Вбоквелы для "Молли навсегда" (не вошедшее) (гет)

Примечания:

Второй вариант предполагаемых событий, случившихся в жизни Александры Осинкиной, оставшейся в нашей реальности.

---

Очередь к кассе продвигалась медленно, она вилась по проходам между рядами, а Саша обреталась где-то в конце такой живой змейки. Почти у каждого впереди она с грустью видела доверху гружёные тележки. Но это как раз понятно, завтра же первое сентября, очередная веха в унылой повседневности. А любую веху народ предпочитал проводить с размахом, устраивая праздники живота, а перед тем вывозя из супермаркетов центнеры разнообразной снеди.

Сама Саня праздники не любила, но всегда считала, что каждый волен сходить с ума по-своему. Она вот кому-то покажется очень странной по всем параметрам, только Саня могла точно знать, что так оно и есть. Знала прекрасно про свои странности и помалкивала. Например, иногда, она была уверена, что её второе я — совершенно самостоятельная личность. И порой Саня действительно ощущала, что её ведёт куда-то чужая воля. Иногда чужие мысли бродили в голове отвлечённо, иногда что-то думала другая личность синхронно с Саней.

Ей не хотелось бы признавать разделение личностей внутри себя самой — это всё равно, что признать себя психом, шизофреником, там, или ещё кем-то ненормальным. Объяснить же наличие второго разума не столь категорично — сложно даже самой себе. Ясно одно — обратись Саня к кому-то за советом — сразу в психушку упекут.

Вторая личность у Сани не вызывала неприятия, скорее сочувствие — тоже ведь узница одного тела вместе с Саней. И ещё казалось, что если Саня попробует поговорить со второй личностью, то до смерти её перепугает. Отчего-то жила внутри уверенность, что вторая личность про Саню не знает и даже не догадывается.

Сейчас в очереди, где Саня давно уже устала стоять, периодически терпя толчки в спину от пузатого байкера, додумать мысль о раздвоении у Саньки не получилось. Ей вдруг почудилось что-то странное — ещё более странное, чем обычно, словно из воздуха соткалось множество светящихся точек, превращаясь в огромную сверкающую оболочку руки или просто светящуюся перчатку размерчиком примерно на великана. И эта рука-перчатка вдруг понеслась именно в Сашу, а ей ни сдвинуться, ни закричать.

Пальцы гигантской светящейся руки погрузились прямо в её грудную клетку, отчего Саню замутило, пальцы завозились внутри неё, закопошились, словно пытались вырвать у Сани сердце, лёгкие или ещё какой-то важный орган. И ведь что-то нашла призрачная рука. Она отделилась от Сани, зажимая в кулаке что-то белое, трепещущее, эфемерное и как будто живое. А потом всё это исчезло — разом, с тихим хлопком.

Саню дёрнуло вперёд, и она готовилась к любому исходу. Например, что лишённая чего-то важного, она рухнет под ноги людям из очереди. Но нет, не упала, не потеряла сознания, ничего не ощущала больше внутри. Вот так всегда — видит порой такие чудеса, а потом всё пропадает, как не было. И никому не расскажешь, потому что нельзя. А теперь гадай, что такого важного отобрала у Сани светящаяся рука? Что это было, чего она лишилась?

Саня рассеянно поглядела на тележку, на набранные бездумно продукты, и шагнула в сторону, осторожно покидая очередь. Очень легко она просочилась мимо кассы с пустыми руками на выход. Не так уж ей нужны были все те вещи, чтобы терять в очереди лишние полчаса. Это в придачу к потерянной белёсой штуке, выдранной из Санькиной груди.

Пока топала к автобусной остановке, Сане вспоминался какой-то сюжет, где бывшему военному удалили мозг, а он спокойно жил еще много лет после операции. Без чего ещё человек может жить? Что могла забрать у Саньки призрачная рука? Тоже ведь что-то призрачное по идее. Сознание? Душу? Магию?

Ну, сознание у неё точно осталось, пусть и не совсем полноценное. Думать стало непросто — куда-то запропастился внутренний голос, отчего в мыслях стали возникать частые паузы. Саня ведь привыкла уже к своему второму «Я», а тут тихо стало, только саму себя слышит. И от этого немного страшно. Стать нормальной, как все, почему-то теперь расхотелось. Но с этим решила не спешить. Разобраться бы, чего её лишили.

С душой, к примеру, всё сложно. Санька абсолютно не представляла, что ощущает человек, потерявший душу. Могут ли её отобрать без личного на то согласия?

Однажды она читала книжку про проданный смех, у мальчика забрали способность смеяться. Что именно забрали у мальчика — ведь может это и была душа? Санька громко рассмеялась, испугав одну бабульку на остановке и получив осуждающие взгляды от мамы с дочкой, принявшихся озабоченно озираться. Только старик бомжеватого вида поглядел сквозь неё равнодушно. Зато Саня проверила, что способность смеяться она не утратила, что бы это ни значило.

Ещё бы проверить, может ли она петь. Помнится, у русалочки отобрали голос.

Только среди народа эти проверки делать неудобно. И Саня поспешила дальше — через пустырь, к следующей остановке, продолжая обдумывать случившееся с ней непонятное рваными мыслями. Было такое чувство, что она внезапно разучилась думать связно.

Петь получилось, даже лучше, чем обычно. И это отметало ещё один отобранный талант.

Следующее, что по прикидкам могли извлечь из её тела — это магия. Ну да, совсем смешно. Какая магия в нашем мире? Но у Сани была своя теория — магия может ведь быть и неявной — это предвидение, интуиция, шестое чувство, если хотите. Всё то, что выходит за рамки рационального и обыденного.

Санька, например, видела иногда всякие магические штуки, вроде той руки. Правда раньше эти штуки не видели Саню и ничего у неё не отбирали. А ещё Саня никому не говорила, про то, что видит магию. Даже думать себе о ней почему-то запрещала. Как всё странное — есть и есть, не трогай и не смотри, целее будешь.

Этот парень появился перед ней ниоткуда, прямо из воздуха материализовался. Но если та рука была эфемерной, словно сотканной из лучей света, то этот тощий подросток оказался вполне материальным.

— Стоять! — рявкнул подросток строго.

— Стою, — насмешливо ответила Саня, действительно замерев.

Лохматый парнишка опасливо оглянулся, но никого, кроме них на пустыре не наблюдалось.

— Ты чего тут разгуливаешь? — обиженно спросил подросток. — Среди людей… — он запнулся и поморщился. — Светишься вся.

— Нельзя? — удивилась Саня.

— Запрещено! — подтвердил парень, снова обретая уверенность. — Ваше тело до сих пор живое — немедленно в него возвращайтесь. Скорая только выехала, должны успеть.

— К-какое тело? — озадачилась Саша.

— Ваше! — рявкнул подросток. — Бегом назад, в тот супермаркет!

Саня ошарашено замерла, потом вынула из кармана руку и поглядела. Рука светилась, а сквозь неё можно было увидеть землю. Она стала призраком? О, она видела фильм с Патриком Свейзи и Деми Мур, где Патрика убили, а он стал привидением. Но её-то, Саню, никто не убивал!

Не думая ни секунды, Санька рванула обратно к магазину, делая гигантские прыжки, а подросток от неё не отставал, хотя просто бежал без всяких прыжков.

— Я подстрахую, — крикнул он на бегу. — Помогу вернуться в тело.

Они успели, добежали до той кассы быстрее скорой, чьё завывание уже слышно было за дверями магазина. Касса оказалась закрыта, очередь рассосалась, а на полу лежала девушка, в которой Санька с ужасом узнала себя. Как она могла отделиться от тела?

Над той Санькой склонились двое людей, одна пыталась нащупать пульс, другая мерила давление.

— Давай, — велел Сане подросток, снова переходя на «ты». — Залезай в неё обратно.

