Адажио чёрной звезды (гет)

Первая попытка открыть глаза закончилась чуть ли не быстрее, чем началась. Яркий приторный свет, резанул словно по нервам, словно опасная бритва и, впитанные еще с древних времен инстинкты, молниеносно заставили меня снова зажмуриться и еще какое-то время побыть в темноте.

Во второй раз я рискнула попробовать открыть глаза лишь через несколько секунд, когда в голове уже мутилось от сильного запаха, который окружал меня со всех сторон, забираясь не только в ноздри, но и во все остальные отверстия. Мне показалось, что даже мои уши наполнились этим резким, словно басовитый и оглушающий паровозный гудок, ароматом, обволакивавшим мое сознание. Я закашлялась и, открывая глаза, попыталась пошевелится. Со второй попытки моя нервная система и органы чувств смогли наконец полноценно скооперироваться и вновь стать единым целым. Одновременно со зрением вернулся и слух, и мое восприятие тут же начал забивать неровный непрекращающийся шум, создаваемый, похоже, близко расположенной фермой или бойней.

Весь мир по левую сторону от меня, был наполнен чуть приглушенными визгами и криками, которые, кажется, принадлежали настоящим живым и очень злым или очень голодным свиньям. С правой стороны от меня видимо не было никого и ничего, что вообще могло бы производить хоть какие-то звуки. Там царил мертвый штиль и стояла покосившаяся решетка низенького забора.

Очень приметного забора, который, по-моему, существовал в Англии в единственном экземпляре. Он был полностью декоративным, так как в высоту он не достигал и трех футов, и через него могло запросто перемахнуть любое, даже не крупное, животное. Что уж говорить о людях, детях или, например, эльфах. Но примечательным в этом заборе, конечно, была вовсе не высота. В центре каждой секции, проржавевшей задолго до моего рождения, но все еще стоящей на своем месте оградки, неизвестный мастер середины прошлого века поместил изящный вензель с инициалами Л, К и Б выполненными в виде трех различных извивающихся змеек. Змейки на вензеле яростно шипели и, казалось, готовы в любую секунду набросится друг на друга, хотя какая уж тут дружба между змеями. Как оказалось, я пришла в себя на скамейке около прекрасно знакомого мне кладбища в Литтл-Хэнглтон, где я неоднократно бывала с Лордом, и где находились, уже много десятилетий как заброшенные, могилы его давно почивших предков и родственников. Лорд к своей родне явно никакого пиетета не испытывал, а может быть был на них сильно за что-то обижен. В любом случае, все те несколько раз, когда Лорд прибывал сюда и я присутствовала в его свите, могилы находились и затем оставались в дичайшем запустении. На большинстве были сбиты изображения и колдографии, так что опознавательными знаками служили лишь написанные готическими шрифтами имена и даты земного существования. На одной из самых последних, кажется, на могиле его родной бабки, не было даже обелиска. Кто-то вырвал его из земли и куда-то утащил, неизвестно за какой надобностью много лет назад. Унылое зрелище, напоминающее бессистемное нагромождение скучного серого камня.

Как меня сюда занесло и что я тут делаю? — подумала я, осматриваясь по сторонам и приглядываясь к людям, стоящим вокруг меня. Странно было прийти в себя в центре небольшого консилиума из трех человек, достаточно громко спорящих о том, что же им надлежит сделать прямо сейчас. Высокий и седой, когда- то бывший рыжим, а теперь начинающий лысеть, мужчина, одетый в серое, довольно невзрачное, хоть и теплое пальто. Явно не завсегдатай модных магазинов Косого переулка. Именно он только что убрал от моего лица ватку, с тем самым источником пробуждающих ароматов и сейчас, кажется, считал, что его участию в текущем эпизоде моей жизни уже пора заканчиваться.

