Лихорадка (джен)

Примечания:

Эта глава написалась совершенно неожиданно, но, надеюсь, для вас она станет приятным бонусом к этому фику.

/Взгляд на события со стороны Дазая/

Кстати, если кому интересно, по "Псам" у меня есть ещё два фика:

1. Перекраивая нити судьбы (про раненного Дазая и Аку с Чуей в няньках): https://ficbook.net/readfic/0189a7d4-ab05-70b0-a4e9-136295121504

2. С чистого листа (сборник дженовых драбблов про Чую и Аку в стиле учитель-ученик) https://ficbook.net/readfic/018b856e-c587-7e27-98dc-c2c226e4a751

Пару недель назад, когда Осаму снова выпивал в любимом баре с двумя своими друзьями и про между прочим пожаловался на проблемы с учеником, Одасаку предложил ему не слишком давить на мальчишку и попытаться посмотреть на вещи с его (то есть Акутагавы) стороны. Осаму тогда смерил друга невпечатлённым взглядом и пробормотал что-то про то, что смысл жизни Рюноске — вывести его из себя, потому что как иначе объяснить то, что ученик с завидным упорством продолжал игнорировать приказы и делать ровно то, что ему сказали не делать он не знал. Порой это непослушание настолько выбешивало, что он переставал сдерживаться и тогда тренировка превращалась в обычное избиение. Один раз Акутагава даже в травматологию попал — Осаму не рассчитал силы и вывернул ему сустав; благо, среди врачей были и эсперы, так что долго скакать на одной ноге мальчишке не пришлось. Не то чтобы он чувствовал себя виноватым — всё-таки тот заслужил, — но что-то внутри всё же кольнуло, когда из этих серых глаз потекли слёзы.

— Я так понял, ты пытаешься воздействовать на него через страх, но он всё-таки твой ученик, а не просто ещё один подчинённый. Кто знает, вдруг он так ведёт себя просто потому что хочет показаться компетентным и впечатлить тебя?

— Я был бы впечатлён, если бы он хоть раз сделал как ему сказали, а не срывал мне все так долго прорабатываемые планы.

На его ворчание Анго фыркнул в стакан, а Одасаку открыто рассмеялся и посоветовал однажды сесть и просто поговорить с учеником, спокойно и чётко — без сарказма и твоих издёвок, понимаешь, Дазай? — разъяснить тому, в чём он не прав и чего конкретно от него ждут. Предложение показалось странным, но, надо признать, доля смысла в нём, наверное, была. Всё-таки Одасаку, в отличие от него, всегда умел находить подход что к детям, что к подросткам и взрослым и решать проблемы быстро и без криков и крови.

Иногда Осаму даже ловил себя на мысли, что немного завидует ему в этом плане.

Поэтому сейчас, когда из динамика телефона до него доносился только бесконечный и явно болезненный кашель, решил, что самое время воспользоваться советом друга и попытаться… ну, не подружиться с учеником — слишком много чести! — но дать понять, что он не только бить его способен. К тому же Акутагава в этот раз действительно постарался — задание было выполнено, потерь с их стороны не было и даже наиболее своенравные личности из небольшого отряда отметили, что мальчишка хорошо проявил себя как лидер и стратег. Губы Осаму тронула небольшая улыбка. Возможно, из его непослушного ученика однажды действительно вырастет что-то путное. Не то чтобы он собирался сказать ему это — да ни в жизнь!

Осаму отключил телефон, поняв всю тщетность попыток адекватно поговорить с выкашливающим внутренности учеником, не спеша, но и не слишком медленно направился в сторону ближайшей аптеки. Насколько он знал со слов Чуи, взявшего за привычку наведываться к Рюноске после особо идиотских инициатив последнего, домашняя аптечка его ученика была мечтой любого суицидника, так как в ней не было ничего кроме баночки йода и упаковки активированного угля. Прикупив что-то от кашля, несколько пакетиков противопростудного и ещё немного по мелочи, Осаму направился к квартире ученика, мурлыкая под нос заевший в голове мотивчик.

Настроение с самого утра было хорошее.

* * *

— Я вхожу! — после трёх попыток дозвониться через звонок, Осаму плюнул на приличия и просто воспользовался отмычкой.