— Подожди! — попросила она, схватив его за рукав. — Кто ты? Маг? Волшебник? Кто?

Подросток нахмурился, но потом шаловливо улыбнулся.

— Ученик Смерти, — ответил с толикой гордости. — Это кто души чужие видеть может, тому леди Смерть предлагает бесплатное обучение. Потом, правда, надо лет сто отработать по специальности. Всё, хватит болтать, коснись своего тела хотя бы пальцем, я помогу, чтобы затянуло.

— Но у меня столько вопросов… — Санька поглядела жалобно.

— Ладно, — быстро сказал подросток. — Постараюсь как-нибудь прорваться в твой сон, поболтаем! Ну, живо ныряй, медики на подходе. Не успеешь — впадёшь в кому. Коснись любого участка кожи!

Санька встала на колени и прикоснулась пальцами к бледному лицу самой себя. Голова тут же закружилась, сознание поплыло, а в следующий миг она надсадно закашлялась, пытаясь приподнять голову.

Вокруг ахнули.

— Девушка очнулась! — слышалось тут и там.

— Да ты лежи! — сказал кто-то сердобольный.

— Разойдитесь! — к ней пробрались медики со скорой помощи с серебристым чемоданчиком. — Что тут у нас случилось?

Какая-то тётка громко пояснила, перекрывая ответы остальных:

— Девушка сознание потеряла, но уже пришла в себя.

Саню ощупали, заглянули в глаза, снова измерили давление, потом молча сгрузили на носилки и бегом принесли к машине Скорой помощи.

В салоне скорой Сане разрешили самостоятельно сесть на кушетку.

— Я прекрасно себя чувствую! — попробовала она протестовать. — Отпустите, пожалуйста!

Её не отпустили, отвезли в больницу, где у Сани взяли анализы крови и оставили в палате до утра. Да ещё что-то вкололи, отчего Санька проснулась только к полудню.

Из больницы Саня вышла через три дня, претерпев множество процедур и исследований. Ничего плохого у неё не нашли, но дважды в день кололи и капали «витаминчики». А Саня всё вспоминала Подростка, у которого не удосужилась узнать даже имени. И никому не рассказывала, как однажды покинула своё тело и погуляла в виде духа. В психушку угодить ей точно не хотелось, хотя она и допускала, что могла немного сойти с ума.

Бабушке она позвонила из дома, рассказала о неприятности, как оказалась в больнице. Баба Вера повздыхала и велела себя беречь, и приезжать, когда сможет. И загадочно закончила разговор: «Теперь ты у меня одна осталась, береги себя!» Саня обещала себя беречь, жалея мысленно, что бабушка заговариваться начала — у бабушки, кроме Сани, давно уже никого не было.

Через два дня Сане наконец приснился подросток. Он сидел на подоконнике, свесив босые ноги, и Санька тут же села на кровати, радостно улыбнувшись гостю.

— Опять ты это делаешь! — загрустил гость, кивком головы указывая на спящую Саньку.

Саня поглядела на себя и прикрыла ладонью рот. Её тело продолжало спокойно дрыхнуть, тогда как сама она сидела на кровати, свесив призрачные ноги вниз.

— Чума! — уважительно выдохнула Саня.

— Олег Чумаков, — поправил её подросток. — Чума — это прозвище, но только для своих. Задавай свои вопросы, если не передумала.

— И часто я смогу такое делать? — Саня ткнула в своё спящее тело.

— Вообще не должна, — загрустил Чума. — Время твоё по любому ещё не пришло. Специально поинтересовался, когда к тебе шёл, людям это прежде всего интересно. Так вот, проживёшь предположительно до девяносто трёх лет и умрёшь тихо, во сне. Бывают варианты, что люди умирают раньше назначенного срока или позже, но это случается крайне редко.

— Поняла! — отмахнулась Саня. — А вот это вот, — она снова ткнула в своё тело. — Как происходит? Почему? Я могу вернуться в тело самостоятельно?

Чума пожевал губами, поморщился, почесал затылок.

— Это плохо, Саша! — понуро заявил он. — Это нонсенс и совершенно ни в какие рамки. Ну как ты не понимаешь! Нельзя гулять без своего тела. Запрещено.

— Кем? — запальчиво спросила она.

— Да хотя бы законами природы матушки, — рассердился Чума. — Ты давай, прекращай это! Я тут тебе список составил ведуний и колдунов на ближайшие пятьсот километров. Наведайся к кому-то из них, проведи ритуал жизни, чтобы обновились твои связи с телом. Они поймут.

— Связи с телом?

— Да, — Чума хмыкнул. — Что-то нарушило твою связь с телом. И это нужно исправить. Вот список ведуний.

На пол спланировал листок.

— Магия существует? — Санька мельком глянула на листок.

Чума глубоко вздохнул и задумался.

— Ну, как тебе сказать, — пробурчал он. — Ты бы ещё спросила — воздух существует? Тут другое какое-то слово нужно. Ах да, сверхъестественное! Вот оно есть, да, всякой пакости хватает. А ты тут без тела разгуливаешь!

— Я просто сижу, — скромно поправила Санька. — Слушай, а Дин и Сэм, про которых сериал снимали… Винчестеры! Такие охотники существуют?

— Лучше бы не существовали, — нахмурился Чума. — Сериал видел краем глаза. Мы с ребятами поржали, прикольно. В жизни, конечно, всё немного иначе, но кое-что они угадали. Или подсказал кто.

— Познакомь! — Саня, фанатка «Сверхъестественного», сложила ладошки вместе. — Пожалуйста!

— Зачем? — Чума вытаращился на неё изумлённо. — Неправильная ты ведунья, Саша. Тебе бы этих мракоборцев-ликвидаторов за три версты обходить. Психи они, отмороженные на всю голову. Сама ты ведь тоже, что-то вроде нечисти по их понятиям. Но не трогают. Да, потому что Договор. Только нарываться-то зачем? Они и без того так и смотрят, чтобы ваша сестра что-то нарушила, чтобы тут же и покарать.

— Это я — нечисть? — изумилась Саня. — Ведунья? Да с какого боку?

— Это даже не смешно! — Чума закрыл лицо руками. Потом убрал руки от лица, кивнул на спящее тело Сани. — Тебе какие ещё доказательства нужны, подопечная?

— О! — Сане тут же пришла в голову новая мысль. — Если я ведунья, то разве не могу помочь сама себе? Научи, а?

Чума тяжело вздохнул, вытащил из-за пазухи толстый потрёпанный талмуд и пасом руки отлевитировал его на стол.

— Изучай! — велел он. — Как изучишь полностью и сдашь экзамен, тогда и станешь полноценной ведуньей. А пока никаких сложных ритуалов, Саша, я тебя умоляю. Только навредишь себе и окружающим. Съезди к нормальной ведунье как можно быстрее. Но про меня и про свои странности лучше никому не рассказывай. Я тебе пока дом подыщу где-нибудь в глубинке. Негоже ведьме жить вдали от природы, да ещё среди множества людей. Всё, ложись в тело, я помогу соединиться.

Саша вздохнула, вопросов ещё было много, просто тьма, но они все из головы сбежали. Решила их записывать хоть в блокнотик.

Проснулась она под утро, сразу вскочила, всё вспомнив, но настороженно обернулась к кровати — к счастью, своего тела она на кровати не обнаружила. Только тогда подбежала к талмуду и открыла обложку.

«Настольная книга Чародея» — гласило название. Книга была очень старой, страницы жёлтые, топорщились, словно книгу хранили во влажном месте.

Саня хмыкнула и перевернула страницу. Немного смущало, что написано всё было чуть не от руки славянскими буквами. Однако прочитать удалось, что-то угадывалось по смыслу. Название выделялось жирным шрифтом, сноски давались курсивом. Первая статья или страница называлась: — «Заговор невнимания или как спрятаться в толпе».

