Двенадцать альтернативных способов применения крови дракона (гет)

Гризельда Лестрейндж с нетерпением ждала Хэллоуин, и дело было даже не в том, что именно в этот день Кубок Огня должен был назвать имя чемпиона Хогвартса. По какой-то нелепой случайности каждый год 31 октября в Хогвартсе творилось чёрт пойми что, и это неимоверно её веселило.

Три года назад в подземельях бродил настоящий тролль. Два года назад кто-то напал на кошку Филча и написал кровью на стене предупреждение о Тайной Комнате. А в прошлом году беглый убийца Сириус Блэк умудрился проникнуть не только в замок, но и в гриффиндорскую гостиную.

И все эти события так или иначе крутились вокруг имени одного конкретного студента.

Гарри Поттер.

Зельда лениво перебирала вилкой кусок «кровавого» кекса, размышляя, чем на этот раз отличится знаменитый «мальчик, который выжил». Она готова была поставить десять галлеонов на то, что вечер не обойдётся без сюрпризов.

Её размышления прервал взволнованный шёпот слева:

— Говорю тебе, он настоящий!

Она повернула голову и увидела двух первокурсников, уставившихся на лежащее среди винограда марципановое пирожное в виде оторванного пальца. Миндальный ноготь, капля красного желе под ним — выглядело отвратительно правдоподобно.

— Не гони, — отмахнулся второй мальчишка. Он был рыжеволосым и веснушчатым, словно в Слизерин его подкинула семейка Уизли. — Это просто сладость.

— Да нет же, ты посмотри, — там под ногтем кровь!

Рыжеволосый скривился, но любопытство пересилило — он медленно потянулся…

Гризельда незаметно провела волшебной палочкой под столом, и марципановый палец дёрнулся.

Первокурсник завизжал так, что даже мандрагоры профессора Стебль умерли бы от зависти. Опрокинув кубок с тыквенным соком, он рванул прочь, едва не сбив по дороге старосту факультета Люциана Боула. Проскочив сквозь мирно парящего Толстого Монаха — привидение лишь укоризненно покачало головой, — мальчик выбежал прочь из Зала.

— И как он с такими нервами ходит на уроки профессора Снейпа, — процедила Лестрейндж, подмигнув оставшемуся мальчишке.

Тот сначала фыркнул, но, встретив её взгляд, внезапно замолк. Улыбка застыла, затем медленно сползла с его лица. Он резко потупился, будто случайно увидел что-то жуткое в глубине её бесцветных глаз, и быстро отвернулся, сжавшись на скамье.

Она не смогла скрыть довольную улыбку.

День не день, если мерзкая карга Гризельда Лестрейндж не напугает какого-нибудь первокурсничка до усрачки.

Опершись на руку, она лениво обвела взглядом Большой зал — сегодня он по традиции преобразился до неузнаваемости. Тысячи вырезанных тыквенных голов пылали оранжевым светом, а их зловещие гримасы отражались в позолоченных кубках и полированных столовых приборах. Под потолком, среди клубящихся свинцовых туч — сегодня заколдованный свод отливал тревожным багрянцем, — носились стаи бумажных летучих мышей — их специально для праздника оживил заклинанием профессор Флитвик. Они не просто летали, а исполняли настоящие воздушные пируэты, то пикируя вниз, то кружась в причудливом танце. Одна особенно наглая мышь устроилась на плече у Драко Малфоя, заставив того дёрнуться и недовольно смахнуть её прочь.

В воздухе разливались ароматы печёных яблок, шоколада и жжёного сахара. Вдоль слизеринского стола были расставлены миниатюрные скелеты со свечами, а на золотых тарелках, кроме привычных блюд, прятались и «подарочки» от домовых эльфов — дрожащие глазные яблоки из желе, кексы с сочащейся «кровью» и ядовито-красные мухоморы из безе.

Если бы кто-то спросил об этих угощениях Зельду, она бы ответила, что на столе не хватает пары-другой бутылочек пряного гранатового пунша да печенек с предсказаниями чьей-нибудь мучительной смерти.

Хоть подавайся в организаторы на следующий год!

