Если выживем (гет)

АННА

Я знала, что мы едем в довольно дешёвое место, и все же контраст береговой зоны и зоны отеля ввёл меня в шок.

От шикарного, "мальдивского" пляжа, гольф-кары доставили нас к обшарпанным кованым воротам, рядом с которыми ютилась крошечная будка охраны. Куски облупившейся, некогда синей, краски свисали с ржавых прутьев забора, дорожки покрывал толстый слой опавшей хвои, а метрах в ста от ворот нещадно вонял контейнер с мусором. Огромная трехцветная овчарка залилась истошным лаем при нашем приближении. Водитель кара сгрузил наши чемоданы возле калитки и был таков.

Нам навстречу вышли двое мужчин неопределенного возраста, одетые в серо-синюю военную форму. Представиться они не посчитали нужным, распахнули ворота и, отойдя к собачьей будке, закурили. Краем глаза я успела выхватить их имена на бейджах: Зураб и Антон. Сопровождать к номерам нас никто не соизволил, и толпа туристов разбрелась по территории согласно купленным билетам.

Захватив на стойке у входа карту отеля, я отправилась искать наше бунгало.

— Ты не хочешь помочь? — крикнул мне вслед Павел, пытающийся ухватить весь наш багаж за один раз.

— Я похожа на носильщика? — Его вопрос возмутил меня до глубины души. — Дай пару евро вон тем бездельникам, — я кивнула в сторону охранников, — они тебе помогут, — и, не оборачиваясь, направилась вверх по дороге к нашему бунгало.

— Ох уж эти современные мужики, ничего-то они не могут, — послышался ворчливый голос моей бабушки, — Если ты, к своим годам, не заработал лишние центы, чтобы заплатить носильщикам, то будь добр, не позорься и делай грязную работу молча.

Бабушка негодующе ткнула в Павла тростью и проследовала за мной.

— Ох, милая моя Аннушка, кого ты выбрала в спутники жизни? Нытик и слюнтяй твой Павел! Ты опозоришь имя своего великого деда, если выйдешь за этого тюфяка! При Сталине он бы сдох на галерах прямо на выходе из порта.

— Бабушка, при Сталине не было галер! — воскликнула я, снимая шляпку и обмахиваясь ею, словно веером.

— Сути это не меняет, — бабушка упрямо поджала губы и гордо вскинула голову. — Он тебе не пара.

С этими словами, бодро размахивая тростью, Илона Генриховна шустро умотала вперед.

Павел, нагруженный чемоданами, проследовал за ней.

Наконец, оставшись в одиночестве, я огляделась. Вокруг меня процветал рай: голубые ели источали божественный аромат хвои, который смешивался с запахом мёда и цветов; идеально высаженные клумбы поражали разнообразием сортов; нестриженный, дикий газон придавал толику сельского очарования ландшафту.

Я медленно побрела по дорожке, рассматривая то тут то там разбросанные домики. Это были старые советские корпуса с побеленными стенам и выкрашенными в голубой наличниками и дверьми, шиферными крышами и полукруглыми лавочками в палисадниках. Будто попал в детский лагерь двухтысячных.

Из окон ближайшего ко входным воротам домика слышались звонкие голоса, распевающие матерные частушки. Миновав аккуратную аллею из самшитов и гортензий, я вышла прямиком к цветочному магазину, даже сейчас мигавшему неоновыми огнями. У входа, сидя на высоком барном стуле, курила молоденькая продавщица с длиннющими афро-косами. Она махнула мне рукой и, показав "козу", крикнула "Панки, хой!". Я рассмеялась и салютовала в ответ.

Слева от магазина располагалась огромная клумба и фонтан со скамейками. Асфальтовое покрытие сменилось гравием. Наш домик располагался на самом отшибе, сразу за фонтаном. Около домика напротив компания мужчин жарила шашлык, попивая пиво и о чем-то споря. Я взошла по скрипучим деревянным ступеням на террасу нашего коттеджа, услышала, как в доме переругиваются бабушка и Павел, и решила задержаться на веранде, наслаждаясь ароматами лета, мангала и гортензий, буйно цветущих вокруг домика.

Облокотившись о перила, я, вдруг, впервые подумала о том, как было бы прекрасно оказаться здесь одной. Посвятить время себе, подумать, замедлить бег бешеного ритма столицы, не заботиться ни о чем и ни о ком, кроме себя, не быть ответственной ни за что, а главное — решить, наконец, для себя — принимать предложение Павла или нет.

Именно в этот момент я подняла глаза и взглянула на мужчин, стоявших вокруг мангала у коттеджа напротив.

Сердце моё ухнуло в пятки.

Будто гром и молнии прошли сквозь моё безвольное тело.

Дыхание замерло.

Горло перехватило, тело обдало жаром.

Прямо напротив мне улыбались ярко-голубые глаза.