Сане стало весело, текст она пробежала глазами невнимательно и перевернула страницу. Второй разворот оказался совершенно пустым. Как и все остальные листы. По логике выходило, что сперва надо изучить первую, а потом уже появится текст следующей страницы — очередной заговор.

— Лучше бы мне сразу рассказали, что за Договор, и чего нельзя делать, — вздохнула Саня.

К её изумлению, книга тут же зашуршала страницами и открылась где-то посередине.

— Я зачарованная! — хихикнула Саня. — Что тут?

Жирным шрифтом значилось: «Великий Договор между всеми разумными и неразумными существами от 1655 года, заключённый на великом сходе и заклятый кровью тысячи свидетелей — по одному представителю от каждой разумной расы, клана или сплочённой группы».

Дальше шли пункты, подпункты и сноски. Много. Санька приуныла, но энтузиазма не теряла. Для начала она умылась и оделась, заварила себе вкусного кофе, придвинула к столу свой любимый стул, предвкушая долгие часы изучения Договора.

Только оставленный ею открытым разворот оказался пустым. Впрочем, с этим Саня разобралась быстро — стоило прикоснуться к книге, как буквы возвращались на своё место. Стоило пальцы отдёрнуть, как буквы исчезали.

Пришлось прочитать каждый пункт по нескольку раз, чтобы хоть что-то уложилось в голове. Вкратце Саня бы охарактеризовала договор так: нельзя убивать разумных существ ни при каких обстоятельствах, кроме случая самозащиты. Убивать неразумных нельзя без веской причины (приводилось всего пять причин, за которые существо можно было прикончить). Нельзя влиять на души людей, нельзя изменять судьбу людей, нельзя призывать демонов и не стоит тревожить Ангелов.

Дальше шли ограничения уже для конкретных разумных. Так, например, чародейкам нельзя было предлагать свою помощь самим, только, если попросят и конкретно так, напрямую с подношением. Исключение — помощь калекам, умирающим или потерявшим сознание — например, на поле битвы. С тех, как поняла Саня, взятки гладки и помощь им не возбраняется. Но если позже не отдарятся, правда, когда исцелятся, то помощь ведуньи им в прок не пойдёт. Подношение же или дар от дееспособных граждан тоже просить нельзя, даже намекать, только если просящий сам догадается хотя бы медную монетку дать или кусок хлеба, то просьба (или излечение) считается действительной и оплаченной честь по чести.

Оборотням, к примеру, запрещалось оборачиваться при обычных людях, нападать на них, есть разумных. Людоеды жестоко уничтожались охотниками без суда и следствия.

Охотникам же нельзя было творить свой суд, убивая разумных и неразумных, если вина существа не была действительно явной и вопиющей. В иных случаях «преступник» доставлялся охотниками на суд верховных и проводилось следствие.

Санька иногда блаженно улыбалась, отвлекаясь от Книги. Магический мир существовал и здравствовал, и она была его частью! Но как же хотелось познакомиться с другими необычными существами! С теми же охотниками или оборотнями. Фэнтези Саня уважала, хотя и не считала себя заядлым книгочеем. Она запросто могла отключиться, начав что-то читать, а потом удивлялась, что в этой полудрёме умудрялась переворачивать страницы или листать страницы на сайте. Списывала на свое второе «Я», которое не показывает признаков жизни уже давно, да, с того случая обморока Сани в гипермаркете.

Жутко так думать, но Саня подозревала, что именно второе «Я» украла из её тела та призрачная перчатка. И Санька даже жалела свою непутевую «половинку», потому что представить не могла, куда утащили несчастную и за какие грехи. Но рассказывать про Саню-номер-два даже Чуме, ученику смерти, Саше не хотелось. Опять будет причитать, какая она неправильная ведунья.

Заговор невидимости Санька зубрила и тренировала дня три. Даже ночью. Выходило так себе. Сложность представляла лишь одна часть заговора. Всё остальное получалось достаточно сносно.

А сделать нужно было следующее — задержать дыхание, ощутить тепло в груди, представить, как тепло перетекает в руку. Как только рука нагреется, сложить пальцы в определённую фигуру. Резко выдохнуть. Всё! Пять минут невнимания любых существ обеспечено. При необходимости заговор повторить.

И конечно она именно тепло в груди не могла ощутить, а тем более перетащить то тепло в руку. Хотя один раз из десяти каким-то чудом получалось.

— Медитировать надо, — заявил ей Чума, появившийся снова через три дня. Но сначала опять на неё рявкнул, потому что Саня снова вышла из тела при его появлении. — Очищать сознание. Каждый день, утром и вечером. И прекращай уже покидать тело, это тебе не игрушки.

— Интересно, я смогла бы тебя увидеть, когда нахожусь в своём теле? — поинтересовалась Саша, попытавшись повыше натянуть одеяло на свою тушку. Только материя слушалась неохотно её призрачных пальцев, которые цеплялись за предметы, но еле-еле.

— Не смогла бы, — вздохнул Олег Чумаков. — Поэтому тебе и нужен фамильяр. Желательно кот, ворон или летучая мышь — на выбор. Я буду вселяться в фамильяра, когда меня позовёшь или, когда мне будет нужно что-то тебе передать. Но сначала надо провести ритуал Жизни. Ты поглядела список чародеек?

— Обязательно погляжу, — пообещала Саня, стесняясь сообщить, что список она где-то посеяла. И чтобы отвлечь Чуму, с энтузиазмом спросила: — Так ты действительно мой наставник?

— Так получилось, — вздохнул Чума. — Обычно к младенцам приставляют, чтобы с детства воспитывать и всё рассказывать. Но с тобой что-то не срослось, только сейчас проявилась сущность. Меня отправили разобраться на всплеск сверхсилы, а там ты, моё золотце. Удалось быстренько оформить опекунство, а то желающих больно много, но тебя проморгали из-за возраста.

— И что, у всех ведуний и чародеев есть опекуны?

— Скорее советчики, — задумчиво ответил подросток. — Типа друг, совесть, голос разума и всё такое.

— А тебе сколько лет, Чума? — вдруг озаботилась Саня вопросом. Ведь он выглядит, как подросток лет тринадцати. А разговаривает вполне по-взрослому с ней, иногда — как с неразумным дитём.

— Сто семьдесят два года, — чуть поморщился Чумаков. — Знаю, что молодой ещё, не смотри так. И да, ты первая моя подопечная. А обычно, раньше двухсот никому подопечных не доверяют, а мне доверили, так что цени.

— Я ценю, — покивала Александра несколько ошарашено.

— Ну так что, питомца выбрала? — сбил её с мысли опекун. — А то нам пора в домик твой переселяться.

— Давай кота, что ли, — решила Санька. — Всё-таки классика. А что, ты и дом нашёл?

— Отличный дом, — почесал затылок Чума. — Немного прибраться — и можно жить. Я даже разрешение для тебя добыл на дверь в твой домик из твоей квартиры. Думаю, в том углу разместить, кресло передвинешь или в домик отнесёшь, мебели там мало.

— Погоди! — Санька выставила руку. — Дверь будет магическая? А обратно сюда я смогу вернуться?

— Магическая, конечно, — довольно хмыкнул Чума и спрыгнул на пол. — Тебе понравится. И давай в тело возвращайся, мне не следует магичить у тебя на глазах.

— Ну хорошо, — улыбнулась Саня, стараясь не удивляться. — Мне уже не терпится попасть в тот домик.

— Тогда марш в своё тело, а я активирую соединяющую дверь.

Санька привычно коснулась пальчиком собственной материальной щеки. И её сразу затянуло внутрь тела. Вздохнула, открывая глаза, а за окном уже рассвело.

А ведь с Чумой она общалась ночью. Значит проспала несколько часов?

Она сразу поглядела в угол за шкафом и ахнула, увидев дверь. Простая на вид, деревянная, лакированная коричневого цвета. Из прорези торчал ключ.

