На границе Рассвета и Тьмы. (окончание, главы 28 - 48) (гет)

Глава 29

Лея проснулась, образ из её сна отпечатался в темноте перед глазами — два переплетённых кольца светились в неподвижной тишине, как будто она слишком долго смотрела на них. Она вздохнула, сморгнув их, когда оглядела маленькую каюту на борту потрепанного повстанческого грузового судна "Зефир", в тени слышался неразборчивый шёпот слов повторяющегося сна.

Она поднялась на борт "Зефира", находившегося под командованием генерала Мадина, поздно ночью, проделав на нём часть пути до места назначения — космической станции Квенн. Мадин... Лея вздохнула и повернулась на другой бок, Хан что-то бормотал во сне. Она завидовала его способности спать в любом месте и в любое время, в то время как она лежала без сна, снова и снова прокручивая в голове бесконечные сценарии.

Мадин... Шальная пуля⁽¹⁾, которая вела свою собственную постоянно обостряющуюся маленькую войну против Империи в то время, когда Лея серьезно рассматривала возможность переговоров.

Даже сегодня вечером, когда она поднялась на борт, стало ясно, что он погружён в очередную неизвестную миссию, о которой он никогда не упоминал Совету, как и об оборудовании и оружии, аккуратно сложенном в стороне от основного отсека. Конечно, она сразу же попросила его объяснить, и он предложил встретиться утром, намекнув, что это очень важно. Уставшая, Лея разрешила отсрочку; в конце концов, она так же хранила свои личные секреты о своем намерении вновь встретиться с Императором. Кто она такая, чтобы спрашивать с других?

Тем более, что правда заключалась в том, что на этот раз это была уже не безобидная встреча. На этот раз у неё был план, и, да поможет ей Сила, он кажется, по крайней мере частично, совпадал с планом Императора.

Она долго и упорно думала о Звезде Смерти; о заявлениях Хана о том, что Люк — Император — стремился показать ей свою искренность в масштабах, соответствующих только Императору. И вот она здесь. На пути к очередной тайной встрече. Чтобы обсудить возможность прекращения военных действий. Путешествует на корабле, которым командует человек, который, как кажется, сделал своей целью чтобы обострить и усилить их.

Действительно ли Император хотел реформ в своей Империи? Вслед за первым потоком эдиктов последовало несколько других. Но Звезда Смерти... О, это было грандиозное зрелище, и Лея провела много бессонных ночей, слушая, как мирно храпит Хан, и задаваясь вопросом… почему только для неё?

Факт был в том, что, поступив так, он снова поставил её в положение, когда она была обладательницей конфиденциальной информации, и он знал это. Информация, которая, если она решит поделиться ею вместе с признанием того, что она встречалась и вела переговоры с Императором без ведома Совета, проклянёт её так же сильно, как и принесёт ей пользу. Зачем это делать?

Зачем давать ей столь важную информацию, которую она была совершенно не в состоянии передать, когда с каждым днем Альянс поляризуется всё больше? Почему он всегда даёт ей ровно столько информации, чтобы она была готова выслушать, возможно, даже оспорить его доводы, но никогда не достаточно, чтобы использовать эти данные как исчерпывающее доказательство его намерений, как для Альянса, так и для неё самой?

Почему только для неё, почему не всем? Почему бы не объяснить ей, почему она была единственным свидетелем? Почему это происходит в таком сумбуре, что это даёт ему? Делалось ли это специально? Если он думал, что увеличит раскол в Совете, убедив Лею занять более умеренную позицию наперекор воинствующему меньшинству, то он зря тратил время. Извне он не может сделать ничего такого, что могло бы разорвать Альянс, и он, конечно, знал это. Она бы не позволила этому случиться, и уж точно не сделала бы это ради него.

И всё же... В глубине её сознания всё ещё таился момент, тот невероятный момент, когда Звезда Смерти, которая, как она была уверена, уничтожит луну Эндора, взорвалась в огненной вспышке. Недвусмысленный отказ от имперской тирании... Торжество разума и рациональности... Обещание надежды, о возможности, о свободе…

И в глубине сознания Леи с тем же сияющим кайфом, который в тот момент заставил её сердце от восторга пропустить удар, всё ещё зудела та самая мысль… А что если это правда?

* * *

Мара быстрым шагом пересекла пустой участок тренировочного отсека на борту имперского фрегата "Сол Эклиптик", чувствуя, что на несколько минут опоздала на очередной спарринг, которые они с Люком всегда проводили, будь то во Дворце или на СЗР «Патриот». Сегодня, конечно, они не были ни там, ни там. Но "Сол Эклиптик" — существенно меньший корабль — кореллианская канонерка серии DP-20⁽²⁾ не привлечёт много внимания, когда прибудет на станцию Квенн для предстоящего рандеву. . Именно поэтому Люк и выбрал его. Что, однако, не исключало ни обычных тренировок, ни того факта, что Мара опоздала.

Люк тихо стоял в дальнем конце тренировочного зала, глядя через узкие иллюминаторы на бушующий водоворот гиперпространства, хотя полупоклон головой дал Маре понять, что он почувствовал её приближение.