В нос ударило спёртым, пропахшим болезнью воздухом, и Осаму непроизвольно скривился. Поразмыслив некоторое время, снимать обувь или всё-таки ходить так, он сжалился над трудами Гин — всё-таки именно младшая Акутагава поддерживала порядок и какой-никакой уют в этой квартирке, и, побрезговав надевать стоявшие на половике тапочки, прошёл в носках в кухню — она была ближе всего. На столе обнаружилась полупустая кружка с давно остывшим чаем, часть которого была расплёскана по столешнице, рядом валялось ситечко. Либо у мальчишки не было сил убирать за собой, либо он на что-то отвлёкся, потому как чего-чего, а неряшества за ним Осаму не наблюдал. Хотя, возможно просто плохо смотрел? Не то чтобы он когда-то всерьёз интересовался учеником как личностью, а не как будущим активом для Организации — дружба, мир и жвачка были прерогативой Чуи и отнимать у него роль мамочки всея мафии (ну или скорее, подчинённых отделов) Осаму уж точно не собирался. Не его это. Он непроизвольно передёрнул плечами.

Покинув кухню, заглянул в комнату, как он понял по обстановке, Гин, а после прошёл в гостиную, где и обнаружил своего горе-ученика. Рюноске распластался по журнальному столику, уткнувшись лбом в деревянную поверхность и зажав в правой руке ручку. Осаму моргнул в недоумении. Сперва он решил, что мальчишка просто уснул, однако…

— Эй, Акутагава-кун, проснись и пой, — он потыкал пальцем в тонкое плечо, но реакции не дождался. Мальчишка был без сознания.

Поджав губы, Осаму обхватил ученика за плечи, отрывая от стола, с пустым взглядом снял прилипший к его лбу лист бумаги, в заголовке которого скакали косые на обе стороны иероглифы, складывающиеся в простое, но такое трудночитаемое слово «Отчёт». Осаму закатил глаза.

— Инициативщик хренов.

Он приложил тыльную сторону ладони к раскрасневшемуся лицу Акутагавы, коснулся лба и непроизвольно напрягся. Он, конечно, не был сведущ в медицине, но был готов поспорить с кем угодно, что здоровый человек не должен быть таким горячим. Будто только закипевший чайник, честное слово! Порывшись в принесённом с аптеки пакете, Осаму вытащил упаковку с градусником и, нажав кнопку и немного повоевав с кофтой ученика, сунул тот ему под подмышку. Заветный сигнал раздался всего через две минуты, и Осаму почувствовал, как у него расширились глаза, стоило увидеть на маленьком экране 39,8. Это… было нехорошо. Кажется, человек умирал при 42,0 градусах, но его ученик здоровьем не отличался, так что для него этот порог вполне мог снизиться. Наверное. Всё-таки он не был врачом.

Пальцы сами собой вытащили из заднего кармана штанов мобильник, сняли блокировку и отыскали среди контактов тот самый, который он набирал в тех редких случаях, когда не знал, что делать.

— Ты опять наглотался какой-то дряни и готов отойти в мир иной? — вместо приветствия спросил Мори, и Осаму почувствовал, как у него дёрнулся глаз.

— Если бы я хотел умереть, я бы тебе не звонил.

— Э нет, когда тебя скрутило, ты скулил побитым щенком, умоляя «убрать эту жуткую боль», а ведь сам выпил ту ядрёную смесь, никто в глотку не заливал. Так что не надо мне тут «ля-ля».

— Мори-сан, — Осаму шумно выдохнул в попытках вернуть самообладание, — я сейчас у Акутагавы, у него температура почти сорок и он без сознания.

Стоило отдать Боссу должное, он быстро переключился на режим врача и следующие минут десять Осаму с самым пришибленным видом слушал его ценные указания. Оказалось, присмотреть за больным было задачей далеко не такой простой, как казалось на первый взгляд. Перетащить мальчишку в комнату и уложить в постель, намочить тряпку прохладной водой и обтереть ему лицо чтобы хоть чуть-чуть сбить жар; открыть в гостиной окно для проветривания; вскипятить чайник и развести купленные порошки, а после, шаманя над бессознательным телом в попытках правильно простимулировать глотательный рефлекс, влить спасительное жаропонижающее в глотку, потому как уколы он купить не додумался да и делать их никогда не умел. Дождаться, когда выступит пот и жар начнёт спадать, а после, ругаясь и на Мори, и на ученика, и на своё внезапно проснувшееся милосердие — хотя Одасаку, наверное, назвал бы это ответственностью или чем-то вроде — стянуть с Рюноске мокрую кофту и сменить её найденной в комоде какой-то майкой. Накрыть больного одеялом и открыть хотя бы минут на пять форточку, потому что воздух стремительно насыщался запахом болезни.