Одевшись, Саня съела бутерброд, гипнотизируя дверь, но потом решительно подошла, отодвинула кресло, погладила дверь кончиками пальцев, убеждаясь в её материальности, и резко дёрнула за ручку. Заперто! Вспомнив про ключ, провернула его в скважине, и только тогда дверь поддалась. Сунувшись внутрь, Саня оказалась в самой убогой комнате деревенского домика, которую только можно себе представить.

Всюду пыль и паутина, кучи сгнивших тряпок, какая-то рухлядь вместо мебели, частью поломанная, частью кем-то изгрызенная, а частью вовсе истлевшая. Со стен клочьями свисают обои. На столе какие-то кучки, поросшие плесенью так обильно, что из них проклюнулась какая-то травка, да тоже засохла. Табурет — единственное место, на которое можно присесть, развалился, едва она к нему прикоснулась. От низкого топчана в углу нехорошо пахло, да и выглядело чьё-то ложе жутковато. Стойкий затхлый запах давно нежилой ночлежки витал во всём помещении, а свет падал только из открытой двери в квартиру. Здесь же оба окна стали чёрными от грязи и паутины.

Единственное, что могло порадовать — это крепкий деревянный пол. Пока Саня осторожно пробиралась среди обломков и куч какой-то дряни, ни одна доска не скрипнула. Прошла в соседнее помещение, оказавшееся кухней, судя по старинной плите. Состояние заброшенности тут было на том же уровне, как и в комнате. Разве что ещё одна табуретка показалась целой, пока Саня не попробовала опустится на неё в полной тоске. Рухнула на пол, чудом не покалечившись.

Потом решила не стонать и не жаловаться, и осмотреть сразу всё. Ну что ж, Чума нашёл отличный домик. Один этаж, подпол и чердак. Кроме той спальни-гостиной, в которую вела дверь из квартиры и кухни, в доме имелись два просторных чулана и ещё одна маленькая комната тоже с жутким сооружением, когда-то бывшим спальным местом. Возможно, здесь жил ребёнок — на это намекала безглазая и безволосая кукла с оторванной ногой. На чердак вела из прихожей лестница, у которой, к удивлению, не скрипела ни одна ступенька. Чердачное пространство тоже было завалено разной рухлядью, истлевшим тряпьём и кучами мусора. И всё это покрыто птичьим помётом.

В подпол Саня сунулась, сбегав в квартиру за фонариком и вооружившись кочергой из давным-давно потухшей плиты. Внизу оказалось дико холодно и страшновато. Несколько разломанных бочек, какие-то бутылки побитые, что-то липкое на полу. И в углах какие-то груды непонятно чего.

Оставалось взглянуть на домик снаружи. Саня вышла на крыльцо с проломленными ступенями. Пришлось прыгать на свой страх и риск. Двор зарос полностью, даже тропинки — к уличному туалету, покосившемуся на сорок пять градусов, к полностью заросшей сараюшке, сквозь крышу которой пробилась могучая берёза, и к покосившейся и сорванной с верхней петли калитке. Тропинки еле угадывались среди травы и кустов, вымахавших выше Саниного роста. До калитки она добралась, вышла наружу, поглядела на близкий лес и вздохнула. Обернулась к хижине. Хибара выглядела плачевно. По доброй воле Саня бы в такую подозрительную халупу не сунулась бы ни за какие коврижки.

Но что странно — снаружи она видела проломленную крышу и разбитые окна, щерившие тёмные провалы, как пасти чудовищ. А она точно помнила, что внутри все стёкла в окнах, хоть и ужасно грязные, были целы. Стены и вовсе казались сгнившими и все в дырах и проломах, а внутри всё целёхонько, пусть и ужасно грязно. Чудеса!

Саня не поленилась, обошла как могла свой двор по периметру. Забор высотой до носа Сани — можно выглянуть поверх, состоял из обычных, плотно пригнанных досок с острой верхушкой. Другое дело, что в некоторых местах забор был сломан, отсутствовали сразу несколько досок, другие были обломаны. Но внутри и снаружи забор подпирали кусты, так что забраться внутрь могло оказаться проблематично.

Второе открытие — домик, окружённый множеством деревьев, стоял на пригорке или на холме. По сути, домик занимал полянку в лесу.

Чуть в стороне и ниже шла почти приличная просёлочная дорога. Выйдя на неё, Саня убедилась, что с дороги дом не видно за частыми кустами и нередкими елями, соснами и берёзами. Дорога шла ниже поляны, делала здесь крюк. Если пройти ещё немного вниз, можно было увидеть вдалеке несколько домиков какой-то деревни.

Саня вернулась домой, кое-как выровняв калитку, и засучила рукава. Работы предстояло много.

За оградой чуть в стороне Саня обнаружила глубокий овраг, больше похожий на гигантскую яму. Туда и решила таскать разнообразный мусор из дома. А потом уже решит, что лучше — всё сжечь или просто засыпать землёй.

Ходки получились долгие, таскать мусор, особенно габаритный, было нелегко, но Саня не отчаивалась — она и не ждала богатых хором, разве что самую капельку. Да и потом, у неё оставалась квартира с чудо-дверью, где можно было и поспать, и поесть, и помыться, и в туалет сходить.

Из домика чудо-дверь вообще никак не выделялась — стена и стена, разве что торчит из стены чей-то рог, пришпиленный накрепко. Но стоило этот рог чуть повернуть набок, как контуры двери проявлялись вместе со скважиной для ключа. Поэтому Александра сразу повесила ключ на шею на цепочке, которую нашла у себя в столе. Так ей было спокойней.

Как ни спешила Саня, а к вечеру первого дня на новом месте смогла освободить от барахла и грязи только комнату-гостиную и кухню. А оставалась ещё малая комната, чуланы, подвал и чердак. Ещё Саша не без труда и мелких травм полностью разобрала крыльцо, то есть освободила его от гнилых ступенек. Подставила два брёвнышка, найденные возле сараюшки, вместо ступеней — на них хоть наступать было можно без опаски.

Зато освобождённые гостиная и кухня теперь были отскоблены от грязи, вымыты и надраены сверху донизу. Потолки только шваброй обмела от паутины, да влажной тряпкой протёрла. Обои Саня безжалостно содрала, как и всё то, что было под ними наклеено слоями. Обнажилась светлая вагонка на полтора метра от пола, а выше голые брёвна. Когда отмыла всё щёткой, смотрелось даже стильно.

Интересно, что стены и отскобленный Саней пол выглядели крепкими и в чём-то красивыми без коррозий, перекосов и щелей, словно были заговорённые. Теперь, с отмытыми до прозрачности окнами — здесь можно и хочется не только существовать, но и жить. Тоже и с кухней, где обеденный стол Саня оставила — крепкий оказался, а когда отскоблила и отмыла, тоже красивый. А главное, достаточно большой, овальный, где за столом можно посадить человек шесть запросто.

И разделочный стол между раковиной и плитой — тоже оставила. Понравилась толстая деревянная столешница, а внутри нижнего шкафчика обнаружился приличный — после щёток и мыльных средств — чугунный казан с крышкой. Хоть плов затевай для большой компании, литров двадцать в нём точно помещалось.

Только закопчённая стена над плитой никаким средствам не поддалась. А так, кухня показалась даже уютной в прибранном и отмытом состоянии. Ещё бы пару скамеек и табуреток — и будет вообще шикарно, а то сидячих мест здесь не осталось вовсе, хлипкие табуретки нашли своё место в том овражке.

Пригодились стопки разных тканей, что хранились у Сани на антресолях в квартире. Швейная машинка, доставшаяся от бабули, тоже не подвела. В итоге, все окна обзавелись весёлыми занавесками, а в кухне даже кружевными.

