Детективное агентство «Лунный свет» (гет)

— Поганая грязнокровка!

Изумрудное пламя за кованой решеткой камина беспокойно качнулось, и голова Блейза тотчас сменилась на другую, более деликатную в выражениях.

— Чудовищная история, Пэнс! Сова от Руфуса добралась до меня около получаса назад. Он клянется, что только этим утром узнал новости. Какая дерзость! — сокрушалась Милли.

Под возмущенный гомон приятелей Пэнси стянула кожаные перчатки и нервно откинула одну за одной на широкую тумбу. Руки тряслись, мысли путались. Что теперь будет? Неужели именно ей суждено опозорить фамилию продажей поместья? А может, ежемесячные чеки присылают и после увольнения? Ну хотя бы некоторое время.

— А уж с этой коробкой! Честь Салазара, как смеют эти… нечистокровные… — Зеленые языки внезапно качнулись, затрещали, но, кажется, Миллисенте удалось наладить соединение. — Угомонись, Блейз! В общем, Пэнси, дорогая, одно слово и мы у тебя. Сегодня Сметвика не должно быть в больнице, так что и гонять меня некому…

Миллисента все говорила и говорила, припоминая и сумасшедших пациентов, и их ночные горшки, пока наконец Блейз вновь не отвоевал место в камине.

— Поганая она грязнокровка! Вот кто такая эта Грейнджер! И шрамоголовый тоже хорош! — разразился он бранью, и Пэнси с удивлением обнаружила, что сегодня Забини стал ей гораздо ближе давней подруги.

— Прости ради Мерлина, — вмешалась Милли. — Я прокляну тебя, идиот! Нас может слушать Отдел Тайн, а ты как первогодка! Я собиралась пригласить Дафну вместо этого безмозглого, но та… Да ты и сама понимаешь.

Пэнси понимала — около недели некогда веселая Дафна ходила мрачнее тучи, увядая день ото дня. Мало того что ей пришлось лишиться родителей, больших денег, части семейных артефактов, так у нее к тому же отобрали последнее — любовь. Дело обстояло абсурднее некуда. По достижении семнадцатилетнего возраста старшую Гринграсс официально представили жениху. Кто бы мог подумать, что Долохов произведет на нее такое неизгладимое впечатление: уже к концу званого ужина дура совершила непоправимое — влюбилась, хотя, по мнению Пэнси, этот суровый дикарь и не заслуживал сей милости. Но разве Дафну было переубедить? Ведь и после войны, несмотря на то что он был приговорен к пожизненному заключению в Азкабане, несостоявшиеся супруги переписывались ежедневно, пока в прошлую среду связь с той стороны внезапно не оборвалась. Совы возвращались ни с чем, а сама Гринграсс окончательно рехнулась от горя.

— Все вина Грейнджер! — обличительный тон Блейза заставил наконец Милли оставить борьбу и разрешить ему высказаться. — Это ведь она позволила заключенным вести переписки! Как будто на нас и так не смотрят косо даже в сраном Зонко!

— Она еще за все ответит, вот увидите! — выпалила Пэнси, взбудораженная заявлениями Забини, хотя в действительности понятия не имела, как именно собирается добиваться возмездия.

— Давай мы зайдем к тебе, — снова предложила Миллисента, но у Пэнси не было времени попусту чесать языком. Ей никогда не одолеть гриффиндорскую выскочку одними разговорами.

— Нет уж. Отправляйся на работу, а ты, Блейз, расскажи новости Нотту — у меня нет ни сил, ни желания посвящать его в подробности.

— Расчитывай на нас, дорогая, мы доступны в любое…

Дослушивать бессмысленные утешения она не стала и, оставив на том беседу, резво взбежала вверх по лестнице. Половицы, как клавиши расстроенного рояля, жалобно скулили под ногами. Поместье требовало серьезных вложений, одни домовики не справлялись. Что за стерва эта грязнокровка, но главное — почему Поттер позволил вышвырнуть ее за шкирку, как котенка?

