Преподавательские войны (джен)

— А мы сюда крестик, — промурлыкал Дмитрий Сергеевич.

— А нолик не хочешь? — ухмыльнулся Павел Валентинович и начертил в последней свободной клетке кружочек. — Рыба!

— Рыба — это в домино, — возразил Белоногов, — а у нас с тобой честная боевая ничья.

— Ну ты скажешь тоже — боевая, — не успокаивался Ильин. — С тобой биться? Проще уж леденец у младенца отобрать.

— Это я-то младенец? — начал заводиться Белоногов.

— Да не младенец ты, Димочка, — вещал Ильин, поглаживая бороду, — ты жмот. Поставил паршивую барбариску, когда у тебя в ящике полкило. А теперь мы её третий кон разыграть не можем, — прибавил он, косясь на блюдечко, на котором лежали поставленные на кон конфеты — «Барбарис» и шоколадная «Ромашка».

В кабинет заглянула Ольга.

— Павел Валентиныч! Вот вы где! — она помахала папкой. — Нам сверху срочный материал спустили.

— Ну блин… — Ильин встал. — Ладно! Вечером доиграем. Только конфету я заберу от греха подальше.

— Э, нет, Пашенька, давай меняться, — хихикнул Белоногов и проворно цапнул с блюдечка «Ромашку». — Да не журись, я вечером вафельку поставлю.

Ильин вздохнул, сунул карамельку в карман штанов и вышел в коридор с Ольгой.

— Ну так что на нас взвалили? — не слишком вежливо уточнил он.

— Вы не представляете, какой кошмар: оказывается, позавчера убили Арсения Хрущёва!

— Хрущёва? Адвоката? — ошеломлённо переспросил Ильин. — Он ведь лет пять уже не практикует…

— Верно, — кивнула Ольга. — Последние три года он работал в штате Института социологии и права. И позавчера ему в собственном кабинете проломили голову…

— Вот ведь… судьба играет человеком, — Ильин помрачнел. — Давай-ка, рассказывай по порядку.

— Значит, позавчера вечером, — докладывала Ольга, почти не заглядывая в папку, — секретарь Елена Золотова обнаружила тело Хрущёва в его кабинете. Удар был нанесён прямо в основание черепа.

— Значит, знали, куда бить, — процедил Ильин. — Какое было орудие?

— Вазочка или, скорее, карандашница из цельного резного оникса. Причём, самое странное — секретарь говорит, что такой карандашницы у Хрущёва не было. Может, её принёс убийца?

— Может быть… Ты вот что скажи: у следствия уже есть подозреваемые? А то знаем мы их — выцепят какого-нибудь студента, которому покойный устроил юность в сапогах…

— Нет, и это вообще непонятно. Коллеги уверяют, что Хрущёва все любили, даже те, кого он срезал… Да и не могло там быть никаких студентов. В тот день две последние пары отменили — директор института вручал Хрущёву премию «Преподаватель года».

— С этого и надо было начинать! — Ильин развернулся так резко, что Ольга чуть не налетела на него. — Это же готовый мотив! Надо срочно выяснить, сколько денег он получил и кто был его основным соперником.

Ольга порылась в папке.

— Уже, уже выяснили. Премия составляет триста тысяч рублей. Выплачивается банковским чеком. Этот самый чек директор Таршин при всех и передал Хрущёву. А при осмотре кабинета его не нашли.

— Значит, корысть, — Ильин подошёл к двери техотдела и нажал ручку. — В общем, план у нас таков…

— Уже план! — из-за монитора появилось расстроенное лицо Сашки. — Я, между прочим, своё счастье только-только начал искать!

— Да у тебя этого счастья электронного — целый Интернет, — проворчал Ильин.

— Да вы не понимаете! — завопил компьютерный гений. — Я сегодня такую девушку видел, только не помню, на каком сайте…

— Подождёт твоя девушка, — пресёк его Ильин. — Значит, так. Мы с Ольгой едем в институт. Я поговорю с директором о подробностях конкурса. Ты, Ольга, допросишь секретаршу. А тебе, Саш-ка, мы дадим ответственное задание: зайди на сайт института и посмотри, о чём там бурлит общественное мнение. Ты же знаешь нашу молодёжь: в Интернете вывесят то, что вслух никому бы не сказали.