На ночь Саня заперла домик на здоровенную щеколду и отправилась спать в свою квартиру с чувством глубокого удовлетворения и выполненного долга.

Утром Саня проснулась в хорошем настроении, приняла душ, позавтракала на скорую руку, прихватила книгу по чародейству и поспешила в свою избушку.

И первое, что она увидела, это постороннее существо. Посреди гостиной сидел не очень большой гладкошёрстый и абсолютно чёрный кот с лоснящейся шкуркой. Кот преспокойно умывался, не обращая внимания на Саню.

— Чума? — нерешительно позвала она.

Кот передёрнулся и тут же оживился, внимательно поглядев на неё.

— О, вы уже познакомились! — заговорил кот голосом Чумы и прошёлся по комнате, с интересом оглядываясь. — Ты здорово поработала, Саня, совсем другой вид.

— Вообще-то с котом я только что встретилась, — ответила Саня честно. — Познакомиться не успели. А уборку — да, вчера тут всё прибирала.

— А, ну ещё познакомишься, — махнул лапой кот Чума. — Главное — сразу дай ему имя и привяжи. Как? Да легко, так странно, что тебе надо всё проговаривать, ну да я не жалуюсь, не думай. Даш коту слизнуть каплю своей крови, например, с пальца. И сразу произнесёшь: «признаю тебя моим фамильяром и нарекаю так-то!» Только имя подбери нормальное, чтобы с моим сочеталось. То есть, моё имя должно звучать, как некое производное от имени кота. Если кто услышит, как меня зовёшь, чтобы не удивились.

Посудачив, как ему не повезло с новорожденной ведуньей, Чума велел не скучать и записывать вопросы для него, а звать, когда скопиться хотя бы десяток. Чтобы не дёргать опекуна, весьма занятого ученика Смерти, по каждому пустяку. Саня только про электричество успела ещё спросить, так кот пренебрежительно махнул лапой, мол, дом магический, крепкий, так какого рожна ей ещё нужно. Захочешь удобств и электричества — ну и ступай в квартиру, а в ведьминском домике будь добра всё по старинке, либо ручками, либо магией.

— И вообще, учись, ведьма! А я очень спешу! — Чума поспешно попрощался. Словно на самом деле испугался неудобных вопросов от Саньки.

Кот стал просто котом, позволил себя погладить, но почти сразу деловито сбежал в неизвестном направлении. Так что привязать его пока не получилось.

Саня фыркнула, покачала головой и на всякий случай поставила ему блюдце с молоком в кухне. Какое имя дать коту, чтобы сочеталось с именем Чума, никак не придумывалось.

Она честно занялась учёбой, как и требовал опекун-подросток. К её удивлению, заговор невидимости дался Сане неожиданно легко. И тепло легко ощутила под рёбрами, и в руку то тепло легко перенаправилось. То ли магический дом так на неё влиял, то ли ещё что. Но вторая страница книги тут же проявилась.

Заговор второй назывался: «Как зачаровать метлу, ступу или другой летательный инструмент». Вот в нём всё было сложнее некуда. Во-первых, следовало изготовить летательное средство собственными руками, оглаживая каждую деталь особым образом потеплевшей рукой. Саня не столько удивилась, что про мётлы и ступы — это не сказки, сколько огорчилась — создание своего летательного аппарата занимало почти месяц. И начинать рекомендовалось сразу, чтобы не затягивать. Каждый день следовало уделять изделию не меньше часа.

Например, в первый день требовалось найти подходящую толстую ветку, ошкурить и огладить ладошкой для первичного зачарования. Пошаговая инструкция, как искать дерево, какое именно дерево и как его добывать — прилагалась.

На второй день следовало насобирать прутья определённой длины и определённое количество, тоже пошаговая инструкция. На третий день огладить каждый прутик с простыми в общем-то словами-наговорами. Короче говоря, достаточно подробно расписали каждый день.

Даже ковёр-самолёт можно было сделать, но лично надёргать с овцы шерсти, потом самой шерсть превратить в нитку, связать плотный ковёр и всё это с заговором и поглаживанием ладошкой.

В сноске стояло предупреждение, что ковры-самолёты запрещены к использованию на территориях других стран, да и в России на его использование требуются так называемые «полётные права», экзамен принимает специальная комиссия, запрос на экзамен отправляется туда-то по форме…

Санька ужаснулась и выбрала самое простое и разрешённое, то есть — метлу. Запретов на полёты на метле не было нигде — мол, чары невидимости от обычных людей наложить на метлу очень просто, в отличие от того же ковра.

Отложив книгу, Саня взяла нож, потому что ни топора, ни пилы у неё пока не имелось. И отправилась в близкий лесок — искать подходящее деревце для рукоятки. В книге советовали выбирать из нескольких сортов деревьев, из них Саня для себя отметила ясень и берёзу, с которыми была более-менее знакома.

К сожалению, берёзовая роща, которую она нашла легко, не предлагала молодой поросли — все деревья стояли мощные и высокие. Самое тонкое — сантиметров двадцать в обхвате. Зато с ясенем повезло, одинокое тонкое деревце росло прямо за рощей берёз-исполинов.

Как и говорилось в книге, Саня поклонилась дереву, объяснила, как ей нужно забрать его, чтобы создать самую лучшую метлу. Выговаривая ритуальные фразы, которые при чтении казались глупыми, Саня сейчас ощутила трепет и мурашки, словно каждое слово имело значение и глубокий смысл.

Ясень её выслушал как будто благосклонно, тихонько зашелестел ветвями и вдруг принялся медленно тянуться вверх, высвобождая из земли корни. У Саньки дыхание перехватило, в последний момент ухватила за тонкий ровный ствол, иначе бы деревце улетело куда-то на небо. Нож почти не пригодился, только ранку нанести и капнуть несколько капель в образовавшуюся ямку.

Ветки же Саня отделяла уже дома, как следовало из инструкции. Листья сложила отдельно, кусочки веток — отдельно, кусочки коры и кусочки корешков на солнце выложила — сушиться. В книге намекалось, что эти части ясеня ещё ой как пригодятся в хозяйстве ведьмы.

Высоту будущей метлы по формуле отмеряла — встала на деревянный пол босыми ногами на носочках, поставив на пол более толстый конец, подняла руку с угольком, отметила самую высокую точку, до куда смогла достать. Потом уложила древко на пол и прибавила к длине ещё три длины своей ладони — от линии запястья до кончика среднего пальца.

Получился довольно неказистый длинный посох, тяжёленький и не слишком приятный для держания в руке. Убрав все обрезки и стружки по сшитым наспех мешочкам, которые не поленилась подписать, Саня присела на порожек дома и приступила к следующему этапу — наглаживанию древка тёплой рукой, с чётким наговором из нескольких слов. Сложного пока ничего не требовалось. Не сразу она начала замечать, что дерево под её рукой становится всё легче, поверхность всё более гладкой, а форма кончика, к примеру, принимает всё более красивый изгиб.

Как заметила такие удивительные изменения, работа сразу пошла веселей. В итоге оставшиеся часы пролетели почти незаметно, настолько Саня увлеклась созданием личного летательного средства. Выплыла она из странного медиативного состояния за три секунды до будильника, поставленного на смартфоне, время, указанное «в рецепте», как раз вышло.

Древко метлы получилось на загляденье — гладкое, словно лакированное, цветастое, насколько может быть цветастым натуральное дерево — оттенки причудливо сменялись по всей длине, словно древко склеили из разных пород. А ещё древко оказалось удивительно лёгким, словно магия во время поглаживания высушила дерево совершенно удивительным образом. Метла ещё не была готова, а Санька уже в неё влюбилась.

Бережно завернула рукоять метлы в чистую простыню и торжественно положила её ко внутренней стенке гостиной на пол. Здесь древко должно было пролежать три дня.