Он повернулся, когда она закрыла дверь. Джейд подумала, что он одет не для тренировки. И хотя на нём не было пиджака, его безупречно сидящая льняная рубашка отражала яркие огни далёких звёзд за защитными экранами корабля, их свечение искажалось гиперпространством. Не глядя специально, она заметила, что две верхние застёжки его рубашки были расстегнуты, придавая ему непринужденный вид, противоречивший стерильно военному окружению. Мара понимала, что это был сознательный выбор, удивляясь ему.

В последнее время это было её постоянным состоянием.

Прошло уже две недели, как они поделились видением Мары, и с тех пор Люк ни разу не упомянул об этом. Зная его нежелание чувствовать себя уязвимым и осознавая интенсивность переживания, Мара хранила молчание, но это становилось всё труднее. У неё было много вопросов о том, что произошло; о Силе, о её просьбе научить большему… и, по крайней мере, половина из них была о мужчине, стоявшим сейчас перед ней, расправив плечи. Она медленно остановилась перед ним.

"Вот". Он казался почти нервозным, когда протягивал маленькую прямоугольную коробочку, примерно в два раза длиннее руки Мары, обтянутую темно-зелёным гобеленом, с изящной застежкой сбоку.

Мара с подозрением уставилась на него:

— Если это для того, чтобы отвлечься от тренировки, Скайуокер, то ты зря тратишь своё время.

Люк улыбнулся, как всегда безразличный к её резкому тону:

— Просто возьми эту чертову штуку.

Нахмурившись, Мара взяла коробку, сразу же удивившись её весу — она была невероятно тяжелой. Она неуверенно посмотрела на него.

— Ты действительно можешь открыть его, — сухо сказал Люк, — он не взрывается.

Мара осторожно отодвинула маленькую защёлку и подняла крышку…

Лежащий внутри, отражающий полированной поверхностью чистую белую подкладку из виноградного шёлка… это был световой меч.

— Я сделал его для тебя, — просто сказал он.

— Со временем ты должна будешь создать свой собственный, но пока этого достаточно. Этот лучше, чем тот, что у тебя есть. Я подумал, что ты заслуживаешь чего-то более элегантного.

Мара достала световой меч из футляра с шелковой подкладкой, восхищаясь его ощущением в ладони, идеальным балансом, точно подходившем для её руки, рукоятью из смеси тёмной патинированной меди и тёплого розового золота, но очень простой, очень сдержанной и изысканной, явно ручной работы. За всё время, что она училась у Палпатина, он ни разу не дал ей ничего, кроме простой металлической трубки с двумя вставными кнопками, которую она всё ещё использовала. Как будто он никогда не считал её достаточно достойной, чтобы заслужить более личную вещь, как и у всех обученных адептов…

Осознание этого заставило её быстро поднять глаза на него.

Люк кивнул:

— Мы начинаем сегодня вечером. Я научу тебя всему что я помню, из того чему учил меня мастер Йода, но на этом мы остановимся. Я не буду учить тебя пользоваться способностями Силы свойственным учению ситхов.

Ликуя, Мара бросилась вперёд, не раздумывая обхватила его руками, чувствуя, как он легко смеётся ей в волосы. Она обнимала его несколько долгих секунд, уткнувшись лицом в его шею, чувствуя губами его пульс.

— Так значит это делает тебя моим Мастером? — наконец шутливо пробормотала она.

— Нет, я думаю, это делает меня твоим слабым звеном, — высвобождаясь, криво усмехнулся Люк.

Когда она, наконец, отступила назад, поднимая световой меч, чтобы изучить управление, Люк покачал головой:

— Нет, не с ним.

Мара неуверенно подняла глаза, и Люк постучал себя по виску:

— Мы начнем с этого…

* * *

Уставшая от бессонной ночи, Лея, ожидая Мадина, стояла в маленькой капитанской рубке выходящей в главный трюм "Зефира", наблюдая за оживлённым, организованным хаосом отряда, явно готовящегося к бою.

Хан уже готовил их маленький шаттл к полёту — до космической станции Квенн оставалось меньше дня пути. Лее тоже не терпелось уйти, но, несмотря на её спешку, будь она проклята, если позволит Мадину уйти, не узнав, что именно делает его спецподразделение на этот раз. Подслушанные реплики подсказали, что они только что завершили какое-то дело во Внутреннем Кольце, недалеко от пересечения хайдианского пути и перлемианского торгового маршрута — в опасной близости от имперской территории — хотя она не слышала ни о каких действиях там.

Её внезапно охватил невыносимый страх, что Мадин может подвести "Зефир" поближе к Квенну — планете, поддерживающей Космическую станцию, где она встречалась с Императором. Насколько близка была его собственная миссия, чтобы их маршруты вот так пересеклись? Что она смогла бы тогда сделать? Как ей избежать разоблачения?

Ей придётся отменить встречу до тех пор, пока Мадин не покинет сектор Релгим, а его собственная операция не будет завершена. Но тогда её завершение наверняка спровоцирует ответ со стороны имперских войск и сделает её встречу с Люком почти невозможной. Лея покачала головой, наблюдая за оживленным трюмом. Нет, шанс, что им обоим понадобится находиться в одном секторе в одно и то же время, был довольно слабым — его операция, несомненно, будет проходить в световых годах от Квенна — во всей системе не было ничего, что могло бы иметь военное значение.

Тем не менее, когда Мадин в вихре едва сдерживаемого предвкушения, наконец, вошёл и принёс извинения за задержку, Лея, встретившись с ним взглядом, не смогла скрыть напряжения.

