещё и беременность…

Следователь покинула душевую и принялась растирать волосы полотенцем. Появившаяся голограмма Вэнки услужливо поинтересовалась выбором завтрака, после чего, напомнив о скорой встрече с Каори, испарилась. Да, сегодня в жизни её подруги был особенный день: свадьба, которую они с Рюдзи откладывали целых полгода из-за тяжелого графика работы, наконец состоится.

Аканэ улыбнулась сама себе, радуясь за подругу, после чего в её глазах появился оттенок грусти: самой следователю придётся довольствоваться только ребёнком, ведь любимый сейчас за не одну сотню километров. Кроме того, даже будь он рядом, не было никакой гарантии, что он бы сделал ей предложение.

«Он, конечно, сказал, что любит меня, но… — девушка помотала головой, отгоняя навязчивые мысли: — ладно, всё и так замечательно!»

Цунэмори прекрасно осознавала, что её любовь к исполнителю осложнялась многими «но» типа системы «Сивиллы», воли родителей, мнением общественности (хотя на последнее было, грубо говоря, плевать) и многим чем ещё. И это заставляло её по сотни раз на дню прокручивать в голове всевозможные сценарии развития событий, пытаясь найти заветную лазейку. Похоже, у неё уже едет крыша. Или это обычный психоз, так часто проявляющийся у беременных?

Додумывать мысль девушка не стала и, быстро надев лёгкое домашнее платье, спустилась вниз. Мать встретила её тёплой улыбкой и жестом пригласила к столу, возле которого парила Вэнки, показывая эфир новостей.

— Ты как раз вовремя, только что началось. — Ёко пододвинула к дочери чашку с чаем и, усевшись поудобнее, приготовилась слушать диктора.

Аканэ взяла миску риса, заправленного яйцом, и принялась методично работать челюстями. До встречи с Минасэ было ещё пару часов, поэтому спешить было некуда. На экране появились уже знакомые личности: Глава Бюро Касэй, Ориме Таю — журналист первого канала, и ещё несколько людей, лица которых Аканэ знала, но вот имён совершенно не помнила.

— Какова Ваша реакция на результаты выборов в надводной Шамбале? Планирует ли новое Правительство продолжать сотрудничество с Японией по внедрению системы «Сивилла»? — молоденькая журналист передала микрофон Касэй, выражение лица которой прочесть было невозможно. Но вот эмоции самой девушки были как открытая книга.

— Моя реакция неоднозначна: уход председателя Ханя в отставку и новые выборы немного удивили, конечно, но этого следовало ожидать от жителей Шамбалы. Там очень много повстанцев, среди которых есть и сбежавшие из Японии преступники. И всё же, несмотря на первоначальную победу председателя Ханя, он проиграл своему конкуренту Рему Пирсу — лидеру партии, решившей договариваться с повстанцами. На первый взгляд — ситуация довольно странная: после трехлетней войны с ополченцами новый лидер вдруг решает не конфликтовать, а попытаться ужиться с людьми, чей психо-паспорт определённо далёк от чистоты. Однако если верить отчёту одного нашего следователя, отправленного в Шамбалу в связи с определёнными событиями, логика местных жителей становится более-менее понятна. — Глава Бюро коснулась своего коммуникатора и на экранах новостей появилась вырезка из доклада.

«Военная полиция держит горожан в страхе: органы правопорядка нападают на людей, совершенно не разбираясь, кто в чём виноват; на главной площади города есть вышка, с которой свисают тела казнённых мятежников, попавших в плен <…>. Во время следствия мне удалось столкнуться с несколькими ополченцами и, скажу прямо, те отнеслись ко мне с большим уважением, чем командующий местной военной полиции…»

— Это вырезка из отчёта одного из лучших наших следователей и, если поездка в Шамбалу произвела на неё такое впечатление, нетрудно догадаться, как чувствуют себя коренные жители, — Шеф отвела глаза и, пожав плечами, сложила руки в замок. На экранах, словно в подтверждение доклада, появились сделанные дронами и самой Цунэмори фотографии. Ничего, что могло бы затемнить психо-фон японцев, но они довольно хорошо передавали состояние напряжённости в городе.

— Как сами можете видеть, жители выглядят нервными и напуганными. Отвечая на следующий ваш вопрос, могу сказать одно: официальных заявлений пока не поступило, но, как бы там ни было, мы не станем навязывать другому государству свои идеи — пусть сами решают, что для них лучше. Если новоизбранный председатель решит продолжить сотрудничество, мы с радостью примем это предложение. В конце концов, система «Сивилла» была разработана, чтобы сделать жизнь простых людей лучше и безопаснее, однако заставлять их принимать такое решение, мы не имеем права.

— Это был специальный выпуск новостей на первом канале, и у нас в гостях была Глава Бюро общественной безопасности, Джошу Касэй. Следующий специальный выпуск мы надеемся сделать через неделю: если повезёт, сможем минут пять-десять побеседовать со старшим следователем, Цунэмори Аканэ, вырезку из доклада которой нам предоставила Глава. Спасибо всем, кто остаётся с нами. — Ориме Таю вежливо попрощалась с телезрителями и вышла из прямого эфира.

На экране вновь появилась диктор канала и начала говорить что-то ещё, но Аканэ уже не слушала: девушка с нескрываемым шоком смотрела на голограмму монитора и пыталась переварить услышанное. Что, ей придётся встретиться с этими доставучими журналистами и отвечать на их вопросы? Глава Касэй и словом не обмолвилась о таком, её совершенно не предупредили, а ещё для коллег она на длительной миссии! Настроение упало ниже плинтуса: такой подставы девушка явно не ожидала, и единственное, что не давало следователю окончательно уйти в депрессию, это новости о результатах голосования жителей Шамбалы. Похоже, теперь Когами точно будет в порядке. Ну, хоть что-то…

— Аканэ, родная, всё нормально? — Обеспокоенный голос Ёко вырвал девушку из глубины раздумий, и следователь устало посмотрела на мать. Женщина неуверенно улыбнулась: — Ты никогда не говорила, что выезжала за границу.

— Да, нужно было провести одно расследование.

— Ты написала, что наткнулась на повстанцев…

— Да и, как ты уже слышала, они оказались куда более человечными, чем тамошняя верхушка власти, — девушка устало провела рукой по лбу и, отставив тарелку, взяла чашку с чаем. Отхлебнув немного, Цунэмори продолжила: — меня никто не предупредил, что мне придётся давать интервью — не хочу я им ничего говорить. Сколько сейчас времени?

— Восемь пятнадцать утра. Уверена, всё будет хорошо, а сейчас — ты ведь в девять уходишь? — ляг и подреми полчасика, ты немного бледная. Я принесу покрывало.

Аканэ благодарно кивнула и последовала совету матери. Что ж, утренние новости действительно опустошили её силы, идти на свадьбу Каори в таком состоянии было не лучшей идеей, однако и пропустить это событие она не могла. Девушка свернулась калачиком на мягком диване и закрыла глаза; как хорошо, что она моментом восстанавливается.