Мрак под куполом цирка (джен)

Проснувшись рано утром, Алиса увидела лежащие на стуле белые передник и пелерину, которые она так любила носить. И вообще, она обожала праздничные дни не только из-за красивой одежды — в эти чудесные дни, как по волшебству, скучные стены института оглашались голосами гостей и музыкой, наполнялись ароматом аппетитных блюд и кружащимися парами. Алиса только и жила мечтой о такой жизни, считая дни до каждого праздника. Сегодня торжество обещало быть особенно интересным.

Девочки в белых одеяниях казались Алисе снежными феями, а учительницы и классные дамы в парадных платьях будто бы сделались чуть добрее. Все залы были ещё с ночи украшены, в особенности бальный — он так и пестрел розовыми лентами и цветами. Заняв в нём место среди своих одноклассниц, Алиса терпеливо выслушала поздравительную речь директрисы и присела в реверансе со всеми ученицами в знак почтения. Ерунда всë это, пустое... Впереди ведь самое интересное — общение с мальчиками!

— Идут, идут! Мужчины! — чуть не подпрыгнула от восторга Ева, едва раскрылись двери. Среди гостей действительно, были не только дамы, но и кавалеры, что всегда казалось как Алисе, так и всем институткам чудом из сказки. На воротах института, помимо его названия, висела суровая надпись «Вход самцам воспрещён!», ровно так же, как и как и самкам воспрещён вход в мужские учебные заведения. Однако в праздники эти запреты сходили на нет подобно холодному туману, уступая места тёплым знакомствам и личным отношениям. К тому же из приглашëнных кавалеров были не только чьи-то братья и кузены, но и никому не знакомые парни, из лучших учебных заведений.

— Как ты относишься к мальчикам? — спросила Алису Ева и, не дожидаясь ответа, призналась: — Я каждую встречу с ними берегу в памяти. Ведь в любом из них я нахожу родственную душу, так как сама такая же отважная и смелая!

— А я уверена, что их души столь же благородны, сколь и они сами красивы... — прошептала Алиса, точно вглядываясь в свои мечты.

— Красивые?.. — откликнулась Ева и пробормотала как бы между прочим: — Ну да, ещё и красивые...

Она быстро поймала одного высокого лицеиста и завела с ним знакомство. А Алиса, как не взмахивала своей светлой косой, как не глядела голубизной своих глаз, так и не добилась внимания парней. Наверное потому, что в институте и без неё хватает красавиц вроде Джейн Уиттиер... Тем временем возгласы встреч и знакомств сменились на звуки нежного, ласкающего вальса. Кавалеры торопливо натягивали белоснежные перчатки, любезно приглашали институток и грациозно скользили с ними. Всë это напоминало диво из сказочного сна... Но на сей раз не для Алисы. Если раньше ей и удавалось перемолвиться с кем-нибудь из кавалеров хотя бы несколькими словами, то сегодня ей в этом не повезло. И в её сердце закралась необъяснимая грусть: хотелось куда-то далеко-далеко, туда где не было образцового порядка учёбы, где жило всë прекрасное... Девочка оглянулась на институток и гостей — они бесспорно счастливы, даже Ева весело болтает со своим лицеистом. Её, Алису, злючку и неудачницу, никто не замечает... Да и сейчас не заметит. Поэтому Алиса тайком удалилась, оставив позади звучный и яркий бал, и поднялась на самый верхний этаж, к небольшому окошку. Ни одна классная дама там не бывала, и девочка часто находилась в этом тёмном и недоступном месте, смотря сквозь стёкла на вид города. Вот и сейчас она решила усесться на пыльный деревянный подоконник, прижаться к стеклу и с лёгкой грустью помечтать о недостижимой для неё воле. Но когда она прижалась, окошко вдруг поддалось ей и открылось. Удивлëнная Алиса выглянула наружу, подставляя лицо осенней прохладе. Наверное одно это оконце в мрачном институте раскрыло свои рамы, чтобы подарить угнетённой девочке временную свободу. Алиса посмотрела на простирающийся вдаль город, на пологую крышу... и вдруг весело рассмеялась:

— Ну конечно, я смогу!

Она ловко взобралась на подоконник и шагнула оттуда на плоский разжелобок. Затем пошла вперёд, совершенно не боясь смотреть вниз. Ведь снизу шумел огромный город с величественными зданиями, похожими на замки из древних легенд, с небоскрёбами, напоминающие старинные башни. Город, должно быть, продолжался и за горизонтом, и Алиса, глядя за этот горизонт, ощущала чувство небывалой свободы и счастья. То же она будет чувствовать, окончательно покидая институт. Но когда это ещë будет... Неожиданно её взгляд остановился на пестреющем невдалеке шатре в красно-зелëную полоску. Вокруг него стояли нарядные фургоны и суетились люди, одетые в такие костюмы, с которыми не могли сравниться даже те, что в институте надевали на новогодний карнавал. Алиса, изумлëнная как никогда, смотрела на чудесный шатёр, точно из мира сказок возникший среди однотонных городских стен, как вдруг воздух прорезал возмущëнный писк Джейн Уиттиер:

— Здрасьте пожалуйста! С нами кавалеры под руки ходят, а она по крышам разгуливает! Это институт благородных девиц или уличных хулиганок?

