И благость, и изъян (гет)

— Дорогая тётушка! Как я рад вас видеть! — сказал её любимый племянник, полковник Ричард Фицуильям. Его лицо, как и всегда, озаряла лучезарная улыбка, когда он поцеловал ей руку.

— Уже несколько месяцев я тебя не видела, Ричард. Надеюсь, ты останешься с нами хоть на пару дней? — спросила леди Энн.

— Прошу меня извинить, тётя, но я не могу. Долг зовёт. Однако Фиц в весьма грозном тоне сообщил, что я обязан провести в Пемберли хотя бы одну ночь, прежде чем направиться в Мэтлок.

— Очень этому рада, — улыбнулась она, когда Ричард воспользовался прозвищем её сына. — Ты, несомненно, должен остаться здесь до утра. Как долго ты планируешь провести со своими родителями?

— Лишь один день, и именно поэтому я должен откланяться. Мама будет навеки обижена, если я не уделю ей внимания.

Улыбка леди Энн исчезла ровно в то мгновение, когда она перевела взгляд на своего сына. Фицуильям стоял позади Ричарда и с отчаянием в глазах смотрел на Пемберли. Ей тут же стало ясно, что его мысли сейчас были где-то далеко и заняты не самыми приятными размышлениями. Такое настроение у её сына вовсе её не удивило, но её опечалило то, что он, казалось, до сих пор был чем-то расстроен, как в их прошлую встречу, хотя она и не знала причин для такого расположения духа.

— Понимаю, Ричард, — наконец ответила она, вновь взглянув на своего племянника. — Мать всегда тревожится, когда её сын не обращает на неё внимания.

Похоже, эта реплика привела её сына в чувство, и он обратил свой печальный взгляд к ней.

— Простите, мама. Вы совершенно правы, — он взял её за руки и поцеловал в щёку. — Надеюсь, у вас всё хорошо?

— Замечательно, Фицуильям, а у тебя? — настороженно спросила она.

— Я в добром здравии, — ответил он.

Леди Энн не преминула заметить его уклончивость, но не стала продолжать расспросы, и повела двух джентльменов в дом.

— Добрый вечер, леди Энн, господин Фицуильям, полковник, — поприветствовала их миссис Рейнольдс. — Если желаете, господа, Роджерс подготовил для вас ванны, дабы вы могли освежиться после долгой дороги.

— Благодарю вас, миссис Рейнольдс, вы сама предусмотрительность, — с теплотой ответил Фицуильям несменяемой экономке Пемберли.

— Всегда к вашим услугам, господин Фицуильям, — миссис Рейнольдс слегка зарделась от комплимента мужчины, которого она знала с тех пор, как ему исполнилось четыре года.

— Ты иди, Дарси, а я хочу поздороваться с моим дядей, — сказал Ричард своему кузену, а затем предложил свою руку леди Энн и повёл её в сторону кабинета мистера Дарси.

— Что-то случилось, Ричард? — спросила леди Энн, подозревая, что он не просто так повёл её с собой.

— Случилось, тётя, что-то совершенно точно случилось, но я бы хотел обсудить это вместе с дядей, — получила она в ответ.

— Ричард! Заходи, мальчик мой! — воскликнул мистер Джордж Дарси, увидев своего племянника на пороге кабинета. — Я так полагаю, что и Фицуильям тоже приехал. Где же он?

— Дядя, я тоже рад вас видеть. Не могу ли я позаимствовать мгновение вашего драгоценного времени?

— Конечно же! Присаживайся, — сказал мистер Дарси, указывая на софу, расположенную в его кабинете, ту самую, которая использовалась для проведения важных семейных собраний. Раз Ричард посчитал необходимым не дожидаться их встречи в гостиной, чтобы обратиться к нему, значит тема для разговора была весьма серьёзная. — Ты не против, если твоя тётя будет присутствовать при нашем разговоре? А Фицуильям? Мне послать за ним?

— О нет! Тётя, прошу, останьтесь, но Фиц будет в ярости, если услышит то, чем я хочу с вами поделиться, — ухмыльнулся Ричард.

— Что-то с Фицуильямом? — взволнованно спросила леди Энн.

Она знала, ну конечно же она знала, что нечто плохое произошло в жизни её сына, но теперь она была чрезвычайно встревожена, что его нынешнее уныние было результатом того, что с ним стряслось что-то поистине страшное.

— Я хотел вас об этом спросить, тётя, — мрачно ответил Ричард.

Его тон в тот же миг напугал обоих родителей, ведь Ричард отличался своим жизнерадостным и весёлым нравом. Его неожиданно серьёзное расположение духа и мрачный вид был непременно вызван чем-то крайне тревожным.

— Вы знаете, что Фиц для меня скорее брат, чем кузен, — продолжил он. — И я сомневаюсь, что в мире найдётся человек, понимающий и знающий его лучше, чем я.