— Вас понял! — Сашка ввёл несколько слов в поисковую строку, и вскоре на экране появился заголовок сайта. На главной странице — большая фотография в траурной рамке, на которой был изображён мужчина с умным улыбчивым лицом и раскосыми глазами, в светлом костюме с бирюзовым галстуком. Судя по светлым тонам снимка, делался он по куда более радостному поводу. Под фотографией было написано крупными чёрными буквами:

«6 апреля в возрасте 45 лет скончался заведующий кафедрой уголовного права, доктор юри-дических наук Арсений Степанович Хрущёв. Помним, любим, скорбим».

Прокрутив страницу, Саша увидел комментарии студентов. Были они следующего содержания:

ДЮМАНКА

Светлая память Арсению Степановичу! Он навсегда останется в наших сердцах.

ЛУНА ЛАВГУД

Ну почему бодрые и энергичные люди, которым жить да жить, умирают так рано?

РОЗОЧКА

Бедный Арсений Степанович! Он этого не заслужил! Как же теперь мы без него? Я с ума сойду!

ФУТБОЛИСТ

Какой ещё реакции можно ожидать от подстилки Хрущёва? Радоваться надо, что одной гнидой меньше!

РОЗОЧКА

Футболист, как так можно говорить? Арсений Степанович был замечательным человеком!

МОДНИЦА

Розочка, как же ты нас всех достала! Может, пойдёшь повесишься? А что, воссоединишься с обожаемым Хрущёвым!

ИНТЕЛЛЕКТУАЛКА

Правильно, Модница, говоришь. Всё равно Розочка — мусор и лишь загрязняет планету своим существованием.

КОШАТНИЦА

Так, прекратили оскорбления! О покойниках либо хорошо, либо ничего.

Футболисту, Моднице и Интеллектуалке предупреждение. Ещё одно сообщение непотребного вида — отправитесь в БАН.

БУДУЩИЙ АДВОКАТ

Жаль Арсения Степановича. Да, он был гадёнышем, и про него столько говорили, но для меня он всё равно останется гениальным преподавателем.

Розочка, Кошатница, Вы бы не лезли к его ненавистникам — всё равно ничего не докажете.

В этот момент в кабинет зашла тётя Поля.

— Привет, Сань, — поздоровалась уборщица. — Какие новости?

— Да вот материал новый, ТётьПоль, — ответил Сашка. — Убили преподавателя Арсения Хрущёва. Сейчас сижу, читаю комментарии на студенческом форуме. А там такое!

Тётя Поля заглянула в компьютер и почитала обсуждение.

— Да, эту молодёжь бы картошку отправить собирать, как в моё время, — покачала головой Тётя Поля. — Наверное, родители их мало пороли.

Сашка заметил, что у Луны Лавгуд и Кошатницы стояла метка "модераторы".

— Попробую узнать что-нибудь у модераторов, — подумал компьютерщик. Он открыл профиль Кошатницы и увидел фотографию Аси.

— Боже мой, какая девушка! — воскликнул Саша. — Про таких, как она, пишут стихи и снимают фильмы. Наверняка она первая красавица института.

— Хороша, — подтвердила тётя Поля. — На крестницу мою похожа.

— Какая крестница! — у Сашки загорелись глаза. — Это же она! Та девушка, которую я всё утро искал. А они ей хамят! Ну, я их щас…

В кабинете директора Таршина сидели четыре женщины в траурных костюмах.

— Да, произошла трагедия, — веско сказала Елизавета Эльдаровна Грозная — энергичная блондинка с косой, уложенной в узел на затылке. — Но мы должны что-то делать дальше. Прежде всего, я считаю, разберём часы и дипломников Арсения Степановича.

— Не так уж их и много, — процедила Макарова, сидевшая в углу. Её угловатое, с птичьими глазами лицо было обильно напудрено, и в чёрном пиджаке она казалась чуть ли не выходцем с того света. — И половине их я бы посоветовала взять академ, чтобы не позориться с тем, что у них есть.

