Детективное агентство «Лунный свет» (гет)

— Заседание по делу об оскорблении чести магглорожденных и разжигании ненависти состоится через несколько минут, — вяло пробормотал секретарь судейской коллегии, а затем, внезапно нахмурившись, уже громче приказал: — Никуда не отлучайтесь! — И мигом скрылся за тяжелыми дверями.

Пэнси демонстративно фыркнула и по-королевски расправила плечи, словно мысли о побеге не разрывали ее изнутри. Разумеется, было чертовски страшно, почти так же, как когда она впервые увидела выписку со своего опустевшего счета в Гринготтсе, но унизиться и сознаться, что у нее поджилки от ужаса тряслись, значило потерять последнее — гордость. Только не из-за Грейнджер.

— Готова, Паркинсон?

Только не перед Грейнджер!

— Ты здесь? Прости, не заметила тебя в этих дьявольских силках, — старыми методами Пэнс пренебрегать не стала и выразительно покрутила пальцем у волос. Результат превзошел все ожидания: Грейнджер тут же побагровела, и на душе сделалось заметно легче. Что-что, а как вывести из себя грязнокровку она знала лучше, чем собственную родословную.

— Ты видела меня! А вот когда молола языком в компании своих трусливых дружков — вряд ли. Отсюда отправишься прямиком в Азкабан! Учти, я охотно поделюсь с комиссией воспоминаниями.

— Не понимаю, о чем речь, Грейнджер. Ты явно бредишь. Может, это из-за парникового эффекта, который создает тот куст, что ты носишь на…

— Мопсиха!

— Гряз…

— Довольно! — рявкнул Кингсли, и от неожиданного его вмешательства Пэнси едва не подпрыгнула на месте.

Она могла поклясться на свитках Мерлина, что еще мгновение назад делила помещение с одной лишь заучкой, но не зря ведь Министр годами совмещал работу в Аврорате, был на побегушках у Ордена и охранял тушу маггловского премьер-министра — поднатаскался находиться везде и сразу и теперь внезапностью своих появлений уступал разве что покойному Снейпу.

— Мисс Грейнджер, возвращайтесь в кабинет. Мисс Паркинсон, за мной, — пробасил он, и впервые за этот бесконечный день перед ней замаячил тусклый огарок надежды — уж не Поттер ли прислал Министра на выручку?

— Кингсли, — запротестовала Грейнджер, но резким взмахом руки он остановил ее порыв. За спиной вновь клацнул замок — должно быть, душный секретарь Визенгамота высунулся, чтобы пригласить их внутрь, но, завидев Министра, без вопросов втянул голову в ракушку. Неужели суд и правда отменяется?

— Гермиона, позже, — уже более учтиво обратился к грязнокровке Шеклболт.

Глаза той опасно сверкнули и вперились в довольную Пэнси. Впрочем, игра в гляделки продлилась недолго, скорым шагом они устремились за Кингсли — разъяренная своим поражением Грейнджер неслась к женишку, а Пэнси за неимением иных вариантов торопилась поскорее получить очередной выговор и покончить на сегодня с неприятностями.

Уже в кабинете Шеклболта, под пристальным оком любопытных портретов, она немного упала духом: Поттера здесь не было, а значит, некому было помешать Кингсли прочитать ей бессмысленную лекцию по этике деловых отношений.

— Аврор Паркинсон, — сурово начал Шеклболт, но, вероятно, передумав, устало рухнул в кресло и отчего-то сменил гнев на милость: — Пэнси, ты доиграешься.

— Не понимаю, о чем вы, Министр.

— Прекрати называть Гермиону этим словом! — вновь вскипел он, широкие ноздри раздулись, и ей не вовремя подумалось, что не наряжайся Кингсли в безразмерные балахоны, как старая дева, мог бы показаться вполне импозантным мужчиной.

— Слышишь меня?

Пэнси кивнула. Шеклболта она расслышала хорошо, и не только его: вопли и угрозы Грейнджер за стенкой набирали обороты — там, в соседнем кабинете, замминистра тщетно пытались успокоить Поттер и Фадж.⁽¹⁾

— Надеюсь, не Гарри за меня просил, — как бы невзначай уточнила Пэнси.

Обвинения против нее были, конечно, обоснованными: она на самом деле упоминала неблагородную кровь Грейнджер в разговорах на публике раз или два. Возможно, чуточку чаще — где уж ей было упомнить. Но в этом вопросе на заступничество бывшего, даже такого добродетельного как Поттер, она рассчитывать не смела. Он уже давно мигрировал из ее постели в койку к Грейнджер. И все же.

— Нет, — отмахнулся Кингсли и недовольно отпихнул стопки пергамента, чтобы с комфортом уложить широкие предплечья на столешнице. — Он уже сыт тобой по горло, Паркинсон, если уж на то пошло. Ваша интрижка закончилась. А у Гарри и Гермионы общее прошлое и большое будущее, так что забудь те времена, когда он, как проклятый, прикрывал твою неугомонную…

— Задницу, — невозмутимо подсказала Пэнси, наигранно рассматривая чересчур броский для аврора маникюр.

— Именно!

— Фадж, выходит? — не унималась она.

— А может, я сам решил дать тебе шанс.

Пэнси с трудом подавила настойчивое желание закатить глаза — что за бредни для наивных хаффлпаффцев! К четверти века она хорошо уяснила главное правило эффективного выживания: никто не раскидывается добрыми поступками бескорыстно, разве что Поттер иногда, но тот скорее исключение — его, как-никак, прикладывали Авадой, да и с метлы он наверняка падал не раз. Однако Кингсли из другого теста, и благополучие дочери последователей Волдеморта его интересовало меньше всего. Тем более особенной ценности сама по себе Пэнси для Министра не представляла. Спать с ним она бы не стала, пусть он хоть в тряпки Люциуса Малфоя облачится. Что касалось профессиональных навыков, без преувеличения, аврором она была слабым — об этом знали буквально все в Министерстве, и если бы не протекция Гарри, после Битвы за Хогвартс ее бы не пустили на порог ни одного приличного заведения.

Как бы оскорбительно ни ощущалась собственная беспомощность, их союз со шрамоголовым оказался довольно продуктивным: был у них и яркий секс, и, разумеется, необходимая как воздух выгода, правда, весьма своеобразная — жениться на ней Гарри не рвался, и, соответственно, богатства Поттеров и Блэков не перекочевали в дырявый сейф Паркинсонов. Вместо этого он, кретин, за руку притащил любовницу на аврорские курсы, а позже, несмотря на протесты своей разношерстной компашки, устроил в отдел. И пусть работу свою Пэнси ненавидела, ежемесячный чек вынуждал ее вставать каждое утро по расписанию и тащиться на службу, чтобы внести в реестр очередной ордер на очередной арест.

— Ну конечно, — ухмыльнулась Пэнси и презрительно уставилась на Министра. Спору нет, он не обязан раскрывать ни имен, ни личных мотивов, но унижать ее ложью — это уже слишком.

— Докси тебя побери, Паркинсон! Я не обязан отчитываться перед тобой! — Он чересчур резко подскочил, отчего стул с противным скрежетом отъехал назад. Похоже, Шеклболта невероятно раздражала необходимость тратить уйму времени на конфликт двух подчиненных. — В Министерстве дел невпроворот! А я нянчусь с тобой, как с маленькой! Ты все уяснила?

— Так точно, — отчеканила Пэнси. — Не называть Грейнджер…

— Замолчи! И для тебя она заместитель Министра Грейнджер!

— Не называть заместителя Министра Грейнджер… — продолжила Пэнси, игнорируя задыхающегося в ярости Кингсли.

— Подумай трижды, Паркинсон, — угрожающе процедил он. Вена на бульдожьей шее напряженно вздулась.

— Своими именами, — невозмутимо закончила она.

— Пошла вон.

Не искушая более судьбу, Пэнси молнией вылетела в приемную. Еще мгновение, и она бы незаметно улизнула к лифтам, но красный, как гриффиндорский флаг, Поттер, скорее всего, заслышав торопливый стук знакомых каблуков, Василиском кинулся к ней из смежного с Кингсли кабинета. Итак, очевидно, Патронусом Пэнси выступил не он.

— Как ты посмела, Паркинсон! — взревел он и точно бы вцепился в горло, но следующий за ним Фадж ловко обогнул старшего аврора и перехватил Пэнси, настойчиво выталкивая прочь из помещения.

— Что это было? — разыграла она удивление, невинно хлопая ресницами, однако взволнованный вид Руфуса заставил ее свернуть актерскую игру и закрыть рот. В конце концов, именно он помог ей выпутаться из этой истории без изматывающих судебных проволочек.

— Пэнс, так больше не может продолжаться, — зашептал он, настороженно поглядывая по сторонам. Еще бы, первый советник Министра, он здорово рисковал своим положением, вытаскивая шапочную знакомую из очередного скандала. — Прекрати вести себя…

— Как? — с вызовом обратилась она к нему.

— Как будто ничего не изменилось. Старый мир рухнул, Паркинсон. И лучше бы тебе поскорее принять новые порядки. Не губи ни свою судьбу, ни…

* * *

— …Ни Милли, — закончила свой рассказ Пэнси, откидываясь на жесткие подушки софы в гостиной Нотта. Здесь, в кругу друзей, она могла не соблюдать приличий, не подбирать толерантных слов и изо всех сил притворяться, что она по-прежнему на вершине пирамиды магического сообщества.

— Не сердись на него, — опустив глаза на свой бокал, смущенно попросила Булстроуд. При упоминании благородного поступка Руфуса ее щеки запылали, а довольная физиономия светилась от счастья, как фонарь Филча. — Многое на кону, ты же понимаешь. Шеклболт так и не простил ему ту историю с исчезновением паровоза.⁽²⁾ Наверное, нам действительно стоило бы перестать называть грязнокровку грязнокровкой.

Еще бы Милисента пела иначе, Фадж — ее реальный шанс вырваться из нищеты. Его репутация, в общем-то, не пострадала из-за дурацкой шутки с поездом, семья не была замечена в связях с Пожирателями, а дядя — бывший Министр Магии — давно восстановил доброе имя и лишь год назад ушел на покой. Брак с Фаджем положил бы конец бесперспективной работе колдосестры в Св. Мунго и позволил бы Булстроуд заняться чем-нибудь достойным: организовывать приемы или даже открыть собственный благотворительный фонд. Да здравствуют мантии от Твилфитт и Таттинг! Что же, за подругу Пэнси радовалась почти искренне, и все равно дракклы раздери эту удачливую стерву!

Она с тоской осмотрела присутствующих « как бесчестно с ними обошлись! Их благополучие мигом пошло под откос, не успел Волдеморт и остыть. Хотя, справедливости ради, среди старшекурсников только Драко носил Метку и открыто выражал поддержку режиму. Ему же одному и удалось унести ноги, пока вся остальная слизеринская компания уверенно скатывалась на обочину социальной жизни. Хуже всего пришлось бедолаге Гойлу, который уже около семи лет находился под домашним арестом — на него повесили непредумышленное убийство Крэбба. Неизвестно, увидит ли он еще хоть раз небо, но это и не важно: ходили слухи, Грегори окончательно тронулся умом.

Блейзу повезло больше, он просаживал последние обналиченные галлеоны и носился на побегушках у Попечительского совета Хогвартса, как безродная почтовая сова, пока миссис Забини продолжала скрываться за рубежом. Дафна тоже сидела без кната за душой — Гринграссы, как и Паркинсоны, спустили все средства на нужды Ближнего круга, бездумно откупаясь от необходимости носить клеймо Темного Лорда. И если родители Даф самоотверженно кинулись в жерло Битвы и погибли, разыскивая дочерей, — папаша Пэнси струсил, на сражение не явился и был впоследствии пойман на позорной попытке укрыться во Франции.

— Веди она себя не как последняя стерва, мы бы из вежливости попридержали языки, — деловито заметил Тео, смахивая с лица кудрявую прядь.

Пэнси тут же отсалютовала ему бокалом, выражая полное согласие. Нотт, пожалуй, держался на плаву получше, чем они все вместе взятые. После войны он не стал выколачивать у министерских акул свои денежки — уже тогда понял, что толку от этого не будет никакого. Вместо бесконечного обивания порогов он уехал в Восточную Европу, сделался подмастерьем у какого-то потомка Грегоровича и теперь вот сам владел магазинчиком волшебных палочек на Косой Аллее. Бизнес скромный, и все же бизнес, а не бумажная волокита в Аврорате и редкие вылазки на дознание в любое время суток.

— Что там с драконами, Милли? — поинтересовалась Дафна. — Руфус не рассказывал?

— И с эльфами, — на всякий случай добавила Пэнси.

То, что Грейнджер пропихивала инициативу расторгнуть договоры со всеми драконьими фермами, чтобы прекратить эксплуатацию магических животных, ее волновало в последнюю очередь. Моргана, у Паркинсонов сквозняк в хранилище, сдалась кому судьба охранника-дракона? А вот поползновение на эльфов по-настоящему пугало: она ни за что не сможет содержать поместье без помощи преданных и, немаловажно, бесплатных работяг. Салазар свидетель, без них и волосы прилично не уложить!

— Про домовиков пока ничего не слышно.

— Хитрый он у тебя малый, — подмигнул Забини, — сильно не болтает.

— Прекратите! — воскликнула Дафна. — Он жених Милисенты и вообще хаффлпаффец. Вся хитрость собралась в этой гостиной.

— Последнее прозвучало как оскорбление, — брякнул Тео и торопливо проглотил остатки шампанского.

— Руфус порядочный и честный! И мы с ним никуда не спешим, просто наслаждаемся друг другом, а не обсуждаем магглокровок и глупые законы. А вы все говнюки! Особенно ты, Блейз! — вспылила Милисента и быстро засобиралась домой.

— Эй, я-то на твоей стороне! — возмутилась Дафна и поднялась, чтобы последовать за подругой, но Пэнси поспешила вмешаться:

— Я догоню ее.

Разумеется, никого она догонять не собиралась. Смыться незаметно — совсем другое дело. Выговориться или на худой конец напиться так и не вышло, от разговоров настроение окончательно испортилось, а от игристого еще и свело желудок. Где только Тео заказывал этот сорт — кислятина.

* * *

Уже дома, устроившись за туалетным столиком, Пэнси медленно водила щеткой по волосам и задумчиво разглядывала себя в зеркало. Для наследницы обедневшего рода она все еще была хороша. Внешность пока хранила лоск некогда безбедной жизни, но надолго ли? Уже сейчас между бровями настойчиво обозначилась едва заметная морщинка. Она, как олицетворение самого чудовищного кошмара, доводила до состояния оцепенения. У матери Уизлетты была такая, только глубокая, как каньон. Вот и до нее дошла очередь — Пэнси неумолимо превращалась в серую моль Уизли. Эта дракклова морщина, как плакат на лбу, выставляла на обозрение одну-единственную мысль, что беспокойным волчком вертелась в голове: как разжиться галлеонами.

Именно деньги, а точнее, их отсутствие, рассорили их с Гарри. Она сохла по нему с четвертого курса, но и мечтать не смела о совместном будущем. Впрочем, реальность оказалась не такой беспечной, как первая влюбленность. Довольно скоро чувства разбились о мощную скалу безденежья. Поттер не мог не догадываться, что Паркинсоны остались ни с чем, но все равно искренне не понимал, отчего Пэнси сходит с ума. Он свято верил, будто богатства — это второстепенное, необязательное. Разбогатеть не проблема, было бы желание. Ну не идиот?

Закончив с волосами, Пэнси потянулась к тяжелым серьгам и, повозившись немного с капризными замочками, опустила украшения в раскрытую шкатулку. Пальцы, как зачарованные, задержались на аккуратно свернутом пергаменте. Все, как и завещал бывший: драгоценностей у нее теперь почти не водилось, зато на бархатном дне покоилось доказательство былой любви Гарри Поттера. Знала бы грязнокровка, что он сделал для дочери последователя Волдеморта — подавилась бы собственными патлами.

* * *

Едва Пэнси переступила порог отдела, стало ясно: как ни хорохорился Кингсли, этот конфликт с Грейнджер не остался незамеченным. Коллеги усиленно изображали работу, но все равно исподтишка пялились на нее, как на Венгерскую хвосторогу, забредшую во Флориш и Блоттс. Можно было бы списать гнетущую атмосферу на проделки самой грязно… рожденной, но щенячьи глаза Дина Томаса несколько сбивали с толку. Если даже магглокровка вылупился на нее с нескрываемым сожалением, то какого дементора здесь творилось?

— Доброе утро, — повыше вздернув подбородок, Пэнси с напускной невозмутимостью лавировала между столами.

Ответом ей стали кивки и тихие перешептывания. А Томас даже поднялся со своего места и нелепо приоткрыл рот, но так и не выдавил из себя ни звука. Придурки вели себя так, словно нажрались просроченных зелий! Пэнси начинала злиться.

— Да что с вами такое?

Взглядом она по очереди выхватывала лица — вот растерянный Финниган, побледневшая Боббин и тот парень с Рейвенкло, фамилию которого она за годы совместной работы так и не удосужилась запомнить. Их черты мало походили друг на друга, но всех объединяло одно: они бессовестно косились то на Пэнси, то на ее стол.

— Это еще что за… штука?! — не скрывая паники, взвизгнула она. На ее столешнице, как памятник уродству, взгромоздился чужеродный ящик.

— Это коробка, — Дин наконец собрался с силами и тихо забормотал за ее спиной. — Картонная.

— Картонная? Это что-то на маггловском?

— Ну типа того, — согласился он, а потом опасливо добавил: — Гермиона занесла с утра.

— И зачем бы мне понадобилась маггловская картонная коробка?

— Затем, что ты уволена.

Не веря собственным ушам, Пэнси порывисто обернулась и яростно уставилась на возникшую в дверном проеме лохматую голову Грейнджер. Дин быстро ретировался на свое место, остальные тоже поспешили уткнуться в пергаменты.

— Приказом номер семьдесят восемь от тринадцатого марта две тысячи пятого года Пэнси Патриция Паркинсон уволена за несоответствие квалификации занимаемой должности. Держи.

Бумажная птичка небрежно выпорхнула из рук гриффиндорской дряни и спикировала прямо в ладони оторопевшей Пэнси. Не в состоянии сконцентрироваться на отдельных словах она, как сумела, пробежалась глазами по строкам — все так. Даже подпись Шеклболта. Вот же лживый ублюдок!

— Здесь нет подписи Робардса, — ледяным тоном возразила Пэнси. Последняя попытка бесполезного сопротивления наверняка выглядела совсем жалко. Она ведь уже знала, что это конец. Знала, что нахалка Грейнджер продумала каждую деталь своего маленького шоу! Стоило отдать ей должное, сучка никогда не ошибалась в расчетах.

— Робардс больше не занимает должность главы отдела, Паркинсон. Со вчерашнего вечера глава — Гарри Поттер. И да, он в курсе, — прощебетала Грейнджер явно не без удовольствия. — Оставлю тебя собирать манатки, а мне пора заняться делом. Кто-то же из нас должен.

«Паршивая грязнокровка!» — громко подумала Пэнси, когда облако спутанных волос скрылось из вида.

1) Руфус Фадж, канонный персонаж, племянник Корнелиуса Фаджа

Вернуться к тексту

2) в 1999 году Фадж мл. на спор подверг исчезновению маггловский поезд в метрополитене (канон)

Вернуться к тексту

— Поганая грязнокровка!

Изумрудное пламя за кованой решеткой камина беспокойно качнулось, и голова Блейза тотчас сменилась на другую, более деликатную в выражениях.

— Чудовищная история, Пэнс! Сова от Руфуса добралась до меня около получаса назад. Он клянется, что только этим утром узнал новости. Какая дерзость! — сокрушалась Милли.

Под возмущенный гомон приятелей Пэнси стянула кожаные перчатки и нервно откинула одну за одной на широкую тумбу. Руки тряслись, мысли путались. Что теперь будет? Неужели именно ей суждено опозорить фамилию продажей поместья? А может, ежемесячные чеки присылают и после увольнения? Ну хотя бы некоторое время.

— А уж с этой коробкой! Честь Салазара, как смеют эти… нечистокровные… — Зеленые языки внезапно качнулись, затрещали, но, кажется, Миллисенте удалось наладить соединение. — Угомонись, Блейз! В общем, Пэнси, дорогая, одно слово и мы у тебя. Сегодня Сметвика не должно быть в больнице, так что и гонять меня некому…

Миллисента все говорила и говорила, припоминая и сумасшедших пациентов, и их ночные горшки, пока наконец Блейз вновь не отвоевал место в камине.

— Поганая она грязнокровка! Вот кто такая эта Грейнджер! И шрамоголовый тоже хорош! — разразился он бранью, и Пэнси с удивлением обнаружила, что сегодня Забини стал ей гораздо ближе давней подруги.

— Прости ради Мерлина, — вмешалась Милли. — Я прокляну тебя, идиот! Нас может слушать Отдел Тайн, а ты как первогодка! Я собиралась пригласить Дафну вместо этого безмозглого, но та… Да ты и сама понимаешь.

Пэнси понимала — около недели некогда веселая Дафна ходила мрачнее тучи, увядая день ото дня. Мало того что ей пришлось лишиться родителей, больших денег, части семейных артефактов, так у нее к тому же отобрали последнее — любовь. Дело обстояло абсурднее некуда. По достижении семнадцатилетнего возраста старшую Гринграсс официально представили жениху. Кто бы мог подумать, что Долохов произведет на нее такое неизгладимое впечатление: уже к концу званого ужина дура совершила непоправимое — влюбилась, хотя, по мнению Пэнси, этот суровый дикарь и не заслуживал сей милости. Но разве Дафну было переубедить? Ведь и после войны, несмотря на то что он был приговорен к пожизненному заключению в Азкабане, несостоявшиеся супруги переписывались ежедневно, пока в прошлую среду связь с той стороны внезапно не оборвалась. Совы возвращались ни с чем, а сама Гринграсс окончательно рехнулась от горя.

— Все вина Грейнджер! — обличительный тон Блейза заставил наконец Милли оставить борьбу и разрешить ему высказаться. — Это ведь она позволила заключенным вести переписки! Как будто на нас и так не смотрят косо даже в сраном Зонко!

— Она еще за все ответит, вот увидите! — выпалила Пэнси, взбудораженная заявлениями Забини, хотя в действительности понятия не имела, как именно собирается добиваться возмездия.

— Давай мы зайдем к тебе, — снова предложила Миллисента, но у Пэнси не было времени попусту чесать языком. Ей никогда не одолеть гриффиндорскую выскочку одними разговорами.

— Нет уж. Отправляйся на работу, а ты, Блейз, расскажи новости Нотту — у меня нет ни сил, ни желания посвящать его в подробности.

— Расчитывай на нас, дорогая, мы доступны в любое…

Дослушивать бессмысленные утешения она не стала и, оставив на том беседу, резво взбежала вверх по лестнице. Половицы, как клавиши расстроенного рояля, жалобно скулили под ногами. Поместье требовало серьезных вложений, одни домовики не справлялись. Что за стерва эта грязнокровка, но главное — почему Поттер позволил вышвырнуть ее за шкирку, как котенка?

В спальню Пэнси влетела ураганом и мигом принялась сшибать подручные предметы — все, до чего смогла дотянуться. Дизайнерская напольная ваза, графин, баночки с кремами, флаконы с духами разбивались вдребезги, лишь сильнее распаляя гнев. Она уже схватила шкатулку с драгоценностями, намереваясь расколотить зеркало, когда из воздуха возник перепуганный домовик.

— Хозяйка в порядке? — прижимая острые уши к голове, обеспокоенно спросил Бонни.

Как по команде Пэнси выпрямилась, расправила плечи. Дотошный эльф не сводил с нее ошарашенных пуговиц-глаз.

— В полном, — невозмутимо ответила она, отплевываясь от растрепанных волос.

Закатывать скандалы на публике считалось верхом дурного тона, и даже находись она на смертном одре, не позволила бы себе такого плебейства, пусть и при старинном слуге, который точно не кинется болтать.

— Хозяйка желает, чтобы Бонни прибрался?

— Да, — сглатывая горький ком, согласилась она с предложением.

Грейнджер, безусловно, редкостная дрянь, но если призадуматься — это ведь Поттер довел и без того щекотливую ситуацию до трагедии. Позволил своей грязной подружке вытереть об нее ноги. Не вмешался, когда ее, чистокровную ведьму, при всех унизила вшивая мочалка. Еще и картонную коробку подсунула, как какой-то… маггле!

С усилием контролируя каждое движение, она вернула шкатулку на место. Крышка оказалась приоткрытой, и на мгновение Пэнси замерла. Вот же он — конец Гарри Поттеру, а главное, хлесткая затрещина заучке Грейнджер!

— Бонни, пошел вон, — заметно повеселевшая, она энергично хлопнула в ладоши, но затем торопливо вскрикнула: — Нет, постой!

Потрясающие идеи, как из рога изобилия, сыпались на нее одна за другой. Кажется, маленькая заступница сирых и убогих радела за всех угнетенных. Чего только стоили уродливые шапочки, которые по-маггловски клепало это чучело. Что же, если грянокровка неравнодушна к эффектным шоу, почему бы не побаловать мочалку? В конце концов, освобождение домовиков ей пока только снилось.

— Сколько в доме эльфов?

— Госпожа, — заунывно шмыгнув длинным носом, тут же взмолился Бонни, — не прогоняйте нас, мы служили Паркинсонам поколениями!

— Отставить истерику, бестолочь, — нетерпеливо приказала Пэнси. — Ну же, отвечай!

— Шестеро со мной.

— Славненько, — хищно улыбнулась она. — Пятерых отправь в Аврорат. Пусть упакуют мои вещи в ту коробку, что стоит на столе, но медленно. Каждое перо расправить, пергаменты сложить уголок к уголку, отполировать столешницу до блеска. Все, чего касалась моя рука, надлежит вылизать начисто. Припоминаю, я и у грязнокровки что-то в кабинете трогала, лучше и туда заглянуть.

— Все будет сделано, хозяйка, вы и глазом моргнуть не успеете.

— Нет! — воскликнула Пэнси, раздраженная глупостью старого болвана — как же он не понимал? — Сказано же, мед-лен-но. Спешка в этом деле ни к чему. И, пока работают, пусть безустанно причитают, что я с ними плохо обхожусь.

— Но вы хорошо с нами…

— Слушай меня, недалекий! Это приказ, не перечь. Не хватает мозгов придумать — представьте, что ваша хозяйка Вальбурга Блэк. И переодень их в какие-нибудь обноски.

— Обноски?

— Да, если понадобится, раздерите на лоскуты те убогие шторы тетушки Полины. Давай же. Подготовь самых забитых домовиков во всей Магической Британии и мигом возвращайся. Тебе еще предстоит собрать меня по высшему разряду.

— Хозяйка отправляется на светский прием?

— Лучше, — расплылась в злобной ухмылке Пэнси. Выглядела она наверняка паршиво, зато внутри, довольная собой, смаковала будущую победу. — Хозяйка отправляется поздравить нового главу отдела с назначением.

* * *

Когда Пэнси привела себя в порядок, на Лондон опустились лиловые сумерки и, как это зачастую бывало в конце рабочего дня, приемная главы Аврората предсказуемо пустовала. Впрочем, ломись половина Британии в эти двери, мало кто по-настоящему отважился бы встать у нее на пути — не после того, как добрых пять минут она втискивалась в узкую атласную юбку. Вряд ли одежда сама собой уменьшилась, скорее всего, она опять раздалась в бедрах. Вот и наступила очередная пора распрощаться с вечерними посиделками в кругу таких же обиженных жизнью подруг, потому как достойную смену гардероба даже у этой паршивки Малкин Паркинсон не тянула. В конечном счете неделька-другая на ненавистных овощах пойдут на пользу и фигуре, и кошельку. О форели, ризотто, просекко и десертах безработная Пэнси предпочитала лишний раз не вспоминать.

— К нему нельзя! — едва завидев гостью на пороге, всполошилась секретарша, с ног до головы выряженная в серое.

В ней узнавались знакомые черты. Пэнси напряглась, мысленно окунаясь в гул Большого Зала, — кажется, Боунс.

«Бедняжка», — только и подумала она, взглянув на мышку с жалостью. Сконфуженная Сьюзан замерла на месте.

Кабинет главы неприятно поразил своей дичайшей запущенностью: повсюду валялись папки, из них выбивались отдельные страницы, а над потолком кружила целая стая бумажных птиц. При Робардсе такого беспорядка не наблюдалось. Впрочем, и сам Робардс был тем еще аккуратистом, чего не скажешь о Поттере — тот всем своим видом полностью отражал хаос рабочего места. Всклоченный, растерянный, он смотрелся почти так же убого, как Боунс в бабкином кардигане, и Пэнси на долю секунды стало неловко застать его таким уязвимым. То, что Гарри совершенно не представлял, как разгребать свалившуюся на него документацию, было очевидно.

— Пэнс, — выдохнул он обреченно, а затем, наспех поправив очки, подскочил и указал на аскетичный стул. — Присаживайся. Я с утра тебя ждал.

— Постою, — гордо заявила она, и Поттер, нервно топчась на месте, тоже остался стоять.

— Я понимаю, — пристыженно кивнул он.

Пэнси многозначительно вскинула подбородок — чересчур заносчиво, но что поделать, породу не скроешь. По правде говоря, ни докси он не понимал: от предложения она отказалась не из-за обиды, а из-за тесного пояса юбки, но разуверять его, разумеется, никто не собирался. Испытывать вину для Гарри Поттера так же необходимо, как дышать.

— Я пытался отговорить Гермиону, но куда там. Они с Кингсли все решили, — приступил он к оправданиям, но внезапно, когда Пэнси уже почти оттаяла, принялся критиковать, как несмышленого ребенка: — Но ты сама виновата, Паркинсон! Если бы не увольнение, твой поганый язык довел бы тебя до Азкабана.

— И довел ведь, — покаянно согласилась Пэнси.

Гарри оборвался на полуслове и уставился на нее в ошеломлении.

— Не может быть, Гермиона забрала заявление! Да брось, я лично уничтожил дело, его и в архивах не найти… — Он выскочил из-за стола и нервным движением растрепал и так неопрятные волосы. Тем временем довольная и проявленной заботой, и предстоящей победой она не торопясь разворачивала пергамент, годами дожидавшийся своего часа в фамильной шкатулке.

— Но так и есть. Билет в Азкабан, прямо в моих руках. Вот, пожалуйста, у меня здесь документ, подписанный… — она сощурила глаза, наигранно приглядываясь, — ах, героем войны с Волдемортом, награжденным Орденом Мерлина Первой степени, самим Гарри Джеймсом…

— Не смей, — прошептал одними губами Поттер, когда вдруг сообразил, о чем шла речь.

Когда-то в далеком двухтысячном убитая горем Пэнси строчила бесконечные апелляции с целью вытащить больного отца из Азкабана, однако все старания оказались тщетны — система не знала пощады. Примерно тогда же, когда Гарри еще был ее любовником, а Грейнджер — просто кудрявой завистливой стервой, последняя неожиданно нагло выступила перед журналистами с заявлением, возомнив, будто имеет право не подчиниться вынесенному Визенгамотом решению и в качестве исключения высвободить из-под стражи Пия Толстоватого, ссылаясь на то, что она ветеран войны и общественность ей чем-то там обязана. Страна взорвалась обсуждениями, все номера «Пророка» раскупили за считаные минуты, а Пэнси, читая статью, лишь посмеивалась дерзости зарвавшейся грязнокровки. Но, как оказалось, насмехалась она напрасно: с мистера Толстоватого в тот же день сняли все обвинения, выпустили на свободу и даже трудоустроили, вернув кое-какие привилегии. Судьи Визенгамота, по слухам, жутко оскорбились, но против самоуправства Грейнджер выступить не решились. В отличие от надравшегося Поттера. Эти с рыжим Уизли не поддержали подругу, но вразумить, как не силились, не сумели. Тогда-то любовничек и расщедрился на документ, по которому Пэнси на свое усмотрение может выбрать заключенного, за которого поручится сам Мальчик-который-победил. Точнее, оставил подпись — заполняла она сама, Гарри-то был в стельку.

— Отчего же нет? — невинно пожала она плечами.

— Твой отец, он…

— Умер, — бесчувственно констатировала она факт. — Как и твой, Поттер, за столько лет пора бы смириться. Но ведь погляди, — с ехидной улыбкой подняла она пергамент и потрясла перед его носом, — тут же прямо написано: «любого заключенного в волшебной тюрьме Азкабан». При чем здесь мой папаша?

Патрик Паркинсон умер от оспы за сутки до того, как Гарри подарил ей припозднившуюся и, выходит, бесполезную грамоту о помиловании, но он сам был слишком занят руганью с заучкой и последующей пьянкой с Уизелом, чтобы узнать об этом своевременно. Потому-то Пэнси и не горячилась вписывать имен, разумно рассудив, что в ее положении подарками такого масштаба не раскидываются. Несколько раз она подумывала обнаглеть и освободить Люциуса Малфоя, но придурок Драко в тот же миг бросился бы в Магическую Британию, и в тот же миг его заковали бы в наручники: убийство Крэбба, покушение на Дамблдора, Черная метка — это если не секс, то как минимум поцелуй с дементором.

— Ты все-таки меркантильная дрянь, — тихо, но твердо произнес Гарри.

Внутренне Пэнси содрогнулась. Знала ведь, Поттер не упрекал, всего-то разочаровался, но у нее будто почву из-под ног выбили. Все дело в том, что, в отличие от своей маглорожденной девки, он никогда не кидался оскорблениями, и потому такое заявление, к тому же щедро сдобренное вселенской тоской, травило не хуже яда Василиска.

— Неправда! — выпалила она горячо.

Словно в свою защиту в памяти всплыли красные от слез глаза Дафны, день за днем рыдающей по своему мужлану. Пэнси, возможно, и прагматичная местами, но уж точно не меркантильная! И сегодня она шла в Азкабан за Долоховым, лишь бы оживить поникшую подругу, ну и слегка подгадить Поттеру с Грейнджер. А ведь в какой-нибудь соседней камере с Долоховым, вообще-то, томился ее собственный жених. Толку, правда, от него теперь было немного — хранилище проклято самим Волдемортом, репутация навеки загублена, и от имени его даже добродушные старушки в Хогсмиде мученически кривили губы.

— Ты о себе все знаешь, Паркинсон. Себя ведь не обмануть, — покачал он головой, а затем отвернулся, будто она стала самым главным его разочарованием.

— Мне нужен сопровождающий. Томас там или этот, с Рейвенкло.

— Я сам, — кинул он через плечо и потянулся за мантией. — Я же этот, с Гриффиндора.

Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но, едва ногти впились в ладони, Пэнси быстро взяла себя в руки — негоже так по-детски сердиться напоказ. Мантикоры раздери этого Поттера, вечно портит все веселье!

* * *

Раздражение на Гарри сошло на нет уже в первые мгновения после перемещения. Стоило Пэнси оглянуться по сторонам, живот окаменел от ужаса: их занесло на вершину башни, и на много миль вокруг не было ничего, кроме бескрайнего почти черного моря. Ни птиц, ни солнца, ни дементоров. Хотя последние, должно быть, находились не так далеко, просто еще не успели им повстречаться, иначе зачем бы Поттер нашептывал что-то своей красавице-лани.

Ей удалось немного успокоиться, глядя на светящийся теплом Патронус, пусть и чужой — заклинание это так и осталось ею не освоенным. Ну и что с того? Поттер известен своими суицидальными наклонностями, потому в случае опасности бросится спасать сначала Пэнси, затем заключенных, всех до самого безнадежного, а если это взбредет в его шрамоголовую башку, то и здешних рыб, и лишь потом подумает о себе. Пожалуй, с гриффиндорцами посещать Азкабан действительно практичнее, чем с рейвенкловцами.

— Не передумала? — крикнул он, но всю мощь его голоса унес холодный порыв.

Ветер нещадно трепал и так не самые опрятные волосы Гарри. Страшно было представить, что же творилось с ее укладкой. Да и вообще, было просто страшно.

— Нет! — заорала она как можно увереннее.

Поттеру следовало бы распознать ее ложь, схватить за плечи и без вопросов перенести их обратно — вряд ли Пэнси в здравом уме решилась бы на еще одну вылазку. Но он не был слизеринцем и потому не обратил внимания, как напряженно ее пальцы вцепились в палочку, как слегка согнулись ноги в коленях, будто в любой момент она рисковала свалиться в коварное море, и, конечно, он понятия не имел, что колотило ее в последнюю очередь от холода.

— Тогда за мной, — прочитала она по губам и с тревогой посмотрела, как лань ускакала вдаль, туда, где мрачные воды сливались с тяжелым небом.

— А Патронус нам не понадобится? — все-таки решилась полюбопытствовать Пэнси, когда через люк по узким ступеням они проникли внутрь. — Ну знаешь, вдруг дементоры или какая другая тварь.

— Не бойся, дементоры не навредят, — как-то мрачно пробормотал он и галантно протянул ладонь, которую Пэнси, само собой, с достоинством проигнорировала.

— На таких каблуках ты навернешься, сломаешь лодыжку и останешься без преступников, — добродушно предупредил он.

Колкий ответ почти сформировался в голове, но так и остался неозвученным, потому что из глубин плохо освещенного коридора к ним спешил тощий надзиратель, весь увешанный связками металлических ключей.

— Господин Поттер. Мисс, — учтиво склонился мужчина, бегло осматривая их обоих.

Ей хотелось поправить его — все же она не какая-то рядовая мисс, а мисс Паркинсон, наследница древнего рода, чья фамилия входила в Священные двадцать восемь. Впрочем, она подумала, что благоразумнее будет смолчать, потому как этого беднягу вряд ли удивить знатным родом — у него тут наверняка в каждой первой камере по представителю древнего рода.

Тем временем Поттер дал ей знак, и она торопливо продемонстрировала смотрителю грамоту. По мере прочтения глаза надзирателя вылезали из орбит. Казалось, бедолагу вот-вот сразит приступ.

— Как же, мистер Поттер…

— Отдай ей, кого попросит, — не сводя с Пэнси осуждающего взгляда, распорядился новый глава Аврората.

— Черта с два! — вдали прогремел знакомый гнусавый голос, и через несколько секунд клубок из спутанных волос слетел к ним вниз по лестнице. Вот, значит, к кому ускакала лань-паршивка!

— Говорила же, будут твари, — пробормотала себе под нос Пэнси.

— Какого драккла, Гарри? Этого не может быть, — прошипела Грейнджер, как будто в нее Нагини вселилась. — Ты совсем спятил? Когда ты…

— Лет пять назад. Помнишь, Гарри, мы тогда из постели вылазили, только чтобы перекурить…

— О, да заткнись ты! — рыкнула Грейнджер. — Гарри не курит!

— Пэнс, не начинай. Гермиона, ничего не поделаешь…

— Ни в коем случае!

— Ну, с сигарой моего отца в зубах Поттер пыхтел, как Хогвартс-экспресс, — не унималась Пэнси.

— Поверить не могу, что ты так сглупил!

— На мне, кстати, тоже пыхтел, как Хогвартс…

— Захлопнись, Паркинсон!

— Захлопнитесь обе! — гаркнул Поттер, и угроза эхом разнеслось по Азкабану. Перепуганный не на шутку смотритель сильнее втянул голову в плечи. — Гермиона, у нее есть помилование. Я подписал. Точка. Пэнси, еще слово, и ты сама сядешь к своему подопечному!

На минуту мрачный коридор окунулся тишину. Никто не смел и шелохнуться. Все они, казалось, использовали необходимую паузу, чтобы наспех обдумать положение, в которое себя загнали, изредка перекидываясь многозначительными взглядами с присутствующими — Поттер и Грейнджер явно молчали в унисон, что-то беспокоило обоих. Неужели Кингсли настолько озвереет, когда прознает о тюремном приключении? Пэнси же смотрела в основном на грязнокровку и мысленно подавала ей сигнал за сигналом: «сучка, сучка, сучка, сучка».

— Ладно, — выдохнула Грейнджер и гораздо спокойнее уточнила у Пэнси: — Давай покончим с этим, кого тебе выдать? Какого-нибудь Шанпайка?

— Антонина Долохова, будьте любезны. С вещами. У него наверняка на себе были родовые артефакты — кольца и прочие побрякушки.

— Нет, — выпалил Поттер, едва она успела договорить. — Пэнси, это невозможно!

— Сейчас покажу документ, — вновь полезла она за амнистией, которую заблаговременно убрала в сумочку, подальше от Грейнджер — мало ли, дубликата ведь не существовало. Благородным гриффам и в голову не приходило, что вдвоем пергамент они без труда сумели бы отобрать силой.

— Гарри, это плохо кончится. Я знала. Знала! — запричитала разом побледневшая Грейнджер. Пэнси сделалось почти хорошо.

— Паркинсон, мы убедим Кингсли восстановить тебя в должности, — обратился к ней Поттер, и — О Мерлин — Грейнджер согласилась с ним порывистым кивком! Какого драккла на них нашло?

— Повысим зарплату, оформим ежегодную премию, — принялась перечислять Грейнджер новые условия, и Пэнс, наверное, клюнула бы на крючок, если бы грязнокровка опрометчиво не добавила: — Ты же обеднела, деньги не повредят.

Внутри оскалилась оскорбленная гордость.

— Больше нет, — сама не понимая, что несет, заявила она. — Я открываю бизнес.

— Бизнес? — искренне удивился Поттер. — Какой?

— Уникальный. Сыскное агентство, первое в Магической Британии, — брякнула она, уже не думая. И еще до того, как Грейнджер злобно расхохоталась, разочарованно сообразила, какого дурака сваляла. А все потому, что, кроме этой аврорской дыры, ничего не видела!

— Ты шутишь так? Какой из тебя сыщик, мисс Марпл? — не унималась заучка. От вида ее содрогающихся плечей Пэнси с силой стиснула зубы. Дрянь!

— Ведите. Мне. Долохова! — рявкнула она и схватила за шиворот вжавшегося в стену смотрителя. — Не то я отсюда прямиком к Скиттер!

Грейнджер вновь напряглась, хорошее настроение ушло безвозвратно. Да и Гарри, казалось, было не до смеха. Уставший, он просто наблюдал, как они грызутся, и, судя по залегшим теням под глазами, думалось ему вовсе не о склоках бывшей и нынешней.

— Мистер Лоуренс, вы слышали. Ведите к Долохову.

— Но как же, сэр?

— Мистер Лоуренс, молча ведите к Долохову, — с нажимом повторил он, и их процессия поползла вниз по обледенелой лестнице к самым нижним камерам. Или, как живописно представляла в воображении Пэнси — в ад.

— А что, доставка у вас не работает? — вполголоса спросила она, но никто из них не стал ей отвечать.

И, как вскоре выяснилось, неспроста. Когда мистер Лоуренс разжигал магические факелы и отпирал камеру, необъяснимая тревога сковала Пэнси по рукам и ногам. А в следующий миг, когда решетчатая дверь, скрипя ставнями, не спеша распахнулась, с губ неконтролируемо слетел страшный вскрик.

— Пэнси, — позвал Гарри, скорее всего, с целью вывести ее из оцепенения, но можно было и не стараться — жуткая картина навеки впечаталась в подсознание. Зажмурься она или ослепни, все равно не сумела бы развидеть четыре грузных тела, беспомощно сваленных в угол, словно не люди они, а мешки с удобрениями.

— Это же… отец Драко.

Живые трупы. Пэнси ведь и не сразу догадалась, что они не умерли по-настоящему. Зрачки остекленевшие, кожа такая же серая, как сам Азкабан, редкое, почти неуловимое дыхание. Лучше бы они умерли.

— Восемь дней назад бывший начальник Аврората Гавейн Робардс совершил чудовищную ошибку, — заговорила Грейнджер. — Он единолично переделал режим дня для узников с учетом пожелания комиссии по правам волшебников и, не согласовав ни с кем изменения, отослал итоговый вариант мистеру Лоуренсу.

Голос ее был тихий и надтреснутый — грязнокровка, похоже, страдала. Страдала и Пэнси, не в силах оторваться от безвольного лица мистера Малфоя. Моргана, Драко так за него бился! А этот Долохов… Она плохо его запомнила, — виделись они мельком раз или два, когда тот приходил в Хогсмид навестить Дафну, — но отчего-то его физиономия показалась ей неестественно вытянутой. Будто челюсть вот-вот раскроется в немом крике. На Лестрейнджей она старалась не смотреть. Особенно на Рабастана.

— Я ему сразу отрапортовал, что негоже так! Что накладки получаются, мисс Грейнджер! — всплеснул руками смотритель.

— Да-да, мистер Лоуренс, тому есть подтверждения, — успокоил старика Гарри, похлопав по плечу.

— На беду, мистер Робардс в рабочие часы отправился на обед с супругой, проигнорировав всю корреспонденцию в тот день, — горько продолжила Грейнджер. — В расписании была ошибка — этих заключенных вывели на прогулочный этаж во время гнездования дементоров.

Желудок болезненно сжался. Если бы не новая диета, так удачно стартовавшая сегодня, Пэнси бы вырвало на собственные туфли. Заучка же вовсю давилась рыданиями на плече Поттера, который, хаотично поглаживая ее по растрепанным кудрям, вынужден был продолжить рассказ сам:

— Кингсли вынудил Робардса уйти в отставку, но внутреннее следствие еще идет. Пэнс, это чудовищная ошибка…

— На них напали дементоры! — всхлипнула она и только тогда осознала, что тоже плачет.

— Дементоров сразу убрали из Азкабана.

Ей не к месту вспомнилось печальное лицо Гарри, который каких-то полчаса назад заверял ее, будто дементоры больше не проблема. Вот почему Грейнджер и Поттер так яростно пытались откупиться от нее — отчаянно стремились удержать лукотруса в мешке!

— Это ничего не меняет, — неуверенно пробормотала она, хотя, разумеется, случай этот менял абсолютно все!

— На спине потащишь своего Долохова? Технически он жив.

— Гермиона!

— Да пошла ты, Грейнджер! — тотчас завелась Пэнси и, круто развернувшись к Лоуренсу, по-хозяйски распорядилась: — За мной.

Гарри пытался вразумить ее, но она лишь отмахнулась — смотритель в качестве сопровождающего, пергамент с помилованием в сумке, на кой черт ей сдались эти придурки, которые даже расписание работы тюрьмы нормально составить не в состоянии?

— Мисс, мисс, — кряхтел Лоуренс, с трудом поспевая за ней. — На этом этаже только опасные заключенные, пожизненные.

— Вот и чудненько! — певуче отозвалась она.

Рано или поздно про азкабанскую трагедию узнают все — та же Скиттер разнюхает, а потом по миру пустит действующее правительство своей разгромной статьей. Но Пэнси тоже в стороне стоять не намеревалась, она с удовольствием подкинет искру в Адское Пламя! Никто из этих магглолюбов и грязнокровок не возьмет на себя ответственность, все свалят на Робардса. Однако за несогласованное освобождение пожизненного преступника Кингсли точно наподдает Поттеру, а заодно и кудрявой стерве. Не ей одной терять работу и репутацию!

— Мисс, прошу, такой заключенный только один на всю тюрьму! Остальные, ну вы видели…

Звонкие каблучки отбивали победоносный ритм, барабаня по каменной плитке и распаляя фантазию Пэнси. Она отомстит всем сразу. И сыскное агентство — идея, в общем-то, неплохая, не грязнокровке судить.

— Мисс, вот этот. А больше никого и нет.

Пэнси не сразу вернулась мыслями в действительность, потому смотрителю пришлось дернуть ее за рукав расшитой шелковой ниткой мантии. Все чувства разом обрушились на нее — и память о жуткой камере, и насмешки Грейнджер, и невесть откуда взявшаяся нестерпимая вонь. Инстинктивно прикрыв нос запястьем, она с отвращением заглянула в отверстие между толстыми прутьями решетки. Смрад стоял отвратный, да и сама камера производила отталкивающее впечатление — там даже элементарной кровати не было!

Лоуренс осторожно придвинулся, нервно звякнула связка ключей на поясе. Несколько взмахов палочкой, и факел смотрителя вспыхнул ярким пламенем. Только теперь Пэнси удалось разглядеть массивную фигуру узника. Он сидел прямо на полу и явно не торопился приветствовать гостей: головы не поднимал, дышал размеренно и ровно, словно находился в забытье, а из-за длинных серых волос разглядеть лицо никак не получалось.

— Фенрир Грейбэк, мисс, — подал голос Лоуренс, напомнив о себе. — Брать будете?

Пэнси чуть сердце не выплюнула от внезапно свалившегося на нее страха и, не скрывая отчаяния, растерянно уставилась на старика. Оборотень! Да он же сожрет ее! Но если убежать отсюда не оглядываясь, как подсказывала интуиция, — засмеет Грейнджер. Идиотка, она попалась в собственную ловушку!

— Буду, — почти беззвучно прошептала Пэнси и, когда вновь обернулась к Грейбэку, столкнулась с пронизывающим взором голубых глаз.

— Ты забрала кого? — вкрадчиво уточнил Фадж, раздуваясь от негодования.

Будто с первого раза не расслышал! Пэнси плотно сжала губы и демонстративно скрестила руки на груди: нечего разглядывать ее так дотошно, она не третье пришествие Волдеморта провернула. Тем более Руфуса и до нее осведомили о событиях прошлого вечера. Даже здесь, в Атриуме, у журчащего фонтана было различимо слышно, как надрывает голосовые связки Кингсли. Возможно, ей бы стоило пожалеть о своей глупой выходке, но одна только сладостная мысль о том, как этим прекрасным мартовским днем шрамоголовая башка Поттера со свистом слетит с плеч, придавала сил и возносила в обитель Мерлина.

— Мне на все Министерство прокричать кого?

Руфус отшатнулся, испуганно заозирался по сторонам. Была бы его воля, наверняка дал бы деру и вообще открестился от неудобного знакомства, но Миллисента всегда и во всем поддерживала подругу, и если женишок всерьез наметил курс на постель Булстроуд, ему не отвязаться от Пэнси и сегодня. К тому же от него не требовалось особенных усилий — так, сущий пустячок.

— Ты спятила, — выдохнул он обреченно. — Просто…

— Спятила, — повторила она за него нетерпеливо.

Это было не первое «спятила» за бесконечное утро: слово в слово неустанно повторял ей Тео, ему вторил не до конца протрезвевший Блейз. И заплаканная Дафна между приступами безутешных рыданий тоже успевала согласиться с парнями и, как сломанный болванчик, качала растрепанной головой. Одна Милли из вежливости держала рот на замке. Жаль, мужику своему инструкцию не выдала.

— Я его все равно не верну, — принялась она убеждать Фаджа так, будто речь шла о задрипанном артефакте из нелегальной лавки. — Дай мне нотариуса, и тогда есть шанс, что он не растерзает меня на куски.

Но от артефакта оборотень отличался хотя бы тем, что Пэнси боялась ликантропии столь же неистово, сколь прабабка — драконьей оспы. Благодаря Бонни ей удалось перенести этого социального отброса на заброшенный чердак, а на хлипкую дверь повесить огромный амбарный замок ее дяди, который разводил мантикор в далеких шестидесятых. На пике отчаяния в памяти всплыли все запирающие заклятия, которые хоть раз упоминал профессор Флитвик на лекциях. Однако и этих мер казалось недостаточно. На стражу опасного соседа она поставила еще двух эльфов, а те в свою очередь вооружились серебряными вилками и старой изогнутой кочергой. И все равно долго находиться под одной крышей с Грейбэком Пэнси не могла — она долго ворочалась на хрустящих простынях, стараясь поскорее уснуть, но, едва вспоминала, кого притащила в отчий дом, волосы на затылке шевелились. Так и не совладав с собой, глубокой ночью она вломилась к Милли в поисках утешения и безопасного ночлега. О, возможно, давно обглоданных до костей домовиках она решила подумать позже.

— Ну а он сам что говорит? — немного спокойнее поинтересовался Фадж, но, когда столкнулся с растерянным выражением, застывшим на лице Пэнси, настороженно спросил: — Он согласен?

— Мерлин, конечно, согласен, он докси знает сколько не мылся!

Пэнси ничуть не лукавила. В ее картине мира каждое существо, будь то разумный волшебник или, скажем, заросший полувеликан вроде Хагрида, готово было пойти на любые условия ради минимального комфорта. Кому в этом материальном мире не хотелось жить хорошо?

— Паркинсон, он сказал, что согласен? — Зрачки Руфуса вновь расширились.

— Я не знаю! — взвизгнула Пэнси, не выдерживая такого давления. — Он молчит. Иногда хмыкает и плюется!

Это все, что она запомнила о своем подопечном. Вполне вероятно, ситуация обстояла не настолько трагично, как разыгрывалось в воображении, и мохнатый был способен еще на какие-нибудь действия, вроде нескончаемой благодарности или хотя бы любезной беседы, но она не торопилась узнать арестанта поближе и уж точно не рискнула продолжить знакомство. По правде сказать, Пэнси вообще не обмолвилась с ним и словом.

— Драконьи яйца, Паркинсон, это зверь! Как ты не поймешь!

— Что сделано, то сделано, — яростно прошипела она на манер Грейнджер. — Я скорее сдохну от клыков, чем спасу Поттера и верну волка за решетку! Ты поможешь мне?

Недовольные глазенки Фаджа забегали по толпе в Атриуме, будто отыскивая в монотонных потоках волшебников потенциальную причину для отказа. Разумеется, оказывать услугу той, которая из-под носа Министра вытащила пожизненного заключенного на свободу, да еще и в момент, когда представителей древнейших фамилий пусть и случайно, но все же казнили, ринулся бы только полный идиот. А ведь Фадж даже не был гриффиндорцем! Но еще до того, как он достал маленькое перо из нагрудного кармана мантии и черкнул записку, Пэнси поняла: ему некуда деваться. Такова цена за связь с Милли Булстроуд, парень.

Тем временем, наспех свернув пергамент в незамысловатую фигуру с крылышками, он выпустил шуструю птичку, и та резво упорхнула прочь.

— Мистер Толстоватый встретит тебя в Отделе Клятв и Магических контрактов.

— Спасибо, — расплылась она в счастливой улыбке и уже почти сорвалась с места, — скорее всего, в толпе шаталась злая, как трехглавый пес, Грейнджер, о встрече с которой Пэнси вовсе не грезила, — но Руфус по-свойски ухватил ее за предплечье и серьезно предупредил: — Паркинсон, он опасен.

«Не опаснее Тома Риддла», — подумалось вдруг впопыхах, когда и Атриум, и Руфус остались позади.

Как и обещал Фадж, мистер Толстоватый, на редкость статный мужчина с печальным лицом, лично встретил ее в приемной.

— Мисс Паркинсон, — обратился он учтиво и изящно поклонился.

Совершенно не к месту на нее обрушился прилив болезненной ностальгии — как же быстро отвыкла она от подобного обращения! Век галантности, манер, ослепительного лоска безвозвратно сгинул, истлел под давлением новых порядков и остался остывшей золой на страницах учебников по истории.

— Мисс Паркинсон? Вам нехорошо? — Пий слегка сжал ее кисть сквозь тонкий шелк перчатки. На его усталом лице отчетливо проявилось беспокойство.

— Нет-нет, — заверила она, скидывая с себя пелену тоски. — Мистер Толстоватый, я от…

— Молодого Фаджа, — кивнул он, а потом, смутившись, поспешил добавить: — Простите мне мою заносчивость. Я слишком часто вспоминаю его дядю — вместе мы прошли немалый путь.