В спальню Пэнси влетела ураганом и мигом принялась сшибать подручные предметы — все, до чего смогла дотянуться. Дизайнерская напольная ваза, графин, баночки с кремами, флаконы с духами разбивались вдребезги, лишь сильнее распаляя гнев. Она уже схватила шкатулку с драгоценностями, намереваясь расколотить зеркало, когда из воздуха возник перепуганный домовик.

— Хозяйка в порядке? — прижимая острые уши к голове, обеспокоенно спросил Бонни.

Как по команде Пэнси выпрямилась, расправила плечи. Дотошный эльф не сводил с нее ошарашенных пуговиц-глаз.

— В полном, — невозмутимо ответила она, отплевываясь от растрепанных волос.

Закатывать скандалы на публике считалось верхом дурного тона, и даже находись она на смертном одре, не позволила бы себе такого плебейства, пусть и при старинном слуге, который точно не кинется болтать.

— Хозяйка желает, чтобы Бонни прибрался?

— Да, — сглатывая горький ком, согласилась она с предложением.

Грейнджер, безусловно, редкостная дрянь, но если призадуматься — это ведь Поттер довел и без того щекотливую ситуацию до трагедии. Позволил своей грязной подружке вытереть об нее ноги. Не вмешался, когда ее, чистокровную ведьму, при всех унизила вшивая мочалка. Еще и картонную коробку подсунула, как какой-то… маггле!

С усилием контролируя каждое движение, она вернула шкатулку на место. Крышка оказалась приоткрытой, и на мгновение Пэнси замерла. Вот же он — конец Гарри Поттеру, а главное, хлесткая затрещина заучке Грейнджер!

— Бонни, пошел вон, — заметно повеселевшая, она энергично хлопнула в ладоши, но затем торопливо вскрикнула: — Нет, постой!

Потрясающие идеи, как из рога изобилия, сыпались на нее одна за другой. Кажется, маленькая заступница сирых и убогих радела за всех угнетенных. Чего только стоили уродливые шапочки, которые по-маггловски клепало это чучело. Что же, если грянокровка неравнодушна к эффектным шоу, почему бы не побаловать мочалку? В конце концов, освобождение домовиков ей пока только снилось.

— Сколько в доме эльфов?

— Госпожа, — заунывно шмыгнув длинным носом, тут же взмолился Бонни, — не прогоняйте нас, мы служили Паркинсонам поколениями!

— Отставить истерику, бестолочь, — нетерпеливо приказала Пэнси. — Ну же, отвечай!

— Шестеро со мной.

— Славненько, — хищно улыбнулась она. — Пятерых отправь в Аврорат. Пусть упакуют мои вещи в ту коробку, что стоит на столе, но медленно. Каждое перо расправить, пергаменты сложить уголок к уголку, отполировать столешницу до блеска. Все, чего касалась моя рука, надлежит вылизать начисто. Припоминаю, я и у грязнокровки что-то в кабинете трогала, лучше и туда заглянуть.

— Все будет сделано, хозяйка, вы и глазом моргнуть не успеете.

— Нет! — воскликнула Пэнси, раздраженная глупостью старого болвана — как же он не понимал? — Сказано же, мед-лен-но. Спешка в этом деле ни к чему. И, пока работают, пусть безустанно причитают, что я с ними плохо обхожусь.

— Но вы хорошо с нами…

— Слушай меня, недалекий! Это приказ, не перечь. Не хватает мозгов придумать — представьте, что ваша хозяйка Вальбурга Блэк. И переодень их в какие-нибудь обноски.

— Обноски?

— Да, если понадобится, раздерите на лоскуты те убогие шторы тетушки Полины. Давай же. Подготовь самых забитых домовиков во всей Магической Британии и мигом возвращайся. Тебе еще предстоит собрать меня по высшему разряду.