— Сейчас в первую очередь надо принять зачёты и провести аттестацию у старших курсов, — словно не замечая её, вступила круглощёкая, черноволосая Инна Георгиевна Липницкая. — Я готова взять на себя пятикурсников, скажем, в субботу.

— А мы не отвлеклись от главного? — вкрадчиво заметила четвёртая женщина. Таисия Тарасовна Евсюкова была неприметной полноватой особой с крашенными хной мелкими кудряшками. — Часы в субботу — это, конечно, великолепно, но кто-то же должен возглавить кафедру…

— Вы предлагаете свою бесценную кандидатуру? — Макарова резко крутанулась в кресле.

— Ну где нам дуракам чай пить, — захихикала Евсюкова.

— Выборы заведующего кафедрой мы подготовим в ускоренном порядке, — вступил Таршин. — Тут вы, Таисия Тарасовна, абсолютно правы. А пока руководство будет осуществлять Надежда Владимировна как заместитель заведующего.

В эту минуту в дверь заглянул Ильин.

— Простите, товарищи учёные, что отнимаю у вас время, — он кашлянул, — но у меня срочное дело. Прокуратура. Ильин моя фамилия.

— Да-да, мы вас ждали, — Таршин встал и поздоровался с Ильиным за руку. — Вы по поводу бедного Арсения Степановича? Ужасная потеря.

— Мне бы хотелось поговорить о конкурсе, в котором он участвовал. И лучше наедине с вами.

— Да, нам пора на занятия, — кивнула Липницкая. Женщины встали и вышли из кабинета.

— Как я понял из материалов дела, — Ильин сел на освободившийся стул, — в день своей смерти Хрущёв получил крупную премию — триста тысяч рублей. И этого чека полиция не нашла.

— Да, именно в тот день мы вручали награду преподавателю года, — подтвердил Таршин.

— Я бы хотел подробнее узнать о конкурсе. Кто его спонсирует и принимает решение?

— Спонсирует мэрия города. А победителя выбирает независимая комиссия, которая каждый год назначается заново. Один из немногих действительно честных конкурсов в наше время. И я вас уверяю — победа Хрущёва была абсолютно заслуженной.

— Но так, возможно, думали не все? Соперники у него были?

— Всего один. Это заместитель Хрущёва, доцент Надежда Владимировна Макарова. Вы её видели — это та женщина с короткой стрижкой.

— У которой лицо как маска? Интересно… А по каким критериям вы выдвинули именно их?

— Дело в том, что и Хрущёв, и Макарова — сильнейшие преподаватели вуза. У их студентов неизменно самые лучшие результаты. Правда, добивались они этого по-разному. Хрущёв стремился заинтересовать студентов, увлечь их — он ведь в своё время был мастером судебных речей. А Макарова сделала упор на железную дисциплину и строжайший контроль.

— И, вероятно, решение комиссии её не обрадовало?

— Очень сильно задело, подозреваю. Она и раньше не жаловала Хрущёва, обвиняла в панибратстве, позёрстве и тому подобных вещах.

— Значит, она могла, скажем, в пылу ссоры ударить его по голове?

— Не думаю. Вот если бы она демонстративно ушла с церемонии награждения, это было бы в её стиле. А убивать и тем более грабить — нет, на нашу Надежду это не похоже. Но я, кажется, знаю, кто был самым ярым недоброжелателем Арсения Степановича.

Секретаршу Куликову Ольга застала в пустом помещении кафедры. Над её столом висела большая фотография Хрущёва, перевязанная чёрной лентой.

— Куликова Алёна Вадимовна?

— А вы что, новенькая? — девушка подняла на Ольгу глаза. Веки у неё были припухшие, как видно, от слёз. — Только я вас предупреждаю — с нашей новой завкафедрой каши не сваришь.

— Да нет, я из прокуратуры. — Ольга показала удостоверение. — Я хочу задать несколько вопросов по поводу убийства профессора Хрущёва.

— Ааа… Но я уже всё полиции рассказала.

— Расскажите ещё раз, — попросила Ольга. — Когда вы его нашли?