— Скажите, Мадин, какую операцию вы проводите на этот раз, и почему Вы сочли необходимым скрыть детали от Совета?

Мадин нервно облизнул губы, в его глазах было что-то, какой-то огонек, какая-то напряжённость в его позе, намекавшие на редкое воодушевление.

— Простите мою секретность, руководитель, но эта миссия действует уже почти год, и чем ближе она подходила к реализации, тем больше я беспокоился о возможных утечках информации. Однако, сегодня она завершается, а значит, опасения прошли. Я готов объяснить детали и ответить на любые Ваши вопросы. На самом деле это честь. Я уверен, Вы не будете разочарованы.

Лея ждала, скрестив руки на груди, и Мадин продолжил, улыбнувшись с той же смесью раздражения и предвкушения, что была в его голосе.

— У меня есть информатор — имперец, крот. Он уже почти год передаёт сведения. Занимая высокое положение, как мы думаем, во Дворце, он был источником очень полезных данных. Он даёт информацию только по одному предмету, и то скупо. Но то, что он даёт, всегда точно.

— Продолжайте…

— Он передаёт информацию об Императоре: его действия, его маршруты. И одна вещь, которую он сообщил мне, это то, что Император дважды встречался с информатором Повстанцев. Лично.

Лея почувствовала, как напряглись её ребра, когда воздух медленно покинул её легкие.

— Кто?

— Я не знаю. Но я точно знаю, что оба раза он путешествовал под прикрытием, с минимальной охраной, чтобы скрыть этот факт. И я знаю, что он собирается сделать это снова... и на этот раз я готов к этому.

Лея медленно опустилась на стул перед столом, в ушах раздавался громкий стук её собственного сердца. Когда Мадин продолжил, его голос звучал как далёкий гул.

— Мы отправимся на космическую станцию Квенн, когда высадим Ваш шаттл на самой планете. Именно там будет проходить операция. Именно там Император встретится со своим контактом с минимальной охраной для…

— Это я, — тихо сказала Лея, принимая решение.

Мадин помедлив, нахмурился:

— Прошу прощения?

— Это я. Контакт, с которым он встречается, — это я.

Тишина была ужасной. Мадин, оставаясь неподвижным как камень, просто смотрел на неё.

Лея почувствовала, как дыхание покидает её в вязком, дрожащем вздохе, голова гудит. Но она не могла лгать своему собственному Совету — она не позволит Люку заставить её...

— Это я. Так было предыдущие два раза, так происходит и сегодня.

Закрыв глаза, Мадин откинулся на спинку кресла. Лея ждала взрыва, которого не последовало — в некотором смысле, было ей бы легче, если бы он произошёл. Вместо этого прошло несколько долгих секунд, прежде чем он произнёс очень тихим голосом.

— Вы встречались с Императором?

— Да. Император — Призрак.

— Информатор?

— Я не знала этого, когда шла на встречу с ним. Я думала, что встречаюсь с,.. — она замолчала, не найдя достойного подтверждения, — Я не знала, что это был он.

— А во второй раз?

— Встречи… были прелюдией к перемирию, к официальным переговорам. Поэтому я согласилась на повтор.

— Император предлагал переговоры? — в голосе Мадина звучало явное недоверие.

— В конечном счёте. Со временем.

— А!? — тон, которым было произнесено это короткое слово, говорил о многом.

— Это была возможность начать диалог.

— И поэтому Вы вступили в... переговоры с человеком, который убил Мон Мотму?

— Да, я встретилась с человеком, который может остановить гражданскую войну. Человеком, который командует армией и флотом несравненной мощи. Единственным человеком в Галактике, способным остановить их без единого выстрела. Человеком, который может установить демократию, просто…

— Демократия! — Мадин презрительно практически выплюнул это слово.

— Я не говорю, что я ему поверила, — спокойно сказала Лея, — Я говорю, что была готова выслушать то, что хотел сказать человек, способный всё это осуществить. И он говорил о примирении, о переговорах.

— Он понятия не имеет об этих словах!

— Тогда зачем утруждать себя их произнесением?

— Это игра! Для него всё это — игра, — теперь голос Мадина звучал всё громче, — Вы говорите об обсуждении возможности переговоров, мэм. Да даже не об этом! О возможности какого-то шанса, что это обсуждение может быть приведёт к переговорам. Я говорю о гарантированной возможности отстранить Императора от должности. О том, что бы отстранить ситха от власти, что бы уравнять правила игры.

— ...Что?!

— У нас есть шанс. Реальный шанс захватить его на станции Квенн. Это был год подготовки, даже больше.

— Вы не сможете удержать его, — решительно сказала Лея, — Разве Вы не понимаете, он — ситх. Вы не сможете удержать ситха против его воли!

— Я смогу, — с абсолютной уверенностью в голосе сказал Мадин.

Лея покачала головой, и Мадин повернул лежавший на столе датапад, пододвинув его к себе:

— Планы на камеру, которая была установлена на Исполнителе. Она была построена, чтобы содержать ситхов. По-видимому, даже фаворит Палпатина время от времени заходил слишком далеко...

Лея взглянула на чертежи:

— Создана, чтобы Вейдер удерживал ситхов. Не вы.