Корнелиус Фадж и Пий Толстоватый в действительности могли похвастаться добротным многолетним сотрудничеством — оба чистокровные, цепкие, консервативно настроенные, их костяк казался нерушимым. Но первый несколько лет как преставился, и оттого Пэнси его нисколечко не жалела, а вот за Пия все же было обидно. Если бы хитрый ублюдок Яксли не подверг беднягу Империусу, Толстоватому не пришлось бы совершать чудовищные поступки по велению Темного Полукровки, проходить череду судов, тюремное заключение, а потом довольствоваться подачкой заносчивой гриффиндорской грязнокровки и сидеть на месте, которое он перерос лет пятнадцать назад. Какое унижение для человека такой величины!

— Конечно же, Руфус — самостоятельная единица. Талантливый молодой человек, его ожидает блестящая карьера, — продолжал он, покачиваясь на носках в такт своим речам.

Впрочем, Пэнси сильно не вслушивалась — больше смотрела, подмечала детали. Все в нем говорило об особой породе. Сколько вообще лет этому Пию? Не сильно старше ее близкого знакомого.

— А вот и миссис Лонгботтом, — оглянулся он на неуклюжую, как муженек, Ханну Эббот, за которой, обивая углы, волочилась пузатая протертая сумка. — Она проследит, чтобы сделка прошла в рамках закона, и скрепит соглашение магией крови.

— Благодарю вас, мистер Толстоватый.

— Не стану лукавить, я слышал новости, мисс Паркинсон. — Пока Эббот готовилась к отправке и напоследок копошилась в своем занюханном барахле, он чуть склонился к Пэнси и, вновь невесомо коснувшись запястья, тихо посоветовал: — Берегите себя.

От столь деликатного отношения Пэнси едва не заурчала, как обласканная кошка. Вот она старая школа, а не панибратские хватания молодого Фаджа!

* * *

— Прошу за мной, — рука взметнулась в сторону единственного входа, словно скромняга Эббот могла из любопытства свернуть не туда и обшарить поместье с торца.

Глупо, конечно, но Пэнси все равно нервничала, оттого и вела себя немного заносчиво: чем сильнее ей хотелось зарыться в землю по самую макушку, тем выше задирала нос. Вот и сейчас, когда они торопливо шагали по неухоженной жухлой траве, в голову, как пауки, лезли мысли об ужасном состоянии дома. Скромный особняк Паркинсонов не шел ни в какое сравнение с тем же гигантом Малфой-мэнором. Спален было всего четыре, гостиная — одна, и то совмещенная с библиотекой, кабинет отца да столовая. Ну и чердак с временно поселившимся там чудовищем. В такой малютке не скрыться, как ни старайся. Из любого угла Эббот услышит скрип половиц на запущенной лестнице и, как пить дать, в красках доложит своему меченосцу о плачевном состоянии жилища.

— Бонни, — властно позвала Пэнси, едва они переступили порог, — подай нам с миссис Лонгботтом чаю, а затем пригласи… ну ты знаешь кого.

Домовик совсем некстати замялся, подбородок его затрясся, как у сбрендившего Локонса. Небрежно оттолкнув идиота бедром, — тот так и остался дрожать в темной прихожей, — очередным дерганым движением она дала Эббот знак следовать за ней. Промедления недопустимы — чем быстрее она приведет мохнатого подопечного, тем быстрее посадит того на цепь, тем самым обеспечив себе безопасность.

Ханна ожидаемо молча плелась за ней, проталкивая безразмерную сумку вперед. Пэнси же совсем разнервничалась — ну не сожрал же в самом деле потрепанный тюрьмой волк тех двух эльфов, что стерегли чердак! На ходу соображая, как бы выкрутиться из этой авантюры, она толкнула дубовые двери гостиной и тотчас обомлела. В отцовском замшевом кресле для чтения развалился Грейбэк.

Его изношенная роба скаталась до бедер, открывая вид на грязные ступни, крупные колени и… О Мерлин. Вспыхнув от смущения вперемешку с отвращением, Пэнси перевела взгляд на наглую морду преступника, стараясь игнорировать отдельные детали непристойного облика. А вот голодранец даже головы не поднял, только спокойно перелистывал страницы «Пророка» и отхлебывал огневиски прямо из горлышка хрустального графина.

Сзади раздался глухой удар — бесценная поклажа перепуганной до смерти Ханны грохнулась на пол. Именно уродливая сумка и вывела Пэнс из оцепенения, это свершилось — слепая вера себя изжила. Семилетняя иллюзия о возвращении эпохи чистокровных, как тонкий сосуд, разбилась вдребезги, стоило лишь оказаться в одной комнате с оборотнем. Пока она тешила себя призрачными надеждами, нищета во всей красе забралась с немытыми ногами на дорогущую обивку ее благородного прошлого и восседала напротив, как на троне. Неоспоримая истина восторжествовала: нет у Паркинсонов в магическом мире никакого имени, у дома нет твердой руки, а у нее — великого наследия. Все потеряно безвозвратно, но это и неплохо. Глаза ее сурово сузились, страх и неуверенность преобразовались в решительность. Ноги наконец тронули вязкое дно, но черта с два она подохнет в этом болоте. У Пэнси осталась она сама, а все прочее пусть катится к дементору под мантию.

— Святой Годрик, — проблеяла Эббот.

— Не припомню, чтобы Годрика возвели в ранг святых, миссис Лонгботтом, — хрипло отчеканила она. — И вообще, ведите себя подобающе волшебнице, а не наивной маггле. Вы на работе.

Едва она замолчала, Грейбэк зашевелился и вдруг с интересом на нее уставился. На его заросшем лице горели ярко-голубые глаза, и пусть смотрел он с очевидной насмешкой, взор его оставался острым и цепким. Пэнси едва не задохнулась от непрошенного внимания, однако, судя по всему, убивать ее зверь не спешил. Это наблюдение, пожалуй, стало лучшей новостью за все утро.

— Ч-чаю? — Бонни все же собрался и, поджав уши, проскользнул в гостиную, хоть и с заметным опозданием.

— Пожалуй, — почему-то отозвалась Ханна, самой-то, наверное, кроме Хогвартса, не доводилось контактировать с эльфами.

— Обойдемся, — отрезала Пэнси. Чай у нее приличный, и раз с прелюдиями они вынужденно закончили, нечего и тратиться на эту голытьбу.

Судя по довольной морде, волчару в целом забавляла раскинувшаяся в комнате картина, особенно почти сходившая под себя Эббот — то еще зрелище. Но самой Пэнси было не до веселья. К вшивым докси скрипучие половицы и жухлую траву на приусадебном участке. Впервые за долгие годы ей предстояло позаботиться о безопасности, а не об имидже.

— Мистер Грейбэк, — обратилась она к нему, вздернув подбородок. — Меня зовут Пэнси Паркинсон.

— Потолок носом не прошиби, — гоготнул он как-то по-варварски.

— Для вас — мисс Паркинсон, — презрительно продолжила она. — Признаться, я больше переживаю не за потолок, а за испорченную мягкую мебель. Выходит, мифы об остром волчьем обонянии сильно преувеличены, потому что в доме помимо гостиной есть еще две ванные комнаты, которые вы, увы, упустили.

Ханна шумно втянула в себя воздух. Бонни в отчаянии закрыл глаза ушами, а вот сам Грейбэк и не думал оскорбляться, напротив, расхохотался еще громче, обнажив острые клыки. Пэнси же еще сильнее расправила плечи, с достоинством ожидая, когда этот пес закончит развлекаться. В конце концов, пес он до сих пор еще бездомный, а значит — по-прежнему опасный.

— Миссис Лонгботтом, пока мистер Технически-еще-арестант пребывает в хорошем расположении духа, предлагаю не терять ни мое, ни ваше время и подготовить все необходимое для контракта.

Эббот, бледная, как простыня, не с первой попытки призвала самопишущее перо и наэлектризованный магией пергамент. Пэнси стремительно закипала — если этот маргинал не прекратит валять дурака, ее бесполезный нотариус грохнется в обморок прямо на пол вслед за своей идиотской сумкой! К счастью, Грейбэк, словно мысли ее прочитал, внезапно перестал ржать, как пьяный гиппогриф, и, склонив голову, принялся внимательно рассматривать ее лицо.

— Итак, вы здесь на птичьих правах. Авроры могут нагрянуть в любой момент, не сомневайтесь, и только мое слово имеет для них силу. Посему я требую вашего полного подчинения.

— Требуешь? — насмешливо повторил он, смачно причмокнув губами — ну и манеры. — Прям полного?

— Разумеется. Вам предлагается статус охранника, если угодно. Все просто: мои безопасность и благополучие обеспечивают вашу свободу. Можно сказать, эдакий домовик-переросток. Согласитесь, сделка заманчивая.

Пэнси чувствовала, что ее заносит — клыки у него были острые, влажные, да и сам он выглядел устрашающе. Тот же профессор Люпин представлялся забитым щенком в сравнении с этим зазнавшимся ублюдком. Однако, как с ней случалось и ранее, своевременно закрыть рот она просто не успела.

— Домовик? — чуть наклонился он вперед, не сводя с нее испытывающего взора.

— На год, — тут же поторопилась добавить она. — Потом катитесь куда угодно.

Она замолкла, и в помещении воцарилась напряженная пауза. Никто не решался взять слово. Неестественную тишину гостиной нарушали лишь противный скрежет пера по пергаменту и бешено колотящееся сердце Пэнси. Грейбэк смотрел угрожающе настороженно. А потом вдруг поднялся, с силой оттолкнувшись от подлокотников, и выпрямился во весь рост. Она тяжело сглотнула — сукин сын был высок и широкоплеч. Переломить ее благородный чистокровный позвоночник для такого амбала вряд ли будет проблемой.

— А давай, — неожиданно ответил он.

— Мисс Эббот, — от волнения Пэнси совсем позабыла приличия и новый статус Ханны, но та, казалось, и сама себя не помнила от ужаса, потому утвердительно кивнула, готовая поскорее убраться восвояси. — Скрепим сделку кровью.

— Помочь тебе, Глазастик? — усмехнулся оборотень и с нездоровой жадностью впился в свое же предплечье.

* * *

— За нашу потрясающую Пэнси, — заметно поддатый Блейз поднял очередной бокал. Его тут же поддержали Нотт, Дафна и Милли.

— Вообще-то, Тео организовал вечер для заморских друзей, — смущенно пробормотала она, отнюдь не наслаждаясь пристальным вниманием к своей персоне.

— Это они так думают, — подмигнул Нотт и, приобняв ее одной рукой, торжественно заявил: — За «Сыскное агентство мадам Паркинсон»!

В двадцать пять лет назвать себя мадам Пэнси решилась неспроста: у нее и так слишком легкомысленное имя, а успешный бизнес начинается с заголовка. Открыть агентство оказалось вовсе не сложно — помещений на Косой Аллее было в избытке. Всего-то и потребовалось оформить в Министерстве кое-какие бумаги да взять в Гринготтсе заем. Правда, ничтожество Билл Уизли, так не вовремя прошедший мимо, посмотрел на нее как на флоббер-червя. Веснушчатая физиономия едва ли не светилась от злорадства, но сам он выглядел помятым, и вообще от него за версту несло дешевым огневиски. Наверняка рыжий отброс и сейчас валялся в бессознательном состоянии где-то на заднем дворе своего крошечного домишки, пока его очаровательная супруга наслаждалась обществом мадам Вектор на приеме у Нотта.

— У тебя появились клиенты, или этот… Грейбэк всех отпугивает? — поинтересовалась Дафна. Друзья разом воззрились на нее, словно с трудом понимали, почему Пэнси еще жива.

— Полно. Но я не беру кого попало, — высокомерно заявила она и торопливо прильнула к бокалу — кислятина.

Или шампанское перебродило, или у нее язык сворачивался от собственной лжи: в действительности кабинет Пэнси пустовал — ни одного потенциального нанимателя. Да дракклы с нанимателями, даже пресса пропустила такое громкое событие! А у нее, между прочим, в приемной сидел самый дикий оборотень всех времен! Беспокойные пальцы нервно поправили ажурную лямку платья. Для приема она вынужденно отдала предпочтение наряду из гардероба матери — трансфигурировать свою одежду было выше ее достоинства, а родительница когда-то подбирала самые изысканные модели из «Твилфитт и Таттинг».

— Смотрите, Грейнджер, — хихикнула розовощекая Милли, указывая на нарядную грязнокровку. — Вылила на себя все запасы «Простоблеска».

— И шрамоголового в нем искупала. Или это твоя работа, Пэнс?

— Заткнись, Блейз. С должности его Кингсли не снял.

— Ну еще бы, — хмыкнул Забини. — Это же Святой Поттер!

— Зато хорошенько отчитал, так Руфус говорит. Здорово же ты подставила бывшего, — заговорщически зашептала Миллисента.

— Мне нет до него никакого дела, уверяю тебя. Просто, к его печали, наши интересы пересеклись, — невозмутимо парировала Пэнси.

Однако незаметно все же нашла Гарри среди гостей — он и правда выглядел несчастным. А Грейнджер свирепой, точно голодная гриндилоу. Они оба улыбались перед колдокамерами и жались друг к другу, как сиамские близнецы, но на самом деле их спектакль сквозил фарсом — Шеклболт, должно быть, их сурово наказал.

— А вот и твой, Будстроуд, несется сломя голову, — пренебрежительно выплюнул Тео, но почти сразу добродушно воскликнул: — Руфус, дружище, присоединяйся к нам!

Фадж тревожно окинул их компанию взглядом, на секунду остановился на Пэнси, но затем вновь вернулся к Нотту и принялся нелепо оправдываться:

— Я здесь по поручению Кингсли, сами понимаете, дела. Позвольте, я украду у вас Миллисенту на один танец. Дорогая?

— Шуруй, Булстроуд, — по-свойски подгонял Блейз, — мы и без тебя прекрасно накидаемся.

— Ты придурок, Забини, — одними губами произнесла Милли и, окрыленная, последовала вслед за возлюбленным.

Там, в глубине бального зала, несколько парочек, нежно держась за руки, двигались в такт музыке. Тео частенько устраивал всякие званые ужины и приемы, стараясь обелить честь рода и подружиться с новой элитой. Однако был ли в этом смысл? Они начинали свои истории с нуля, и не существовало больше Ноттов, Гринграссов, Паркинсонов. На их место пришли Тео, Дафна, Пэнси — каждый сам за себя, один на один с бедой.

В который раз она мысленно обратилась к новенькой вывеске с сияющими на солнце лакированными буквами. Место для офиса проходное, совсем рядом с «Зонко». И на этом, пожалуй, все. Ничем, кроме выгодной локации, похвастаться Пэнс пока не могла. Дни напролет сидели они с Грейбэком за дубовыми столами, бессмысленно просиживая штаны. Она негодовала, хоть бы одна крошечная заметочка в «Пророке»! Волчара же ржал, как подыхающий ишак, но, стоило отдать ему должное, с их последнего разговора при Лонгботтом не произнес ни слова, кроме нескольких уточняющих вопросов о работе, например: «Почему агентство „ссыкное“?», и о поместье: «Где найти хавку?».

— Это Крам? — ахнула Гринграсс, устремившись глазами в толпу.

У выхода на балкон вели оживленную беседу представители делегации из Дурмстранга, которых по знакомству и пригласил Нотт. Точнее, умолял заглянуть, чтобы выудить из норы Макгонагалл и таким образом выпросить у директрисы негласное помилование. Но хрена с два, старая кошка слизеринцев принципиально игнорировала, да и Каркарова не жаловала. Он, как Астрономическая башня, возвышался над собеседниками и что-то увлеченно рассказывал, размахивая руками, как плетями. Вектор и красавица Флер слушали без интереса, Флитвик откровенно напивался, а вот Виктор аж рот приоткрыл от восхищения — в отличие от британских магглолюбов, наставника он обожал.

— Я тоже вас оставлю. Даф, позаботишься об этих придурках?

— Ну конечно, — Нотт похабно усмехнулся. — Не забывай, что это мой дом, Паркинсон. Не оскверняй похотью диваны!

Пропустив мимо ушей скабрезные шуточки дружков, Пэнси изящно проплыла через центр зала прямиком к выходу. В мамином платье она не ошиблась: все, кто мог его помнить, гнили в Азкабане, а вот присутствующие с восторгом провожали ее взглядами. По крайней мере, искренне хотелось в это верить, иначе зачем было давиться овощами всю неделю?

— Мисс Паркинсон, уже уходите? — перед ней возник любезный Пий. Смокинг сидел на нем как на манекене.

— Мистер Толстоватый, что-то от шампанского у меня совсем разболелась голова.

— Очень жаль. Вы, дорогая, украшение вечера.

«Украшение вечера!» — в уме повторила она, сворачивая к библиотеке. Этот мужчина весь был соткан из галантности, не то что некоторые.

— Ты задержалась, — от хриплого голоса, раздавшегося в темноте, по позвоночнику пробежали мурашки.

— А ты обнаглел, — дерзко заявила Пэнси и, словно не замечая мужчину, проследовала к широкому подоконнику.

В отражении оконного стекла она прекрасно различала свои очертания — невероятно удачное платье — и крепкий силуэт Каркарова, почти прозрачный из-за яркого света молодого полумесяца.

— Обнаглел и соскучился, — согласился он и тотчас обрушился поцелуями на шею. — Если бы не нужда в Хогвартсе, украл бы тебя на всю ночь.

— Ну это вряд ли, — слегка отстранилась она, борода ужасно щекотала чувствительную кожу. — Я теперь женщина занятая.

— Неужели выходишь замуж? — усмехнулся он.

Игорь в брак категорически не верил, Пэнси это давно усвоила. Да и она не рассматривала его в такой серьезной ипостаси: староват, к тому же репутация едва ли чище, чем у Петтигрю. Каркаров, как выживший из ума, старался наладить связи с Визенгамотом и попечительским советом Хогвартса, даже прикрывался именами Дамблдора и Снейпа, но пока выходило у него неважно.

— Я открыла свое дело.

На миг он замер, а потом быстро отстранился. Пэнси напряглась — это что еще за фокусы?

— Так это правда? Все, что про тебя судачат, — правда? — рассердился он. — Ты спятила, девочка! Это оборотень Темного Лорда!

— Я Паркинсон, обо мне всегда будут судачить, — круто развернувшись, она яростно заговорила. — Например, что я украшение вечера. Или что я потрясающая. А ты просто неблагодарный деревенщина! И не тебе вспоминать Волдеморта.

Игорь весь окаменел, будто проклятие схлопотал. Ему до сих пор тяжело давалось любое упоминание бывшего господина, особенно голое, без надуманных титулов. Насколько догадывалась Пэнси, эта служба обошлась любовнику в непомерно высокую цену.

— Ты права. Конечно, права. Я сам не лучше.

— Лучше, — прошептала она ему в губы нежно. И не лукавила — все же Игорь не харкал на пол и не заражал порядочных волшебников вирусом ликантропии.

— Ты в безопасности?

— Я приструнила его, — гордо ответила Пэнси. — Он почти ручной.

— Потрясающая женщина!

— Как с Макгонагалл? — ляпнула она, чтобы сменить тему.

— Кошка прячется, — отмахнулся он, а затем взял ее за руки. — Люди всякое болтают, Пэнси. Я слышал еще кое-что. Ходят слухи, в Азкабане…

— Так и есть, — не позволяя ему закончить, взбудораженно затараторила она. — Они почти как мертвецы, Игорь. Такие бледные, пустые. Ты бы видел отца Драко!

— И Лестрейнджи? Рабастан тоже?

— На что ты намекаешь? — взбунтовалась она. — Я видела этого распутника раз или два. Тоже мне жених.

— Вас не обручили?

— Ну и что с того? Считай, я бессердечная.

Пэнси даже не пыталась оправдаться, плевать она хотела на Рабастана Лестрейнджа. При нынешнем положении дел от него были бы сплошные проблемы.

— Ну, Рита точно не спустит этого Кингсли с рук. Что такое, неужто не знала? Скиттер — давняя любовница Руди. Потому и «Пророк» всегда был у Лорда в кармане. Даже подкупать не пришлось.

— Да ты что! — воскликнула Пэнси, мгновенно воспламеняясь от любопытства, как спичка. — Расскажешь?

— Когда-нибудь. — Теплые ладони напористо сжали талию и поползли ниже, пока он жарко шептал: — Когда ты вот так смотришь, у тебя глаза сияют, будто изумрудные. Магглы такие называют «ведьминские». Один взгляд, и мужчина пропал.

— Платье не помни, пропащий магглофил, — предостерегла Пэнси и плавным покачиванием плеча ловко скинула лямку лифа.

Пэнси сидела с неестественно прямой спиной и рассеянно вслушивалась в упругую трель дождя. Непогода в Лондоне была скорее обыденностью. Низкие тучи и беспросветная изморось давно стали визитной карточкой города, однако на протяжении нескольких часов ей навязчиво мерещилось, будто стихия нарочно обрушилась на Косую Аллею с одной лишь целью досадить ей. Уж больно яростно ливень хлестал по крыше, точно мечтал добраться и до нее, чтобы хорошенько отходить по щекам. Черепица натужно поскрипывала, не выдерживала. Впрочем, как и нервы. Клиенты и в лучшие дни не спешили обращаться в «Сыскное агентство мадам Паркинсон»‎, ненастье же окончательно отрезало ее от денег. Только бы крышу ремонтировать не пришлось — второго займа в Гринготтсе не одобрят ни гоблины, ни гордость самой «мадам Паркинсон»‎.

Жалобный лязг колокольчика, приколоченного заботливым Бонни к раме над дверью, внезапно вывел Пэнси из угнетающего оцепенения — потенциальный наниматель еще только протискивался в офис, когда она напустила на себя давно отрепетированный деловой вид, усиленно изображая активную деятельность. Клиенту должно казаться, будто он очередной, необязательный, слегка неуместный и ни в коем случае не единственный.

— Не суетись, Глазастик, эт я.

От разочарования она едва не крякнула — вместо нанимателя-толстосума на пороге мокрый до нитки Грейбэк рваными движениями стаскивал с себя блестящий от воды плащ. Его серые волосы влажными лентами липли к впалым щекам, а под подошвами грубых ботинок моментально образовалась внушительная лужа.

— Где тебя дракклы носят? — только и смогла выдавить из себя окончательно раздосадованная Пэнси.

— Да тут, слышь, дельце есть, — начал оборотень издалека и почти завладел ее вниманием — все же нечасто он обращался к ней вот так, без дурацких подтруниваний, — но глухой удар в окно вынудил их обоих отвлечься.

Грейбэк недовольно цокнул, но створки открыл, впуская в теплое помещение замученного почтового сыча, а заодно и капли размером с крупные горошины. Несчастная птица с грохотом приземлилась на стол и, поскользнувшись, неловко протянула лапу с сырой газетой. Пэнси нахмурилась. Странное дело, она точно помнила, что ограничивалась одной подпиской на «Пророк», потому как прочая макулатура, включая «Ведьмополитен», била по карману. Но еженедельник выходил исключительно по средам, а сегодня, если гадкое шампанское Нотта, выпитое накануне, не отшибло память, был только понедельник. Пока Грейбэк проворно прогонял требующего печенья сыча, — хоть какой-то от волка нашелся прок, — она торопливо развернула страницы и обомлела. С передовицы сквозь тонкую оправу на нее высокомерно взирала Рита, а над ее элегантной шляпкой со страусиным пером огромными буквами раскинулся кричащий заголовок:

Бесследно пропала Рита Скитер, несменный корреспондент «Ежедневного Пророка»!

— Короче, я про что, — продолжил оборотень, но в ушах у Пэнси лихорадочно пульсировала сенсация, напрочь заглушая все прочие звуки.

— Вот! Вот почему Рита ни строчки о нас не написала! — подпрыгнув на месте, она победоносно швырнула газету на стол.

— Потому что ей похеру? — предположил Грейбэк, даже не взглянув на печатное издание.

— Нет же, потому что она пропала без вести! — восторжествовала Пэнси, будто Скитер своим исчезновением сделала ей настоящий подарок. — Решено, Грейбэк, я беру это дело. — Навалившись на стол всем телом, она быстро дотянулась до изящной сумочки. — Ты за главного.

— Э-э-э, ты б притормозила…

— С дороги, — скомандовала она и стремглав вылетела из офиса прямо под холодный ливень.

* * *

Пэнси неверяще оглядывалась по сторонам — впервые за многие годы сонное Министерство буквально фонтанировало энергией. Сотрудники различных отделов, взволнованные, сновали туда-сюда, крепко сжимая «Пророк» и изредка потряхивая им перед лицами других, таких же обезумевших, коллег. Невероятно, но новости молниеносно разнеслись по Магической Британии, не на шутку взбудоражив умиротворенную общественность. Казалось, даже третье пришествие Волдеморта этим пасмурным днем не потрясло бы людей с такой силой.

Впрочем, небольшая давка была ей только на руку. Добраться до кабинета Кингсли без талона и тем более без официального письменного приглашения вышло бы вряд ли, но сегодня, к счастью, никому не было дела до уволенной со скандалом сотрудницы Аврората. У всех на устах трепетало лишь имя пропавшей журналистки.

— К Министру нельзя! — пожилая секретарша Шеклболта, миссис Фигг, всполошилась, как растревоженная после сна курица, стоило ей разглядеть в темном проеме нежданную посетительницу.

— Еще как можно, мадам, меня вызывали, — не задумываясь соврала Пэнси и поскорее устремилась к дверям.

Но везение, как известно, не бесконечно и имеет свойство заканчиваться в самый неподходящий момент. Потому, когда ненавистный до зубного скрежета голос настиг ее со спины, нечему было и удивляться.

— Какого дементора ты здесь ошиваешься, Паркинсон?

— Грейнджер! Вот так сюрприз, — развернувшись вполоборота, Пэнси окинула грязнокровку уничижительным взглядом и, тщательно скрывая нахлынувшее беспокойство, по привычке выдала гадость: — Твой шматок проволоки на голове вообще не пропускает влагу? На улице дождь.

— Волшебники, как правило, пользуются водоотталкивающими чарами. Ну, те, которые из себя что-то представляют, а не только мычат о чистоте крови.

Слова мерзавки Грейнджер попали в цель, Пэнси взорвалась молниеносно. Бесконечную неделю она сидела на овощах и уже прилично скинула, а грязнокровка, как в былые годы, снова взялась обзывать ее коровой, пусть и завуалированно.

— Ты надоедливая заучка, вызубрившая три заклинания и возомнившая себя эталоном ведьмы, — не скрывая сквозящую в тоне ненависть, она шагнула в сторону Грейнджер, готовая придушить дрянь и закончить это затянувшееся противостояние раз и навсегда. — Вздумала освобождать драконов, замахнулась на эльфов, не заботясь о соблюдении элементарных правил магического мира. Ворвалась из своего занюханного магглолэнда и зарвалась настолько, что решила диктовать порядочным волшебницам, как себя вести!

Воздух в помещении напитался гневом и как будто отяжелел. Щеки гриффиндорской зазнайки горели, да и сама Пэнси полыхала, точно под Инсендио. Миссис Фигг громко икнула, ее блеклые глазки безрезультатно бегали по приемной в поисках подмоги.

— Это ты порядочная волшебница? — взвизгнула кудрявая дрянь, все так же продолжая отступать. — Ты пригрела на груди оборотня, по милости которого мы с Гарри и Роном угодили к этой сумасшедшей Беллатрикс!

— Зато у меня есть грудь!

— Нашла чем гордиться, — фыркнула Грейнджер.

— Поттер не жаловался, — ехидно ввернула Пэнси, не в состоянии контролировать речь, ее челюсть злобно оттопырилась, и, на радость противнице, она в самом деле должна была походить на мопса.

— Замолчи.

Пронизанный неприязнью голос, совсем неприсущий его хозяину, как ушат ледяной воды, окатил трясущуюся от гнева Пэнси. В приемной, сжав кулаки, стоял необычайно суровый Гарри, а за его плечами мялись Фадж и несменный дружок Рон Уизли. От стыда уши опалило жаром, а ноги будто к полу приросли. Впервые Паркинсон нечего было ответить.

— Миссис Фигг, — на правах главного аврора требовательно обратился Поттер к бледной старушке, но осуждающего взгляда с Пэнси не сводил, — вызовите мистера Финнигана. Пусть выпроводит эту особу из Министерства.

Сердце ухнуло. Моргана, он даже Снейпа не корил, а ее за маленькую шалость с Азкабаном по-настоящему возненавидел! Где-то рядом громко вздохнула грязнокровка и какого-то дементора вытаращилась на Гарри, будто ей дело было до давней соперницы.

— Приятель, полегче, — рыжий Уизел хлопнул Поттера по плечу. — Я провожу ее, давай без скандалов.

Пэнси обескураженно смотрела то на Гарри, то на Фаджа, потупившего взор, то на вдруг притихшую Грейнджер.

— Пойдем, Паркинсон.

Словно Непростительным проклятая, она на негнущихся ногах поплелась за Роном, изо всех сил стараясь держать подбородок выше. Однако вскоре привычная язвительность вернулась к ней с лихвой, стоило им окунуться в гомон Атриума.

— А ты что, Уизел, не заинтересован в совещании с Шеклболтом? Или тебя не пригласили?

Рон Уизли давно откололся от своей компании, Пэнси это помнила еще с аврорских курсов. Пока Грейнджер и Поттер плечом к плечу пробивались к вершинам власти, чтобы построить на костях чистокровок новую Магическую Британию, рыжий чудик пошел другим путем — теплым офисам он предпочел холодную комнату в подземельях да пробирки с дурнопахнущими жидкостями.

— Почему, пригласили, — спокойно отозвался он, будто не чувствовал в ее тоне ярко выраженной издевки.

— А, бедняжка, ты не в курсе, — не сдавалась Пэнс, хотя поддевала его без особого удовольствия. — На «Пророк» средств не хватило?

— Хватило, — просто ответил он, обезоруживая ее железной непоколебимостью. — Мне там делать нечего, Паркинсон. Нет тела — нет дела.

Пэнси скривилась, а затем, не скрывая отвращения, глянула на Рона — первый в своем роде, едва ли не единственный в истории магии патологоанатом. Прав был Гарри, Уизел так и не оправился после смерти брата. Ведь и сейчас его ненормальное умиротворение придавало ему необычайное сходство с покойником.

— Это ужасно, — после неловкой заминки честно призналась она, желание втаптывать рыжика в грязь совсем испарилось.

Рон проводил ее к освободившемуся лифту, по-джентльменски придержав кованую решетку.

— Мне такое часто приходится слышать, — все еще широко улыбаясь, сказал он на прощание. — Пэнси, ты перегнула. Грейбэк нас сдал Малфоям, а Кингсли чуть не отправил мне Гарри на освидетельствование по частям — так он разозлился. Короче, попридержи пока язык.

— Пока?

— Ага. Это же Гарри Поттер, — пожал плечами Уизли, — милосердие в очках. Вот увидишь, он еще сына Северусом назовет.

* * *

— Ну так че?

Пэнси нехотя разлепила веки и раздраженно уставилась на Грейбэка. Он налегал на нее с вопросами все утро, и теперь, едва она, разбитая и униженная, вернулась в пустой офис, всерьез вознамерился продолжить свое занятие. Никакой эмпатии!

— Отстань, не до тебя, — отмахнулась она и вновь прижалась лбом к прохладной столешнице.

Мысли хищными птицами кружили вокруг святоши Поттера. Их отношения еще со школы имели вполне упорядоченные негласные правила, а частые стычки — порой колкие, иногда чересчур агрессивные — в целом оставались довольно безобидными. Однако сегодняшняя плохо сдерживаемая ярость, обращенная на Пэнси, заметно выбивалась из привычных рамок. Возможно, крестраж Волдеморта не до конца погиб и подтолкнул Избранного устроить взбучку бывшей подружке, потому что просто поверить в то, что Гарри ее возненавидел, было слишком больно.

— Ай, — вскрикнув от неожиданности, Пэнси беспомощно слетела со стула — ее, точно нашкодившего котенка, за ворот блузы потянул к выходу мохнатый ублюдок.

— Отпусти, какого дементора?! — визжала она во весь голос, но Грейбэк не отвечал.

Просто волок вниз по дощатой лестнице, а оттуда — прямиком на людную улицу. Ее мантия нелепо перекрутилась, подошвы туфель скользили по мокрой брусчатке, и только грубая хватка на загривке удерживала от позорного падения. Встречные волшебники — редкие свидетели вопиющего похищения — расступались, безропотно пропуская их вперед и стыдливо отводя испуганные взгляды. Никому и в голову не приходило вступиться за нее или на худой конец вызвать авроров. Как мантру, она повторяла про себя условия контракта: сбрендивший преступник не имел права ей вредить, он бы замертво свалился, помысли недоброе.

— Я сама пойду! — наконец взмолилась Пэнси, и в то же мгновение он разжал сильные пальцы.

Она снова чуть не повалилась на тротуар, лишь в последний миг удержав равновесие. Отплевываясь от волос и рвано одергивая мантию, Пэнси злобно вперилась в его безмятежную морду.

— Что на тебя нашло? Вши все мозги выжрали?

— Я ж говорил, есть дело, — невозмутимо напомнил Грейбэк и, не обращая внимания на ее перекошенное от бешенства лицо, с наслаждением закурил помятую папиросу.

— Если ты вздумал вломиться в редакцию «Пророка», то расследовать исчезновение Скитер нам все равно не дадут. Кингсли с шайкой лично взялись за нее.

— Нахера мне Скитер? Я ради этой хромой кобылы жопу с дивана не оторву, — возмутился он. Плотная струя сизого дыма устремилась в свинцовое небо.

— Тогда куда ты меня… — Она вдруг заозиралась кругом и с ужасом осознала, что находится на границе Косой аллеи и Лютного переулка. — Грейбэк? Ни за что.

— Шустрей давай, — поторопил он, проигнорировав отказ, и, в последний раз глубоко затянувшись, нырнул в темный закоулок.

* * *

— Если это шутка, то она не удалась. Веди меня обратно, ты… — шептала она строго из-за его плеча, но передвигалась послушно и даже прижималась ближе к прокуренному плащу — какой сброд они только не встретили на пути, а Пэнси ведь и палочку захватить не успела.

— Забегай, — оборотень потянул за ржавую ручку, и петли противно заскрипели, отворив двери в ад — ее с порога обдало запахом спирта и пота. Перед тем как нехотя шагнуть в задрипанный кабак, она успела выхватить взглядом кривую табличку над крыльцом: «Бар Белая Виверна»‎.

— Мерзость, — буркнула Пэнси и сморщила нос, но рукав Грейбэка отпустить не решилась.

Тот тем временем уверенно пер через весь паб, и по мере их продвижения галдеж отбросов, бессовестно надирающихся в полдень, стихал. Десятки глаз пялились им вслед. Грейбэк, похоже, когда-то был местной звездой. А может, эти убогие облюбовали Пэнси — едва ли им когда-нибудь доводилось находиться под одной крышей с женщиной из высшего общества.

— С возвращением! — пробасил бармен, лысеющий мужчина с переломанным носом, и звучно шлепнул ладонью по стойке. Посетители ликующе завопили, салютуя жидкими помоями, что выплескивались у них из стаканов. Приветствовали, очевидно, не ее.

Грейбэк махнул бармену свободной рукой, но задерживаться не стал, мигом скрывшись в крошечном закутке у кладовки. Пэнси брезгливо отодвинула грязное покрывало, служившее ширмой для импровизированной VIP-зоны, и, все еще борясь с тошнотой, присела на край шершавой скамейки у накренившегося стола. Их, как оказалось, уже поджидали.

— Фенрир, здорово! — подскочил лохматый незнакомец, а затем широко улыбнулся Пэнси и задорно подмигнул: — Красавица.

Мужик с его подведенными глазами и иссиня-черными волосами невозможно напоминал дешевую копию Мирона Вогтейла из «Ведуний». Некстати вспомнился чистенький и опрятный Пий, человек родовитый, а также несколько чопорный Тео и задиристый, но знающий свое место Блейз. Моргана, куда ее вечно несло? Натянутая как струна, она сосредоточенно буравила стену с коричневыми разводами, игнорируя озорство этого клоуна. А он все ерзал как на иголках, тем самым вызывая неестественное беспокойство Пэнси: штаны у него были настолько узкие, что грозились лопнуть по шву при малейшем движении.

— Глазастик, эт Скабиор, и у него есть разговор, — от бестактности Грейбэка она едва не фыркнула — ну что за невыносимый волк!

— Пэнси Паркинсон, — хмуро представилась она заново, но почти сразу об этом пожалела.

— О, — тотчас подхватил лохматый, похабно поигрывая бровями, — Джэк-запрыгивай-целуй? Дикая пэнси?⁽¹⁾

Пэнси скривилась. Напрасно она влезла, оставалась бы безобидным Глазастиком, да и вообще, сидела бы в офисе, поджидала клиентов, а не слонялась по притонам.

— Завали варежку, Скабс, — рыкнул Грейбэк сквозь зубы, отчего она немного приободрилась — наверное, магия контракта все-таки начала проявляться. — Ну че?

— Брось, Сивый, я ж прикалываюсь. Пэнси-Глазастик, не подгорай, — улыбнулся он, и на мгновение ей почудилось, что клыки у него собачьи, как у… Блядская Цирцея, еще один оборотень!

— Короче, он там, где я его оставил. Все чисто, но, знаешь, Сивый, так не пойдет. Флетчер был тем еще говном, но из Лютного, он наш! Одну бадягу хлебали. Пока никто не в курсе, но такого великана долго в ширинке не удержишь, — Скабиор внезапно замолчал и откинулся назад. А уже в следующий миг вонючая тряпица отъехала в сторону и на неровный стол опустились три кружки.

Грейбэк и ее новый знакомый выразительно зыркнули на бармена, и тот, коротко кивнув, удалился восвояси. А затем небрежным движением оборотень придвинул ей кружку. Пэнси принюхалась. Вроде ничего, пенистое, похожее на сливочное пиво, только аромат забористей. Первый глоток был нерешительный, с долей отчаяния: она в Лютном, Поттер взбесился так, что и Грейнджер заткнулась, Скитер никогда не напишет про ее агентство, а поместье в конечном счете уйдет с молотка.

— Хороший вкус, мадам, — восхитился Скабиор. — Вещь пивко.

Пэнси резво отстранилась, кружка была наполовину пуста. Или полна — вопрос, скорее, философский.

— Надо глянуть самим, — продолжил Грейбэк грудным голосом, но на полуслове замолк. Шторка вновь отъехала в сторону.

На этот раз перед ними стояла та, кого Пэнси меньше всего ожидала встретить в такой дыре. Взволнованная, но гордая Лаванда Браун поджала пухлые губы и выразительно вперилась в Грейбэка.

— Ты че тут? — неуверенно пробормотал он, и Пэнси как-то даже стало за него стыдно: ее, с позволения сказать, дикий волчара, которого нарекали машиной для убийств, жался, как застигнутый врасплох подросток.

— Пришла убедиться, что это правда. — Браун скрестила руки на груди, а затем прошептала: — Ты вышел, значит.

— Иди давай отсюда, я тя потом разыщу, — попытался отделаться от незваной гостьи Грейбэк, но бедолага наверняка понятия не имел, что перед ним представитель Гриффиндора — от корнуэльских пикси легче избавиться, чем от них. Пэнси с любопытством рассматривала всех собравшихся, потягивая пиво из не самой чистой посудины.

— Да щас, — возразила Лаванда и плюхнулась на лавку рядом со Скабиором. Тот, к слову, дышал через раз.

— Привет, — проблеял он, как лунный теленок в период случки. — Я Скабс.

— И все? — возмутилась Пэнси и отставила кружку. — Никаких цветочных шуточек? Никаких «красавиц»‎?

— Паркинсон? — потрясенно осеклась Лаванда.

— Представь себе, — сконфуженно ответила Пэнси, с усилием скрыв свое смятение: в тусклом свете волшебной лампы на шее у Браун виднелся уродливый рубец.

— Все? — нетерпеливо рявкнул Грейбэк. — Не пора ли заткнуть пасти? Надо наведаться к Наземникусу. Втроем.

— Вчетвером, — возразила Лаванда и загадочно добавила: — Я что-то подобное видела в шаре.

— Чего?

— В волшебном шаре. У меня магазин с предсказаниями на углу. Печенье, кофе, кости покойников, выкопанные в полнолуние — в общем, всякое такое.

— Какой бред, — хихикнула Пэнси. До сих пор ей представлялось, что ее бизнес самый безумный и бесперспективный, но куда уж детективному агентству до шарлатанских предсказаний!

— Ничего не бред, — оскорбилась Браун. — Шар никогда меня не подводил!

— Мои шары меня тоже не подводят, — вклинился в разговор Скабиор и тут же схлопотал презрительный взгляд Лаванды.

Пэнси не сдержалась, прыснула от смеха. Легкое опьянение принесло с собой давно позабытый привкус свободы. Проблемы на короткий миг растворились на дне стакана в душной «Виверне».

— Наземникус, — напомнил Грейбэк укоризненно, будто они все что-то должны этому парню. Наверняка то был такой же отброс, как и постояльцы грязного кабака, так что вполне мог и подождать.

Как ни странно, интуиция Пэнси сработала не хуже хваленых предсказаний Браун. Когда извилистыми улицами они пришли к ветхому двухэтажному домишке и Скабиор ржавой отмычкой по-маггловски вскрыл замок в квартиру, их тотчас обдало запахом застоявшейся гнили. На драном ковре в единственной комнате лежало грузное тело синеющего мужчины. Наземникус и правда никуда не спешил, потому что Наземникус был мертв.

1) имя Пэнси происходит от одноименного цветка pansy, который у разных народов именуется по-своему. У нас цветочки pansy известны как анютины глазки, и отчасти поэтому Фенрир называет ее Глазастик. В английском языке цветок pansy известен как Wild pansy, Jack-Jump-Up-and-Kiss-Me и еще много разных веселых названий

Вернуться к тексту

Грейбэк с шумом потянул воздух носом, а затем хмуро посмотрел на Скабиора.

— Да, с отмычкой пришлось повозиться, — подтвердил тот неозвученное подозрение. — До нас тут побывали гости.

— Но тело не тронули, — почти беззвучно добавила Лаванда.

Ей тоже было не по себе, но из всей компании лишь Пэнси, которую едва не вывернуло на собственные туфли, так и осталась каменной статуей в проходе — оборотни резво окружили труп и дотошно его разглядывали, словно нежданно-негаданно обнаружили древнейший артефакт, а Браун с любопытством озиралась по сторонам, не заостряя внимания на бездыханном теле.

— Надо бы… — промямлила Пэнси, стараясь совладать с собой и не рухнуть в обморок, но отяжелевший язык с трудом ворочался во рту.

Только сейчас, глядя на застывшее лицо Наземникуса, она осознала свою главную ошибку: какой дементор дернул ее вкладывать последние галлеоны в детективное агентство? Робардс неспроста никогда не посылал ее на подобные задания без нужды — знал, что младший аврор Паркинсон зеленеет до кончиков ногтей при виде покойников. Так как же она, идиотка, сама позабыла об этой особенности? Смерть действовала на нее всякий раз, безжалостно выворачивая жуткие воспоминания, и вот уже в ушах звенел детский вой и свист проклятий. Битва за Хогвартс. Колин Криви на полу, застывший в немом крике.

— Что с тобой? — Браун помахала перед лицом пятерней, щедро увешанной кольцами.

— Надо вызвать наряд авроров, — собрав остатки самообладания в кучу, громко произнесла Пэнси, и три пары глаз тут же уставились на нее с презрением. Казалось, секунда-другая, и сам Наземникус повернет одутловатую физиономию и скривится. — В чем дело?

— Успокойтесь, Паркинсон нехорошо, — заявила Лаванда и, настойчиво выталкивая Пэнси из квартиры, кинула через плечо: — Мы подышим, Флетчер воздух подпортил.

— Что я такого сказала? Там труп на ковре, синий, как море, — зашептала она, активно жестикулируя руками, стоило оказаться в продуваемом подъезде.

— Тсс. В Лютном, ненормальная, особые порядки. Аврорам до нас нет никакого дела, а нам — до них. Наземникус — паршивец известный, но человек глубоко преданный здешним местам. Сами разберемся.

— И как же вы собрались разбираться? Пустите в ход волшебные шары? — язвительно предположила Пэнси, с облегчением отмечая, что наваждение схлынуло и она вновь вернулась к себе нормальной.

— Не «вы»‎, а «мы»‎. Ты же открыла сыскного агентство, разве нет?

— Да, но я не планировала заниматься типами вроде вашего Наземникуса. Не тот уровень, знаешь ли.

Лаванда насупилась, поджала ярко накрашенные губы. Вид у нее сделался отнюдь не добрый, и Пэнси, подчиняясь невесть откуда взявшейся тревожности, неожиданно для себя занервничала.

— То есть ты не по работе сюда заявилась, — уточнила Браун.

— Моргана, конечно нет!

— Вот оно что, — всплеснула руками гриффиндорка и заорала на весь подъезд: — Выходит, спишь с ним!

Пэнси похолодела, недоверчиво вытаращилась на Лаванду, а потом торопливо огляделась, не подслушивает ли кто. Спать с оборотнем — конец любой репутации, даже самой поганой.

— Что ты несешь, я просто…

— Сидела там в «Виверне», попивала у него под серым бочком. Стало быть, у вас свидание такое? — ехидничала Браун, не сбавляя громкости.

— Тише, тише, — Пэнси не на шутку забеспокоилась, хитрая дрянь давила ее, как жука.

— Я что-то подобное видела в чашке. Чаинки еще так легли загадочно: Паркинсон, а на ней пыхтит…

— Ладно! — рявкнула Пэнси, злобно клацнув зубами. — Да, да! Я здесь по делу!

— Так и думала, — Лаванда тряхнула копной пшеничных волос и очаровательно улыбнулась, а затем как ни в чем не бывало добавила: — Гадание на чае не самое надежное. Ну так, с чего начинаем?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ну вроде как у тебя агентство, ты за главную.

В целом, в любое другое время такая перспектива пришлась бы Пэнси по вкусу. Командовать процессом издалека она, пожалуй, сумела бы неплохо, жаль, на предыдущей работе лидера в ней не заметили. Однако, глядя на нахалку Браун, которая фактически вынудила ее взяться за расследование, сосредоточиться никак не выходило, мысли о мести затмевали все прочее. Она призадумалась, с чего следовало бы начать. Наконец идея, столь гениальная, что и сам Слизерин бы восхитился, озарила ее сознание рыжим светом. Ну разумеется, нет тела — нет дела‎.

— Браун, как у тебя с Патронусом? — издалека начала Пэнси.

Лаванда подвоха не почувствовала и мигом просияла — еще бы, заклинание такой сложности, должно быть, невероятно льстило посредственной гадалке. Она в деталях распалялась о том, как Поттер терпеливо обучал их, пока инквизиторская дружина гонялась за бунтарями по всей школе. Жаль, глупая нимфетка не вспомнила, что Пэнси когда-то лично входила в идиотскую дружину, а потому была прекрасно осведомлена о редком умении гриффиндорцев вызывать заступника.

— Чудненько. Отправь Патронуса Рону Уизли, будь добра, — тотчас распорядилась Пэнси, не без труда скрывая издевательскую ухмылку. О том, что Браун висела на Роне, как Хагрид на мадам Оливии, знал весь Хогвартс. И, конечно, разве что в Запретном лесу не слышали жалобных воплей, когда Уизел внезапно бросил подружку.

— Только не ему!

— Именно ему! Нам необходимо профессионально осмотреть тело, а не… — на миг Пэнси брезгливо содрогнулась, представляя, чем занимались те двое за стеной, — обнюхивать покойников. Давай, Браун. Порасторопнее.

Лаванда еще несколько секунд медлила, будто ждала другого приказа, а потом нехотя все же поплелась на улицу выполнять задание. Пэнси тем временем в квартиру решила больше не возвращаться, полностью полагаясь на мастерство Уизли.

— Зайдешь? — словно учуял ее трусливые намерения, Грейбэк вышел в подъезд.

— Нет, сейчас прибудет мой человек, он проведет экспертизу.

Оборотень разом помрачнел, неодобрительно цокнул языком и привычно потянулся за сигаретами. В плохом освещении черты его заостренного лица едва угадывались, но Пэнси отчего-то пребывала в уверенности, что он, как всегда, оставался неестественно спокойным, пусть и не очень довольным проявленной инициативой. Он вообще был подозрительно уравновешенным для дикого зверя, и если бы не пронизывающие до костей глаза, Пэнси ни за что бы не поверила в те слухи, что про него ходили. В следующий миг Грейбэк выдохнул табачный дым, и душное облако медленно расползлось вокруг них.

— Нечего там проводить, — наконец заговорил он несколько раздраженно. — К Наземникусу заходил Берк.

— Он, получается, и есть убийца? — нетерпеливо выпалила Пэнси. Было бы здорово — дело-минутка.

— Не, балда, уже после того, как наш жмурик откинулся. Скабс обнаружил дохлого Флетчера. Запер на всякий случай и рванул за мной.

— Так, может, Скабс и прикончил бедолагу, — высказала она очевидное предположение.

— Я вас слышу! — донеслось из квартиры.

— Не его метода, — спокойно рассуждал оборотень. — Задрал бы жертву в полнолуние, и взятки гладки. Больно чистенько сработано, по-петушиному.

Пэнси сделалось нехорошо. И недели не прошло, как на чердаке обосновался зубастый жилец, а она и думать забыла, что он, вообще-то, раз в месяц перевоплощался в неуправляемого зверя. Быть задранной в полнолуние она категорически не желала.

— Ну и как вы, умники, поняли, что это Берк? Он записочку с инициалами оставил в двери?

— А ты шкодная, Глазастик, — подмигнул Грейбэк и широко улыбнулся, вновь оголяя клыки — полнолуние не за горами. — Конура насквозь провоняла Берком.

Пэнси прыснула и снисходительно уставилась на оборотня — сказочник.

— Ты, что же, вот так запросто запахи различаешь?

— Ага.

— И всех своих знакомых определяешь по тому, кто как пахнет? Да брось!

— Не всех, Азкабан чуть нюх поотшиб. Но Берка помню. Гниду Каркарова, кстати, тоже.

Пэнси задохнулась. Уши опалило жаром.

— От тебя до сих пор несет, — прохрипел мерзавец ей в висок, окончательно выбивая почву из-под ног.

— Эй вы, — из-за двери показалась растрепанная голова Скабиора, — монет не будет? И палочки.

Грейбэк потянулся за пояс и достал искривленное древко. А Пэнси едва не выругалась — когда успел? Министерская сова с разрешением на владение палочкой еще не прилетела!

— Паленка, — подмигнул он и протянул Скабсу.

— А монеты? — не унимался тот, и уже вместе они уставились на нее, словно Паркинсоны владели Гринготтсом.

Покопавшись во внутреннем кармане мантии, без особого энтузиазма она протянула на открытой ладони кнат и галлеон. Шустрый волчок молниеносно подхватил деньги.

— И зачем покойнику напоследок финансирование? — поинтересовалась Пэнси.

— Ритуал же, ну! Надо положить на веки монеты, а в лапы воткнуть палку. Так он достойно войдет в обитель Мерлина, — на полном серьезе объяснил Скабиор.

— Ничего себе бизнес на том свете, — изумилась она, а затем спохватилась: — Постой, монеты ведь разные!

— Ниче-ниче, Флетчер косил на один глаз, пойдет, — заверил наглый вымогатель, и вместе с Грейбэком они вернулись к покойному.

Пэнси снова осталась одна. Поплотнее закутавшись в мантию, она обхватила себя руками и вдохнула остывший воздух. В подъезде холодало — дождь давно перестал заливать город, но ветер, напротив, все сильнее разыгрывался, то и дело варварски врываясь в разбитое оконце.

— Разверещались, как бесы, — внезапно проскрипел высокий голос сзади.

Пэнси порывисто обернулась и чуть не заорала от страха — перед ней, сгорбившись, стояла мрачная старуха. Уродливая, как ведьма, с огромной бородавкой на носу, она причмокивала бескровными губами, даже когда молчала. От ядовитого взора почти прозрачных глаз внутри все переворачивалось.

— Извините, — промямлила перепуганная Пэнси, не находя в себе желания язвить, да и вообще пребывать в непосредственной близости.

— Флетчер подох, да? — проухала бабка, как филин. — Его дерьмом несет у меня в прихожей.

— Нет! — воскликнула Пэнси, лихорадочно соображая, как избавиться от свидетельницы: пока они обыскивали квартиру без всякого ордера, никто не должен знать, что Наземникус умер. — О чем это вы!

Словно не было лучшего времени, внизу раздался звонкий хлопок аппарации, а вслед за ним послышались бесконечные переругивания Уизли и Браун. Годриковы дети обменивались любезностями всю дорогу до двери Наземникуса, пока не приметили упрямую старуху.

— Флетчер бесследно исчез, — заявила Пэнси соседке, но изо всех сил таращилась на притихших Лаванду и Рона в надежде, что они поддержат легенду.

— Без следа, — пискнула Браун и втащила Уизли в квартиру.

Ведьма недоверчиво замялась, дотошно разглядывая Пэнси. А потом разинула беззубый рот и непринужденно зевнула.

— Значит, Избранный забрал его, — заключила она. — Поделом, этот пес мне страсть как надоел.

Кряхтя, старуха развернулась и, перенеся вес грузной туши на перила, медленно зашаркала по ступеням стоптанными тапками. Пэнси же оцепенела — Избранный только один на всю страну, так что вряд ли карга обозналась.

— Постойте, — кинулась она вдогонку, проклиная себя за то, во что собиралась влезть. — Вы про Гарри Поттера? К Флетчеру приходил Поттер?

— А тебе какое дело, коротышка? Проститутка, что ли?

Старуха воззрилась на нее с недобрым прищуром. От нелогичного вопроса и беспардонной наглости у Пэнси дернулся нерв под глазом. Столкнуть бы старую сплетницу с лестницы, но, к сожалению, никто из Паркинсонов не запятнал бы честь убийством. Между тем в груди уверенно расползалась непонятная нервозность. Она бы назвала это переживанием за Гарри, если бы тот не был последним козлом.

— Нет, я порядочная… В общем, расследую исчезновение Флетчера. Ну, то есть…

Бабка разочарованно вздохнула, из беззубого рта вылетел сгусток слюны и повис на трясущемся подбородке.

— Ладно, проститутка! — рыкнула Пэнси, удовлетворяя желание ветхой интриганки.

— Так и знала, Наземникус хоть и мерзкий, а стручок дай да пристроит. Таскаются к нему толпами.

Пэнси нетерпеливо вцепилась в мантию, комкая нежную ткань. Собеседница ее как будто забыла, сумбурно выговариваясь в стену напротив.

— Проститня, что взять. То ли дело Лютный раньше, — мечтательно протянула карга. — А теперь ни одной приличной девки не осталось, все, как ты, за ломаный кнат и под гоблина залезут. Скитер, вон, тоже таскалась, хотя, казалось бы — такую книжку написала про Дамблдора!

— Что?

— Не читала, что ль? Неуч. Дамблдор так пекся обо всех, а как что для Лютного сделать — хер в котелке! А все потому, что сам сестрицу прибил, вот так! Рыло у него было в пуху, да.