— Хозяйка отправляется на светский прием?

— Лучше, — расплылась в злобной ухмылке Пэнси. Выглядела она наверняка паршиво, зато внутри, довольная собой, смаковала будущую победу. — Хозяйка отправляется поздравить нового главу отдела с назначением.

* * *

Когда Пэнси привела себя в порядок, на Лондон опустились лиловые сумерки и, как это зачастую бывало в конце рабочего дня, приемная главы Аврората предсказуемо пустовала. Впрочем, ломись половина Британии в эти двери, мало кто по-настоящему отважился бы встать у нее на пути — не после того, как добрых пять минут она втискивалась в узкую атласную юбку. Вряд ли одежда сама собой уменьшилась, скорее всего, она опять раздалась в бедрах. Вот и наступила очередная пора распрощаться с вечерними посиделками в кругу таких же обиженных жизнью подруг, потому как достойную смену гардероба даже у этой паршивки Малкин Паркинсон не тянула. В конечном счете неделька-другая на ненавистных овощах пойдут на пользу и фигуре, и кошельку. О форели, ризотто, просекко и десертах безработная Пэнси предпочитала лишний раз не вспоминать.

— К нему нельзя! — едва завидев гостью на пороге, всполошилась секретарша, с ног до головы выряженная в серое.

В ней узнавались знакомые черты. Пэнси напряглась, мысленно окунаясь в гул Большого Зала, — кажется, Боунс.

«Бедняжка», — только и подумала она, взглянув на мышку с жалостью. Сконфуженная Сьюзан замерла на месте.

Кабинет главы неприятно поразил своей дичайшей запущенностью: повсюду валялись папки, из них выбивались отдельные страницы, а над потолком кружила целая стая бумажных птиц. При Робардсе такого беспорядка не наблюдалось. Впрочем, и сам Робардс был тем еще аккуратистом, чего не скажешь о Поттере — тот всем своим видом полностью отражал хаос рабочего места. Всклоченный, растерянный, он смотрелся почти так же убого, как Боунс в бабкином кардигане, и Пэнси на долю секунды стало неловко застать его таким уязвимым. То, что Гарри совершенно не представлял, как разгребать свалившуюся на него документацию, было очевидно.

— Пэнс, — выдохнул он обреченно, а затем, наспех поправив очки, подскочил и указал на аскетичный стул. — Присаживайся. Я с утра тебя ждал.

— Постою, — гордо заявила она, и Поттер, нервно топчась на месте, тоже остался стоять.

— Я понимаю, — пристыженно кивнул он.

Пэнси многозначительно вскинула подбородок — чересчур заносчиво, но что поделать, породу не скроешь. По правде говоря, ни докси он не понимал: от предложения она отказалась не из-за обиды, а из-за тесного пояса юбки, но разуверять его, разумеется, никто не собирался. Испытывать вину для Гарри Поттера так же необходимо, как дышать.

— Я пытался отговорить Гермиону, но куда там. Они с Кингсли все решили, — приступил он к оправданиям, но внезапно, когда Пэнси уже почти оттаяла, принялся критиковать, как несмышленого ребенка: — Но ты сама виновата, Паркинсон! Если бы не увольнение, твой поганый язык довел бы тебя до Азкабана.

— И довел ведь, — покаянно согласилась Пэнси.

Гарри оборвался на полуслове и уставился на нее в ошеломлении.

— Не может быть, Гермиона забрала заявление! Да брось, я лично уничтожил дело, его и в архивах не найти… — Он выскочил из-за стола и нервным движением растрепал и так неопрятные волосы. Тем временем довольная и проявленной заботой, и предстоящей победой она не торопясь разворачивала пергамент, годами дожидавшийся своего часа в фамильной шкатулке.