— Сколько можно ждать! — нервно выкрикнул Кассиус Уоррингтон, вырывая Зельду из мыслей. Его бледные пальцы барабанили по столу.

Из всего Слизерина лишь четверо осмелились бросить имена в Кубок Огня. Причём двое из них — Лестрейндж и Уоррингтон — были шестикурсниками.

— Смотрите, Дамблдор встаёт! — Эдриан Пьюси поднял руку, и взгляд Зельды скользнул к преподавательскому столу.

Директор действительно поднимался со своего места. По дороге он что-то шепнул суровому директору Дурмстранга, Игорю Каркарову. Тот закатился искусственным смехом — настолько громким, что в его искренность мог поверить разве что глухой. Рядом восседала величественная мадам Максим. Она постоянно подливала себе в бокал вино и с лёгким пренебрежением разглядывала угощения, будто ожидала, что одно из них вот-вот оживёт и попытается её укусить.

Закончив разговор, Дамблдор направился к кафедре в виде совы. Стоило директору отвернуться, как улыбка Каркарова мгновенно сползла с лица.

— Кубок Огня вот-вот примет решение, — объявил Дамблдор, и зал тут же смолк. По взмаху его руки тарелки на столах засияли первозданной чистотой.

— Куда?! Я ещё не наелся! — раздался возмущённый голос со стола Гриффиндора.

Нервная обстановка тут же сменилась весёлыми смешками.

— Не волнуйтесь, мистер Финниган, — добродушно улыбнулся директор. — После объявления чемпионов вас ждёт грандиозный торт в виде Астрономической башни. Трёхметровый. С мерцающими звёздами и засахаренными лимонными дольками.

Он заговорщицки приложил палец к губам.

— Но, разумеется, я вам этого не говорил. Это же сюрприз.

Ещё один взрыв хохота. Даже слизеринцы не удержались — кто-то фыркнул, кто-то покачал головой. Когда Дамблдор поднял руки, зал снова затих.

— Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к сто­лу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Вот он. Момент.

Зельда перевела взгляд на Кубок Огня. Синее пламя плясало в его чаше, отбрасывая дрожащие блики на лицо профессора. Оно казалось живым — то вздымалось выше, то опадало, словно дышало в предвкушении.

Она представила, как через несколько минут этот огонь выплюнет пергамент с её именем. Как вытянутся физиономии слизеринцев, не ожидавших, что их представителем станет та самая Лестрейндж. Как гриффиндорцы побледнеют от ярости, а хаффлпаффцы беспомощно заморгают. А рейвенкловцы… Эти всезнайки наверняка начнут тут же анализировать её шансы, перешёптываясь и сверяясь с какими-то древними фолиантами и расположением планет в третьем доме.

Она представила, как поднимется, медленно пройдёт между столами, чувствуя на себе сотню глаз, — завистливых, восхищённых, злых.

А потом вернётся в свою лабораторию и напишет письмо дедуле Лестрейнджу. Старик наверняка осушит полпогреба огненного виски, когда узнает, что его внучка стала чемпионкой Хогвартса. Возможно, даже напоит дядюшку Лео. Какой же пир они закатят!

Пальцы под столом сжали колени так сильно, что ногти впились в кожу даже сквозь колготки. Кассиус Уоррингтон нервно ёрзал на скамейке, а сидящие рядом товарищи по квиддичной команде поддерживали его дружелюбными хлопками по плечу.

Лестрейндж поддерживать было некому, поэтому она сжала зубы и мысленно приказала себе успокоиться.

Дважды Кубок наливался красным и, громко чихнув, выплёвывал обгоревшие куски пергамента. Виктор Крам — чемпион Дурмстранга, и Флёр Делакур — Шармбатона.

Прежде, чем из артефакта выскочил третий кусок пергамента, Зельда успела перехватить направленный на неё взгляд профессора Снейпа. Он едва заметно кивнул, и она почувствовала, как по спине разлилось тепло. Старый добрый «ужас подземелий» не бросил свою младшую коллегу в одиночестве. Она улыбнулась в ответ чуть кривоватой улыбкой, но профессор уже перевёл взор чёрных, как жуки, глаз на Кубок Огня.