— Я уже вызвал скорую помощь и скоро они будут здесь — присмотрите за ней ближайшие несколько минут. Я думаю, ее заберут в стационар. Завтра или послезавтра я, наверное, навещу ее в клинике или пришлю кого-нибудь. Удачи Вам, дамы! Да, и не забудьте записать ее контакты. — профессиональной скороговоркой выплюнул он, уместив всю эту довольно длинную фразу и последовавшее за ней прощание в какие-то сумасшедшие три-четыре секунды. Похоже, на одном глотке воздуха все успел произнести. По нему видно было, что он уже слишком торопится. И действительно. Взлетели в воздух полы его пальто, а затем он резко развернулся на каблуках прямо на одном месте и, не тратя просто так ни одной лишней секунды, скрылся в направлении ближайших кустов, на ходу достав из кармана волшебную палочку и, практически незаметным коротким движением кисти, накладывая на себя очищающее заклятье. Неприятный тип — успела подумать я, провожая уже четко сфокусировавшимся зрением скрывающуюся в тумане весеннего утра спину в сером пальто.

Две молоденькие девушки, к которым он обращался, судя по всему, были сильно удивлены его неожиданным, исчезновением, и с некоторой опаской изучали меня внимательными парами глаз, словно обдумывая что делать дальше.

— Со мной все в порядке — произнесла я довольно тихим голосом, давая этим дамам возможность так же ретироваться с максимальной скоростью. — Спасибо вам, я уже в норме.

Я пока не смогла понять, относятся ли эти две девушки к магическому миру или передо мной две маглы, так что старалась говорить максимально нейтрально. По ощущениям, мое магическое ядро, иссушённое в Хогвартсе, вновь начало наполнятся той самой живительной энергией, которую мы называли магией. Понемногу, буквально по капельке. Еще буквально пару секунд и ядро начнёт свое вращение где-то по середине моей груди. Я наконец-то снова смогу колдовать.

Стоящая прямо передо мной девица, приподняла воротник своей зеленоватой длиннополой магловской курточки и, явно перейдя на рабочий тон, задала мне вполне безобидный в любой другой ситуации вопрос:

— Мисс, Вы помните, как Вы здесь оказались и почему Вы были без сознания? — Я посмотрела на нее чуть расфокусировавшимся взглядом, усиленно изображая недоумение и непонимание. Ну как изображая. Так-то я действительно не помнила. Ничего. Ничего, что должно было объяснить вот это вот всё, происходящее со мной в эту секунду. В ответ на мое легкое качание головой, она, на удивление, обрадовалась и задала следующий вопрос, который видимо должен был меня к чему-то подтолкнуть:

— Что вообще последнее Вы помните? — И вот тут я ненадолго впала в прострацию. Я вспомнила собственную смерть! Вспомнила бешенный бег по коридорам Хогвартса, мертвую Тонкс и мертвого Уизли. Невероятный по исполнению трюк Прюэтт с исчезновением. Как уносилась в никуда, растворяясь в пустоте, моя магическая энергия и как остановилось ядро. Я помнила и момент смерти и то, что было непосредственно перед ним. Видимо, удивление и недоумения слишком резко отразились на моем лице, так как девушка резко отпрянула от меня, а вторая испуганно потянула из кармана своего полушубка палочку. Я замерла на скамейке, быстро соображая, что ничего правдивого говорить мне не следует. И что я действительно не понимаю, как оказалась тут на этой небольшой неказистой скамейке и вообще, что вокруг происходит.

Это что, воспеваемый маглами рай? На ад, каким его описывал Данте, окружающая действительность как-то не походила. Постаравшись расслабить мышцы лица, я все-таки ответила максимально четко и честно на заданный мне вопрос:

— Я не помню. Я вообще не помню, как тут оказалась.

На удивление, этот мой ответ полностью удовлетворил обоих, хотя вторая девушка так и не убрала свою палочку. Они, почему-то, считают меня опасной? Ха. У меня есть тысяча объяснений положительному ответу на этот вопрос. Магический мир, конечно, не так уж и мал, но мое лицо периодически мелькало в прессе последние два года и они, скорее всего, должны бы меня узнать.

— Вот и хорошо — внезапно произнесла первая и явно не торопясь уходить сделала пару шагов назад, отодвигаясь и давая мне больше пространства. Ах да, рыжий же просил их дождаться медиков и передать меня с рук на руки.

