Неземная тяжесть творческих мук (джен)

Примечания:

Некоторое время назад

Спустя неполные полгода после победы над Нетерийским Мозгом

Забытые КоролевстваФаэрунВрата БалдураДворец лорда Анкунина

Лилит закончила либретто. После возвращения в мир живых из состояния куклы, она с ещё большей жадностью вгрызлась в жизнь. Теперь, когда любой день с ненаглядным супругом мог перевернуть её существование с ног на голову, она желала выжать из каждого мгновения всё. В первую очередь она яростно поставила точку на свитке с её первым мюзиклом и с боем отправилась в театр Балдура. Астарион, хоть и вздрагивал от её лютого взгляда, непоколебимо отправился вместе с ней. Хитрый лис мотивировал это своей неуверенностью в предельном расстоянии, на которое она может отойти, не боясь сгореть на солнце.

В переговорах Астарион не участвовал, Лилит задействовала всё своё обаяние и прорезающийся талант вампирской нечеловеческой убедительности. Она, разумеется, не хотела их использовать, но, увы, просто так прийти с улицы и убедить поставить свой первый мюзикл даже для супруги лорда почти невозможно. Ей, конечно, сыграли на руку слухи, как она на балу привлекла всеобщее внимание, просто пересказывая сюжет, но для того чтобы запустить её детище в жизнь, потребовалось куда больше сил. И в этот момент Лилит столкнулась с очевидной развилкой в своей судьбе. Поступать честно и полагаться на милость судьбы или сделать всё ради рождения своего первого мюзикла, а также всех последующих. И, несмотря на сохранившуюся совесть, Лилит без колебаний выбрала второе.

Астарион, видя как она бросается за исполнение своего заветного желания с одержимостью, предпочёл занять самое дипломатичное место. Он повторил около двухсот раз, что исполнит любой её каприз, стоит только попросить, и приказал слугам переоборудовать несколько комнат в её башне так, чтобы в них можно было спокойно проводить репетиции. Лилит сделала вид, что не догадывается о его личном мотиве перестроить замок в любую неведомую зверюшку, лишь бы она покидала его стены как можно реже. Победить эту его причуду невозможно, а для мюзикла пользы от неё больше чем неудобств. Гордячку из себя она не строила и сразу попросила помощи. И на следующий день во дворец были приглашены драконорожденные музыканты, которые подыгрывали ей на том злополучном балу.

В этот раз их возглавляла певица Квил Грутсланг, мастер старой школы горлового пения драконорожденных. С ней Лилит запросто нашла общий язык. Музыкантам были предоставлены не только комнаты для репетиций, но и музыкальные инструменты. Великодушный лорд был готов дарить своей супруге всё по первому капризу. Астарион смотрел на музыкантов подобного происхождения как на зверей и не проявлял в их сторону ни ревности, ни раздражения. Видя Лилит в их обществе, он скорее умилялся её компании, как если бы она окружила себя рапторами, способными издавать приятные слуху звуки. По тому же принципу он всегда звал именно их на свои приёмы. Некоторые из его гостей не прочь угоститься кровью слуг или музыкантов. Холодная кровь со змеиным запашком неплохо отбивала желание кусать чешуйчатого музыканта.

Актёры, немного робея, шли во дворец на пробы. Прослушивания и репетиции проходили под полным незримым контролем Астариона, хоть внешне всё казалось капризами самой Лилит. Впрочем, бардские таланты и её ребячливость располагали к ней любого гостя. Так они запросто начали набирать актёров на роли. Начало было взято сильно. Все второстепенные персонажи, включая Тёмную Госпожу, получили своих исполнителей в первые дни прослушиваний. На основная пара никак не подбиралась. Лилит удручённо качала головой снова и снова, глядя на попытки талантливых артистов сыграть Рейстлина, но того самого своего тёмного мага не чувствовала ни в одном из них. Та же судьба постигла светлую жрицу. Прекрасная, чистая душой как первый снег, но притом надменная и гордая настолько, что потом пороки её и погубили — она дразнила её фантазию, но не проявлялась ни в одной из прекрасных талантливых девушек.