— Но так и есть. Билет в Азкабан, прямо в моих руках. Вот, пожалуйста, у меня здесь документ, подписанный… — она сощурила глаза, наигранно приглядываясь, — ах, героем войны с Волдемортом, награжденным Орденом Мерлина Первой степени, самим Гарри Джеймсом…

— Не смей, — прошептал одними губами Поттер, когда вдруг сообразил, о чем шла речь.

Когда-то в далеком двухтысячном убитая горем Пэнси строчила бесконечные апелляции с целью вытащить больного отца из Азкабана, однако все старания оказались тщетны — система не знала пощады. Примерно тогда же, когда Гарри еще был ее любовником, а Грейнджер — просто кудрявой завистливой стервой, последняя неожиданно нагло выступила перед журналистами с заявлением, возомнив, будто имеет право не подчиниться вынесенному Визенгамотом решению и в качестве исключения высвободить из-под стражи Пия Толстоватого, ссылаясь на то, что она ветеран войны и общественность ей чем-то там обязана. Страна взорвалась обсуждениями, все номера «Пророка» раскупили за считаные минуты, а Пэнси, читая статью, лишь посмеивалась дерзости зарвавшейся грязнокровки. Но, как оказалось, насмехалась она напрасно: с мистера Толстоватого в тот же день сняли все обвинения, выпустили на свободу и даже трудоустроили, вернув кое-какие привилегии. Судьи Визенгамота, по слухам, жутко оскорбились, но против самоуправства Грейнджер выступить не решились. В отличие от надравшегося Поттера. Эти с рыжим Уизли не поддержали подругу, но вразумить, как не силились, не сумели. Тогда-то любовничек и расщедрился на документ, по которому Пэнси на свое усмотрение может выбрать заключенного, за которого поручится сам Мальчик-который-победил. Точнее, оставил подпись — заполняла она сама, Гарри-то был в стельку.

— Отчего же нет? — невинно пожала она плечами.

— Твой отец, он…

— Умер, — бесчувственно констатировала она факт. — Как и твой, Поттер, за столько лет пора бы смириться. Но ведь погляди, — с ехидной улыбкой подняла она пергамент и потрясла перед его носом, — тут же прямо написано: «любого заключенного в волшебной тюрьме Азкабан». При чем здесь мой папаша?

Патрик Паркинсон умер от оспы за сутки до того, как Гарри подарил ей припозднившуюся и, выходит, бесполезную грамоту о помиловании, но он сам был слишком занят руганью с заучкой и последующей пьянкой с Уизелом, чтобы узнать об этом своевременно. Потому-то Пэнси и не горячилась вписывать имен, разумно рассудив, что в ее положении подарками такого масштаба не раскидываются. Несколько раз она подумывала обнаглеть и освободить Люциуса Малфоя, но придурок Драко в тот же миг бросился бы в Магическую Британию, и в тот же миг его заковали бы в наручники: убийство Крэбба, покушение на Дамблдора, Черная метка — это если не секс, то как минимум поцелуй с дементором.

— Ты все-таки меркантильная дрянь, — тихо, но твердо произнес Гарри.

Внутренне Пэнси содрогнулась. Знала ведь, Поттер не упрекал, всего-то разочаровался, но у нее будто почву из-под ног выбили. Все дело в том, что, в отличие от своей маглорожденной девки, он никогда не кидался оскорблениями, и потому такое заявление, к тому же щедро сдобренное вселенской тоской, травило не хуже яда Василиска.

— Неправда! — выпалила она горячо.

Словно в свою защиту в памяти всплыли красные от слез глаза Дафны, день за днем рыдающей по своему мужлану. Пэнси, возможно, и прагматичная местами, но уж точно не меркантильная! И сегодня она шла в Азкабан за Долоховым, лишь бы оживить поникшую подругу, ну и слегка подгадить Поттеру с Грейнджер. А ведь в какой-нибудь соседней камере с Долоховым, вообще-то, томился ее собственный жених. Толку, правда, от него теперь было немного — хранилище проклято самим Волдемортом, репутация навеки загублена, и от имени его даже добродушные старушки в Хогсмиде мученически кривили губы.