— Было около половины восьмого. Я всегда ухожу последней. А в тот день все разошлись раньше обычного… Я бы тоже ушла, но засиделась в компьютерном отделе с Вероникой и Митей. Это ребята с нашего факультета, которые сайт делают. В общем, когда я подошла к двери, то увидела, что из-под неё пробивается свет… Я удивилась, почему Арсений Степанович ещё не ушёл, заглянула — а он там лежит….

— Скажите, а кто-нибудь, кроме этих компьютерщиков, ещё оставался в здании?

— Не знаю. Преподаватели почти все разошлись. Макарова ушла с Евсюковой — они хотели сходить в какой-то клуб. Наверное, в «Злую птицу» — обычно туда все ходят, и студенты, и преподы. У Грозной по средам бассейн, а за Липницкой — это наша новенькая, она здесь всего год — муж на машине заехал.

— А студенты?

— Вот уж не знаю. Я за ними не слежу. Правда, иногда они допоздна сидят в парке возле института или в кафе-мороженом.

— Вы сказали на допросе, что каменная вазочка, которой убили Хрущёва…

— Не его. Точно. Слишком безвкусная вещица. Особенно эта ветка коралловых розочек — ну, знаете, как сейчас модно — делают каменные цветы из нефрита, коралла и золотой проволоки. Я бы разве что предположила, что это принадлежит Евсюковой, она обожает все эти безделушки и красивости. Но у неё такой карандашницы тоже не было.

Подойдя к лестнице, Ольга услышала голоса. На лестничной площадке ссорились юноша и девушка.

— Даня, я тебя не узнаю! — голос девушки дрожал от негодования. — Ты так уважал Арсения Степановича, помогал ему, а теперь говоришь про него такое… такие мерзости!

— Ну послушай, Ася, — защищался парень, — ну не бывает дыма без огня! А если и дедушка Павлы говорит…

— В прошлый раз это был отчим Юлианны! — язвительно напомнила ему Ася. — Ты же сам не знаешь, от кого наслушался всей этой дряни, а уже всему веришь! Они ведь наверняка всё это сами выдумали!

— Ну хорошо, ну выдумали, — заёрзал Даня. — Ну повзрослей уже, наконец! Хрущёва уже не вернуть, понимаешь, а Макарова у нас будет экзамены принимать. И ты думаешь, она его любим-чиков по головке будет гладить? Ой, сомневаюсь. А мне лично гражданская жизнь ещё не надоела.

— Ты… ты всё это из-за оценок? Стелешься под эту шоблу? Какая же ты всё-таки свинья!

— Ася! Ну что ты как маленькая? Никакая не шобла, просто не надо портить с ними отношения. Ничего личного, понимаешь?

— Ах, ничего личного? — Ася обернулась. — Тогда и у нас с тобой нет ничего личного! Ищи себе такую же шкуру, как ты сам! И не звони мне больше!

Она вскинула сумку на плечо и побежала вниз по лестнице.

— И кто же? — поинтересовался Ильин.

— Дело в том, что есть у нас один горе-студент, — вздохнул Таршин. — Зовут его Давидом Оборотневым.

— И в чём же заключался мотив? — спросил Ильин.

— Понимаете, Павел Валентиныч, — пояснил Таршин. — Когда пришла комиссия, Оборотнев при её членах пытался сорвать лекцию Арсения Степановича. Такие непотребства вытворял! И оскорблял Арсения Степановича, и кидал бумажки, и громко хрустел чипсами...

— Да, у Белоногова появился конкурент, — подумал Ильин.

— И, представляете, даже разделся! — продолжил Таршин. — Это уму непостижимо! Конечно, Арсений Степанович на все выходки Оборотнева реагировал спокойно.

— Странно, Арсения Степановича вроде же все любили... — удивился Ильин. — А почему Обо-ротнев пытался опозорить его перед комиссией?

— Думаю, это Вам лучше у него спросить, — ответил Таршин. — Вы легко его узнаете, он на переменах часто бегает к кабинету Надежды Викторовны. Вокруг него ещё вертятся наши отстающие студентки.

— А Вы не знаете, кто подарил Арсению Степановичу ту злополучную карандашницу? — уточнил Ильин.

— Увы, нет, — покачал головой Таршин. — Может, Оборотнев решил таким образом загладить свою вину перед ним?