— Она была построена, чтобы быть несокрушимой. Стены — две идеальные полусферы, одна внутри другой. Между ними вакуум. Все блоки расположены под углом и соединены так, что если попытаться вытолкнуть их наружу, их связь станет сильнее. Если попытаться втянуть их внутрь, столкнетесь с вакуумом, — чем больше тянете, тем сильнее вакуум. Каждый блок спроектирован точно по его конкретному месту и изготовлен из заполнителя TSC высокой плотности. Это высокопрочный военный сплав, предназначенный для строительства взрывозащищённых фронтовых бункеров. После того, как камера установлена, ни один отдельный её блок не может быть разбит.

— Нами! Известными нам методами!

Мадин был непреклонен:

— У меня есть и другие инструменты, чтобы удержать его.

— Вы собираетесь держать ситха в плену, потому что у Вас есть сейф? Кто снаружи камеры, Мадин? У кого ключ от неё? Кто его будет кормить? Как вы заберёте этот хаттов сейф со станции Квенн, когда она наполнится имперскими штурмовиками, разыскивающими их пропавшего Императора? Один единственный разум — любой разум, до которого он сможет дотянуться и использовать, — это всё, что ему нужно.

— Они не так всемогущи, как им хочется, чтобы мы думали. Есть способы превратить их в нормальных людей, сделать их такими же, как мы. Я видел документы имперской разведки, к которым Альянс никогда бы не получил доступа. Документы, доступные только старшим офицерам имперской армии... Документы, которых больше не существует. Это годы исследований, годы разгребания старых мифов, преданий и слухов… Все они имеют под собой основу, в каждом из них где-то скрыт какой-то маленький факт...

— Вы не можете просто помешать ему быть тем, кто он есть, Мадин.

— Нет, этого я не могу... Но я могу помешать ему действовать, используя эти его способности. Я могу изолировать его таким образом, чтобы... — Мадин замедлился, а затем замолчал.

— Как? — с сомнением спросила Лея.

— Я не могу Вам этого сказать. Если Вы пойдете на эту встречу, чтобы поговорить с ним, если Вы продержите его там достаточно долго, чтобы мы начали действовать, я ничего не могу Вам сказать. Я и так рассказал Вам слишком много. Если он читает Ваши мысли, он не должен найти в них ничего ценного. Руководитель, я гарантирую Вам, что могу поймать и удержать его. Всё, что Вам нужно сделать, это завлечь его в указанное мной место встречи и заставить его говорить в течение пяти минут, чтобы мы могли расставить всё по местам. Это всё, что мне нужно — остальное я сделаю сам.

— Нет, я не могу участвовать в этом.

— Вы уже здесь, мэм, и это сделано Императором. Вы были с ним, когда он впервые попытался выманить Вас, связавшись с Вами как Призрак. Он использовал Вас в течение многих лет, и пришло время отплатить ему тем же. Сейчас есть возможность почти идеальный план сделать гарантированным. Увлеките его, а мы сделаем всё остальное.

— Я не допущу, что бы Альянс посеял анархию,.. что бы Альянс нёс за это ответственность.

— Анархии не будет. Это значительно ослабит Империю. Это, безусловно, заставит всех говорить о нашем деле, докажет, что мы — сила, с которой нужно считаться. Если Вы хотите посадить их за стол переговоров, тогда делайте это с позиции силы. И без ситхов у власти.

— А что если Император — единственный, кто может привести их к столу? Что же мы тогда получим?

Мадин покачал головой:

— При всем уважении, мэм. Если когда-либо он хотел содействовать демократии, семь лет назад он мог бы не возвращаться в Империю. Он мог бы остаться здесь и служить делу свободы. Если он хотел демократии, то был бы здесь, борясь за то, чтобы выжить. Но он ушёл. Он вернулся к Палпатину и забрал Вас с собой. Думайте! Думайте, что Вы делаете. На самом деле Вы слушаете человека, который однажды уже убедил Вас в искренности своих мотивов, которые были ложью. Вы доверяете человеку, который передал Вас Вейдеру и Палпатину!

Лея колебалась, неуверенная, и Мадин понизил голос:

— Мэм, он приходит к Вам тайно — ни войск, ни флота... Это похоже на человека, собирающегося сдержать своё слово? Похоже ли это на человека, действительно желающего начать переговоры, которые приведут к признанию Альянса и его принципов? Почему бы не привлечь других — Совет, посредников… зачем встречаться с глазу на глаз, разве только вы не намерены держать своё слово.

— А если он действительно этого хочет? — это было откровенно слабо, даже для неё самой. Но что ещё она могла сказать?

— У меня предчувствие, — как наивно это прозвучало в её устах, — Должны ли мы отстранить его от власти, даже если…

— Вы спрашиваете меня, должны ли мы отстранить ситха от власти? Да!

Лея растерянно опустила глаза, а Мадин покачал головой, как будто чувствовал, что его заставляют констатировать очевидное:

— Вы не можете доверять ему! Вспомните, кто он такой, кем он был. Вспомните, что он сделал с нами, что он сделал с Мон. И теперь Вы думаете, что можете ему доверять? Почему?! Что за это время случилось, что убедило его сесть за стол переговоров? Ничего!

— Мы не можем делать это в одиночку, Мадин. Это должно быть спланировано как часть более масштабной стратегии.