Всё опять повторилось: огонь покраснел, искры рассыпались по воздуху, и третий обгоревший пергамент вырвался из пламени. Совершив несколько медленных кульбитов, он оказался в руках Дамблдора.

Моё имя. Пусть там будет моё имя.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

Гул одобрения прокатился по залу, но настоящий взрыв произошёл у стола Хаффлпаффа. Студенты в жёлто-чёрных галстуках вскочили со своих мест, перекрывая все остальные звуки нечеловеческими криками. Некоторые колотили кулаками по столу, другие обнимались, подпрыгивая на месте, — их ликование напоминало бурлящий котёл, готовый вот-вот взорваться.

Седрик поднялся со своего места, и даже в полумраке зала, освещённого лишь трепещущим светом свечей, было видно, как его лицо озарилось счастливой улыбкой. Но вместе с тем он выглядел искренне смущённым — его брови слегка приподнялись, а рука непроизвольно потянулась к затылку в характерном жесте скромности. Когда он пошёл между столами, его осанка говорила о спокойной уверенности, но лёгкий румянец на щёках выдавал волнение.

Глаза Зельды сузились, когда она наблюдала, как Диггори проходит мимо слизеринского стола. Его движения были плавными, без тени высокомерия, — и именно это раздражало больше всего. Не то чтобы она ожидала от него глупой самодовольной ухмылки, но хоть капля надменности сделала бы этот момент чуть менее невыносимым.

Рядом с ней Уоррингтон резко вдохнул, его пальцы вцепились в край стола так, что костяшки побелели.

— Идиотский кубок, — прошипел он сквозь зубы. — Какого дьявола он выбрал этого хаффлпаффского ублюдка?

Гризельда не ответила. Её внимание привлекло нечто другое — все факультеты искренне хлопали и радовались за Диггори. Вот ведь! Даже рейвенкловцы, которые обычно считают всех остальных интеллектуально неполноценными, признают Диггори достойным.

Она перевела взгляд на преподавательский стол. Снейп наблюдал за происходящим с обычным каменным выражением, но уголок его рта дёрнулся, когда Диггори приблизился. Мадам Максим одобрительно кивнула, а Каркаров — тот вообще снизошёл до едва заметной ухмылки.

Прекрасно. Просто замечательно. Весь мир влюбился в этого хаффлпаффского барсука.

Зельда потянулась за бокалом тыквенного сока — ей нужно было как можно скорее выпить эту мерзкую гадость, чтобы хоть немного отвлечься от зарождающегося раздражения.

— Ну что ж, — прошептала она себе, делая глоток отвратительного пойла, — похоже, придётся искать другие способы прославиться.

— Диггори такой красавчик, — между тем протянула Джемма Фарли. Она подпирала подбородок ладонью и провожала томным взглядом уходящего вместе с Макгонагалл хаффлпаффца.

Кассиус Уоррингтон повернулся к ней с таким выражением, будто она предложила ему выпить баночку жидких соплей.

— Кубок сломан, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Его голос дрожал от ярости. — Я напишу в Министерство! Пусть разберутся, кто зачаровал его выбрать этого кретина… Всем же очевидно, что чемпионом должен был стать я…

— Кубок зачарован выбрать самого достойного, Касси, — рассматривая свои ногти, едко проговорила Гризельда, — так что у тебя изначально не было шансов.

Накопившееся за недели напряжение требовало выхода, а что могло быть лучше, чем поддеть самовлюблённых идиотов-однокурсничков?

— Заткни пасть, Лестрейндж! — бросил через стол Эдриан Пьюси. — Твоего никчёмного мнения никто не спрашивал.

Уголки губ Гризельды медленно поползли вверх.

— Эдриан, мальчик мой, — она заговорила мягким голосом, словно обращалась к глупому маленькому ребёнку, — я вижу, ты всё-таки избавился от растущего из ушей гнилого лука. Какой же молодец. — Она театрально захлопала в ладони. — Кстати, недавно обнаружила в семейной библиотеке новую занимательную порчу… Хочешь, покажу?

Пьюси побледнел, а его руки непроизвольно потянулись к ушам.