— Спасибо за информацию, Станислав Александрович, — сказал Ильин. — Пойду с молодёжью побеседую.

Даниил проводил взглядом Асю. Он уже собрался спускаться, как его окликнула Ольга.

— Молодой человек, Вы, я так поняла, здесь учитесь? — спросила помощница прокурора. — Как Вас зовут?

— Да, я здесь учусь, меня зовут Даниил Метов, — представился юноша. — А Вы кто?

— Я помощник прокурора Караваева Ольга Николаевна, — Ольга показала удостоверение.

— А, Вы по поводу убийства Арсения Степановича! — догадался Даня. — Замечательнейший был человек! Посещать его лекции было одним сплошным удовольствием!

— Скажи, Дань, — спросила Ольга, — ты не знаешь, были ли у Арсения Степановича недоброжелатели?

— Нет, что Вы! — затараторил Даня. — Его все обожали! Ну как такого можно ненавидеть?

— А как же дедушка Павлы и отчим Юлианны? — уточнила Ольга.

— Ну, как Вам сказать... — замялся молодой человек. — Просто Павла Бурьянова и Юлианна Повирайте не сдали вовремя курсовую. Вот их родственники и разозлились. Но всё потом уладилось, уж поверьте.

Ольга подозрительно покосилась на Даню.

— Надо бы мне поговорить с той девушкой, с которой ты ругался.

— С Асей Коровиной?! — услышав про свою бывшую пассию, Даня аж побледнел. — Знаете, лучше не надо!

— Почему? — подозрительно поморщилась Ольга.

— Вы, наверное, слышали, как мы ссорились, — ответил Даня. — Понимаете, Ася очень истеричный и мстительный человек, она сейчас в отместку мне может всё что угодно насочинять.

— А вот мы сейчас и проверим, — настойчиво сказала Ольга. — Где она может сейчас быть?

— Думаю, Ася в кабинете нашей преподавательницы Инны Георгиевны Липницкой, — нехотя ответил Даня. — Она иногда у неё консультируется.

Ольга стала спускаться вниз.

— Чудак-человек, — подумала она.

— Значит, ты решила? — Инна Георгиевна внимательно посмотрела в глаза Асе.

— Да, — серьёзно ответила девушка. — Буду переводиться на факультет информатики.

— Ну, раз это твой выбор… Скажу прямо — мне будет тебя не хватать. Ты одна из самых способных студентов в группе.

— Мне тоже жаль, что мы больше не увидимся, — грустно сказала Ася.

— Ну разве что на пятом курсе, — улыбнулась Липницкая. — Я буду вести семинары по правоведению. С зачётами у тебя всё в порядке, но я бы посоветовала найти хорошего репетитора по информатике… — Она заглянула в портфель. — Вот тебе визитка Андрея Максимовича Игнатенко. Он часто готовит студентов к экзаменам.

— Спасибо! — обрадованная Ася сунула визитку в карман сумки и вышла в коридор. Только что дали звонок на большую перемену, и коридор гудел от голосов. Из одной аудитории вышла группа модно одетых девиц, не обременённых учебными принадлежностями (у одной и вовсе ничего не было в руках, кроме клатча).

— Лика! — верещала одна из них. — Ты опять покрасилась! Супер, тебе чёрный ваще так идёт!

— Надоело быть блондинкой, — противно усмехнулась в ответ неестественно яркая брюнетка. — А то реально сидела в кресле и тупела.

— Ты чё имеешь против блондинок? — взъерошилась голубоглазая девица с клатчем.

— А то и имеет, что Дэви предпочитает тёмненьких, — проворковала рыжая.

— Ну, тогда твой эстонский поезд в натуре ушёл, Юлечка, — противно захихикала девушка с причёской «мальвина» и вдруг спохватилась: — А где Дэви?

— Да отсыпается после тусы, — отмахнулась брюнетка. — Пошли лучше в компьютерный, потроллим хрущёвских шестёрок.

Ася сделала вид, что ничего не слышала, хотя в глубине души уже жалела, что не забанила всю кодлу ещё вчера. Митя Мищук прав, конечно, нечего гробить себе нервы, но за последние два дня чаша Асиного терпения грозила не то что переполниться — опрокинуться кое-кому на голову Рейхенбахским водопадом.