— Мы не можем позволить себе роскошь выбирать момент, мэм. Что у нас есть — так это первый и, возможно, единственный раз в истории, — реальный, гарантированный способ захватить и удержать его. Впервые за многие годы у нас есть шанс свергнуть Императора, который держит Галактику под деспотическим правлением. У нас впервые появилась возможность сравнять счёт, выровнять игровое поле… это то, чего мы хотим, не так ли? Это то, что нам нужно. Это то, за что Мон отдала свою жизнь. Это то, за что мы все боролись. Или я ошибаюсь?

— Нет... нет, генерал, Вы не ошиблись, но время…

— Лучшего времени и быть не может, мэм. Время выбрано идеально. Мы прекратим любые коварные игры, которые ведёт Император, связываясь с Вами. Мы используем эту игру против него, чтобы заманить его.

Лея подняла голову, нахмурившись, и Мадин двинулся дальше, размышляя на ходу:

— Мы планировали отправить своего человека связаться с Императором на частоте Повстанцев, которую он использует для связи со своим информатором, и изменить место встречи на выбранное нами, заранее подготовленное. Теперь, чтобы заманить его в ловушку, нам не надо полагаться на эту уловку. Сейчас у нас есть реальный, более того, несомненно верный Альянсу контакт.

Мадин сделала паузу:

— Вы можете сменить место встречи. Вы можете привести его туда. Вы хотите, что бы всё прошло гладко и безопасно? — Мадин решительно кивнул, — Тогда Вы сможете сделать это. Вы сможете гарантировать успех.

Лея снова опустила глаза, её мысли лихорадочно метались…

— Если мы сделаем это,.. — она снова посмотрела на Мадина, в её голосе зазвучала сталь, — Если мы это сделаем, он предстанет перед судом. Он предстанет перед судом в соответствии с Законом Старой Республики, с судьёй и присяжными.

Лицо Мадина слегка посуровело:

— Это будет длительный и трудоёмкий процесс, который…

— Он предстанет перед справедливым судом.

— Я не знаю, смогу ли я удерживать его так долго.

Глаза Леи сузились:

— Тогда что же вы рассчитывали сделать?

Мадин молчал — это было всё, что ей нужно:

— Он предстанет перед судом, Мадин. Мы — не убийцы. Мы боремся за восстановление законности⁽³⁾… мы не имеем права ставить себя выше неё.

— Это смягчающие обстоятельства, которые…

— Нет, ничто не может выйти за рамки закона, особенно здесь. Если Вам это неприятно, если Вы чувствуете, что я принимаю одностороннее решение, мы можем подождать и вынести его на рассмотрение Совета.

Они молчали, не сводя друг с друга глаз... И медленно, стиснув зубы, Мадин выдохнул. Он знал, что, несмотря ни на что, у него было только два сторонника во в целом умеренном Совете. Никто другой не поддержал бы его. Не в этом. И к тому времени, когда он докажет свою правоту, кроткое окно возможностей будет упущено.

— В этом нет необходимости, мэм. Я уверен, что Ваши взгляды полностью отражают мнение Совета.

— Тогда мы отдадим его под суд.

Мадин кивнул, признавая это... Пока…

— Мы отдадим его под суд.

* * *

В капитанской каюте на борту "Зефира" вспыхнула ярким светом и появилась маленькая голограмма лица Тэж Массы. Они только что вышли из гипера недалеко от станции Квенн, и Лея попросила несколько минут, чтобы связаться со своим старым союзником. Тэж всегда беспокоилась, когда Лея отправлялась на подобные «рандеву», регулярно связываясь с капитанами судов, на которых путешествовала Лея, непосредственно перед и несколько раз по ходу встреч.

— Лучше быть уверенным, — всегда говорила она. Лея знала, что она всегда заботилась о ней, всегда.

Сейчас Тэж легко улыбалась, её голос был таким же уверенным и непоколебимым, как всегда

— Доброе утро, мэм. Все под контролем?

Лея колебалась не более секунды, но Тэж этого было достаточно:

— Что-то случилось, не так ли? Что-то не так.

— Нет... нет, всё в порядке, просто... план изменился — большие изменения в плане, — почему ей казалось, что она признает ошибку — как будто она просила прощения?

— Мне ничего не сообщили,.. — беспокойство затопило голос Тэж, её глаза опустились, по-видимому, на экран вне поля зрения голографического регистратора, — Вам что, угрожает опасность?

— Нет, они уже… Мадин пришёл ко мне сегодня утром. У него есть способ поймать Императора,.. способ удержать его.

Тэж выпрямилась, её глаза расширились:

— Он уверен?

— Кажется, что да. Он не может рассказать мне подробности, потому что я — та, кто встретится с Люком, чтобы…

— Вы?!

— Он знал, Тэж. Он уже знал, что кто-то встречался с Императором. Именно на этом строится вся его миссия. Он не знал только, что это была я.

— Так Вы сказали ему?

— Да. Это слишком долго держалось в секрете. Мы так не работаем.

Тэг потёрла лицо, явно теряясь в догадках:

— Вы что-нибудь знаете?

— Я знаю, что у Мадина есть что-то вроде камеры предварительного заключения… Это всё. Не заставляй меня думать об этом, Тэж — я должна выбросить это из головы.

Тэж покачала головой, лицо её побледнело:

— Не делайте этого. Не санкционируйте это и, конечно же, не вмешивайтесь.