— Ты о себе все знаешь, Паркинсон. Себя ведь не обмануть, — покачал он головой, а затем отвернулся, будто она стала самым главным его разочарованием.

— Мне нужен сопровождающий. Томас там или этот, с Рейвенкло.

— Я сам, — кинул он через плечо и потянулся за мантией. — Я же этот, с Гриффиндора.

Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но, едва ногти впились в ладони, Пэнси быстро взяла себя в руки — негоже так по-детски сердиться напоказ. Мантикоры раздери этого Поттера, вечно портит все веселье!

* * *

Раздражение на Гарри сошло на нет уже в первые мгновения после перемещения. Стоило Пэнси оглянуться по сторонам, живот окаменел от ужаса: их занесло на вершину башни, и на много миль вокруг не было ничего, кроме бескрайнего почти черного моря. Ни птиц, ни солнца, ни дементоров. Хотя последние, должно быть, находились не так далеко, просто еще не успели им повстречаться, иначе зачем бы Поттер нашептывал что-то своей красавице-лани.

Ей удалось немного успокоиться, глядя на светящийся теплом Патронус, пусть и чужой — заклинание это так и осталось ею не освоенным. Ну и что с того? Поттер известен своими суицидальными наклонностями, потому в случае опасности бросится спасать сначала Пэнси, затем заключенных, всех до самого безнадежного, а если это взбредет в его шрамоголовую башку, то и здешних рыб, и лишь потом подумает о себе. Пожалуй, с гриффиндорцами посещать Азкабан действительно практичнее, чем с рейвенкловцами.

— Не передумала? — крикнул он, но всю мощь его голоса унес холодный порыв.

Ветер нещадно трепал и так не самые опрятные волосы Гарри. Страшно было представить, что же творилось с ее укладкой. Да и вообще, было просто страшно.

— Нет! — заорала она как можно увереннее.

Поттеру следовало бы распознать ее ложь, схватить за плечи и без вопросов перенести их обратно — вряд ли Пэнси в здравом уме решилась бы на еще одну вылазку. Но он не был слизеринцем и потому не обратил внимания, как напряженно ее пальцы вцепились в палочку, как слегка согнулись ноги в коленях, будто в любой момент она рисковала свалиться в коварное море, и, конечно, он понятия не имел, что колотило ее в последнюю очередь от холода.

— Тогда за мной, — прочитала она по губам и с тревогой посмотрела, как лань ускакала вдаль, туда, где мрачные воды сливались с тяжелым небом.

— А Патронус нам не понадобится? — все-таки решилась полюбопытствовать Пэнси, когда через люк по узким ступеням они проникли внутрь. — Ну знаешь, вдруг дементоры или какая другая тварь.

— Не бойся, дементоры не навредят, — как-то мрачно пробормотал он и галантно протянул ладонь, которую Пэнси, само собой, с достоинством проигнорировала.

— На таких каблуках ты навернешься, сломаешь лодыжку и останешься без преступников, — добродушно предупредил он.

Колкий ответ почти сформировался в голове, но так и остался неозвученным, потому что из глубин плохо освещенного коридора к ним спешил тощий надзиратель, весь увешанный связками металлических ключей.

— Господин Поттер. Мисс, — учтиво склонился мужчина, бегло осматривая их обоих.

Ей хотелось поправить его — все же она не какая-то рядовая мисс, а мисс Паркинсон, наследница древнего рода, чья фамилия входила в Священные двадцать восемь. Впрочем, она подумала, что благоразумнее будет смолчать, потому как этого беднягу вряд ли удивить знатным родом — у него тут наверняка в каждой первой камере по представителю древнего рода.