— Постойте, — нетерпеливо перебила Пэнси, сгоняя наваждение — Скитер? Избранный? Какого дементора творилось в этом полуразрушенном доме. — Рита заходила к Флетчеру?

— Хм, еще бы. Ну, разок было. Главное, незаметно пробралась — я ведь караулю у двери, чтобы всякие не шастали, — она вновь выпучила блеклые глазенки на Пэнси, но та пропускала оскорбления мимо ушей, полностью концентрируясь на Скитер. — Не было никого и тут — бац, — с небывалой для старушки силой она ударила ладонью по перилам, металл напряженно завибрировал, — из ниоткуда появилась. Представляешь?

— Разумеется, это дезиллюминационные чары.

— Че, больно умная? — обиделась бабка, но продолжила: — А потом юркнула по ступеням в конуру Наземникуса, как воровка.

— Когда она приходила?

— А я что, по-твоему, всех вас упомнить должна? Я еще на рынке присматриваю, и вообще, приходила и приходила.

— А Поттер? — затаив дыхание, напомнила Пэнси.

— А этот вчера до заката заявился. Разоделся, весь в красном, аж морда раздулась от важности. Тащился медленно, как гиппогриф на прогоне. Поделом Наземникусу, он мне денег должен и дерьмом от его берлоги несет. Пес, — сплюнула соседка смачно, а затем, злобно зыркнув на Пэнси, процедила: — А ты проститука. — И поплелась к себе домой, раскачиваясь при каждом шаге, как маятник.

Она рассеянно провожала старуху взглядом, пока отдельные детали странного разговора оседали в голове. На спине выступил липкий пот. Скитер приходила к Флетчеру — в это ей охотно верилось. Однако представить, будто Гарри в аврорской мантии не таясь заявился убивать Наземникуса, она не сумела бы, даже если бы объелась грибов. Поттер ведь и Лорда гонял по полю боя безобидным Экспеллиармусом. Пэнси вдруг вздрогнула: сверху послышались крики.

— Вы нас Малфоям заложили! — голосил Уизли. — Ваше место в Азкабане!

— Угомонись, Рон, не тебе ворошить прошлое! — вклинилась Лаванда.

— Слышь, Рыжик, шел бы ты на хер, да хоть к тому же Малфою!

Оскорбления старухи, усталость, труп и легкое похмелье после выпитого пива сделали свое дело — Пэнси по-настоящему разозлилась. Как мантикора, бросилась она к проклятой квартире и, игнорируя спертый запах разлагающегося тела, накинулась на присутствующих:

— Замолчите! Сборище клоунов! Сколько вы думаете держать его здесь? — она кивнула на Флетчера с монетами на веках, теперь он выглядел особенно жалко. — Аврорат…

— Глазастик, уймись. Аврорам до пиз… — начал Грейбэк, бессовестно стряхивая пепел прикуренной сигареты прямо на пол.

— А вот и нет! — яростно перебила его Пэнси и, выдержав паузу, уже спокойнее попросила: — Грейбэк, можно тебя на пару слов.

Он присмотрелся к ней с какой-то особой внимательностью, шумно вдохнул и без вопросов устремился на выход.

— Уизли, — обратилась к Рону Пэнси, — хочешь ковыряться в трупе — веди себя потише. Не получается — проваливай к Кингсли. Там нет людей из прошлого, все чисто. Но и трупов там тоже нет!

— Ну хоть монеты можно убрать? — возмутился Рон.

— Уж не себе ли на новый шмот решил стырить? — накинулся на него неугомонный Скабиор, но гам очередной стычки Пэнси оставила позади. Со всех ног она бросилась на лестницу, туда, где ее дожидался непоколебимый Грейбэк.

— Ну?

— Я взяла показания у соседки, — несколько приукрасив реальность, начала она и неизящно присела к нему на ступеньку. — Она утверждает, что Скитер заходила к Флетчеру.

Пэнси замолчала и принялась водить носом лакированной туфли по замызганному полу.

— Договаривай, — без сожалений разбил он звенящую тишину и, поймав на себе вопросительный взгляд, разъяснил: — У тебя сердце в глотке скачет. Че еще?

— Поттер тоже был. Но это не может быть правдой, Гарри бы не стал! — затараторила она взволнованно. — У тебя не найдется еще одной незарегистрированной палочки? Соседку надо…

— Пришибить? — ухмыльнулся он, но тотчас получил локтем в бок.

— Скажешь тоже! Стереть память.

— А умеешь?

— Нет, — честно созналась Пэнси, но ничего другого, увы, предложить не смогла.

— Поттер, значит, — хмыкнул он, а затем поднялся и направился в квартиру, на ходу кидая: — Встань, придатки отвалятся.

Пэнси послушалась, но не из-за возможных проблем с деторождением, а, скорее, из-за нестерильности помещения: мало ли что происходило на бетонных ступенях до того, как ее мантия на шелковом подкладе коснулась этих мест.

Грейбэк вернулся довольно скоро, но, к ее разочарованию, в руках крутил не древко, а поблекший галлеон.

— Это что, с Флетчера? — ужаснулась она.

— Хитрожопый глист все равно хоть Мерлину в задницу пролезет. Зато за взятку старуха себе язык откусит, если понадобится.

— Откуда ты узнал, что соседка в возрасте? — в очередной раз подивилась она.

Грейбэк затрясся от бесшумного хохота. Лукаво взглянув на нее сверху вниз, он не без удовольствия ответил:

— От тебя теперь за милю тащит ветошью и мочой.

* * *

Пэнси низко склонилась над тарелкой, ни капли не увлеченная ее содержимым. Зубцы начищенной до блеска вилки монотонно выписывали незамысловатые узоры — круг, еще круг и еще. Уже давно в этом доме ничего не приносило радости; мебель, еда, портреты — все удручало. Длинный стол навевал невыносимую тоску всякий раз, когда она поднимала глаза на пустующие стулья. Находись она в Большом Зале, общая атмосфера сделала бы свое дело и, взбудоражено щебеча с подругами о преставившемся Флетчере, Пэнси жадно запивала бы пустоту тыквенным соком. Хогвартс всегда помогал забыться.

Она ведь и не встречала никогда этого Наземникуса, да и где бы им пересечься? Благородная девочка Паркинсонов и нищий жулик. И вот как замысловато переплелись ленты судьбы, запутывая целые жизни. Интересно, кто же все-таки убил его?

Мятежные чувства гроздьями наливались в душе. Гарри не мог, не стал бы. Если бы он и надумал, кого прикончить, то логичнее было бы начинать с нее — все же именно Пэнси пролезла в Азкабан, увидела то, что тщательно скрывало правительство, и дерзнула вытащить на волю оборотня Темного Лорда.

Тошнотворная тишина нарушалась скрежетом вилки о керамику. Эльфы и те куда-то попрятались. Пэнси порывисто задрала голову, и взгляд сам собой уперся в потолок, словно сквозь холодный бетон и тонкий слой побелки ей удалось бы подсмотреть за Грейбэком. Он никогда не покидал чердака, пока она находилась в доме. Эпичное появление полуголым в гостиной со временем затерлось в памяти и заметно растеряло произведенный эффект. От нахальной первой встречи не осталось ничего — образ маргинала почти сразу сдулся, но оттого воображение рисовало волка еще более опасным. Кто знал, что на уме у рецидивиста? Люди шептались, он кусал мальчиков, намеренно обращал их, чтобы оборотнями выступить против традиционно настроенных магов. Магов, таких как она. Впрочем, контракт пока неплохо оберегал Пэнси, и потому, расхрабрившись, она отодвинула тарелку прочь и покинула столовую.

У облупленной деревянной лестницы она все-таки стушевалась и в смятении замерла — на мансарду Пэнси не поднималась много лет. Помнила, что хранилось там, и потому тщательно избегала. А впрочем, время лечит — так твердили люди и книги. Быстро вскарабкавшись, она толкнула люк и тем самым бросила вызов давнему страху.

Помещение сохранилось в точности таким, каким она его запомнила — темным и пыльным. Груда хлама и, как привет из прошлого, сундук для путешествий Престона. Горло перехватило судорогой. Сначала дурацкий стул, теперь вот сундук.

— На крышу, — окликнул вдруг оборотень, и Пэнси вздрогнула — совсем позабыла, что пришла в первую очередь к нему, не к себе.

Широко расправленные створки окна настойчиво зазывали, и, тихо выругавшись, Пэнси послушно поползла по черепице, попутно отмечая, что крыша тоже нуждалась в ремонте. Она заранее знала, что за местечко облюбовал мохнатый, потому как в детстве они с Престоном часто прятались здесь от сердитой матери.

— Холодно, — брякнула она, приземлившись рядом, но скорее из вредности — пусть сходу прочувствует ее настроение.

Грейбэк смолчал. Он лежал на жестком пальто, заложив руки за спину, и с интересом разглядывал низкие тучи, как будто ни резких порывов весеннего ветра, ни грусти от потери знакомого не ощущал. Возможно, он тронулся умом в одиночной камере, а значит, и опасности больше не представлял.

— Чем ты питаешься? — внезапно выпалила она: на кухне его ведь не встретишь.

— Глазастыми девчонками, которые покрывают своих корешей-очкариков.

Прозвучало укоризненно, но на его тонких губах играла непринужденная полуулыбка. Пэнси же было не до смеха. Все в ней сжалось от бессилия.

— Это не Гарри! — заверила она, на этот раз аргументируя свою позицию: — Он придурок, но не убийца! У твоего приятеля отнял жизнь кто-то другой. Берк, например.

— И на кой хер это Берку?

— Ну, приходил же он зачем-то, — настаивала Пэнси, а потом ее словно молнией сразило. — Послушай, слишком очевидно: Поттер в аврорской мантии, к тому же не скрывался. Кто-то был под Оборотным! Кому-то выгодно, чтобы подумали на Гарри!

Одним рывком Грейбэк потянулся и сел. В его бесстрастных глазах вдруг вспыхнул огонь, и сам он в мгновение ожил, будто вышел из длительной комы.

— Дело говоришь, — кивнул он. Желваки заходили на бледном лице. — Лжепоттер, а?

— Получается так, — хихикнула Пэнси, точно речь шла о чем-то забавном.

— К нему ты соваться не хочешь, да? Тогда надо к писаке заглянуть, — он снова прилег, но задора не растерял. Серые волосы, как ореол, раскинулись вокруг головы, и это отчего-то показалось ей неправильным — не должно быть таких волос у преступников. Кровожадный зверь выглядел слишком человечным.

— Спятил? Авроры оцепили ее коттедж, а владелец «Пророка» в редакцию никого не пускает. Скоро Кингсли выбьет разрешение у Визенгамота, они и туда залезут, — пожаловалась она.

— Опередим. Готовься, — настаивал он.

Пэнси передернула плечами. Что бы Грейбэк ни замыслил, выглядел он чертовски в себе уверенным. А вот она — девочка из хорошей семьи — не особо. Но любопытство брало верх — как Рита была связана с Наземникусом? Из-за облаков застенчиво высунулся молодой месяц. Его матовый луч ласково лизнул запущенную крышу.

— Я свалю в полнолуние, так что надо шевелить батонами, — неожиданно объявил оборотень.

— Как это? Навсегда? — спохватилась Пэнси.

— Не-а, балда, чтобы не сожрать тебя. Ты ж меня на год подписала под домовика, нет?

— И куда потом?

— Подамся в Ирландию, заведу кур и козу. Заживу в поле, усеянном глазками.анютины глазки, панси, фиалки

Как заколдованный, он опять вернулся к себе прежнему — меланхоличному и до неприличия мирному. Голубые радужки потемнели и с надеждой устремились к небу.

— Глупые цветки. Мне не нравится, что ты меня так называешь, — буркнула Пэнси, недовольно косясь на него.

— Там, откуда я родом, глазки выпрыгивали из земли, как поганки после дождя — целое море, — хриплые слова подхватил колючий ветер и тотчас унес ввысь.

— А мне не нравится, — не унималась она.

— А мне до пизды, — грязно выругался Грейбэк, словно только сейчас заметил ее присутствие.

Желудок прилип к позвоночнику. Пэнси не зря тревожилась, спокойствие — не его стихия. Лунный свет — другое дело.

— Не думаю, что нам есть о чем беспокоиться, — проворковала Лаванда.

Пэнси едва не споткнулась на ровном месте. По вполне очевидным причинам спокойствия Браун она не разделяла. Когда обнаглевший донельзя Грейбэк велел ей готовиться, она не восприняла его всерьез, и зря: дракклово «готовься» стало началом конца.

— Просто зайдем, я займусь своей частью, ты дождешься Скабиора, и выполните работу, — воодушевленно продолжила Лаванда. — Если растеряешься, он поможет. Похоже, этот волчонок не промах, а?

— Понятия не имею. Но помощник из него неважный, — с сомнением произнесла Пэнси и бросила косой взгляд на окрыленную гриффиндорку.

Браун сияла, как новенький галлеон. Она и вырядилась по такому случаю торжественно, будто они на светский прием отправились: узкая юбка, распахнутая весенняя мантия и мятного цвета блуза с расшитым воротничком. Уродливый рубец на горле благоразумно прикрывал шейный платок. От воспоминаний о грубом рубце по спине пробежал холодок.

— Если выхожу в люди, непременно скрываю шрам. — Она, разумеется, подметила неприличные разглядывания, но, казалось, вовсе не обиделась. — Он, как военная траншея посреди цветущего луга — портит весь вид.

От неловкости хотелось провалиться сквозь землю. В приличном обществе никто не осмелился бы так открыто пялиться, но Пэнси ведь и не в приличном обществе вращалась последние несколько дней. Наверное, табачный дым из «Виверны» затуманил ей мозги.

— Извини, — промямлила она, подавляя стыд, и с благочестивым видом решила свалить свой промах на ближнего: — Это все проживание с оборотнем под одной крышей. Кто тебя так… покалечил?

— Он и покалечил, — Браун непринужденно пожала плечами и легкой походкой свернула за угол. Тень тягучей полоской поползла за ней. — Ну же, не отставай.

— Оборотень?!

— Ну да, Грейбэк, — не теряя задора, подтвердила Лаванда. — Все, пора.

Внутренности похолодели, слюна во рту стала вязкой, горькой на вкус. Какого дьявола Браун разыскала ублюдка, сотворившего из нее подобие Почти Безголового Ника, и как ни в чем не бывало набилась в ему друзья, не понял бы и сам Годрик Гриффиндор, куда уж ей. Глубоко потрясенная, она с трудом удержалась от вопросов, но внешней собранности не растеряла: по привычке поправила прическу, эффектно выхватила палочку, приготовилась. На центральную площадь Косой Пэнси ступила невидимая, надежно укрытая чарами. Больная на всю голову Браун тем временем не таясь направилась прямиком к редакции «Пророка». Пэнси же вынуждена была тихо красться в обход, тщательно огибая встречных волшебников. Оставаться необнаруженной под дезиллюминационными чарами достаточно сложно — это она усвоила еще со школьных времен. Много лет назад они с Милли всерьез вознамерились попасть на вечер, который устраивали Булстроуды в День Подарков, и потому долго мучились с чарами. Довольные собой, они не просто пробрались на взрослую вечеринку, но даже успели дотянуться до подноса с пуншем, когда их застукали родители Милисенты. Скандал был ужасный. Кто же знал, что от свечей по силуэту идет рябь, да и тень, собственно, никуда не девается?

— Ты здесь? — одними губами прошептала Лаванда, стоя перед дверью с широкой вывеской «Ежедневный Пророк».

Пэнси, как и было оговорено заранее, легонько коснулась ее спины, но рука так и чесалась отвесить сумасбродной девчонке увесистый подзатыльник. Впрочем, ей и самой такой бы не помешал: Грейбэк в любой момент способен сорваться с цепи, а она, идиотка, предоставляла ему кров да к тому же участвовала в дурацких планах. Пальцы непроизвольно потянулись к горлу — Моргана, у нее слишком нежная кожа.

— Поехали, — последний раз хихикнула Браун и, молниеносно переменившись в лице, толкнула двери от себя.

Пэнси привидением проскользнула за ней и, пока Лаванда разыгрывала спектакль, нашла узкое окно, выходящее во двор. Со своим заданием она справлялась неплохо.

— Помогите! — взвизгнула гриффиндорка. Губы ее скривились, глаза наполнились слезами. — Мне нечем дышать!

Единственный сотрудник газеты, оставшийся в офисе на дежурстве, ринулся к ней и на лету поймал сброшенную мантию — это что еще за стриптиз? Пока Пэнси ошеломленно открывала и закрывала рот, мужчина, явно взволнованный происходящим, кинулся на выручку. Впрочем, толку от его хаотичных действий было немного — он то и дело касался тонких усиков на своем вытянутом лице и растерянно оглядывался по сторонам, словно кто-то мог прийти к нему на помощь. Но помощи ждать было неоткуда. Впервые за день Пэнси растянулась в коварной улыбке.

— Мадам, мисс, миссис? Что с вами?

Каким-то образом Грейбэк разнюхал, сколько человек состояло в штате «Пророка», и не без помощи шпаны из Лютного организовал «невероятную сенсацию», иными словами пьяную потасовку в трактире «Три Метлы». Корреспонденты слетелись, как мухи на мед, истосковавшиеся по новостным поводам, — без Риты и газета с трудом держалась на плаву, — но, как мохнатый жулик и предсказывал, они не рискнули оставлять редакцию без присмотра, учитывая, что Кингсли норовил перевернуть здесь все вверх дном, кабинет Скитер кто-то должен был круглосуточно стеречь. Тощий таракан в застиранных брюках как раз выступал этим кем-то.

— Мисс, надобно снять платок, он перекрывает кислород. — Дрожащие ручонки потянулись к Браун, но та изловчилась и хлестко шлепнула его по ладони.

— Не стоит, — заверила она, расправив плечи. Блестящая пуговица на блузке не выдержала давления и выскользнула из петельки. Усач, как загипнотизированный, уставился в роскошное декольте.

— Я троюродная племянница сводного брата Риты, — соврала Лаванда, ни капли не покраснев.

— Троюродная племянница… — пробормотал завороженный мужичонка. Что же, Пэнси его не осуждала — ну и легенду состряпала идиотка!

— Любимая троюродная племянница! — подчеркнула та, а затем звучно разрыдалась, припадая к тощему плечу сбитого с толку журналиста.

Пэнси закатила глаза, не в силах поверить, с какой легкостью Браун одурачила этого простачка. Грудь сработала получше всякого Империо.

— Как же я скучаю! Поверить не могу! Вы ведь ее ищете, сэр? — брови артистки взлетели вверх. — Расскажите, что вы знаете! Где моя драгоценная тетушка?

— Мисс…

— Сэр!

Мир колдографа поразительно быстро сузился до размеров очаровательной незнакомки, и, напрочь позабыв обо всем, он принялся хлопотать над ней с такой самоотдачей, что, обрушься на здание ураган, никто бы не заметил. Пэнси и сама с любопытством наблюдала за ними, пока глухой удар в стекло не привлек внимание. Глядя на Лаванду и ее непревзойденное умение крутить мужиками, она зареклась чему-либо удивляться, однако, обернувшись на звук, тотчас нарушила все заветы. В солнечном сиянии, безо всяких чар и страховок, на подоконник вскарабкался Скабиор. Сначала ей даже показалось, что все это не что иное, как световая иллюзия, порожденная яркими лучами в отражении стекла, но волчара, точно мысли ее прочитал, лукаво подмигнул и широко улыбнулся — это и впрямь был он собственной безрассудной персоной.

Торопливо распахнув створки, она сбивчиво зашептала бессмысленные угрозы и предупреждения — скорее всего, из-за внезапно накатившего страха. А ему хоть бы что — завис, как проклятый, и с открытой пастью уставился на Браун, будто пуговица на блузке выпрыгнула из петельки в его честь.

— Эй, — хрипела Пэнси злобно, — поспеши же, болван, пока нас всех не обнаружили!

— Она хороша, — одними губами вымолвил он и ловко соскочил на пол. — Ну, где кабинет?

Пэнси растерялась. Кабинет, конечно, она не искала — все дракклова Браун со своим шоу. Волчара ехидно ухмыльнулся и молча отправился осматриваться. Пэнси вцепилась в волосы — пес разгуливал среди столов так залихватски, что даже Лаванда занервничала. Голос у нее задрожал, а пальцы сильнее впились в плечи ни о чем не подозревающего усача.

Наконец Скабиор кивнул на нужную дверь. Пэнси, позабыв об элементарных предосторожностях, бросилась к нему и, пока тот возился с замком, мысленно взмолилась всем Основателям, чтобы их не застукали с поличным. Если на вызов приедет Поттер и наденет на нее наручники, она добровольно перестанет дышать, чтобы самоубиться до того, как сгорит от стыда. Разыгравшаяся фантазия живописно изобразила довольную Грейнджер на трибуне Визенгамота. Ну уж нет, только не это!

— Готово, — вполголоса сказал Скабиор и юркнул внутрь. Пэнси немедля последовала за ним.

— Ты спятил? — едва они оказались в кабинете Риты, она яростно набросилась на него. — Где маскировка, чары? Явился как есть!

— Ну не голым же, — возразил он и шумно потянул воздух носом.

Отмычки всевозможных форм, свободно болтавшиеся на стальном кольце, весело позвякивали, пока оборотень прокручивал их в проворных пальцах. Настоящий медвежатник, от такого ни одно запирающее не спасет.

— Что мы ищем? — уточнила она нетерпеливо.

— Я не в курсе, красавица. Мое дело благородное — ломать замки и лезть под юбки.

— Мерлин, хоть на что-то вы годны, компашка безродных преступников? — запричитала она обреченно.

— Вот же нихрена себе!

— Что? — испуганно заозиралась Пэнси, но вскоре заметила суровую птицу на жерди у маленького оконца и облегченно выдохнула. — Это просто сыч, недоумок. Он нас не выдаст.

— Не просто, — проигнорировав оскорбление, он бесшумно приблизился к почтовой птице. Та недоверчиво нахохлилась, уркнула, а в следующий миг, хлопнув крыльями, выпорхнула в приоткрытую форточку. — Это от Берка.

У Пэнси пересохло во рту. Грейбэк утверждал, будто Берк пробирался в квартиру Наземникуса. Теперь вот еще Скабиор воображал всякое. Не к добру это.

— Может, от кого-то другого, мало ли сычей, — тяжело сглотнув, предположила она и отступила к письменному столу.

Там, на плетеной салфетке, громоздилась пурпурная коробка с золоченой каемкой. Истинное произведение искусства, потому-то Пэнси ее и заприметила. Она несколько раз попыталась открыть коробку, но куда там — серебристый замочек, такой хлипкий на вид, накрепко удерживал крышку.

— Бля буду. Этот пернатый упырь — хромой, у него одна лапа короче другой. Точно тебе говорю, берковский. Он еще и без записки сунулся — шпионил, тварь.

Пэнси задумалась. Тон Скабиора растерял всю игривость, и сам он вдруг сделался подозрительно серьезным. К тому же эти отбросы из Лютного как пить дать все друг про друга знали. Дементоров Берк и впрямь мог оказаться убийцей!

— Сюда, — позвала она Скабиора, который уже примерялся к выдвижным ящикам стола, прикладывая то одну отмычку, то другую. — Займись коробкой.

— Красавица, обычно начинают с…

— Делай, что говорю, — зашипела Пэнси. Пусть детективом она была неважным, однако девицей — до кончиков волос: самые потаенные секреты женщины хранят в чем-то вычурно красивом. Ну, если речь не о секретах Грейнджер — те наверняка валяются на дне мусорной корзины.

— Лады, — протянул он с плохо скрываемым сомнением, но за дело принялся живо. — Раскомандовалась, начальница глазастого полка.

Замочек послушно щелкнул. Дав волку знак посторониться, Пэнси нетерпеливо принялась переворачивать содержимое коробки: серьги с бриллиантами, сверкающие, как звезды, прыткопишущее перо с наконечником из когтя дракона, за которое в лавке старьевщика дали бы не меньше пятидесяти галлеонов, и, наконец, аккуратно сложенная вдвое записка.

— 012 — 7000 g — 032, — прочитала она. Комбинация Пэнси ни о чем не говорила.

— Че такое? — склонился над ней Скабиор, но в следующий миг отпрянул. — Сворачиваемся.

Завывания в офисе становились зычнее. Лаванда сильно перегибала палку в неистовых попытках удержать внимание усача. Не искушая более судьбу, Пэнси без промедлений спрятала пергамент в кармане платья и еще раз обновила чары. Скабиор, немного поколебавшись, нехотя вернул серьги и перо в коробку, а затем запер замочек.

Он действовал так тонко и уверенно, что она невольно восхитилась, закрывая за ним окно на скрипучий шпингалет, — вот же жулик, и про перчатки не забыл! Прокравшись на цыпочках к Браун, Пэнси аккуратно тронула ту за плечо и резво отпрыгнула, не желая ненароком нарваться на усача.

— Вот как она меня обожала! Всегда что-то новое, всегда с душой! — всхлипывала Лаванда с сухими глазами, но, почувствовав прикосновение Пэнси, неестественно быстро свернула монолог: — Что ж, спасибо, что выслушали, мистер…

— Поукс.

— Поукс, конечно. Не стану вас более обременять.

— Мисс, может, мы могли бы… То есть я хотел сказать, что… На чашку кофе, если вы не…

— Всего хорошего, — лучезарно улыбнулась аферистка и, заботливо придержав двери для невидимой Пэнси, стремглав вылетела из редакции «Пророка».

— Ну? — когда они добежали до «Дырявого Котла», спросила Лаванда. — Умоляю, скажи, что вы раздобыли что-нибудь и я не впустую терпела масляные взгляды этого хлыща!

— Не впустую, — успокоила ее Пэнси и, не удержавшись, уточнила: — Шляпа тебе не предлагала Слизерин?

* * *

В «Виверне» снова было людно. Как по расписанию, все отбросы Магической Британии стягивались сюда, словно одурманенные золотом нюхлеры, чтобы налакаться до потери сознания. Вот и Пэнси, сама того не желая, примкнула к этому движению, с одной лишь разницей, разумеется, что ее нахождение в подобном месте легко объяснялось работой — дело об убийстве Наземникуса Флетчера расследовалось прямо тут, за драной шторкой в закутке накуренного паба.

— Уже второй, — прохрипел Грейбэк, не удосужившись и взглянуть на нее. — Тормози.

А вот Пэнси на него посмотрела, в надежде, что ее горящий презрением взор ответит ему покруче всяких слов. Профиль у оборотня, кстати, был ничего, только орлиный нос чересчур выразительно выделялся на лице — он вообще в кого превращался в полнолуние, в волка или гиппогрифа? Пэнси прыснула и торопливо отвернулась, уставившись на броский бант Лаванды, по-прежнему не выпуская кружку из рук.

— Ну, Браун, начнем с тебя, — объявила она.

Та радостно улыбнулась, выпрямилась, расталкивая развалившихся по обе стороны от нее Уизли и Скабиора, и гордо отрапортовала:

— Я взяла на себя мужика из «Пророка», обычный колдограф, ничем нам помочь не сможет.

Уизел снисходительно ухмыльнулся, не разглядев подвига отчаянной гриффиндорки. Грейбэк тоже выражал крайнюю степень недовольства — Пэнси все еще не смотрела на него, но воздух рядом как будто искрился нетерпеливым раздражением. А чего они от нее ждали? Браун, сидевшая аккурат напротив нее, поникла, ссутулилась.

— Да бросьте, — вынужденно вступилась Пэнси. Она редко выражала открытую симпатию гриффам, но дракклы ее раздери, если эта аферистка не заслужила похвалы. — Вы там не были, отсиживались в безопасности, пока мы рисковали собой!

— А толку? — Щелкнул механизм маггловской зажигалки, и в нос ударил запах крепкого табака. — Флетчера флоббер-черви обглодали давно, а мы топчем лукотрусу яйца.

Пэнси вновь порывисто развернулась к Грейбэку, судя по всему, возомнившему себя боссом. Он же продолжал дымить, как Хогвартс-экспресс, и недовольно на всех поглядывать. Скабиор — трус — уткнулся в свое пойло, не рискуя замолвить за Браун словечко, а Уизел в очередной раз потянулся к глубокой миске с пережаренным картофелем.

— Ну а сам-то чем занимался, выл на луну? — скрестив руки на груди, Пэнси бесстрашно выплеснула на него накопившееся недовольство. Почему-то во хмелю она уверовала в силу контракта почти так же, как в политику Гриндевальда.

Грейбэк не торопился отвечать. Ей подумалось, что он не решился рисковать вступать в перепалку с такой сильной личностью, но вскоре стало ясно: среди пьяного гама «Виверны» он сумел различить шоркающие шаги хозяина заведения. Тот вошел с кружками, доверху наполненными пивом, и с еще одной миской картофеля. Пэнси сморщила нос — она немного проголодалась, но от блюда за три версты несло вонючим луком. Впрочем, к пиву у нее претензий не было, и потому бойкие ручонки тотчас потянулись к одной из кружек.

— Не шустри, — не унимался оборотень. — Это третья.

— Лапы прочь, — она с силой вырвала напиток и еще больше разозлилась: — Напоминаю, ты здесь не в роли моего папочки. Нас связывают узы контракта, и если что-то не устраивает — не стесняйся, дай мне знать, я живо отправлю тебя обратно в Азкабан!

В закутке воцарилась тяжелая тишина, казалось, и воздух загустел. Грейбэк полоснул ее холодным взглядом, но, к счастью, смолчал. Пэнси невольно выдохнула. Она и не заметила, что все это время не дышала. Уизел и Скабиор прекратили возню за обгорелую дольку картофелины и попеременно таращились то на нее, то на оборотня.

— Я встряхнул Берка, — он спокойно заговорил, оставив Пэнси наедине с ее тахикардией — еще полминуты тишины, и сердце вылетело бы через горло прямо на дно стакана. — Он не мажется. Где-то разнюхал, что Наземникуса завалили, и приперся сам поглазеть. Но говорит, не убивал.

Вот же заладил: «не убивал, не убивал»! Пэнси вопросительно вскинула бровь — будь ее воля, давно бы сдала этого Берка аврорам.

— Он не при делах, — вновь подчеркнул Грейбэк, обращаясь к ней персонально. Атмосфера за столом заметно оживилась.

— Неа, не он, — кивнул Скабс, самопровозглашенный эксперт. — Но сыча его мы видали у Скитер. Он воду мутит.

— Тоже мне вывод, — пожала Пэнси плечами и отпила немного из кружки. — Берк нас водит за нос, к гадалке не ходи.

— Кажется, я видела что-то подобное в шаре, — заметила Лаванда.

— В шаре? — Уизел вдруг развернулся к ней вполоборота, вытирая жирные пальцы о свитер.

— А у тебя что? — нетерпеливо перебила Пэнси: Браун уже набирала воздух, чтобы завести бесконечную шарманку о своем магазине. Интересно, вычеркни из клиентской базы Трелони и Патил, у нее остались бы покупатели?

— О, это занятно! — От такого начала Пэнси мигом воспрянула. — Потрясный случай! Флетчер умер в результате Непростительного проклятия. Авада, короче. Больше на теле нет никаких следов магии или физических повреждений. Ну, на затылке, но это после смерти от удара о пол.

Он закинул картофелину в рот и, тщательно прожевав, продолжил:

— Но это еще не все. Я проверил его палочку так на всякий случай — это его, блин, Непростительное! — Он восторженно смотрел то на нее, то на Браун, то на Грейбэка.

— Чего? — Пэнси напряглась. Она решительно ничего не понимала. Впрочем, как и остальные: Лаванда казалась рассеянной, знтузиазм Рона был ей неясен, Скабиор заерзал на месте, а Грейбэк склонился вперед, как будто, приблизься к Уизли, стал бы лучше того понимать.

— Не дошло, да? Наземникус сам себя заавадил, вот так.

— Но это невозможно! — возразила Пэнси. — Только от Поттера Авады отскакивают, как от стенки!

— То-то и оно, — с умным видом заявил Уизел и замолк.

Грейбэк многозначительно переглянулся со Скабиором, а потом хмуро посмотрел на Пэнси. Тут-то ее и осенило: соседка упоминала, что Гарри поднимался в аврорской форме! Он ведь на легальных основаниях мог конфисковать древко, и Флетчер, зная, что перед ним представитель закона, вполне вероятно, добровольно отдал бы артефакт. Растеряв самообладание, она закрыла рот ладонью и вытаращилась на Грейбэка.

— Что такое? — заметив перемену ее настроения, заинтересовался Уизел.

— Ничего, — слишком резко ответила она, а затем поспешила перевести тему — всем нутром Пэнси ощущала на себе сосредоточенное внимание Грейбэка. Сколько еще он позволит ей покрывать Гарри?

— Вот, — она вытащила пергамент из кармана и развернула его так, чтобы присутствующие переключились на записку с ее провокационной реакции. — Нашли у Риты в кабинете.

Пергамент пошел по рукам, надежно приковывая внимание к цифрам. Пэнси облегченно выдохнула, еще повезло, что там не было выведено аккуратным Ритиным почерком: «Это Поттер тронулся умом и прикончил Флетчера, а заодно и меня». Впрочем, убийцей по-прежнему мог быть Берк. Она хотела, чтобы это был Берк.

— 012 — 7000 g — 032? — пробормотал Уизли, задумавшись.

— Семь тысяч грамм? — предположил Скабс.

— Ау, мы в Магической Британии, — напомнила Браун.

— На шифр смахивает, — задумчиво протянул Грейбэк. Дракклова Скитер загнала их в тупик.

— Точно, — просиял Уизли. — Арифмантика! Гермиона соображает в этом, уж мне поверьте. Дам ей взглянуть…

Закончить он не успел: стоило Пэнси услышать имя ненавистной грязнокровки, она молниеносно выхватила пергамент из загребущих рук Уизела.

— Чего? — возмутился тот.

— Попридержи коней, ржавый котелок! Улику не ты добывал, — рыкнул Скабиор, храни его Мерлин.

— Нехер министерским тянуть лапы в дела Лютного, — оскалился Грейбэк.

— Они правы, не будем вмешивать кого попало, — Пэнси, само собой, охотно согласилась с оборотнями и для убедительности ляпнула: — Я пробью по своим каналам.

— Было бы здорово! — поддержала ее Лаванда.

По правде сказать, каналов у Пэнси имелось немного. Но терлась же Вектор, профессор арифмантики, на приеме у Тео рядом с делегацией из Дурмстранга? Да и вообще, каналы не выбирают. Притянув к себе поближе кружку, она всерьез задумалась: как Гарри влип в эту историю? Какого гриндилоу нужно Берку? И при чем тут ненавистная со школьных лет арифмантика?

* * *

— Ну че, я в роли папочки? — бессовестно ржал Грейбэк, пока, пропустив тугие пряди сквозь пальцы, надежно удерживал волосы Пэнси.

Ей бы следовала ответить ему, чтобы захлопнул наглую пасть, но по горлу прокатился спазм, и ее опять вырвало под стриженый кустарник жимолости. Видела бы мать, что происходило в ее саду, сожгла бы дочь вместе с домом.

— Это из-за аппарации, — вяло промямлила она, отплевываясь. Стыд к тому времени выветрился вместе с похмельем. Нельзя было пить на голодный желудок, но при одном воспоминании о картофельных помоях, что с аппетитом поглощали остальные, тошнота лишь усиливалась.

— Жрала бы ты больше, Глазастик, — посоветовал Грейбэк и, все еще придерживая волосы, с упоением закурил.

Плотный туман стелился под ноги грязной дымкой. Видимость с каждой минутой ухудшалась, дракклы бы побрали этот Лондон. Пэнси неохотно тащилась в офис, угрюмо всматриваясь в пелену — ничего, даже ботинок не видно. Пожалуй, это и неплохо, учитывая, что в качестве протеста она впервые за долгое время надела брюки. Среди чистокровных женщин брюки не пользовались большой популярностью и, если того не требовал рабочий кодекс или особый этикет, их надевали крайне редко. Разумеется, некоторые магглоподражательницы, вроде сестрицы Рона, таскали джинсы безвылазно, однако большая часть девушек по-прежнему придерживалась классических фасонов. Пэнси, к слову, святую классику чтила, вот только сегодня отчего-то была сама не своя, будто под кожу загнали здоровые иголки. Кто знает, может, мрачное облако неспроста упало с небес — покойный папаша, страстный приверженец традиций, и с того света ринулся прикрыть задницу развязной дочери.

Бредовые мысли о моде и отце сбивали с толку, но, по крайней мере, отгораживали от по-настоящему серьезных вещей. Счетов.

День не задался с самого начала — совы спозаранку притащили целую охапку квитанций, в том числе из Гринготтса. И, будто недостаточно финансовых переживаний, среди прочего затесалась короткая записка от Каркарова. Уже то, что ответ пришел так скоро, не сулило ничего хорошего, ведь в арифмантике что ни шифр — многочасовая головоломка.

Внезапно на тротуар выбежал кот — серый, как туман, и наглый, как грязнокровки — и всей тушей бросился на нее. Пэнси едва не наступила паршивцу на хвост, и тот, оскорбленный покушением, крепко вцепился в брючину.

— Пошел к дементором, вшивый кобель! — взвизгнула она.

Далеко не с первого раза Пэнси удалось отделаться от пушистого мерзавца. Икра заныла, а от когтей на ткани наверняка остались неаккуратные затяжки. Кот же, будто не признавал нанесенный ущерб, заносчиво мяукнул, в дымке сверкнули его дьявольские радужки. Обиделся.

Вот и Каркаров, скорее всего, тоже обиделся: в ответной записке она черкнула ему нечто похожее. Он мало того что принес дурные вести, — дескать, Вектор уверенно заявила, что 012 — 7000 g — 032 к ее предмету не имеют никакого отношения, — так еще и настойчиво добивался встречи, уж так невыносимо «полыхала его душа». В том, что душа Игоря запросто умещалась в ширинке, она нисколько не сомневалась.

— Черта с два тебе, — буркнула она под нос, вконец раздосадованная. Пусть катится к гиппогрифу под хвост, если не в состоянии оказать минимальную помощь в расследовании!

Неудачи, навалившиеся на нее со всех сторон, каменными глыбами тянули на дно. Дело, за которое она так поспешно ухватилась, зашло в тупик. Скудные зацепки только путали и, конечно, никак не складывались в единую картину, хотя в книжках об успешных детективах все происходило наоборот. Сплошная бесперспективность и последующее банкротство — вот что ожидало Пэнси в обозримом будущем.

Пребывая не в самом радужном расположении духа, она взошла на низкое крыльцо Сыскного агентства. Там, по-королевски развалившись на верхней ступени, ее поджидал обнаглевший котяра.

— А ну брысь отсюда, — шикнула она и носком ботинка бесцеремонно согнала нахала со своей территории. Пока своей — некстати вспомнились задолженности по оплате аренды.

В офис Пэнси влетела злая, как стая разъяренных мантикор, и уже открыла рот, чтобы громко и с чувством выругаться, когда заметила грузного человека, безо всякого удобства устроившегося на скромном табурете. Над ним, точно сторожевой пес, угрожающе нависал Грейбэк.

— Мисс Паркинсон, — обратился к ней незнакомец, — большая честь быть представленным вам. — Он выжидающе уставился на оборотня, но тот и не думал выходить из образа и, соответственно, никого представлять не бросился. — Меня зовут мистер Берк и мне нужна ваша помощь.

Сердце Пэнси совершило кульбит, едва не пробив грудную клетку. Она уверяла себя, что, попадись ей этот Берк, ему несдобровать — больно часто фамилия торговца темными артефактами мелькала в последнее время. Но вот он перед ней, в изысканном котелке и выглаженной мантии, уставился понурыми глазами, и голова ее мигом заполнилась тягучей кашей. Возможно, по дороге она наглоталась тумана.

— Мистер Берк, — хохотнул Грейбэк, и наваждение спало.

— Что же, излагайте суть, сэр. — С прямой спиной она проследовала к своему месту и заносчивого добавила: — У нас, видите ли, полно работы.

Грейбэк, конечно, и здесь не сдержался, мужлан невоспитанный, — заржал, как раненый фестрал. К счастью, Берк его выходку проигнорировал, то ли был неплохо знаком с манерами оборотня, то ли переживал о собственной судьбе.

— Мисс Паркинсон, буду откровенен, — начал он, сцепив руки в замок. — Мое положение оставляет желать лучшего. Иными словами, я оказался впутан в ситуацию, которая грозится вылезти мне боком.

— Ой, бля, не тяни кентавра за залу…

— Фенрир! — опрометчиво рявкнула Пэнси и замерла. Она впервые назвала его по имени, будто близкого знакомого.

Грейбэк перемену тоже заметил — хмыкнул, качнул упрямым подбородком и молча обошел стол. Сзади жалобно скрипнула половица. Пэнси сообразила, судя по давлению на спинку кресла, он встал аккурат за ней. Берк как-то подозрительно на них покосился и весь подобрался. Его обвислые щеки побагровели, и, сменив тактику, он затараторил:

— Фенрир учуял меня в квартире Наземникуса, но так и знайте — это недоказуемо: следов я не оставил, а вам на слово никто не поверит. Скабс заметил сыча у Риты в офисе, но вы и сами туда вломились, так что, не обессудьте, я и тут чист.

— И че приперся тогда?

Пэнси немного подалась вперед, облокотившись о столешницу, — Грейбэк был до неприличия груб, но в целом выражал и ее точку зрения. Как ни старалась, она не в состоянии была побороть разбирающее любопытство.

— И все же вы здесь, — нетерпеливо заметила она.

— И все же я здесь, — невесело согласился Берк. — Видите ли, я и впрямь не убивал Флетчера и понятия не имею, что случилось со Скитер. С этой дамочкой у меня не сложилось ни добрых, ни худых отношений, так что мне оно незачем.

— Что же, выходит, вам ничегошеньки не грозит, мистер Берк, мои искренние поздравления, — не скрывая фальши в голосе, заявила Пэнси. Хитрый интриган не договаривал чего-то очень значимого, и она во что бы то ни стало вознамерилась выжать из него всю информацию до последней капли.

— Как бы не так, мэм. Есть один недобросовестный знакомый, который посмеет дать против меня показания, и авроры с охотой возьмутся за старину Берка. Их брата я видал — только так фабрикуют дела, лишь бы заткнуть дыры да выгрызть премию.

Несмотря на то что Пэнси и сама служила в Аврорате, добавить ей было нечего: она без зазрения совести ляпала подписи везде, где требовалось, не обременяя себя утомительным чтением, а потом подкрашивала ногти, с жадностью просматривала брошюры ювелирных магазинов и выжидала подходящего момента безопасно улизнуть домой.

— Крюкохват. Подлый гоблин, который без сожалений вгонит нож в спину, — продолжал тем временем Берк. — Наземникус попросил меня связаться с ним, так как журналистке не удалось выйти на этого проходимца. Да мало кому такое по зубам, тот же Флетчер избегал Крюкохвата, так как годы назад стянул у него мелкий артефакт. Готов поспорить, вы имеете представление о том, какие гоблины злопамятные. Но у меня наличествует некоторая репутация в известных кругах, так что да, на свою беду, я свел Наземникуса с изворотливым ублюдком. Вот и все мое участие.

Он заерзал на месте, будто сомневался — не дополнить ли рассказ, но в итоге не проронил более ни слова.

— Я слышала про Крюкохвата, — наконец нарушила молчание Пэнси. Она пока слабо представляла, что от нее требовалось, но развязать язык Берку страсть как хотелось. — Сидит в Гринготтсе, занимается выписками со счетов. Видок у него, конечно, неприятный. Но, мистер Берк, какого рода помощь вам требуется?

— Наземникус натворил дел, мисс Паркинсон. Он был неплохой, но ненасытный до выгоды. Его прикончили, и в случае если авроры выйдут на гоблина, тот даст ложные показания, чтобы подставить меня.

— Ого. Настолько он вас недолюбливает? — удивилась Пэнси.

— Что вы, напротив, мы каждую субботу собирались за столом, чтобы сыграть в бридж. Однако прошлую встречу Крюк пропустил. Это знак, мисс. Он открещивается от меня. Его уже снимали с должности в банке и после войны только благодаря мисс Грейнджер восстановили обратно. — Заслышав об очередном заступничестве грязнокровки, Пэнси скривилась: почему весь мир напоминал ей об этой паршивке? — Я просто хочу быть уверенным, мисс Паркинсон, что, когда Аврорат свяжет пропажу Скитер и убийство Наземникуса, вы не станете клеветать на мое честное имя.

Увлеченная беседой, Пэнси совершенно позабыла о Грейбэке, все это время тихо стоявшем за спиной. Потому, когда тот наклонился и опалил ее висок дыханием, она чуть не подпрыгнула на месте.

— Дави его, — едва различимо шепнул он. Пэнси медленно кивнула.

Глазки Берка забегали по их лицам, отчаянно хватаясь за малейшие детали. Укий лоб заблестел от пота. Несомненно, мистер Без-пяти-минут-обвиняемый сообразил, что, по причине неведомой даже ей самой, они с Грейбэком выступают единым фронтом.

— Зачем Скитер понадобился Крюкохват? — после недолгой паузы поинтересовалась она.

— Понятия не имею, Наземникус не ставил меня в известность, — развел руками Берк.

— Как думаете, почему Рита сама не пошла к гоблину?

— Вы, может, и видели Крюка, но точно не имели с ним дел — он давненько промышляет кое-какими махинациями, но только для проверенных людей.

— Таких, как вы, — заключила Пэнси.

— Таких, как я.

Помещение вновь погрузилось в тишину. Берк ждал, изредка посматривая на Грейбэка, будто считал его за главного. И все же Пэнси нисколько не обиделась — на мужское скудоумие у нее не оставалось ресурса. Напротив, пока Берк и Грейбэк переглядывались, она принялась живо размышлять, как бы повыгоднее обставить ситуацию. По сути, торговец никак не приблизил их к разгадке, скорее запутал — отныне в деле фигурировал еще какой-то Крюкохрен. Новый элемент заметно усложнял и так просевшее расследование. Выходит, Скитер обратилась за помощью к Наземникусу, чтобы тот достал ей служащего банка. А Флетчер, в свою очередь, попросил о помощи Берка, так как не был у гоблина на хорошем счету. Неизвестно, что там между ними стряслось, но бедолагу Наземникуса отправили к праотцам собственной палочкой, гоблин перестал являться на еженедельные посиделки, а легенда журналистики пропала без вести. Мерлиновы яйца, и зачем Рите было так изощряться? Обратилась бы к старшему Уизли, тот за котелок горохового супа и бутылку паленого джина весь Гринготтс бы для нее перевернул.

— Что скажете, мисс? — не унимался Берк, вот же приставучий тип.

— Всего доброго, сэр, — широко улыбнулась Пэнси и указала на дверь.

Старик вылупился на нее, как на крестраж. Над ее макушкой громко фыркнул Грейбэк — решил, что она свихнулась. Однако в жилах у Пэнси текла кровь Паркинсонов, и потому она нутром чуяла жирную выгоду, сгорбившуюся на табурете напротив.

— Что это значит? Я был с вами откровенен! Фенрир!

— Мистер Грейбэк ничем вам не поможет, — холодно отчеканила Пэнси.

Грейбэк зашелся кашлем — скорее всего, никогда не слышал «мистер» и свою фамилию в одном предложении.

— Ваше положение незавидное, сэр, — преисполнившись лживой доброжелательностью, приступила к разъяснениям Пэнси. — Авроратом отныне руководит Поттер, а он жуть какой дотошный.

— Потому я и прошу вашего покровительства, что не ясно?

— Ох, поверьте мне, я никак не способна повлиять на упрямого Гарри Поттера. Вот если бы убийца нашелся, пожалуй, все подозрения с вас были бы сняты.

— Разве не в поиске убийцы заключается смысл Сыскного агентства? Да о вас весь Лютный треплется! — потерял терпение Берк.

Пэнси ликовала. Старый торговец пусть и обитал в низах, оставался одним из самых состоятельных волшебников Магической Британии. К его услугам не раз прибегали чистокровные, с ним считались Пожиратели Смерти, да сам Волдеморт к нему нанимался. Тем более лавка с темными артефактами явно приносила достойную прибыль: взять тот же котелок, мантию, обувь из драконьей кожи — все его тряпье стоило больше, чем имущество Грейнджер.

— Понимаете, — лениво протянула Пэнси, — я невозможно устала. Ко всему прочему, дрянная погода вгоняет в депрессию. Взгляните в окно — слякоть, серость, дальше собственного носа ничего не видно. Не то что на побережье Франции в это время года. Рвануть бы в отпуск, меня давно зазывали Малфои. Все равно за вашего дружка Флетчера я взялась так, скуки ради. Нанимателя-то нет. И ответственности, соответственно, тоже.

— Сколько? — раздраженно спросил Берк, запрыгнув наконец в капкан.

Вопрос хороший, спору нет. Пэнси потянулась за пергаментом и вывела трехзначную сумму. На последнем нуле она засомневалась, но тотчас отдернула руку — аренда сама себя не покроет. Придвинув к нему записку, она очаровательно улыбнулась. Берк снисходительно хмыкнул, сукин сын. Получается, сумма казалась ему смешной. Шустро подхватив перо, Пэнси дорисовала еще один ноль и не прогадала — старик недовольно поджал губы. Он неторопливо полез в нагрудный карман мантии и достал собственное небольшое, но элегантное перо.

— Если позволите, — промямлил Берк и дописал что-то на пергаменте.

— Послушайте, сэр, не в моих правилах торговаться, по сути, я уже делаю вам одолжение, — начала было Пэнси отстаивать третий ноль, но, увидев маленькую закорючку рядом с цифрой, растерялась: то была «g», как из Ритиной записки!

— Эт че за писулька? — мгновенно поинтересовался Грейбэк, переводя требовательный взгляд с загогулины на Берка и обратно.

— Галлеоны, конечно! Деловые люди всегда заблаговременно указывают название валюты. Не в игрушки играем, в самом-то деле. Мы ведь, помимо прочего, и с магглами ведем бизнес. Помню, один раз по молодости не обозначили письменно, а потом мне мешок фунтов стерлингов прислали. И куда прикажете девать? Гоблины жульничают при обмене, как картежники!

— Мистер Берк, сэр, — подскочила Пэнси, сгорая от нетерпения выпроводить клиента восвояси и приступить к реальным действиям. — По рукам! Уверяю вас, убийца будет найден в кратчайшие сроки!

— Уж постарайтесь. Не думал, что Наземникус и после смерти будет тянуть у меня деньги, — проворчал старик, но вскоре смягчился — в приоткрытую дверь офиса втиснулся жирный всклоченный кот. Тот самый, что получасом ранее наказал Пэнси за неподобающую моду.

— Ах ты…

— Мисс Паркинсон, позвольте представить этого добряка, — в такт словам бледные пальцы любовно погладили сбитый мех. — Мой фамильяр, Горбин. Души в нем не чаю. Похоже, вы ему понравились.

Горбин, словно привидение увидел, неестественно выгнул спину и, не сводя с Пэнси приплюснутой морды, угрожающе зашипел.

— Славный котик, — проблеяла она. — Обожаю животных.

* * *

— Да брось, проделаешь тот же фокус, что и в «Пророке», — умоляла Пэнси, пока волокла Лаванду под руку к мрачному зданию Гринготтса.

— Паркинсон, это другое! Там был обычный мужичок, к тому же эффект неожиданности сработал на ура, — Браун изо всех сил сопротивлялась настырному давлению, вот только Пэнси в толк не могла взять — почему?

— Без разницы. Увядающий алкаш Уизел, стоит ему рассмотреть твою блузку, или, как ты это называешь, «эффект неожиданности», слюной изойдет, — хихикнула она, но внезапно остановилась и рассерженно выпалила: — А где блузка? И… Ну…

— Шарф? — смело встретившись с Пэнси глазами, закончила за нее Браун. — Вшивые пикси, это Билл Уизли! У него точно такой же рубец, только на лице. Но, даже намотай я на себя простыню, прикрой изъяны до последнего, он все равно не возьмется нам помогать.

— Это почему? — искренне возмутилась она, кажется, Уильяму никто из Паркинсонов дорогу не переходил, а Браун в целом милашка, если не смотреть на шею.

— Во-первых, ты собственноручно вытащила Грейбэка из Азкабана, а Билл его люто ненавидит: это же Фенрир нас изуродовал.

— Но ты же вроде не злишься? Наверняка и Уизел оттаял. Годы идут, люди мудреют, обиды стираются, если речь не о магглорожденых кудрявых стервах, — предположила Пэнс воодушевленно.

— У нас немного разные случаи, — уклончиво ответила Браун, но, поймав на себе испепеляющий взор, шумно выдохнула и выдала как есть: — Грейбэк меня спас.

— Чего? Я думала, он наоборот… — большим пальцем она многозначительно поводила у горла.

— И да, и нет. Он действительно накинулся на меня во время Битвы, — тихо начала Лаванда.

По мере приближения, очертания банка все сильнее проступали сквозь густую пелену, но никто из них не решился прибавить шагу: Браун захотелось выговориться, а Пэнси — терпеливо выслушать.

— Не человек и не зверь, будто из страшных сказок. Я то проваливалась в бездну, то приходила в себя, но все равно помню каждую деталь: вот он вылетает из-за угла, вот его лапа с длинными крючковатыми когтями, острыми, как охотничьи ножи, и желтыми у самых кончиков. Помню, и как огнем опалило горло, и его следующий замах, и ощущение липкой крови на коже. На мою удачу Гермиона и Рон пробегали мимо, неслись, наверное, на какое-нибудь секретное задание по спасению мира, — Браун грустно хмыкнула, ненадолго замолчала, но через мгновение продолжила рассказ: — Кто-то из них скинул с меня Фенрира, и я отключилась. Не знаю, сколько оставалась без сознания, но когда очнулась, он сидел на мне, грубо придерживал за волосы и водил палочкой по шее. Я, честно говоря, не сразу его узнала — он выглядел в точности как сейчас: очень походил на человека и ничего животного, кроме клыков, в нем больше не было.

— Он что, трансформируется вне полнолуния? — перепуганная до смерти, Пэнси вцепилась в ее предплечье. От чердака до ее спальни рукой подать!

— Понятия не имею, — недовольно ответила Лаванда, явно задетая тем, что ее перебили. — Короче, Грейбэк как мог затянул рану, оттащил меня за ноги в закуток под Варнаву Вздрюченного, а сам сбежал. В Мунго потом уверяли, что если бы кровотечение сразу не остановили, я бы умерла. Выходит, он спас меня от себя же.

— И зачем бы ему заниматься благотворительностью?

— Спасибо большое! — возмутилась Лаванда. — Передумал?

— Оборотень и передумал? — гнула свою линию Пэнси, не сильно заботясь о чувствах жертвы. Увы, сопереживания в ней было едва ли больше, чем в покойном Снейпе.

— А почему нет? Флитвик обнаружил его сидящим на пне у Запретного Леса. Рассчитывал, что Грейбэк даст отпор, кинется сражаться, на крайний случай попытается сбежать, но ничего подобного — тот просто курил и смотрел на небо. Даже когда авроры его арестовывали, не оказал никакого сопротивления.

— Сумасшедший! — воскликнула Пэнси и хотела было добавить что-нибудь в поддержку Браун, но внезапно вспомнила: — А во-вторых? По какой еще причине Уизел откажет?

— Потому что мой фирменный способ соблазнения на нем не сработает, — ухмыльнулась Лаванда. — Ты жену его видела?