Осаму вытер лоб уже себе, чувствуя, что за эти пару часов вымотался сильнее, чем во время миссий, и пожелал вообще не звонить сегодня Акутагаве и уж тем более не идти его проведывать. К сожалению, Вселенная не относила его к списку своих любимчиков и отматывать время назад не спешила, поэтому Осаму оставалось только тихо порадоваться, что мальчишка до сих пор не помер от его неуклюжих попыток присмотреть за ним — ну что тут сказать, он больше специализировался на отнятии жизни, а не сохранении оной — и присесть на притащенный из комнаты Гин стул в попытках расслабиться.

Спустя какое-то время Акутагава закашлялся, зашевелился, в общем, начал приходить в себя. Уже задремавший Осаму встрепенулся, провёл ладонью по лицу и пальцами зачесал назад растрепавшуюся чёлку, вытащил из кармана список действий, составленный под чутким руководством Мори и пришёл к выводу, что настал час влить в мальчишку сироп от кашля и споить ему чашку тёплой воды, потому как из-за жара могло начаться обезвоживание. Пока он ходил на кухню за бутылочкой сиропа и столовой ложкой, ученик полноценно проснулся и потерянно оглядывался по сторонам, будто не узнавал родных стен.

— Открывай рот, — Осаму налил лекарство в ложку, поднёс к растерянно моргающему мальчишке и, только тот послушался, сунул её ему в рот. Акутагава скривился, но глотнул, и он протянул ему кружку тёплой воды, слегка придерживая ту за дно во избежание аварии: Рюноске явно был слаб. — А теперь запей.

Ученик жадно выхлебал всю воду и, казалось, собирался попросить ещё, когда наконец сфокусировался на его лице и, сбелев, отпрянул. Больные серые глаза расширились, наполнились почти животным ужасом, а в их уголках блеснули слёзы, на несколько минут вогнав Осаму в ступор. Ну… Это было… Странно. Хотя…

— Э-ей, дыши, это всего лишь я, а не какое-то привидение.

Ученик последовал его словам, принявшись хватать ртом воздух и спустя несколько задыхающихся попыток у него стало получаться. Возможно потому что Осаму непроизвольно начала дышать и сам, как бы служа примером и стимулом продолжать. Вот только страх никуда не делся, и это наводило на не самые приятные мысли. Конечно, всё дело могло быть и в температуре… Мальчишка вжался в подушку, зажмурился и разве что не затрясся, стоило Осаму протянуть руку в попытке потрогать его лоб. Значит, всё-таки не она, и Одасаку оказался как всегда прав. Осаму поджал губы, сдержал глубокий разочарованный вздох и скрылся в комнате Гин, где он зачем-то оставил пакет с лекарствами вместо того чтобы принести непосредственно к ним нуждающемуся. Отыскав упаковку холодных компрессов — спасибо аптекарю, буквально всунувшей ему их со словами «на всякий случай, возьмите» — он бегло пробежался глазами по инструкции применения и вернулся к ученику.

— На, поставь, — он протянул ему градусник.

Ждать пришлось недолго и, когда прозвучал заветный сигнал и ученик вытащил его из-под подмышки, Осаму вырвал его из слабых рук и взглянул на экран. Интуиция и ощущения не подвели, и он со вздохом нажал кнопку вызова на мобильнике, который вертел в пальцах последние две минуты. Мори принял вызов с первого гудка, и Осаму, не отвлекаясь на никому не нужные формальности, сразу перешёл к делу.

— Короче, она снова растёт. Тридцать девять и одна, но, судя по его виду, это не предел.