Тем временем Поттер дал ей знак, и она торопливо продемонстрировала смотрителю грамоту. По мере прочтения глаза надзирателя вылезали из орбит. Казалось, бедолагу вот-вот сразит приступ.

— Как же, мистер Поттер…

— Отдай ей, кого попросит, — не сводя с Пэнси осуждающего взгляда, распорядился новый глава Аврората.

— Черта с два! — вдали прогремел знакомый гнусавый голос, и через несколько секунд клубок из спутанных волос слетел к ним вниз по лестнице. Вот, значит, к кому ускакала лань-паршивка!

— Говорила же, будут твари, — пробормотала себе под нос Пэнси.

— Какого драккла, Гарри? Этого не может быть, — прошипела Грейнджер, как будто в нее Нагини вселилась. — Ты совсем спятил? Когда ты…

— Лет пять назад. Помнишь, Гарри, мы тогда из постели вылазили, только чтобы перекурить…

— О, да заткнись ты! — рыкнула Грейнджер. — Гарри не курит!

— Пэнс, не начинай. Гермиона, ничего не поделаешь…

— Ни в коем случае!

— Ну, с сигарой моего отца в зубах Поттер пыхтел, как Хогвартс-экспресс, — не унималась Пэнси.

— Поверить не могу, что ты так сглупил!

— На мне, кстати, тоже пыхтел, как Хогвартс…

— Захлопнись, Паркинсон!

— Захлопнитесь обе! — гаркнул Поттер, и угроза эхом разнеслось по Азкабану. Перепуганный не на шутку смотритель сильнее втянул голову в плечи. — Гермиона, у нее есть помилование. Я подписал. Точка. Пэнси, еще слово, и ты сама сядешь к своему подопечному!

На минуту мрачный коридор окунулся тишину. Никто не смел и шелохнуться. Все они, казалось, использовали необходимую паузу, чтобы наспех обдумать положение, в которое себя загнали, изредка перекидываясь многозначительными взглядами с присутствующими — Поттер и Грейнджер явно молчали в унисон, что-то беспокоило обоих. Неужели Кингсли настолько озвереет, когда прознает о тюремном приключении? Пэнси же смотрела в основном на грязнокровку и мысленно подавала ей сигнал за сигналом: «сучка, сучка, сучка, сучка».

— Ладно, — выдохнула Грейнджер и гораздо спокойнее уточнила у Пэнси: — Давай покончим с этим, кого тебе выдать? Какого-нибудь Шанпайка?

— Антонина Долохова, будьте любезны. С вещами. У него наверняка на себе были родовые артефакты — кольца и прочие побрякушки.

— Нет, — выпалил Поттер, едва она успела договорить. — Пэнси, это невозможно!

— Сейчас покажу документ, — вновь полезла она за амнистией, которую заблаговременно убрала в сумочку, подальше от Грейнджер — мало ли, дубликата ведь не существовало. Благородным гриффам и в голову не приходило, что вдвоем пергамент они без труда сумели бы отобрать силой.

— Гарри, это плохо кончится. Я знала. Знала! — запричитала разом побледневшая Грейнджер. Пэнси сделалось почти хорошо.

— Паркинсон, мы убедим Кингсли восстановить тебя в должности, — обратился к ней Поттер, и — О Мерлин — Грейнджер согласилась с ним порывистым кивком! Какого драккла на них нашло?

— Повысим зарплату, оформим ежегодную премию, — принялась перечислять Грейнджер новые условия, и Пэнс, наверное, клюнула бы на крючок, если бы грязнокровка опрометчиво не добавила: — Ты же обеднела, деньги не повредят.

Внутри оскалилась оскорбленная гордость.

— Больше нет, — сама не понимая, что несет, заявила она. — Я открываю бизнес.

— Бизнес? — искренне удивился Поттер. — Какой?