Только лишь когда Тэж это сказала, Лея поняла, почему связалась с ней — она хотела, что бы ей кто-то это сказал. Она так сильно этого хотела… Лея нахмурилась, злясь на себя, что ей это было нужно, а не на Тэж за то, что она это сказала.

— Со мной всё будет хорошо.

— Не делайте этого. Не сейчас. Отложите план, пусть Совет увидит его, пусть он будет проверен и одобрен. Не делайте этого сейчас.

— Акция должна быть исполнена сейчас. Все на своих местах. Могут пройти месяцы, даже годы, прежде чем у нас появится ещё один шанс.

— А как насчёт переговоров? Вы сами говорили, что он казался искренним. Вы собираетесь всё бросить ради ещё одного плана Мадина? Плана, о котором Вы ничего не знаете. В нём может быть сотня дыр. Он может быть усеян изъянами.

— Я не сомневаюсь в Мадине.

— Нет? Как это было с фиаско на Фондорских верфях? Мы до сих пор даже не знаем, для чего это было нужно!

— TSC, — сказала Лея, — это был TSC — военный сплав, который им понадобился, чтобы построить эту камеру. Он был на Фондоре.

Тэж моргнула, но не сбилась с мысли⁽⁴⁾:

— Откуда вообще взялся этот план?

— Видимо, он готовился уже какое-то время.

Тэж снова уставилась куда-то вдаль, очевидно, на свой датапад:

— У меня здесь по-прежнему нет указаний об изменении ранее утверждённого плана маршрута для "Зефира". В моих данных указана миссия снабжения во Внутреннем кольце. Это возмутительно — он не может продолжать так действовать!

Её глаза вернулись к объективу:

— Мэм, пожалуйста, подумайте ещё раз... Просто помедлите. Попросите Мадина прямо сейчас прислать мне копию плана. Подождите, пока я не просмотрю его.

— У нас больше нет времени.

Тэж почти встала, настолько она была встревожена:

— Вы говорите о похищении Императора — Императора! Реакция будет невероятной! Вы уверены, что это правильно? Мадин понятия не имеет... Он не имеет понятия, что он хочет сделать. Если он попытается — если Вы позволите ему, и он потерпит неудачу, как Вы думаете, какой будет реакция?

— А если ему это удастся? Подумай, что мы получим…

— Я думаю, — серьезно сказала Тэж, — Потому что в любом случае Вам придётся связать свою судьбу — и, следовательно, судьбу всего Альянса — с радикалами. Пути назад не будет.

Раздался тихий стук в дверь каюты, и Лея подняла голову. Откуда-то сзади донёсся приглушенный голос второго лейтенанта:

— Мэм, мы только что засекли выходящий на орбиту фрегата — кореллианская канонерка DP-20. Генерал думает, что это наша птица. Нам надо уйти в тень.

— Я должна идти, Тэж, — быстро сказала Лея, внезапно прерываясь.

— Лея! Пожалуйста, подумайте о том, что я сказала, и пришлите мне планы.

— Мы уходим в режим молчания.

— Пожалуйста, передайте их, прежде чем вы скроетесь.

— Я сделаю... Я обещаю, — Лея прервала связь, поднимаясь, чтобы вернуться на мостик… и замерла в дверях — в памяти всплыло бледное, поражённое лицо Тэж: "Не делайте этого. Не санкционируйте это и, конечно же, не вмешивайтесь".

Было ли это истинной причиной, по которой Лея связалась с ней — услышать, как кто-то произносит эти слова, получить это оправдание? Она хотела услышать, как кто-то это скажет, теперь она это знала. Она действительно хотела услышать, как кто-нибудь это скажет.

* * *

Проходящий по трюму Мадин слегка замедлил шаг, увидев Соло, прислонившегося к люку шаттла, на котором он должен был доставить руководителя Органу на поверхность, но не остановился и не изменил курс. Кореллианец, конечно, знал, что происходит. Мадин слышал громкие голоса до того, как Органа затащила его в шаттл и закрыла входной люк, и прошло добрых полчаса, прежде чем она снова вышла, одна.

Что именно было сказано, Мадин не знал, но Соло с сердитым выражением лица всё время подготовки торчал рядом с шаттлом. А руководитель нашла сто и одну причину оставаться возле мостика, перетасовывая небольшую группу охранников, которую она возьмет с собой, чтобы Соло остался в шаттле. Очевидно, Соло не одобрял запланированного, но он также не хотел оставлять руководителя одну. Жаль, Мадин в тайне надеялся, что соучастие руководителя в предстоящем деле, будет для Соло через чур, и он, наконец-то, навсегда уберётся на своем старом дряхлом грузовике.

Впрочем, это не имело значения... Важно было, что план Мадина не только реализовывался, но и осуществлялся теперь в сотрудничестве с начальником штаба. Всё шло своим чередом. До тех пор, пока Лея Органа держала слово, всё шло своим чередом. Что она сделает... По мнению Мадина, Органа была слишком молода и слишком идеалистична, чтобы занимать свою должность. Но, во всяком случае, у неё было достаточно политического опыта, чтобы понимать, что дав слово нельзя сдавать назад без предупреждения... Хотя... На всякий случай Мадин изо всех сил старался быть недоступен, и будет оставаться таковым, пока Органа благополучно не покинет корабль.

