Ночь пройдет (гет)

К вопросу о том, что связывало его мать с Лунем, Варка вернулся, когда они устроились в лачуге возле скалы, Фамка развела огонь, а по-прежнему не приходившего в сознание крайна устроили на лежанке.

Мать напоила всех маковым молочком, поскольку, когда миновала непосредственная опасность, на них обрушилось осознание того, что они осиротели. Бодрой оставалась одна Жданка, которая сиротой была давно, и терять ей было уже нечего. Но, всегда сострадательная, она помогала Марилле ухаживать за остальными.

В итоге, пригревшись у печки, все заснули, а Варка присел на пол возле матери, которая устроилась рядом с Лунем, глядя на него с выражением глубокой печали и нежности. Молочко действовало и на Варку, всё ощущалось будто в тумане, притупляя боль. Но он не смог бы заснуть, не решив хотя бы отчасти эту загадку. К тому же он надеялся, что эта история поможет отвлечься от мыслей о погибшем отце.

— Мам? — позвал он.

Оторвавшись от Луня, она повернула голову к Варке и ответила:

— Да, дорогой?

Только сейчас Варка осознал, насколько измотанной она выглядит. Может, все-таки отложить разговор на потом? Но любопытство было сильнее него.

— Откуда ты его знаешь? — он мотнул головой на Луня.

Мама слабо улыбнулась — улыбка вышла вымученной — ласково провела ладонью по щеке Варки, а потом притянула к себе. Он охотно подался вперед, прижавшись головой к ее плечу. Объятие было таким привычным и уютным, успокаивающим.

— Мы сейчас находимся в Пригорье, — медленно начала мать тем тоном, каким обычно рассказывают сказки. — Ты, наверное, и не слышал про это место — оно очень далеко от Липовца. Когда-то здесь жили прекрасные крайны, которые заботились о людях в здешних краях — лечили, помогали, защищали. У господина старшего крайна Сварога была единственная любимая дочь.

Варка начал догадываться, к чему она ведет и, почти не веря себе, спросил:

— Ты?

Мама кивнула:

— Да, я.

— Значит, ты крайна? — недоверчиво спросил Варка.

На этот раз она покачала головой:

— Больше нет. Но мы еще дойдем до этого. Моя мать рано умерла, и меня воспитывала госпожа Анна. Она была великой травницей и научила этому искусству меня.

Варка удивленно моргнул. Да, мать занималась больными, к которым не успевал отец, но он всегда думал, что травником был отец, а мать просто помогала ему.

— Я любила ее как родную мать — собственную я даже не помнила. И у госпожи Анны, которая, так же как мой отец, рано овдовела, был сын на два года младше меня.

Она посмотрела на крайна с бесконечной нежностью.

— Господин Лунь? — потрясенно спросил Варка.

— Да, — мама улыбнулась. — Рарог Лунь Ар-Морран, Поющий крайн, надежда и гордость нашего рода. Мы росли вместе.

Только Варка решил, что это значит, что они были как брат и сестра, мать добавила:

— Наши родители мечтали нас поженить.

— Что? — Варка отстранился, чтобы лучше было видно ее лицо, и она тихонько засмеялась, а потом пожала плечами.

— Рарку их планы вполне устраивали — он любил меня со всей пылкостью юности. А вот я далеко не была так уверена, что хочу за него замуж. В ту пору я относилась к нему скорее как к младшему брату. Теперь я понимаю, что скорее всего это изменилось бы со временем. Но как раз времени-то у нас и не было.

Варка, слегка нахмурившись, внимал каждому ее слову, пока она рассказывала о том, как старший крайн отправил Рарога в университет в надежде укротить его норов, как вернулся из похода Ясь Гронский.

— Он нравился мне, но тогда мысль о замужестве даже не приходила мне в голову.

О том, как люди сожгли госпиталь и убили госпожу Анну, которая столько лет лечила их. Как пытались убить саму Мариллу, но, к счастью, с ней в тот момент был Ясь, который защитил ее, при этом сильно пострадав сам. Как она выхаживала его, как после они сбежали, поженились, пытались устроиться в Больших Лодьях, в Коростене, пока наконец не поселились окончательно в Липовце.

— Он так нервничал каждый раз, когда я летала, — грустно произнесла мама. — И я спросила его, что мне сделать, чтобы он успокоился. Он попросил меня отказаться от крыльев.

— Что?! — воскликнул Варка.