— Хватит, Лестрейндж. — Люциан Боул поднялся во весь свой немалый рост. Его ноздри раздулись, как у разъярённого гиппогрифа. — Ещё одно слово, и ты лишишь факультет двадцати баллов.

Гризельда лениво отстранилась от стола.

— Я всего лишь следую совету профессора Снейпа. — Она развела руками. — Он настаивает, чтобы я больше… социализировалась. Разве не видите, какая прекрасная беседа у нас получается?

— Смотрите! — закричал кто-то из зала, и все взгляды направились в сторону Кубка огня.

Артефакт снова покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя, выбрасывая ещё один пергамент.

Дамблдор воззрился на него и, кашлянув, через несколько мгновений сказал:

— Гарри Поттер.

Гризельда не смогла сдержать хохот. Её смех, резкий и колючий, разорвал ошеломлённую тишину зала. Она попыталась прикрыть рот ладонью, но это мало помогло — плечи тряслись от беззвучных спазмов.

Однако никому не было дело до Лестрейндж — все взгляды были прикованы к щуплому очкастому гриффиндорцу. Его подружка-маглорождённая с пышными волосами буквально вытолкала Поттера из-за стола. Мальчик выглядел настолько ошарашенным, таким невинным в своём недоумении, что Гризельда даже почувствовала к нему что-то вроде жалости.

Она насмешливо покачала головой и вновь отпила из кубка.

Хэллоуин. Поттер. Какая-то неведомая хрень.

Классика.

* * *

Гризельда Лестрейндж редко посещала общую гостиную Слизерина. Обычно она предпочитала уединение в своей лаборатории, где среди склянок с зельями и многочисленными книгами по зельеварению чувствовала себя куда комфортнее, чем в обществе однокурсников. Но сегодня — сегодня она сделала исключение. Мысль о том, как будут рваться задницы у слизеринцев при обсуждении Диггори и Поттера, оказалась слишком заманчивой.

Она устроилась в углу, на самом краю кожаного дивана, недалеко от небольшого аквариума с несколькими черепахами. В руках у Лестрейндж был увесистый том по магической антропомантии⁽¹⁾ — книга с потрёпанным переплётом и иллюстрациями, от мерзости которых у нормального человека скрутило бы желудок. Летом она нашла её в фамильной библиотеке Лестрейнджей и прихватила с собой исключительно для того, чтобы подлить масла в огонь своей репутации. Настороженные взгляды, украдкой брошенные в её сторону, лишь подтверждали, что затея удалась. Недавно она узнала, что в рейтинге «ненормальных уродов Хогвартса» занимает всего лишь третье место после Снейпа и Грюма. Уступать Снейпу было, конечно, естественно, а вот с бывшим аврором Грюмом можно было и посоревноваться. В конце концов, не его считают дочерью милашки Беллы и Лорда Волдеморта.

— Как этот смердяк Поттер умудрился стать участником?! — картинно вздыхал Малфой, расхаживая по общей гостиной Слизерина. Его бледное лицо искажала гримаса отвращения, а платиновые волосы беспорядочно топорщились — видимо, он уже успел несколько раз схватиться за них в приступе ярости.

Его свита, рассевшись вокруг, поддакивала неровным хором.

Зельда наблюдала за этим спектаклем, пряча улыбку за длинными волосами.

Драко злится. Драко возмущается. Драко негодует.

Весь Слизерин знал, что у младшего Малфоя была патологическая, почти болезненная одержимость Поттером. Стоило Гарри чихнуть, Драко уже придумывал, как превратить это в личное оскорбление.

— Дамблдор ему помог, ведь это же его люби-и-и-менький Поттер, — мерзко заблеял Малфой, искажая голос до противного визга.

Зельда почувствовала резкое желание применить на нём «Обезъяз» — в прошлом году профессор Снейп великодушно поделился этим чудесным заклинанием со своей подопечной, и она уже не единожды использовала его на однокурсниках. За что потом чистила котлы всё у того же великодушного профессора Снейпа.

— Поттер — задавака и дурак. Он просто жить не может без славы, — встряла Паркинсон, ехидно поджимая губы.

Она не сводила глаз с Малфоя, словно ожидая, что он осыплет её похвалами. Драко снизошёл до одобрительного кивка, и Пэнси зарделась, будто получила Орден Мерлина самой что ни на есть первой степени.