Краем глаза Мадин заметил, как Соло приподнял подбородок, и не удивился, когда контрабандист с нажимом заговорил:

— Небольшой совет, генерал.

Мадин решил было пройти мимо не останавливаясь, но не смог заставить себя позволить кореллианцу подумать, что тот его испугал. Потому он, повернувшись лицом к Соло, остановился.

— Ты хочешь что-то сказать, пилот?

— Просто небольшой дружеский совет, генерал. Мы же все можем позволить это друг другу, нет?

— Не думаю, что ты можешь сказать мне что-то ценное, Соло.

— Я уязвлён... Подумать только — в начале года ты говорил мне, как мы похожи. Это ведь то, что ты сказал, разве нет? — Соло щелкнул пальцами в притворном понимании: — А ну да... Это же было, когда ты пытался получить подробности о камере на борту "Экзекутора", не так ли?

Мадин стиснул зубы, но ничего не сказал, когда Соло продолжил, сделав несколько шагов вперёд — воплощение непринуждённой дружелюбности поверх жёсткой вражды:

— Но знаешь, что странно? Не думаю, что это так уж далеко от истины — у меня есть кое-что общее даже с такими, как вы. Видишь ли, я вижу, к чему ты клонишь во всем этом.

Глаза Мадина сузились, но Соло кивнул, продолжая настаивать:

— Действительно, я могу. Я вижу, когда всё рухнуло... Видишь ли, ты потерял Мотму, а она была твоей совестью. Она держала всё это в узде, скрывала всё плохое — и я знаю, каково это. Исключая то, что у меня всё ещё есть Лея. Я знаю, что сошёл бы с ума, если бы потерял её, что я искал бы той же мести, той же расплаты, что и ты сейчас…

Соло медленно покачал головой:

— Но не такой ценой. Видишь ли, на этом сходство заканчивается... Я бы знал, когда переступил черту. Я бы знал, когда перечеркнул всё, во что она когда-либо верила, всё, за что она боролась, просто чтобы получить шанс причинить кому-то боль.

Мадин сжал губы в тонкую линию, глаза сузились:

— Ты не знал Мон так, как я, и если ты хоть на мгновение заявишь обратное, я поставлю тебя на место, Соло.

— Нет, я этого не говорю. Но я знал её достаточно хорошо, чтобы понимать, что она никогда бы на это не согласилась.

— Она в ту же минуту подписалась бы за шанс свергнуть этого ситхового сына.

— Не тогда, когда возможны мирные переговоры.

— Пожалуйста! Ты не настолько наивен.

— Нет, не наивен. И я думаю, что они настоящие. О чем это тебе говорит?

— Ничего, сверх того, что я всегда знал, — Мадин оглядел Соло с ног до головы, когда тот сделал шаг ближе и набычился. Оба мужчины хотели надавить друг на друга.

— Послушай меня. Сделаешь хоть один шаг, чтобы помешать нам, и тебе грозит Военный трибунал…

— Не волнуйся, Мадин, я дал слово тому, кому хочу его сдержать. Хотя это в последний раз... Это всё. Я покончил с маленькими грязными играми, в которые играете вы и ваши приятели. Мне надоело смотреть, как ты думаешь, будто у тебя есть карт-бланш, чтобы втягивать всех в свою личную маленькую войну.

— Ты знаешь, где дверь.

Соло издал грубый смешок:

— Серьёзно?! Ты серьёзно думаешь, что я остаюсь здесь из-за тебя? Ты думаешь, мне не наплевать на твою маленькую компашку — взлетит она или упадет? Ты думаешь, мне есть дело до всего, что ты говоришь?

— Учитывая, что я ваш старший офицер, вы должны.

— Да ну, я не слишком хорошо лажу с начальством.

— Понятно... Это то, что они написали в твоём досье в Кариде?

Соло наклонил голову:

— Я не знаю, может — это то, что они написали твоём?

Мадин скрестил руки на груди:

— Они написали: "Вероятно, далеко пойдёт".

— Да? Они упомянули, в какую сторону? Что касается меня — есть сотня мест, куда можно пойти, сотня людей, которые мне помогут. Куда пойдешь ты, Мадин? Кто поможет тебе в критической ситуации? Ты здесь, потому что тебе больше некуда идти. Это правда. Запомни это.

— Я здесь, потому что верю в демократию.

— Правда? Сколько людей проголосовало за тебя, во время вашей последней маленькой склоки? Давайте посмотрим.... ты,.. — Соло закатил глаза, пародируя подсчет на пальцах, потом нахмурился, — Ладно, всё, я ухожу. Я полагаю, в сущности это был только ты.

— И меня это должно волновать?

— Скажешь мне сам?

— Беспокоит ли меня то, что я прав? Что у меня есть убежденность продвигать своё мнение? Нет, как ни странно.

— О, — Соло сухо наклонил голову, — осторожнее, Мадин. Звучит немного… ну, по-имперски как-то. Знаешь старую поговорку: сражаясь с крайт-драконом, постарайся сам не превратиться в крайт-дракона⁽⁵⁾.

— Не вижу ничего страшного.

Хан щёлкнул пальцами:

— О нет, всё верно — ты уже стал.