Какой-то проходимец, нервно околачивавшийся у дверей банка, дерганым жестом пригласил их войти. Так и не договорившись о деталях плана, они отправились искать Отдел ликвидаторов проклятий, покрепче перехватив сумочки — мало ли сброда.

* * *

— Мне нечего тебе сказать, Лаванда! Что ты вообще делаешь с этой особой? — Уизел презрительно кивнул на Пэнси, скривишись, точно испорченный фрукт.

Он и был испорченным, и вовсе не в шраме дело, хоть Грейбэк действительно знатно его потрепал. Некогда привлекательная физиономия Билла раздулась и отекла, как переспелая дыня, крупные поры-краторы проступали на щеках и лбу — известные признаки систематических выпивох. Даже в просторном кабинете явственно чувствовался запашок дешевого пойла. Пэнси демонстративно приложила платок к носу — пусть знает, рыжий недоносок, что от него несет за версту. Уизел насупился сильнее.

— Прошу, Билл. Просто проверь как-нибудь, не вел ли Крюкохват счетов Скитер, не переводил ли куда галлеоны, тысяч эдак семь. От тебя ведь не убудет, — канючила Браун, невинно хлопая ресницами, но Уизел оставался непреклонен. Он словно сквозь них смотрел в стену — тяжелый случай.

— Не имею права, Лав. Это конфиденциальная информация, — он покачал медной башкой, растрепав и так неопрятные пряди, но, сжалившись, все же наклонился к Браун, — и как не задохнулась, — чтобы прошептать: — Он, если честно, с пятницы не появлялся на службе. Уволят Крюка, точно говорю.

Глаза Пэнси округлились — Рита пропала около десяти-одиннадцати дней назад, Наземникус умер в четверг, а Крюкохват скрывается с пятницы. Вот же мелкий дьявол! Неужели убийца — жадный завистливый гоблин?

* * *

— Милисента, ослепительной чистоты камень! — в который раз повторила Дафна и, заподозрив, что Пэнси опять витала в облаках, раздраженно толкнула ее туфелькой под столом.

— Потрясающий! — тотчас подтвердила Пэнс. — Как все случилось, Милли? Он нервничал? Свечи были? Ты его долго мучила с ответом?

Она лишь озвучила набор стандартных вопросов, которые должны были развязать новоявленной невесте язык и подарить Пэнси добрых несколько минут размышлений. Ни в каких облаках она не витала, и, конечно, не сгорала от зависти: что же, Руфус разродился предложением, этого и стоило ожидать. Да и Милли с ума по нему давно сходила — чудесная пара, идеальный союз, два достойных рода, которые вот-вот сольются в один.

Булстроуд скороговоркой выплескивала на них сумбурное повествование, в подробностях описывая поведение Фаджа. Правда, Пэнси плохо себе представляла Руфуса с кольцом, ведь ее мысли были обращены к другому мужчине — мертвому подельнику из Лютного. Итак, Скитер, вероятно, нуждалась в информации по определенному денежному переводу. Вряд ли трансфер как-то связан с ее собственным счетом, потому как поддатый Уизел выразился грубо, но четко: информация строго конфиденциальна. Кто бы кому ни задолжал семь тысяч, он был чертовски опасен: из связки Рита-Флетчер-Берк-Крюк трое уже выбыли. После разговора с Биллом она опрометчиво заподозрила гоблина, но зачем бы ему эти проблемы, и при чем тут Поттер в аврорской мантии? Берк тоже вызывал сомнения, пусть ярко выраженного мотива у него не имелось. Грейбэк по-прежнему заверял, что старик не при делах, но все же согласился отправить за ним слежку — доморощенных шпионов Скабиора и Лаванду. Пэнси негромко прыснула, но к ее удаче девочки не обратили внимания. Они с упоением обсуждали предстоящую помолвку и приданое.

— Руфус более чем достоин! — заверяла Дафна, будто убеждала в этом и себя, и невесту.

— Потрясающий! — с жаром выпалила Пэнси, но быстро замолкла, потому что опять получила от Гринграсс под столом.

Даф справедливо сердилась, ведь ничего, кроме «потрясающий», за последние полчаса Пэнси из себя так и не выдавила. Она виновато придвинула мороженицу и облизнула холодную ложку, лимонный сорбет приятно защипал язык. По-хорошему, следовало извиниться, но, видит Мерлин, в эту самую минуту в нескольких кварталах от Косой Аллеи, возможно, разлагались тела непорядочного гоблина и одной скандальной особы, а они беспечно щебетали и поднимали выручку лентяю Фортескью.

Пэнси вновь сосредоточилась на разговоре, чтобы не оскорбить Милисенту вычурной отстраненностью, но в следующий миг водоворот идей унес ее прочь от уединенного столика в уютном кафе, восторженных подруг и здоровенного, как бульдожья морда, бриллианта. Если 7000 g отныне не представляли никакой тайны, то 012 и 032 пока оставались невзятой крепостью. Счета в Гринготтсе начинались с латинских букв, в арифмантике не существовало подобных шифров, а у нее не хватало шестеренок в голове, чтобы догадаться, о чем, черт возьми, Рита писала!

— Представляю, как вытянется лицо Блейза, когда он воочию убедится, что Фадж вовсе не пудрил тебе мозги, а имел самые благородные намерения.

— Девочки, Руфус правда замечательный, — слезы счастья стояли в глазах подруги. — Иногда мне кажется, что я его не достойна.

— Не говори глупостей! — строго возразила Дафна до того, как Пэнси успела вставить «потрясающий». — Ты, на секундочку, номер четыре в списке чистокровных!

— Это из-за того, что фамилия на «Б», — усмехнулась Милли.

Пэнси потянулась к вазочке с сухофруктами и, как была, застыла. Вот оно! Четвертая. 004. Тело налилось каменным холодом, список Священных Двадцати Восьми она знала наизусть, ночью разбуди — выдаст без запинки. Паркинсоны были шестнадцатыми, то есть 016. А под номером 012 значились Малфои. И у них к тому же было денег больше, чем гриндилоу в Черном Озере! Возможно ли, что за некоторую услугу Люциус, или в крайнем случае очень юный Драко, передал семь тысяч галлеонов чистокровному с менее достойной родословной под номером 032? Вполне себе в характере и папаши, и сыночка.

— Если ты сейчас сморозишь что-то типа «потрясающий», — зашипела ей на ухо Дафна, отчего Пэнси передернуло, — я придушу тебя лентой для волос, так и знай.

— Простите, — выдохнула Пэнси и резко потянулась за сумочкой. Пальцы плохо слушались, оттого движения выходили скованными и несуразными. — Девочки, мне… Мне нехорошо.

— Ты в порядке? У тебя что, инсульт? — испугалась Гринграсс. Булстроуд же цепко ухватила за запястье, профессионально высчитывая пульс.

— Пэнс, тебя трясет. У меня вечерняя смена в Мунго, пойдем-ка со мной, тебя без очереди осмотрят колдомедики.

— Нет, что ты, Милли. — Она неуклюже поднялась, стул противно заскрипел по паркету. — Это твой день, а до дежурства уйма времени.

— К дементорам мой день! Ваша дружба мне дороже всех помолвочных колец! — возразила Милисента, но Пэнси плохо реагировала на голос: в уме она, как мантру, прогоняла список чистокровок, не вошедших в достойнейшие двадцать восемь.

Колокольчик над входом рвано оповестил Фортескью о ее торопливом побеге. Пэнси не раздумывая нырнула в туман и со всех ног бросилась на опустевшую улицу. 029 точно Вуды, но кто дальше — Спиннеты? Она задыхалась, воздуха не хватало. Еще немного, и свалилась бы без чувств на влажную от сырости брусчатку. Но, несмотря на колючую боль в боку от бега, силы все же находились, потому что одна мысль, отчаянная и совершенно невозможная, волчком крутилась внутри и заставляла спешить, позабыв о дискомфорте.

Наконец Пэнси влетела во «Флориш и Блоттс» и, расталкивая читателей, коротавших обеденное время за просмотром новинок, устремилась в отдел Истории волшебных семейств. Книги такого содержания отныне считались расистскими, но бизнес есть бизнес, так что крупные магазины полулегальным товаром пока не гнушались.

— Акцио, — призвала она справочник размером с приличный кирпич и, устроившись прямо на полу, — благо брюки позволяли, — трясущейся рукой начала перелистывать пожелтевшие страницы. Скорее же, скорей!

— Мисс Паркинсон? — Как боггарт из подвала, в проходе между полок возник мистер Толстоватый, с той лишь разницей, что выглядел он как обычно респектабельно и опрятно и вряд ли являлся самым потаенным женским страхом. — Вы… Мерлин милостивый, что с вами приключилось?

— Я в порядке. До свидания, сэр, — торопливо брякнула она и продолжила биться над справочником. Пальцы гнулись с трудом, как у деревянной куклы.

— Мисс… Пэнси, могу я вам чем-то помочь? — На его вытянутом лице проступило ярко выраженное беспокойство.

— Да, попробуйте, например, оставить меня в покое! — гаркнула она не своим голосом.

Пий, разумеется, не заслуживал подобного отношения, да и с его стороны проявить заботу казалось вполне нормальным: благородная девица расселась на полу в брюках и съехавшей набок мантии. К тому же от нее наверняка разило потом, а волосы сбились и походили на мочалку — любой джентльмен бы насторожился. Однако, когда он, оскорбленно поджав губы, скупо поклонился и покинул ее, Пэнси без угрызений совести вернулась к страницам.

030 — Спиннет, 031 — Джарекс.

Толстый фолиант с грохотом упал на пол.

032 — Фадж.

— Грейбэк! — от громкости собственного голоса Пэнси содрогнулась: не хватало еще, чтобы с потолка посыпалась штукатурка. Вознаграждение от Берка оставалось лишь жирным числом на пергаменте, и вряд ли в волшебном магазине «Все для родового поместья» принимали сомнительные расписки в качестве оплаты.

Однако, несмотря на всю ту рациональность, из которой она была буквально соткана, Пэнси вновь и вновь на высоких тонах звала его, пока неслась из прихожей в гостиную. После грандиозного открытия во «Флориш и Блотс» в первую очередь она ринулась в Сыскное агентство, да только впустую потратила время, если не считать поцелованного на двери замка — оборотня на месте не оказалось. Не теряя ни минуты, она тотчас бросилась в Паркинсон-холл, моля всех Основателей, чтобы волчара сидел дома, а не таскался где-нибудь в дебрях Лютного.

— Грейбэк, дракклы тебя задери, тащи мохнатый зад сюда. Немедленно!

Пэнси распалялась все сильнее. Щеки и шея полыхали огнем. Пока она носилась, как проклятая, по Магической Британии в поисках улик, этот наверняка гонял мышей забавы ради, или чем там оборотни занимаются на чердаках.

— Грей… — превозмогая саднящую боль в горле, опять заорала Пэнси, но, нежданно обнаружив негодяя на лестнице, замолчала, а затем, пораженная его занятием, полушепотом закончила: — …бэк.

— Че надрываешься? Гланды застудишь, — промычал он в ответ, вынимая длинный тонкий гвоздь изо рта.

Пэнси смущенно осмотрелась — заштопанная сумка с инструментами, молоток и жестянка со штырями всевозможных размеров равномерно распределились на ступенях, а полуголый Грейбэк, выгнув широкую спину, подобно злющему котяре Берка, с усердием выкорчевывал истоптанную доску, искусно поддевая край ломом.

— Что ты делаешь?

— Чиню прогнившую лестницу, — не оборачиваясь, буркнул он и ловким движением потянул инструмент на себя. Половица скрипнула, дерево поддалось.

— А, — окончательно зарделась Пэнси, нелепо сцепив руки за спиной. — Ладненько. Там просто… вроде как прояснилось кое-что.

Мысль не шла, заготовленные фразы путались в голове, как нитки. История с Фаджем уже не виделась ей какой-то особенной. Ну убил несколько человек — подумаешь, сенсация. Другое дело — оборотень, который вот так по-маггловски ремонтирует чужой дом.

— Не висни, у тебя щас кровь из носа хлынет, как из крана. Нашла че?

— Вообще-то, да, — заявила Пэнси, самодовольно вздернув подбородок. Настал ее звездный час!

Грейбэк перемену в настроении прочувствовал довольно тонко — тут же отложил инструменты и, широко расставив ноги, приготовился слушать. Все-таки здорово, что в этот раз на нем были штаны.

— Речь в записке шла о Списке чистокровных. Это я сама додумалась, — на всякий случай подчеркнула она.

— Блядский Список Двадцати Восьми?

— Не совсем. Мало кто знает, но Священный Список имеет продолжение, чуть менее священное, — поучительным тоном принялась вещать Пэнси. Скорее всего, она звучала тошнотворно, как Маккошка на нудных уроках трансфигурации, но ничего с собой поделать не могла, умничать ей чертовски нравилось. — Лишь те семьи, которые никогда не скрещивались с магглокровками, полукровками или сквибами, издревле считались достойнейшими из достойных. Но существуют, разумеется, и другие чистокровные. С каждым годом их число сильно уменьшается, что прискорбно, потому как не удостоившиеся войти в Список Двадцати Восьми бедолаги теряют избирательность и вступают в браки с кем попало. Всего в Британии, если не ошибаюсь, девяносто одна более-менее чистокровная семья, а еще каких-то десять лет назад было за сотню.

— Давай короче, — взмолился невоспитанный Грейбэк.

— Ноль двенадцатый, то есть Малфой, дал взятку ноль тридцать второму, то есть…

— Фаджу! — закончил он за нее, отчего Пэнси искренне возмутилась:

— Тебе-то откуда известно?!

— А Фадж не подох, нет? — поинтересовался волчара, нагло проигнорировав вопрос.

— Корнелиус — да. Но у него остался племянник, советник Министра, между прочим. Парень видный и перспективный. И из имеющихся вводных вырисовывается вполне себе веский мотив. — Рассуждая вслух, Пэнси плавно расхаживала из стороны в сторону. — По какой-то причине Люциус — скорее всего, он, а не Драко — дал взятку Фаджу, который дядюшка. Если что-то подобное всплывет в наши дни, представляешь, как это скажется на репутации Руфуса? Да его взашей вышвырнут из Министерства и никогда не позволят устроиться даже вшивым подмастерьем в лавку старьевщика.

С каждым следующим предложением Пэнси все ярче видела картину — в таком свете все представлялось ей до безобразия элементарным! Карьера для Руфуса что вода для русалки — без нее родовитый волшебник просто не выживет, а значит, он на многое пойдет. Например, заставит замолчать Скитер, Наземникуса и, возможно, того же гоблина. Повезло еще, что Милли не успела связать себя узами брака с убийцей. Ее вдруг прошиб озноб.

— Нам нужно добраться до него поскорее. Он опасен! — твердо заявила она, припоминая, что у Милисенты дежурство, и потому ей как минимум остаток вечера и целую ночь ничего не грозило. — Эй, ты что вытворяешь?

Она вдруг остановилась и недоумевающе на него уставилась — Грейбэк резво сорвался с места и кое-как напялил на себя плащ, разумеется, позабыв в спешке о футболке.

— Погоди, надо все обдумать, — забеспокоилась Пэнси, но он небрежно схватил ее за руку и уверенно потащил за собой на выход.

— Нехер тянуть.

— Вот именно, не тяни же меня! — заупрямилась она, ведь, по правде сказать, рассчитывала хотя бы помыть и уложить волосы, перед тем как триумфально вваливаться на территорию Фадж-мэнора и поливать хозяина отборными оскорблениями.

— Я про пиздюка Министра. Будем брать козла как есть.

Пэнси едва не захныкала — ну что за непослушный волк!

* * *

Поместье Фаджа впечатляло — самый натуральный замок с раскидистым садом и до отвращения идеально уложенными приусадебными дорожками. На каждом пролете кованого забора, на изящных лавках и даже на белоснежных колоннах красовались витиеватые «‎Ф», будто клеймо на мантикорах. Пэнси подавилась возмущением при мыслях о том, как бывший Министр пекся о своем добре. Неужели боялся, что его греческий пантеон в самом сердце Эссекса однажды разберут по камням?

— Нихуевенько, а? — присвистнул Грейбэк, точно в голове у нее покопался.

— Не то слово, — нехотя согласилась она, пусть его замечание и прозвучало очень вульгарно.

Впрочем, если до сего момента Пэнси и сомневалась в адекватности выдвигаемых обвинений, то теперь, взглянув на вычурную роскошь, лишь окрепла в своих выводах. И идиоту понятно: мерзавец Фадж не пренебрегал взятками, это уж точно!

— Чем обязаны? — стоило им подступить к мраморной лестнице парадного входа, возник угрюмый эльф с седеющими густыми бровями.

— Мисс Паркинсон в сопровождении… — Она с сомнением оглянулась на вспотевшего Грейбэка. Тот и не подумал запахнуть плащ, чтобы прикрыть крепкую грудь. Про себя Пэнси грязно выругалась: волчара, конечно, для своего возраста сложен что надо, и самооценка у него, разумеется, по размерам не уступала драконьему яйцу, но весь его всклоченный драный вид на фоне элегантного великолепия мэнора буквально кричал о вопиющей нищете. — В сопровождении охраны.

Ей на миг сделалось неловко, все же Грейбэк ей здорово помог, в том числе приволок к ней Берка, а вместе с тем и его денежки, да и воспоминания о трогательной заботе в виде починки прогнивших ступеней дома пробуждали мирно спящую совесть, но что поделать — двадцать пять лет из жизни так запросто не выкинешь, и установка, въевшаяся в кору головного мозга, неустанно гласила: хуже бедности порока нет.

К слову, неприятное заявление Грейбэк с легкостью проигнорировал, только вызывающе сплюнул на еще не проросшую после затяжной зимы клумбу и вылупился на домовика со злобным нетерпением.

— Несколько неурочный час для визитов, не находите, мисс Паркинсон с охраной? — забрюзжал сердитый эльф, но дерганым движением руки пригласил их проследовать за ним.

Неизвестно, отчего так сетовал старый слуга, но час оказался более чем приемлемым — застегнутого на все пуговицы Руфуса они застали корпящим над документами в кабинете. Он сначала очень насторожился, но, завидев Пэнси, тут же подскочил и затараторил:

— Мерлин, Паркинсон, чудовищно выглядишь! Что случилось? Во что ты опять вляпалась?!

В отражении оконного стекла она, конечно, отметила свой кошмарный внешний вид, но все равно моментально вспыхнула от ярости. Сукин сын вконец обнаглел: завалил дракклы знает скольких волшебников и не только, залез под юбку к Милли, а теперь еще и стрелки на нее переводил!

— В убийство, жалкий ты подонок! — выпалила она не раздумывая. Где-то за спиной крякнул Грейбэк.

Да-да, она помнила об инструкции, которую сама же тщательнейшим образом разработала: сначала втереться в доверие к подозреваемому, потом ненавязчиво разговорить, найти подтверждение их теории и только после всего вышеперечисленного кидаться обвинениями. План был разумен. Жаль, невыполним.

— Чего? — нахмурился Фадж. Туповатая физиономия его выражала полное непонимание.

— Того, очкотряс! Присядь-ка на место, — шагнул к нему Грейбэк и, с силой ухватив за плечо, швырнул обратно в кресло. Что же, оборотню первоначальная задумка, вероятно, тоже не больно нравилась.

— Пэнси, что происходит? Почему в моем доме… Да отцепись ты, ликантроп обнаглевший.

— Еще немного, и я попрошу ликантропа вырвать твой поганый язык! — вспылила она: давно следовало заступиться за волчару. — Интересно получается, Руфус, его все считают монстром, а тебя и твоего покойного дядю — порядочными джентльменами, образцовыми представителями знатного рода.

— Но ведь так и есть!

— Черта с два! Ты убил Риту, возможно, еще этого, как там…

— Крюкохвата, — подсказал Грейбэк, прорычав Фаджу в самое ухо.

— Я ничего такого не совершал. С чего ты вообще взяла?!

Пэнси с хищным удовольствием отметила, что Руфуса сильно колотило.

— Ты на самом деле вообразила себя детективом, Пэнс? Это же просто смешно! Вламываешься ко мне, спускаешь своего пса… Ау, да отпусти ты, маргинал! Предъявляй факты, раз уж дерзнула порочить имя моей семьи, и проваливай!

— У меня их нет, — призналась она смущенно, но быстро вернула былую уверенность, едва паршивец надменно усмехнулся.

— Грейнджер тебя уничтожит, дура. Давно пора.

— Однако у меня имеются неоспоримые доказательства, что ты убил Наземникуса Флетчера.

Руфус вздрогнул. Кадык на тонкой шее нервно дернулся, и тогда она с упоением ощутила силу мгновения — мгновения полной своей правоты.

— Восемнадцатого марта ты, заблаговременно приняв внешность Гарри Поттера с помощью оборотного зелья, вошел в подъезд дома, где проживал Флетчер, — горячо заговорила она, не сводя с ошарашенного преступника острого взгляда. — Таким образом ты подцепил на крючок сразу двух русалок: специально попался на глаза соседке, болтливой ведьме, чтобы она сумела опознать Гарри в случае чего, и вынудил Флетчера добровольно отдать тебе палочку, ведь аврору, к тому же Избранному, мелкий жулик отказать бы не смог.

— Гарри? Какого…

— Который Поттер.

— Нет же, какого хрена, Пэнс? Это не шутка? Наземникус мертв? И ты взаправду решила обвинить меня?

— Рита прознала, что твой дядя брал взятку в размере семи тысяч.

— Мерлиновы яйца! — сорвался на крик Фадж. — И?

— Тебе было выгодно, чтобы Скитер никогда не опубликовала подобное, — продолжила Пэнси твердым голосом, упрямо игнорируя его истерику, — иначе Фаджи навсегда лишились бы всех привилегий.

— И я стал бы одним из вас, голодранцев. Без имени, без денег, без гордости, — с трудом разлепив губы, тихо заключил Фадж. Не самое приятное сравнение, однако довольно точное.

— Конечно, тела остальных жертв не обнаружены, но аврорам и такой малости будет достаточно, чтобы докопаться до истины. Не пойму только, зачем тебе этот Наземникус? Ему бы вообще никто не поверил, — задалась она резонным вопросом, потому как необходимости убивать Флетчера так и не увидела.

Фадж замолчал, на открытых участках кожи стали проступать красные пятна. Грейбэк, не вынеся затянувшегося ожидания, хорошенько встряхнул подонка за грудки, отчего голова у Руфуса запрокинулась назад. Однако применение силы не развязало ему язык, напротив, он еще больше провалился в себя. В углу зашуршал эльф — проныра никуда не делся, лишь затаился в тени, чтобы подслушать их разговор.

— Хозяин, позвольте мне избавить вас от общества… — заскрипел он противным голосом, выступая вперед.

Фадж, услыхав предложение своего домовика, наконец очнулся, но поспешил его остановить.

— Нет, Рупи, не стоит. Поди прочь, — выдохнул он совершенно разбитый. Возмущение, страх, оскорбленная честь — все разом схлынуло, осталась одна смертельная тоска. Грейбэк, как ни странно, тоже заметил неожиданные перемены и, отпустив несчастного убийцу, отступил.

— Да, это я прикончил Флетчера, — устало вымолвил он и, чтобы немного собраться, энергично растер лицо ладонями. — И вообще всех их. Всех троих.

— Но где же останки Риты и гоблина?

Он поднял на нее рассеянный взгляд, точно не совсем улавливал сути вопроса, а затем спохватился и торопливо ответил:

— За домом есть дикий пруд, там водятся гриндилоу. Туда я сбросил тела, чтобы их обглодали до костей.

Пэнси затаилась — совершенно несвойственное ему хладнокровие резало посильнее умело заточенного кинжала. Как же раньше она не разглядела в женихе Милли подонка? Стало быть, не зря Тео без конца к нему придирался.

— Не веришь? — прикрикнул он нервно и потянулся рукой к ящику стола.

Грейбэк тотчас перехватил запястье и оскалился. Несколько секунд мужчины рассматривали друг друга, будто вели молчаливый диалог, а потом оборотень медленно разжал пальцы. Так и не сводя с Руфуса внимательного взора, он все же позволил тому завершить начатое.

— Вот, — Фадж швырнул мятую записку на стол. Пэнси шустро подхватила улику и жадно вперилась в пляшущие строчки: ну и почерк! — Это от Флетчера, я получил пятого марта. Он угрожал мне. Писал, что они со Скитер узнали дядькин секрет.

Похоже, Наземникус при жизни был тем еще ничтожеством, даром что Грейбэк к нему тяготел. В своем неуважительном обращении к Руфусу он нагло вымогал плату, притом немалую. Скорее всего, решил единолично поживиться на племяннике бывшего Министра.

— За два дня до исчезновения Риты! — воскликнула Пэнси потрясенно. — Выходит, ты не стал ему платить, а сначала занялся Скитер, потом Флетчером и напоследок оставил гоблина. Ну и ублюдок же ты, Фадж!

— Ты не можешь не понимать, информация такого характера потянет меня на дно, — с отчаянием выдохнул он и откинулся на спинку стула.

— Подумаешь, кому только Малфои не давали взяток, я тебя умоляю, — отмахнулась она. По сути, Люциус купил все Министерство до последнего кирпича, просто вслух этого никто не упоминал.

— Нет, Паркинсон. Мне-то известно, за что Корнелиус получил грязные галлеоны. Дядя в свое время красноречиво убеждал страну не верить россказням Гарри, дескать, не мог Волдеморт вернуться, все это фантазии недоделанного подростка, проигравшего Турнир. В действительности же он был прекрасно осведомлен о втором приходе Темного Лорда, просто Люциус Малфой купил его недолгое молчание. Корнелиус продал Магическую Британию, Пэнси. Он дал фору Пожирателям Смерти, чтобы творить беспорядки, бежать из Азкабана, сеять зло направо и налево!

Руфус безвольной куклой обмяк в кресле, тяжело задыхаясь после произнесенной речи. А она так и стояла с приоткрытым ртом, парализованная поглотившим ее ужасом. Конечно, он убил их всех. Заставил захлебнуться уродливым секретом, только бы спасти свою трусливую шкуру. Надеялся сохранить дом, престижную должность, имя и, само собой, расположение прекрасной Милисенты, четвертой в списке Священных Двадцати Восьми.

— Грейбэк, — громко позвала она. — Пошли Бонни в Аврорат, сейчас же.

— Слышь, Глазастик, — цокнул он языком, точно его одолевали сомнения, — надо перетереть кое-что. Выйдем.

— Нет, — отрезала Пэнси непримиримо. — Довольно! Делай, что велено. А ты, Руфус, ничтожество! — выплюнула она яростно. — Погубил невинных, покрывал грязные делишки своего гнусного дяди и подставил Милли. Святые угодники, она же так любит тебя! Ее сердце навеки будет разбито.

Фадж, бледный как полотно, весь сжался и зарыдал. Не утруждая себя заботами о негодяе и выяснениями рабочих моментов с непослушным оборотнем, она уверенно проследовала к камину, швырнула горсть пороха и в тот же миг исчезла в клубах дыма.

* * *

— Пэнси? — изумилась Милли, но почти сразу пришла в чувство и шагнула ей навстречу, подставляя локоть для удобства.

Помощь она благородно приняла, быстро выскакивая из волшебного пламени на пятый уровень Святого Мунго. Следовало побыстрее объясниться с подругой, обнажить калечащую правду и утешить Булстроуд, а затем, скорее всего, сплавить ее Дафне на попечение — все же Пэнси самой необходим был отдых. По правде сказать, ей не терпелось с комфортом устроиться в кровати и пересчитать перед длительным сном галлеоны, которые в ее дреме будут послушно выпрыгивать из кожаного мешочка Берка и с ласковым звоном запрыгивать в ее, ненасытный и бездонный.

— Что ты здесь делаешь? — взволнованно спросила Милисента, юлой крутясь вокруг нее и оттого напрягая зрение чересчур яркой мантией. Руководство больницы отводило колдомедикам нежно-салатовую форму, в то время как остальному медперсоналу доставались лаймово-зеленые кричащие одежды.

— Я… — немедленно приступила к объяснениям Пэнси, но вдруг закашлялась: в нос ударил тошнотворный запах горелого барбекю.

Удивленная необычным эффектом перемещения, она вновь обернулась к камину, от которого так невозможно тащило палью, но Милли уже подхватила ее под локоть и решительно повела в укромную каморку — туда, где одинокая колдосестра просиживала беспокойные ночи, приглядывая за подопечными в своем крыле.

Тусклый свет равномерно освещал узкий коридор и приоткрытые двери палат, где пациенты, плененные собственным разумом, влачили жалкое существование под пристальным надзором Милли.

— Это что, Невилл пробежал? — хрипло спросила Пэнси, глядя в спину лохматому мужчине.

— Нет, — хихикнула Булстроуд. — Это Фрэнк Лонгботтом, папаша Невилла. Один в один, да?

— Куда это он?

— Научила его самостоятельно ходить в туалет, — довольно ответила Милисента и добавила: — А еще открывать двери перед женой. Мелочь, конечно, но мне кажется, находись Алиса в своем уме, ей было бы приятно.

Внутренности налились тягучей жалостью — подруга не заслуживала предательства, которое столь жестоко нанес ей подонок жених, однако какой выбор оставался у Пэнси? Это ведь она докопалась до сути, она вынудила Руфуса признаться в преступлении. Ей, выходит, и сообщать Булстроуд судьбоносные новости.

Когда они вошли в небольшое помещение, Милли заботливо усадила ее за стол, а сама на правах хозяйки энергично занялась делом: наскоро заварила чай, призвала фарфоровые чашки, прикрыла гору разбросанной одежды больничным покрывалом. Пока она мельтешила перед глазами, распахивая то один белый шкаф с медицинскими склянками, то другой, с инструментами и утками, Пэнси подбирала наиболее мягкий способ вывалить на подругу правду о преступлениях Фаджа.

Как поживаешь, Милли? Заскочила сообщить, что женишок твой — убийца. Не беда, найдем другого.

Милли, что-то ты поднабрала за последнее время, совсем перестала следить за собой. Впрочем, ничто так не стройнит, как затяжная депрессия. Как это нет повода? Сейчас я тебе такое расскажу!

— Что расскажешь? — застыла перед ней Булстроуд с металлическим чайником.

Пэнси прикусила язык. Притворно улыбнувшись, она отрицательно покачала головой, и, к удивлению, Милисенте этого оказалось достаточно. Она опустила чайник на горелку и отрегулировала огонь — немудрено, к сумасшедшим колдосестрам, должно быть, привыкла.

Воздуха категорически не хватало. Пэнси даже начало мерещиться, будто стены напирают и через мгновение-другое раздавят ее, как таракана. Может, и неплохо — раздавленным тараканам ни перед кем объясняться не требуется. Духота все усиливалась, и, нервно потянув тесьму на воротнике, она небрежно стащила мантию и бросила ее на аляпистый пуфик у двери.

— Ты себя плохо чувствуешь, да? Никого из целителей в больнице в это время нет, кроме дежурного на втором уровне. Могу оставить пациентов ненадолго и проводить тебя к нему. Пусть осмотрит. Ты сама на себя не похожа!

— Незачем, правда. Мне заметно лучше, — заверила Пэнси и с любопытством осмотрелась: на работе у Милли она бывала нечасто.

Между тем ничего особенного, способного отвлечь от предстоящего рассказа, не нашлось — обычная потертая кушетка, полупрозрачная шторка, тумба с посудой, а на ней…

— Сиськи Цирцеи, какая мерзость! — сморщилась Пэнси в отвращении.

На тумбе под стеклянным куполом беспокойно маялся крупный коричневый жук. В террариуме было всего несколько отверстий, так что насекомое, очевидно, страдало от нехватки кислорода и оттого еще яростнее билось о стенки.

— Где?! А, жук. Локхарт дал на хранение, не знаю, где достал, — весело ответила Милли, присаживаясь напротив. — Помнишь его?

— Еще бы, горячий был мужик.

— Он и сейчас есть, — подмигнула Булстроуд, и они обе расхохотались — Милли заливисто, задорно, а Пэнси наиграно, будто вот-вот захлебнется правдой.

Расписной чайник наконец закипел, призывая Пэнси к ответу тихим свистом. За толстым стеклом жук упрямо продолжал борьбу за выживание. А Милисента все смеялась, смакуя уже несуществующее счастье.

— Руфус убил Скитер, гоблина и мошенника из Лютного, — выпалила Пэнси себе под нос, но, похоже, ее топорное признание услышал весь Лондон. Подруга сейчас же замолчала, жук угомонился. Даже чайник заглох под налившейся тяжестью тишины.

— Нет, — безоговорочно отрезала Булстроуд, и Пэнси догадалась, у бедняжки шок.

Милли тем временем нервно шевельнула кистью, и ключ в замке провернулся с глухим щелчком, повинуясь беспалочковой магии. Переживала, что кто-нибудь из пациентов забредет сюда и ненароком услышит их откровения, не иначе.

— Мне так жаль, дорогая, — потянула к ней ладони Пэнси через столешницу и едва не обожглась о раскаленный чайник. — Авроры его уже арестовали. Он во всем признался.

— Признался? — поразилась Милисента. Глаза ее наполнились слезами.

— Именно. Выдал как на духу. Не плачь по нему, Милли. Уверена, помолвочное кольцо не обязательно возвращать. По крайней мере, теперь ты в безопасности. Мы все в безопасности, — сама себя поправила Пэнси, ведь никому не хотелось бы оставаться с убийцей в одной комнате.

Они сидели в угнетающей тишине, поглощенные размышлениями. Милли почти не плакала, всего несколько крупных капель стрелами скатились по щекам и замерли, точно жемчужины, у строгой линии губ. Пэнси изредка поглядывала на нее с плохо скрываемым нетерпением, ожидая неконтролируемого всплеска эмоций, протяжных завываний или, на худой конец, гомерического хохота, но Булстроуд глубоко ушла в себя. Стоило бы позвать Блейза — он бы вмиг расшевелил ее идиотскими шутками и словесными проклятиями, но плодить свидетелей падения подруги казалось кощунственным.

— Наверное, стоит приготовиться к визиту авроров, — мягко предупредила Пэнси, особо не рассчитывая на обратную связь, но Милли неожиданно очнулась: испуганно уставилась на нее, однако быстро успокоилась и утвердительно кивнула. — Красные мантии дотошнее Маккошки, будут выспрашивать всякое, так и знай. Может, и подробности интимные.

Авроры все-таки произвели на нее неизгладимое впечатление, потому что Булстроуд порывисто подскочила и, избегая зрительного контакта, устремилась к узкому стеклянному шкафчику, плотно заставленному склянками. Небрежно сдвинув часть посуды в сторону, она потянулась к изящному сосуду, похожему на сливочник, и, по-прежнему избегая Пэнси, сдобрила ее чай щедрой порцией то ли сливок, то ли жирного молока.

— Милли, тебе нечего стыдиться, — накрыв ладонью холодные пальцы Булстроуд, заверила она.

— Ох, прости, — всхлипнула несчастная. — Это ведь Дафна пьет со сливками, не ты. Сейчас-сейчас, — она пошатнулась, словно вот-вот потеряет сознание, и неудачно ударилась бедром об угол стола, но, казалось, вовсе не заметила этого, — я заварю новый.

— Да брось, и так сойдет, — отмахнулась Пэнси и несколькими глотками осушила половину чашки — гадость редкая, но лишь бы уже Милисента перестала хлопотать над ней, как курица, и хорошенько проплакалась!

К нечаянной радости, намек подруга уловила: медленно опустилась на место и вновь надолго замолчала. Чай был отвратительным, ведь молочное Пэнси на дух не переносила — кислый слегка забродивший привкус вызывал рвотный рефлекс. Нестерпимо захотелось сполоснуть рот ледяной водой, но в который раз заставлять Милли чувствовать себя неудобно она не решилась и потому послушно пила, тщательно контролируя выражение лица.

— Тебе не терпится знать почему? — спустя вечность заговорила Милисента.

Пэнси не сразу сообразила, о чем речь. Голова у нее как-то непривычно отяжелела, а тело как будто увязло в липкой трясине. Она, должно быть, смертельно устала — даже просто сидеть с прямой спиной становилось чрезмерно утомительно, не то что слушать.

— Почему Фадж перебил кучу народа? — уточнила Пэнси, поражаясь, как небрежно прозвучал вопрос.

Внутреннюю сторону щек неприятно покалывало, и оттого речь выходила неестественно прерывистой. Еще до того, как Милли ответила, Пэнси неожиданно осенило: Дафна никогда не пила чай с драккловыми сливками. Никто из них не пил, это ведь маггловское баловство. — Милли? Какого…

— Я же сказала, он не убивал! — прикрикнула Булстроуд, а потом, просканировав ее с макушки до пят, взволнованно поинтересовалась: — Уже немеешь?

— Что ты натворила?

— Отравила, Пэнс. Я тебя отравила, — с сожалением прошептала Милисента и крепко зажмурилась. — Разработка Сметвика на основе яда Нагайны, вверенная мне для работы в этом дурдоме. Когда кто-то из пациентов буянит, — тот же Фрэнк силен, как гиппогриф, — достаточно пары капель, чтобы парализовать хоть взбесившегося великана на несколько часов.

Пэнси с тревогой взглянула на почти опустевшую чашку — Булстроуд, само собой, разыгрывала ее, потому что или сильно разозлилась, или совсем чокнулась. В любом случае она не всерьез. Однако сердце в груди все равно стучало громче колокола Биг-Бена, невольно повинуясь стремительно разраставшемуся дурному предчувствию.

— Ты выпила лошадиную дозу. Это прикончит тебя, я теперь точно знаю.

— Зачем? — прохрипела Пэнси. В горле пересохло, язык ослабел, а кончики пальцев настойчиво немели.

— Руфус взял удар на себя, но ты права: как бы он ни старался, вскоре авроры доберутся и до меня. Он ведь хаффлпаффец — долго не протянет. И приспичило же тебе докопаться до него! — возмутилась Милисента. — Когда пришло письмо от мерзкого вымогателя Флетчера, Руф, разумеется, сразу дал мне прочитать и покаялся. Выдал страшный секрет Корнелиуса, на коленях молил простить его семью, глупый. А я и не помышляла ни о каком дурацком прощении, понимаешь? Я лихорадочно соображала, как все исправить. Болван Фадж — который мой, а не покойный ублюдок — слишком слаб характером, чтобы бороться за нас, стало быть, и действовать жребий выпал мне.

Пока, заламывая руки и раскачиваясь, словно маятник, Милли исповедовалась, Пэнси раскрыла ладонь под столом и с присущим ей усердием попробовала призвать палочку — ни черта, правда, не вышло. Древко покоилось в нагрудном кармане мантии, так небрежно отброшенной ранее. В ушах зашумела кровь. Умирать в крошечной подсобке в больнице среди выживших из ума волшебников Пэнси категорически не желала. Да что уж греха таить, смерть вообще не входила в ее планы, тем более не теперь, когда у нее почти появились деньги.

— Риту мне удалось пленить, — тем временем продолжала Милисента, покосившись на террариум: жук с новыми силами забился о стекло. — Дрянь оказалась анимагом, представляешь? Сама не понимаю, как успела накинуть на нее платок. Спасибо, кстати, твой подарок на Рождество. Ой, не смотри на меня так, Пэнси! — разозлилась она, повышая голос. — Мне не стыдно! Я прихлопну тварь больничным тапком, как только раздобуду документы, которые она припрятала. Хотя с Фаджем ничего уже не выйдет, а значит, все было зря.

Бледная как полотно, она снова села на стул и расплакалась. Рассчитывать на милость некогда близкой подруги было глупо: яд уже разносился по организму с кровью. Ноги постепенно отнимались, но попробовать все же стоило — она со всем отчаянием рванулась вверх, чтобы принять вертикальное положение и высвободиться из плена сбрендившей Булстроуд, но в тот же миг с грохотом повалилась на пол. Боль от удара полностью отступила на задний план, ее поглотил прожорливый страх.

— Помогите! — истошно закричала Пэнси.

Милли утерла слезы рукавом и с жалостью на нее посмотрела.

— Брось, дорогая. Я же предупреждала, единственный колдомедик на втором уровне, а мы на шестом. Услышь он тебя — откачал бы, но между нами четыре этажа.

— Ты сама во всем виновата, Паркинсон! Всегда совала курносый нос в каждую дырку! — вспылила вдруг она. — А я и для тебя старалась в том числе, легко ли было пробраться к Грейнджер в кабинет, чтобы раздобыть волос Поттера? Да я весь день проторчала у Руфуса в ожидании, пока эти двое за стенкой закончат спариваться и наконец удосужатся свалить! Арестовать должны были Поттера!

— Я никогда не… — Пэнси зашлась надсадным кашлем. — Я не желала Гарри плохого.

— Рассказывай! И оборотня из Азкабана вытащила совсем не для того, чтобы шрамоголового уволили.

— Уволили, Милли. Не засадили в одиночную камеру — ощути же разницу!

— И я туда не отправлюсь, ни за что! — заявила она с вызовом. — Я ни в чем не виновата. Просто налаживала свою испохабленную жизнь. Неужели не ясно, мне нужна была эта свадьба, новая чистая судьба — светлая и безбедная, без горшков и немощных пациентов!

Пэнси прикрыла веки и протяжно заскулила. Ее колотило мелкой дрожью, пальцы ног и рук совсем потеряли чувствительность. Тешиться пустыми надеждами отныне не имело смысла. Летальный исход неотвратим, и вряд ли она продержится хотя бы полчаса.

— Крюкохват вел себя так же, — заговорила Милли с притворным пониманием, внимательно вглядываясь в измученное лицо. Осознав, что имела в виду Булстроуд, Пэнси глухо захрипела. — Рита раскололась, заложила своих подельников ради этих трех несчастных дырок в террариуме. Гоблин, кстати, дался мне проще других. Написала ему с просьбой выкупить старинный артефакт, умоляя, назначила смешную цену. И вот, пожалуйста, приперся прямо сюда. Хлебал яд как миленький — праздновал, мелкий уродец, не иначе, ведь думал, что за копейки урвал у чистокровной волшебницы последнее родовое наследство. Какой у тебя рост?

Пэнси сдавленно зарыдала. Дрянь, очевидно, прикидывала, когда жертва отдаст концы, и, к сожалению, ждать оставалось недолго: внутренности сдавило, как под прессом, и дышать становилось все сложнее.

— Ему понадобилось около десяти минут, чтобы сдохнуть. Дополнительных пять, чтобы целиком сгореть в камине — вот и вся история. А чему ты удивляешься? Куда, по-твоему, я бы дела труп?

Первый горький позыв обжег гортань. Вот отчего в камине стояла необычная вонь! Она фактически вдыхала в себя то, что осталось от Крюкохвата. Не удержав очередную волну тошноты, Пэнси вырвало.

— Нет, нет! — всполошилась Милли, пока она отплевывалась от вязкой слюны. — Не смей избавляться от яда!

Булстроуд решительно поднялась и, невербально призвав подушку с кушетки, нависла над ней угрожающей тенью. Пэнси приготовилась — смерть дышала ей в затылок. Разумеется, Булстроуд будет спасать себя, то было негласное правило каждого порядочного слизеринца. Даже Нарцисса Малфой открестилась от Люциуса после Мерлин знает скольких лет брака, а уж о школьной подруге и горевать нечего. Поджав губы, Пэнси шумно выдохнула носом, собирая по крупицам скудные запасы мужества. Перед глазами все поплыло, и там, где мгновение назад стояла Милли с подушкой наготове, появился Колин Криви. Его пресная физиономия, как по мановению палочки, вспыхнула жизнью, и он по-доброму ей подмигнул.

— До встречи, — прошептала Пэнси, заливаясь беззвучными слезами.

— Что?

Бледная Булстроуд опять материализовалась над ней, забирая воспоминание о смельчаке из Гриффиндора. Она неуверенно подступала ближе, словно уже задушила гнилую совесть и теперь вознамерилась вплотную заняться давней подругой.

— Я не хотела, Паркинсон. Только не тебя. Но какой выход? Авроры, может, и не расколят Руфуса сразу, но в Визенгамоте, если ему назначат сыворотку правды, мне конец. Надо бежать, и чем скорее, тем лучше. Прости, ладно? Прости.

— Милли, — приложив немалое усилие, Пэнси обратилась к ней, но вынужденно замолчала.

Язык совсем не слушался, голос слабел. И потому следовало особенно призадуматься, какими именно станут последние слова. Мольбы о пощаде? Сотрудничество?

— Милли, — опять позвала Пэнси и, когда та наклонилась, рвано выдала мысль, главенствующую над всеми прочими: — Ты сука похлеще Грейнджер!

Бескровное лицо Булстроуд исказилось гневом, и, сильнее стиснув подушку, она кинулась на Пэнси.

— Да заткнись ты уже, Паркинсон!

Ткань коснулась кончика носа, и Пэнси, поддавшись панике, зажмурилась. Однако в следующий миг неверяще распахнула глаза — из коридора послышался топот. Милли вынужденно отскочила, как будто ее гиппогриф в задницу клюнул, и беспомощно заозиралась по сторонам.

— Фрэнк, это ты? — запаниковала она. — Отправляйся в постель, слышишь?

Внезапный тупой удар сотряс хлипкую дверь, и та, сорвавшись с петель, плашмя ввалилась в каморку, едва не задев Пэнси.

— А ты кто такой? — взвизгнула Милисента, отступая.

Пэнси, в отличие от этой идиотки, Грейбэка узнала и с надеждой вперилась в него, будто Салазар собственной персоной спустился с небес и облачился оборотнем с одной лишь целью вырвать ее из лап свихнувшейся дуры. Она попробовала разжать сухие губы, чтобы прояснить ситуацию, но, как оказалось, волк и сам довольно быстро смекнул, что к чему: со звериной скоростью подхватил чайник с кипятком и обрушил его на голову Булстроуд.

— Фенрир, — промычала Пэнси, отворачиваясь от неподвижно лежащей поблизости Милли. — Уровень. Второй.

Пока оборотень грубо закидывал ее на плечо, словно мешок, доверху забитый зерном, и со всех ног несся к лестницам, в мыслях Пэнси сбивчиво рассказывала ему про дежурного колдомедика, про яд Нагайны и про то, что Руфус ни в чем не виноват, кроме того, что полюбил настоящую тварь. А еще она горячо благодарила его за заботу о запущенном доме и за то, как невозмутимо он держал ей волосы в самый уязвимый момент. И даже прощала на случай, если никто так и не откачает ее. В конце концов, мадам Паркинсон раскрыла запутанное дело Риты Скитер, пусть и ценой собственной жизни.

Впрочем, ничего из этого озвучить она так и не сумела: веки налились свинцом, в последний раз Пэнси моргнула и провалилась в бездонную пустоту.

* * *

— Занятный выбор локации, — заметила Грейнджер, едва сдерживая кривую усмешку. — Твоя чистая кровь точно не мутировала?

Пэнси неодобрительно покосилась на паршивку. Нечего и гадать, гриффиндорскую мочалку разрывало от любопытства, потому-то она не гнушалась прибегнуть к проверенным методам. Однако ее жалкая попытка, увы, успехом не увенчалась — ответа на провокацию не последовало.

Они обе безуспешно грелись в лучах утреннего апрельского солнца и рассматривали новую вывеску агентства: Пэнси с упоением, Грейнджер — с плохо скрываемым интересом. Реакция немного вызывающая, но не выходящая за рамки — те же Забини и Нотт до сих пор старались отговорить ее от опрометчивого поступка, а Дафна, пусть и сдержанно молчала, морщила нос так, будто Пэнси голышом в навозе искупалась. Однако они мало что смыслили в бизнесе, а если и смыслили, то точно не в тонкостях сыскной деятельности: лучшего места для помещения, чем в сердце Лютного, не найти. Косая Аллея вышла ей боком, ведь, помимо того что сама аренда обходилась непозволительно дорого, клиенты избегали офиса, как рассадника драконьей оспы. В своих расчетах Пэнси совершенно не учла, что чванливое население Магической Британии донельзя трусливо и открыто к помощи детектива никогда прибегать не станет, разве что под Империусом. Другой разговор Лютный — сюда стягиваются абсолютно все слои общества, здесь проворачиваются самые потаенные делишки, и, соответственно, только здесь крутятся в непрекращающемся водовороте звенящие галлеоны.

Раскусить такую незамысловатую схему Пэнси сама не сумела — в Мунго, где она восстанавливалась после обширного отравления, ее частенько навещал мистер Берк, он же и поделился секретами ремесла. При воспоминании о тех кошмарных днях в горле разом пересохло, но, быстро отбросив воспоминания на свалку бессознательного, она вернулась к любованию вывеской.

Фенриру все-таки удалось спасти жизнь начальницы. Как потом рассказывали колдосестры, он фактически бросил ее на стол сонного колдомедика, а затем угрожал разорвать того на куски, если «глазастая девка не встанет на свои ходули и не станцует бодрую кадриль»‎. На ноги она, кстати, встала далеко не сразу, но восстановление прошло почти без осложнений.

Милисенте повезло меньше. Несмотря на то что она не погибла, от кипятка сильно пострадала кожа лица, а Министерский колдомедик не больно-то старался оказывать сколько-нибудь стоящую помощь, неустанно напоминая, что рубцы — не его специализация. Впрочем, в Азкабане, где Булстроуд отбывала наказание уже несколько недель, зеркала не предусматривались.

— Видела, Рита посвятила тебе целый разворот, — поежившись от холода, Грейнджер продолжила никак не клеившуюся беседу. — Неплохо иметь в кармане легенду британской прессы, не так ли?

— Тебе ли не знать, — ехидно улыбнулась Пэнси.

Грязнокровка какого-то драккла оказалась в курсе незарегистрированных анимагических способностей Скитер. То, что эти две надежно связаны крепкими узами ненависти и общей тайной, Пэнси поняла вмиг, стоило им, толкаясь, как диким кентаврам, ввалиться в ее палату и плотно запечатать дверь заклинанием. Слава Основателям, она и сама была не робкого десятка, так что собрание главных циников дало свои плоды и все обязательства были запротоколированы и подписаны в присутствии Ханны, послушно ожидавшей снаружи. Бедняжка боялась застать Грейбэка, пугавшего ее до чертиков, но напрасно: волчара Пэнси так и не навестил.

— И все равно это подло — выгораживать Малфоя. Он часть мерзкой истории со взяткой, следовало раскрыть и его имя — не одному же Руфусу отдуваться. Тем более Люциусу уже не важно, — бросилась отчитывать ее Грейнджер.

— Зато Драко важно, — Пэнси недвусмысленно посмотрела на нее и с издевкой добавила: — Или ты никогда не беспокоилась о благополучии друзей?

Грейнджер тотчас замолкла, потупила взор. Разумеется, за каждого из своих гриффиндорских дружков она бы свернула любые горы, как, впрочем, и любые шеи.

— Не хочу, чтобы, когда Драко с семьей вернулись, на них отпечаталось клеймо прошлого.

— Вообще-то, он пока уголовно преследуемый.

— Сдалась тебе его Черная Метка! Он же был мальчишкой!

— Технически, не мне, а Кингсли, — напомнила Грейнджер. — Я пока не Министр.

— Пока, — недовольно повторила Пэнси. — Скажи, ты всерьез намерена освободить драконов и закрыть драконьи фермы?

— Еще как, это вопрос пары подписей, — гордо подтвердила мерзавка. — Нечего эксплуатировать магических существ. Ты хоть представляешь, в каких условиях их содержат?

— Ты уничтожишь наш волшебный мир, — печально пробормотала Пэнси.

— Нет, не я. Вы, чистокровные идиоты, сами с этим прекрасно справляетесь. Я же пытаюсь спасти то, что осталось после правления кучки закомплексованных расистов. В конце концов, это Милисента Булстроуд из Списка Двадцати Восьми перебила стольких, что волосы на голове шевелятся!

— Ну, у тебя-то всегда они ходуном ходят, — брякнула Пэнси, но распаленная Грейнджер, казалось, пики не заметила.

— А Малфои, Лестрейнджи и прочие взяточники и коррупционеры? Мне противно от того, как они десятилетиями насильно удерживали власть.

— Так ты знаешь про Лестрейнджа?

— Само собой, — отмахнулась кудрявая. — Скитер прикрывает любовника и его компашку, потому и копала исключительно под Фаджа, первого советника Министра. Целью было уничтожить Кингсли, как будто это он натравил дементора на ее драгоценного Руди.

Пэнси вовсе не удивилась. На кону ведь стояла не только карьера Руфуса, но и легитимность всего правительства. С таким выбором сотрудников, как племянник продажного Министра, Шеклболт по-хорошему должен был с треском вылететь с должности, а за ним и все грязнокровки под руку с магглолюбами, которых он протащил на теплые местечки. Однако то ли Дамблдор их трепетно оберегал с того света, то ли жители страны — полные кретины, но рейтинги Кингсли, напротив, лишь возросли после хвалебной статейки в «Пророке» по заказу мерзавки Грейнджер. Эх, прознать бы, что их связывает, но заучка вряд ли поделится таким козырем.

— Да ты и сама не лучше меня, Паркинсон. Вот же, взгляни, — довольная, она указала на блестящую табличку, залитую мягкими лучами. — Я сочувствую драконам, а ты, выходит, оборотням.

— Это другое.

— Ну конечно. Крюкохватом надышалась, не иначе.

— Нас связывает контракт! У меня все под контролем! — рявкнула Пэнси.

Как ни давала она себе зарок не вестись на провокации, ни черта у нее не вышло. Бесячая грязнокровка знала, за какие ниточки потянуть.

— Контракт? — переспросила Грейнджер, давясь от смеха. — Серьезно?

— Ой, да пошла ты, грязнокровка!

— Мопсиха, — все еще заливаясь, прокаркала та и, махнув на прощание, отправилась восвояси.

Проводив ее пренебрежительным взглядом, Пэнси с облегчением выдохнула. Грейнджер лично приперлась подтвердить лицензию, и пусть ей было известно, что агентство продолжало нелегально вести активную работу под старым названием, подписала нужные бумаги и ограничилась устным предупреждением. В который раз она благоговейно посмотрела на хмурый фасад здания и ухмыльнулась — оно очень подходило им с партнером.

— Фенрир, — позвала она громко. — Спустись.

Разленившийся вкрай оборотень не спешил, но, когда она набрала побольше воздуха в легкие, чтобы как следует проораться, все же показался с папиросой в зубах и, прислонившись к косяку, недовольно спросил:

— Ну че?

— Подписала. Обошлось без штрафа, — радостно сообщила Пэнси.

— Охеренно. Поднимешься?

— Постой, — торопливо проговорила она. — Есть кое-что еще. Я в курсе, ты намылился в Ирландию через год…

— Одиннадцать месяцев и три дня.

— Поразительная точность, благодарю. Но, пока мы вынуждены сосуществовать вместе, я предлагаю тебе честное партнерство.

— Ты уже с утра в «Виверне» накидалась? — принюхался он.

— Нет, отморозок ты пушистый! Я серьезно.

Пэнси вытерла вдруг вспотевшие ладони о новенькие брюки палаццо. Она нервничала, как перед первыми СОВами, но твердо стояла на своем. По условиям контракта, Грейбэк не обязан был спасать ее, так что вполне мог оставить гореть в камине. Пламя бы поглотило и ее, и все условия контракта, даруя волчаре свободу, кур и все прочее, что он себе нафантазировал.