— Я очень хотела быть ему хорошей женой и согласилась.

— Как он мог? — потрясенно прошептал Варка.

У него не укладывалось в голове, что его отец был способен так поступить. За время маминого рассказа он успел понять, как много значили для крайна крылья. Отец, постоянно общавшийся с ними, не мог этого не знать. И всё же он потребовал от жены такую жертву.

Мама покачала головой.

— Не осуждай его, милый. Он очень любил меня и боялся потерять.

Варка подумал над этим, а потом с горечью возразил:

— Нет, если бы действительно любил, не посадил бы тебя на цепь.

Думать так об отце, которым он всегда восхищался, было больно. А еще было ужасно стыдно за свое отношение к господину Луню.

Мама вдруг улыбнулась почти весело.

— Ты реагируешь совсем как Рарка.

И тут до Варки дошло — вспомнился тот разговор, после которого мать вышла из зала вся в слезах, и единственные слова, которые Варка расслышал из коридора: «Как он посмел?!» Так вот о чем они тогда говорили…

А мама неожиданно добавила:

— Как же вы все-таки похожи... Никогда не понимала, как так получилось.

Варка моргнул. Перевел взгляд с нее на Луня. Снова посмотрел на мать.

— Похожи?

Ее улыбка стала горькой.

— Ты, наверное, этого не видишь. Я не знаю, что пережил Рарка, пока искал меня — он так мне и не рассказал, но пережил он немало. В юности он был невероятно красив — девушки вешались на него на каждом шагу.

Варка недоверчиво посмотрел на Луня. Серьезно? Мама покачала головой.

— Впрочем, эта красота никуда не пропала, просто скрыта — скрыта болью его израненной души. Но я по-прежнему ее вижу.

Варка всмотрелся в крайна внимательнее, и ему показалось, что он начинает понимать, что мать имела в виду.

— Но вы похожи не только внешне. Характер у тебя тоже совсем как у него.

Варка подумал над этим. Еще совсем недавно подобное сравнение оскорбило бы его до глубины души. Сейчас… он сам не знал, что чувствует по этому поводу.

— Поспи, Варочка, — сказала мать. — Тебе надо отдохнуть.

Варка решил, что сейчас это действительно лучшее, что он может сделать. Так что улегся головой матери на колени и закрыл глаза. Вымотанное тело отключилось быстро. Последнее, что Варка запомнил перед тем как заснуть — ласково перебиравшие его волосы материны пальцы.

* * *

В хижине нашлись припасы, но очень немного — надолго их компании не хватит. Дети принялись рассуждать о том, чтобы пойти поискать людей и соответственно еду, а Мариллу от одной мысли о том, чтобы спуститься с крайновой горки пробрала дрожь. Ее мог узнать любой встречный, и после всего, что случилось, она была далеко не уверена, что этот первый встречный будет дружелюбен. Однако отпускать детей одних тоже не хотелось.

А тут еще у Рарога начался жар. Хорошо хоть предусмотрительная Хелена захватила сумку с травами. Ах, если бы можно было попасть в замок! Но отец, уходя, запечатал вход, и лишенная силы крыльев Марилла не могла его открыть. Никогда она не жалела о том, что отказалась от крыльев так, как сейчас. С прежней силой она быстро поставила бы Рарога на ноги. Впрочем, порывшись в хижине, она с радостью и облегчением обнаружила-таки старые запасы — полированный ларчик, который принадлежал госпоже Анне. В нем Марилла с восторгом обнаружила всё необходимое. Дело пошло на поправку, жар спал, и она выдохнула с облегчением.

Варка отправился на поиски воды, которую вскоре и нашел. Как раз неподалеку от хижины стекал водопад. Марилла прекрасно помнила, какой там потрясающий вид. Судя по восторженным физиономиям, дети оценили. Но одной водой сыт не будешь.

— Спустись вниз, — посоветовала Марилла Варке. — Прямо под крайновой горкой живет… ну, по крайней мере, раньше жил дядька Антон. Мужик он вредный, но у него вполне можно поработать за еду.

Варка кивнул и прихватил с собой Илку. Тот, правда, пытался сопротивляться, заявил, что не собирается ни на кого батрачить.

— А есть ты собираешься? — спокойно заметила Марилла.

Это заставило Илку замолчать и, насупившись, он неохотно последовал за Варкой. Тот ухмыльнулся Марилле перед тем, как уйти, и она подмигнула ему.