— Уникальный. Сыскное агентство, первое в Магической Британии, — брякнула она, уже не думая. И еще до того, как Грейнджер злобно расхохоталась, разочарованно сообразила, какого дурака сваляла. А все потому, что, кроме этой аврорской дыры, ничего не видела!

— Ты шутишь так? Какой из тебя сыщик, мисс Марпл? — не унималась заучка. От вида ее содрогающихся плечей Пэнси с силой стиснула зубы. Дрянь!

— Ведите. Мне. Долохова! — рявкнула она и схватила за шиворот вжавшегося в стену смотрителя. — Не то я отсюда прямиком к Скиттер!

Грейнджер вновь напряглась, хорошее настроение ушло безвозвратно. Да и Гарри, казалось, было не до смеха. Уставший, он просто наблюдал, как они грызутся, и, судя по залегшим теням под глазами, думалось ему вовсе не о склоках бывшей и нынешней.

— Мистер Лоуренс, вы слышали. Ведите к Долохову.

— Но как же, сэр?

— Мистер Лоуренс, молча ведите к Долохову, — с нажимом повторил он, и их процессия поползла вниз по обледенелой лестнице к самым нижним камерам. Или, как живописно представляла в воображении Пэнси — в ад.

— А что, доставка у вас не работает? — вполголоса спросила она, но никто из них не стал ей отвечать.

И, как вскоре выяснилось, неспроста. Когда мистер Лоуренс разжигал магические факелы и отпирал камеру, необъяснимая тревога сковала Пэнси по рукам и ногам. А в следующий миг, когда решетчатая дверь, скрипя ставнями, не спеша распахнулась, с губ неконтролируемо слетел страшный вскрик.

— Пэнси, — позвал Гарри, скорее всего, с целью вывести ее из оцепенения, но можно было и не стараться — жуткая картина навеки впечаталась в подсознание. Зажмурься она или ослепни, все равно не сумела бы развидеть четыре грузных тела, беспомощно сваленных в угол, словно не люди они, а мешки с удобрениями.

— Это же… отец Драко.

Живые трупы. Пэнси ведь и не сразу догадалась, что они не умерли по-настоящему. Зрачки остекленевшие, кожа такая же серая, как сам Азкабан, редкое, почти неуловимое дыхание. Лучше бы они умерли.

— Восемь дней назад бывший начальник Аврората Гавейн Робардс совершил чудовищную ошибку, — заговорила Грейнджер. — Он единолично переделал режим дня для узников с учетом пожелания комиссии по правам волшебников и, не согласовав ни с кем изменения, отослал итоговый вариант мистеру Лоуренсу.

Голос ее был тихий и надтреснутый — грязнокровка, похоже, страдала. Страдала и Пэнси, не в силах оторваться от безвольного лица мистера Малфоя. Моргана, Драко так за него бился! А этот Долохов… Она плохо его запомнила, — виделись они мельком раз или два, когда тот приходил в Хогсмид навестить Дафну, — но отчего-то его физиономия показалась ей неестественно вытянутой. Будто челюсть вот-вот раскроется в немом крике. На Лестрейнджей она старалась не смотреть. Особенно на Рабастана.

— Я ему сразу отрапортовал, что негоже так! Что накладки получаются, мисс Грейнджер! — всплеснул руками смотритель.

— Да-да, мистер Лоуренс, тому есть подтверждения, — успокоил старика Гарри, похлопав по плечу.

— На беду, мистер Робардс в рабочие часы отправился на обед с супругой, проигнорировав всю корреспонденцию в тот день, — горько продолжила Грейнджер. — В расписании была ошибка — этих заключенных вывели на прогулочный этаж во время гнездования дементоров.

Желудок болезненно сжался. Если бы не новая диета, так удачно стартовавшая сегодня, Пэнси бы вырвало на собственные туфли. Заучка же вовсю давилась рыданиями на плече Поттера, который, хаотично поглаживая ее по растрепанным кудрям, вынужден был продолжить рассказ сам:

— Кингсли вынудил Робардса уйти в отставку, но внутреннее следствие еще идет. Пэнс, это чудовищная ошибка…

— На них напали дементоры! — всхлипнула она и только тогда осознала, что тоже плачет.