Однако, как позже признался сам Фенрир, ему с самого начала бросилась в глаза странная подавленность Руфуса, а также скачущие, как вши на Скабиоре, показания. Пэнси, откровенно говоря, несостыковки заметила много позже, когда досыта напилась яда Нагайны. И действительно, Фадж уверенно отпирался до тех пор, пока сам не догадался о личности убийцы. Он сперва оторопел, растерялся и, наконец, взял вину на себя, стараясь оградить драгоценную Милисенту от наказания. Правда, раскололся еще до приезда авроров, потому что Грейбэк натурально выбил из него истину. Бедный парень лишился работы, невесты, честного имени и, будто мало ему несчастий, передних зубов. Все же склонен Фенрир к чрезмерной агрессии, как ни крути, хоть и не в присутствии Пэнси.

— Партнерство?

— Ну да, — подтвердила она. — Шестьдесят пять на тридцать пять, — и протянула вперед раскрытую ладонь.

— Наебалово какое-то, а не партнерство, — гоготнул он, но спустился к ней и крепко пожал руку.

— Смотри, — кивнула она на вывеску, и Грейбэк, проследив за ее взглядом, грязно выругался на всю улицу.

— Нравится?

— Ты по-любому бухала! — настаивал он, сердито сдвинув брови.

— А вот и нет.

— Эм-м, извините.

Они вынужденно прекратили перепалку и как по команде обернулись к молодому человеку. Фенрир раздраженно выплюнул папиросу. Пэнси же напряглась, но лишь на мгновение — она не сразу узнала в парне Невилла Лонгботтома, так сильно сын походил на отца.

— Чего тебе, малой?

— Я вроде как нуждаюсь в расследовании. Вы уже открылись? — притопывая на месте, неуверенно спросил он. — Могу подождать, ничего страшного.

— Шевелись, Лонгботтом, — поторопила она, в упор посмотрев на Грейбэка. — Детективное агентство «Лунный свет» открывает свои двери. За дело!

— Как вижу, дела у вас, мисс Паркинсон, идут в гору. В Министерстве только о вас и говорят.

Пэнси невесело ухмыльнулась и покрутила пальцами бокал. Еще бы — за прошедшие полгода они с Фенриром провели по меньшей мере две дюжины расследований разной степени сложности, начиная от пустяковых краж и заканчивая супружеской неверностью одного высокопоставленного чиновника. Да и резонансный случай с Милисентой до сих пор будоражил общественность, так что наверняка про них с Грейбэком уже насочиняли лживых баек.

— Исключительно хорошее, дорогая Пэнси, — спохватился Пий, заметив ее неоднозначную реакцию. — Поверьте на слово, я держу ухо востро и при случае непременно пресеку любые зарождающиеся сплетни.

Он выглядел более чем искренним, и потому не было оснований усомниться в решительности его намерений. Мистер Толстоватый, стоило отдать ему должное, неустанно демонстрировал порядочность натуры, особенно после той не самой приятной сцены во «Флориш и Блоттс», когда впопыхах Пэнси обошлась с ним чудовищно несправедливо. С тех пор утекло много воды, но благородство Пия она нескоро забудет: мужчина просто сделал вид, словно ничего не случилось, и при следующей встрече вел себя как и подобает джентльмену, то есть предельно учтиво.

— Благодарю, сэр, — ответила она, покосившись на Тео и Блейза в другом конце зала.

Эти придурки что-то бурно обсуждали, или если выражаться точнее, Нотт с жаром отчитывал Забини. Последний, казалось, и правда в чем-то провинился — уставился на начищенные ботинки, как загипнотизированный, и не прилагал никаких попыток за себя заступиться.

За Пэнси, кстати, он тоже не заступился, собственно, как и Дафна. Да и вроде не было нужды, Тео ведь не игнорировал ее, продолжал звать на вечера, раз или два заскакивал в офис, к тому же прислал в Мунго букет с лилиями. Однако надо было совершенно ослепнуть, чтобы не чувствовать, как густел воздух, когда они с Ноттом встречались нос к носу. Многолетняя дружба дала трещину. Милисенту ей не простили, но уместно ли винить в этом ребят? Пэнси и сама до конца не определилась, важнее ли ее новая успешная жизнь разбитой судьбы Булстроуд.

— Над чем вы сейчас работаете? — поинтересовался Пий, слишком навязчиво спасая приятную, но пресную беседу.

— О, ничего интригующего, уверяю вас. — Она едва не расхохоталась, вспомнив, как Скабиор дрался с целым выводком воришек-гоблинов, пока Грейбэк жрал крылышки в «Виверне». — Всего-то пропажа артефакта. Не поверите, всегда находится кто-то, у кого руки чешутся присвоить чужое имущество.

Он рассмеялся добрым смехом, и, воспользовавшись непринужденной паузой, Пэнси отпила нелюбимого напитка — как ни жаловалась она Тео, закупку поганого сорта он не прекратил.

«Испания — новое слово современности!» — уверял Нотт.

Он вообще довольно быстро переобулся и сделался невозможно современным, вот и на сегодняшнем приеме обошелся без музыкального сопровождения, ведь танцы — прошлый век.

— Ваша жизнь не бывает скучной, мисс Паркинсон, не могу не позавидовать.

Пэнси лукаво улыбнулась, но скорее по наитию — утомительная привычка флиртовать и заигрывать, переданная с молоком матери. Ей до сих пор было сложно принять тот факт, что благодаря собственным финансам необходимость торговать лицом с целью повыгоднее продаться замуж отпала сама собой.

Она собиралась рассказать Пию пару забавных и относительно безобидных историй из недавней практики, раз уж ее друзья-придурки были поглощены выяснением отношений, но так и застыла со слегка приоткрытым ртом: Пэнси явственно ощутила пронизывающий взгляд, от которого приличные женщины краснели, а самозанятые бессовестно мокли. Ей и оборачиваться не требовалось, чтобы угадать нахала — лишь Игорь мог так нагло пожирать глазами любовницу в присутствии высшего света.

По мере незатейливого разговора с Толстоватым, щедро сдобренного лестью и заботой, любопытство постепенно брало верх. Беседа стремительно теряла всякую привлекательность. Наплевав на приличия, Пэнси все же развернулась и безошибочно нашла искусителя глазами. Он наслаждался одиночеством у камина, лениво потягивая шампанское. Смотрелся Каркаров, как всегда, потрясающе — грозный, величавый и до чертиков сексуальный. Правда, несколько осунулся за месяцы разлуки, или это ширина плеч Грейбэка сбивала с толку?

Они еще немного поиграли в гляделки, пока ни о чем не подозревающий Пий с упоением вещал о министерских буднях, но долго эта забава не продлилась: все испортил хозяин вечера.

— Мистер Толстоватый, Пэнси, — поприветствовал их подошедший Теодор. — Как вам прием?

— Все, как всегда, на высоте, молодой человек.

— Отрадно слышать, сэр. Позвольте буквально на минуту украсть вашу собеседницу. — И, не дожидаясь, пока Пий, коротко поклонившись, нехотя их покинет, Тео настойчиво ухватил ее под локоть.

— Ау! — едва не расплескав шампанское, возмутилась она. — Что с тобой такое?

— Это с тобой что? — зашипел он, словно гиппогриф наступил ему на яйца. — Совсем совесть растеряла? Ты пока часть общества, Пэнс. Необязательно закапывать свое положение еще глубже.

— О чем ты, блаженный? — Она дернула рукой и не без удовольствия вылила остатки игристого ему на брюки.

— Забыла, что леди, вообще-то, носят платья? — оглядываясь по сторонам, чтобы не привлечь ненужного внимания к их заварушке, прошептал Нотт.

Пэнси едва не хрюкнула. Ну и придурок!

— Ты серьезно возомнил себя Амбридж, чтобы призывать меня к морали из-за гардероба? Тео, ты повязывал на шею хаффлпаффский галстук, пока трахал Боунс в кладовке для метел.

— У Драко слишком длинный язык, — буркнул он, густо покраснев. — Боунс, кстати, чистокровная.

— Я не сплю с Грейбэком, это пересуды, — отмахнулась она.

— Но живешь под одной крышей.

— Что поделать, у меня уютный чердак. Так ты из-за брюк моих бесишься? Между прочим, от лучшего кутюрье Магической Франции. — Он закатил глаза, и Пэнси поспешила добавить: — Не Испания, конечно, но все же.

— Не только. Да ты на виду у всех пялилась на Каркарова.

— Не преувеличивай, я была аккуратна.

— Я же обратил внимание!

— А Пий — нет, — усмехнулась она, но, заметив, что Тео не разделяет ее веселья, уточнила: — И что с того? Он, как и Боунс, чистокровный.

— Больная? Ты Паркинсон, ты леди, в конце концов, это налагает на тебя обязательства. Сразу говорю, и не мечтай пробраться в библиотеку после того шоу, что вы тут устроили.

— Никак наказываешь похотливую подругу? — вспылила Пэнси. — Знаешь, иди к дементорам со своей библиотекой, заносчивый ты козел. Мне не нужна помощь, чтобы встретиться с кем-то наедине, избежав при этом кабалы брака.

— Послушай, дело не в тебе, — затараторил Тео, но тут же вынужденно замолк: на них уже оборачивались, а Пэнси, ведомая исключительно местью хамоватому приятелю, уверенной походкой устремилась к Каркарову.

От нее не укрылось — Игорь занервничал. Он ненормально вытянулся и ошалело смотрел, как беззастенчиво Пэнси приближается к нему. Ей сделалось смешно от комичности ситуации: почему мальчики навязывают правила игры, из которой ей с таким трудом удалось вырваться? Кое в чем Тео все же оказался полезен: благодаря ему Пэнси наконец-то прозрела и по достоинству оценила свою выгодную позицию. Сдалась ей библиотека и торопливые объятия среди пыльных полок? Она не бездомная, не отчаявшаяся, не прокаженная и в действительности могла позволить себе значительно больше, чем та же Дафна. До замужества девушкам категорически не дозволялось иметь любовников, но если не участвовать в ярмарке невест, то кому в целом какая разница?

— Привет, — Пэнси остановилась неприлично близко от Игоря и очаровательно улыбнулась. — Ты мне дырку в черепе просверлить собрался?

— Пэнси, я… Ты…

Таким растерянным Каркаров перед ней еще не представал. За это она и предпочитала мужчин постарше — от них, по мнению Пэнси, за версту несло уверенностью, чем они и выделялись на фоне неопытных и беспричинно амбициозных ровесников. Впрочем, буквально на глазах Игорек усох.

— Потрясающе выглядишь, — выдохнул он, собрав волю в кулак. — Я писал.

— Прости, у меня горы неразобранных писем. Просто совиный аврал, честное слово. Один Лонгботтом чего стоит, закидывает сообщениями, как безумный. Весь подоконник загажен птичьим пометом — Бонни не справляется.

— Пэнси, — прервал он нетерпеливо. — Надо поговорить, но не здесь.

— И не в библиотеке, — понизила она тон. — Нотт нам больше не товарищ. Приходи завтра ко мне в офис, я там с утра до ночи торчу. Прошвырнемся по Косой, зайдем в трактир Розмерты.

— С удовольствием, мисс Паркинсон, — ответил Игорь, но отчего-то глубоким женским голосом.

Пэнси повернулась левее и остолбенела — ни черта это был не Игорь, а невесть откуда взявшаяся Септима Вектор. Пока Пэнси переводила взгляд с нее на бледнеющего Каркарова и обратно, та продолжила:

— Думаю, мы бы с удовольствием присоединились к прогулке в Хогсмиде, а вот Лютный пропустим. Так, дорогой?

— Мисс Паркинсон, — прочистив горло, серьезно произнес Игорь, — разрешите представить вам мою невесту.

Уголки губ подпрыгнули, в носу защипало. Не выдержав, Пэнси громко расхохоталась, похлопывая шутника по плечу. Атмосфера усугублялась стремительным образом, и если бы не подоспевший вовремя Теодор, брякнувший «извините нас» и оттащивший ее подальше, катастрофы было бы не избежать.

— Это я и имел в виду, — прошептал он, когда просмеявшаяся Пэнси вдруг икнула и беспокойно огляделась, как пить дать ее провал уже обсуждал каждый в чертовом бальном зале. — Ты не позоришь меня, больная извращенка, любительница пенсионеров из команды Волдеморта. Просто этот дурмстрангский козел вчера в «Кабаньей Голове» объявил о помолвке. Добрался до Маккошки через белье Вектор.

— Невозможно, — сгорая от стыда, прохрипела Пэнси. Остановив мимо проходившего официанта, Тео схватил с подноса бокал и протянул ей. — Он уверял, что не собирается жениться.

— Ну разумеется, дурочка. Потому что кишка тонка взять жену из обнищавших чистокровок.

— Ублюдок. Я чуть не предложила ему перепихнуться в офисе!

— Уверен, если бы не арифмантичка, он был бы уже на полпути в Лютный. Ты великолепна, — приободрил ее Нотт, но, посмотрев за спину, неожиданно выругался.

В следующий миг и Пэнси поняла причину его внезапного недовольства — по залу суматошно носился Билл Уизли, и, судя по заплетающейся походке, он налакался, как Хагрид на Рождество.

— Прости, — не сводя укоризненного взора с Уизли, Тео мимолетно погладил ее предплечье и двинулся устранять проблему. Минуту спустя под руку с Биллом он покинул праздник.

Напоследок Пэнси залпом выпила мерзкое шампанское и засобиралась домой. Вечер был окончательно испорчен. Однако перед капитуляцией надлежало сгладить свое вызывающее поведение перед обществом хотя бы милой беседой. Губить репутацию она передумала — только не из-за посоха какого-то лживого директора недоделанной школы. К счастью, ей легко удалось сместить с себя акцент при помощи Грейнджер — стоило лишь заикнуться о новом декрете, освобождающем драконов, все мигом принимались полоскать грязнокровку и ее нелепые решения.

Наконец, убедившись, что маленький инцидент с чужим женихом забылся, она устало поплелась в сад, чтобы поскорее аппарировать. Жаркий августовский вечер перетекал в прохладную ночь, и, стянув кружевные перчатки, Пэнси шумно выдохнула — давно на ее долю не выпадало таких поганых дней.

— Опять за старое? Подумай о Мари-Виктуар!

Будто пойманный с поличным воришка, Пэнси замерла на месте. За живой изгородью, надрывая глотки, ругались мужчина и женщина. Как приличный человек, она должна была немедленно самоустраниться, оставив парочку наедине с проблемами. Однако в первую очередь она считалась детективом, а значит, о самоустранении и речи не шло — аккуратно переступая по мягкой траве, как учил ее Грейбэк, Пэнси вжалась в зелень высоких кустов и, раздвинув ветки, присмотрелась: Билл Уизли крепко удерживал жену за плечо.

— Это ты о ней не думаешь! — выплюнула Флер в лицо мужу и, грубо скинув его лапу, исчезла из виду.

Раздосадованный Уизел так и остался стоять на месте, понурив косматую голову. Позорное представление супругов завершилось так же молниеносно, как и началось. Вот оно закулисье семейной жизни — данные ранее обеты и клятвы неизбежно рассеиваются прахом под давлением времени. Ловушка захлопывается слишком быстро, чтобы жертва успела выпорхнуть из угнетающей клетки. Один раз жена — навсегда раба. Пэнси снова прокляла вечер, Игоря и мужчин в целом, а затем с тихим хлопком аппарировала.

* * *

— Бонни, кофе, — промямлила она, с усилием разлепив правый глаз. Окно пронзали поганые лучи солнца.

Верный эльф исчез, но уже через минуту появился с чашкой в хрупкой руке. Аромат живо заполнил пространство спальни, и Пэнси затошнило.

— Убери и принеси антипохмельное!

Бонни, привыкший к придирчивой хозяйке, тяжело вздохнул и с покорностью собрался исполнить очередное поручение.

— Но кофе оставь! — крикнула ему в спину Пэнси и тотчас зажмурилась: голова гудела, как после факультетской пьянки. Все это проклятое испанское игристое!

— Фенрир в доме? — проглотив протянутую микстуру, уточнила она у эльфа. Тот недовольно поджал губы.

Грейбэк совершенно распустил домовиков! Раньше они по струнке ходили, не смели пискнуть лишний раз и тем более корчить рожи, а теперь чуть что — ищут защиты у мохнатого.

— Еще поутру отправился в офис.

— Который час?

Боль немного отступила, и Пэнси уже не казалось, будто мозги варятся в котле с кипятком. Она с полным отсутствием грации сползла с кровати и, не стесняясь Бонни, скинула пеньюар.

— Половина одиннадцатого. Распорядиться насчет обеда?

— Вот же дьявол! Почему же ты меня не разбудил? Я должна быть в агентстве! — воскликнула она и стремглав кинулась к гардеробной. — Мистер Берк собирался навестить меня около девяти!

На претензию Бонни никак не отреагировал, просто стоял, задрав острый нос и гордо расправив уши. Мерзавец прекрасно знал, что распоряжений относительно того, во сколько надлежит поднимать хозяйку, не поступало. Как знала, собственно, и она, но сути это не меняло: Пэнси бессовестно проспала и наверняка пропустила традиционную пятничную чашку крепкого чая с Берком.

— Ты еще здесь? — недовольно буркнула она. — Собери мне в дорогу круассан. Умираю с голоду.

В офис Пэнси неслась со всех ног, но все равно опоздала — мистера Берка уже и след простыл, а вот паршивый котяра зачем-то остался. Расселся на тумбе у окна и беспардонно вылизывал хозяйство.

— Пошел к нарглам, блохастый Горбин, — Пэнси зашвырнула в фамильяра сумочкой, но промахнулась.

Грейбэк, который все это время не без удовольствия любовался ее расшатанным состоянием, вдруг нахмурился и кивнул направо. Пэнси не сомневалась, что дело не в коте — шерстяной не вызывал у Фенрира никаких особых чувств. У Фенрира вообще не было чувств ни к чему, кроме плохо прожаренного стейка. Сообразив, что в помещении они все же не одни, Пэнси крутанулась на каблуках и почти сразу заметила изможденного Рона, сгорбившегося на стуле под фикусом.

— Мерлин, Уизли, притаился, как аврор в засаде! — запричитала Пэнси, позабыв, как сама подглядывала накануне.

К ее небывалому удивлению, приятель на укор не отреагировал. Выглядел он ужасно. В смысле еще хуже, чем обычно. Круги под глазами сильно выделялись на впалом лице, а веснушки, ярко рассыпанные по щекам и носу, напротив, как будто померкли.

— Будешь? — сконфуженно, Пэнси протянула ему круассан, все еще не до конца решив, как поступить с депрессивным гриффиндорцем. Накормить и выставить казалось вполне гуманным обращением. Однако, к ее удивлению, от угощения он отказался. Рон Уизли вел себя совершенно необычным образом.

— Я буду, — бесцеремонно вклинился Грейбэк. Недовольно поджав губы, Пэнси рассталась с пышной сдобой.

— Почему не сообщил? — шикнула она на распоясавшегося коллегу, когда тот наклонился за булкой.

Грейбэк же вместо ответа назидательно постучал по запястью и мигом впился в булку. Пэнси опустила глаза на браслет — действительно, четыре сообщения от Фенрира. Дракклово испанское!

— Ладно, Рон, не тяни кота за хвост, — попросила она ускориться и обозначить уже причину визита.

Недобро мяукнул Горбин, неверно истолковав ее мысль.

— Мне нужна ваша помощь, — на удивление четко ответил рыжий.

— Про Браун забудь, я не участвую в сводничестве. В «Виверне» дела не очень: не сезон. Так что скидочных карт не жди.

— Я хочу вас нанять, — напирал он.

— Нанять? — недоверчиво переспросила Пэнси.

Уизел тяжело поднялся, точно старик, сделал несколько шагов в ее направлении и бросил мешок с монетами на стол. Грейбэк тут же проглотил недожеванную булку, наспех смахнув крошки с подбородка рукавом. Горбин замер с языком на причиндалах.

— Флер мертва. А Билл в изоляторе.

— Ты уверен, что нам можно? — понизив голос до полушепота, уточнила Пэнси.

По правде говоря, ее мало тревожило отсутствие официального разрешения: если и ворвался бы разъяренный Кингсли, грандиозного скандала за этим не последовало бы. Министр не представлял значимой угрозы, ведь хоть и временами бывал шумным, по-настоящему никогда не доставлял проблем. Другое дело местные жители. Их Пэнси боялась, как Адского Пламени.

Она рассеянно заозиралась по сторонам. Начищенный до блеска металл раздражал зрение, а от холода сводило зубы. Ни Уизел, ни Грейбэк, как бы то ни было, никакого дискомфорта не выказывали — последний, правда, беспокойно водил носом из-за обостренного обоняния.

В морге Пэнси категорически не нравилось. Сообразив, куда их притащил Рон, она задохнулась горьким недоумением — бедняга совсем слетел с катушек. Такое случается, когда люди теряют родственника или кого-то наподобие Колина Криви. Мертвый гриффиндорец в упор смотрел на нее пустыми глазами с любого трупа, так что само ее присутствие в секционном зале не предвещало ничего хорошего.

Внутри продолговатое помещение, по форме напоминающее огромный саркофаг, оказалось еще более жутким, чем в худших кошмарах. Стол для посмертного вскрытия в центре, аккуратно разложенные инструменты на подносе, удлиненные выдвижные шкафы с коваными ручками — вот и весь антураж. Ни тебе портретов, раздражающих пустой болтовней, ни камина — ничего. Дополнял неуютную картину жуткий полумрак и неестественный аромат свежести, которого не добиться, даже если заставить весь пол вазами с цветами.

— Можно.

От неожиданности она вцепилась ногтями Грейбэку в рукав и, если бы не грубая кожа плаща, пустила бы напарнику кровь. Фенрир среагировал моментально: накрыл теплой ладонью плечо, успокаивая расшатанные нервы. Естественно, будь поблизости угроза, он бы среагировал много раньше. И все же голос не принадлежал ни ему, ни Рону, ни тем более Флер.

— Люмос, — Уизел нервно тряхнул кистью. Комнату тут же залил чересчур яркий свет.

Пэнси инстинктивно зажмурилась, а когда зрение к ней вернулось, раздраженно уставилась на говорившего. Вариант с Флер перестал казаться таким уж плохим.

— Если ты, конечно, не собралась призывать инферналов, — пошутил Поттер, как последний болван, а Финниган, нерешительно переминавшийся за его спиной, довольно хрюкнул. — Привет, Пэнси.

— А он что здесь делает? — игнорируя дружелюбного Гарри и придурковатого Шеймуса, не без упрека обратилась она к Уизли.

— Гарри пришел, чтобы…

— Прикрыть тебя жетоном, — Поттер оттянул край алой мантии и продемонстрировал серебряную «А», прикрепленную булавкой к подкладке, — на случай, если кто-нибудь нагрянет сюда с проверкой.

— С проверкой? Сколько же здесь тел, раз такая секретность? — запаниковала она.

— Одно. Флер, — успокоил Гарри: ему было прекрасно известно о своеобразной реакции бывшей подружки на трупы.

— Бздешь, — цокнув языком, возразил Грейбэк. — Два. Там еще старый хер в левом нижнем.

— Ни дня без лжи, так ведь, Поттер? — обрушилась на него Пэнси, не скрывая неприязни.

Гарри Поттер, Игорь Каркаров, да хоть святой Мунго — все они, несмотря ни на какие достижения и регалии, оставались мужчинами, а значит, подлыми обманщиками, выгодниками и предателями! Правда была для них так же противоестественна, как ежедневный душ.

— Мистер Кроули из Отдела Транспорта умер на службе от приступа в почтенном возрасте. Ждем, пока раздавленная горем супруга заберет его, — затараторил Рон. — И вообще, вас пригласили не ради выяснения отношений.

— Я повышаю цену, — не сводя с Поттера взгляда, с вызовом заявила Пэнси.

— Чего? — возмутился Уизел.

— Ты ее слышал, Рыжий, — Фенрир подступил к ней вплотную. Прием этот она обожала — здоровый оборотень за спиной заметно прибавлял уверенности. Они частенько проводили переговоры подобным образом: хрупкая Пэнси упрямо гнула свою линию, а Грейбэк наводил на потенциального клиента дрожь одним лишь могучим видом.

— Мы же пока не сговорились на какой-то конкретной сумме!

— В два раза больше того, что было в том жалком мешке и точка.

Гарри усмехнулся. На ходу схватил, мерзавец, что их сопливый тандем раскусили без труда — нанимал, может, и Уизел, а вот раскошеливался шрамоголовый, у которого хранилище было забито золотом под самый потолок.

— Сколько скажешь, столько и заплатим, Пэнси. Не кипятись, — заверил Поттер, и Финниган, который не отсвечивал до сих пор, с умным видом кивнул — ну и клоуны.

— А Аврорат что же, совсем захерел? Не в состоянии раскрыть ничего посерьезнее украденных в час пик кошельков на Косой? — издевательски поинтересовалась она. Удержаться от подтруниваний над бывшим было почти так же сложно, как отказаться от дополнительной порции глазури в «Фортескью».

— Аврорату нет до моей семьи никакого дела, Паркинсон. Так-то, — кисло ответил за приятеля Уизли.

— Рон, не говори так! — с жаром возразил Гарри, и Пэнси прикусила язык: если бы знала, что простое ерничество обернется руганью закадычных дружков, молчала бы, как Блейз на уроках трансфигурации. Она оглянулась на Грейбэка, чтобы перекинуться с ним впечатлениями, но тот с азартом наблюдал за перепалкой.

— А как, Гарри? Ты начальник Аврората, а Билл сидит в доследственном, будто какой-то преступник!

— Кингсли распорядился, не я! Там ордер, ну ты же в курсе.

— Отец обивает пороги кабинетов ползком на коленях, но коллеги отворачиваются от него, как от прокаженного! — не унимался Рон, пропуская мимо ушей оправдания Поттера.

— Гермиона до сих торчит в Министерской, пытается вразумить его, но дракклов общественный резонанс…

— Какой еще резонанс?! Билл ни в чем не повинен! Он обожал Флер! Мама выплакала все глаза, а мы тут натягиваем сову на задницу.

— Против него выдвинуты официальные обвинения, Рон! Набралась приличная доказательная база, которая мне как кость в горле! — не выдержав, взорвался Поттер. Пэнси уже и забыла, на что порой был способен гриффиндорский добряк. — Они не раз ругались на публике, а в ночь перед убийством их видели спорящими в саду Нотта! Он хватал ее, фактически распускал руки!

— Да пошел ты, — прошипел Уизел уязвленно, а потом кинул Пэнси: — Тело осмотрите сами. Делайте что потребуется, но вытащите моего брата из тюрьмы.

Едва договорив, он молнией вылетел прочь, намеренно оттолкнув Гарри плечом. Поттер тяжело выдохнул и, сняв очки, с силой растер веки большими пальцами.

— Пэнс, выйдем на два слова? — попросил он таким похоронным тоном, что и неловко было отказать.

Они оказались в неуютном, плохо проветриваемом коридоре. Рона ожидаемо уже нигде не было — наверняка бросился к родителям. Тем приходилось хуже всех, Пэнси не сомневалась. В глубинах памяти ожила ее собственная мать с запавшими глазами, раскрасневшимися от долгих рыданий.

— Я связан обязательствами, но и предать дружбу не в силах, — после минутной заминки заговорил Гарри. Его лицо неприятно осунулось, щеки впали. Казалось, за короткий промежуток времени он постарел на жизнь. — Если я начну действовать вразрез с официальным следствием, меня обвинят в сговоре с подозреваемым. А если не начну, то буду законченным подонком. Что бы там Рон ни нес — неважно, я поддержу Уизли.

Ей следовало напомнить господину Главному Аврору, что он и так являлся законченным подонком, а еще подкаблучником, разрушителем традиций волшебного сообщества и подстилкой грязнокровок, но вместо озвучивания очевидных фактов она вежливо попросила:

— Введи меня в курс дела, будь добр. Все, что известно следствию.

— Флер обнаружили рыбаки близ Тинворта. Ее выбросило на берег у коттеджа «Ракушка», там они жили с Биллом и дочерью. Предположительно, она погибла накануне от удушья, где-то между десятью вечера и полуночью. На макушке небольшая гематома. Сложно сказать больше, так как тело долго находилось в море. У Нотта вчера была вечеринка.

— Да, я присутствовала.

— Я еще не получил полный список гостей, но не удивлен — ты бы не пропустила. Билл и Флер повздорили на вечере.

— В саду.

— Что?

— Я тоже их заметила. Он хватал жену за плечи, она вырвалась и убежала.

— Билл по уши в дерьме, — выдохнул Гарри и нервно взъерошил волосы ладонями.

— А еще он пил, как портовый грузчик. На службе в том числе, — не унималась она.

— Шансы нулевые. Алиби у него тоже нет.

— Как ее задушили?

— Мы думаем, шейным платком, но орудия убийства нигде обнаружить пока не удалось. Мои ребята обшаривают побережье вдоль и поперек, однако ничего утешительного.

— Скорее всего, Эванеско, — задумавшись на секунду, выдала Пэнси. — Если убийца не серийный и не готовился заранее, то наверняка действовал топорно, по наитию.

— Точно, — восхитился Гарри. — А ты поднаторела! Надо проверить палочки у Билла, Теодора и всех гостей.

Не дожидаясь официальной просьбы, Пэнси отстегнула древко от крепления и без колебаний протянула Поттеру. Он поднял на нее свои огромные глаза, но не шелохнулся. Пришлось ткнуть под ребра острием этой же палочки, не без удовольствия, к слову.

— Давай же. Чем скорее мое имя исчезнет из списка потенциальных подозреваемых, тем лучше для Рона и его недоделанного братца.

— Ладно, — с благодарностью согласился Гарри, потирая бок.

Пэнси с безразличным спокойствием наблюдала, как он бормотал заклинания. Паниковать не было нужды. Во-первых, она уже в морге, так что поздновато поддаваться отчаянию. Во-вторых, Флер она не убивала. Безусловно, как и каждая первая женщина в Маг Британии, Пэнси чувствовала себя неуверенно рядом с выдающейся красотой Флер, однако никогда по-настоящему той не завидовала: кровь вейлы ставит жирный крест на чистокровности и переносит всех потомков из категории «волшебники» в «волшебные существа». С таким же успехом можно было гордиться гоблинской кровью или — она покосилась на мрачную дверь — волчьей. Нет, Флер Делакур на званых вечерах представлялась ей неким аксессуаром, вроде дивана с роскошной обивкой или персидского ковра ручной работы.

— Все чисто, — заключил Гарри, возвращая артефакт.

— Еще бы, — ухмыльнулась она самодовольно. — Дашь знать, как проверите других гостей?

— Договорились, — заверил Поттер. А потом вдруг по-дружески сжал ее руку и выдал: — До меня дошли слухи о помолвке Каркарова. Вот ушлепок. Он тебя недостоин.

— А при чем тут я? — тут же вышла из себя Пэнси и звонко шлепнула придурка по лбу.

— Ау, — потер он ушибленное место. — Завязывай калечить меня по пустякам. Просто хотел поддержать! Ладно, в любом случае спасибо, что помогаешь. Для Рона и для меня много значит твоя…

В ушах набатом шумела кровь, потому благородную речь целиком она пропустила. Вот ведь сукин сын! Что он, что Каркаров!

— Знаешь, почему Грейнджер легла под тебя? — выпалила она, теряя голову от захлестнувшей ее жажды мщения.

— Не начинай, Паркинсон, умоляю.

— Потому что решила добраться до акций «Простоблеска».

— Пока, Пэнси, — закатил он глаза и, ссутулившись, поплелся по коридору.

— С таким-то кустом крыжовника на башке, кто посмеет ее осудить? — выкрикнула Пэнси в спину удаляющемуся Поттеру, но тот и не думал оборачиваться.

Она вернулась к Грейбэку и Финнигану, как только Гарри окончательно скрылся из виду. Наверное, стоило немного успокоиться, собраться с мыслями и морально приготовиться вновь увидеть лицо дурачка Криви, но работа не терпела отлагательств. Встреча с трупом была неизбежна.

— Ну, что тут у нас? — деловым тоном спросила она и тотчас замерла как вкопанная.

На столе без покрывала во всем своем великолепии лежала почти прозрачная Флер. Ее кожа и после смерти оставалась жемчужной. Старухе с косой удалось забрать ее жизнь, а вот безукоризненную красоту Делакур не отдала.

— Почему она голая?

— Протокол осмотра тела такой, — прохрипел Финниган, и Пэнси, наконец, подняла глаза на этих двух.

Что Шеймус, что Грейбэк похотливо разглядывали обнаженную Флер, словно не замечая ни слегка набухшую потемневшую полосу на горле, ни отсутствие дыхания.

— Ах вы похотливые ублюдки! — рявкнула она, сбивая с них оцепенение. — Какого дьявола ты тут забыл, Финниган, разреши полюбопытствовать?

— Так я это… с Гарри, — принялся оправдываться он, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.

— Ты где-то видишь здесь Гарри? — сложив руки на груди, уточнила Пэнси.

— Н-нет.

— Тогда исчезни, недоразумение Годрика! — прокричала она яростно. — Перед встречей с начальством советую поглядеть на Грейнджер, чтобы сбить стояк!

Раскрасневшись под стать гербу своего факультета, Шеймус обиженно буркнул что-то неразличимое и выскочил за дверь. Пэнси многозначительно вперилась в Грейбэка. Еще один типичный мужлан.

— Не горячись, Глазастик, понял. Но сиськи у нее что надо.

* * *

— Накопали что-нибудь? — поинтересовался Скабс, отшвырнув обглоданную куриную кость на гнутую у краев алюминиевую тарелку.

Чесноком от пережаренного блюда несло на всю подсобку, и Пэнси, как могла, старалась дышать через рот. Выходило не очень. Бывало, Фенрир подшучивал над ней, сравнивая с ошалелой гриндилоу, но что еще ей оставалось? Колдовать в «Виверне» считалось дурным тоном. Откуда брала ноги эта традиция, Пэнси так и не выяснила, вслух ведь никто не накладывал запрет на магию, однако с первых дней она смекнула, палочкой здесь лишний раз лучше не махать. Сначала неписаные правила неимоверно раздражали, потому что «Виверна» в первую очередь славилась чрезвычайно громкой публикой — гул над столами стоял непрерывный. В одно и то же время на скромной площадке паба велись десятки, а то и сотни разговоров, в итоге сливавшиеся в единый монотонный поток, из которого невозможно вычленить ни слова. Но, что удивительно, собутыльников шум нисколько не смущал, напротив, только подначивал посильнее напрячь связки, чтобы докричаться до оппонента. Казалось бы, отчего не загородиться чарами и прекратить драть глотку до истощения? Долго ломать голову Пэнси не пришлось. Невероятное, почти забытое ощущение жизни, а вместе с ним и робкое счастье — такое неприметное, что не сразу и заметишь на окраине души — возникало само собой, стоило лишь переступить порог «Виверны». Гоблины, оборотни, волшебники — Пэнси подозревала, что и сквибы — добровольно перемешивались в одну разношерстную массу, тем самым оставляя забытыми войны, обиды и взаимную неприязнь. У каждого за плечами висел потертый рюкзак с камнями прошлого, но стоило нырнуть в атмосферу паба, нести его становилось чуточку легче.

— Флер Уизли, в девичестве Делакур, имела затяжной конфликт с супругом, — пробегаясь по коротким пунктам в блокноте, Пэнси принялась перечислять сухие факты. — Накануне их застали ругающимися. Следующим утром, то есть сегодня, ее тело обнаружили рыбаки на побережье около коттеджа «Ракушка».

— Эт где? — проглотив смачный кусок окорока, уточнил Скабс.

— Корнуэлл, не перебивай, — зашипела на него Браун, а затем дала Пэнси сигнал продолжать.

— Ее утопили, что ли? — не унимался лохматый паршивец.

— Завали хайло, Скабиор! — рыкнул Грейбэк.

— Дай послушать! — разозлилась Лав.

— Смерть наступила предположительно накануне поздно вечером от асфиксии, вероятнее всего, ее задушили шарфом. От шарфа избавились, подозреваю, использовали Эванеско. Аврорат проверил всех участников вечеринки Нотта на применение исчезающего заклятия.

— И когда эт ты узнала? — с претензией в голосе спросил Фенрир.

Перед общими собраниями в подсобном помещении «Виверны», любезно предоставленном владельцем, они всегда обсуждали детали расследования наедине и лишь затем со своими бессменными помощниками. Лав и Скабс предпочитали называться внештатными агентами, но больше походили на двух сплетников с повышенной жаждой приключений.

— Недавно, — пожала Пэнси плечами и торопливо отвела взгляд. Вдаваться в подробности она бы не стала и под Империо.

Патронус Поттера, беспардонный олень, застал ее в уборной и выдал сообщение, не дожидаясь, пока адресат хотя бы натянет штаны. Поделиться информацией с напарником Пэнси просто не успела: когда вернулась, официант уже выставил поднос с обугленной курицей, а Скабиор с Лавандой выхлебали по полпинты пива и, чуть поддатые, настойчиво требовали подробностей.

— Трое из гостей пользовались Эванеско, но у всех железное алиби.

— Дай угадаю, Уизела среди них не было, — самоуверенно заявил Грейбэк.

— Ну и что с того? — заспорила Пэнси, заранее уловив, к чему клонил волчара.

— А то! Он не убивал.

— Только потому, что не пользовался Эванеско? По показаниям самого Билла, остаток вечера и всю ночь он провел один. Единственный, кто мог промямлить сопливое подтверждение его невиновности — дочка — находилась в свинарнике у бабки.

— В «Норе»! — настояла Браун.

— Я это и имела в виду. Фенрир, в состоянии алкогольного опьянения Уизли запросто прикончил бы жену, — настаивала она: в том, что убийцей был брат Рона, нечего было и сомневаться.

— Не он, говорю, — спокойно возразил Фенрир, выпуская табачный дым полупрозрачными кольцами под потолок.

— Ты что-то учуял? — подалась вперед Лаванда. Пэнси знала, что когда-то она была вхожа в дом Уизли и наверняка питала симпатию к рыжему семейству. Бедняжка.

— Неа, ее нехерово прополоскало в прибое, перед тем как выбросить на берег. Соль разъела все запахи.

— Но с телом никаких видимых изменений не случилось, — восхищенно заметила Пэнси. — Представляешь, даже после такого заплыва потасканая с пятном на шее стерва Флер выглядела как с обложки «Ведьмополитена».

— Надо думать, — с толком заметила Браун. — Чертовке передался ген вейлы.

— Тоже мне новости, вся Британия в курсе, что у нее в роду вейлы.

— Но ген либо есть, либо нет. Чаще всего он не передается через поколение. Скорее, переходит спонтанно. Так что Флер несказанно повезло. А вот ее сестрице — нет.

Пэнси задумалась и с интересом покосилась на Фенрира. Он грубо развалился на лавке, ткань футболки плотно натянулась на мускулистых руках. Если следовать логике Браун, ген оборотня необязательно перейдет к его отпрыскам. То есть потенциальные дети Грейбэка еще не обречены, их ждет эдакая генетическая лотерея. И пусть им все равно не позавидуешь с таким-то папашей, но выть на луну, может, и не придется.

Ее пристальное внимание не укрылось от Фенрира. Он вдруг поднял ледяной взор, наморщил орлиный нос и вопросительно кивнул — чего, мол, пялишься. Пэнси стремительно отвернулась, уповая лишь, что румянец не вспыхнул позором на щеках. Вот еще, рассуждать о личной жизни волчары из подворотни.

— Кто те трое, что спалились с Эванеско?

Пэнси скупо поджала губы. Они приближались к той самой теме, которую следовало избегать любыми путями, но разве от Грейбэка скроешь хоть что-то личное?

— Мадам Малкин, Ромильда Вэйн и… — Прокашлявшись, она неохотно закончила: — Септима Вектор.

— Ну, последнюю-то наверняка жарил Игорь, хромой ублюдок. Прикинь, натрахала себе алиби, — заржал Скабиор, за что тотчас получил локтем в живот от Браун.

Пэнси вспыхнула как спичка. Рассчитывать на деликатность и соблюдение границ не приходилось.

— Просто жуй свою резиновую курицу, недоделанный волк! — накинулась на него Лаванда.

— Да я че, — начал было он, но Фенрир угрожающе оскалился, и Скабиор наконец заглох.

Пэнси едва сдерживалась, чтобы не выругаться. Ситуация с бывшим всего за сутки дошла до предела: от Игоря прибыло уже около двадцати сов с письмами, в которых он, как пить дать, вымаливал прощение. Однако точно утверждать она все же не бралась, потому что приказала Бонни без сожалений сгонять птиц с подоконников деревянной шваброй и ни один конверт так и не удосужилась распечатать.

Какими бы ни были намерения Каркарова, удовлетворить их Пэнси все равно бы не сумела. Разумеется, человечество прощало и худшие прегрешения. Подумаешь, переступил через себя и засеменил к алтарю, ей-то что. Однако простить ложь — совершенно другое дело. На мужество столь высокого уровня способен или святой, или Поттер.

— Короче, надо наведаться к вейле на работу. Разнюхать че там к чему, — предложил Фенрир.

— В Хогвартс? — подавился слюной Скабиор.

— А еще уточнить у Тео, существует ли возможность стереть заклинание из «памяти» палочки. Все же у него лавка на Косой, он должен знать такие вещи.

— Хм, — прикинул Грейбэк. — А че, здравая мысля. Авроры те еще долбоящеры. Их как нехер делать вокруг пальца обвести.

— Так-так, — поднял ладони вверх Скабиор. — За Нотта-палочника я не ручаюсь, но в Хогвартс не проникнуть! Чего вылупились? Я пас, ребята. У меня спина до сих пор на погоду ноет — я копчик на этом ебучем мосту сломал!

— Макгонагалл меня не пропустит, — понурила голову Пэнси. — Старая ведьма никак не забудет моего скромного предложения… кхм… относительно Гарри.

— Того, где ты подстрекала выдать его Волдеморту? — любезно напомнила Браун.

— Ты обобщаешь!

— Есть варик через исчезательный шкаф. Как-то раз с щенком Малфоев… — начал было Фенрир, но усталый голос донесся из-за его спины:

— Прости, приятель, шкаф не пережил Пожирателей.

— Мистер Берк! — счастливо воскликнула Лаванда и тотчас бросилась высвобождать ему место. Скабиор нехотя подвинулся, очевидно, не желая терять близость с напарницей.

— Бенджамин, как здорово, что вы заглянули, — радостно поприветствовала Пэнси.

С Берком они неплохо ладили, и оттого ей было особенно грустно наблюдать, как старик увядает. Из-за продолжительной болезни он сильно усох, котелок уже смотрелся не так эффектно на обтянутом кожей черепе, а передвигаться даже с тростью становилось все затруднительнее. Пэнси миллион раз предлагала ему обратиться в Мунго, но он продолжал отмахиваться от нее, как от надоедливого лукотруса.

— Пришел вот проведать вашу группировку. Намылились вломиться в Хогвартс?

— Да нам и вламываться незачем, — прощебетала Лаванда и обратилась к Пэнси: — Невилл попросил состряпать оберег для теплицы. Если хочешь попасть в замок, передам заказ с тобой.

Дело принимало скверный оборот. Встречаться с Лонгботтомом, с маниакальной одержимостью осаждавшим ее который месяц, не хотелось ни при каких обстоятельствах, но другого легального способа пробраться на территорию Маккошки не существовало. Пэнси нахмурилась — если она и согласится на авантюру Браун, с заказом для препода гербологии дальше теплиц не продвинется. В здании школы орудует проклятая миссис Норрис, она выследит незарегистрированного визитера шустрее любого сыщика. Как бы ненадолго вывести из строя пушистого Цербера?

Словно облаченный в шерсть подарок судьбы, теплый вибрирующий бок беспардонно привалился к ноге под столом и заурчал. Непоседа Горбин, заносчивая мохнатая тварь!

— Иди сюда, маленький, кис-кис-кис, — позвала котяру Пэнси, чем вызвала всеобщее недоумение. — Что с вами? Обожаю котиков.

Стоило тяжелой двери с характерным щелчком захлопнуться за спиной, Пэнси с облегчением выдохнула. Несмотря на то что все шло строго по плану, чувствовала она себя паршиво и винила в этом, разумеется, Лонгботтома. В оговоренный час он, перепачканный землей, встретил ее у теплиц и, игнорируя приближающуюся грозу, тут же накинулся с расспросами.

— Так ты возьмешься? Дело серьезное! — умолял он, и когда в тысячный раз бессвязно залепетал подробности, Пэнси передернуло от раздражения.

В целом он, впрочем, не лукавил: если Невиллу неймется поймать воришку, что с завидной регулярностью грабил его грядку, значит, дело и впрямь серьезное. В противном случае Лонгботтом бы просто заручился поддержкой директрисы или, на худой конец, лесничего. И все же он продолжал методично доставать Пэнси, а, получая отказ за отказом, заказал никчемный оберег у Лаванды. Вывод напрашивался до смешного банальный: профессор гербологии выращивал наркотики, а какой-то шустрый студент — наверняка с Гриффиндора — прознал грязный секрет неприметного учителя.

Вопреки всем уговорам, Пэнси стояла на своем твердо, однако довольно скоро выяснилось, что одной твердыни оказалось недостаточно. Заниматься ерундой не хотелось категорически, но Лонгботтом никак не желал оставить ее в покое и удалиться, чтобы она могла незаметно пробраться в больничное крыло. Тем временем тучи коростой расползались по небу и стремительно темнели над их головами. Рванул не по-августовски холодный ветер, расхлестывая волосы во все стороны. Невилл же никак не унимался, будто и вовсе не замечал приближающейся грозы. В конечном счете Пэнси всерьез вознамерилась послать его открытым текстом или, что гораздо эффективнее, пообещать оповестить Макгонагалл о маленьком нелегальном предприятии. Гарри давнего друга, само собой, отмажет, но вот проблем на работе у того поприбавится. Она уже раскрыла рот, чтобы объявить о своих намерениях, но плетеная корзина, с трудом удерживаемая окоченевшими пальцами, резко дернулась. В следующий миг полыхнула кривая молния, и почти сразу небосвод сотрясся в оглушительном раскате грома.

Обожравшийся мышей Горбин вновь беспокойно завозился в корзине — сообразил, пушистый говнюк, что убежище из соломы и клея вряд ли убережет его от природных катаклизмов.

— Ну так что? — снова заладил наркобарон под прикрытием, но тут же охнул и отпрянул: Горбин, подгоняемый грозой, вырвался наружу и бросился наутек, сминая лапами едва проклюнувшиеся ростки.

— Котик, — отчаянно позвал шерстяного Невилл и, напрочь позабыв о Пэнси, рванул за Горбином вслед. — Куда!

Дальше все пошло как по маслу: талантливый кот избавил ее от Лонгботтома, и она беспрепятственно проникла в больничное крыло. Как и предполагалось, студентов в летние месяцы в замке не было, да и учителя вряд ли обитали здесь круглогодично. По крайней мере, из знакомого ей педагогического состава лишь Снейп оставался по-настоящему верен Хогвартсу и потому почти никогда не покидал его стен до самой смерти.

Пэнси внимательно осмотрелась, однако никаких зацепок не обнаружила. В лазарете ровными рядами стояли металлические кровати с накрахмаленными простынями и терпеливо дожидались неудачливых студентов, игроков в квиддич и драчунов. Ей невозможно не хватало Фенрира с его феноменальным обонянием. Обыски с ним, надо сказать, проходили быстро, но продуктивно. Однако в этот раз ни он, ни Скабиор не пожелали присоединиться, ссылаясь на плохие воспоминания. Меланхолики недоделанные.

Начинать, конечно, следовало не с безликой пустой комнаты, а со спальни или кабинета дежурной сестры. Вряд ли Флер имела привычку оставлять личные вещи на обозрении студентов, все же она не Невилл. Первые же двери, которые встретились на пути, вели в скромную по размерам ванную комнату и кладовку, под потолок заваленную склянками. Коварная память мигом подкинула воспоминание о Милли — как лихорадочно та распахивала створки больничных шкафов в поисках яда. Стеклянные сосуды блестели в тусклом свете лампы, отражая испуганный взгляд Милисенты. Вот прямо как сейчас. Пэнси отпрянула и с грохотом захлопнула кладовку. Милли мерещилась ей повсюду — в отражении колб, флаконов духов, бокалов. А уж чай пить не стоило и пытаться.

Неприятное ощущение рябью пробежало по затылку — в помещении находился кто-то еще. Выхватив палочку, она наколдовала Гоменум Ревелио и довольно скоро успокоилась. Покосившись на пустую картинную раму, Пэнси поспешила приоткрыть последнюю дверь. На этот раз удача соизволила одарить ее ускользающей улыбкой — маленькая каморка оказалась непосредственным кабинетом Флер.

Долго не раздумывая, Пэнси живо принялась выворачивать ящики покосившегося письменного стола, ворошить тщательно застеленную постель и даже прошлась руками по занавескам — мало ли какие секреты берегла от лишних глаз и ушей миссис Уизли. Ничего. Лишь колдография маленькой девочки, широкоротой и веснушчатой, придавала каморке сколько-нибудь обжитой вид. Дочь убитой, Мари-как-то-там. Пэнси удивленно разглядывала малышку, отмечая поразительное сходство девочки с рыжим семейством. Вот уж кому ген вейлы точно не достался.

Вернув карточку на место и удалив следы своего присутствия, Пэнси тихо выругалась и наконец сдалась. Вся эта затея с Хогвартсом с самого начала не стоила усилий. На что она вообще рассчитывала? Обнаружить тайный дневник или записку «меня убил не муж»?

Молнией она вылетела в помещение лазарета, пеняя на дураков Гарри и Рона за то, что запудрили ей мозги. Уильям совершил преступление и должен понести заслуженное наказание. Еще она преступников не выгораживала! Впрочем, ввязалась она в это дело частично по собственному желанию, так что не Поттером единым, — гадкое чувство, охватившее ее на вечеринке Тео, до сих пор отдавалось зудом под кожей. Все Игорь, подлый предатель: выставил ее уязвимость на обозрение голодной публики. Ущемленная гордость кровоточила и сводила с ума. На самом деле после просьбы Поттера о помощи и дружеских посиделок с ребятами в «Виверне» Пэнси на короткое время полегчало. Ну не злиться же на трусливого бывшего вечно. Тем более общество быстро забывает, кто с кем когда спал. Мама вон в юности встречалась с Люциусом Малфоем, однако вышла за папу как ни в чем не бывало, и ни один сплетник пикнуть не посмел ей в спину. Да и связь с Каркаровым, собственно, всегда оставалась строго за закрытым балдахином, что устраивало обоих. Их не могли видеть ни в «Фортескью», ни в «Метлах». Они редко пересекались на публике и, слава Основателям, вели себя сдержанно, а не как желторотые подростки, на физиономиях которых отражается вся гамма чувств.

Тогда, возвращаясь из паба, она твердо решила пощадить мужика и ответить на следующее же письмо — строго, безэмоционально, но все же ответить, чтобы как минимум последнее слово было за ней. Правда, дома сердце ее разбилось во второй раз: после суток осаждения крепости Игорь сложил оружие. Больше совы от него не приходили. Итак, либо он подох, либо она сильно ошиблась в выборе любовника. Хорошо, что работа держала на плаву, пусть и абсолютно бессмысленная — убийца-то в тюрьме.

— Обнаружили что-то интересное, мисс?

От страха позвоночник едва не осыпался в брюки. Пэнси стремительно обернулась в поисках говорившей, но в лазарете по-прежнему не было ни души.

— Что вы ищете?

Голос строгий, звенящий, как у Макгонагалл, но, к счастью, принадлежавший другой женщине. Седовласая мадам на портрете снисходительно улыбалась.

— Склянку с восстанавливающим, — отмахнулась от нее Пэнси.

— Ложь вам не к лицу, мисс Паркинсон, — пожурила дама.

— А вы, собственно, кто? — Старуха показалась ей знакомой, по крайней мере, безвкусный чепец-вареник, удерживающий в узде белые волосы.

— Дайлис Дервент,Целитель больницы Св.Мунго (1722 — 1741), директор Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» (1741—1768) но на будущее, юная леди, все портреты подписаны.

— Мэм, прошу прощения! Я…

— Утихомирьте свои слизеринские таланты, милочка, нет нужды лгать, — усмехнулась благовоспитанная дама. — Лучше расскажите, как себя чувствуете? Колдомедиков в Мунго вы отчего-то игнорируете.

Пэнси с подозрением взглянула на Дервент, но та лишь закатила блеклые глаза.

— Да не слежу я за вами, право слово. Просто случай интересный. Почему вы отказываетесь от предписаний профессора Сметвика и не приходите на обязательные обследования? Яд этой твари непредсказуем.

Тугой змеиный клубок в груди пришел в движение. Милисента отражалась не только в стекле, но и в разговорах. Витала над ней призраком и мучила своими расширенными миндалевидными глазами. Кто предал дружбу? И если, как неустанно уверяла саму себя Пэнси, совесть у нее чиста, почему скользкие змеи безжалостно душили изнутри?

— Видите ли, мадам, — она обреченно опустилась на узкую койку, — мне там бывать неприятно.

Дервент слушала внимательно, не перебивая. Не было нужды лишний раз вдаваться в подробности: о том, что случилось на шестом уровне, болтливые портреты знали побольше авроров. Острый взор дамы устремился к рукам Пэнси. Должно быть, откляченный мизинец на правой привлек ее с самого начала.

— Вы ошибаетесь, — догадалась Пэнси о размышлениях давно умершей женщины. — Последствий никаких нет. Разве что к пальцу чувствительность не вернулась, но серьезная опасность мне не грозит.

Мизинец поначалу доставлял кое-какие неудобства: с эстетической точки зрения конечность смотрелась нелепо, и пусть Пэнси упрямо натягивала летние перчатки, кружево ситуацию не спасало. К тому же управляться с палочкой стало заметно сложнее, потому что по закону подлости палец отмер именно на ведущей руке. Однажды Пэнси разводила камин простым Инсендио, но древко повело, и она чуть не спалила дом. Бонни с трудом управился с пожаром. А гостиная до сих пор воняла, как прокуренный плащ Грейбэка. Он же, кстати, и предложил в шутку отгрызть ненужную плоть, чтобы не торчала бесполезной сосиской. Болван.

— Раз так, остается лишь позавидовать вашей удачливости. А сюда вас занесло какими судьбами?

Пэнси замялась. Отпираться, словно нашкодивший первогодка, не было настроения, однако и в подробности вдаваться тоже — торчать в школе дольше положенного она не собиралась. Дождь уже давно молотил по окнам, как обезумевший, смывая Шотландию к драккловым пикси.

— Флер Уизли…

— Да, я слышала, — быстрее, чем следовало выпалила Дервент и, устыдившись собственной торопливости, добавила: — Портреты шепчутся.

— Ее муж в тюрьме, — поделилась Пэнси, лукаво наблюдая за сплетницей. Надо бы указать в завещании, чтобы с нее волшебных портретов не писали, иначе маяться от скуки ее двойнику целую вечность.

— Он сознался? — Мадам подалась вперед и, если бы могла, вывалилась бы из рамы.

— Нет, но он главный подозреваемый.

— Я помню Уильяма, — с тоской проговорила почтенная дама. — Хороший мальчик.

— Ну, он несколько захерел с годами.

— А другого допрашивали? — вдруг уточнила Дервент.