Вторая девушка по-прежнему держала палочку направленной на меня, хоть и не проявляла никакой видимой агрессии. Они так же не делали никаких попыток как-то меня задержать или наоборот приветствовать как полагается приветствовать ближайшую сподвижницу Лорда. В их глазах не всплыло узнавание, мгновением позже догадалась я. Они просто и без всяких хитростей ждут со мной медиков, чтобы сдать с рук на руки и, так же, как рыжий, покинуть это не самое приятное в Англии местечко. Но палочка была все еще направлена прямо мне в живот и мне это категорически не нравилось. Я решила испытать удачу и обратилась к первой, уже достающей из кармана своей курточки какую-то объемную и очень потрепанную записную книжку с воткнутой в переплет магловской ручкой.

— Не могли бы Вы попросить Вашу подругу не целиться в меня так явно. Как-то не уютно сидеть под палочкой.

А вот сейчас в глазах у первой мелькнуло что-то непонятное: страх, любопытство и ошарашенность одновременно.

— Вы что, знаете про магический мир? Вы волшебница?

Недоумение в ее голосе вряд ли можно было счесть наигранным. Девушка явно была чрезвычайно удивлена, и, я бы даже сказала, напугана. В ответ на мой утвердительный кивок, она как-то беспомощно развела руками, чуть не выронив записную книжку и взволнованно затараторила:

— Но у вас же нет магического ядра? Мистер Бэдж же проверял Вас лично прежде, чем наложить Обливэйт.

После этой фразы ее ладонь, совершенно по-детски, метнулась ко рту, как обычно делают глупые малыши, поняв, что сказали что-то совсем не то. А я, кажется, поняла почему у меня в голове такая зияющая пустота. Насколько я помню, Обливэйтом меня в жизни раньше не били. Хотя прелесть этого заклинания в том, что ты совершенно не помнишь, как его к тебе применяли. С равной вероятностью, можно подвергаться Обливэйту раз в неделю и ничего об этом не знать.

Первая отчаянно покраснела и внезапно затараторила, ничем уже не напоминая ту скучающую с блокнотом в руках девушку, какой она была всего несколько мгновений назад.

— Пожалуйста, извините нас. Не надо никому ничего докладывать. Это все какая-то нелепая случайность. Уверена, мистер Бэдж просто по ошибке стер Вам память за последние несколько часов. Мы думали Вы магла, а маглам же положено стирать память, если они видят наш мир. Мы, честно, не увидели, что вы наша. У вас же нет магического ядра. Может Вы сквиб? Только какой-то странный. — Слова потоком лились из ее рта, и я постепенно начала понимать, что именно произошло здесь в последние 10 минут.

Мне стерли память о нескольких последних часах моего существования, приняв за маглу, которая как-то оказалась там, где орудовали волшебники. А эти девочки, видимо, из команды зачистки, как мы называли промеж себя ребят из Контроля за сохранением статута секретности.

В это мгновение я почувствовала, как мое ядро вот уже несколько секунд как начало планомерное, все ускоряющееся вращение, вокруг своей оси, понемногу, небольшими ручейками наполняя мое тело магией. Я чувствовала, что оживаю и, Мерлин побери, это было прекрасно. Значит десять минут назад ядро было неподвижно и пусто, и меня приняли за маглу и стерли память. Мерлин! И как мне теперь понять, как я здесь оказалась и почему я не умерла?

— А вот сейчас я чётко вижу её ядро. Слабое, но вполне себе сформированное.-Внезапно произнесла вторая. Я выругалась про себя. Ошеломленная внезапным открытием о собственном Обливэйте, я перестала следить за второй, и она только что протестировала меня заклинанием. А я ведь даже не видела, как двигается ее палочка. Или она применила беспалочковый тест? Возможно. Для обливаторов это явно одно из самых ходовых заклинаний. Первая так же достала палочку и со словами:

— Извините, мне нужно убедиться, — направила ее на меня.

— Убеждайтесь, что уж — был мой положительный ответ.

Я действительно была не против получить еще один тест. Давно известно, что они безвредные и совершенно не ощутимы организмом.

— Да, есть ядро и причем не такое уж и слабое.

Действительно не слабое, ехидно подумала я, чувствуя всеми фибрами своей души, как все ускоряется вращение ядра и усиливается магический поток. Тоненькие ручейки последних мгновений уверенно превращались в полноводную реку, и я чувствовала, что это еще не предел. Например, я уже точно была способна аппарировать, и я явно не чувствовала вокруг никаких атниаппарационных чар.