Не терпелось уже приступить к сбору прутьев, но «в рецепте» строго говорилось о времени их сбора. Пришлось дальше заниматься уборкой и облагораживанием домика.

На закате Санька умиротворённо села на порожке своего дома с большой чашкой ароматного чая. Отсюда внизу холма хорошо просматривалась дорога к деревне, да и деревенские домики можно было разглядеть в закатных лучах. А ведь с дороги её дом совершенно не видно — тоже, видать, магия особая. Кот тоже вышел, повертелся и пристроился рядом, жмуря глазки. Так и сидели вдвоём, любуясь закатом.

Санька решила, что завтра же займётся крылечком, она уже поглядела на «ютуб-канале», как это крылечко лучше сделать своими руками. А инструменты купит, жизнь уже показала, что они ей жизненно необходимы. Вот завтра с утра и купит.

— Эй, хозяйка! — позвали её от калитки, вырвав из блаженного состояния заслуженного отдыха.

Саня вскинула голову, чуть сердясь, что нарушили их с котом покой. Нашли время!

Увидела молодого мужчину лет двадцати пяти: крепкий, в камуфляже, с модной стрижкой чёрных волос и выбритыми висками. В левом ухе два тонких чёрных кольца, смотрелись стильно. Слегка небритый волевой подбородок, глаза синие, кожа загорелая, а может просто смуглая. За спиной парня заметила рюкзак, на поясном ремне — нож в чехле и ещё какие-то железки. Под расстёгнутой камуфляжной курткой виднелась чёрная футболка, плотно обтягивающая тренированный торс.

Всё это Саня оценила одним взглядом, насторожилась и осторожно заговорила:

— Здравствуйте! Кого-то ищете?

— Уже нашёл, — обаятельно улыбнулся парень. Его низкий голос с едва заметной хрипотцой завораживал. Мужчина свесил руки с верхней перекладины калитки, опираясь на неё локтями, весь такой вальяжный, расслабленный. Того и гляди окончательно сломает ветхую калитку. Только Саша чётко ощущала — перед ней опасный малый, и что у него на уме — неизвестно. — Здравствуй, ведьмочка. Меня зовут Макар, вот, решил в гости к тебе заглянуть.

Кот рядом с Саней подскочил, выгнул дугой спину и зашипел на гостя недовольно.

— Кис-кис, — позвал Макар. — Ты чего, усатый?

Кот фыркнул недовольно, шипеть перестал и вообще — в дом убежал, трусишка. Санька позавидовала, постеснялась сама убегать и запираться. Хорошего она от красавчиков не ждала никогда. А этот симпатичный малый, мало того, что выглядит сильным и тренированным, уж больно пристально её рассматривает, а ещё тыкает ей с самого начала и добродушие его явно наносное.

— Извините, Макар, — вежливо произнесла она. — Но никаких гостей я не принимаю.

— А что так? — не удивился гость. — Я многого не прошу — накормишь обедом, помогу по хозяйству. Вон, забор у тебя подлатать нужно, старый совсем, разваливается.

— Обед я не готовила, — чуть нахмурилась Санька. — И никакой помощи мне не требуется.

— Даже на чай не пригласишь? — не унывал наглый гость и опустил взгляд на чашку в её руках. — Очень пить хочется. Согласен на чай, хотя кофе больше люблю.

Санька напряглась, когда парень чуть толкнул хлипкую калитку. Та вдруг спружинила, оттолкнула наглеца с удивительной мощью. С досадливой улыбкой брюнет отступил на пол шага. Саня приободрилась — видать, какая-то защитная магия у неё имелась.

— Я пока никого не приглашаю, — ответила она уже более уверенно и спокойно. — Идите себе своей дорогой, Макар.

— Какая строгая! — восхитился нахал с насмешливой улыбочкой. — Ты зря меня боишься, девочка! Приставать я не стану и никакого вреда не нанесу, обещаю. Но пить очень хочется, а до деревни ещё три километра пилить. Неужели не угостишь? Да хоть простой воды дай, жалко, что ли?

— Ну хорошо, — Санька поднялась со ступеньки, полагая, что навязчивый гость не отступит. — Стойте там, где стоите!

Парень в ответ опять ухмыльнулся, но к калитке больше не прикасался. А Саша зашла в дом. Поборола желание немедленно запереться на все засовы и удрать в квартиру. Но оставлять гостя шататься возле дома не хотелось. Авось, выпьет воды и уйдёт.

Взяла кружку на столе, которую не очень любила, вынув из нее букетик уже подсохших полевых цветов. Ополоснула кружку в тазике с мыльной водой, где мыла посуду из-за отсутствия водопровода. Потом в чистой воде ополоснула, вытерла салфетками, налила воды из большой кастрюли, которая играла до времени роль бочонка с питьевой водой.

И только после этого вспомнила, что у неё ведь есть наставник.

— Чума! — воскликнула Саня, заметив у ног кота.

— Что ты…, — начал кот недовольно, но тут же насторожился и сиганул на подоконник кухонного окна. — Ёжики-морожики! Да что ж тебе так не везёт? И откуда этот охотник на нечисть нарисовался? Ты ничего опасного не колдовала? Ничего ему не обещала? Разрешение войти дала? Имя своё ему назвала?

— Метлу мастерить начала, — призналась Санька. — Древко уже готово, лежит, отдыхает. А мужику этому я пока ничего не обещала, только воды налить. Разрешение войти — не давала, своё имя не называла. Мне кажется, калитка его оттолкнула.

— Фу-ух, — выдохнул Чума с облегчением. — Воду зря обещала, но это не катастрофа, конечно. Запомни, Саша, без разрешения ведьмы в её двор даже сам Кощей войти не сможет. А впустишь — и пеняй на себя. Имя своё тоже кому попало не называй, даже если узнает или отгадает, подтверждать не смей. И вообще, не нравится мне, что охотник на нечисть тобой заинтересовался. Не было же никого в округе! Попить дать придётся, но не больше. Откуда вода? Не заговорённая?

— Из квартиры, — хихикнула Саня, разглядывая парня у ворот. Тот несколько сменил позу и не казался уже таким вальяжным. И не улыбался больше. — Из-под крана набрала.

— М-да, — кот почесал в затылке. — Ты чего в сторонке встала? В окна твоего дома никто заглянуть не может, так что не стесняйся. Воду ему дай. Пусть попьёт, изверг. Но постарайся сразу от него отделаться.

— Может, мне плюнуть в кружку? — нервно спросила Саня.

— С ума сошла? — ахнул кот. — Проклясть воду и дать охотнику? Да он тут же тебя скрутит хотя бы из принципа.

— Он же не может зайти?! — испугалась Саня.

— Нарушишь закон — и сможет, даже ордера не потребуется, — наставительно сказал Чума. — Это ушлый народ, Сашенька, так и смотрят, чтобы ведьмы что-то нарушили.

— А как ты понял, что это охотник на нечисть? — спохватилась она.

— На его роже написано, — буркнул Чума. — Ладно, по одежде и кольцам в ухе. А ты могла по ауре поглядеть. Ты пока не видишь ауру, и не пытайся. Позже, как научишься, сама будешь легко различать. А до тех пор лучше меня зови, если ещё гости пожалуют. И забудь свои романтические бредни! Охотник ведьме — не друг и не товарищ, а естественный враг. Слыхала про инквизицию? Так вот эти — хуже. Они ведьм за нечисть принимают, им что вампир, что дриада, что ведьма — одно. Органически вашу сестру не переваривают. И ведьмы им взаимностью отвечают, руки не подадут, воды не нальют. Хм, но ты воду эту дай, раз обещала, удиви бессовестного. Давай, я здесь подожду, тебя подстрахую. Показываться ему мне не с руки.

Санька вышла во двор и обречённо направилась к охотнику. Тот следил за ней с прищуром, смотрел настороженно. И куда добродушие всё подевалось?