— Пэнс права, — величественно согласился Малфой. — Мы обязательно проучим Поттера. Но и Диггори я отказываюсь поддерживать.

Кассиус Уоррингтон, до этого молча сидевший в кресле у камина, резко поднял голову. Его обычно бледное лицо исказила гримаса ярости.

— Хаффлпаффский ублюдок, — прошипел он, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. — Как он вообще осмелился участвовать? Неужели кто-то действительно считает его лучше нас?

Блейз Забини — если Зельда правильно помнила, он учился на четвёртом курсе вместе с Малфоем, — ехидно заметил:

— Ну, Кубок-то выбрал его, а не тебя, Кассиус. Видимо, считает.

Уоррингтон вскочил, словно его ужалили.

— Я же сказал, что Кубок сломан! — закричал он. — Какой из Диггори чемпион? Он — посредственность!

— Он даже в квиддич играет по-хаффлпаффски, честно и скучно! — влез в разговор Пьюси, и другие члены его команды согласно закивали.

— Надеюсь, они оба сдохнут на первом же задании, — злобно добавил Уоррингтон, потирая руки с таким видом, будто уже видел эту картину перед глазами.

Гризельда насмешливо закатила глаза.

Какой же он плохой актёр.

— Тот, кто помог Поттеру стать чемпионом, подписал этому смердяку смертный приговор, — добавил Драко, и в его голосе прозвучала нарочитая торжественность.

Зельда почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В словах Малфоя была зловещая логика. Она с громким хлопком закрыла книгу, привлекая всеобщее внимание.

— А ведь ты прав, Малфой, — медленно произнесла она, поднимаясь с места. — Турнир — идеальный способ избавиться от «мальчика, который выжил».

В гостиной воцарилась тишина. Все взгляды устремились на неё.

— Что ты несёшь, Лестрейндж? — скривился Уоррингтон.

— А ты подумай сам, если, конечно, есть чем, — ответила она, задумчиво прикладывая палец к подбородку. Уоррингтон и его прихвостни тут же вскочили, хватая палочки, но Лестрейндж даже не дрогнула. — Есть надоедливый мальчишка, которого не смог убить величайший тёмный маг столетия. Есть турнир, известный своими смертельными случаями. — Она сделала паузу, давая словам проникнуть в сознание слушателей. — И если поместить первого во второе…

Зельда провела руками в воздухе, изображая нечто вроде магического взрыва.

— …то на одного Гарри Поттера в мире может стать меньше. А магический контракт, который обязывает каждого чемпиона участвовать, только повысит шансы его невыживаемости.

— Хочешь сказать, кто-то решил подставить Поттера? — саркастично переспросил Кассиус. Его дружки заржали, но смех звучал нервно. Только Малфой побледнел, осознавая, по всей видимости, что слова Лестрейндж могут быть правдой, и тогда его «люби-и-и-менький Поттер» не доживёт даже до Святочного бала.

— Я ничего не хочу сказать, просто размышляю. — Зельда безразлично пожала плечами.

Последнее, чего она хотела, — чтобы подумали, будто она беспокоится о Поттере. Если не считать, что Избранный становился источником её веселья каждый Хэллоуин, ей до мальчишки не было ровным счётом никакого дела.

— И кто же это мог устроить, раз ты у нас такая умная? — Уоррингтон выступил вперёд, его палочка теперь указывала на её грудь.

Зельда медленно обвела взглядом присутствующих, задерживаясь на каждом чуть дольше необходимого.

— Ты, — сказала она, глядя прямо на Уоррингтона.

Затем посмотрела на Пьюси.

— Или ты.

— Что? — Эдриан отпрянул, как от удара.

— Или я, — одновременно с ним добавила Зельда. — Или Дамблдор. Или, — она осклабилась, — может, сам Лорд Волдеморт?

В гостиной стало так тихо, что слышно было, как потрескивают дрова в камине. Некоторые студенты невольно поёжились — имя Тёмного Лорда редко произносилось вслух, даже в Слизерине.