Значит пришла пора прощаться. Осталось только решить куда именно прыгать и где мне сейчас можно перевести дух и прийти в себя. В Мэнор к Лорду я точно не собиралась. Судя по рассвету, убили меня несколько часов назад и примерно в полутысяче километров от Литл-Хэнглтон. Даже если он уже вернулся на свою базу, у меня не было ни малейшего желания видеть этого ублюдка. Кстати, почему я не чувствую метку? А ладно, потом разберусь, мысленно махнула я рукой и, изобразив короткий жест, должный изображать дружеское прощание, аппарировала прямо не вставая со скамейки в одно из наших старых убежищ времен еще первой войны, про которое, я точно знала, что там не должно быть никого из людей Лорда и где я сама могла отключить сигналки и открыть все магические защитные контуры. Надеюсь, девочек подобный финал нашего общения тоже отлично устроит. Нет тела — нет дела, как выражался когда-то бывший сотрудник Аврората Яксли.

Два удара сердца спустя, я появилась на еле живой веранде жутенькой развалюхи, в которую превратился некогда небольшой, но вполне добротный домик лесника, в самом уголке графства Нотингемшир. Я ни капельки не боялась, что мой покой тут будет кем-то нарушен и совершенно не ждала гостей. Убежище это когда-то создавал Крауч-младший по моему личному приказу и было оно не самым нужным и не самым богатым. Скорее наоборот. Тут мы тогда разместили самый минимум запасов, зелий и денег. Буквально на несколько человек. Запас, которого не хватило бы даже на одну нормальную операцию нашей стандартной боевой пятерке, но было вполне достаточно, чтобы несколько дней обеспечивать минимально необходимым одного-двух странников, каким я, собственно, сейчас и была. Из-за ничтожности этого схрона я и надеялась найти его не тронутым. Во время второй войны мы рачительно использовали подобные местечки из первой, но все, что мы расконсервировали до сегодняшнего дня были гораздо крупнее и намного богаче.

Этот же я где-то в глубинах своей памяти всегда держала про запас, на самый крайний случай, особо про него не болтая. Нет, когда, по приказу Лорда, я составляла список всех, вроде бы не затронутых десятилетием его и нашего отсутствия, схронов, с целью сбора ресурсов при подготовке ко второй войне, я прилежно включила в список и этот, добросовестно указав и координаты, и приметы для аппарации. Но, из-за своей ничтожности, в списке он был ровно в самом конце и там отдельно стояла пометка, что ничего интересного и значительного там нет и не планировалось. Пока мы воевали во второй магической, руки до этого домика так ни у кого и не дошли. А знающий о нем Круч-младший погиб, вряд ли успев кому-то что-то сообщить. Отправляясь сюда, я надеялась, что за время Интербеллума сам он не позарился на сохранённые тут несколько сотен галеонов и оказалась полностью права. Все замки были не тронуты. Чары рассеивания внимания, рассчитанные в первую очередь на маглов, так же продолжали исправно работать, так что, использовав стандартный пароль и начертав в воздухе сложную руну ключа, я спокойно попала в домик.

В старинных деревянных неуклюжих кухонных шкафах с рассохшимися, видимо еще лет сто назад, дверцами я нашла запас шоколада и круп. Там же лежала пара деревянных ящиков мясных и рыбных консервов, которые в семидесятые толи стащили с какого-то армейского склада, толи купили за недорого на тех же складах. По крайней мере, эмблема королевских ВВС Англии на них однозначно свидетельствовала, что взял их Барти не в ближайшем магазине. На мешочках с крупами эмблема была ровно такая же. В общем, благодаря обнаруженному тут же консервному ножу и оборудованному во дворе колодцу, я оказалась обеспеченной полезной и вкусной едой минимум на пару месяцев, если, конечно, я буду все это употреблять в одиночку. Правда, задерживаться тут на эту пару месяцев, в мои планы все-таки не входило. И было тому весьма много причин.