— Дементоров сразу убрали из Азкабана.

Ей не к месту вспомнилось печальное лицо Гарри, который каких-то полчаса назад заверял ее, будто дементоры больше не проблема. Вот почему Грейнджер и Поттер так яростно пытались откупиться от нее — отчаянно стремились удержать лукотруса в мешке!

— Это ничего не меняет, — неуверенно пробормотала она, хотя, разумеется, случай этот менял абсолютно все!

— На спине потащишь своего Долохова? Технически он жив.

— Гермиона!

— Да пошла ты, Грейнджер! — тотчас завелась Пэнси и, круто развернувшись к Лоуренсу, по-хозяйски распорядилась: — За мной.

Гарри пытался вразумить ее, но она лишь отмахнулась — смотритель в качестве сопровождающего, пергамент с помилованием в сумке, на кой черт ей сдались эти придурки, которые даже расписание работы тюрьмы нормально составить не в состоянии?

— Мисс, мисс, — кряхтел Лоуренс, с трудом поспевая за ней. — На этом этаже только опасные заключенные, пожизненные.

— Вот и чудненько! — певуче отозвалась она.

Рано или поздно про азкабанскую трагедию узнают все — та же Скиттер разнюхает, а потом по миру пустит действующее правительство своей разгромной статьей. Но Пэнси тоже в стороне стоять не намеревалась, она с удовольствием подкинет искру в Адское Пламя! Никто из этих магглолюбов и грязнокровок не возьмет на себя ответственность, все свалят на Робардса. Однако за несогласованное освобождение пожизненного преступника Кингсли точно наподдает Поттеру, а заодно и кудрявой стерве. Не ей одной терять работу и репутацию!

— Мисс, прошу, такой заключенный только один на всю тюрьму! Остальные, ну вы видели…

Звонкие каблучки отбивали победоносный ритм, барабаня по каменной плитке и распаляя фантазию Пэнси. Она отомстит всем сразу. И сыскное агентство — идея, в общем-то, неплохая, не грязнокровке судить.

— Мисс, вот этот. А больше никого и нет.

Пэнси не сразу вернулась мыслями в действительность, потому смотрителю пришлось дернуть ее за рукав расшитой шелковой ниткой мантии. Все чувства разом обрушились на нее — и память о жуткой камере, и насмешки Грейнджер, и невесть откуда взявшаяся нестерпимая вонь. Инстинктивно прикрыв нос запястьем, она с отвращением заглянула в отверстие между толстыми прутьями решетки. Смрад стоял отвратный, да и сама камера производила отталкивающее впечатление — там даже элементарной кровати не было!

Лоуренс осторожно придвинулся, нервно звякнула связка ключей на поясе. Несколько взмахов палочкой, и факел смотрителя вспыхнул ярким пламенем. Только теперь Пэнси удалось разглядеть массивную фигуру узника. Он сидел прямо на полу и явно не торопился приветствовать гостей: головы не поднимал, дышал размеренно и ровно, словно находился в забытье, а из-за длинных серых волос разглядеть лицо никак не получалось.

— Фенрир Грейбэк, мисс, — подал голос Лоуренс, напомнив о себе. — Брать будете?

Пэнси чуть сердце не выплюнула от внезапно свалившегося на нее страха и, не скрывая отчаяния, растерянно уставилась на старика. Оборотень! Да он же сожрет ее! Но если убежать отсюда не оглядываясь, как подсказывала интуиция, — засмеет Грейнджер. Идиотка, она попалась в собственную ловушку!

— Буду, — почти беззвучно прошептала Пэнси и, когда вновь обернулась к Грейбэку, столкнулась с пронизывающим взором голубых глаз.