— Я не стыжусь своего прошлого Соло. Сейчас оно придаёт мне твёрдости в моих убеждениях. Даёт мне способность поддерживать их. Даёт мне знания и опыт, необходимые для принятия обоснованных и смелых решений, — Мадин оглядел Соло с головы до ног, оценивая и тем же взглядом отвергая его, — я имел дело с такими людьми, как вы, всю свою жизнь в Империи. Отбросы и подонки, которые не хотят уходить, которые просто собираются на краю общества, как накипь.

— Нам придётся выдать тебе пару новых имперских сапог, в которых ты начнёшь маршировать, устанавливая закон.

— Потому что подобных тебе я знаю, такими, как вы есть?

Соло расправил плечи, небрежно положив руку на рукоять своего бластера:

— Не знаю, может быть, ты и прав. Я какое-то время общался с отбросами, жил среди них. Мне вроде как нравится там, внизу.

— Чувствуешь себя как дома? — протянул Мадин.

— В значительной степени, — кивнул Соло, ничуть не обидевшись, — большинство из этих людей лучше, чем средний имперский офицер. По крайней мере, когда они собираются нанести удар в спину, у них достаточно смелости сперва подойти и показать тебе вибронож в лицо. И там, внизу, мы не сильно шумим и не гоним волну. Такие люди, как я… ну, мы не занимаемся всем этим. Мы просто указываем и нажимаем на людей, понимаешь? Знай, но не показывай этого. Никаких угроз, только факты.

— Переходи к делу, Соло.

— Дело в том, что ты испытываешь моё терпение. Ты подвергаешь риску тех, кто мне дорог, и мне это не нравится. Ты стравливаешь их друг с другом в своей собственной маленькой войне, используешь чувство вины и игры власти, чтобы удержать их там.… и мне это действительно не нравится.

Мадин чуть не расхохотался:

— Ты мне угрожаешь… Ты?! Какой-то заурядный захолустный контрабандист с манией собственной значимости. Если бы не Органа, я бы поставил тебя к стенке шесть лет назад, за приятельство, которое ты сохранил.

Соло даже не моргнул:

— Знаешь, что действительно печально? Это то, что я тебе верю. Но позволь мне дать небольшой совет — над чем подумать...

— Я не нуждаюсь в твоих советах, Соло, и поверь, твои остроумные угрозы напрасны.

Тень улыбки тронула губы Хана:

— Тебе не нужен совет — это прекрасно. Я понимаю, к чему ты клонишь, — Соло предупреждающе медленно наклонил корпус, — но поверь мне, когда я говорю, что ты на очень скользком пути⁽⁶⁾, Мадин. И послушай меня — это последний совет, который я тебе когда-либо дам: не заставляй меня преследовать тебя. Ни за Лею, ни за Скайуокера, ни за кого другого. Мне не нравится то, что ты делаешь. Я думаю — это коварно, это грязно, и если бы это зависело от меня, этого бы не происходило. Ты. Я говорю — ты не на той стороне, к которой я терпим, а это очень тонкая грань. Это спусковой крючок для курка. Так что мой совет таков: не испытывай удачу, ставя Лею на линию огня, и не испытывай удачу со Скайуокером. Если у вас получится поймать его — а это большое старое "если", — не дайте мне услышать ничего, что мне не понравится в обращении с ним. Не допусти, чтобы с ним случилось что-то, что ты не хочешь, что бы сделали с тобой. Потому что, поверь мне, кто-нибудь это сделает.

— Это первый и последний раз, когда я скажу: не делай меня врагом, Мадин. Не заставляй меня идти против тебя, — Соло отвернулся, но его взгляд не оторвался от Мадина. Буквально прорычав низко, утробно последнюю фразу:

— Поверь мне — это один из лучших советов, которые ты когда-нибудь получишь.

Хан медленно пошел прочь.

---

1) 2. В оригинале "the loose cannon" — буквально "незакреплённая (свободная) пушка". Идиома, пришедшая из времён парусного флота, означающая непредсказуемого, неуправляемого человека, от которого можно ожидать всего чего угодно, потенциальный источник проблем.

Вернуться к тексту

2) 3. В оригинале: "the Sol Ecliptic was a smaller mid-weight frigate" — "Сол Эклиптик" был малым фрегатом среднего веса". Исходя из названия, я изначально допустил, что "Sol Ecliptic" является систершипом "Rand Ecliptic", который Вукипедией классифицируется как "фрегат типа "Имперский II", что несколько не вписывается в понятие «малый фрегат» . Но ниже автор явно указывает модель корабля: DP-20, определяемую Вукипедией как кореллианская канонерка, так же относящуюся к классу фрегатов.

Вернуться к тексту

3) 4. Исключительно мой произвол. В оригинале: "We're fighting to restore justice..." Слово "justice" в английском имеет два значения: "справедливость" и "законность" ("fairness" and "legality"). В русском языке и жизни это два разных понятия. Поэтому, исходя из контекста, в данном случае более точным по смыслу я счёл словосочетание "восстановление законности". И таки да? Ви шо то имеете мене рассказать за "справедливость" в Старой Республике? ;)

Вернуться к тексту

4) 5. В оригинале: «wouldn't be derailed» — не сошла с рельсов.

Вернуться к тексту

5) 6. В оригинале: «You know the old maxim; take care that in fighting your enemy, you don't become it.»

Вернуться к тексту

6) 7. В оригинале: "on very rocky ground"… Но мы ж переводим на русский ;)

Вернуться к тексту