— Или любой волшебник, достаточно умный, чтобы применить, например, «Конфундус» к Кубку, — закончила она, снова пожимая плечами. — Хотя, если так подумать… — Её взгляд красноречиво скользнул по Уоррингтону и Пьюси. — Некоторые в этом списке явно лишние.

Пауза длилась ровно столько, сколько нужно было Кассиусу, чтобы осознать оскорбление.

— Да как ты смеешь! — Его голос сорвался на визг, когда он резко взмахнул палочкой.

Зельда даже не моргнула. Её собственная палочка уже описывала в воздухе сложную траекторию, создавая перед ней полупрозрачный щит как раз в тот момент, когда красноватый луч заклинания врезался в защиту и, отрикошетив, попал в стоящего позади Грэма Монтегю. Тот взвыл, хватая себя за лицо, — на нём моментально выскочили огромные гнойные прыщи.

— «Фурункулюс»? — Зельда приподняла бровь, её голос звучал почти разочарованно. — Серьёзно, Касси? И ты ещё удивляешься, почему Кубок выбрал Диггори?

— Заткнись, сука. — Уоррингтон побагровел от ярости. — Сейчас я покажу тебе, что такое настоящая магия.

Его следующее движение палочкой было странным, неестественно изогнутым. Лестрейндж почувствовала, как по спине пробежали мурашки, — она узнала этот жест. В тот же миг её палочка описала резкую дугу, превращая ближайшее кресло в огромный камень.

Ярко-красная вспышка «Круциатуса» ударила в него, осыпая гостиную искрами. Тут же поднялась паника — кто-то кричал, кто-то прятался за диванами, кто-то бросился к выходу, явно собираясь позвать Снейпа.

— Круцио! Круцио! — Голос Уоррингтона становился всё более истеричным с каждым заклинанием, однако все его попытки достать Лестрейндж пыточным разбивались о её высокие навыки трансфигурации.

Мерлин, храни Макгонагалл!

— КРУ-УЦИО!

Выкрикнув заклинание в последний раз, Уоррингтон тревожно замолчал. Сосчитав про себя до пяти, Гризельда аккуратно выглянула из-за камня. Парень лежал на полу, тяжело дыша, его лицо покрылось испариной. Друзья беспомощно толпились вокруг, не решаясь прикоснуться.

— Впечатляющая демонстрация, Касси. — Зельда невозмутимо отряхнула мантию. — Участвуй ты в турнире, точно бы победил, — все остальные чемпионы просто померли бы со смеху.

Возмущённый словами однокурсницы, верный друг Уоррингтона Эдриан Пьюси тут же взмахнул палочкой, намереваясь проклясть её, но Зельда и тут оказалась проворнее.

— Даклифорс!

Жёлтый луч поразил Пьюси точно в грудь. Его тело начало сжиматься, кожа покрывалась белоснежными перьями, а нос вытянулся в оранжевый клюв. Через секунду на месте студента стоял растерянный белый селезень. Жалобно крякнув, он бросился прочь, неуклюже шлёпая перепончатыми лапами по каменному полу. Двое оставшихся друзей Уоррингтона кинулись вслед своему неудачливому товарищу.

Лестрейндж хихикнула, оглядев дело своих рук, и уже намеревалась уйти восвояси, как дверь в гостиную вдруг распахнулась и перед студентами предстало воплощение судного дня — декан Слизерина.

— Что. Здесь. Происходит.

Каждое из слов он произнёс с такой непередаваемой гаммой чувств, что каждый в гостиной почувствовал себя виновным даже в том, чего никогда не делал.

Зельда тихонько попятилась к стенке, где попыталась слиться с гобеленом, изображающим сцену охоты василиска. Увы, она ещё не научилась беспалочковому и невербальному дезиллюминационному заклинанию.

Зато научилась мастерски делать вид, что она ни при чём.

— А ну-ка стоять. — Профессор Снейп схватил её за локоть. — Объяснитесь, Лестрейндж.

Ну ладно, не «мастерски», а скорее, на уровне «любителя».

— Я просто заметила, что Диггори куда достойнее, чем Уоррингтон. — Лицо Гризельды приняло невинное выражение. — Он же решил доказать, что я не права, и в виде аргумента использовал «Круциатус».