Без Рейстлина репетиции шли сложно. Разумеется, Лилит держала актёра, предложенного театром, недалеко, чтобы совсем не было пустоты. Но чаще всего старалась ставить репетиции всех сцен без главного действующего лица. Сцены без его участия отрабатывались хорошо. Пока не подобрали жрицу, её место занимала сама Лилит. Но нужно было что-то решать.

— Что тебя тревожит, душа моя? — с мягкой улыбкой поинтересовался супруг в один из таких вечеров, играя с шёлковыми прядями её волос.

В моменты, когда ей требовалась немедленная близость Астариона, она всё так же вероломно приходила к нему, наплевав на все его встречи, и укладывалась головой ему на колени. И весь мир вставал на паузу. Кто бы ни поджидал их за дверями кабинета, все становились неважными. Только они двое. И только то самое чувство, что неуловимо проскальзывало между ними в моменте, когда безжалостный лорд вампир невесомо убирал с её лица выбившуюся прядь волос.

— Рейстлин Маджере, — нехотя прошептала она с досадой, вкладывая в имя тёмного мага всю притихшую бурю негодования.

Почему именно с ним всё так сложно? Всякий раз, когда она закрывала глаза, он представал перед ней как живой со всеми своими пороками, слабостями, изломами, прикрытый немыслимой мощью дабы спрятать ото всех своё сердце.

— Моя прелесть, знаешь, я всегда ценил твою честность, — усмехнулся Астарион, немного дразня её с наигранной ревностью. — Даже в том, чтобы признаваться на коленях супруга в том, что тебя тревожит другой мужчина!

— Ха, да, забавно… — улыбнулась она, улавливая невольный юмор признания, но почти сразу устало выдохнула: — Но дело не в том. Не могу найти актёра на его роль. Они все… Они хорошие, да, но я не чувствую в них его. Он такой…

— Как я?

— Нет! Вы вообще не похожи… ну, может, совсем немного. Я в том плане, что… я ни в ком не увидела той самой искры. Знаешь, одержимость своей идеей обрести всевластие. Непреклонность, подтачивающее страдание, неумолимое стремление подчинить себе всё мироздание, не осознавая последствий. Притом способность любить, но способность искажённая, болезненная, такая, сломленная. Я его вижу таким. Тот, кто мог быть героем, но внутри слишком много руин.

Астарион усмехнулся, но не стал комментировать её слова. Ему вполне хватало многозначительных взглядов от сцен жрицы и тёмного мага, чтобы Лилит снова начинала краснеть и упорно утверждать, что между ними нет ни единого сходства. Это развлечение он приберёг до момента активных репетиций, когда всё дойдёт до наглядной демонстрации. Он так ярко представлял её краснеющей и пытающейся оправдаться, что Лилит постоянно ловила в мыслях собственный раскрасневшийся образ.

Несмотря на недавние события, ей было легче всего рядом с ним. Только вот так, отгородившись от всего мира. Обсуждать её заботы и перебирать в мыслях непривычное слово «супруг», которое просто свалилось на неё без клятв и ритуалов, если не считать один конкретный ритуал, но как раз его хотелось забыть. Дела Астариона они не обсуждали почти никогда за очень редкими исключениями. На словах он просто не хотел загружать её тревогами о своих политических махинациях. А что было на самом деле — осталось тайной за семью печатями, которую даже их обоюдная связь не могла преодолеть. Наученная первыми месяцами жизни вместе, Лилит знала, что если Астарион что-то держит от неё будто за нерушимой стеной, то ей же самой будет лучше, если она об этом никогда не узнает. Обрывки воспоминаний Тёмного Соблазна и появившийся шанс узнать всё о своём чудовищном прошлом, только укрепили её в этой уверенности.

— Кресло неудобное! — сменила она тему разговора, указывая на излишне узкое кресло, которым он теперь пользовался. Предыдущее, ставшее жертвой её ярости, прекрасно умещало их вдвоём.

— Удобное ты разрушила в щепки, — рассмеялся Астарион, почти мечтательно возвращаясь в день их ссоры.