Быстро осмотрев запыленную кухню и наскоро перекусив первой попавшейся мясной банкой, я отправилась ворошить остальные запасы. Меня, прежде всего, интересовали зелья и палочки. И если зелья я действительно нашла в заколдованных сундуках, стоящих один на другом, в углу соседствовавшей с кухней комнаты, которую скорее всего использовали под столовую, то палочек на видных местах не было. Это стало для меня довольно серьезной и крайне неприятной неожиданностью, так как, ощупав всю свою одежду, я у себя своей палочки не нашла. Конечно, я умею колдовать и без нее, но у беспалочковой магии есть масса совершенно неудобных ограничений. Взять хотя то, что беспалочковые заклинания скорее имеют объемный эффект, чем точечный. Например, открыть консервную банку с палочкой в руке я смогла бы, потратив полсекунды и одно Режущее, а вот без палочки я, скорее всего, превратила бы банку вместе со всем содержимым в одну кучу металлизированного неаккуратного фарша. Ювелирно направить заклинание без палочки невозможно. Так что сейчас я могла спокойно аппарировать, спокойно колдовать заклинания типа Бомбард или, того же бытового сканера, но вообще не могла ничего подобного Экспелиармусу или Аваде. Эти необходимо нацеливать точно и тщательно. Они вообще не созданы для работы по площадям и объемам. Так же и все, что связано с трансфигурацией. Нет, конечно, можно превратить что-то большое и бесформенное в что-то тоже большое, и столь же бесформенное и без палочки. Подушку я запросто превращу в пуфик и наоборот, но, чтобы превратить стул в вазу, однозначно нужна палочка.

Отступая чуть назад, именно поэтому я очень радовалась обнаруженному в ящике для посуды на кухне консервному ножу. Тщательно пережевывать металло-мясной фарш, аккуратно, словно рыбьи косточки, вычленяя из него языком кусочки стенок и крышек консервной банки мне совершенно не хотелось.

Я осмотрела и последнюю комнату, в центре которой стояла достаточно массивная, темного дерева, двухспальная кровать и единственный, не менее массивный шкаф для одежды, но результат не порадовал. Пусто и нет даже постельного белья. Уже успев слегка расстроиться, я занялась простукиванием полов и стен в поисках тайников и прочего подобного, но, к сожалению, вообще ничего не обнаружила. Я вернулась в столовую и еще раз внимательно осмотрелась. Где-то еще должны были лежать деньги. Немного. Порядка двух сотен галеонов. Ровно столько чтобы спокойно один раз зайти в аптеку за зельями или к мастерам за парой артефактов при необходимости. Война, даже в семидесятые, была чертовски дорогой штукой. Я по третьему разу осмотрела столовую, все еще отчаянно надеясь, что в ней есть что-то сокрытое. Слева направо, от двери к двери. Небольшое кресло слева от двери в кухню. Пустое и неказистое. Книжный шкаф с прозрачными и непрозрачными створками дверок, заполненный непонятными книгами и вполне понятными путеводителями по всем графствам Англии и Уэльса. Небольшое рабочее бюро с дюжиной не менее крупных ящичков и стул, стоящий сбоку от него. Чтобы не мешал на проходе. Те самые два сундука с зельями в углу и последнее и самое центральное место занимал столь же монументальный, как и вся остальная древняя мебель, обеденный стол, почему-то вообще без стульев.

В поисках денег я сначала открыла бюро, пересмотрев все его ящики, и в одном из них нашла полную нераспечатанную чековую книжку с привязкой к какому-то неизвестному мне безымянному счету в Гринготтсе. Опять же, обычная практика для нас в дни первой войны. По заданию Лорда, наши люди открыли множество таких вот небольших анонимных счетов, воспользоваться которыми мог любой, имеющий привязанный к счету чек. Исходя из каких-то неведомых мне правил внутренней безопасности, гоблины не разрешали иметь на таких счетах более пяти тысяч галеонов, однако не ограничивали никак в количестве выпущенных чековых книжек, беря с нас за выпуск каждой такой достаточно много денег. Книжку я, пока, оставила в ящике как есть. Счёта, к которому она была привязана, я на память не вспомнила. Совершенно не знакомое сочетание букв и цифр. В каком он состоянии и осталось ли на нем вообще хоть что-нибудь, или, например, было конфисковано Аврорами пятнадцать лет назад, тоже не имела ни малейшего представления, как и кто его открыл и кто получит сигнал о том, что я пришла в одно из отделений банка с таким уникальным чеком. Да и чтобы воспользоваться им надо было лететь в Лондон или в Эдинбург, что в принципе могло быть для меня достаточно проблематично. Захлопнув единственный наполненный хоть чем-то ящичек бюро, я двинулась к книжному шкафу, лелея надежду найти деньги и палочку там. Открыв центральную непрозрачную дверь, я увидела на нижней, свободной от книг, полке искомый кошелек, судя по размеру хранивший в себе искомые две сотен галеонов. А вот на обратной стороне дверки крепилось ростовое зеркало, отразившее меня во всей красе. И я сейчас не иронизирую. Из зеркала на меня смотрела я, но в очень неожиданной интерпретации.