— Какого другого? — Пэнси мигом вскочила с постели.

— Флер Делакур была невероятно привлекательна, а уж какая романтичная! Иными словами, настоящая женщина.

— Что вы подразумеваете под этим, мадам Дервент? — напирала Пэнси, но хитрая старуха только загадочно улыбалась.

— Поразительно, мисс Паркинсон, оказывается, живые волшебники полюбопытнее портретов будут, — глумилась та, но Пэнси было наплевать. — Поговаривают, муж не очень-то удовлетворял миссис Уизли.

— Изъясняйтесь конкретнее, человек в тюрьме!

— Пэнси!

Низкий насыщенный голос громом пронесся по лазарету. Пэнси с яростью уставилась на Игоря, готовая вцепится ему в глотку — как и следовало ожидать, портрет Дервент опустел. Сукин сын с плохой дикцией в очередной раз все испортил! О прощении, которое недавно привиделось ей во хмелю, и речи быть не могло.

— Какого драккла тебе надо? — прошипела она, попутно отмечая, что бывший любовник сильнее обычного опирался на посох.

— Я за костеростом, — стушевался он.

Пэнси сделалось противно. Какой же слабый он, этот заморский мужичок, ночами напролет заливавший истории о своих бесстрашных приключениях. Неужели Каркаров был таким всегда? Она даже моргнула несколько раз, но картинка ничуть не изменилась. Кажется, пришло время проверить зрение.

— Так бери свой костерост и проваливай! — рявкнула она, схватила с ближайшей полки первый же подвернувшийся пузырек и швырнула в него.

— Это же кроветворное! — возмутился он, но быстро сменил тему: — Я искал с тобой встречи, мне правда жаль.

— Гляди-ка, и нашел, — съязвила Пэнси.

— Не стану спрашивать, что ты здесь делаешь, но нам надо поговорить.

— Вот и не спрашивай! Катись к Вектор, а меня оставь в покое! — выкрикнула она в его бледное лицо и бросилась к выходу. Пора было выбираться из бескрайней трясины. Дамблдор частенько разглагольствовал о том, что в Хогвартсе каждый ищущий найдет помощь, однако она в школе ничего, кроме неприятностей, не получала.

— Я не хотел, чтобы так вышло, — пробормотал он и заковылял следом. — Просто залюбовался, как сопливый юнец. Ты бы видела себя со стороны в брюках.

— Что с ногой? — бросила через плечо Пэнси. — Септима застукала за написанием непристойных писем и отделала твоим же посохом?

— Ты еще смеешь веселиться? — он возник перед ней багровый от злости. — Позвонки до сих пор не срослись до конца! Сама пропала на месяцы, а потом вздумала вот так подло мстить!

Пэнси удивленно уставилась на него, как на ненормального. В длинном коридоре жалобно завывал ветер, просачиваясь сквозь многочисленные трещины в камне. Война хорошенько потрепала Хогвартс. Как и Игоря, иначе объяснить столь неадекватное поведение не представлялось возможным. Сначала пялился на нее, как на пломбир в «Фортескью», в присутствии невесты, затем сбивчиво объявил о помолвке, а теперь вешал на нее проблемы со здоровьем.

— Поправляйся, Игорь, — с сожалением сказала она и, поцеловав на прощание в щеку, выпорхнула из больничного крыла, а затем и из здания. Пусть прошлое остается в прошлом.

Всю дорогу до ворот ей не давал покоя диалог с Дервент. Выходит, у Флер кто-то был. А Билл, получается, не обычный алкаш, а алкаш рогатый. Убийство на почве ревности в состоянии алкогольного опьянения не потянет на оправдание, но в одном старая сплетница несомненно права: допросить надлежало всех мужчин вейлы.

Запахнув поплотнее мантию, Пэнси дотронулась до холодной влажной от дождя калитки и приготовилась к аппарации, когда неожиданно вспомнила про кота. Где искать Горбина в такой шторм, она понятия не имела, к тому же ее ждали неотложные дела. Легкий укол совести некстати призвал ее к состраданию — все-таки в замке миссис Норрис. Дикая тварь не успокоится, пока не закопает тушку незваного гостя на грядках Лонгботтома. Прикрываясь рукой от шквального ветра, она в последний раз оглянулась на Хогвартс, заранее поминая бедолагу Горбина, и быстро исчезла под глухой раскат грома.

* * *

— Билл, не молчи, — просила Грейнджер, но Уизелу словно язык отрезали.

В неуютной комнате для дознаний они сидели битых двадцать минут — небритый помятый Уильям, взволнованная Грейнджер и абсолютно расслабленная Пэнси. В отличие от вечно занятой грязнокровки, ей спешить было некуда, да и тюремное заключение, опять-таки, грозило не ей. Всего-то и требовалось потерпеть присутствие этих двоих, но зато какой ожидал результат! Она по одному только потерянному взгляду Уизли поняла, что тот по уши увяз в тайнах.

— Билл, — Грейнджер протянула ладонь и накрыла его руку, но на лице молчуна и мускул не дрогнул. Он намеренно ушел в себя, дабы избежать любых расспросов.

Пэнси облизнула губы. Времени у нее, конечно, было предостаточно, но пустой желудок давал о себе знать. С самого утра она так нервничала из-за предстоящей операции с больничным крылом, что отказалась от завтрака, ограничившись крепким кофе. А Грейнджер, судя по запалу, намеревалась давить на него хоть вплоть до суда, умасливая пустыми обещаниями и бравыми гриффиндорскими заявлениями.

Грязнокровка встретилась ей случайно — она ошивалась под кабинетом главного аврора, когда Пэнси стрелой влетела в приемную. Ей в срочном порядке требовался Гарри, чтобы подписать разрешение на разговор с Биллом. Поттера, лентяя, на месте, конечно, не оказалось, зато Грейнджер на удивление легко согласилась устроить встречу. Они оформили Пэнси как официального представителя потерпевшего, так что, раздуваясь от гордости, она сидела на холодном стуле, закинув ногу на ногу, и воображала себя акулой адвокатского дела. Гермиона же продолжала за уши тянуть этот провальный допрос.

— Билл…

— Выйдем, — хлопнула по металлической столешнице Пэнси и очаровательно улыбнулась Уизли. — С мисс Грейнджер, Уильям, не с тобой, разумеется.

— Что ты несешь? Как такое вообще можно сказать заключенному? — возмущенно зашептала грязнокровка, едва они очутились в соседнем помещении.

— Не очень тонко, согласна, — пожала плечами Пэнси. — Ладно. Я хочу вернуться в кабинет дознавателя одна.

— На каком основании? — сложив руки на груди, вспылила Гермиона.

— Я адвокат.

— Шутишь? — зашлась она издевательским смехом. — Это просто бумажка, Паркинсон. По-другому я бы тебя сюда не протащила.

— Ну, я могла бы стать адвокатом, если бы захотела.

— Юриспруденция — серьезная отрасль. Чтобы ее освоить, нужны мозги. Основополагающие качества любого, пусть и начинающего, специалиста — начитанность, усидчивость… — принялась перечислять кудрявая стерва, словно перед ней был флоббер-червь, а не успешный детектив.

— Я начитанная, — поспешила заверить Пэнси, но мерзавка еще громче расхохоталась.

— Ты даже материал третьего курса про оборотней не усвоила!

— Страница триста девяносто четыре!

ЗОТИ не входила в число ее любимых предметов, но эту несчастную страницу Снейп заставил их курс вызубрить. Если изо всех сил напрячься, она сумеет воспроизвести в памяти даже отпечатки жирных пальцев Крэбба на пергаменте.

— А триста девяносто пятую ты открывала? — надменно спросила Грейнджер, и Пэнси поникла.

Честно говоря, относительно триста девяносто пятой Снейп никаких команд не давал, и потому накладывать на себя дополнительные обязательства она попросту не стала.

— Так, пролистала, — соврала она.

— Пролистала, — повторила заучка и укоризненно покачала головой. — Я иду с тобой!

— Нет, — вцепилась в рукав ее мантии Пэнси и, почти умоляя, выпалила: — Рыжий не колется, потому что стесняется тебя! Ты же фактически росла на его глазах.

Грейнджер поджала губы и потупила взор. Ей, безусловно, жизненно необходимо засунуть свой наглый маггловский нос в каждый котел, но благоразумие постепенно брало верх.

— Хорошо, — согласилась она без удовольствия.

Вернувшись в переговорную, Пэнси снова нахально развалилась на стуле и, пока Билл злобно рассматривал стену напротив, задалась вопросом: с чего бы начал успешный адвокат? Тот, который начитанный и усидчивый.

— Ты мне не нравишься, Уизли, — выдала она дерзко.

— Взаимно, — разлепил он наконец сухие губы.

— Тогда в твоих же интересах ухватиться за соломинку и…

— Хрен тебе, слизеринская дрянь. Я во всем сознался, так что проваливай.

— Я видела твою дочь, — попробовала она нащупать еще одну брешь в защите и на этот раз попала прямо в цель. Желваки на костлявом лице заходили, как спарники у колес Хогвартс-экспресса — того и гляди из ноздрей повалит пар.

— Где? — процедил он сквозь зубы.

— На карточке. У Флер на рабочем столе.

— Не лезь в это дело, — буркнул он и принялся разглядывать заусенцы, обрамляющие короткие ногти.

— Кто был любовником твоей жены?

— Не лезь! — пригрозил он. — Не смей!

— Девочка уже потеряла мать, теперь засадят и тебя, урод! — выкрикнула она обличительно. — Лишится сразу обоих родителей, и все из-за упрямства отца! Я знаю, что ты делаешь, Билл Уизли!

Он испуганно уставился на нее, нависавшую над заляпанным столом. Пэнси и не заметила, как вскочила на ноги.

— Спасаешь репутацию своего брака ценой счастья единственной дочери, — прошипела она.

Что-что, а репутацию чистокровные берегли, как драконьи яйца. Ее собственный папаша загнал в могилу жену, бросил Пэнси одну под проклятиями, отрекся от старшего ребенка — вот как достойные волшебники из Списка Двадцати Восьми расставляли приоритеты.

Комната потонула в тишине, лишь Уизел едва слышно сопел. А потом вдруг его плечи затряслись, лицо исказилось, и он разрыдался, как загнанный в угол мальчишка.

— Я не убивал Флер, — повторял он, как заведенный. — Я любил ее. И продолжаю любить.

— Тогда кто, Билл? Кто тот ублюдок, который разрушил ваши жизни?

— Блейз. Блейз Забини!

Пэнси медленно села на место и обреченно прикрыла веки. Лучше бы рыжий недоумок продолжал молчать.

Запрокинув голову, Пэнси с сомнением поглядывала на стеклянное здание. Шея затекла, но оторваться от сияющей на солнце высотки было сложно. Зачем магглы штамповали компактные муравейники, если большая часть земель принадлежала им, а не волшебникам?

Лондонский Сити Пэнси ненавидела всем сердцем и старалась бывать здесь как можно реже. Ничего ее не привлекало — ни архитектурные уроды, выросшие из земли, словно гигантские копья, ни переполненные сумасшедшими городскими жителями улицы. И того и другого в этом районе было в избытке, особенно людей. Наверное, даже больше, чем микробов на вечно грязных руках Хагрида.

Но, несмотря на предубеждения, сегодня Пэнси стояла в самом эпицентре маггловской жизни и, стиснув зубы, стойко сносила толчки и случайные касания прохожих. Еще минута, и она элегантно вольется в поток странно одетых людей, войдет в здание, приветливо улыбнется консьержке — та была настолько суровой дамой, что и Салазар без веской причины не стал бы с ней связываться, поднимется на лифте на двадцатый этаж и, сложив пальцы в кулак, двинет ублюдку по челюсти.

Она не спала ночь — сходила с ума от надвигающейся катастрофы, металась по комнате, как загнанный в ловушку лунный теленок. Голодная до страданий совесть, о наличии которой до определенного времени Пэнси и не подозревала, жрала ее изнутри смачными кусками. Засадить еще одного близкого приятеля в Азкабан значило подвергнуть себя бесконечным мукам.

Сразу после шокирующего допроса Пэнси бросилась в офис, чтобы в ярких красках поведать обо всем Грейбэку, но на подходе к Лютному энтузиазма значительно поубавилось.

Глазастая девчонка, которая покрывает своих корешей-очкариков.

В голову закрались обоснованные сомнения: уж кто-кто, а Фенрир внимать ее аргументам не станет, он сдаст Забини на радость всему рыжему семейству. Выходит, очередной мешок золота за дружбу. Можно было бы напроситься в гости к мистеру Берку и беззастенчиво вывалить накопившиеся тревоги на него. Бенджамин бы точно не осудил ее за нерешительность, но вот беда — Пэнси непреднамеренно загубила его ненаглядного котяру, так что о встрече с Берком речи не шло. Тогда в поисках поддержки она отправилась в лавку «Магических предсказаний и оберегов мисс Браун»‎, но, судя по сантиметровому слою пыли на подоконнике, Лаванда не появлялась там как минимум несколько месяцев. Похоже, бизнес последовательницы Трелони переживал не лучшие времена. Странно, что они это никогда не обсуждали.

По возвращении домой Пэнси первым же делом написала Дафне, умоляя о встрече, но та оказалась занята какими-то глупостями, ей несвойственными. Кажется, Гринграсс увлеклась кем-то, да и в целом после случая с Милли отдалилась от старой компании. В общем, на письмо Дафна ответила торопливо и без подробностей. Эдакая отписка с пожеланиями всего хорошего.

Итак, оставшись один на один с моральной дилеммой, до самого рассвета Пэнси не сомкнула глаз. Часы тянулись мучительно медленно. Около полуночи она параноидально вслушивалась в тяжелые шаги Грейбэка на лестнице, а от глухого хлопка чердачной двери и вовсе затряслась, как пойманный с поличным воришка. Под утро, прислонившись лбом к оконному стеклу, апатично наблюдала, как Бонни гоняет садовых гномов по участку, извергая изощренные угрозы. Маниакально считала удары собственного сердца и думала, думала, думала. Решение напрашивалось самое пренеприятное.

Блейз жил здесь давно, еще с тех пор, как на пятом курсе мать вручила ему ключи от просторной квартиры. Хоть район и считался маггловским, а значит, волшебнику опасно было и Люмосом воспользоваться лишний раз, место приобрело невероятную популярность среди слизеринцев, как, в общем-то, и сам Блейз. Репутация миссис Забини долгие годы тянула сына на дно, но собственная конура вдали от Хогвартса с его идиотскими правилами добавила парню очков и позволила пробиться в элитный круг.

Сама Пэнси в квартире бывала нечасто. В окружении электронных приборов она ощущала себя особенно уязвимой. Ее пугал выпрыгивающий из металлического ящичка хлеб, говорящая коробка с колдокарточками и этот гудящий гроб, который морозил еду. Даже добираться в Сити было непросто: иногда она брала «Ночного Рыцаря», но недоделок Шанпайк не отлипал от нее всю дорогу, а однажды совсем охамел и своими мерзкими пальцами потрепал за щеку, словно дворовую подружку. Аппарировать же она опасалась из-за сумасшедшего трафика — попасть под колеса тупого маггла не больно-то хотелось, а переходить дорогу по странным правилам она страшилась еще сильнее.

— Отличные брюки! Клеш — пушка, — внезапно обратилась к ней девушка с цветными волосами.

Пэнси напряглась. Проклясть мерзавку прямо на пешеходном переходе при многочисленных свидетелях чревато. Кингсли вон и Уизли засадил в камеру, не постеснялся. С Паркинсон и вовсе церемониться не станет.

— Чего? — Пэнси неуверенно покосилась на девицу, но та лишь широко улыбнулась, демонстрируя два ряда ровных зубов, и, не сбавляя хода, повторила:

— Очень стильный фасон.

— Спасибо, — окончательно растерялась Пэнси.

Нежданный комплимент сделал свое дело: в груди потеплело, а сама она расплылась в слабоумной улыбочке. Что ни говори, а на лесть Пэнси была падка почти так же, как на взрослых мужиков.

— Че встала, кобыла, жить надоело?!

С ужасом Пэнси уставилась на бородатого деда, выкрикивающего гнусности из автомобиля, а потом, будто в нее с минуты на минуту зашвырнут навозной бомбой, припустила к тротуару. Мерзкие магглы, когда уже придет какой-нибудь другой, более адекватный, Волдеморт и укажет им их место!

После всех душевных терзаний, бессонницы, отвратительного опыта коммуникации с идиотами, звонок в квартиру Забини Пэнси вдавливала с особой жестокостью, представляя оборзевшую физиономию хозяина. Но когда на пороге возник встревоженный Тео, удивилась не на шутку.

— Пэнси?

— Где он? — быстро вернув себе самообладание, холодно отрезала она, а затем не очень изящно втиснулась между ним и дверным косяком и прямо в уличной обуви проследовала в гостиную.

Тео засеменил за ней, бормоча что-то о занятости и особых обстоятельствах. Скорее всего, этот бубнеж и стал последней каплей. Она вдруг разозлилась и на Нотта тоже: безусловно, он в курсе всех событий! Делакур с завидной регулярностью присутствовала на его вечеринках. Пэнси тут же вспомнилось, как он отчитывал Блейза у камина, пока она сама болтала с Пием. Как пьяный Уизли носился раненым гиппогрифом по залу в поисках супруги, стараясь не выдать ничем грязный секрет жены. И как выпорхнула растрепанная, слегка раскрасневшаяся и еще живая Флер из коридора.

— Вот почему ты завел тот разговор об Игоре, — Пэнси мигом развернулась и, не церемонясь, толкнула Нотта в грудь. — Библиотека была уже занята, не так ли?

— Мерлин, ну конечно не так, — закатил глаза тот, но когда она вновь продолжила свой путь, по-настоящему забеспокоился: — Пэнси, послушай.

Но Пэнси не слушала. Она уже летела туда, где в широком кресле у электрического камина полусидел-полулежал всклоченный Забини. Сложно было представить, что они виделись совсем недавно, потому что от того Блейза не осталось и толики присущего ему лоска. Невзрачный, неопрятный и как будто изможденный. Он исподлобья посмотрел сначала на нее, потом на Тео. Впервые за многолетнюю дружбу на красивом лице Забини не расцвела нахальная улыбка.

— Я, — он с усилием поднялся, но в следующий же миг рухнул обратно, прижимая ладонь к горящей щеке. Оплеуха вышла звонкой, резкой, под стать состоянию Пэнси.

— Сукин сын! Трахал чужую жену! Это ты убил ее?! — взревела она не своим голосом.

— Ты рехнулась вкрай с этим доморощенным агентством? — накинулся на нее Нотт, грубо встряхнув за плечи.

Пэнси повалилась на диван. Забини же, так и не отняв длинных тонких пальцев от щеки, горько разрыдался — один в один Билл Уизли.

— А ты тоже хорош, — Пэнси принялась отчитывать раскрасневшегося Тео. — Прикрывал такое непотребство!

— Да, хорош! Я только и делаю, что переживаю за своих друзей: за Дафну, за тебя, а теперь вот и за него, — яростно указал он в сторону поникшего Блейза. — Где твоя поддержка? Где твое гребаное сочувствие?

— А твое? Прикрываешь его?

— Я не убивал! Ее прикончил муж! — выкрикнул Забини, и Пэнси вытаращилась на него, словно впервые в жизни увидела. — Мы с Тео пили всю ночь напролет, накачались в стельку, а наутро я узнал из «Пророка»… Она хотела убежать со мной, понимаешь? У нас были планы, вся жизнь впереди. Мы собирались скрыться на Сицилии, но она боялась оставить дочь. Моя Флер.

— Безмозглый дятел, сношал ее в Хогвартсе под носом у Макгонагалл! Вас видели портреты, Блейз, о чем ты думал?

— О любви! Но тебе не понять.

— Да что с вами? Вытрахали весь здравый смысл? — всплеснула она руками, не веря собственным ушам.

— Мы. Пили. Всю ночь! — отчеканил Теодор так, что у Пэнси желудок прилип к позвоночнику. Нотт был известен и чопорностью, и суровостью, но так резко и отчужденно не обходился с ней никогда.

— Тео, если у них была связь… — залепетала она нерешительно. — Такую тайну ведь не скрыть. Рано или поздно…

— Мы стоим друг за друга горой, — отрезал он ледяным тоном и, помедлив, добавил: — В отличие от тебя.

— Подумай трижды перед тем, как меня обвинить, — прошептала Пэнси потрясенно. — Блейз, скажи же ему! Нотт, на моем месте ты бы тоже сдал Милли!

— Нет, Паркинсон. Ни Милли, ни Дафну, ни тебя.

Она еще какое-то время беспомощно пялилась на приятелей, ожидая, что вот-вот один из них обнимет ее и усадит в кресло и вместе они все хорошенько обсудят, как обсуждали прежде любые невзгоды. Но ничего подобного не произошло, и потому, оскорбленная их обособленностью, Пэнси стремительно выбежала из квартиры, на прощание громко хлопнув дверью. Никто, разумеется, не простил ей Милисенту. И Блейза тоже не простят.

* * *

Передвигаться по Косой Аллее ожидаемо было куда приятнее, чем по центру Лондона. Никаких тебе вшивых магглов с пиликающими устройствами в потных ладонях, ни жестянок на колесах, мчащихся со скоростью Снейпа, ни церберов-консьержек. Сплошное раздолье, да и воздух чище. Одно лишь омрачало прогулку — за ней угрюмой тенью тащился Грейбэк. Его колючий осуждающий взгляд явственно ощущался на затылке, побуждая ее ускориться. Молчание, в котором они пребывали последние сутки, душило посильнее дьявольских силков, а его компания только усугубляла положение.

После ссоры с приятелями Пэнси вернулась домой, намеренно игнорируя Фенрира, офис и прочие обязательства. Вечером она также предпочла «Виверне» добровольное затворничество, потому что прекрасно понимала — к ним наверняка присоединится Рональд Уизли, напьется до икоты и примется терзать ее вопросами. Короткое упоминание о Забини под юбкой Делакур, и авроры перешьют под него все дело. В Министерстве миссис Забини терпеть не могли и при первом же подвернувшемся случае спустили бы на нее дементоров. Поводов насчитывалось как минимум семь, или сколько там мужей она похоронила. Однако добраться до вдовы оказалось не так просто, что еще больше распаляло представителей власти. Отомстить безжалостной женщине через сына вполне в духе козлов вроде Финнигана и Томаса. Нет, придать огласке тайный роман Блейза с вейлой Пэнси не находила в себе мужества, что бы там ни думал на ее счет упертый Нотт. Правда, и в алиби приятеля она ни на секунду не поверила. Придурки сочинили этот бессвязный бред прямо там, в гостиной.

Что касается Фенрира, дотошный волчара перемену ее настроения, конечно, заметил и сложил два и два: не явилась в паб — значит что-то скрывает. Пэнси все утро изображала недомогание, но ее маленькая драма на Грейбэка особого впечатления не произвела. Он вообще обладал феноменальным чутьем: на слух воспринимал пульс собеседника, учащенное дыхание и прочие физические проявления эмоций. Даже Бонни бросил затею прятать от него колбасу, потому что, отвечая на наводящие вопросы, все время прокалывался и в конечном итоге выдавал себя с головой. Но в отличие от эльфа Пэнси была, во-первых, хитрой и расчетливой слизеринкой, а во-вторых, фактически хозяйкой оборотня, так что Грейбэк не смел открыто давить на нее, довольствуясь не самыми искусными отговорками.

Они уже почти добрались до лавки, когда Пэнси, не выдержав, воскликнула:

— Совсем нечем заняться?

— Есть, — рыкнул он и ринулся к двери широченными шагами.

— Тебе не в чем меня подозревать. Я сыта по горло этими переглядками!

— Прошу, — он дернул на себя витиеватую ручку и отнюдь не любезно распахнул перед ней дверь, сшибая позолоченный колокольчик. От такого яростного джентльменства жалобно заскрипели петли.

— Я бы прекрасно справилась сама.

С высоко поднятой головой Пэнси впорхнула в помещение, стараясь не акцентировать внимание на недовольной морде партнера.

— Ну да. Как обычно, замесишь говно, а потом беспомощно барахтаешься в нем, — ухмыльнулся он злорадно.

— Я отлично веду дела, а ты всего лишь часть контракта! Не забывайся! — выкрикнула она, сдувая с лица непослушную прядь.

Накануне, когда Поттер еще не втянул ее в семейные дрязги рыжих Уизли, а гордость изнывала от дурного поступка Игоря, Пэнси решилась на удлиненную челку, о чем почти сразу пожалела. Расставания всегда давались ей сложнее, чем остальным, хотя бы потому, что уже и так долгие годы она носила каре — даже обстричь нечего.

— Тихушница!

— Я ничего не скрываю, — заверила она и тотчас осознала, что вынужденно вступила на опасную территорию учащенного дыхания и завязывающихся в узел внутренностей, которые Грейбэк тоже наверняка чувствовал.

— Ага, и потому мы приперлись в лавку зубочисток старого хрена! Че, пересралась с дружками? Там, где мокруха, всегда твои кореша, Глазастик. Утомила!

Пэнси тяжело сглотнула. Обвинения, пока никак не обоснованные, прозвучали в присутствии свидетеля. Из-за прилавка на них изумленно вытаращился Гаррик Олливандер, вцепившись синеватыми пальцами в бархатистый чехол от палочки.

— Не обращайте внимания, сэр, — она мимолетно одарила его улыбкой. — Он про другого хрена. Мы не о вас.

— Ну что вы, — протянул мастер, — продолжайте. Уверяю, вы меня ни капли не смущаете.

С этими словами он возобновил работу и невербально отлевитировал чехол в почти забитый сундук с изогнутой крышкой. Полки в лавке заметно опустели, с тех пор как она была здесь в последний раз. Уж не намечался ли в стране какой-нибудь экономический кризис? Мысль эта ее по-настоящему огорчила — только-только открыла счет в «Твилфитт и Таттинг» и снова окунаться в нищету!

— Ты у меня уже в печенках сидишь, — шепотом набросилась она на Грейбэка. Тот все еще скалился на нее, как растревоженный кошками бешеный пес. — Принимайся за работу, чтобы хоть как-то окупить свое недешевое содержание.

Она, конечно, не могла не понимать, что сильно перегибает: Фенрир остался жить на чердаке, категорически отказавшись от комнаты в особняке. Питался сам, вместе они стол никогда не делили. Домом он занимался исправно по собственной инициативе. Бонни же от соседа с ликантропией вообще фанател, используя того в качестве плотника по поводу и без. И все равно о своих словах Пэнси не пожалела — в конце концов, ей просто хотелось посильнее задеть Грейбэка, и, судя по исказившимся чертам лица, цели она благополучно достигла.

— Помой полы в офисе, — принялась она перечислять с энтузиазмом, — приберись на рабочем столе или…

— Или займись котом, который застрял в Хогвартсе, пока Берк не откинулся от горя, — прошипел он сквозь зубы.

Она похолодела. От ощущения дежавю заломило кости. Вот так же враждебно Фенрир смотрел на каждого встреченного им мага. Пэнси эта участь раньше каким-то образом обходила, и к ее заскокам он обычно относился с веселым снисхождением. Но, кажется, особое отношение осталось в прошлом. История повторялась, словно написанная под копирку, она методично растеряла всех друзей — Гарри, Игоря, Тео, Блейза, а теперь вот и Грейбэка. Не то чтобы за приятельство с оборотнем стоило держаться, но одиночество страшило ее не хуже бедности. Еще с тех пор, как навеки исчез Патрик.

— Кажется, ваш собеседник удалился, — раздался рядом старческий голос.

Из-за прилавка к ней хромая подошел мастер волшебных палочек, а она и не заметила. Должно быть, надолго провалилась в себя, раз не услышала, как покинул магазин Фенрир. А он наверняка сделал это громко и эффектно, привлекая внимание каждого прохожего от Косой до перекрестка с Лютным.

— Плевать. Я пришла к вам, сэр, — выпалила Пэнси, параллельно припоминая, зачем вообще заявилась к Олливандеру.

— Сломалась палочка, мисс Паркинсон? — подсказал он без капли любезности в тоне.

— Нет, с ней все в порядке, — она бессмысленно покрутила древком у носа Олливандера, будто хвастаясь аккуратностью пользования. — Я хотела уточнить у вас, можно ли скрыть заклинание, сотворенное накануне, от аврорской проверки?

— Неужели мистер Нотт отказался просвещать подругу? — лукаво протянул старый интриган.

Было заметно, что Пэнси ему не нравилась, так что, по аналогии с Грейбэком, он бил не в бровь, а в глаз. Казалось, весь мир давил на больную мозоль.

— Мы не поддерживаем отношения, — гордо расправив плечи, выдала она очередную ложь. Впрочем, прогноз вышел весьма правдоподобным.

— Нельзя, — предположил он, и Пэнси завелась.

— Ну почему нельзя, можно. Думаете, ваше правительство настолько контролирует нас, что диктует, с кем общаться, с кем спать и с кем вести бизнес? За кого вы принимаете нас, мистер Олливандер? Дети Пожирателей Смерти — не рабы зарвавшихся магглолюбов! Я оборотня дома держу, да будет вам известно.

— Нельзя укрыть заклинание от аврорской проверки, мисс Паркинсон. Память палочки ничем не истребить.

— О! — Она не нашла более вразумительного ответа, потому выдавила невнятное: «Ну, до свидания, сэр»‎, и, сконфуженная, поплелась на улицу. Словесные дуэли с некоторых пор выходили у нее отвратительно.

— И я так же, как и вы, не всегда доволен правительством, мэм, — кинул он ей вслед, когда Пэнси, придерживая расшатанную ручку, была уже одной ногой на крыльце.

Грейбэк все-таки добил несчастную дверь. А Грейнджер, Поттер и те же Уизли — волшебников Магической Британии. Так стоило ли им помогать?

* * *

Пэнси безвольной куклой валялась на кровати, бессмысленно рассматривая едва колышущийся балдахин. Ветра почти не было, что только омрачало положение: в комнате стоял затхлый запах, но единственное очистительное заклинание, которое она помнила, проблему не решило. Вполне возможно, от напряжения она сходила с ума. А может, у нее начался ранний климакс. Мать боялась наступления климакса, как отец — возрождения Темного Лорда, и ежедневно принимала какие-то сомнительные микстуры. Наверное, ей тоже пора было обеспокоиться сохранением молодости: прикрыла веки в двадцать пять, открыла — а на пороге пятый десяток и варикоз.

Впрочем, других поводов для беспокойства у Пэнси было с лихвой. Весь вечер она перебирала в голове слова, которые сгоряча наговорила Грейбэку, отчаянно пытаясь оправдать вспышку гнева чем-нибудь вразумительным. Не так-то грубо это все прозвучало, если не раздувать из искры Адского Пламени. К тому же она действительно его счастливая звезда, потому что к сегодняшнему дню оборотень бы сгнил в одиночной камере, как гнила…

Железные тиски сдавили грудь. Уж кто-кто, а Милисента точно не создана для чудовищных условий Азкабана. Каждый день Пэнси собиралась отправить запрос о состоянии заключенной подруги и каждый день находила десятки причин дать заднюю. Но Милли хотя бы спятила и почти прикончила ее, а вот вина добродушного Блейза еще не доказана. Даже если допустить, что Флер отказалась бежать с ним на Сицилию из-за дочери, Забини, которого она знала, напился бы и переспал с кем-нибудь еще. С другой стороны, пока она тянула время, в доследственном изоляторе метался несчастный Уильям. Память о его сиплом шепоте: «я не убивал»‎, до сих пор резала ухо похлеще хора Флитвика. Вот же заладили — этот не убивал, тот не убивал. Как будто Делакур сама на себя напала и задушила, потому что мириться с такими никчемными мужчинами была уже не в силах.

В носу защипало — мерзкий запах! Протяжно выдохнув через рот, Пэнси слезла с мягкого покрывала и медленно потащилась к двери — стакан апельсинового сока, возможно, с капелькой водки, благоприятно отразится на мыслительном процессе.

— Какого драккла! — взвизгнула она, распахнув дверь.

На пороге комнаты топтался Фенрир, вид у него был подавленный. Пэнси лихорадочно пробежалась глазами по небритым щекам и шее, по заострившимся чертам лица и для себя отметила приближение полнолуния. В такие дни он становился особенно хмурым и, как будто это вообще возможно, более грубым.

— Зайди, — примирительно бросила Пэнси и потянула за рукав затертого плаща — несменной брони — вглубь комнаты.

Грейбэка она не боялась ни до полнолуния, ни после. Все дело было в контракте, надежно защищавшем ее от любых поползновений оборотня, а может, в том, что он уже спасал ей жизнь. Иногда она представляла, что будет, когда Фенрир покинет страну в следующем марте, потому что успех агентству в основном обеспечивали его нюх и смекалка, но до дня икс оставалось около полугода, так что времени найти другого, более сговорчивого, оборотня и использовать его на всю катушку было предостаточно.

— Ну и вонища, — брезгливо наморщившись, оповестил он. Пэнси просияла.

— Ты тоже чувствуешь? Слава Мерлину, — с облегчением призналась она. — Значит, я не сошла с ума и у меня не ранний… Неважно.

— Еще бы. Горбин урод, конечно, — фыркнул он.

— Горбин вернулся? — обрадовалась Пэнси.

Сам по себе кот никаких добрых эмоций у нее не вызывал, а вот его хозяин — напротив. Расстраивать Берка, который к тому же тяжело болел, она не хотела и потому заботилась о пронырливом фамильяре как могла. А могла она исключительно руками Грейбэка.

— Вернулся, ага, щас, — ухмыльнулся Фенрир и, присев на белый пуфик, обтянутый лакированной кожей, с отвращением оглядел флаконы и баночки с косметикой на столике. — Мы со Скабсом вытащили его из канавы с дерьмом под Хогсмидом. Нормально пушистого потрепало.

«Миссис Норрис, не иначе», ‎ — пристыженно отметила про себя Пэнси.

— Где-то здесь лазит. — Грейбэк широко расставил ноги, уперся локтями в колени и уложил острый подбородок на сбитые костяшки рук. Скорее всего, подрался накануне. С ним и не такое случалось.

— В доме? — удивилась Пэнси.

— А сама не чуешь? — он шумно потянул воздух носом. — Нассал у тебя под кроватью.

— Вот мстительный клочок шерсти! — Пэнси стрелой подскочила с покрывала и горячо выругалась: — Чтоб он сдох, мерзавец!

Губы у нее затряслись, в горле образовался сухой ком. Ей-то казалось, все слезы были выплаканы по Игорю, но казанова Блейз, категоричный Теодор, Фенрир со своим подозрительным прищуром, тающий на глазах Берк, а также собственное бессилие перед пакостным котом прорвали к чертям хрупкую плотину — несколько раз немелодично всхлипнув, Пэнси позорно ретировалась к окну и тихо заревела.

— Ну че ты, Глазастик, — подкравшийся со спины Фенрир ласково потрепал макушку, испортив единственное, что оставалось у нее в непревзойденном состоянии — укладку. — Не мокни из-за котяры.

Пэнси вздрогнула, приготовилась послать его к дементору под мантию, но в последний момент передумала, задохнувшись запахом пота и табака: совершенно неожиданно он крутанул ее за плечо и прижал к себе, кольцом сомкнув руки вокруг острых лопаток. Воротник жесткого плаща больно уперся в щеку, но отпрянуть она отчего-то не спешила.

— Фенрир, — позвала она через минуту, немного успокоившись и отлепившись наконец от теплого бока.

Он промолчал, терпеливо ожидая исповеди, но Пэнси замялась. Последний шанс Блейза остаться непричастным. Однако не Блейз обнимал подругу в провонявшей кошачьей мочой спальне, не ему и выбирать.

Тонкий тюль колыхнулся на ветру, точно парус, и настойчиво вклинился между ними. Пэнси запоздало вспомнила про дистанцию, приличия и приближающееся полнолуние и неловко отступила. А потом на одном дыхании, словно вновь очутилась на экзамене по зельеварению, выдала все как есть. Или чуточку больше. Она зачем-то упомянула и обвинения Игоря, у которого совсем крыша поехала от предстоящей женитьбы, и жадную до сплетен матрону с портрета, и необоснованные претензии Теодора, и хамоватого маггла в черном автомобиле.

— Пацана надо протрясти, — только и сказал Грейбэк, как будто говорил о каком-то бедолаге из Лютного, а не близком друге Пэнси.

— Ни в коем случае, — возразила она, энергично замотав головой. — Я пока не решила, как поступить.

— Харе прикрывать их, Глазастик, — укоризненно ответил он и потянулся к карману за сигаретами.

Разочарованная тем, как в итоге сложился разговор, она безучастно отвернулась к окну. Небо темнело, первые звезды зернами проклевывались сквозь глубокую синеву.

— Ужасные цветки эти анютины глазки,⁽¹⁾ — поддавшись меланхоличному порыву, она вытащила сигарету из его пачки и аккуратно прикурила. С первым вдохом табак непривычно продрал гортань. Давненько она не баловалась, курса с пятого.

— И че не так с глазками? — Если Грейбэк и удивился ее поступку, то виду не подал. Подумаешь, папиросы. Тут человеческие судьбы на кону выстроились гладкими шахматными фигурками, кого волновали дурные привычки.

— Меня так дразнил, — выдохнула она слова вместе с густым дымом, — Патрик.

— Святой?

Она покачала головой и несдержанно хихикнула. За окном наливался нежный августовский вечер, но в глазах стояла прошлая жизнь. Морозное утро, крики родителей в кабинете. И они, бледные и испуганные, цепляются друг за друга, будто разлучаются навек.

— Моя мама, когда уже была на сносях, как-то раз приехала в гости к мадам Розье, — начала она непринужденно, а вот Фенрир отчего-то напрягся. Вероятно, терпеть не мог выслушивать личные бредни сопливых девчонок. — У них был роскошный особняк, Фаджу и Малфою такие хоромы и не снились. Серьезно, я бывала там однажды. Мадам Розье разводила эти цветки — целое пестрое поле перед домом. Мама тогда долго любовалась, до самого заката. А потом твердо вознамерилась назвать дочь Пэнси вместо достойной Пенелопы. Неказистое имя для чистокровной, но мать уперлась, как спесивый гиппогриф. Да и отец недолго сопротивлялся, так как все равно возлагал все надежды…

Она резко замолчала, прикусив язык. Ну что за дура! Размякла, как забродившая тыква. Быстрым движением она вытерла нос и влагу со щек.

— На Патрика, — вдруг закончил Грейбэк.

Пэнси перевела на него потрясенный взгляд. Он кисло улыбался, густые тени залегли под уставшими глазами.

— Ты можешь отпираться, Глазастик, но чистокровные почти все поголовно гниды. Держись от них подальше и тем более не лей сопли по каждому долбоящеру, — предупредил он, а затем, не выпуская папиросы изо рта, покинул ее спальню.

Прошло не менее получаса, прежде чем она сумела отвести заплаканные глаза от двери и еле различимо прошептать:

— Я знаю.

1) Pansies

Вернуться к тексту

— Миссис Забини! — воскликнула Пэнси, едва завидев миниатюрную женщину. — Роскошный загар!

Мать Блейза, дама неопределенного возраста, эффектно восседала за рабочим столом Пэнси, кокетливо закинув ногу на ногу и намеренно выставив на обозрение утонченную лодыжку и красную лаковую лодочку. Такой Изабеллу Забини Пэнси и помнила — глоток свежего воздуха в душном традиционном обществе. Никогда не нарушала этикет, но все равно умело выделялась на фоне прочих дам. Именно поэтому мужчины самых высоких рангов, несмотря на смертельную угрозу и грязные сплетни, коконом окутывавшие эту женщину, все равно охотно вели ее под венец.

Мысль о почивших супругах, вероятно, отразилась на лице Пэнси, потому что красивый четко очерченный рот миссис Забини растянулся в бахвальской улыбке.

— Моргана, что вы здесь делаете? — затараторила Пэнси испуганно. Ее будто Ступефаем шарахнули — все восхищение тотчас растаяло, когда она вдруг припомнила, почему в ее офисе миссис Забини быть не должно.

На протяжении многих лет Изабелла скрывалась за границей. Ну как скрывалась — свободно проживала в Италии, то и дело посылая сыну колдокарточки в широкополых шляпах и цветных сарафанах. Вообще, волшебное Министерство Италии, как правило, шло навстречу коллегам из Магической Британии и по первому же запросу выдавало беглых преступников, но миссис Забини по известным причинам экстрадировать отказались. Кажется, в следующем месяце она выходила замуж за их Министра Магии.

— Мистер Грейбэк любезно впустил меня, — с придыханием пояснила миссис Забини.

Окончательно сбитая с толку Пэнси недоверчиво покосилась на Фенрира. Несмотря на утверждение Изабеллы, он не показался ей особенно любезным: сузив глаза, застыл, как хищник перед прыжком, и не спускал настороженного взора с неожиданной гостьи.

— Нет же, что вы делаете в Британии? Вы все еще в розыске! — не скрывая волнения, выпалила Пэнси.

Осознав всю серьезность происходящего, она поспешила запечатать дверь заклинанием, затем приспустила жалюзи и, мысленно повторив себе, что агентство пока еще принадлежало ей, а не коварной вдове, быстро проследовала к своему столу. Сгонять миссис Забини, впрочем, она не осмелилась, опустившись в мягкое кресло напротив. Им Пэнси очень удачно разжилась ради удобства мистера Берка.

— Я прибыла тайно, — подавшись вперед с грацией пантеры, начала миссис Забини. Лицо ее заметно изменилось, кокетство схлынуло, и две глубокие вертикальные морщины настойчиво проступили между нахмуренных бровей. — Нужно было разобраться с кое-какими бумагами моего предпоследнего супруга. Покойного.

Пэнси попробовала вспомнить навскидку, сколько у той было мужей, но после четвертого потеряла счет. Удивительно, что с отцом Блейза магический брак миссис Забини так и не оформила. В начале их первого курса в Хогвартсе ходили мерзкие шепотки, будто парень — полукровка, но вскоре все разговоры пошли на убыль. А уж когда тот завладел квартирой в центре Лондона, подозрения с родословной Блейза и вовсе сняли.

— А еще я приехала, чтобы встретиться с сыном, — шепотом, будто их могли подслушивать, добавила женщина.

— Вот оно в чем дело, — понимающе кивнула Пэнси, хотя на этом этапе все еще ни черта не понимала.

— Я очень рискую, дорогая. Мы обе знаем, что меня не должно быть в стране. Но теперь просто так махнуть на все рукой и вернуться в Италию я не в силах. Вот, — она торопливо достала из сумочки флакон, а потом прикрыла веки и кончиком палочки дотронулась до виска. Серебристая нить воспоминаний, как ручей, потянулась за плавными движениями миссис Забини и послушно просочилась в узкое горло сосуда. Пэнси зачарованно наблюдала за происходящим.

— Если его арестуют, будь добра, покажи это в суде. Сразу после вечеринки у Теодора Блейз отправился на встречу со мной. Мы обговаривали кое-какие планы, в том числе их с вейлой побег на Сицилию, — призналась она, а затем, буднично пожав плечами, заверила: — Мой сын не убивал девчонку, это не его стихия.

Пэнси слишком живо подхватила закупоренную склянку, но почти сразу сникла: что дальше? Раскошеливаться на думосброс, лишь бы убедиться, что вдова не водила ее за нос? Послать Блейзу сову с извинениями и заодно соболезнованиями?

Тем временем миссис Забини с легкостью поднялась, расправив складки на юбке, призвала черную шелковую мантию и плавной походкой направилась на выход. Приятный аромат парфюма потянулся за ней шлейфом. Невероятная женщина!

— Мадам, — рискнув напоследок воспользоваться предоставленным шансом, Пэнси окликнула ее уже на пороге. — Я с некоторых пор детектив. Не сочтите за дерзость, это чисто профессиональный интерес. Как вы избавлялись… ну… от всех этих джентльменов.

Залепив себе воображаемую оплеуху наподобие той, что совсем недавно сразила сына миссис Забини, Пэнси закрыла рот. Щеки вспыхнули, где-то в углу зашелся лающим кашлем Фенрир. Очень некрасиво, но когда еще выдастся такая возможность узнать главную тайну черной вдовы?

— Мистер Грейбэк тебе расскажет, — подмигнула миссис Забини и, пониже опустив капюшон, скрылась из виду.

Проводив гостью восхищенным взглядом, Пэнси резко повернулась к Фенриру, который все это время враждебно скалился из угла.

— Ну?

Он закатил глаза и разочарованно покачал головой.

— Эт не загар, балда. Она, как мумия, обмазана ядом. Если нализаться, откинется даже Волдеморт.

— Бонни! — громко хлопнув в ладоши, заорала Пэнси и, едва домовик возник перед хозяйкой, срывающимся голосом приказала: — Немедленно отмой мое кресло!

* * *

— Ты мне кость вывернешь, — как бы между делом заметил Фенрир.

Пэнси, мертвой хваткой вцепившись в рукав его задрипанного плаща, лишь недовольно фыркнула, однако пальцев не разжала. За полгода работы с Грейбэком она где только не побывала, но самые дальние улицы преступного переулка по-прежнему нагоняли на нее страх вперемешку с брезгливостью. Не должны разумные существа жить так.

— Мне нужна Браун, а не Скабиор, — напомнила Пэнси, когда они проходили мимо решетчатых окон накренившегося грязного строения. — Ну и дыра.

— Говори тише, у Скабса слух, как фигура у Розмерты, — сально ухмыльнулся Грейбэк. Пэнси скривилась.

— Заплывший? Дряблый?

Она давно знала, что Фенрир время от времени таскался к трактирщице, и явно не с целью испить сливочного пива в компании школьников. Постельные приключения волка и энергичной матроны ее не касались, но вся эта история отчего-то была неприятна. Не то чтобы оборотень обязался сидеть у ее ног послушной овчаркой, да и сама она интересовалась исключительно чистокровными и неликантропными мужчинами, однако делиться эгоистичная Пэнси не любила никогда. Именно она вытащила его из одиночной камеры, не Розмерта, так что ей и распоряжаться жизнью волчары.

— Добротный! — цокнул он, не скрывая.

Аккуратно переступив через одноногого бродяжку в лохмотьях, Пэнси неуклюже засеменила за Фенриром. Она всерьез вознамерилась напомнить должничку, что свобода дарована ему не для того, чтобы таскаться по теткам в застиранных передниках, но внезапная догадка сразила ее наповал: он не пошутил про Скабиора!

— Какого хрена, Грейбэк? Я тебе не компаньонка, чтобы сопровождать по дружкам. Я собиралась к Браун, — зашипела она, намеренно потянув рукав его плаща вниз.

— Ты даже адреса ее не узнала, — упрекнул он, отчего Пэнси лишь сильнее разозлилась.

— Может, и так, но провожатый из тебя неважный. Лаванда не стала бы жить в такой…

— Жопе, — хмыкнул он. — Да нормально тут, не накидывай. Прогуляемся, у нас так-то день нихеранеделанья.

— Дезинфекции, — поправила она.

Стоило ей узнать секрет миссис Забини, панический страх вновь быть отравленной вытеснил все прочие мысли. Один раз она уже выпила чай из Нагини первого отжима и чудом не отдала Мерлину душу. Повторить такой трюк заново — ну уж нет. Грейбэк мог и дальше продолжать свои неуместные подтрунивания над ее паранойей, а Бонни и остальные домовики просить пощады, Пэнси неумолима — весь офис, включая потолки, должен быть отмыт, и точка. Миссис Забини, пожалуй, по злопамятности обошла бы и Драко Малфоя, который никогда не забывал обидчиков и бережно вынашивал мстительные планы десятилетиями. Если этой социопатке хоть на полсекунды привиделось, что Пэнси покусилась на свободу Блейза, черная вдова без сожалений избавится от нее, как избавлялась от надоевших мужей.

— В любом случае я собиралась в Аврорат.

— Не ломись пока, обожди, — в очередной раз попросил он и переступил через низкие колья ограды перед узким многоквартирным домом.

— Дело закрыто, — повторила Пэнси. — У Блейза алиби — мать, а у Уизела — чайки. Ему конец, Рону и Гарри остается смириться.

— Не смахивает рыжий на мокрушника. Он и в Битве одними Ступефаями раскидывался, как пятилетка ссаный, — не отступал Фенрир. — Флоббер-червя не раздавит, по морде же видно, он тряпка.

— Визенгамот вряд ли заинтересуется твоим экспертным мнением, без обид. Уильям — убийца, как я и говорила с самого начала, а значит, я оказалась права, — перемахнув через просевший заборчик, который не нес никакой функциональной нагрузки, Пэнси преградила Грейбэку дорогу и расплылась в нахальной улыбке.

— Завязывай, — буркнул он, отодвинув ее в сторону.

— Эй, так не пойдет, — возмутилась она и припустила за ссутулившимся волчарой. — Ты только и делал, что обвинял меня в покрывательстве друзей! Сначала Гарри, потом Блейз.

— Не обессудь, Глазастик, за тобой имеется грешок.

Приоткрыв перед ней фанерную дверцу в загаженный подъезд, Грейбэк, насколько располагала ситуация, галантно пропустил Пэнси вперед.

— Это какой еще?

В нос ударил кислый запах. Пэнси сморщилась, подавляя взбунтовавшуюся тошноту. Отвратительное место, в сравнении с которым даже будка Наземникуса отныне представлялась дивным дворцом. Она перевела умоляющий взор на Фенрира, но тот лишь подтвердил свои намерения — коротко кивнул на трухлявую лестницу.

— Так какой грешок? — напомнила Пэнси о споре, стараясь хоть немного отвлечься от прогнивших ступеней. Где-то в подвале заскреблись грызуны, растревоженные топотом их ног.

— Ну, тебя мясом не корми, дай очко корешам прикрыть, — заявил он и, подхватив под мышки, по-свойски приподнял ее, чтобы шустро взбежать наверх.

— Что ты этим… — крякнула она, но по-настоящему разволноваться не успела. Ступни уже ощутили загаженную, но твердую поверхность.

— Ты верная.

— Да что ты, — удивилась комплименту Пэнси.

Ей стало несколько не по себе, и, не находясь с достойным ответом, она принялась теребить сережку, безжалостно оттягивая мочку уха.

— Ага. Но эт, кстати, паршивое качество, — разоткровенничался он, и наваждение спало. При любых обстоятельствах Грейбэк оставался собой, то есть невежественным говнюком.

— Пришли, — указал он на одну из трех квартир и потянулся к дверному молотку, выполненному в форме растрепанной головы сердитой мантикоры.

— Так зачем мне Скабиор? — непонимающе уточнила она. Пэнси старалась дышать через рот, отчего голос у нее выходил немного гнусавым.

— Ща увидишь. Только не ори. — Он слишком порывисто тряхнул кольцо в зубах металлической зверюги, и оно так и осталось в его руке. Как следует выругавшись, Фенрир отбросил бесполезную вещицу на пол и несколько раз пнул чистенькую, не похожую на соседские, дверь грубым ботинком. На обивке остался пыльный след.

— Не придумывай, даже если он без штанов покажется, я умею держать лицо, — самодовольно заявила Пэнси, но стоило двери распахнуться, вскрикнула: — Это еще что?

Грейбэк же, ни на секунду не растерявшись, молниеносно накрыл ей лапой рот и не очень ласково втолкнул в темную прихожую с низким потолком. У Пэнси глаза на лоб полезли: на пороге их встретила помятая, но счастливая Браун, по шею завернутая в застиранный плед. И, как подсказывала Пэнси интуиция профессионального сыщика, под пледом у нее не было ничего содержательного.

— Ты его любовница? — обличительно спросила она, словно в какой-то искаженной реальности сама стала Септимой Вектор, а Браун — ею.

— Фу, как мерзко, — обиженно нахмурилась Лаванда, но Пэнси чуяла — в квартире стоял запах секса.

— Полегче, мисс Ищейка. Это моя жена, — высунулся из-за угла полуголый Скабиор, с гордостью расправляя татуированный торс.

— Что?

— Не ори, — одними губами повторил Грейбэк и, шутливо пихнув хозяина убогой конуры локтем, покинул прихожую.

— Пожрать есть че? — донесся довольный голос Фенрира, скорее всего, из кухни.

— Не стой, проходи, — пригласила Лаванда, и Пэнси, беспомощно озираясь по серым стенам и изношенной мебели, послушно поплелась за ней.

— Вот, — Браун чересчур величаво протянула вперед левую руку. Она вопросительно нахмурилась: маникюр как маникюр. — Кольцо!

— Ах, — Пэнси не сразу обратила внимание на тонкий ободок, нелепо обхвативший безымянный палец. На нем вроде как поблескивал то ли камень, то ли крошка сахара.

Она захлебнулась разочарованием. Ублюдок все-таки Фенрир. Если бы не изуродовал шею бедняжки, Браун без труда бы пристроила себя подороже. В школе она не считалась особенно дальновидной или одаренной, но в традиционном обществе женщине таких качеств не требовалось — достаточно симпатичной физиономии и чистокровной родословной.

— Понимаю, — согласно кивнула Лаванда, и Пэнси занервничала, не вывалила ли она все это вслух. — Это кажется странным. Но мы влюбились, так что не стали тянуть.

— Ты же не всегда у него жила?

— Нет, что ты. Я снимала комнату над лавкой.

— Я была у тебя на днях, там не больно-то прибрано, — заметила Пэнси и еще раз огляделась.

Гостиная, в которой они устроились, судя по всему, была единственной жилой комнатой в квартире. По размерам она едва ли превышала комнату домовиков в Паркинсон-холле. Предметов мебели и прочей домашней атрибутики было катастрофически мало: просевший раскладной диван, стул, служивший прикроватным столиком, фикус и множество волшебных шаров и амулетов. Скудно, но аккуратно.

— Бизнес прогорел из-за аренды. Не представляю, сколько заказов нужно выполнить, чтобы покрыть такие суммы, — прыснула Браун.

Пэнси только и смогла приоткрыть рот, однако ни звука из себя не выдавила. Ее, будто тяжелым сундуком, приложила атмосфера унылой нищеты. Она иногда доверяла ребятам мелкие поручения вроде слежки или сбора информации, но никогда по-настоящему не благодарила щедрой оплатой. А они, в свою очередь, ни разу и словом не обмолвились о плачевном состоянии дырявых кошельков. Вслед за брезгливостью ее настигло вполне справедливое чувство стыда.

— Так, значит, свадьба, — натянуто улыбнулась Пэнси. — Мои поздравления!

— Дай мне минутку, — Браун радостно подскочила на ноги и скрылась в ванной. После нее на диване осталась внушительная вмятина.

Пэнси посмотрела на свои ладони, растопырила пальцы. Черт, неужели кто-то изготавливает настолько маленькие кольца?

— Вот, — сменив кокон из блеклого одеяла на белое короткое платье, Браун протянула два стакана, доверху наполненных игристым. Взглянув украдкой на напитки, сердце Пэнси оттаяло. Шампанское способно скрасить и не такой прием. — Закупились к торжеству, но никого так и не позвали.

— Почему? — наигранно возмутилась Пэнси.

— Сейчас туго с деньгами, отметим позже. Но мне так приятно, что ты зашла. Это многое для меня значит, — призналась Браун. — Жить с оборотнем непросто, не все одобрят мой выбор. Кому как не тебе знать.

— Брось, у нас разные ситуации, — заверила Пэнси, ощущая жар на шее и ушах.

— Почти то же самое, — махнула рукой Браун.