Кружку он взял, а другой рукой резко перехватил её запястье. Сдавил стальными пальцами — не вырвешься.

— Вы чего? — испугалась Саня, глядя снизу-вверх. Охотник чуть не на голову над ней возвышался.

Макар не ответил, принюхался к воде, хмыкнул, выпил глоточек и сплюнул с отвращением. Остальное выплеснул в траву и поглядел возмущённо. И руку её отпускать не спешил.

— Что за дрянь? — требовательно спросил он. Близко в глаза заглянул, запястье сдавил чуть сильнее, так что Санька ойкнула.

— Отпустите руку! — нахмурилась она. — Обычная вода.

— Дрянная вода, — не согласился Макар и снова сплюнул в сторону. Кружку, подумав, запихнул в свой приоткрытый рюкзак. Хватка на запястье Сани ослабла, но вырвать руку не получилось. — Да не дёргайся ты! Постой спокойно.

— Послушайте, охотник…

— Признала, значит, — неприятно усмехнулся Макар. — Только ошибаешься, девочка. Я не простой охотник, а один из двенадцати. Слыхала о таком?

— Да хоть из двадцати! — Санька ещё раз дёрнула свою руку — безуспешно. — Да отпустите же! Сколько можно?

— Поговорим, и отпущу, — холодно ответил Макар. — Пока держу, ты солгать мне не можешь. Имя назови.

Саня мотнула головой. Макар усмехнулся.

— Вот так, значит? — задумчиво произнёс он. — Кто тебя учит? Я чувствую, что ведьмой ты стала совсем недавно. Как такое может быть?

— Не знаю, — ответила Саня на последний вопрос, решив не врать, раз он чувствует ложь, мерзавец. Теперь она явственно ощущала, что перед ней не просто человек, а весьма опасное нечто. — Что вам от меня нужно?

— Я же сказал, поговорить, — чуть раздражённо ответил охотник, не спуская с неё пристального взгляда. — Такая юная и невинная. И откуда взялась?

Саня всерьёз задумалась, не применить ли невидимость прямо сейчас.

— Ты серьёзно? — удивился Макар, что-то ощутив. — Не вздумай колдовать, малая, рядом со мной. Вот же молодёжь пошла дерзкая! Тебе сколько? Семнадцать есть?

— Двадцать три, — буркнула Санька недовольно.

— Странно, — вздохнул Макар. — Чувствую, инициация прошла несколько дней назад. Почему так поздно? Что тебя скрывало?

— А вам сколько лет? — Санька постаралась скрыть замешательство — его вопросы заводили в тупик.

— А сколько дашь? — развеселился охотник.

— Тридцать? — она накинула на всякий случай пять лет — мужчина явно гордился, что выглядит моложе.

— Ты ауру вообще не видишь? — продолжал веселиться Макар. — Мне — сто сорок два, девочка. И юная недавно инициированная ведьма мне вообще на один зуб. Все твои мысли на твоём хорошеньком личике написаны. Не пытайся хитрить и отвечай на вопросы, может, и не трону.

— Да ладно? — Саня старалась не бояться, несмотря на его жуткие слова. — Вы такой древний?

Макар улыбаться перестал, запястье сдавил больнее.

— Поспрашивай у своего наставника или кто там у тебя, сколько живут такие, как я, — холодно посоветовал он. — Итак, повторюсь. Мне нужно знать твоё имя. Тамара? Анфиса? Нет, не то. Должно быть что-то простое. Хм. Маша? Лена? Катя? Даша? Саша?

Он пристально смотрел в её глаза, пока произносил имена и на последнем радостно сверкнул глазами.

— Не скажу! — заупрямилась Саня, помня наказ Чумы. — Можете гадать сколько угодно.

— Саша, значит, — расплылся в улыбке древний охотник Макар. — Тебе подходит. Итак, Саша, запрещённые артефакты хранишь? Тёмные ритуалы проводишь?

— На все вопросы — нет! — фыркнула Саня. — А у вас есть право устраивать мне допрос?

Пальцы пленённой руки уже плохо ощущались. Попыталась сжать их в кулак. Макар подозрительно покосился на её руку, но тут же снова уставился в её глаза.

— Не врёшь, — вздохнул он с досадой. — Не развернулась ещё, значит. Чего таращишься, как не родная? Радоваться должна, что я тебя обнаружил, а не кто-то… ещё. Выношу предупреждение — попробуешь нарушить договор, лично явлюсь тебя арестовать. Пока не пакостишь, можешь ещё покоптить небо, ведьмочка Саша. Но чую я, новая наша встреча не за горами.

Он вдруг резко наклонился и приблизил к ней лицо, едва не ткнув носом в щёку и явно втянул в себя воздух. Сашкиного носа на миг коснулся горьковатый запах полыни, сладкие ноты мёда и что-то вроде лимонной кислинки — явно какой-то дорогой мужской парфюм. Охотник не дал определиться точнее, тут же отшатнулся и поглядел на Саню странно, почти растерянно. Только сразу же тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение.

— Феромоны применяешь? — угрожающе прорычал охотник, зло сверкнув глазами. — Любовные травки?

— С ума сошли? — Санька в очередной раз попыталась вырвать руку. — Никаких феромонов у меня нет, и зелий тоже — никаких! Не варила, не покупала, не применяла!

Макар резко выдохнул, злость из глаз ушла, но менее мрачным он не стал.

— Чёрт знает что! — прошипел раздражённо. — Узнаю, чьи это происки… Точно ничем не душилась, эдаким?

— Я утром душ приняла, у меня шампунь без запаха, мыло тоже особенное, — обиделась на него Санька. Стало так тоскливо, что учуял от неё какой-то неприятный запах. — На запахи у меня аллергия, так что пользуюсь только натуральными продуктами. Зачем мне душиться, если плохо потом будет? Разве что… Я бутерброд с колбасой съела на завтрак, но потом точно зубы почистила. А в лесу малину ела, вкусная больно.

— Вкусная, — повторил Макар, поглядев на её губы. — Дай-ка мне свой платок.

Он кивнул на её шею.

— Зачем? — насторожилась Саня. Шёлковый зелёный платочек она вечером накрутила на шею, боялась сидеть на сквозняке. Может быть, его запах не понравился Макару? Но платочек у неё совсем новый, недавно купленный, чистенький, всего раза три надевала. — Что вам этот платок?

— Просто отдай, — вкрадчиво заговорил Макар. — Клянусь, что вреда не причиню с помощью твоего платка! Отдашь — и я сразу уйду. Всё, что надо, я узнал, претензий к тебе не имею. Но вода у тебя отвратная, найди уже свой источник, не стоит пить эту гадость.

— Правда, уйдёте? — Санька колебалась. Платок ей не было жалко, не самый любимый, не успела к нему привязаться, присматривалась только. А ещё очень хотелось, чтобы этот мужчина сто сорока двух лет, перестал бы её уже мучать и нервировать.

— Правда уйду, — Макар погладил её запястье большим пальцем, отчего по руке Сани побежали мурашки. Она с трудом удержалась, чтобы не передёрнуться. Оскорбился бы ещё. — Мне просто нужно кое-что проверить, тебе это ничем не грозит. Ну же!

Санька глубоко вздохнула и принялась стягивать с шеи платок. Глаза Макара хищно засветились. Выхватил невесомую тряпицу, не успела она протянуть ему платок. Скомкал и запихнул комок в нагрудный карман куртки. Санька мстительно подумала, что изомнётся тонкая ткань, натуральный шёлк ведь. Но так ему и надо.

— Спасибо, ведьмочка Саша, — Макар произнёс это нейтральным тоном. — Взамен вот — возьми. Захочешь позвать — надень на указательный палец левой руки. Одно твоё желание я исполню.

В её ладошку легло тонкое золотое колечко с красным камушком. А следом она ощутила, как левая рука её освободилась.