Я, конечно, сразу же узнала себя в девушке, одетой в вязаное платье малинового цвета, которое я наблюдала на себе последние полчаса с момента моего пробуждения на кладбищенской скамейке, однако что-то с моим отражением было сильно не так, и спустя пару мгновений я осознала необычное. Мои волосы. Когда-то иссиня-черные, как моя девичья фамилия, но поседевшие жутко раздражающими меня неровными клоками в Азкабане. Восстановлением которых я истово занималась все свои три года жизни после тюрьмы, и умерла, так и не добившись приемлемого результата. В зеркале они отражались как единая антрацитово-черная масса, без единой седой прожилки. Я тут же поднесла косу к глазам, чтобы убедиться, что зеркало мне не врет и не показывает мне то, что я хочу видеть, вместо того что есть на самом деле. Попадались мне в моей жизни и такие зеркала. Да чего только не попадалось в хранилищах артефактов старых семей.

Коса тоже была черная. Довольно быстро перебирая пальцами, я распустила свое обычное боевое плетение, и почувствовала, как ранее туго стянутые в толстый трос волосы ровным и длинным каскадом падают мне на плечи и спину. О, Мерлин!

Видимо то, что я сперва обратила внимание на волосы, а уже потом додумалась внимательно рассмотреть в мутном старом зеркале все остальное, было вызвано тем, что в помещении было довольно темно и прочие штрихи как-то не сразу бросались в глаза. Не сразу, но тем не менее. В зеркале отражалась я, какой я была примерно где-то на последнем курсе Хогвартса или сразу после его окончания, ровно тридцать лет назад.

Мерлин! Как такое возможно? Увидев такую метаморфозу, я первым делом подумала еще раз о специально искажающих отражения магических зеркалах, которые какой-то непонятный человек зачем-то разместил в одном из наших запасных схронов. Надо было срочно убедиться, что это именно так и я, буквально ломая ногти об крючки, бросилась снимать с себя платье и остальные предметы одежды. Как бы я не держала под контролем свои мысли, в тот момент меня заполнила дикая надежда, что это никакая не магия искажающего зеркала, а самое настоящее чудо, внезапно ворвавшееся в мою, казалось бы, подошедшую к финалу жизнь.

Нащупав на груди завязки, я дернула узел и распустила их со всей возможной скоростью. Затем настал черед рукавов — я отщелкнула запонки и даже не подумала как-то аккуратно их вынуть — они просто упали на пыльный лакированный деревянный пол. Я не обратила на это ровным счетом никакого внимания. Еще несколько секунд и я смогла достать руки из рукавов и, после, выдернуть шнуровку на поясе. Платье, шурша и пытаясь зацепиться за чулки сползло на пол. Через мгновение туда же полетела и майка-комбинация, которая обнаружилась под платьем, и я, замирая от счастья, начала рассматривать свое новое старое тело.