— Сегодня же потру все аккаунты, — сердито прошептала она и тут увидела ребят, собравшихся в кружок под расписанием занятий. В центре стоял щуплый паренёк с беличьим лицом. На его тощую шею был намотан тёмно-синий шарф, как у актёра Бенедикта Камбербетча; один конец бол-тался где-то на уровне колен.

— А я вам говорю, это месть преступного мира! — распинался он, размахивая руками. — Я раз видел, как Хрущёва по телевизору снимали. Его подзащитный убил милиционера, а Хрущёв сам угрожал судье и присяжным!

— Игорёк, да ты передачу видел, — брезгливо усмехнулся подошедший с другой стороны юноша в клетчатых брюках — это и был администратор факультетского сайта Митя Мищук. — И не убили милиционера, а милиционер его подставил. Не смеши мои тапки! Тоже мне, Камамберыч нашёлся. Привет, Аска! — Митя был анимешником и часто именовал друзей на японский лад. — Пойдём в столовку?

— Давай, — согласилась Ася. — Только мне ещё в компьютерный надо, пока сайт не загадили.

Тут сзади подошла Ольга.

— Это вы Ася Коровина? — спросила она.

— Да, а вы…

— Ольга Караваева, прокуратура, — представилась Ольга.

— Вы по поводу того… что у нас случилось? Арсений Степанович ведь был куратором нашей группы...

— Тем лучше, — обрадовалась Ольга. — Вот вы мне и расскажете, что у вас в группе известно.

— Да что это такое, тёть-Поль? — Сашка чуть не облился компотом. — Я только на пять минут отошёл в столовку, а тут опять столько гадостей понаписали!

— Ну так у них, наверное, занятий нету, — вздохнула тётя Поля, — вот и бездельничают! В моё время молодым не до того было… А вот таких болтунов и пачкунов у нас на комсомольских собраниях, знаешь, с песочком продирали!

— Я щас их сам продеру! — Сашка, держа стаканчик в левой руке, правой колотил по клавишам. — Ну вот я и зарегистрировался! Смотрите, какая у меня аватарка! — На аватарке был нарисован симпатичный рыжий кот. — Вот я их на место-то поставлю!

И он уверенно напечатал в окошечке для комментариев:

«Я не из вашего вуза, но мне очень стыдно, что взрослые люди так позорят себя и свой инсти-тут. Вы сами себя не уважаете!»

Ответ не заставил себя долго ждать. Сашке тут же ответила некая Роковая женщина:

Слышь ты, дятел, не умничай тут! Чего ты тогда полез, раз ты не из нашего вуза?

— Нет, ну нормально! — возмутился компьютерщик. — Не успел написать, а уже хамят!

Тётя Поля решила помочь Саше.

— Значит так, я диктую, а ты пишешь. Отвечай так: "Вроде взрослая девушка, а ведёте себя как ребёнок. Скажите, вы только вышли из интерната для трудных подростков или вас просто плохо воспитали родители, раз вы всем хамите?"

Сашка вбил текст и нажал кнопку "отправить". Пришёл ответ от девушки с ником Топ-модель по-русски:

Ты кто такой? Давай до свидания! Джентльмен, тоже мне!

— Пиши, — стала диктовать Тётя Поля. — "Негоже адекватному человеку грубить тому, кто уже многого добился, и у кого есть хорошая работа. Лучше бы чем-нибудь полезным занялись, а не скучали в этой… как её… ну, сети".

Через пару секунд после того, как Сашка отправил сообщение, на форуме наступила тишина.

— Видимо, ваши комментарии их разозлили, тёть-Поль, — Александр довольно потёр руки.

— Если опять начнут хамить, ты обращайся, — улыбнулась Тётя Поля.

— А теперь напишу-ка я Асе, — подумал Сашка.

— Даже не знаю, кому это было выгодно, — начала Ася. — Ведь Арсений Степанович был всеобщим любимцем.

— А может это как-то связано с конкурсом? — спросила Ольга. — Был ли кто-то недоволен результатом?