— Не то же!

Пэнси нервно заерзала на диване, за что почти сразу поплатилась: упругая пружина натужно впилась в бедро. Решение навестить Лаванду уже не казалось ей милым пустячком. Видит Мерлин, благими намерениями вымощена дорога в ад. Она-то просто рассчитывала скинуть на Браун работенку с Лонгботтомом, чтобы не разбираться с гадкими грядками самостоятельно, но встреча с самого начала приняла неожиданный оборот.

— Ну разве что без секса, — не унималась Лаванда. — А так, сама посуди: забота... — воодушевленно принялась перечислять она.

— Он притащил в дом кота, который нагадил под моей кроватью, — вставила Пэнси.

— Поддержка…

— Называет меня позорным прозвищем, от которого зубы сводит.

— Защита чести…

— Чего? — прыснула Пэнси. — Да он первым высмеял мою связь с Каркаровым!

— И сломал ему позвоночник.

Пэнси широко распахнула глаза.

Позвонки до сих пор не срослись до конца!

Вот отчего Игорь прекратил атаковать ее письмами.

Сама пропала на месяцы, а потом вздумала вот так подло мстить!

Кретин, выходит, рассудил, будто она подослала к нему Фенрира, чтобы свести счеты. А Грейбэк тоже хорош — молчаливый мститель! Полез не в свое дело и…

— Ты улыбаешься, — не без удовольствия отметила Лаванда и поднесла стакан к лицу. — За дружбу на грани.

Пэнси моментально поджала губы, из-за чего ее рот наверняка стал походить на куриную задницу. Впрочем, отрицать было глупо: при всем ее великодушии — в шесть лет она отпустила на волю садового гнома — осознавать, что Каркаров какое-то, пусть и непродолжительное, время ходил под себя и кряхтел от боли, было приятно. Поспешив запить эмоции игристым, Пэнси сделала крупный глоток и скривилась. Плечи привычно передернуло.

— Прости, — засуетилась Браун. — Мы сразу ящик взяли у перекупщика в Лютном. Не лучший сорт, но зато не бьет по карману. Дешевле не найти. У Скабса где-то оставался огневиски.

Лаванда рассыпалась в извинениях, но Пэнси уже не обращала внимания на бессвязное бормотание. Она уставилась в пол за спиной Браун и, сама того не желая, провалилась в размышления. Слова болтливой невесты засели в голове и теперь напористо барабанили в ушах. Перекупщик, значит.

— Ты в порядке? — Лаванда дотронулась до плеча, в ее глазах читалась неприкрытая тревога.

— Фенрир, — вместо ответа неуверенно позвала Пэнси. На спине выступил пот — блузка неприятно прилипла к позвоночнику.

— Че? — рявкнул он из кухни, но ответа не дождался. Пэнси выбежала прочь.

Грейбэк нагнал ее только на крыльце, когда она вытаскивала палочку для аппарации.

— Нихрена втопила, — перехватил он ее запястье. — Ты из-за говна этого дурмстрангского? Все с ним нормально будет. Срастется.

Пэнси подняла голову и прямо взглянула на партнера. Видок у нее наверняка был не самый здоровый, потому что он вдруг отпустил ее и безоговорочно отступил.

— Плевать мне на Каркарова и его сраный позвоночник, — горячо заявила она и дрожащей рукой скомкала воротник его плаща. — Держись. Я знаю, кто убил Флер.

Как она и предполагала, камины в Нотт-мэноре заблаговременно отключили от сети. Тео, очевидно, избегая неудобных встреч, позорно забаррикадировался в стенах поместья. Вряд ли эти меры по-настоящему бы остановили авроров, но вот прочих нежелательных гостей — запросто. Пэнси задумчиво покрутила тонкий ободок на запястье — портключ, который она так и не успела уничтожить после разрыва с Каркаровым. Интересно, у Флер был такой же или привилегии столь высокого ранга удостоилась одна Пэнси?

— Откуда у тебя портключ? И почему в библиотеку? — настороженно спросил Грейбэк, между делом осматриваясь.

Непривычный полумрак и тишина обычно светлого помещения показались чрезмерно подозрительными и ей. Допустим, от портретов Теодор избавился по известным причинам — меньше всего самой Пэнси нужны были болтливые свидетели. А вот тяжелые шторы в пол хозяин предпочитал оставлять распахнутыми, позволяя солнечным лучам беспрепятственно проникать внутрь. В конце концов, здесь еще и чаи распивали, не только сношались.

— Да так, — брякнула она, вспоминая, как после бурных игрищ с Игорем удирала отсюда прямиком домой, чтобы не показываться публике растрепанной и раскрасневшейся. — Частенько занималась… ну, саморазвитием. Книги там, знания.

Грейбэк недоверчиво хмыкнул, но засыпать бестактными вопросами не успел, потому что примерно в этот самый момент в библиотеку ворвался встревоженный Нотт с палочкой наперевес. Разумеется, его домовики почувствовали прибытие нежеланных гостей и оповестили хозяина. К такому повороту событий они с Фенриром подготовились загодя, ведь их целью было всего-навсего проникнуть на территорию мэнора, а не прятаться под читальной лавкой до третьего пришествия Волдеморта.

— Что ты здесь делаешь? Мерлин, с ним! — с омерзением выплюнул Тео, но палочку все же опустил. — Опять надумала потрахаться у меня в библиотеке? Еще и с оборотнем. Это даже не Каркаров, Паркинсон!

Ей не надо было оборачиваться, чтобы убедиться: Грейбэк либо скалится, готовый наказать обидчика, либо давится тупой ухмылочкой, разделяя скабрезный юмор противника. Впрочем, судя по довольной физиономии Теодора — последнее. Но ни поганое настроение друга, ни невыносимое поведение невоспитанного волка ее ничуть не оскорбили — на кону стояло кое-что похуже уязвленного самолюбия. На редкость Пэнси удавалось сохранять ясность мысли весь путь от конуры молодоженов до дома, а оттуда — до поместья Нотта. Правда, при виде Тео в горле встал колючий ком и никак не желал проваливаться в желудок. Глаза лихорадочно бегали по лицу давнего друга, отчаянно отыскивая хотя бы одну причину, почему она могла ошибиться. Дьявол.

— Нет, я пришла поговорить, — тихо, но уверенно заявила Пэнси. — Ты все же покрываешь Блейза, Теодор.

— Не понимаю, о чем ты, — невозмутимо ответил он и, откинув полы домашней мантии, небрежно опустился в ближайшее кресло.

— В ночь убийства он встречался с матерью.

— И что? — прыснул Нотт. — Пойдешь с этим в Аврорат? Как ни крути, Паркинсон, у него есть алиби.

— У него — да, — согласилась Пэнси, коротко кивнув, но, прокашлявшись, вкрадчиво уточнила: — А у тебя?

— Ч-что? — неверяще переспросил он.

Древко в его напряженных пальцах вдруг дрогнуло, но Фенрир оказался проворнее: вот он топтался сзади и беспечно подхихикивал над личной жизнью Пэнси, а в следующий миг уже по-звериному ринулся вперед и выдернул палочку из потной ладони растерянного Нотта. Без колебаний и, конечно, без всякой магии.

— Если Блейз в ту ночь встречался с матерью, — чуть громче продолжила она, игнорируя возможное нападение, — чем был занят ты?

Грейбэк, лениво потянувшись, с хрустом прокрутил суставы запястий, буднично заткнул палочку за пояс и прогулочным шагом принялся исследовать библиотеку. Пэнси даже померещилось, что он остановился у того самого окна, где она имела глупость предаться страсти с Игорем, и с минуты на минуту вывалит на нее очередную порцию грязных шуток. Но и это вряд ли пробило бы броню. В последние полчаса ее мир сузился вокруг Теодора-сукиного предателя-Нотта.

— Ты спятила, — прошептал обвиняемый.

— Лавка Олливандера заметно опустела, потому что эксплуатировать драконов отныне нельзя и, соответственно, волшебные палочки с жилой дракона повсеместно снимают с продаж. Старик и тот жаловался на новый закон.

— На что ты намекаешь?

— Моргана, это же Олливандер. Он заработал имя и репутацию еще до того, как Дамблдор впервые промямлил «Вингардиум Левиоса»! — закатила она глаза. — Твой бизнес на грани разорения, или станешь отрицать?

— Чушь, ты же сама видишь, какую праздную жизнь я веду!

— Бздишь, — уткнувшись в томик «Высшей магии», веско констатировал Грейбэк. — У тебя яйца, щенок, щас взорвутся от напряжения.

— Потому что я разоружен в собственном доме! — вспылил Теодор, но на Фенрира его маленькая истерика не произвела никакого впечатления. Небрежно откинув книжку, оборотень направился к журнальному столику, где стоял полупустой графин. Грейбэк даже перед началом конца света будет искать выпивку или, в худшем случае, сигареты.

— Ага, поишь гостей на последние монеты дешевым шампанским из Лютного. Не приглашаешь музыкантов на вечера, списывая все на новые веяния, — не зацикливаясь на мародерских замашках дикого оборотня, Пэнси продолжила сыпать обвинениями. — Посмотри на себя, Нотт! Ты самый консервативный засранец, которого только видела Магическая Британия, и вдруг такая внезапная любовь ко всему «современному».

Тео застыл с гримасой ужаса на лице. Он нервно облизнул бескровные губы и, набрав побольше воздуха в легкие, решился ответить, однако Пэнси его опередила.

— Ты убил волшебницу за то, что ей передался ген вейлы, чтобы с ее волос наклепать палочек, — прошипела она яростно. — Ты убил невинную жертву, любимую женщину лучшего друга!

Глаза Тео заблестели, челюсти плотно сжались. Он уже не старался отрицать свое участие в смерти Делакур, но и подтверждать пока тоже не спешил.

— Глазастик! — хмуро окликнул ее Фенрир, и Пэнси, оторвавшись от Тео, на негнущихся ногах поторопилась к нему.

Нотт тотчас подскочил с кресла и нервно выкрикнул ей вдогонку:

— Технически никакая она не волшебница!

— Дернись еще раз, и я твое мелкое хозяйство с корнем вырву, — прорычал Грейбэк, внушительно расправив плечи.

Пэнси тем временем застыла у окна, подавившись немым криком. Стоило ей выглянуть на улицу, сердце в груди оборвалось. Сзади вновь зашуршала мантия Теодора, но Пэнси уже не могла оторваться от открывшейся ей душераздирающей картины. Пока они эгоистично выясняли материальное положение Нотта и ее сексуальные приключения, там, во внутреннем дворике, металось привидение прекрасной вейлы. Золотистое предзакатное солнце острыми лучами пронизывало призрак, словно кольями, отчего ее рваные движения как будто бы становились отчаяннее. Прозрачными руками бедняжка неустанно хваталась за горло и что-то лепетала, по-рыбьи то открывая, то захлопывая рот.

— Тео, что ты наделал, — выдохнула Пэнси и прикусила щеку, чтобы не разреветься.

— Укокошил девку, — как ни в чем не бывало ответил за Нотта Фенрир. — Ну че, зовем очкарика или сами запакуем?

Подавившись возмущением, Пэнси стремительно обернулась к Грейбэку и обожгла его испепеляющим взором. Она не сомневалась, от ее выражения лица скисло бы и молоко, так что и Грейбэк разумно не стал нарываться, просто недовольно отвернулся и опять взялся за исследование прелестей личной библиотеки старинного рода.

— Она все время бубнит про свою дочь, — наконец глухо заговорил Тео, и Пэнси вновь испытующе вперилась в него. Исповедовался он, не поднимая головы. — Зовет ее, умоляет отвести к Мари-Виктуар.

— Невозможно, — зачем-то тихо вставила Пэнси и, наплевав на плачевный опыт взаимодействия с криминальными друзьями, присела на подлокотник его кресла. — Привидения привязаны к месту смерти.

— Представляешь? Она навсегда в Нотт-мэноре. Отец бы подавился желчью, — печально ухмыльнулся Тео.

Из угла с возрастающим раздражением за ними наблюдал Грейбэк. Пэнси понимала, отчего он злился, но ничего поделать не могла: этот мальчик-убийца когда-то помог ей выбраться из легко раскачивающейся лодки по прибытии первокурсников в Хогвартс. Он же утешал в туалете для девочек, когда в очередной раз Грейнджер обозвала ее коровой при старостах факультетов. Теодор поддерживал ее и после войны, когда репутации Паркинсонов не позавидовал бы и бродячий пес. Тео, неважно каким говнюком он был с остальными, протягивал Пэнси руку помощи вопреки всему.

— Я встретил Флер, когда она убегала от мужа, уже во внутреннем дворе. Она ругалась на чем свет стоит. Уверяла, будто никто ее не понимает, даже Блейз. А мне до их романтических разборок вообще какое дело? Бизнес давно приносил одни убытки. Семья Грегоровича требовала возвратить заем, но куда там — грязнокровка так не вовремя приняла этот дракклов закон о запрете эксплуатации драконов! И я рискнул.

— Напасть на вейлу? — сморщилась Пэнси. Кто бы мог подумать, что у Нотта такая беда с критическим мышлением.

— Спятила? Я не собирался ее убивать, клянусь, — возразил он слабо. — Просто поделился своими проблемами и открыто, без увиливаний, попросил о помощи. Мне ведь и не нужна была целая копна, понимаешь? Достаточно толстой пряди. Но она рассмеялась, Пэнси. Захохотала по-ведьмински, как самая настоящая дрянь! Заявила, что я неудачник, как ее муж, и что потяну Забини на дно. Сказала, что косы — драгоценное наследие вейлы, а изготовление из них палочек — унижение ее прародительниц, или что-то такое. Как будто кому-то не насрать на этих выблядков.

Пэнси напряглась — Теодор мало походил на раскаявшегося грешника. Голос его звенел такой ненавистью, что создавалось впечатление, словно он и сейчас не задумываясь придушил бы Флер.

— Она все смеялась и смеялась, и я не выдержал, — продолжил Тео, медленно поднявшись на ноги. Пэнси, как загипнотизированная, последовала за ним. — Нервы сдали, и я кинулся на нее. Схватил за патлы и дернул целый кулак волос. Она взвизгнула, и тогда я вдруг испугался. Тварь бы так просто мне этого не спустила! Всем без разбора бы растрезвонила, в какой я на самом деле непроглядной заднице. Грегоровичи бы от меня мокрого места не оставили, но, выползи я живым из передряги, после масштабного скандала, в Британии меня все равно бы не воспринимали всерьез. На шее у нее висел шарфик, и не помню как, но я резко потянул концы на себя. Удавка сомкнулась, лицо Флер побагровело, а у меня перед глазами все поплыло. Она хрипела, Пэнси. Она до сих пор там хрипит. И здесь тоже, — он постучал по виску кулаком и снова расплакался.

— А шарф уничтожил эльф. И тело перенес тоже эльф, — закончила за него Пэнси через силу. — Я не смогу прикрыть тебя, друг.

— Я понимаю, — кивнул Тео, сосредоточенно поджав губы.

— Ну че, перетерли? Теперь-то пакуем? — не унимался Грейбэк. Казалось, его одного нисколько не проняла трагедия Делакур.

— Пойми, девочка останется без обоих родителей, если Уизел сядет, — не реагируя на невыносимого партнера, Пэнси обратилась к Нотту.

— Да, да, — словно в забытьи прошептал он. — Передашь Блейзу, чтобы когда-нибудь простил меня?

Пэнси прошиб озноб. Она вопросительно взглянула на Тео и тут же пошатнулась, теряя опору. То, о чем он безмолвно умолял, превышало ее возможности многократно.

— Нет, и не думай! — Она подступила к нему, но Нотт отпрянул, как прокаженный.

— Пожалуйста, — одними губами попросил он.

С минуту они не шевелились, только упрямо пялились друг на друга, сотрясаясь от беззвучных рыданий. В глубине души она знала, что Теодор Нотт должен занять свое место в Азкабане, как заняла свое Милли, а до нее — папаша, но снова принимать непосредственное участие в этой экзекуции оказалась не готова. Не зря Фенрир рычал на нее, упрекая в слабохарактерности. После задержания им не единожды предстоит встретиться на судебных заседаниях, и каждый чертов раз Пэнси по закону обязана будет выступать против него.

— Пэнси, ради нашей дружбы.

— Ты не прихуел, малец? — вклинился Грейбэк, однако сник, когда она порывисто подняла открытую ладонь вверх, призывая его заткнуться. Желания объясняться еще и с недовольным Фенриром у нее не было.

Она медленно, почти невесомо кивнула Теодору, и тот, круто развернувшись, покинул библиотеку. Фенрир было кинулся за ним, но Пэнси опять остановила его:

— Нет!

— Какого хера, Глазастик? — набросился на нее взбешенный оборотень, когда за Тео с треском захлопнулась дверь. — Совсем башкой тронулась? Харе мазать уродов, которые без падла убивают других. Чистокровные хуи, вроде этого стручка, погубили больше живого, чем все твари вместе взятые!

Впервые с начала их знакомства Грейбэк потерял контроль. Он орал так неистово, что на белках плотной сеткой проступили капилляры. Поистине жуткое зрелище, остановить которое Пэнси не представлялось возможным. Возразить ей было решительно нечего, и потому, по-детски зажмурившись, она в страхе принялась ждать. Наверху в хозяйской спальне, должно быть, уже скрипнули половицы. Отсюда было бы слышно, если бы Грейбэк закрыл рот хоть на полминуты. Последние мгновения перед трагедией тянулись, как мягкая резина. Будет ли Тео приходить во снах, как Милисента? Напомнит ли о себе через много лет блеклым отражением в зеркале?

— Чтоб вы обосрались, недоделанные волшебнички! — сотрясался Фенрир, но внезапно, будто его тонкий слух уловил что-то необычное, оборвался на полуслове.

Сверху хлопнули ставни. Как по команде, она широко распахнула глаза. На долю секунды окно заслонила тень, а уже в следующий миг Пэнси вздрогнула от тяжелого удара. Фенрир же, не шелохнувшись, потрясенно уставился на нее.

— Нихуя себе, — только и пробормотал он.

А Пэнси не выдавила и этого. Голос пропал, да и добавить, увы, было нечего. Внутри не осталось больше ни сомнений, ни мало-мальски связных мыслей. Лишь пустота рваной дыркой расползалась в животе.

— Теперь вызывай, — просипела она сдавленно.

Фенрир виновато мотнул растрепанными патлами и стремительно вылетел в коридор. Пэнси же несмело проковыляла к проклятому окну и, затаив дыхание, посмотрела вниз, туда, где исступленное посмертной ломкой привидение билось над скрюченным телом Теодора Нотта.

* * *

Атмосфера на кладбище была весьма нетипичной. Пэнси едва ли не единственная облачилась в традиционную черную мантию, в то время как остальные, не обременяя себя лишними хлопотами, просто притащились в Годрикову впадину в чем были. Никакого дресс-кода!

— Кореш был что надо, — пожевывая табак, заметил какой-то сомнительный джентльмен. — И вашим, и нашим — во такой мужик!

Не скрывая отвращения, Пэнси неприязненно покосилась на говорившего и нетерпеливо выскользнула из обступившей ее толпы. Под ногами проворно сновали садовые гномы, разнюхивая, чем бы поживиться. Того и гляди, утащат самого покойника.

— А говорил, что не идиот, — печально выдохнула Пэнси, утопая каблуками в месиве из глины и земли. — Вы же не Поттеры. Сдалась вам Годрикова впадина, Бенджамин.

— Ну, тут его родня так-то, — раздался сзади хриплый голос Грейбэка.

С тех пор как Тео вышел в окно, миновал почти месяц. Теплый август уступил место необычайно жаркому, но ветреному сентябрю. Все эти дни Фенрир редко сам заводил с ней разговоры, предпочитая не нарываться и наблюдать за настроением Пэнси со стороны. Сама же она настойчиво избегала любых контактов. Впрочем, контакты, особенно рыжие, и не думали оставить ее в покое: Рон Уизли, который Берка раза три от силы видел, но приперся якобы отдать дань старику, на самом деле всю церемонию пялился на нее, как преданный лукотрус. Еще бы, с Билла Уизли сняли все обвинения, вернули дочь, имя и, вроде как, должность в банке. Тео поспешно закрыли в склепе недалеко от внутреннего дворика, где до сих пор не находило покоя привидение Флер. Блейз, к слову, полупрозрачную бывшую пока не навещал. Стоило всплыть подробностям их связи, удрал на Сицилию вслед за матерью, черкнув на прощание короткую записку.

— Сломать ржавому нос? — бесстрастно уточнил Фенрир.

— С каких пор тебе требуется мое разрешение, чтобы калечить людей? — вскинув подбородок, дерзко спросила Пэнси.

Она все еще не смирилась с упрямством Грейбэка, который так и не проявил к ней должного участия. Если бы не власть контракта, вынуждающая оборотня подчиняться ее воле, он бы не позволил Теодору уйти от ответственности. Пэнси знала это наверняка.

— Эй, чего грызетесь? — покрытая ярким платком, зашипела на них Лаванда. — Все собираются в «Виверну», идете?

— Давайте уже, тут душно, как в чистилище, — пожаловался Скабиор, беспардонно оттягивая плотно прилегающую ткань в области промежности.

— Моргана, твои жалкие штаны что, моль пожрала? — оторопела Пэнси.

— Прояви-ка уважение, не жалкие, а могильные! Я еще щенком деда в них хоронил.

— То-то они тебе малы, — подметила она со смешком.

— Че? А, да я с деда их и снял потом, — прыснул он в кулак, и тут же получил от Браун толчок под ребра.

— Придурки, — против воли истерично расхохоталась Пэнси. — Вы все придурки.

— Спору нет, ну че, идем?

— Мисс Паркинсон, — окликнули ее мягко. Этот тон, пропитанный уважением и сдержанным восхищением, она бы узнала и в преисподней.

Пий, как с обложки журнала сошедший, эффектно выделялся на фоне сброда из Лютного. Опираясь на трость, он покорно дожидался Пэнси в тени раскидистого ясеня, разумно предпочитая не орать о делах на всю впадину.

— Заднеприводному-то че надо? — фыркнул Фенрир.

— Начинайте без меня, я позже присоединюсь, — предложила Пэнси и, не слушая возражений, направилась к Пию.

— Ненавижу это место. И похороны, — оповестила она Толстоватого, когда с трудом добралась до него.

— Вам пришлось несладко в последнее время, Пэнси, — учтиво снял шляпу он и посторонился, чтобы уступить даме самое выгодное место под ветвями.

— Вы тоже знали Берка? — спросила она без любопытства, пока тщетно обтирала заляпанные грязью туфли о траву.

— Немного, — увиливая, ответил Пий. — Он сильно страдал в конце пути. Но я здесь не из-за него.

— Нет? — удивилась Пэнси: разгуливать по кладбищу с тросточкой наперевес сомнительное удовольствие.

— Точнее, не только. Из-за вас в том числе, мисс Паркинсон. Бенджамин оставил завещание. Вам наверняка известно, чистокровная линия Берков прерывается на нем, а добра он нажил, мягко говоря, прилично.

— И что он, передал все коту? — грустно предположила Пэнси, поглядывая на могилу покойного и несчастного Горбина, который, будто не ощущая мучительного зноя, свернулся клубком прямо на свежих комьях земли.

— Простите? О коте там ни слова. А вот вам посвящен самый внушительный абзац.

— Шутите? — не скрывая удивления, спросила Пэнси.

— Отнюдь, потому я и не стал посылать сюда юную Ханну. Вам, мисс Паркинсон, как минимум отводится его предприятие «Горбин и Берк», плюс апартаменты над магазином. К документам также прикладывается опись нескольких особенно ценных артефактов. Но это все, разумеется, лучше обсудить у меня в кабинете.

— Само собой, — пробормотала она вяло.

Бенджамин Берк прожил долгую, весьма состоятельную, но, что поистине огорчало Пэнси, бессмысленную и безрадостную жизнь. Гриндилоу бизнеса, он оказался чертовски одиноким, находя отраду лишь в компании фамильяра. Как же так получилось?

— Вы плачете! — ахнул Пий и, как полагается человеку его воспитания, протянул ей аккуратно сложенный платок. — Понимаю ваши чувства, но надеюсь, неожиданное наследство немного облегчит те страдания, которые несправедливо выпали на вашу долю.

Пэнси подняла голову и взглянула на бледное лицо Толстоватого. От его робкой улыбки в душе разлились теплые волны надежды. Берк, Тео и Флер исчезли безвозвратно. У них уже никогда не будет второго шанса, они никогда не исправят ошибок, которые предательская память о них непременно сохранит. Жадный, недоверчивый старик. Расчетливый, хладнокровный мальчишка. Неверная жена, развратница. Когда-нибудь их списки пополнит и она. Однако пока у Пэнси впереди широкой лентой раскидывались годы бесценной жизни. Бессчетное множество раз она стояла на осколках своего счастья, но в конечном счете плутовка-судьба всегда баловала ее особой милостью. Например, лавкой темных артефактов на очень много тысяч галлеонов.

— Я буду у вас завтра, — протянув ему обратно платок, бодро заявила Пэнси.

— Ну что вы, оставьте себе. Вас проводить?

— Нет, благодарю, мистер Толстоватый. У меня остались кое-какие дела, если позволите.

Распрощавшись с Пием, Пэнси вновь припустила по склону, поскальзываясь на блестящей глине. Ни платья, ни туфель она больше не жалела. Аккуратную плетеную вуаль и вовсе ожесточенно содрала и отбросила подальше ко всем пикси.

— Иди сюда, пушистый, — позвала она кота, беззастенчиво присаживаясь у могилы Берка. Горбин, который все утро был точно в трансе, неуверенно поднял голову, повернул к Пэнси заплывшую морду и жалобно мяукнул.

— Мы справимся, Горбин, — она подтянула к себе раздавленного скорбью зверя и, убаюкивая, снова и снова повторяла: — Вот увидишь, мы со всем справимся.

Бесцеремонно расталкивая прохожих плечами, Пэнси фурией летела по коридорам Министерства и чем ближе подбиралась к Аврорату, тем яростней пробивалась сквозь утреннее столпотворение еще не до конца проснувшихся сотрудников.

— Милочка, поаккуратнее. Вы что, на пожар спе… — возмутилась престарелая дама с бульдожьими щеками, но стоило Пэнси свирепо зыркнуть на нее, подавилась словами и неуклюже отступила.

Взметнув полы утепленной мантии на манер Снейпа, Пэнси нырнула в левое крыло второго уровня. Именно там ее и нагнал растолстевший, но не растерявший былой прыти кот, юрко лавирующий под ногами авроров.

— Неужто успел? — Пэнси ехидно улыбнулась своему закадычному дружку. — Ты знаешь, что делать.

Довольно заурчав, Горбин плавно отклонился от курса и в следующее мгновение затерялся в людной приемной. Ободряюще кивнув мохнатому сообщнику на прощание, Пэнси нервно поправила меховой воротник и, не теряя более ни минуты, распахнула широкие двери общего кабинета. Неприятное чувство собственной посредственности тотчас захлестнуло ее, да так стремительно, что стоило огромных усилий напомнить себе об истинном положении дел. Нет, сюда Пэнси возвращалась уже не бездарной младшей сотрудницей, на столе которой позорно взгромоздилась маггловская коробка. Она прошла длинный и тернистый путь и, как результат, стала совершенно другим человеком — богатым, а сегодня еще и чрезмерно сердитым.

— Какие люди! Чем обязаны? — бывший коллега, долговязый Дин Томас, подскочил на стуле, едва Пэнси влетела в кабинет.

— Том Динас, — очаровательно проворковала она, однако в следующее мгновение фальшивая улыбка исчезла и, угрожающе клацнув зубами, Пэнси прошипела: — Зови сюда это ничтожество, Финнигана, пока я не спалила вашу шарашкину контору к корнуэльским пикси!

— Вообще-то, я Дин, и насчет…

— Не суетись, Паркинсон, все по закону, — из-за ее спины вальяжно выступил Шеймус и не без злорадства добавил: — Состав преступления, показания потерпевшей — все запротоколировано.

Его короткая для мужчины средней комплекции ручонка взметнулась вверх и дерзко потрясла увесистой папкой, нашпигованной пергаментом, прямо перед носом Пэнси.

— Где он? — громче, чем следовало, спросила она, порывисто оглядываясь — беспокойство медленно и методично разъедало непоколебимую уверенность, и отныне ей слабо представлялось, что все обойдется малюсенькой ссорой.

— В изоляторе, как и положено преступникам, — беспечно пожал плечами Финниган и широко улыбнулся. Сукин сын!

— Тебе конец, сопливый гриффиндорский неудачник! — Намеренно пренебрегая здравым смыслом, она шагнула вперед, готовая вцепиться длинными ногтями ублюдку в кадык.

— Оскорбление сотрудника при исполнении. Полегче!

— Простая констатация факта, — не согласилась она, окинув его своим самым пренебрежительным взглядом.

— Тебе не вытащить его, Паркинсон! — наплевав на свидетелей, без увиливаний заявил аврор.

— Шеймус, Пэнси? Что у вас тут происходит?

Очень кстати в дверном проеме показалась очкастая физиономия Поттера, стало быть, Горбин свою часть плана выполнил безукоризненно, как, впрочем, и всегда.

— Наконец-то глава красных мантий отлепился от кудрявой подружки и решил навести порядок в своем гадюшнике, — вместо приветствия заносчиво выдала Пэнси.

— Тут только одна гадюка, — возразил Финниган, но развить мысль Гарри ему не позволил и с нажимом в голосе несколько перефразировал вопрос:

— Что, мать вашу, вы здесь устроили?!

Осклабившись, Шеймус быстро подобрался, поджал тонкие губы и торжественно отрапортовал:

— В шесть тридцать утра от потерпевшей миссис Оруэлл поступил запрос на арест Фенрира Грейбэка. Эта добропорядочная леди утверждает, что ночью оборотень напал на ее внука и… — Дальше Финниган застопорился, затруднившись подобрать подходящую лексику, и завершил отчет как смог: — Ну и, походу, сожрал.

Гарри поперхнулся, украдкой посмотрел на Пэнси и подал ей молчаливый, но красноречивый знак держать себя в руках, который она охотно проигнорировала: дикое, почти непреодолимое желание выхватить палочку и отходить несносного Финнигана Ступефаями зудело под кожей, как драконья оспа.

— Ну ты и кретин! Нынче ведь не полнолуние!

— Шеймус, миссис Орео, или как там ее, сама обратилась? — Гарри снял очки и устало потер прикрытые веки.

Сотрудники отдела, которые в угоду любопытству давно прекратили утреннюю возню, жадно ловили каждое слово начальника и скандалистки в мехах.

— Миссис Оруэлл лично. Она бабушка убитого мальчика. Говорит, видела собственными глазами, как этот перевоплотился и сперва разодрал мальчонке горло, а потом вообще взбесился и сожрал его, как тыквенный пирог. Это ее слова, ну, про пирог, — спохватился он, когда Поттер возмущенно крякнул. — Старушка закрылась в погребе и наблюдала за гибелью единственного внука в щель. Высунуться, конечно, побоялась. Ублюдок и косточки от пацана не оставил! Ты это спустишь с рук, Гарри? Все знают, на что способен шизанутый оборотень Волдеморта!

Робкая надежда, что они с Грейбэком в ближайшее время покинут это убогое место, снова захватила ее — Финниган так и не усек, что для Поттера хуже, чем крестраж, может быть только бессовестная манипуляция. В прошлом именно эта ошибка и разрушила их отношения: Пэнси без устали требовала денег, и Гарри, при всей его очевидной привязанности, сбежал от нее со скоростью снитча.

— Шеймус, тебе лучше остановиться прямо сейчас. — Кожа на впалых щеках Поттера пошла бурыми пятнами, желваки заходили на угловатом лице. Пэнси же поплотнее укуталась в меховое манто, но не от холода, а лишь с целью скрыть довольную ухмылку.

Никакого мальчишки, конечно же, не было, как, собственно, и Грейбэка. По правде сказать, она не была до конца уверена, ночевал ли Фенрир дома, — гулял он похлеще шелудивого Горбина, — но фазы луны по календарю знала наизусть и в бред про самопроизвольное превращение не поверила ни на йоту. В конце концов, она прожила с ним под одной крышей почти год, и за это время даже садовые гномы не пострадали от волчьих клыков.

— Что за шум? — Вошедшая в отдел Грейнджер по-учительски строго оглядела всех присутствующих, остановившись, разумеется, несколько дольше положенного на Пэнси, а затем ласково шепнула Гарри: — Ты искал меня?

— Живоглот нагадил в кабинете, — как-то чересчур обреченно пожаловался Поттер, словно кошачий подвох в прямом смысле стал последней каплей в долгой череде неудач.

— Глотик? Быть такого не может! — возмутилась Грейнджер, готовая со всей отвагой защищать своего фамильяра от наговоров жениха. Неплохо было бы, если бы точно так же она защитила и другого, более крупного и менее послушного зверя. Фенрира.

— Ты слышала о произволе, который учинил Аврорат? — не веря, что открыто обращается к Грейнджер без привычных подтруниваний и оскорблений, Пэнси немного стушевалась. И все равно не так, как сама Гермиона и особенно Поттер — физиономия его вытянулась, как вытягивалась у Невилла при заикании.

— Финниган арестовал Грейбэка за то, что тот обернулся оборотнем в новолуние и сожрал младенца, проглотив бедняжку целиком.

— Паркинсон, ты пьяная? Мерлин, еще ведь и восьми утра нет! — вознегодовала Грейнджер. Но Пэнси лишь кивком указала на Шеймуса, мысленно потирая руки.

— Я воздерживаюсь, Грейнджер, — нагло соврала она. — От алкоголя кожа тускнеет, а вот дежурный аврор, похоже, квасил всю ночь, может, даже с бабулей на пару. Что скажешь, Финни, так все и было?

— Не передергивай, Пэнси, — заступился Гарри за подчиненного.

Окинув его презрительным взглядом, Пэнси полностью развернулась к грязнокровке. Безусловно, первичный план строился исключительно на помощи Поттера, так как с красномордым Шеймусом и его прихлебателем Томасом в одиночку ей нипочем не справиться. Пэнси не понаслышке знала, с какой легкостью и скоростью шьются дела в этой богадельне — с момента ареста Фенрира прошло не более двух часов, а воодушевленный Финниган уже состряпал целую папку и с готовностью ожидал заседания в Визенгамоте. Нет, без надежного и влиятельного союзника связываться с озлобленными бюрократами не стал бы и Салазар. Другое дело — Глава Аврората, который, между прочим, все еще оставался ее должником: Уизел-то сидит при мамаше, пока Тео разлагается в семейном склепе. Однако теперь, когда на горизонте неожиданно замаячила грязнокровка, правила игры сильно изменились. Кудрявая выскочка при всех своих нудных привычках обладала одним особенно раздражающим качеством: всегда, при любых обстоятельствах она вставала на сторону обездоленных и с фанатичным упорством добивалась справедливости. Благодаря усердию Грейнджер драконы, некогда заклейменные хозяевами, больше не сидели на цепи, а Пий Толстоватый сменил тюремную робу на изысканный костюм.

— Минуточку, так это не шутка? — воскликнула Грейнджер, и Пэнси едва не подпрыгнула от радости: грязнокровка схватила наживку. Жаль лишь, что Горбин напрасно рисковал своей шкурой в кабинете у Поттера, ну да ладно.

— Так все и было! — не унимался Финниган, угрожающе сжав мясистые пальцы в кулаки. — Бабка, то есть миссис Оруэлл, не врет!

— Вы у меня в печенках сидите! — неожиданно рявкнул Поттер, но, тут же понизив голос, угрожающе подступил к насупившемуся Шеймусу и прорычал: — Если Кингсли заставит меня писать объяснительную из-за того, что ты, дубина, сляпал дело из сплетен и личной неприязни, я клянусь, Шим, ты пожалеешь.

Финниган по-черепашьи вжал голову в плечи, Томас, пусть обращались и не к нему, потупил взор и с особым вниманием принялся рассматривать обшарпанный пол. Остальные сотрудники, обступившие участников конфликта кольцом, окончательно вышли из тени и увлеченно вслушивались в каждое слово начальника.

— Довольно! — громко объявила Грейнджер, хлопнув в ладоши. — Возвращайтесь к работе, если не хотите получить послеобеденную внештатную проверку. Томас, тебя это тоже касается. Кыш.

Хотя ни внушительным ростом, ни выдающейся комплекцией замминистра не отличалась, зеваки ее приказу последовали неукоснительно. Считаные секунды спустя помещение погрузилось в монотонный скрип перьев, изредка разбавляемый шелестом пергамента. Работа отдела возобновилась так, словно никакая Паркинсон не вламывалась сюда, щедро разбрасываясь оскорблениями и угрозами.

— Гарри, — мягко, немного заискивающе обратилась к женишку Грейнджер, — возвращайся к неотложному делу Министра. Я сама все устрою.

Поттер с благодарностью тронул ее запястье и, совершенно не стесняясь ни подчиненных, ни тем более бывшей подружки, с нежностью поцеловал грязнокровку в висок. Наверняка колючие волосы неприятно щекотали нос, однако Гарри себя ничем не выдал. Наблюдая за всей этой нудятиной, Пэнси непроизвольно скривилась.

— Шеймус, ты за мной, — сухо скомандовала Гермиона, когда Поттер смылся от выполнения своих прямых обязанностей. — Паркинсон, давай тоже.

Встрепенувшись, Пэнси деловито одернула манжеты мантии и без пререканий проследовала за несчастным кретином и грязнокровкой. Впрочем, она могла бы и не тащиться за ними по пятам. Где находится допросная, она была прекрасно осведомлена еще с тех пор, как своим признанием Билл Уизли лишил ее сна. Отбросив подальше мысли о трагической судьбе Теодора, Пэнси сурово сжала губы и приготовилась к худшему. Пусть Грейнджер и была известной поборницей правды, над Фенриром все равно острым лезвием левитировала опасность. Он мог оставаться сколь угодно невиновным, но ликантропия в корне меняла дело. Оборотней ненавидели при любом правительстве.

* * *

— На этот раз не воображай себя матерым адвокатом, — хихикнула Грейнджер, когда они стояли напротив стеклянной стены. Ни бабка, ронявшая гиппогрифовы слезы, ни нудный сонный аврор, который лениво вел допрос, их не видели.

— По закону Магической Британии любой гражданин имеет полное право представлять интересы подозреваемого, — выпалила Пэнси, вздернув нос.

— Нихрена себе, — против воли оценил ее знания Финниган.

— Такого бреда нет ни в одном учебнике по магическому правоведению, — Грейнджер, конечно, не купилась, но попробовать все равно стоило.

— Ладно, — вдруг серьезно заговорила Гермиона. — Когда мы войдем, вы замолчите и не разинете рты, пока я не позволю. Паркинсон, еще один скандал, и ты вылетишь из Министерства вон, поняла? — Не дождавшись ответа, она обратилась к Шеймусу: — Шим, ты сплоховал, так что вообще не высовывайся.

Финниган шумно выдохнул, однако пламенное негодование оставил при себе. Пэнси благоразумно последовала его примеру, потому что, несмотря на невыгодное положение, где Грейнджер в очередной раз босс, а она девчонка на побегушках, основной ее задачей было любыми средствами вытащить Грейбэка из-за решетки. Опять.

— Миссис Оруэлл, — добродушно начала грязнокровка, и Пэнси мигом растерялась: к чему потчевать дружелюбием насквозь лживую бабку? — Приятно увидеть вас вживую, хоть и при таких печальных обстоятельствах.

— Мы знакомы? — свернув театральное представление, взволнованно уточнила старуха.

— Вы свободны, младший аврор, — проигнорировав потерпевшую, приказала Грейнджер, и парень, не дожидаясь особого приглашения, пулей вылетел из допросной.

Гермиона же, вальяжно скинув мантию на спинку стула, присела за холодный металлический стол и прямо посмотрела на пожилую даму. Та заподозрила неладное и, как вскоре оказалось, не зря.

— Гермиона Грейнджер, замминистра Шеклболта. Вы, возможно, помните меня. Лично мы не представлены, но я получила от вас сто двадцать три совы с протестами относительно законопроекта о драконах.

Старуха втянула в себя воздух и с отвращением выпятилась на Грейнджер. Финниган присвистнул, а Пэнси вдруг запоздало догадалась, что на самом деле происходит и кто является истинным преступником. Ну конечно, если бабка реагирует на магглокровку как на грязь, она чистокровна как минимум в нескольких поколениях и, что почти одно и то же, до мозга костей традиционна. Борясь с тревогой, Пэнси низко наклонилась к Шеймусу и, вразрез с приказом Грейнджер, тихо уточнила:

— Это ведь был не младенец. Ребенок лет шести-семи?

— Откуда ты знаешь? — одними губами спросил Финниган, нахмурившись.

Пэнси бросило в жар. Она с ненавистью уставилась на старуху, отчаянно подавляя взбеленившееся желание придушить каргу, как Тео придушил Флер. Необузданное бешенство клокотало внутри, заглушая вопросы Гермионы и ленивые ответы миссис Оруэлл.

— Вы чистокровны, — слова сорвались с губ быстрее, чем Пэнси продумала план.

— И горжусь этим, — расправив плечи, заявила хитрая тварь.

— Паркинсон! — возмутилась Грейнджер, но Пэнси было уже не остановить.

— Ты старая коза, Оруэлл, и твое место в Азкабане!

— Следите за языком, юная леди!

— Вот именно! — вскочила Гермиона. — Миссис Оруэлл, дайте нам минуточку…

— Ну уж нет! — взвизгнула Пэнси и выпалила на одном дыхании: — Оруэлл чистокровны и традиционны, Грейнджер. Она сама избавилась от внука и, чтобы объяснить его исчезновение, свалила вину на Грейбэка!

В допросной воцарилось молчание. Миссис Оруэлл замерла, словно бесчувственная восковая кукла. Грейнджер же ошалело вперилась в Пэнси и, в кои-то веки, не бросилась засыпать присутствующих бесценными умозаключениями.

— Это же оборотень, так? Если на него указать пальцем, его схватят без суда и следствия! Но вы не на ту нарвались, мерзкая ведьма, — опершись о столешницу ладонями, выплюнула Пэнси псевдопотерпевшей прямо в лицо. — Я вас закопаю. Что вы сделали с ребенком? Выкинули в маггловский мир? Убили?

— Воу-уоу, Паркинсон, тормозни, — неумело вклинился Финниган.

— Опроси соседей, Шеймус. Они наверняка заприметили, что у мальчонки не было магических выбросов. Эта история стара как мир, — утробно рассмеялась она, и зловещее эхо, отталкиваясь от тонких стен, обрушилось на всех присутствующих. — Ребенок сквиб не задерживается в чистокровных семьях. К восьми годам становится очевидно, проснулся магический ген или нет. Где он, гадкая ты корова?

— Где должно быть выродку! Из-за грязнокровок магия в нашем мире угасает, слепцы! Воруете, мисс Грейнджер, у порядочных волшебников! Мой мальчик сквиб из-за вас! — натужно заорала миссис Оруэлл, но потом внезапно замолчала и, преисполненная высокомерия, отвернулась.

— Шеймус, — ледяным тоном приказала Грейнджер, — арестуй миссис Оруэлл, Грейбэка освободи из-под стражи и вручи одноразовый портключ туда, где он находился в момент задержания.

— В «Три Метлы», значит, — растерянно пробормотал он, и Пэнси недовольно отметила, что Фенрира сняли прямо с Розмерты.

— Можешь не спешить, пусть еще немного посидит. Ему полезно, — шепнула она на ухо Финнигану и с тяжелым сердцем поплелась прочь.

Ее все еще обуревали воспоминания о личном горе, так некстати развороченные циничным поступком миссис Оруэлл, когда Гермиона догнала ее у фонтана в Атриуме и заявила:

— Сегодня ты оказалась права, Паркинсон, но позволь дать тебе совет на будущее — не бросайся обвинениями, хорошенько все не проверив.

— Учить меня вздумала? — моментально вспыхнула Пэнси.

— Говорю же, дружеский совет, — примирительно повторила Грейнджер, но беспомощная агрессия, так долго кусавшая Пэнси изнутри, прорвалась наружу:

— Засунь свои советы куда подальше! Иди освобождай драконов, насекомых, флоббер-червей, какие законы ты там еще пишешь, реформаторша хренова. А меня оставь в покое!

— Пигалица безмозглая! — выплюнула грязнокровка, наплевав на снующих туда-сюда волшебников. — Я хотя бы что-то делаю, а ты и тебе подобные только и способны извергать критику! Сто двадцать три гребаных совы от бабки, которая собственноручно избавилась от беззащитного ребенка! Чего вылупилась? Давай-ка, предложи что-нибудь дельное! Страна закоснела, не развивается ни экономически, ни социально. Знаешь, какие предложения я получаю от чистокровок?

Ответить Пэнси не решилась. Вряд ли речь шла о приятных или хотя бы приличных вещах, да и Грейнджер разошлась так, что связываться с ней сейчас было чревато.

— Почему бы не ограничить обучение в Хогвартсе лишь чистокровными и полукровными студентами, мисс Грейнджер. Как насчет освободить места в Визенгамоте для тех, кто чтит традиции, мисс Грейнджер. Давайте запретим брюки для девочек, мисс Грейнджер, — не своим голосом ерничала заучка. — Нравится?

Пэнси тяжело сглотнула. Такое откровенное проявление шовинизма озадачило даже ее.

— Вот поэтому драконы, Паркинсон. Будут идеи — милости прошу, пиши, — кинула она на прощание и, круто развернувшись на каблуках, зашагала в противоположную сторону.

Пэнси же осталась стоять на месте, будто вросла в мрамор корнями. Спровоцированный тирадой Грейнджер вихрь идей закружился в голове, забивая в угол паршивую трусость. Сердце бешено заколотилось в горле, и неожиданно она поняла, что способна на гораздо большие поступки, чем официально ввести брюки в моду.

— Дайте сюда, — резво кинулась она на проходившую мимо женщину и грубо выдернула у той из рук перо с пергаментом.

— Что за… Опять вы? — всхлипнула дама с бульдожьими щеками и, осуждающе покачав морщинистым подбородком, пустилась наутек.

Возможно, когда-нибудь Пэнси разыщет эту несчастную и извинится за неподобающее поведение, но точно не сегодня. Десятью минутами ранее она называла последними словами чистокровную волшебницу. За такие выкрутасы отец бы выпорол ее, а впрочем, пошел он к дьяволу. Отец был паршивцем многократно хуже миссис Оруэлл. И прямо сейчас она всерьез вознамерилась покончить с ним и с доброй памятью о нем. Накидав как попало текст, она припустила за Грейнджер и, нагнав, впопыхах сунула записку.

— Что это?

— Предложение, — задыхаясь от бега на каблуках, прохрипела Пэнси.

— Реформа, — прочитала Грейнджер вслух и усмехнулась. Однако, по мере того как шевелились ее губы, улыбка стекала с лица, а тонкие брови поползли вверх. — Предлагаю создать комитет по сбору информации о чистокровных семействах с целью поиска и восстановления в волшебном мире сквибов, пропавших во времена Первой и Второй Магических войн.

Длинные пальцы Грейнджер нервно вцепились в пергамент, а сама она оторопело уставилась на Пэнси огромными ничего не понимающими глазищами.

— Что ты имеешь в виду? — уточнила она загробным голосом.

— Я хочу вернуть Патрика.

— Ты совсем спятила? — поперхнувшись то ли напитком, то ли возмущением, прошипела Дафна.

Хриплый сдавленный упрек низким куполом повис над столиком, вынуждая их обеих согнуться под его неловкой тяжестью. Хоть Пэнси ничего другого от подруги не ждала, все равно торопливо отвернулась. Словно ища поддержки извне, она беспомощно мазнула взглядом по макушкам шумных посетителей и остановилась на толстозадой Розмерте, вовлеченной в энергичную беседу с учителями Хогвартса. В помещении и яблоку негде было упасть.

Февраль в этом году выдался на редкость суровым — морозный воздух иглами покалывал щеки и так и норовил добраться до самых костей; снежная метель длинными белыми плетьми хлестала всех, кто без причины слонялся по улицам, сгоняя нерадивых путников, как безвольное стадо лунных телят, в пабы и трактиры. Даже магглокровки-первокурсники, которые пока не разобрались в волшебной валюте и, соответственно, не разжились необходимым количеством галлеонов, робко перебирали замызганные кнаты на обледенелых ладонях в надежде наскрести нужную сумму на сливочное пиво и тем самым выбить себе место под защитой добротных теплых стен «Трех Метел». Впрочем, маленькие халявщики обратились по адресу. В отличие от практичных хозяев забегаловок Лютного, Розмерта по праву считалась женщиной не столько широкой кости, сколько широкой души — в снежную бурю она и ребенка вашего накормит, и с волком вашим переспит.

— С каким еще волком? — удивленно переспросила Дафна, отодвинув в сторону стакан и навалившись на столешницу. — Тему-то не меняй!

— Ни в коем случае, — заливаясь стыдом, пробормотала Пэнси. Она и не мыслила, что способна мыслить вслух, как какая-то жалкая гриффиндорка или бесхитростная хаффлпаффка. Вот же чертова Розмерта.

— Зачем ты посвятила Грейнджер в нашу… — Дафна напрасно силилась подобрать подходящее слово

— Грязь?

— Тайну!

— Ну, знаешь ли, — вытерев краешки губ мягкой салфеткой, Пэнси укоризненно посмотрела на Дафну.

Должно быть, негодование хлестало из нее фонтаном, потому что Гринграсс вся подобралась, раскраснелась и, кажется, заведомо приготовилась к безоговорочной капитуляции. Еще бы, тема сквибов ее семью, если Пэнси не изменяла память, обошла стороной. Хотя и быть уверенной в подобных вещах она тоже не могла: о детях, с рождения лишенных магии, в приличном обществе вслух говорить было не принято. Иногда — но насколько часто, опять же, никто не представлял, ибо статистику вести смельчаков не находилось — случалось и такое: в чистокровной, отличающейся исключительным благородством семье появлялся желанный наследник или, на худой конец, наследница — тоже сойдет. На Дом, конечно, тотчас обрушивалось безграничное абсолютное счастье. Новым цветком на гобелене расцветало имя волшебника. Шли годы, сменяя друг друга событиями, одно радостнее другого, и гуления малыша уже превращались в осознанные слова, возня на полу — в уверенную ходьбу. Матери и отцы, переполненные гордостью, хлопали в ладоши, всячески подбадривая любимого отпрыска. Но время продолжало неумолимо нестись вперед, угрожающе приближая момент истины. Ребенок уже бегал, слагал стишки, читал сказки Бидля, мог даже наизусть заучить всю родословную, однако магического выброса все не случалось. В четыре года отцы напряженно поджимали губы, матери торопливо меняли тему разговора, уводя внимание мужей подальше от кровинки. В пять — отцы гневались, высказывая женам грозным шепотом то, что терзало их чистокровные души. Матери паниковали, носились по ведьмам, нелегальным колдомедикам, в общем, бились за право ребенка обладать магией наравне с другими. Патрика, к примеру, мама однажды напугала так, что он еще долго заикался. Но выброса все не было.

Примерно в полных шесть лет отцы первыми теряли надежду. К этому моменту они уже опустили руки и просто готовились в будущем сладить со свербящей совестью. Матери же, как перед кончиной, цеплялись за детей особенно крепко, интуитивно ограждая от надвигающейся беды своей больной любовью. Пэнси навсегда запомнила, как сложно им было отделаться от мамы, которая буквально по пятам преследовала их последний год.

Кто?! Кто разбил вазу? Патрик, это ты? Ты, сынок?!

Ее истеричный крик с примесью неуемной веры звенел у Пэнси в ушах, пока она не мигая рассматривала пристыженную Гринграсс. Патрик действительно разбил ту вазу, только не магией, а рукой — толкнул случайно, когда тянулся за книгой. Она тысячи раз прогоняла в голове эту сцену. Что было бы с ним, соври они матери? Сумели бы оттянуть неизбежное? Сколько еще Патриков канут в неизвестность из-за несправедливого распределения магии?

К семи годам ребенка уже не считают за ребенка, все связи с ним держатся исключительно на тупой материнской привязанности, не способной ни на что, кроме рек слез. Прочие же члены семьи величают бывшего продолжателя рода не иначе как сквиб. Сквиб и никак иначе. Тут-то они и пропадают эти сквибы: кого оборотень задерет, а кто — без шума и пыли тихо исчезает.

Когда исчез Патрик, Пэнси показалось, будто она сошла с ума. Не осталось ни игрушек, ни книг, ничего. Его стул, царапанный вилкой, вдруг сменился похожим, только идеально лаковым, без изъянов. В игровой комнате небрежной компанией устроились куклы на ровных полках, а вот миниатюрная метла и декоративный набор бладжеров бесследно пропали. Она тогда рванула в его спальню, но и там не обнаружилось ни частички Патрика — чистые стены, выкрашенные в ровный персиковый цвет, и бледный невзрачный потолок нарочно подчеркивали полное отсутствие чего-либо мальчукового. За обедами и ужинами его не вспоминали, а когда она набралась храбрости спросить, отец приказал старому эльфу ее высечь. Больше она вопросов не задавала.

Отец, наверное, высек всю Британию, потому что с Патриком не осталось ни единой колдокарточки, о нем не спрашивали знакомые, и уж тем более его пропажей не заинтересовались авроры. С возрастом Пэнси догадалась, что это был некий кодекс чистокровности — отца уважали за то, что устранил проблему, и безусловно поддерживали. Лишь пустой мамин взгляд до самого последнего дня сквозил ледяной тоской.

Пэнси вновь отвернулась: Гринграсс впилась в нее расширившимися зрачками, как пиявка. «Три Метлы» продолжали принимать посетителей, словно стены паба были сделаны из высококлассной резины. А за окном свирепствовал снегопад. Стекла шрамами исполосовала изморозь. Она снова нашла глазами счастливые рожицы магглорожденных младшекурсников, те радостно прихлебывали сливочное пиво — угощение Розмерты.

— Пэнс, стоило ли выносить сор из избы, особенно на радость Грейнджер.

— Ты знала, что мой старший брат — сквиб? — вкрадчиво поинтересовалась она.

— Мать моя Моргана, Пэнси! — Прижав ладонь к широко раскрытому рту, Дафна часто и прерывисто задышала.

— Не помнишь его? Патрик. Мы как-то играли вместе у вас в саду. Астория еще не ползала даже, а нам с тобой было лет по пять.

— Нет, не помню, — виновато призналась Гринграсс после непродолжительного молчания, а затем уронила голову на руки и впервые за все время их знакомства выругалась: — Дерьмо! Какое же они все дерьмо!

Не надо было уточнять, речь, разумеется, шла о старшем поколении, о чистых воротничках с ворохом грязного белья, рассованного по сундукам. Когда Дафна выровнялась на стуле, ее приятные черты лица исказились. Угрюмая, она меньше всего походила на себя.

— Я никому не рассказывала, но после ареста Антонина по-настоящему выдохнула. Я тогда подумала, что так правильнее, безопаснее, что ли. Пусть наша с ним любовь приговорена жить в письмах. Не смотри на меня так, да! Черт возьми, мы с ним хоть и не в родстве, но шансы на сквиба были такие же, как у всех. Я ведь знала, он бы не оставил. Не позволил. А я бы умерла.

— Верю, — честно ответила Пэнси, а потом цинично заявила: — Меня как ведьмы отшептали от семьи. Хрен я пойду замуж.