Зеркало говорило правду! Если мои глаза мне не врут, то я видела себя же, но гораздо моложе моих нынешних сорока семи лет. Словно зачарованная, я еще раз медленно осмотрела всю себя. Обзор мне слегка закрывала высокая стоячая грудь, какой она у меня была до Азкабана, где скудность питания и многолетний невроз от соседства с Дементорами пагубно сказались на моей форме. Мы все там изменились одинаково. Я, Алекто, Роза — все мы годами мучительно смотрели, как старели и иссыхали наши тела под беспощадным воздействием магии стражей северной тюрьмы. Я попала в Азкабан, когда мне только исполнилось тридцать, и я была самой старшей из женщин — пожирателей смерти на нижнем уровне островной тюрьмы. Кэрроу в восемьдесят первом было двадцать пять, а Розе и вовсе двадцать два. Но сейчас я видела всю себя ровно как было раньше — моя грудь весьма красиво стояла, выпустив вперед ровные ореолы сосков. Моя кожа на вид и на ощупь была упругой и нежной, какой могла быть только у молодой девочки, только-только вставшей на путь становления женщиной. У меня не было живота ни в Азкобане, ни во время второй магической, но я и тогда не могла похвастаться столь приятной формой животика, как была у моего тела сейчас. Стройные и тонкие ноги, обтянутые чулками, завершали картину волшебного превращения. Скинув туфли и потянувшись руками снять чулки, я заметила, наверное, самую радостную перемену в моем организме. Левое предплечье было девственно пусто.

Все еще не до конца веря в происходящее я крутила рукой перед собой так и этак, окончательно убеждаясь, что на белой коже больше нет знака с черепом и змеей! Метки не было! Как это произошло и куда она делась я подумаю позже, а сейчас я безапелляционно позволила себе поверить в невероятное чудо и несколько минут кричать, смеяться и даже счастливо подвывать от радости. Наверное, со стороны я, голая, в одном чулке, радостно визжащая и скачущая по комнате вокруг мебели, словно у меня не две ноги, а минимум восемь, смотрелась довольно комично, но слава Мерлину, у моего внезапного праздника вообще не было зрителей. Судя по состоянию дома и легкому остаточному ощущению от снятого стазиса, тут последние десятилетия не появлялись даже пауки и муравьи. Так что, моих танцев никто не увидел и моих воплей никто не услышал. Стыдиться мне придется в будущем только перед самой собой, а это уже, можно сказать, даже и не стыд вовсе, а так, забавные личные воспоминания.

Немного успокоившись, я все же добралась до кошелька и пересчитала наличность. Все, как и должно быть. Ровно две сотни галенов с точностью до последней монетки. Деньги — это прекрасно, резюмировала я результаты своих поисков и неспешно начала одевать столь споро сброшенное пару минут назад платье. В доме все-таки было зябко, а согревающие чары без палочки я наложить не могла, не рискуя нанести своему новому телу легкие ожоги. И у меня теперь были деньги чтобы палочку купить. Без нее я чувствовала себя слишком не защищенно и уязвимо. На каком-то уровне души, палочка уже воспринималась, как тот самый атрибут, который разделяет свободную волшебницу и узницу жутковатого острова в Северном море. Есть палочка и ты отличный боевой маг, командир отряда и лицо приближенное к Лорду. Нет палочки, и ты всего лишь практически безымянная заключенная нижнего уровня Азкабана. Да, вот такая милая в Азкабане традиция, берущая свое начало вроде где-то в шестнадцатом веке. Попадая в это заведение, заключенный лишался не только права на тепло, но и права на имя. Мы все были там безликими нумерологическими аббревиатурами — странными сочетаниями букв цифр и символов.

Выдернутый впопыхах из платья шнурок корсажа никак не хотел вставляться обратно. Борьба с ним заняла у меня несколько минут, однако это положительно сказалось на моем состоянии. Необходимость проделать непростую и кропотливую работу, позволила мне взять себя в руки и успокоится. Наконец я была одета и практически готова к путешествию. Оглядев еще раз выложенные на столе двести галеонов, я отделила от них примерно четверть и ссыпала назад в кошель. Думаю, мне этого хватит, чтобы купить и палочку и кое-что из одежды, если получится. Не став повязывать его на пояс, хоть у него и были предусмотрены для этого завязки, я сжала кошелек в левой руке и двинулась на улицу. Аппарировать всегда легче на открытом воздухе. Никогда не пыталась понять теорию, почему именно так, но факт есть факт. Когда прыгаешь с улицы и на улицу, голова кружится намного меньше и содержимое желудка не пытается выпрыгнуть из-под ребер наружу. Думаю, я уже готова к следующему прыжку. С приятным хлопком я ненадолго исчезла с опушки Нотингемширского леса.