— Надежда Владимировна Макарова, — ответила Ася. — Но убийца точно не она. Да, она, конечно, человек вспыльчивый, но на убийство не способна.

— А возмущался ли кто из студентов? — уточнила Ольга.

В эту секунду в коридор выбежала Василиса Тарталетина — та самая влюблённая в Хрущёва студентка, только одета она была во всё чёрное. За ней гнались гламурные девушки.

— Что, Васенька, некому тебя защищать? — противно завизжала низкорослая девица. — Конечно, ведь твой Хрущёв коньки откинул!

— Это ещё что такое? — возмутилась Ольга.

— Гордиенко, рот свой закрыла, — Ася стала заступаться за однокурсницу.

— Чья бы корова мычала. Хотя, тебе можно — фамилия-то говорящая, — язвительно сказала Лика.

— Эх, Лика, Лика, — ухмыльнулась Ася. — Хоть ты и перекрасилась, а ума не прибавилось.

— Что?! — злобно воскликнула Лика.

— Девочки, спасибо, что позабавили, — вмешался Дмитрий. — А теперь идите, куда шли.

— Да мы вас сейчас... — запищала шатенка.

— Так, ну-ка прекратили цепляться к ребятам! — сердито рявкнула Ольга на обнаглевших девиц. — Идите вон отсюда, если не хотите иметь дело с помощницей прокурора!

Напуганные девушки пошли прочь.

— Вась, что случилось? — поинтересовался Дима.

— Вероника выгнала этих девиц из компьютерной, — всхлипнула Василиса. — А на ту беду мимо проходила я. Вот они и накинулись на меня.

— Василиса, сколько можно тебя учить, что нужно давать отпор? — недоумевала Ася.

— Ася, я не такая, как они, и не способна на такое, — ответила Василиса.

— Вот они этим и пользуются, — сказала Ася. — Только дав им отпор, можно от них избавиться. А так они расходятся ещё сильнее.

— Неправда, если им отвечать, они ещё сильнее расходятся, — упорствовала Василиса.

— А вот Арсений Степанович им бы показал, где раки зимуют, — Ася готова уже была сорвать-ся.

— Ничего ты не понимаешь! — вскрикнула Василиса и убежала на другой конец коридора.

— Ольга… Как Вас по отчеству? — утонила Ася

— Николаевна — пояснила Караваева

— Ольга Николаева, Вы извините за эту безобразную сцену — горько сказала Ася

— А это что за девицы? — поинтересовалась Ольга.

— Хрущёвоненавистники, — пояснил Дмитрий. — Черноглазая блондинка — Карина Белова. Длинноногая голубоглазая блондинка — Павла Бурьянова. Девушка с причёской "Мальвина" — Елена Куриленко. Кудрявая — Виктория Шевченко. Рыжая прибалтийка — Юлианна Повирайте. Брюнетка — Лика Туманова, только до этого она красилась в блондинку. Шатенка — Анна Мерзаева. Низкорослая — Нина Гордиенко. А ещё у них был лидер — Давид Оборотнев.

В этот момент к ребятам подошла Вероника. На ней были очки.

— Ребят, Аксинья мне звонила, — сказала девушка. — Идёмте в столовую, она как раз столик за-няла. А за компьютерной Елизавета Эльдаровна посмотрит.

— Ребят, давайте я к вам присоединюсь, а вы расскажете про эту компанию, — предложила Оль-га.

— Хорошо — согласилась Ася.

— Кстати, Ась, — сказала Ольга. — Твой бывший боялся, что ты на него будешь думать. В отместку за ссору.

— Метов-то? — Ася усмехнулась — Да, есть вещи, которых я не прощаю, а Метов — редкий слизняк и скандалист. Но он не убивал. Во-первых, в тот день было наше последнее с ним свидание. А во-вторых, максимум, на что способен этот слабак — это закатить истерику на пустом месте и подлизаться ради оценок.

Ребята уже собрались уходить, когда Вероника подняла с пола листок бумаги.

— Потом Васе отдам, — пробормотала она себе под нос и сунула находку в карман жилетки.

---

Примечания:

При описании телевизионной ссоры Хрущёва с судьёй и присяжными был взят за основу выпуск "Дворовая любовь" передачи "Федеральный судья".