— И ты решил заказать узкие? — удивлённо посмотрела она на него, видя в неудобных креслах предлог снова на что-нибудь хорошенько разозлиться и разгромить его временный кабинет в мелкое крошево. Ну так, чтобы намекнуть на более удобный выбор мебели.

— Нет, я заказал нормальные, они просто ещё не готовы. Не волнуйся, мой солнечный лучик, они уместят нас обоих, — усмехнулся он, целуя её в лоб, обхватывая руками в тесном собственническом объятии.

Возможности Астариона многими аристократами считались внушительными, тем кто знал о его теневой политике хоть что-то — невероятными, а если добавить к этому его способности вознесённого вампира то — почти безграничными. Но даже он не мог предоставить ей на блюдечке подходящего для её задумке актёра. Зато мог случай. Певица Квил на одну из репетиций пригласила совершенно неожиданного гостя. То, как легко и незаметно он оказался во дворце незамеченным, уже говорило о его небывалых талантах.

Лилит не верила своим глазам, когда увидела драконорожденного чародея с милейшим пенсне на широком красном носу. Как и на своей лекции, которую она посещала, казалось, целую вечность назад, он сжимал в руках внушительную книгу со своими исследованиями. Одетый в бирюзовую мантию с зелёной вышивкой, он будто только что покинул очередную свою лекцию в башне магов. И притом без зрителей он выглядел ещё милее.

— Тиберий Стормвинд к вашим услугам леди Анкуни́н… — почтительно склонил он голову, заставив её смущённо порозоветь. К своему светскому статусу она так и не привыкла.

Он выбрал момент, когда они сделали перерыв между репетициями. Артисты и музыканты помчались обедать. К большому её облегчению, все гости предпочитали гулять и обедать на солнечных улицах Балдура после нескольких часов упорного труда в холодных тёмных стенах дворца. Всё равно тёмных, как ни открывай окна и не зажигай лампы. Квил, устроив знакомство тет-а-тет поспешила оставить их наедине.

— О… эмм… Приятно познакомиться, но лучше просто Лилит. Я была на вашей лекции несколько месяцев назад. Я немного фанат, — глупо улыбаясь, призналась она.

— Правда? Я польщён. В свою очередь смиренно признаю, что отчасти слышал о вашем мюзикле. К тому же музыканты говорят о том самом вечере. И от того, что они рассказали, я остался под большим впечатлением. Квил, моя дражайшая подруга, сообщила, что в данный момент вы, миледи… — вновь обратился он к ней с почтением, от которого ей стало немного не по себе.

Тиберий был очень вежлив. Ни его слова, ни тон никак не могли её смутить. Но вот необходимость быть леди Анкуни́н ложилась на плечи непривычным грузом. Ожидаемым, тем не менее. Это было лишь вопросом времени, как и её обращение в подобие супруга. Но внутри она не ощущала готовность, поэтому…

— Просто Лилит, — поправила она Тиберия.

— Как прикажете, — покладисто склонил он голову и продолжил говорить. — Вы испытываете сложности в поиске артистов на главную роль.

— Увы… Возможно, я слишком требовательная, но в них недостаёт чего-то очень важного. Ребята талантливы, но на премьере своего первенца я хочу видеть того самого Рейстлина. И да, я помню про жрицу. С ней не лучше, — удручённо кивнула она, расхаживая по опустевшим комнатам.

Разбросанные тут и там предметы мебели дворца стали временным реквизитом. По-настоящему чуткий подарок от Астариона — её собственная башня хаоса в стенах, которые раньше вызывали в ней только дрожь неприятия.

— Возможно, я мог бы помочь в этом непростом вопросе, — окликнул её чародей.

— Вы хотите кого-то порекомендовать? — уточнила она и пожала плечами. — Кто бы ни был, пусть приходят. Я рассматриваю абсолютно всех.

— Порекомендовать? Несомненно. Я встретил в период странствий очень… талантливую персону, — осторожно подбирая слова, сообщил он. — С невероятным дарованием к артистизму и перевоплощению. Думаю, если вы встретитесь, то поиски жрицы завершатся немедля.