Леди Энн открыла было рот, чтобы возразить, но её племянник, заметив это, мягко ей улыбнулся.

— Прошу, не обижайтесь на мои слова, тётя, — добавил он. — Но в своём стремлении, чтобы вы с дядей гордились им, при вас он всегда держится самого достойного поведения. Вы его родители, я же ему ровня. Я был свидетелем его отвратительного настроения и столь же отвратительного поведения. Но будьте покойны, он не проявляет своих истинных чувств всем и каждому, однако я верю, что я один из немногих людей, с кем он может быть самим собой.

— Я всегда знал, что это так, Ричард, — отметил мистер Дарси. — И я рад, что в тебе он видит друга и может тебе довериться.

— В том-то и дело, дядя. Он в последнее время мне не доверяется. Вы прекрасно знаете, что он очень скрытный человек, особенно когда дело касается его чувств и эмоций. Думаю, правильнее сказать, что я скорее самостоятельно научился считывать его душевное состояние, ведь сам он своими переживаниями не имеет привычки делиться.

— Прошу, продолжай, — попросила леди Энн.

— Я уверен, вы заметили… По правде говоря, было весьма проблематично не заметить… что… что с ним что-то не так, но он отказывается со мной говорить об этом. Как только я его не склонял поговорить со мной, и всё впустую. Я старался выпытать из него хоть что-нибудь, но это только вызывает в нём раздражение, и я… Я не знаю, что делать. У меня нет ни единого предположения, что такого могло произойти, из-за чего он так подавлен.

Джордж Дарси тяжело вздохнул и откинулся на спинку своего кресла, потирая пальцами виски.

— Да, мы заметили его состояние, но он и нам ничего не рассказывал.

— Но мы знаем, когда это началось, — добавила леди Энн.

— Я подумал, что вы сможете мне помочь разобраться. Ведь я порой не вижусь с ним неделями, а порой и месяцами, а вы могли заметить что-то, чему я просто не стал свидетелем, — объяснил Ричард.

— Он был встревожен прошлым летом из-за… инцидента с Джорджианой, — предположила леди Энн. Помимо самих Дарси, полковник был единственным, кто знал, что произошло в Рамсгейте, но ей всё равно было неудобно говорить об этом.

— Ах да, он и правда был встревожен и даже зол на самого себя, но он не был подавлен, в этом я уверен, — сказал Ричард.

— Затем в октябре он отправился к Бингли в Хартфордшир и провёл там почти два месяца, — добавил мистер Дарси. — Когда он вернулся, он вёл себя очень отрешённо. Я заметил, что, когда мы разговаривали, его мысли были где-то далеко, и он порой даже не слышал, что я ему говорю.

— И правда! — согласилась леди Энн. — Но это не всё. Он был словно погружён в меланхолию, которая сменялась приступами задумчивости и хандры. Но если тогда это была лишь отрешённая меланхолия, то теперь он словно страдает от душевных терзаний.

Ричард задорно улыбнулся.

— Ваше умение изъясняться поразительно, тётя. Я бы не смог лучше описать настроение моего кузена!

— Возможно, у него произошла ссора с Бингли? — предположила леди Энн.

— Сомневаюсь, что Бингли по своей природе способен на конфронтацию, — ответил мистер Дарси. — К тому же, с тех пор они уже виделись несколько раз в Лондоне.

— И всё равно его прежнее состояние не идёт ни в какое сравнение с тем, как он ведёт себя сейчас, — добавила леди Энн.

— Да, я знаю, — вздохнул Ричард. — Когда мы ехали в карете, я притворился спящим, и он… на мгновение он сбросил маску. Вы знаете… ту, что он надевает, когда желает отпугнуть от себя свет и вызвать трепет окружающих. Меня она, конечно, ни на миг не обманет, но когда он решил, что я уснул, он позволил себе быть самим собой… И то, что я увидел в его глазах, меня испугало. Поэтому я говорю с вами об этом.

— Ричард, — неуверенно обратился к нему мистер Дарси, страшась услышать ответ. — Что тебя так напугало?

— Его взгляд… в нём было столько опустошённости и тоски… Я убеждён, что ещё ни разу не видывал подобной печали и отчаяния ни в ком ином, и тем паче не в моём кузене!

Леди Энн едва сдерживала слёзы. Мистер Дарси взял её за руки, и она постаралась сделать несколько глубоких вдохов, дабы успокоиться.

— Простите, что принёс вам столь тревожные думы, тётя, но я не знаю, что мне делать. Я на всё готов, чтобы помочь ему, но я понятия не имею, как.

— Что… — леди Энн сдержала готовый сорваться с её губ всхлип. — Что могло случиться?

— Я не знаю, — покачал головой Ричард. — Он выглядит так, словно умер дорогой ему человек, но насколько мне известно, единственные дорогие ему люди — это вы, Джорджиана, Бингли, мои родители да я сам. А мы все в прекрасном здравии.