Джейн глядела из окошка на Алису, и возмущалась всей своей горделивой натурой. Но и Алиса за словом в карман не полезла:

— А мне кажется, не только уличных хулиганок, но и склочных стерв. Да-да, вроде тебя!

— Что-о?! Ах, ты... Вот сейчас достану тебя! — Джейн полезла была за Алисой, но ступить на крышу не решилась. Как и многие неженки, она была трусихой, и только топталась на месте, неуверенно бормоча: «Вот сейчас... достану!..» Алиса хихикала над ней, но долго потешаться не пришлось, потому что откуда-то с лестницы раздался голос Дороти Вокс, самой старшей ученицы в классе:

— Джейн, где ты прячешься? Нас парни уже давно нашли.

— Ну-ка, иди сюда, Дороти! — сердито позвала Уитиер и указала на Алису. — Она, оказывается, балуется тут, как дворовый мальчишка!

— Кто балуется? — удивилась Дороти и показалась в окне.

— Кто, кто? — прибежали другие девочки.

— Да она, Алиса, кто же ещё! — скривилась Джейн. Дороти сурово приказала:

— Алиса Квинсли, войди обратно! Ещё не хватало, чтоб ты оттуда слетела.

Алисе ничего не оставалось, как подчиниться.

— Не только классным дамам, но и нам надоели твои странности, — серьёзно говорила Дороти. — Своими выходками ты портишь наш класс перед учительницами.

Дороти Вокс была не слащавой и милой наружности, как Джейн, но стройна, как тополь, мудра и сообразительна, а еë чëрные косы чуть ли не до полу висели. Алиса уважала Дороти, поэтому не смела ей перечить и молчала, мрачно глядя в пол.

— А честно: зачем ты там гуляла? — спросила тихоня Мэри Ллойд. Алиса отвернулась, не желая открывать правду этим болтуньям и сплетницам.

— Нет, ты скажи, скажи! — наступала Кора Рош, самая жестокая и коварная. — А то на уроке приставать будем!

— Я любовалась городом, — коротко и сухо ответила Алиса, ни слова не упомянув о чудесном шатре.

— Ну не ври, не ври! — не поверила ей Кора. — Любоваться можно было и из окна. Ясно же, ты вылезала для чего-то другого!

— Хорошо, скажу, только поклянитесь, что не засмеётесь.

— Зачем же мы будем клясться? — вознегодовала Джейн.

— Ну тогда не дождëтесь ответа!

— Если не скажешь, скажем мы — директрисе о твоих вылазках в опасные места, — предупредила Дороти. Тогда Алиса не выдержала:

— Не скажете, потому что я тогда буду уже далеко!

— Как это — далеко? — изумилась Мэри.

— Сбегу из этой тюрьмы строгого режима, и буду жить где-нибудь на улице.

— Ты что... рехнулась?! — крутанув пальцем у виска, поразилась Джейн.

— И ничуть не рехнулась. — спокойно сказала Алиса.

— Да ты просто-напросто сумасшедшая! — вдруг накинулась на неё Кора. — Таким не место в благородном классе!

— На себя-то со стороны посмотри! — рассердилась Алиса. Но Кора, не обращая на её слова внимания, продолжала:

— Доложим директрисе, пусть она прикажет запереть её где-нибудь подальше!

— Да! — подхватила Джейн. — Запереть с хлебом и водой! Покуда не образумится!

Какие злые глаза были у этих девочек — воспитанниц благородного института! Даже на всегда спокойном лице Мэри Ллойд читалась неприязнь. Не в силах более терпеть их нападки, бедная Алиса сжала виски и кинулась в спальную комнату. Но даже там она чувствовала себя неловко, так как эта спальная, вмещающая в себя кровати для всех учениц, была просто огромной, широкой, и вместе с тем пустынной.

«Нет, это совсем не жизнь!.. — думала она, сидя с ногами на своей кровати и глядя в окно. — Это сплошное страдание! Меня, несчастную сироту, мучают как угодно, а я даже не могу защититься! И почему? Просто потому что не дозволено такое в этом заведении! Здесь с психопатическим убеждением будут доказывать, что ты не права, когда на самом деле всë не так! Это определённо не институт... Это сумасшедший дом! Да, я сбегу отсюда... И, может быть, очень-очень скоро!»

Алиса легла и поставила голову на ладони — отчаянные планы рождались в уме её. Она порешила покинуть институтские стены уже на следующий день. К тому же она догадывалась, куда именно пойдëт — в тот необыкновенный двухцветный шатёр. Там наверняка затаились свет, радость и волшебство.