— Если вы так говорите, то я с удовольствием встречусь с вашей знакомой. Пусть приходит в любое время! — улыбнулась Лилит, надеясь, что он прав и в скором времени у них появится жрица. Тогда головной болью останется только Рейстлин.

— Знакомая… Дело в том, что… — Тиберий вдруг замялся, но быстро взял себя в руки: — Впрочем, я отправлю весточку, и вы сами всё увидите.

— Не совсем понимаю…

— Когда увидите, то всё поймёте. Просто ваша фигура речи не совсем корректна в вопросе этой персоны. Но вернёмся к главному виновнику. Во дворец прибыло немало артистов, но они все из ближайших территорий. Балдурцы, в основной массе. Что если поискать чуть обширнее? И, нет, не ограничиваться Побережьем Мечей или Фаэруном! Всё это время только артисты, считающие, что подойдут на роль, приходили к вам. Что если мы сами пригласим артиста, который подходит на эту роль. Возможно, не совсем вежливо и немного…

— Насильственно? — помрачнела она.

В словах чародея звучали тревожные вещи. И его голос… за период своего путешествия Лилит научилась распознавать одержимость даже в тончайших её оттенках.

— Ни в коем случае, скажем, это просто очень настойчивое магическое приглашение, — немедленно поправился её собеседник. — Возможно, этика в этом вопросе немного прихрамывает, но мы же не собираемся держать артиста в цепях!

Он усмехнулся, позволяя ей расслабиться. Не сразу, но ей удалось убедить себя, что небольшое принудительное приглашение на пробы с последующей отправкой домой не настолько страшное преступление. Тем более, они не ради наживы или собственных желаний это делают. Всё ради искусства.

— Справедливо. А насколько далеко вы можете раскинуть свои руки? — деловито поинтересовалась она.

— Хм, дорогая Лилит, я надеюсь, что могу позволить себе эту фамильярность? Вы что-нибудь слышали о Драконии? — теперь он казался очень хитрым плутом куда больше чем чародеем.

Впрочем, помня некоторые театральные замашки Гейла, умеющего красиво говорить и таинственно нагнетать атмосферу, подобную черту можно было бы приписать всем, кто решил посвятить свою жизнь магии.

— Нет, — честно призналась она, чуть подрумянившись от смущения. Она даже Побережье Мечей знала очень паршивенько, но пообещала себе поскорее это исправить. — Но… я мало где была. Быть может, однажды не только услышу, но и лично смогу увидеть Драконию.

— Очень сомневаюсь, — насмешливо ответил чародей и поспешно добавил: — Не сочтите за оскорбление. Но Дракония не на Ториле. И не в этом плане. Моя родина настолько далека, что всё ещё я горжусь моими экспериментами в построении пространственных врат и зеркальных телепортов.

— Оу… Ого! — вырвалось у неё, когда она осознала масштаб экспериментов. В лекциях Тиберий скромно не озвучивал, как далеко на практике могут увести его порталы от дома.

— Да, если артист, способный сыграть Рейстлина Маджере существует в природе, в любой природе любого мира, то я найду его для вас. Всё во имя искусства. И науки, разумеется, — вновь подмигнул он с видом опытного дельца. — Я уповаю, что не будет наглостью просить пару билетов на вашу премьеру, когда мы преуспеем, и на небольшую компенсацию моих трудов. Некоторые ингредиенты для создания пространственных врат весьма ощутимо бьют по карману вашего покорного слуги.

В ответ Лилит утвердительно кивнула, едва поймав себя на мысли, что под крылышком Астариона перестала думать о деньгах вообще. Если ей было нужно нечто очень дорогое, то супруг уточнял, что именно и у кого желаемый подарок выкупать. Лишь изредка он спрашивал о цене, но следом немедленно соглашался.

— На сколько угодно билетов, если преуспеете! И, конечно же, полная компенсация всех расходов!

— И последнее…

— Последнее? — по тону она почувствовала, что для чародея именно ради самого последнего был начат этот разговор.

— Да, есть один ингредиент, который непросто достать, но я уверен, что у вас он имеется в достаточном количестве и едва ли используется по назначению, если используется вообще. Мне нужна костная мука упыря.