День котиков (джен)

Диана Димитрова (именно так, вторая буква И, как у болгарского коммуниста) была не из тех девушек, которые тусят в клубах. Провинциалка, поступившая в престижный питерский вуз как победительница олимпиады, и сейчас идущая на красный диплом, к тому же уже работающая, пока на полставки — неудивительно, что к этому делу у нее не было ни особой охоты, ни времени. Но в этот день, так получилось, подружка уговорила ее пойти развлекаться, в честь ее, подружкиного, дня рождения.

Самое удивительное, что Кирилл к этому времени в клубах бывал уже тоже нечасто. Раньше — это да, мажор, золотой мальчик, чуть ли не самый знаменитый тусовщик Питера, из таких заведений он не вылазил. Но после известных событий, скажем так, пересмотрел жизненные приоритеты. К тому же учиться в архитектурном оказалось неожиданно интересно. Но трудно. И не очень возможно "учиться" так, как он раньше привык на своем юридическом, который был ему глубоко фиолетово. Старик Франклин, может, и может сдать за тебя зачет, раньше он с этим прекрасно справлялся, но Франклин никак не начертит вместо тебя чертеж, и ни Вашингтон, ни Джефферсон, и никто из тех чуваков, что давно уже померли. Так что тусовался теперь Киря Гречкин намного реже, чем раньше, но иногда всё-таки тусовался. И в этот день в этот клуб пришёл тоже на день рождения одного из приятелей.

Диана где-то на четвертой минуте знакомства обругала мажора с крашеными волосами балбесом. У нее были очень светлые рыжие волосы (все думали, что они крашеные, но она сама уверяла, что от природы), коротко стриженные, длинная ассиметричная чёлка и длинная серебряная серьга с синим камнем. Одна, как раз с той стороны, на которую падала челка.

Было бы бессовестной ложью сказать, что это была любовь с первого взгляда, но что-то определённо было.

Иначе бы почему Диана, хоть и не выражала восторга от ухаживаний Гречкина, и но все же так и не послала навязчивого мажора так, как понимают даже гречкины и идут, куда послали.

Диана была сирота, но не бедная (по меркам провинции, не Петербурга, и уж тем более не петербургских мажоров), с немалым опытом жизни сама по себе, с привычкой всего добиваться самостоятельно, с пониманием, что ей надо, и с хорошими карьерными перспективами. Гречкин не был ей ровней (она навряд ли бы сформулировала это как "я не ровня ему"), но не был и "хорошим шансом", за который надо "хвататься, а то упустишь".

Для Кирилла эта девушка была непривычной. Девушка не из своего круга, не такая же мажорка, своя в доску, тараканы из бошек друг с другом за ручку здороваются. Но и не из тех девиц, фанатеющих по красивой жизни, которые на таких, как Гречкин, сами с радостным визгом вешаются. Это было необычно. Кириллу было интересно. А еще как-то вдруг так оказалось, что она интересна ему и как человек, с которым у него общие интересы; много общего, о чем можно с удовольствием поговорить. Даже просто так посидеть и поговорить, без чего-либо дополнительного.

Что конкретно сама Диана нашла-таки в Гречкине, он не очень знал. Хотя версии у него были. Она не говорила. Но все же что-то нашла. Поскольку, не быстро и не сразу, они все таки стали встречаться.

И даже чувствовали себя счастливыми. Первое время.

— Мы ни минуты не молчим, когда вместе, — делился с Димой Кирилл в ту, полную радостных чувств конфетно-букетную пору. — Ну разве что когда целуемся!

Но до свадьбы так и не дошло. Даже не дошло до совместной жизни. Все-таки, как оказалось, характерами они не сходятся совершенно. Кирилла раздражало, что она чересчур уж самостоятельная. Диана пеняла, что он, наоборот, до сих пор не самостоятельный. Она снимала, перед тем, как обнять его, свою серебряную серьгу с загадочными рунами и синим прозрачным камнем, и сердилась, что он забывает снимать свои золотые цепочки, и вот они опять теперь запутались, теперь фиг распутаешь. А ему — нравились прикосновения раскачивающегося от движений металла и нравилось, как смотрится золото и серебро на разгоряченной коже. И еще много чего, всего не расскажешь.

Несколько раз они ссорились и после страстно мирились, а как-то снова поссорились и так и не помирились. Ни один не позвонил и не написал другому, а спустя некоторое время у Дианы на странице во Вместе статус сменился на "свободна". Кирилл вздохнул, вместе и с горечью, и с облегчением, и на всякий случай проверил свой статус. Вообще-то он его и не ставил никогда, но мало ли, может выскочить и случайно.

— Понимаешь, — рассказывал он в ту пору Диме, сидя у него на кухне и бездумно гоняя по кругу чаинки в чашке с зелёным чаем, — с ней здорово было быть вместе. Но все-таки это не тот человек, с которым я бы хотел прожить вместе всю жизнь.

В следующий раз они повстречались, как ни странно, в аптеке. Кирилл зашел туда купить что-нибудь от головной боли. Диана покупала витамины для беременных. Даже с учётом того, что названия на коробке Кирилл не успел разглядеть, ошибиться было невозможно: такая конфигурация лиловой бегучей линии, как бы от маркера, обрисовывающей женскую фигуру с животиком, могла означать только одно.

— Ну что ж, — вздохнула Диана. — Не хотела, но, значит, судьба. Пойдем сядем где-нибудь поговорим.