— Откуда вы знаете, кто здесь живет? — с любопытством спросила Жданка, когда мальчики ушли.

— Оттуда, что здесь прошло мое детство, — ответила Марилла.

Девочки уставились на нее с потрясенным изумлением. Но пояснять она не стала. Ей хватило уже того, что она рассказала эту историю Варке. Повторять совершенно не хотелось.

И тут раздался хриплый голос, от которого Марилла подпрыгнула.

— Где я?

Все моментально сгрудились возле лежанки так, что Марилла оказалась позади девочек.

— Госпожа Ясень говорит, это называется Пригорье, — ответила Ланка.

Рарог с облегчением выдохнул, и его взгляд тут же заметался в поисках чего-то. Кого-то.

— Марилла… Где Марилла?

— Я здесь, Рарочка, — она протолкнулась мимо девочек и опустилась рядом с ним, взяв его за руку.

Его блуждающий взгляд сфокусировался на ней, и губы тронула слабая улыбка.

— Что… со мной?

Марилла мрачно перечислила все раны. Только о крыльях сказать ей духу не хватило. В его состоянии он не переживет такой новости. Он кивнул и тут же скривился.

— Очень больно? — встревожилась Марилла. — Сейчас дам макового молочка.

Рарог вскоре заснул — на этот раз нормальным сном, — а девочки уставились на нее с бесконечным удивлением. Словно только сейчас заметили, как именно она обращалась к нему. Хотя, возможно, действительно только сейчас. Раньше им было не до того.

— А вы что, давно знакомы? — первой решилась спросить Илана.

— С детства, — ответила Марилла, повергнув их в еще больший шок.

Но развивать эту тему опять-таки отказалась.

* * *

Мальчишки вернулись вымотанные, зато с едой. Ну, хотя бы какой-то. Оба добытчика без сил рухнули на лежанку и тут же заснули. Фамка принялась суетиться у очага, готовить принесенную ими фасоль. Жданка держалась рядом с ней — просто для того, чтобы быть подальше от надменной Ланки.

— Как думаешь, — прошептала Фамка, — у госпожи Мариллы с господином Лунем был роман?

Жданка пожала плечами, не став говорить, что в тот первый вечер, когда Варка как раз на эту тему разговаривал с матерью, она единственная не спала и всё слышала. Но делиться этой информацией она ни с кем не собиралась. В конце концов, госпоже Марилле решать, кому рассказывать свою историю.

— Думаю, это не наше дело, — сказала она.

С этим утверждением Фамка спорить не стала.

Парней разбудили, чтобы они поели. Жданка заметила, что госпожа Марилла ела меньше всех — оставляла им. Наверное, все матери так делают. Свою Жданка помнила весьма смутно, но память о том, как она точно так же оставляла ей лучшие куски, сохранилась. А потом госпожа Марилла еще накормила господина Луня. Он, кажется, не до конца проснулся и не очень понимал, чего от него хотят, но жидкую кашу послушно съел, после чего она напоила его лекарством, и он снова заснул. И она принялась менять перевязки на ранах.

— Я могу помочь? — спросил Варка, хотя его явно шатало от усталости.

— Спасибо, Варочка, — улыбнулась ему госпожа Марилла, — но я справлюсь сама. Ты лучше поспи, а то завтра не встанешь.

Он кивнул и без дальнейших возражений вернулся на лежанку, сразу отключившись. Жданка подумала, что Варке повезло больше всех — рядом с ним осталась мать.

* * *

По-настоящему Рарог пришел в себя еще через три дня — теперь он точно пошел на поправку. Марилла вздохнула бы с облегчением, если бы одновременно не страшилась этого дня, страшилась того момента, когда он поймет, что потерял.

То, что у него проснулся аппетит, было хорошим признаком. Вот только, поев, он сразу потребовал одежду. Прежде чем Марилла успела возразить, Ланка протянула:

— Видите ли, господин Лунь… ваша одежда…

— Она всё равно никуда не годилась, — жизнерадостно вмешалась Жданка. — Мы ее выбросили.

Рарог приподнял бровь и с сарказмом спросил:

— И в чем я буду теперь ходить? В одеяле?

— Так, — вмешалась Марилла. — Ходить ты никуда не будешь. Тебе еще рано.