Следующие минуты растянулись для Осаму неизвестно на сколько, и он лишь иногда вставлял в монолог бывшего наставника «Ага, понял» или «Да». В какой-то момент снова коснулся лба Акутагавы, не уверенный, что лихорадка не усилилась. Мальчишка выглядел откровенно пришибленным. Закончив выслушивать рекомендации Мори, Осаму с явным облегчением отключил телефон и снова повернулся к Акутагаве, намереваясь спросить о самочувствии, когда тот огорошил его вопросом о звонке Чуи. Видимо, в его затуманенную болезнью голову даже не пришла мысль, что он, Дазай Осаму, мог навестить его по личной инициативе, а не по чьей-то указке. Тем более Чуи. Разорвав упаковку холодного компресса, он развернул последний и чуть сильнее, чем требовалось, прилепил его на лоб мальчишки.

— Никто мне не звонил, — Осаму подошёл к окну, повернул ручку и открыл его нараспашку. Прохладный ветерок ворвался в комнату, выгоняя спёртый воздух. — Я зашёл за отчётом и нашёл тебя без сознания за столом. Мне пришлось нести тебя в кровать, так что будешь должен.

Акутагава, насмерть закутавшийся в одеяло, совершенно очевидно смутился, забегал газами по комнате и чуть прикусил губу. Было видно, что ему жутко неловко. С несчастным видом он просипел слова извинения, а Осаму, вдруг сжалившись над учеником, скрепя сердце закрыл окно. Ну, хоть немного проветрилось, уже хорошо. Передав мальчишке слова Мори о недельном больничном, а также добавив от себя про отмену тренировок, Осаму всё же не забыл про отчёт, но назидательно посоветовал разобраться с ним, когда лихорадка пойдёт на спад и в голове у ученика прояснится.

Взяв с пола термос со смородиновым морсом, протянул Акутагаве и, заметив как недовольно тот скривился, ледяным голосом приказал выпить до дня. Мальчишка заметно съёжился и послушно сделал ещё несколько глотков. А потом вдруг удумал раскрыться, и Осаму, с возмущённым «куда?!», практически запеленал его в одеяло. Лицо ученика покрылось испариной, он тяжело задышал и поёрзал, пытаясь хоть немного ослабить путы одеяла, не пытаясь, впрочем, полноценно из них вырваться.

— Ты должен пить как можно больше тёплой жидкости и хорошо пропотеть, чтобы инфекция вышла и температура упала. — решил пояснить Осаму, кстати или не очень вспомнив совет Одасаку. — Я бы позвал нормальных врачей, но они пока заняты более тяжёлыми случаями, так что придётся следовать рекомендациям Мори-сана. Одежду сменишь, когда допьёшь термос, иначе твоих маек попросту не хватит.

Мальчишка машинально делал маленькие глотки и смотрел на него огромными воспалёнными глазами, в которых почти бегущей строкой читался панический вопрос «что происходит?». Осаму захотелось зарычать — ну неужели то, что он сейчас сидел с ним и помогал справиться с простудой, было чем-то настолько странным? Чего он ожидал от него за простуду, ругани, может быть, ударов? Если так, то Осаму был готов официально заявить, что совершенно не понимал собственного ученика. Серьёзно. Как может кто-то, кто боится отхватить просто за то что заболел, быть настолько непослушным и игнорировать почти что все приказы? Он возвёл глаза к потолку, тихо вздохнул и, порывшись в комоде, швырнул в лицо уже допившего морс Акутагавы ком сухой одежды: какую-то фуфайку и спортивные штаны.

— Ложись-ка ты спать, Акутагава-кун. — крутившееся на языке «после поговорим» Осаму усилием воли проглотил, подумав, что после такого обещания тот уж точно не уснёт, а если чудо и случится, то быстро проснётся от кошмара.

Всё-таки Одасаку опять оказался прав. Ему действительно нужно было серьёзно поговорить с учеником и решить, наконец, все назревшие вопросы и взаимные претензии (хотя он и не был уверен, что со стороны Акутагавы что-то такое вообще было) и прийти к какому-никакому соглашению. А лучшим советчиком для составления плана такой беседы был, опять же, Одасаку с его многогранным опытом.

Осаму вышел из комнаты, прошёл на кухню и отыскал в списке контактов мобильника номер лучшего друга.