В ближайшей кофейне за латте, который не шел Кириллу в горло, голова так болела, что аж подташнивало, она коротко подтвердила: да, я жду ребенка; да, от тебя. Она сказала именно так: "от тебя", а не "твоего". Кирилл понял бы важность этого, именно "от", да он много позже, обдумывая этот разговор, и понял, задним числом, но в тот момент он не способен был различать тонкие оттенки. Он пытался одновременно держать голову неподвижно, чтоб хоть немного облегчить боль, слушать Диану (это тоже требовало усилий) и не паниковать.

Впрочем, по-настоящему начать паниковать он даже не успел: Диана сразу же объявила, что ничего от него не требует, ребёнка заводит исключительно для себя, ей ничего от него не надо, ни алиментов, ни имени, и отцом его записывать не собирается. Она только что не сказала "такого балбеса", но это явно слышалось.

Быть может, в другое время Кирилл бы стал спорить, или, наоборот, одобрять, он сам толком не знал. Но сейчас он просто принял к сведению и вздохнул с облегчением. Или наоборот, вздохнул и принял. Теперь можно было все-таки вернуться в аптеку, купить таблетки, добраться до дома и лечь.

— Понимаешь, — каялся Кирилл, стискивая в ладонях уже остывшую кружку, из которой отхлебнул хорошо если пару глотков. — Я же в тот момент не соображал ни балды. Я потом честно думал, может, ей позвонить, может, ей помощь нужна, но она же сама сказала, что ей ничего не надо. Чего я ей буду навязываться. Честно думал: если она позвонит, я денег дам, сколько надо. Пеленать и все это я все равно не умею, какой от меня в этом прок, а няню найму, если надо.

У Кирилла весь вид был — точно воробей, спасенный из лужи.

— Если б позвонила, я б обязательно.. Но она не звонит и не звонит. И я думаю: ну, значит, правда не надо... Ну и я...

— В общем, ты решил, что это не твоя проблема, раз тебе так и сказали, что эта проблема не твоя, — резюмировал Дима.

— Ну да, примерно так, — вздохнул Кирилл, чувствуя облегчение от того, что наконец-то тогдашние его мысли, которые не нравились ему самому, не нравились тогда, и уж тем более сейчас, что наконец-то эти мысли обрели вразумительную формулировку.

А что совершенно не нравилось Диме — так это что Кирилл рассказывает ему о такой важной вещи только сейчас. Но сейчас, конечно, было самое неподходящие время для упреков или чего-нибудь в этом роде.

— Да и ты ж помнишь, чем у меня тогда голова была занята, — прибавил Кирилл.

Дима помнил, еще бы не помнил. Тем более что это была общая их идея. Точнее, ну как общая, в основном конечно Кирилла, плюс капельку подкинул Разумовский, надо отдать ему должное. И Гречкин-старший — деньгами, связями и советами. Но Дима интеллектуально тоже поучаствовал, да.

Кирилл организовал бизнес. ООО "Питерские фасады", строительно- реставрационная фирма, которая специализируется на ремонте, реставрации и обслуживании именно исторических зданий. В центре Питера каждое второе, если не первое, имеет историческую ценность, и многие, хотя и не все, к сожалению, признаны памятниками культуры. А размещаются там сплошь и рядом самые обычные организации, от нотариусов до пельменных.

Так вот, по замыслу Гречкина, его фирма должна была предлагать собственникам исторических зданий услуги по ремонту в соответствии со всеми, и реставрационными, и градостроительными правилами. И когда бизнес раскрутится и начнет приносить прибыль — часть прибыли вкладывать в реставрацию того, за что собственники не имеют возможности заплатить, обычных жилых домов, например, и всякого в таком роде.

Разумеется, хлопот все это требовало неимоверных. От подбора специалистов (благо, кое с кем Кирилл свел знакомство еще в университете) до оформления всяких разрешений и лицензий. Так что неудивительно, что в ту пору Кирилл буквально жил этим делом, и больше ни на что у него ни сил, ни времени, ни места в голове не оставалось.

Так что с тех пор Кирилл с Дианой никак не общался и о дальнейшем узнал только сегодня — со слов врача.

Беременность развивалась благополучно, разве что ребёнок был крупненький, больше обычного. Сегодня Диане предстояло планово ложиться в роддом. И она с утра собралась и поехала. По дороге такси попало в аварию. Ребенка спасли, ребенок родился здоровым. А вот мать — не смогли.

Уже то хорошо, что Диана, умирая, успела сказать, что отца ребёнка зовут Кирилл Гречкин, и чтобы позвонили ему. В ее телефоне нашелся номер, и вот — по этому номеру и позвонили.

— И что теперь делать, Дим... Понятия не имею, что теперь делать.

Руки его, большие, но при этом худые и узкие, бессильно висели между колен.

— Слушай, Дим, я не понимаю... Понимаешь — в аварии... опять гребаная авария. И ребенок... Я не понимаю. Это что — рок?

Дима присел перед ним на корточки, как присаживаются перед расстроенным или испуганным ребенком.

— Это не рок. Это судьба. И для тебя, судя по всему, судьба благоприятная.

Он не сказал: она дает тебе шанс на искупление. Не сказал, но Кирилл понял.

— Наверно... — пробормотал он. — Но ёлки-палки, я ж ничего не умею. Даже не знаю, с чего начинать! Вообще ничего! И как я...

— Стоп. Без паники.

Дима и сам запаниковал немножко, вот именно сейчас оценив масштаб стоящей перед ними задачи. До того, слушая Кирилла, думал вообще не об этом. А сейчас подумал как следует — и запаниковал. Но Кириллу сказал максимально твердо;

— Без паники. Завтра утром у меня выходной, завтра я звоню Вере.. Или, может, даже сейчас позвоню... Хотя нет, сейчас поздно уже. Завтра утром. Звоню, выясняю всё, что нужно для новорождённого, и мы с тобой едем в Детский мир все это закупать.