Он сердито нахмурился, но ей возражать не стал. Она удовлетворенно кивнула. И тут Фамка вытащила откуда-то одежду, заявив, что припасла на всякий случай. Варка одарил ее странным взглядом. Зато Рарог обрадовался и заявил, что одеться ему надо обязательно. Марилла обреченно вздохнула:

— Раньше ты не был таким сложным пациентом.

Он вдруг едва заметно улыбнулся и заявил:

— Раньше у меня был хороший мотив оставаться в постели как можно дольше.

— Я знала, что этот побочный эффект твоего падения радовал тебя больше, чем если бы трюк удался! — воскликнула Марилла.

Он пожал плечами и улыбнулся немного шире.

Дети наблюдали за их диалогом, чуть ли не открыв рты.

И всё же Рарог упрямо настоял, что ему просто необходимо одеться. Пришлось помочь, поскольку он был слишком слаб, чтобы одеваться самостоятельно. А потом случилось это. Проведя ладонью по затылку, он ощупал обрезанные волосы, рука спустилась ниже и замерла.

— Что это? — спросил он, обратив на Мариллу потемневший взгляд.

— Прости-прости, — прошептала она, — они сломались у самого основания — невозможно было сохранить.

— Нет…

Родные прозрачно-зеленые глаза затопил дикий ужас. Марилла всхлипнула, всем сердцем чувствуя его боль.

— Неправда… Я чувствую их… — он резко встал без посторонней помощи.

— Рарка, — Марилла умоляюще протянула к нему руку.

Но он не смотрел на нее, его подбородок взлетел вверх. И на мгновение Марилла поверила, что случится чудо, что сейчас распахнутся знакомые серебристые крылья.

Но чуда не произошло.

Рарка обессиленно прислонился к печке. А потом вдруг рванул на улицу. Марилла бросилась за ним следом и успела как раз вовремя, чтобы подхватить его, не давая упасть. Он навалился на нее всем весом, так что она едва удержала его.

— Рарочка, — прошептала Марилла, обняв его и гладя по склоненной к ее плечу голове, — прости, что не смогла уберечь.

Он мотнул головой и глухо произнес:

— Не твоя вина.

А потом его плечи затряслись от рыданий. Марилла почувствовала, как ее рубашка на плече намокла от его слез, и до боли закусила губу, чтобы не заплакать самой. Никогда еще она не видела Рарку таким сломленным.

Так они стояли некоторое время, вцепившись друг в друга. Вспомнилось, как несколько дней — целую вечность — назад она рыдала по Ясю, а Рарка утешал ее. Но тогда у него были крылья, которыми он обнял ее, как коконом, даря успокоение. Она сейчас не могла подарить ему такого утешения. И от этого было еще больнее.

— Пошли в дом, Рарочка, — тихо произнесла Марилла. — Раны откроются.

Он подчинился. Безвольно, словно кукла. Покорно вернулся на лежанку и закрыл глаза, словно потеряв интерес к окружающему миру. От его отчаяния у нее разрывалось сердце. Единственное, что внушало надежду — Рарог так и не выпустил ее руку, и Марилла осталась сидеть рядом, свободной рукой поглаживая его по спутанным волосам.

Дети столпились поодаль, растерянные, смущенные, испуганные. Марилла слабо улыбнулась им, давая понять, что больше тут ничего не поделаешь.

— Пойду-ка я навоз чистить, — заявил Варка и выскочил за дверь.

Илка с Ланкой тут же последовали за ним, хотя еще совсем недавно возмущались столь грязной работой. Да уж, лучше чистить навоз, чем бессильно наблюдать за чужим горем.

Рарог впал в апатию. Он даже не спал, просто смотрел в стену невидящим взглядом. Но хотя бы на Мариллу реагировал: брал из ее рук воду и еду. Она сильно подозревала, что если бы ее здесь не было, всё проходило бы гораздо хуже.

— Не уходи, Рарка, — прошептала она ночью, когда дети уже спали, а она не могла заставить себя отойти от него, чтобы тоже отдохнуть. — Ты нужен мне. Я не могу потерять еще и тебя. Пожалуйста, останься со мной.

Слезы катились по щекам, и она даже не пыталась их вытирать. Рарог вдруг пошевелился и повернулся, посмотрев прямо на нее.

— Не плачь, Мари, — едва слышно прошелестел он, впервые за много лет назвав ее детским прозвищем, и сердце сжалось в болезненной надежде. — Я никогда тебя не оставлю. Не смогу.

Она улыбнулась сквозь слезы и сжала его ладонь, с облегчением почувствовав ответное пожатие.