— Не все мужчины такие… жестокие, — неуверенно возразила Дафна, густо покраснев.

— Не все. Но чистокровные, уж мне не рассказывай, поголовно шовинисты. А так как я отдаю предпочтение исключительно породистым кобелям, — усмехнувшись, она отпила из стакана осевшее пиво, — мне лучше не рисковать.

— Чистокровные тоже не все такие. Просто ты падка на старикашек.

— Так и кто он? — скрестив руки на груди, Пэнси с игривым любопытством вперилась в Гринграсс.

— Пока не могу сказать, но у нас все серьезно.

— Чистокровен?

— О да.

— Иностранец или местный?

— Скорее местный.

— Мерлин, Дафна, с кем ты изменяешь памяти паршивого Долохова? — хихикнула Пэнси.

— Не говори так, — прыснула Дафна, оглядываясь, чтобы их никто не подслушал. Но, к счастью, ни разрумянившийся Флитвик, увлеченный флиртом с Розмертой, ни первогодки, лакающие сливочное пиво, как будто это не сладковатая моча, а «Вдова Клико», ничуть не интересовались сексуальными приключениями Дафны Гринграсс.

— Тебе бы самой мужика найти, — вдруг заявила подруга.

— Еще чего, я перед кем распалялась пять минут? Замужество — это не мое.

— А я и не про замужество, — развязно подмигнула Гринграсс.

— Ах ты, плохая девчонка!

С тех пор как Пэнси разошлась с Каркаровым, ее холодную постель грели только чары. Всю осень и начало зимы она с полной самоотдачей налаживала работу лавки артефактов Берка и детективного агентства. Повезло еще, что Скабиор с Лавандой не стали разыгрывать гордую независимость и охотно согласились взвалить большую часть забот по магазину за солидное вознаграждение и бесплатное проживание в хоромах покойного старика. Ребята работали с полной отдачей, благодаря чему детище в виде сыскного бюро она закрывать не стала. Тем более «Лунный свет» оставался на хорошем счету у клиентов: за его недолгое существование они с Грейбэком раскрыли немало дел. Если быть точнее, все дела, кроме мутной истории с наркотиками, которую отчаянно навязывал им Лонгботтом за жалкие копейки.

— Серьезно, у меня никого нет, — грустнее, чем следовало, заверила Пэнси.

— А надо бы уже найти!

— Я ноги еле волочу от усталости, — отмахнулась она от настырной Гринграсс.

— И что хорошего?

— Ну, я космически богата, — отбросив излишнюю скромность, принялась перечислять Пэнси. — У меня появились неплохие связи в разных кругах.

— Допустим. Но неужели тебе не хочется иногда спустить пар на каком-нибудь красавчике?

— Чистокровном красавчике! — поправила Пэнс. — Их полтора землекопа на всю страну.

— Брось, у тебя же был полукровка, — вспомнила Дафна и, поймав озадаченный взгляд, воскликнула: — Поттер!

— Ты имеешь в виду того полукровку, у которого Орден Мерлина Первой степени и сто процентов акций «Простоблеска»? Того, который завалил Волдеморта на глазах у всей школы и вышел победителем Турнира Трех Волшебников?

— Твоя правда, Поттер не чета другим. Но все равно, в Британии полно чистокровных дедов.

— Возраста Николаса Фламеля!

— Ну да, ты любишь чуточку моложе, — задумалась Даф.

— Я поняла, в чем дело! — воскликнула она после секундного раздумья. — У тебя незакрытый гештальт с Игорем, вот почему ты шарахаешься ото всех. Трахни его!

Пэнси едва не подавилась остатками выдохшегося пива. Она изумленно уставилась на хохочущую Дафну, дивясь тому, как вероломно душещипательный разговор о брате-сквибе перетек в штаны к Каркарову.

— Пойду-ка я лучше, не то меня трахнет зазнайка. Она не любит опозданий.

— Мерлин, Пэнси, что с тобой стало, — не унималась в приступе дурного веселья подруга. — Спешишь провести вечер в компании гриффиндорской заучки!

— Она, по крайней мере, не толкает меня к бывшему любовнику, — накинув мантию, бросила на ходу Пэнси.

— Еще бы! Твой бывший — ее жених, — парировала Гринграсс, выбивая из Пэнси глухой смешок.

— Туше.

* * *

— Нет, так не пойдет. Мы не получим нужного количества голосов, — строго и даже будто с укором заявила Грейнджер, небрежно отбросив документ.

По-лебединому выгнув шею, Пэнси заглянула в пергамент и с ужасом обнаружила, что все, что они так старательно расписывали последние пять вечеров, оказалось жестоко перечеркнуто твердой гриффиндорской рукой.

— Мы их и так не получим, — уныло согласилась Пэнси, откинувшись на спинку неудобного стула. Министерство нещадно экономило на всем, в том числе на мебели. — В Визенгамоте нас и слушать не станут. Половина этих старых козлов наверняка сдала своих детей и внуков на воспитание магглам, или того хуже.

Продолжать мысль она благоразумно передумала, потому как в углу, среди фолиантов по магическому праву, охнула бледная Ханна, неестественно округлив лягушачий рот. Когда с небольшим опозданием Пэнси ворвалась в кабинет Грейнджер, Лонгботтом уже была здесь и, обложившись книгами и перьями, прямо на полу что-то выписывала на мятых клочках пергамента. Бедняжка из кожи вон лезла, чтобы оказаться хоть сколько-нибудь полезной и выслужиться перед замминистра, но увы, мисс Зануда ее усилий в упор не замечала. Вот и сейчас Грейнджер метнула на помощницу осуждающий колючий взор, и Ханна, как проколотый шарик, тотчас сдулась.

— И что ты предлагаешь? — оставив Лонгботтом в покое, она требовательно обратилась к Пэнси.

Тот факт, что заучка не бросилась спорить, уже можно было смело считать большой удачей, так что, пожав плечами, Пэнси совершенно бесхитростно ответила:

— Например, пойти через Министра.

— Прямой указ Министра — это редкий, я бы сказала особый, случай!

— Неужели никто не может ублажить Кингсли разок-другой? — подмигнула Пэнси. — Он вроде не урод.

— Я пас, у меня, вообще-то, жених, — истерично хихикнула Грейнджер и с непомерной гордостью вытянула вперед левую руку, демонстрируя простенький золотой ободок. С финансами Поттера на пальце грязнокровки должен был сидеть минимум Философский камень, но о вкусах не спорят. Тем более с грязнокровками.

— Ну а ты? — в шутку спросила Пэнси у Ханны, дабы разрядить обстановку — вот уже несколько часов они бились над отдельными формулировками билля так, чтобы в Визенгамоте его хотя бы не разорвали на мелкие клочки.

— Ч-что? — пискнула Лонгботтом. — Я же замужем.

— Хм… А сколько Шеклболту лет? — не унималась Пэнси.

— Ты отвратительна, — рассмеялась Гермиона и зашвырнула в нее смятый клочок пергамента.

— В-вы это серьезно?

— Знаешь что, Ханна, — шумно выдохнув, Грейнджер сцепила пальцы и с вежливой улыбкой бескомпромиссно заявила, — мы с Паркинсон сами справимся с редактированием. Спасибо за книги, можешь быть свободна.

Лицо несчастной Лонгботтом тотчас посерело, глаза заблестели, но Грейнджер, конечно, решения своего не изменила, и потому Ханна, тихо поднявшись, поплелась вон, промямлив напоследок пожелание доброго вечера.

— Она так умоляюще смотрела на тебя, будто домовик на хозяина, — едва дождавшись захлопнувшейся двери, выдала Пэнси.

— Правда? — как ни в чем не бывало брякнула Гермиона и, быстро достав из сумочки галлеон, поднесла его к губам. Пэнси скривилась — надо же, идейная Грейнджер оказалась падка на деньги.

— Да ладно, ты что, ослепла? Девчонка мечтала поработать над этим проектом, все же она нотариус.

— Нас уже двое, а кабинет у меня, как видишь, тесноватый.

— И в чем проблема? Тебе-то зачем с этим возиться? Неужели с Поттером все заглохло? — поддразнивая заучку, Пэнси поднялась на ноги и лениво потянулась. — Пропала искра?

— Не говори ерунды. У нас с Гарри все прекрасно, — возразила Гермиона, вернув галлеон в нагрудный карман блузки.

— Так иди домой. Мы с Эбботт сами управимся, потом проверишь результат, наговоришь нам гадостей, — с улыбкой предложила Пэнси.

— Думаешь, мне не хочется домой?! — неожиданно вспылила Грейнджер. — Думаешь, охота торчать здесь до полуночи каждый день? Гарри, скорее всего, со дня на день отправят в леса близ Махоутокоро!

— Это аж в Японию? — ахнула Пэнси, которая дальше Европы никогда и носа не совала.

— Там, чтобы ты знала, объявились Пожиратели Смерти.

— Чего?!

— Да, — мрачно подтвердила Гермиона, и сердце Пэнси пропустило удар: если какой-нибудь кретин захочет продолжить дело Волдеморта, ей после дерзкого предложения отыскать сквибов и опозорить тех, кто без зазрения совести от них избавлялся, точно несдобровать. — Накануне в глухом лесу активировали Метку. Связи там никакой нет, Магическое правительство Японии послало недвусмысленный запрос Кингсли, чтобы тот разобрался — мол, это не их головная боль!

— Мерлин, Грейнджер, я не знала… Когда он отбывает?

— Предварительно — послезавтра. Но Кингсли все еще пытается урегулировать вопрос Патронусами.

— И что, в глухомани совсем никакой связи?

— Ну, у нас с ним связь есть всегда, — лукаво улыбнулась Гермиона.

— У нас с ним тоже была, — цокнула Пэнси и, поймав злобный взгляд кудрявой, поперхнулась: — Ты не про секс? Ладно, Грейнджер, тем более чеши домой, полируй метлу женишка. А мы со старушкой Эбботт…

— Облажаетесь.

— Это еще почему?

— Вы обе некомпетентны! Ты просто глупая, — принялась объяснять на пальцах наглая заучка, — а она — совсем дура. Вообще непонятно, как заняла свое место — Пию надлежит тщательнее выбирать подчиненных.

— Какого дементора! К твоему сведению, мы с ней и до билля неплохо сотрудничали, и никаких проблем не возникало!

— Возникало, да ты не заметила. Паркинсон, ты додумалась заключать сделку с оборотнем, а она — Моргана, ну что за идиотка — ее скрепила!

— И что с того?

— Пэнси, — впервые обратилась к ней по имени Гермиона, отчего ей сразу стало не по себе, — страница триста девяносто…

— Четыре?

— Пять! — рявкнула Грейнджер и, прикрыв веки, отчеканила: — Магические обеты не имеют силы над оборотнями.

Пэнси хмыкнула, но в горле разом пересохло. Медленно опустившись на пол, туда, где до нее сидела такая же безмозглая Эбботт, она дрожащим голосом уточнила:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Грейбэка не держит контракт. И ему это прекрасно известно!

— Вот, — запыхавшаяся от скорой ходьбы, Грейнджер с гордостью протянула ей пухлую стопку прошитого шелковой нитью пергамента. С титульного листа на Пэнси строго смотрел ряд ровных букв. «Билль о правах сквибов»‎.

Она быстро перевела недоверчивый взгляд на Гермиону и задохнулась неконтролируемым негодованием. На удачу, гомон Атриума, в котором они нелепо столкнулись, мгновенно сожрал разочарованный возглас, и довольная Грейнджер не успела раскусить ее мотивов.

Радостная, возбужденная, она стояла напротив Пэнси и сияла, точно новенький галлеон. С ее загорелого веснушчатого лица не сходила ослепительная улыбка. Даже непривычное для такой отпетой приверженки офисной моды одеяние — аляпистый свитер с вызывающей загогулиной «Г»‎ и протертые на коленях джинсы — не могло заглушить того ненормального возбуждения, волнами исходившего от нее. Должно быть, для Грейнджер то было обычным делом — вспыхивать яркой звездой по окончании очередного проекта.

А вот Пэнси, напротив, радоваться не спешила. С кислой миной она приняла копию документа и вяло кивнула. Ей, в отличие от Гермионы, завершение объемной работы было никак не на руку — это замминистра откланяется и кинется в новый водоворот реформ, ну а ей-то что делать? Возвращаться в агентство, чтобы в очередной раз отослать отписку на гневный запрос Лонгботтома? С подозрением наблюдать за лживым оборотнем, ожидая подлого нападения? Еще, конечно, можно было посвятить время бесконечному пересчитыванию денег, поднимая себе настроение возрастающими богатствами. Однако в последние дни даже монеты не могли конкурировать с тем удовольствием, которое она получала в компании магглорожденной ведьмы создавая с нуля дерзкий новаторский закон. Она словно вышла за собственные границы и прикоснулась к тому великому, значимому, что останется на страницах истории достойным упоминанием. Впервые Пэнси участвовала в построении чего-то по-настоящему стоящего, и оттого возвращение к сытой, но приземленной жизни невероятно угнетало.

— Мы готовы! — бодро заявила Гермиона, неверно истолковав замешательство Пэнси.

— И лучше бы вам действительно быть готовыми, — вынырнувший, как боггарт из заброшенного сундука, Поттер в таком же старомодном свитере впервые на ее памяти пришелся как нельзя кстати и избавил Пэнси от неловких объяснений.

По крайней мере, Грейнджер мигом позабыла и о ней, и о сквибах и немедленно прильнула к Гарри.

— Иначе зачем вам еще понадобилось торчать тут целую неделю, — шутливо добавил он, сбавляя общее напряжение.

Вечерний Атриум продолжал взрываться голосами, волоком унося мысли далеко от билля. Поттер, Грейнджер, одиночество, оборотень — все они кружились вокруг ее сознания, вызывая тупую головную боль.

— Слушание завтра в два часа. Зал первый, — с нажимом принялась разъяснять Гермиона. Пэнси вновь явственно ощутила, как прочно увязает в трясине волнения: первый зал — самый главный. В нем, как правило, Визенгамот собирался полным составом. — Не опаздывать, выглядеть подобающе, подготовить краткий, но емкий доклад. Без паники, там будет Кингсли, он нас не оставит.

— А Поттер? — вдруг спросила Пэнси, беззащитно посмотрев на бывшего. Слово Избранного высоко ценилось в магическом мире, и потому его поддержка была особенно весома.

— Гарри! — срывая глотку, Рон Уизли активно жестикулировал у одного из каминов. Обычно растрепанная, сегодня его густая шевелюра была элегантно зачесана на пробор, и если бы не такой же убогий свитер, как у Поттера и Грейнджер, который то ли стащили с побитого судьбой бродяги, то ли достали из гардероба Скабиора, Пэнси бы заключила, что он вполне себе неплох для рыжего.

Гарри энергично помахал ему и, перед тем как шепнуть что-то на ухо Гермионе и направиться к выпрыгивающему из штанов другу, с сожалением ответил:

— Прости, Пэнс, я не смогу. Меня не будет в стране неделю точно.

Она зачем-то понимающе кивнула и рассеянно вперилась в его удаляющуюся спину. Отвратительная вязка, слишком мелкая. Такая была в тренде лет двадцать назад.

— Собираемся у Уизли, — без энтузиазма объяснила Грейнджер, придвинувшись ближе.

— Поэтому дресс-код «Оборванцы»‎?

— Заткнись, — хихикнула она и залилась краской. — Тебя, кстати, тоже звали.

— Меня?!

— Поверь мне, миссис Уизли умеет быть благодарной, — двусмысленно сказала Гермиона, но, поймав на себе непонимающий взор, объяснила: — Ты все-таки спасла ее сына. Думаю, твой свитер уже давно связан.

— Кошмар! — запаниковала Пэнси. — Поттер меня не предупреждал, когда втягивал в расследование!

Наигранное, неумелое подшучивание все же взяло над ними верх, и, будто заядлые подружайки, они заливисто расхохотались, позволяя редкой эмоции заглушить внутренние переживания.

— Ты тоже, как вижу, не рвешься, — отсмеявшись, тихо заметила Пэнси. Пространство вокруг значительно опустело, мраморные стены с величественной холодностью возвышались над ними, как судьи.

— Сегодня в полночь Гарри отбывает в Японию, — горьким шепотом ответила Грейнджер. — Я предпочла бы провести время наедине, но, увы, Уизли отмечают помолвку.

— Что же ты стоишь здесь со мной? — спохватилась Пэнси. — А эти тоже хороши! Почему не забрали тебя?

Ни Поттер, ни Уизли свою драгоценную магглокровку дожидаться не стали — исчезли в зеленом пламени шустрее министерских клерков.

— Вообще-то, у нас организованный план, — выдохнула Гермиона с пристыженной улыбкой. — Мне поручили уговорить тебя присоединиться.

— Даже не думай, — отрезала Пэнси, едва Грейнджер закрыла рот.

— Дафна вот придет.

— Что?

— А ты не в курсе? Они вроде как с Чарли пара, — невинно проговорила Гермиона, рассматривая свои коротко остриженные ногти.

— Какой Чарли? Еще один Уизли, что ли? — ошарашенная новостью, Пэнси громче, чем следовало, набросилась на Грейнджер с расспросами. — Да сколько их всего?

— Ну так что? — деликатно проигнорировав неуместные вопросы, Гермиона с надеждой посмотрела Пэнси в глаза.

Сердце легко, словно пташка, забилось в груди. Грейнджер без свойственного ей в иные дни занудства оказалась настолько приятной в общении, что Пэнси нестерпимо захотелось попробовать ступить чуть дальше. Что там у этих Уизли такое и почему они так сплоченно держатся друг за друга? Почему, даже после того как все со всеми переспали, — ведь и Гарри водился с мелкой Джинни, и Грейнджер с Роном одно время не сходили с обложек «Ведьмополитена», — они упрямо продолжали якшаться друг с другом как ни в чем не бывало? Затаив дыхание, Пэнси лихорадочно соображала, как поступить правильно. Вряд ли она имела право вклиниваться между ними и тем более становиться звеном столь прочной цепи. Хотя отчего же нет? Не больно-то они разные. Как минимум с Поттером в интимных отношениях она уже состояла — казалось бы, есть тема для обсуждения с Уизлеттой.

— Нет, — отрезала она, обрубая абсурдные фантазии на корню. — Я… Мне пора в офис.

Гермиона, стоит отдать ей должное, приняла категоричный отказ с достоинством: сначала она было сникла, но в тот же миг вернула знакомые Пэнси еще по Хогвартсу и отчужденность, и крайнюю заносчивость. Невидимая, но ощутимая пропасть вновь раскинулась между ними, расталкивая конкуренток по разным сторонам.

— Тогда до встречи, — безразлично бросила она на прощание и довольно скоро скрылась из вида.

Пэнси не решилась взглянуть ей вслед, намеренно раскачивая задремавшую гордость. У них с Грейнджер дороги разные — грязнокровкам одно, пекинесихам другое. Опустевший Атриум, как ловушка, обволакивал ее ледяной тишиной. Не в силах терпеть давления, Пэнси бездумно ринулась к камину.

* * *

Напрасно она бежала из Министерства так, словно за ней вдогонку послали дементоров, — в офисе психологическое напряжение стремительно возросло. Низко опустив голову, она с наигранным упоением рассматривала мятую брошюру новой лавки зелий, то и дело исподтишка поглядывая на Фенрира.

— Че такое? — не выдержал наконец он.

От низкого грудного голоса Пэнси вся съежилась. Более всего на свете ей хотелось испариться, как испаряются предметы под воздействием Эванеско, лишь бы не находиться с Грейбэком в одном пространстве. О чем она думала, когда пускала его в свой дом и свой бизнес!

— Ничего, — хрипло ответила она и тяжело сглотнула.

Его подозрительность сильно выбивала из колеи — кто знает, может, именно в эту минуту он разинет зубастую пасть и кинется на нее, как голодный пес на плохо прожаренный стейк. Ее рука, точно по инерции, еле заметно поползла по столешнице и безвольно повисла вдоль тела. Кончики пальцев нащупали позолоченную круглую ручку выдвижного ящика. Там, помимо заранее припасенного кинжала, словно беглый преступник, прятался и потрепанный учебник по ЗОТИ за третий курс. Грейнджер ее не обманула. А вот мохнатый ублюдок — еще как.

— Проверь-ка Скабиора, — выпрямившись, твердым тоном приказала она. Грейбэк прищурился, пробуждая в ней очередную волну отчаяния. — Лаванда наконец-то взялась за Лонгботтома. Это надолго, тюфяк из нее всю душу вынет. А Скабс со своими крошечными мозгами без помощи жены никогда не разберется с накладными.

— Ладно, — с сомнением косясь на ее, он стянул с крючка поношенный плащ, служивший хозяину верой и правдой и в лютые морозы, и в нестерпимый зной. — Ты, часом, не захворала, Глазастик? Если драконья оспа, тебе пиздец, так и знай.

— Это уж точно, — сдавленно промямлила она, с замиранием дожидаясь, пока за ним захлопнется дверь.

Пожалуй, из двух зол оспа была не самым пугающим. Срок «служения»‎ Грейбэка подходил к концу, оставалось не более пяти недель. А значит, и его искусно разыгранный спектакль с беспрекословным подчинением тоже. Наверняка и история с Ирландией — курами там, овцами и домиком — была наглой выдумкой, пылью, брошенной ей в глаза! Пока она искренне верила, что приручила лютого оборотня, а потом и впустила его в свою жизнь, Грейбэк с ней попросту развлекался, как развлекается кровожадный хищник с беззащитной жертвой. Должно быть, он знатно повеселился за почти год их гребаного сотрудничества, но теперь-то Пэнси вознамерилась держать ухо востро! Однако и сейчас она с сожалением признавала, что полноценную задумку волчары так и не раскусила. Единственное, что ей оставалось — ждать. Ждать и быть готовой. Выдвинув верхний ящик стола, она беспокойно уставилась на металлическое лезвие кухонного ножа. Во рту пересохло. Видит Мерлин, лучше бы она тогда не выпендривалась и вытащила из Азкабана полудохлого Рабастана.

Внезапный стук в окно вынудил ее впопыхах затолкать ящик обратно. Неконтролируемый страх поглотил ее быстрее, чем она поняла, что это всего-навсего сова, пусть и необычайно суровая, молотила в стекло неестественно длинным клювом. Шумно выдохнув, Пэнси медленно поднялась. Еще до того как впустить придурковатого пернатого и отвязать записку, она узнала в почтальоне обычную посыльную сипуху.

— Что за срочность? — возмутилась она вызывающему поведению озябшей птицы, но та только неестественно повернула голову и вытаращилась на нее, как на кучу мышиного помета.

Впрочем, отвратительные манеры посыльной нисколько ее не тронули. В отличие от наглости Игоря: на конверте мелкими буквами значились инициалы Каркарова. Вот так сюрприз! Пэнси, само собой, было доподлинно известно, что Септима Вектор успела выскочить за него замуж в уродливой мешковатой мантии одним серым дождливым ноябрьским днем. А Рита, уважая чувства своей спасительницы, скромно осветила сие событие на последней полосе «Пророка» рядом с колонкой о погоде. Арифмантичке до такого скупого внимания, скорее всего, не было дела — ее вообще кроме чисел мало что по-настоящему трогало, а вот Игорь, должно быть, хорошенько взбесился, потому как он что есть мочи добивался положительного имиджа в Британии. Надо было бы, хитрый сукин сын и Макгонагалл бы повел под венец.

Пэнси нервно выдернула тоненькую записку из конверта и с разочарованием покрутила в руках. Никаких слезливых писем ожидать не приходилось. Стоило бы спалить жалкий клочок пергамента Инсендио, но ей совсем некстати вспомнились глупые слова Дафны о незакрытом гештальте.

Рядом, нетерпеливо разодрав когтями несчастную брошюру, ухнула озлобленная сова. Раздраженная, Пэнси неаккуратно распотрошила заготовленный для таких случаев мешочек с сушеными крысиными хвостами и небрежно швырнула лакомством прямо в пернатую. Сова на лету поймала угощение и, взлетев к самому потолку, ломанулась прочь — Пэнси лишь в последний момент успела приоткрыть окно, в который раз пуская в теплое помещение колючую стужу.

— Какова нахалка! — искренне возмутилась Пэнси.

Однако мысли о птице оставили ее, когда она вспомнила о главном. Небрежно развернув записку, Пэнси стремительно пролетела глазами по короткой обрывистой строке:

Сегодня в десять вечера в Дырявом Котле. Комната 12. Дело срочное. Игорь К.

P.S. Никто не должен знать.

Нихрена себе сожаления о предательстве! Она грязно выругалась, разбудив громкой бранью мирно сопящего на подушках Горбина. Кот, такой же оборзевший, как и почтовая птица, угрожающе зашипел, вытягивая мохнатые лапы вперед и оголяя острые, как иглы, когти.

— Не выделывайся, — бросила ему Пэнси и принялась нарезать круги вокруг их с Грейбэком столов.

Злость и любопытство мгновенно овладели ею, выворачивая наизнанку. Вот же старый развратник! Писать бывшей любовнице в таком приказном тоне, словно она ему чем-то обязана! По-хорошему, ей надлежало сию минуту нацарапать хлесткий ответ или вообще выкинуть из головы его идиотское предложение. Однако поступить так Пэнси не могла даже под гнетом разрушительных эмоций: с Игорем, каким бы говнюком он ни оказался на поверку, она ругаться больше не собиралась. Как, собственно, и спать. Скользкий дурмстрангский червь все же подобрал ключик к элите и, по слухам, уже вовсю пробивал себе место в Визенгамоте. Вполне возможно, билль о сквибах далеко не последняя ее разработка, так к чему заведомо плевать в колодец, пусть и плесневелый.

После длительных раздумий она наконец наколдовала Темпус — без двадцати девять. Нехотя Пэнси накинула теплую мантию с меховым манто, подмигнула Горбину, с больным фанатизмом лобызавшим плешивую шкуру, и нырнула в холодные объятия февраля.

* * *

Разношерстная толпа набилась в «Дырявом Котле» под завязку, но после регулярных посиделок в «Виверне» такие шумные сборища перестали внушать ей тревогу и тем более омерзение. Ну собрались бездельники пропустить по стаканчику, что с того? Виртуозно маневрируя между дубовыми столиками, Пэнси решительно направилась к единственной лестнице, ведущей, как она предполагала, в комнаты. По правде сказать, ей ранее не доводилось таскаться по притонам, и впредь она, разумеется, своим привычкам изменять не думала, однако на удивление Пэнси чувствовала себя вполне сносно: совесть как таковая у Паркинсонов отсутствовала, да и компания бывшего выгодно отличалась от компании того же хитрозадого волка.

— Здравствуй, Том, — бросила она на ходу горбатому хозяину за барной стойкой и, не дожидаясь ответа, вскочила на ступени.

Она рассчитывала, что Том бросится вдогонку, требуя предоплаты, — о его жадности в волшебном сообществе слагались легенды, — но не сегодня: он лишь отвернулся и с особым усердием принялся натирать пивной бокал. Растерял былую хватку, не иначе.

Нужная комната отыскалась довольно скоро — их на этаже всего-то и было двенадцать. Судя по узеньким дверям, компактно рассредоточенным вдоль серых стен, номера были крошечными и, учитывая скупость хозяина, бедно обставленными. Вот до чего довела Игоря женитьба: он вынужден был прятаться в любой подзаборной канаве, лишь бы строгая супруга не прознала о его темных делишках.

Задвинув подальше рассуждения о низости Каркарова, дабы не сорваться на крик в первую же минуту беседы, она прикрыла веки и, мысленно сосчитав до трех, отрывисто постучала. Ответа не последовало, но тоненькая дверь со скрипом отворилась — надо же, этот придурок еще и не запирался!

— Тук-тук, — жизнерадостно оповестила она о своем присутствии, перед тем как войти. Легкий озноб тотчас пробежал по позвоночнику — в комнате царил густой полумрак.

Едва она очутилась на пороге, сразу определила, что Игорь с комфортом устроился на кровати — наверняка самонадеянно рассудил, будто при виде такого сокровища она из трусов к нему выпрыгнет, но старость не в радость и пожилой Ромео позорно задремал.

— Каркаров, эти штучки больше не сработают! — напрочь позабыв о планах на выгодную дружбу и взаимоподдержку, разгневанно выдала Пэнси.

В воздухе явственно ощущался сладковатый дым, что окончательно вывело ее из себя: он тут и покурил, и, скорее всего, напился, как Хуч перед матчем! Ей бы с высоко поднятой головой удалиться, громко хлопнув напоследок фанерной дверью, но под воздействием какого-то внутреннего упрямства Пэнси продолжала пялиться на грузную фигуру Каркарова, в неестественной позе развалившуюся на постели.

— Игорь? — насторожилась она и неуверенно шагнула вперед.

Внутри все перевернулось: в нос ударил тошнотворный запах. Эта вонь ей была отлично знакома — так пах Колин Криви, когда неизвестное проклятие насквозь продырявило его живот. Как в забытьи, у самого края кровати Пэнси нерешительно провела трясущимися руками по широким плечам и на долю секунды испытала облегчение — как и предполагалось изначально, он был голый, скорее всего, вусмерть пьяный уткнулся мордой в подушку. Но не успела она по-настоящему возмутиться непомерной наглости бывшего любовника, ладони вдруг угодили в липкую вязкую влагу. Испачканные пальцы сами на ощупь нашарили и крепко обхватили рифленую рукоять. Между лопаток Каркарова торчал нож.

Не до конца отдавая отчет своим действиям, задыхающаяся от ужаса Пэнси одним рывком вытащила узкое лезвие из плоти и протяжно заскулила. А уже в следующий миг «Дырявый Котел» сотряс пронзительный вой.

Металлический замок за ее спиной с лязгом захлопнулся, но Пэнси и не вздрогнула. Она будто приросла к ледяному полу ступнями и сама обернулась камнем. Даже раскатистое эхо, волной прокатившееся по всему изолятору, не сумело пробить того оцепенения, что охватило ее с самой первой минуты разразившейся трагедии.

В голове отдельными вспышками мелькали события предыдущего часа: визгливые проклятия Тома, раненым гиппогрифом мечущегося по комнате номер двенадцать, его костлявые пальцы, с ненавистью сжавшиеся на плечах. Угрозы возникшего из ниоткуда Финнигана, с жадной торопливостью опутывающего запястья антимагическими оковами. А еще разочарованное лицо Дина Томаса, исподлобья поглядывавшего на нее, как будто она ему денег должна.

Промозглая конура доследственного изолятора парализовывала гнетущей тишиной — в «Дырявом котле» она едва не оглохла сначала из-за собственных криков, а затем из-за орущих на нее представителей закона и клокотавших от возмущения зевак. Каждый подзаборный пьянчуга радел за Игоря, как за дорогого родственника. Вероятно, соскучились по военному времени, когда на Магическую Британию градом сыпались проклятия, убийства и разбой.

Пэнси попробовала пошевелить ноющими руками — перед тем как за шиворот втолкнуть ее в камеру, как дворнягу, Финниган все же догадался снять браслеты, разумеется, предварительно конфисковав палочку. К огромному разочарованию Пэнси, он уродился не полным идиотом, а так, среднестатистическим мстительным полудурком. Он ведь и слушать не стал сбивчивых объяснений, будто на то имелись какие-то особые основания, вроде типичной кровожадности Паркинсонов или их социопатии, передающейся от матери к дочери.

Кожу на ладонях неприятно стянуло. Медленно вытянув их перед собой, Пэнси изумленно уставилась на засохшую кровь. Тут-то она и пробудилась — сердце бешено зашлось в груди, а в пересохшем рту собралась вязкая слюна. Игорь мертв! Убийца на свободе! А она, какого-то гриндиллоу, здесь, в тюремной конуре за семью замками!

— Позовите Поттера! — она по-звериному ринулась к толстым прутьям решетки и неистово заорала, налегая всем телом туда, где был зачарован затвор.

Однако рвение ее довольно скоро сошло на нет, едва ли не быстрее, чем возникло. Пэнси безвольно повисла на решетке, совершенно обессиленная безнадежностью своего положения. Гарри, конечно, звать бесполезно, ведь этим же вечером он отбыл по заданию Кингсли в Японию.

— Или Грейнджер, — прошептала она бессвязно.

Грейнджер наверняка придет за ней. Грейнджер ее не оставит.

* * *

Никто не пришел. Ни ночью, ни с утра. Ну разве что воодушевленный Финниган, который вызвался лично сопровождать ее до помещений Визенгамота и заодно в красках расписал ей, какие испытания ждут «душегубку»‎ в Азкабане. Пэнси перебивала его бессчетное количество раз, вразумляла и, как ребенку, объясняла, что ее вины в смерти Каркарова нет и что настоящий преступник в эту минуту беспрепятственно бродит по волшебным переулкам и контактирует с волшебниками. Как бы то ни было, она зря срывала гланды: Шеймус ее подчеркнуто игнорировал, как и трое сонных судей. Они, поправляя накрахмаленные парики и прикрывая аврорским отчетом протяжные зевки, неохотно выслушали доклад Финнигана и Томаса об очевидной причастности Пэнси к преступлению. Со слов этих болванов, она пришла на встречу к давнему любовнику и, предварительно занявшись с ним сексом, дождалась, пока он уснет, а затем, гонимая ревностью, вогнала кухонный ножик в спину, как в масло, повредив жизненно важные органы. Нелепость перечисленных фактов была поистине возмутительна, однако судьи, как болванчики, закивали обрюзгшими подбородками и единогласно избрали для нее в качестве меры пресечения на ближайший месяц заключение в тюрьме Азкабан.

— Я была одета! Я и не раздевалась, какой секс! — билась Пэнси, как кошка перед принудительной кастрацией, пока Томас и Финниган волоком тащили ее из зала, но усилия были тщетны: господа в париках бойко проталкивались к другому выходу, чтобы поскорее воротиться домой и доспать положенные часы.

— Отпустите меня! — заливалась она яростно, когда совершенно неожиданно на макушку ей обрушился сначала тупой удар, а затем полетели клочьями волосы. Ее волосы!

— Мадам Вектор, то есть Каркарова, отпустите. Никакого самосуда! — запоздало всполошились конвоиры и кое-как оттянули Пэнси от взбесившейся вдовы.

Голова раскалывалась, в глазах встали обидные слезы. Сквозь мутную пелену Пэнси силилась разглядеть нападавшую. Септима Вектор, разбитая, осунувшаяся и, очевидно, отчаявшаяся, гневно вперилась в ответ, готовая вновь кинуться в бой. Удивительно, сколько яда может вместиться в хрупкой женщине.

Уже в камере Пэнси металась меж серых облезлых стен, как раненое животное, напрочь позабыв о Вектор и ее претензиях. Даже пульсирующая шишка, налившаяся на макушке, как тыква, почти не беспокоила. Все мысли вертелись волчком вокруг предстоящего перевода в Азкабан. С содроганием она ожидала, когда в присутствии дементора за ней явится глухой к мольбам Финниган. Ей отчего-то казалось, что за ней непременно пришлют дементора, причем самого голодного.

Словно оживший кошмар, в коридоре раздались приглушенные отзвуки шепотков и тихие шаги. Пэнси впечаталась спиной в ледяную стену и ногтями заскребла по камню, стараясь найти какой-нибудь выступ и зацепиться. Ей нельзя в Азкабан! И дня не пройдет — она сгинет там, как сгинул ее отец. Они — Паркинсоны! Трусы, слабые люди. Тюрьма для таких, как она, все равно что смерть. Не в силах угомонить разыгравшееся воображение, она с ужасом смотрела на решетку и безрезультатно готовилась к роковой встрече с Шеймусом. И оттого еще больше задрожала, когда из узкого прохода вынырнул на свет Пий Толстоватый.

— Мисс Паркинсон, — кивнул он рвано, избегая лишних приветствий.

Не скрывая беспокойства, он осторожно осмотрел Пэнси и вновь открыл рот, чтобы сообщить ей что-то, но она, бросившись к нему, как к самому близкому человеку, истерично завопила:

— Я не убивала его! Не убивала!

Ей самой стало жутко от того, какой жалкой она предстала перед этим джентльменом, что и говорить о бедняге Пие. Но если и так, он и виду не подал, лишь ловко просунул кисти рук через прутья — несомненно, сказался опыт пребывания в одиночной камере — и крепко сжал ее трясущиеся, все еще перепачканные кровью пальцы.

— Я вам верю, — шепотом вымолвил он. — Вы промерзли до костей, Пэнси. Постойте смирно, я накину на вас согревающие чары.

Когда прикосновение исчезло, ее вновь одолела тревога: что если он совершил ошибку и теперь задумал сбежать? Пэнси передернуло. Она с надеждой вытаращилась на него, как на золотого Феникса. Однако переживания терзали ее напрасно — мистер Толстоватый отступил всего на полшажочка и то, потому что потянулся в нагрудный карман за палочкой. По неосторожности вместе с древком из его мантии с приглушенным стуком выпал мешочек с монетами, судя по всему, хранившийся в том же кармане, что и палочка, и, словно мало ей было позора, Пэнси ручным псом бросилась на колени, протянула тонкую руку меж шершавых от коррозии прутьев и потянулась к деньгам. Она накрыла ладонью теплую, едва ли не горячую ткань и, преисполненная желанием прислужить, вернула кошель хозяину.

Пий скривился. Пэнси тоже. От того, во что за какие-то сутки превратилась принцесса Слизерина, Грейбэка бы вырвало прямо на ее же пыльные башмаки. Впрочем, пошел он к корнуэльским пикси, подлый волчара, не ему судить! Если бы не нужда избегать его мохнатое присутствие, она бы вообще не явилась на зов Игоря.

Тем временем мистер Толстоватый принял кошель и ласково пробормотал заклинание. Лишь когда Пэнси обдало приятным жаром, она осознала, как же на самом деле продрогла!

— Вас скоро переведут в Азкабан, — участливо обратился к ней Пий, — но знайте, я нанял толкового адвоката. Он не успел к утреннему слушанию: мерзавец Финниган затребовал необычайно ранний час. Да и я, извините меня, дорогая Пэнси, дурень, наивно полагал, что они не станут спешить из-за переполоха, связанного с мисс Грейнджер.

— Какого?

— Вы же не слышали, — спохватился он. — В ночь, когда был убит Каркаров, случилось еще кое-что. Пропала мисс Грейнджер.

— Что? — переспросила Пэнси, словно недалекая.

В действительности она отлично расслышала новость-молнию. Теперь-то ей стала ясна причина, по которой Гермиона не вытащила ее из капкана сломанного правосудия. Скорее всего, сидела оглушенная в темном подвале с кляпом во рту, зря только Пэнси проклинала ее бессчетное количество раз. Пропажа Грейнджер и смерть Каркарова как пить дать были неразрывно связаны между собой, и обстоятельство это нуждалось в тщательнейшем анализе, но расследовать столь серьезные преступления из изолятора, естественно, не представлялось возможным. Что и говорить про Азкабан.

— Поттер знает? — сглотнув разочарование, уточнила она.

— Не знаю, Пэнси, он отбыл по какому-то засекреченному заданию — это все сведения, которыми я располагаю. Но Министр Кингсли переворачивает страну вверх дном в поисках бедняжки.

— Это не совпадение, — прошептала она, обозлившись на Шеклболта: конечно, носится с Инсендио в заднице, чтобы к приезду Поттера кудряшка оказалась на месте. Но что насчет нее? Неужели никого не смутило, что она — единственная наследница чистокровного дома Паркинсонов — в задрипанной ночлежке прикончила директора Дурмстранга!

— Выкиньте все лишнее из головы! Соберитесь, вам многое предстоит. Оставайтесь сильной! И не сомневайтесь ни секунды, я вытащу вас отсюда.

— Я стараюсь, но это не так-то легко, когда вдова бывшего любовника мутузит тебя, словно паршивого воришку, а древние, как свитки Мерлина, мужики в париках без лишних проволочек отправляют первым рейсом в Азкабан! — сорвалась она, но почти сразу прикусила язык: Толстоватый, не в пример прочим, оставался предан ей до конца.

— Понимаю, — кивнул он сочувственно и мягко, почти любовно, повторил: — Я вас не оставлю, Пэнси.

Она зажмурилась и крепко стиснула зубы, чтобы не разреветься, но ни черта у нее не вышло. Никто не пришел — ни Браун, ни Поттер, ни даже «благодарные» Уизли, а теплый свитер в тюрьме не был бы лишним. Про лживого выгодника Грейбэка Пэнси и вовсе старалась не вспоминать — уже наверняка сгреб их галлеоны в мешок и дал деру в Ирландию, сучий пес!

— Вот, — Пий достал из внутреннего кармана мантии теплый платок и протянул Пэнси. — Возьмите. Все наладится, — безапелляционно заявил он и, сжав напоследок ее пальцы, исчез в темной глубине коридора.

Она добросовестно вытерла мокрое от слез лицо и грязные ладони. Мягкая ткань, к сожалению, довольно скоро сделалась сырой и, как следствие, остыла. Еще через какое-то время рассеялись и чары, щедро наколдованные Толстоватым. Холод снова сдавил Пэнси в свирепых объятиях.

* * *

— Паркинсон, на выход.

Пэнси с трудом разлепила опухшие веки. Она не сразу сообразила, где находится, но стоило потянуться, и затекшее тело мигом напомнило — Каркаров, нож, суд, ледяной пол.

— Шевелись, — повторился безэмоциональный приказ.

Над ней, словно стражник, возвышался Финниган. Пэнси нахмурилась — настолько непривычно звучал его тон. Обычно спесивый, злорадный, всем своим крошечным мозгом ненавидевший ее, он был подозрительно безмятежен.

В свете летающих под потолком сфер глаза Шеймуса отдавали молочной дымкой, а его привычно перекошенная физиономия вдруг сделалась вызывающе умиротворенной. Хотя ему и переживать-то было не о чем — не его нынче вечером подадут дементорам на ужин.

Пэнси послушно поднялась. Ноги ныли от долгого лежания в неудобной позе, но она ничем не выдала своего неудовлетворения, полностью сосредоточившись на нетипичном поведении конвоира: сейчас, когда Финниган не отравлен злорадством, он вполне сумел бы выслушать ее версию событий. Возможно, это последний шанс предотвратить непоправимую ошибку, которая вот-вот разрушит ее драгоценную жизнь. Она поглубже втянула в легкие спертый воздух изолятора и, стараясь избегать излишней слезливости, — это бы вновь спровоцировало его ярость, — тихо обратилась к конвоиру:

— Шеймус, послушай, я невиновна.

Он даже ухом не повел, пока размеренно, один за одним, закреплял на ней тугие браслеты, блокирующие магию. Пэнси подавила волну слабости, расползавшуюся от запястий, и, заметно растеряв былую решительность, продолжила:

— Я не спала с Каркаровым. — Ей отчего-то хотелось в первую очередь обелить репутацию, будто исключение из кружка благородных девиц — главная проблема на сегодняшний день.

Он молча вел ее на прицеле палочки, как заплутавшего в дебрях леса лунного теленка. Пэнси не могла видеть его, так как ступала немного впереди, однако, судя по тихому насвистыванию, Финнигана ничего из сказанного не зацепило.

— Он был мертв до меня! Проведите же дракклову экспертизу, опросите свидетелей, сделайте что-нибудь, недоумки, докси вас побери! — разгоряченно выкрикнула она, окончательно истратив и так скудный запас самообладания.

В ответ на яростную тираду ополчились пробудившиеся портреты, а вот Шеймус продолжал конвой прогулочным шагом. Закусив щеку, оставшийся путь Пэнси провела в молчании, проклиная про себя ублюдка гриффиндорца и еще Грейнджер, которая так не вовремя пропала с радаров.

Едва они выбрались из Министерства, ледяное дыхание зимы обрушилось на них во всем величии. Хрустящий воздух мигом обжег гортань. Пэнси ссутулилась под гнетом непогоды, отчаянно натягивая рукава блузы ниже. Меховую роскошную мантию, выполненную мастерами на заказ, ей, конечно, возвращать не спешили. Равно как и палочку. Она злобно покосилась на Финнигана. Этот-то не пожалеет для себя согревающих чар. Однако она с удивлением обнаружила, что из-за пазухи он достал вовсе не палочку, а сломанный пополам стаканчик. Очевидно, мороз Финнигана нисколько не беспокоил. Внимательно исследовав окрестности и убедившись в отсутствии магглов, он с полной отдачей принялся собирать стаканчик воедино на обмерзлой брусчатке. Портключ, догадалась она.

Задрав голову повыше, туда, где матовый мягкий полумесяц улыбался с неба, Пэнси взмолилась. Она вспомнила каждого из Основателей, Мерлина, Моргану и даже хитрозадого Дамблдора, пусть никогда к нему не тяготела. Хоть кто-нибудь да должен был ее выручить, ведь происходившее попросту абсурдно и несправедливо!

— Помогите, помогите, помогите, — самозабвенно бормотала Пэнси, наплевав на ненавистного свидетеля. Тому не было до нее никакого дела, и потому жалкие мольбы проигнорируются так же, как отчаянные разъяснения, которыми она засыпала его ранее.

Внезапно темноту подворотни разрезало надрывное мяуканье — противное и фальшивое, как испорченный инструмент. И сердце у Пэнси провалилось в желудок. Она знавала только одного кота, способного издавать такие мерзкие немелодичные ноты. Даже фамильяр Грейнджер и тот орал поприятнее.

— Горбин! — прокричала она, заглотив порыв налетевшего ветра. — Горбин!

Тут-то Шеймус и напрягся — молнией подскочил и вскинул вперед палочку. Стакан опрокинулся и покатился по неровнной брусчатке, пока вышедший из тьмы сальный котяра не остановил его пушистой лапой. Узкие глаза Горбина угрожающе блеснули, обещая непременно расцарапать Финнигану рожу. Неожиданно для себя самой Пэнси испугалась: у аврора палочка, а значит, каким бы буйным ублюдком ни был кот Берка, ему не выстоять в намечавшейся схватке.

— Отдай сюда, — с нажимом выговорил Шеймус, направляясь в сторону пушистого.

Горбин зашипел и дугой прогнулся в спине.

— Отдай, — нахмурившись, уже требовательнее повторил Финниган.

— Брысь, Горбин, брысь, дружок, — залепетала Пэнси. Горькие слезы заструились по щекам, застывая на морозе противной коркой. — Пожалуйста, иди домой. Все будет хорошо. Иди, Горбин, иди же, ну!

Но Горбин игнорировал ее истерику так же самодовольно, как и гриффиндорский выблядок. Тихо выругавшись на судьбу и строптивого кота, она прыгнула на Шеймуса и повисла у него на руке, удерживавшей палочку, однако и слова вымолвить не успела — с нечеловеческой силой он отпихнул ее прочь, и Пэнси, как театральная деревянная кукла, повалилась к нему под ноги.

— Нет! — взревела она, но быстро замолчала, от страха едва не проглотив язык.

Бесшумно, точно дьявол из тумана, прямо за Шеймусом выросла здоровенная фигура. То был не волшебник — монстр. Отвратительная, искаженная хищным оскалом морда, крупная мясистая шея, испещренная венами-траншеями, и острые, как клинки, клыки. Позабыв про храброго Горбина, социопата-аврора и здравый смысл, Пэнси заорала так, как не орала бы, обнаружив десять выпотрошенных Каркаровых.

Недоумевающий Финниган запоздало обернулся и в мгновение схлопотал когтистой лапой по морде. Он жалобно взвизгнул, а потом задохнулся: тяжелый кулак обрушился под ребра бедолаги гриффиндорца, вышибая из легких весь воздух. Этого было достаточно, чтобы вооруженный до зубов аврор, заместитель главы отдела, говнюк, который со свету ее старался сжить, повалился мешком на тонкий лед.

Перешагнув через Шеймуса, монстр направился туда, где вовсю горланила Пэнси. Она уже успела немного отползти, но вскочить на ноги и убежать мужества не нашлось. В панике шарила она ладонями вокруг себя, чтобы найти какое-то оружие, способное дать отпор чудовищу, но, когда он наклонился близко-близко и бледно-серые радужки вспыхнули знакомым огнем, Пэнси застыла. Выходит, Финниган и бабка Оруэлл не ошибались, Фенрир действительно был в состоянии оборачиваться в любую фазу луны. Плотно сжав губы, она приготовилась бороться.

* * *

Вероятно, Пэнси потеряла сознание и, судя по всему, еще до того, как Грейбэк сгреб ее в охапку и доставил на новое место, потому что ни грубых хватаний, ни перемещения как такового она не помнила.

Очнулась Пэнси в который раз от холода — рано или поздно зима добьет ее. Разумеется, если дементоры или бешеный оборотень не управятся сами. Скинув с плеч дубленый затасканный плащ, от которого несло Грейбэком на мили, она неуверенно поднялась и сморщилась: голова гудела, как будто под черепную коробку подсадили мандрагору. Придерживаясь за шероховатую стену, Пэнси внимательно осмотрелась — однозначно не Азкабан, но радости сильно не прибавилось. Ее взору предстала мрачная гостиная, плохо подсвеченная маггловскими факелами, но зато на совесть проветренная.

По-старчески кряхтя, она с усилием заковыляла к разбитым витражным окнам, то и дело натыкаясь на груды хлама. Здесь были отдельные элементы мебели, вроде вывернутых наизнанку кресел, мелкие, как песок, осколки и плесневелое тряпье, ветхое настолько, что от малейшего прикосновения разваливалось на волокна. Мерзость.

У окна ее тоже не ожидало ничего приятного: сквозь дыры и многочисленные щели на лицо пощечиной обрушился косой дождь. Остатки мозаики, кое-где сохранившейся на стекле, еле-еле зашевелились, вынуждая Пэнси отпрянуть. Эта развалина, в которую приволок ее волчара, когда-то принадлежала волшебникам, причем не бедным. Идиот, теперь если ее не посадят за убийство, обязательно закроют за взлом. Еще и порчу чужой собственности припишут — с принципами визенгамотских судей Пэнси имела честь ознакомиться. Почему нельзя было дать ей дождаться помощи Толстоватого?

Полная негодования, Пэнси дернула древнюю раму и высунулась наружу. Впереди огненной полосой на кромке горизонта полыхала заря, обнажая лысое поле, и пусть осадки изрядно размыли почву, превратив землю в грязное месиво, в теплое время года луг, наверное, сплошь был усеян цветами. Чуть вдали, как челюсти гигантской акулы, виднелись почти нетронутые ворота. Силясь разглядеть выгоревшую на солнце надпись, она прищурилась. «Отвага, элита, чистота»‎.

Из груди вырвался истеричный смешок. Впервые с момента обнаружения бездыханного Игоря, Пэнси развеселилась, хоть и сиюминутно. Подумать только, чистота. Да эта помойка приличного клининга с полвека не видела. Она еще раз или два задорно фыркнула, уворачиваясь от прытких капель, а затем вдруг замолчала и осела на пыльный пол.

Ей не сразу припомнились доверительные слова, и то лишь потому, что она пока пребывала в шоке после Аврората и похищения. И все же девизы всех чистокровных семей втолковывали в нее с младенчества. Отвага, элита и… Пэнси даже подумала ущипнуть себя, иначе как еще выбраться из этого дурного сна.

Она по-новому, более цепко, пробежалась глазами по гостиной Розье. Род, закончившийся на Эване, безвестно канувшем в конце Первой Магической. Авроры годами штурмом брали поместье, ходили слухи, привлекали к работе самих невыразимцев. Но зачарованная на кровь земля без позволения наследника никого не пропускала. А вот Пэнси почему-то пустила — сидела же она задницей прямо на паркете Розье, сетуя на необходимую уборку. И если здравый смысл окончательно ее не покинул, то Паркинсоны к такому древнему роду никак не относились.

Там, откуда я родом, глазки выпрыгивали из земли, как поганки после дождя — целое море.

— Не может быть, — прохрипела она озадаченно, вспоминая треп Грейбэка на крыше ее дома.

— Чего?

Пэнси так резво подскочила на ноги, будто недавно вовсе не валялась под Министерством, поколоченная Вектор и с обморожением. Фенрир аккуратно вышел из дверного проема. Обычный, без нависшего лба, слоновьих бивней и лишней растительности. В грубых, но вполне себе человеческих ручищах он удерживал дымящуюся кружку.

— Давно пялишься на меня из засады? — вскрикнула Пэнси, про себя дивясь отборной глупости: какая разница, сколько за ней шпионил Грейбэк. Важно, что он теперь намерен с ней сделать.

— Да не больно-то. Зашел проведать. А ты тут сидишь в углу, как мышь. Не стал беспокоить — вдруг ты по-большому.

— Свинья, — выплюнула она возмущенно, с завистью отмечая, как заманчиво струится дым из кружки. — Что мы делаем в заброшенном особняке Розье, как сюда попали и кто ты, нахрен, такой?!

На всякий случай, чтобы снова не оказаться безвольной пешкой в чужой игре, она с третьей попытки оторвала кусок рассохшейся деревяшки от того, что раньше могло называться полкой, и выставила перед собой, готовая вогнать кол ему в прожорливое брюхо. По сути, надеяться она могла только на эту несчастную палку, так как ничем посерьезнее она не располагала: запястья туго стягивали антимагические браслеты, а древко навеки осело в тумбочке Финнигана.

Фенрир, стоило отдать ему должное, любезно подождал, пока Пэнси закончит все оборонительные приготовления, и с неприсущим волчаре добродушием предложил:

— Глотнешь?

— Сам глотай свою отраву. Отвечай на вопросы!

— Мы в особняке, потому что тут нас не накроют легавые, че неясно? — устало потерев переносицу, неохотно выдавил из себя оборотень. — Короче, очухивайся, Глазастик, и спускайся, а я…

— Не смей прятаться!

— Прятаться? — рявкнул он раздраженно. — Вроде ж ты носилась от меня, как от чумы, последние недели. А сейчас чуть не ссышься!

От постыдных упреков неожиданно проснулась забитая гордость. Выпрямившись, Пэнси небрежно откинула оружие, неудачно загнав под кожу занозу, и, расправив плечи, с вызовом прошествовала к Грейбэку. И пусть от страха сердце едва не выскочило изо рта и не упало в его кружку, она напряглась, как пантера перед прыжком, и глубоко вдохнула.

— Это что, грог? — вылетело у нее против воли. Холод-то стоял собачий.

— Ага.

Нахально вырвав из лап посудину, она в три обжигающих глотка прикончила напиток и почти заскулила от удовольствия. Жидкость, точно горючее, попав в желудок, до краев наполнила ее уверенностью — она не сдохнет в Азкабане, как папаша.

— Не держи меня за идиотку, — икнув, пригрозила Пэнси. Фенрир разочарованно крякнул, заглянув в пустую кружку. — Только истинный Розье… Ты, — запнулась она, но быстро собралась и спросила: — Ты Эван Розье?

Брови Грейбэка удивленно поползли наверх, лицо вытянулось.

— Дура, что ли? — оскорбленно окрысился Грейбэк, вынуждая Пэнси устыдиться несусветной глупости. Действительно, у Грейнджер больше шансов раскопать родство с Салазаром Слизерином, чем у оборотня с таким благородным Домом. Вернее всего произошло обыкновенное недоразумение: например, Грейбэк сожрал какого-нибудь Розье и поместье по ошибке и пустило его на порог.

— Эван подох, — словно подтверждая ее фантастическую теорию, сухо объявил Фенрир, но как бы между прочим добавил: — Я другой Розье.