— Он был так же опечален, когда вы навещали Кэтрин? — спросил мистер Дарси.

— Нет… На самом деле, нет… — Ричард на мгновение задумался. — Поистине, хоть он и был, по своему обыкновению, необщителен и холоден в обществе, но был момент ближе к концу нашего там пребывания, когда он, по моим наблюдениям, выглядел почти счастливым.

— И что же произошло потом? — спросила леди Энн.

— Не имею ни малейшего представления! Вы уж простите меня, тётя, но с каким бы ужасом я ни ожидал нашего ежегодного визита к тёте Кэтрин, но такого эффекта она никогда на Фицуильяма не оказывала.

Мистер Дарси едва сдержал улыбку от столь неподобающей шутки своего племянника.

— Моя сестра снова настаивала на своей возмутительной идее женить его на

Энн? — спросила леди Энн.

— Не больше, чем обычно, — пожал плечами Ричард. — Да и он весьма стойко выносит её намёки. Большую часть времени он попросту её игнорирует.

— В таком случае, я в растерянности, — вздохнула леди Энн.

— Вы провели в его обществе больше времени, чем я за последние несколько месяцев, — сказал Ричард. — Вы не заметили иных перемен в его поведении и настроении?

— По правде говоря, да, — ответил мистер Дарси. — Он ушёл с головой в работу даже с большим усердием, чем обычно. Но это не всё. За последние несколько месяцев его отношение к окружающим претерпело некоторые изменения, что я нашёл весьма примечательным.

— Что вы имеете в виду? — спросил Ричард.

— Он стал чаще навещать арендаторов, спрашивает совета у слуг и в целом стал выказывать им большее уважение. Он и раньше вовсе не был к ним непочтителен, я всегда был уверен, что он станет хорошим хозяином, но теперь он словно стал им ближе, дружественней, — объяснил мистер Дарси.

— И когда мы были в Лондоне, — добавила леди Энн, — он уделил время тому, чтобы поговорить с торговцами и поставщиками, расспрашивал их о здоровье их жён и детей, помнил имена, которые ранее не утруждал себя запомнить. На балах и приёмах он стал более открытым и общительным, разговаривал и танцевал больше, чем когда-либо!

— А вот это уже действительно странно! — воскликнул Ричард. — И у вас нет совершенно никаких предположений, каковы могут быть причины у такого поведения?

— Ни одного, — признался мистер Дарси.

— Не могли бы вы… — нерешительно начал Ричард. — Я знаю, что он не захочет говорить, но могли бы вы попытаться?

— Конечно, — кивнул мистер Дарси.

Ричард в раздумьях выглянул в окно, но скоро вновь посмотрел на своего дядю.

— Могу я быть с вами откровенным, дядя? — спросил он. — Я вовсе не желаю проявить неуважение.

— Прошу тебя, Ричард, говори.

— У Фица есть нелепое убеждение, что он обязан все невзгоды переживать самостоятельно и что всё на свете есть его ответственность. Возможно, он считает, что ему необходимо доказать вам свою состоятельность. Я прошу вас поговорить с ним на равных, не как хозяин и хозяйка Пемберли, не как мистер Дарси и леди Энн Дарси, а как его мама и папа. Я вовсе не прошу вас относиться к нему, как к ребёнку… Это точно выведет его из себя… Но дайте ему понять, что он может поделиться с вами своими переживаниями. Мне кажется, что он забыл об этом.

От этих слов леди Энн пришлось вытирать непрошенные слёзы платком, который ей немедленно предложил её супруг. Одна лишь мысль о том, что её дорогой сын не может довериться ей, доставляла ей сильнейшие душевные страдания.

— Я вовсе не хотел вас расстроить, тётя, — мягко обратился к ней Ричард, беря её за руку.

— Я знаю, дорогой мой, — ответила она. — И я благодарна, что ты заботишься о нём, как родной брат, которого у него никогда не было.

— Уверяю тебя, Ричард, мы постараемся последовать твоему совету. Внезапный стук в дверь прервал их беседу.

— Да? — позвал мистер Дарси.

— Могу я войти, отец? — послышался голос Фицуильяма.

Леди Энн поспешила вытереть остатки слёз, пока её муж приглашал их сына войти в комнату.

— Джорджиана отправила меня, чтобы я позвал Ричарда, и по-моему… — его безразличное выражение лица молниеносно сменилось на встревоженное, когда он встретился взглядом со своей матерью. — Мама, вы в порядке? — ласково спросил он, взяв её руку.

— Да, Фицуильям, не волнуйся обо мне. Последние несколько дней я чрезвычайно эмоциональна, — сказала она, стараясь звучать беззаботно. — Что ж, не будем заставлять Джорджиану ждать?