— Мне ничего… — поспешила она заверить Макара и вскинула взгляд. — Эй!

Охотника и след простыл. Был — и нет. И нигде его не было видно, не шёл, не бежал. Саня даже за калитку выбежала и огляделась. Просто исчез как по волшебству. Ни намёка не осталось, что он здесь был.

Саня снова поглядела на колечко в руке и покачала головой. Смешно думать, что ей захочется его позвать! А вдруг оно вовсе ей не подойдёт? Поднесла к среднему пальцу правой руки, чтобы проверить. А колечко вдруг само скользнуло на палец. Блеснуло красным камушком в закатных лучах, да исчезло. Санька судорожно ощупала палец и выдохнула, есть, колечко село словно влитое. Не снять и вообще не сдвинуть. И как оно стало невидимым, хотелось бы ей знать.

Решила не заморачиваться этим, зашла обратно во двор, закрыла хлипкую калитку и пошла к дому, ощупывая на ходу левое запястье. Не болело, как ни странно. Словно и не сжимал её руку охотник стальными пальцами.

— Почему так долго?! — встретил её заполошным криком Чума. — Что от тебя хотел охотник?

— Да всё нормально, — выдохнула Саня, присаживаясь за стол. — Ушёл уже. Странный какой-то и жуткий.

Чума запрыгнул на стол и сел прямо перед ней.

— Давай рассказывай по порядку, — вздохнул он маетно. — Что говорил охотник, что делал. Отсюда я ваши голоса не слышал.

— Во-первых, — вдумчиво ответила Саня. — Ему сто сорок два года и он — один из двенадцати. Это что, вообще значит? Он сказал спросить тебя, сколько они живут. Мол, ты должен знать.

— Из двенадцати?! — заорал снова Чума, заметавшись по столу. — Саня, чем ты Бога прогневила? И ты что же, про меня рассказала князю?

— Какому ещё князю? — вытаращилась на кота Саша. — Может у вас, иных, ещё и царь есть? И не говорила я ему про тебя. Это он всё, Макар, «твой наставник то, твой наставник это».

Кот опять быстро успокоился и тяжело вздохнул.

— Царя нет, — буднично проговорил Чума. — Есть великий князь. Все ему подчиняются так или иначе. Но есть ещё и Совет Двенадцати, это коалиция из двенадцати князей, которые следят за исполнением законов и вершат суд — если кратко. Должность наградная и пожизненная, когда в совете освобождается место, назначают нового князя путём голосования остальных одиннадцати. То есть личность нового князя должна быть как минимум неординарная. Каждое место в совете принадлежит определённой расе или группе людей, или нелюдей. Есть одна княгиня от ведьм. Обычно — это очень старые князья, прожившие долгую славную жизнь. Но бывают и исключения, а судя по возрасту нашего гостя — он как раз такое исключение и есть. Больно молод. Надо срочно узнать, какое сословие или группу он представляет. Хотя у меня сильное подозрение, что Макар твой — как раз от мракоборцев, то бишь — охотников на нечисть, недаром и прикид такой выбрал. Раньше был Велимир, но я давно не интересовался советом двенадцати. Старику было где-то за пятьсот, может умер или на покой ушёл. Я узнаю.

— Так они, правда, пятьсот лет живут? — впечатлилась Саня. — И что значит молод — это в сто сорок два года?

— Живут-живут, — отмахнулся кот. — Тут вопрос ещё, какой он расы. Охотники разные бывают. Давай, рассказывай, что тебе вещал этот умник.

Пришлось рассказывать. Кот слушал, не перебивал, но периодически хватался за сердце. Видеть такое в исполнении кота Саньке приходилось впервые. С трудом удержалась от смеха, несмотря на серьёзность ситуации.

— Кошмар, Саша, — выдохнул кот, когда она завершила рассказ. — Ты совершенно непуганая и необученная. Это нужно срочно исправлять.

— Да что не так? — нахмурилась Саня. — Имя я не называла, он сам угадал. Так я и не подтверждала.

— Ещё бы он не догадался, — проворчал Чума. — Это князь-то? Они там все сильные маги так или иначе. И надо полагать, князем он стал не за красивые глазки. Для этого матёрого котяры ты — как слепой котёнок, если так понятнее.

— То есть мог меня прихлопнуть одной левой?

— Да нет, не должен был, — вздохнул кот. — Пока ты в силу не вошла, никому, считай, не интересна. Меня тревожит, что ты ему платок отдала. Личную вещь! Саша — это недопустимо! Ты бы ещё кровью своей поделилась, или клок волос ему всучила. Как ты вообще додумалась?

— Он попросил, я же рассказала, — затосковала Саня.

— Да, помню! — досадливо отмахнулся Чума. — Понюхал, разозлился, платочек забрал. Уж не оборотень ли наш молодой князь?

— Молодой? — с тоской опять спросила Александра. — Чума, я не понимаю, как можно быть молодым в сто сорок два года!

— Маги, Саня, живут долго, — тяжело вздохнул кот. — Разные расы тоже, кто двести лет, кто триста и так далее. У простых людей не так, болезни разные быстро ведут к моей госпоже, а маги и многие расы вообще редко болеют, метаболизм другой, молодость длится очень долго. В случае твоего Макара, не похоже, что он пользовался иллюзией. Если он ещё и оборотень, то мужчина в самом расцвете. Может ещё котят наплодить, если пожелает, лет эдак до двухсот, а то и до двухсот пятидесяти. Другое дело, что у таких долгожителей, как правило, с фертильностью не очень. Как и у вашей сестры, ведьмочек, то есть, за всю долгую жизнь может родиться всего один-два ребёнка, а то и ни одного.

— О, — восторженно поглядела на кота Санька. — Я тоже долгожитель?

— Если не прибьют, — покивал кот. — Лет до четырёхсот можешь протянуть. Я там, в своей конторе интересовался, дата смерти открытая теперь, так что всё от тебя зависит.

Саня поёжилась.

— Как так получается, что ученики Смерти за живыми приглядывают? — маетно спросила она.

— А смерти, Саша, без жизни не бывает, — фыркнул Чума наставительно. — Всё взаимосвязано. Как не бывает света без тьмы. И хватит уже предаваться меланхолии. Учись, Саня, осваивай книгу. Ещё экзамен придётся сдавать — как раз перед советом двенадцати.

— Какой ещё экзамен? — испугалась Саня.

— Экзамен зрелости, — отмахнулся Чума. — Чтобы тебе самостоятельную практику разрешили. Это ещё не скоро — пока всё одолеешь… И накрути себе на ус — без сертификата от совета практиковать тебе нельзя, только в экстренных случаях — спасение жизни и тому подобное. Так что желание своё, которое князь Макар пообещал исполнить, прибереги, может ещё очень пригодится в трудный момент.

— А можно жить без сертификата? — робко поинтересовалась Саня.

— Можно было бы попробовать, — тяжело вздохнул Чума. — Пока ни один из князей не знал о твоём существовании. А теперь всё, о тебе знают и будут приглядывать. И хорошо, если сам Макар. Не дай Бог передаст кому-то другому, да хоть той же княгине из ведьм. Покоя точно не будет. Вот, кстати, на это можно и желание потратить — чтобы он сам тебя курировал. Только подожди, пока я всё разведаю по своим каналам. Может уже и поздно.

Саня совсем загрустила, всё оказалось далеко не так радужно, как представлялось сначала. Ещё и сертификат на практику — подумать только!

— Так, Саша, выше нос! — привлёк её внимание Чума. — Я на разведку.

Никого не пускай, никому не открывай, имя не называй. И вообще лучше посиди недельку в квартире, целее будешь. Вернусь, как смогу — дня через два, максимум — через неделю. Зови только в случае смертельной опасности. Просто так не дёргай.

Санька увидела, что кот стал котом, повздыхала, погладила котика и отправилась в квартиру — ужинать и спать.