Снейп побелел. Хорошо знающая его Зельда сразу поняла — от ярости.

— Это правда?

Декан повернулся к Уоррингтону, который лежал на полу, свернувшись калачиком. В ответ на вопрос Снейпа он лишь слабо всхлипнул в ответ. Гризельда не удержалась — удостоверившись, что профессор смотрит в другую сторону, она скривила губы в самой противной рожице, какую только могла изобразить, а потом добавила к этому презрительный жест пальцами.

— Отлевитируйте его в больничное крыло, Боул, — приказал он старосте, а затем повернулся к Уоррингтону: — Я сейчас же напишу вашей матери. «Пыточное» прямо в гостиной? Не припомню, чтобы кто-то из студентов такое себе позволял.

Кассиус попытался что-то пробормотать в своё оправдание, но получилось лишь невнятное «Профффесссор, я… ммррх…»

Зельда уже подумала, что худшее позади, как вдруг появился Монтегю — гнойные прыщи на его лице, казалось, пульсировали. В руках он держал очень сердитую утку.

— Это ещё что такое? — Снейп ткнул пальцем в направлении птицы.

Зельда как могла сдерживала смех.

— Это Эдриан, — монотонно проговорил Монтегю, погладив утку по голове. Когда в ответ раздалось громкое возмущённое «кря», Зельда не выдержала и расхохоталась, торопливо закрывая рот руками.

— Лестрейндж, это ваших рук дело? — Глаза Снейпа сузились до щёлочек.

Гризельда мысленно восхитилась его самообладанием. Как он умудрялся сохранять каменное лицо перед таким абсурдом? Профессор Снейп — скала!

Вместо ответа она стыдливо потупила взгляд. Этот подход никогда не работал с профессором, но попробовать стоило…

— Вам известно, что трансфигурация учеников запрещена школьными правилами?

— Да, сэр, — прошептала она.

— Вы последуете за мной для наказания. И минус десять баллов со Слизерина. — Снейп устало почесал переносицу.

— Но, сэр, я даже никого не прокляла! — возмутилась она.

— Выписать вам за это благодарность? — ухмыльнулся профессор. — Поставите на самом видном месте в Зале наград.

Зельда едва не захлебнулась от негодования.

— Но Уоррингтон… — Она проигнорировала выпад профессора в свой адрес, так как прекрасно понимала, что у него, как и у неё есть репутация, которую нужно было поддерживать. — Если наказываете меня, накажите и его! Потому что…

— Мистер Уоррингтон получит наказание, — перебил её Снейп.

Он взмахнул палочкой, и трансфигурация Пьюси тут же развеялась. Поражённый парень оказался в крепких объятиях Монтегю. Презрительно посмотрев на прыщавое лицо своего друга, он фыркнул и стрелой умчался в сторону спальни.

— Я буду рассматривать его исключение из команды по квиддичу.

Гризельда едва успела осознать услышанное, как гостиная взорвалась хаосом. Студенты, до этого затаившиеся по углам, вдруг ринулись вперёд, образуя вокруг неё угрожающий полукруг. Их голоса слились в гневный гул.

— Это всё Лестрейндж! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Кассиус ни в чём не виноват! — подхватила другая.

— Сумасшедшая выродка! — прошипел третий. — Она его провоцировала!

Пальцы указывали в её сторону, глаза сверкали ненавистью. Даже те, кто обычно дрожал от страха, стоило ей взглянуть в их сторону, в толпе обрели смелость.

— ТИХО.

Голос Снейпа прокатился по гостиной, как ледяной ветер. Все сразу замолчали, будто их лишили дара речи.

— По постелям. Немедленно. — Его чёрные глаза медленно обвели собравшихся.

Он замолчал, затем повернулся к Зельде, и, когда снова заговорил, его голос стал звучать тише и от этого только страшнее:

— За мной.

Отвратительной ведьме Гризельде Лестрейндж надо взять этот приём на вооружение.

Оказавшись за дверью гостиной, она почувствовала, как ноги, обутые в лёгкие магловские кеды, вмиг заледенели. Профессор Снейп двигался стремительно, и полы его мантии, живущие собственной жизнью, шелестели в такт шагов.

Не дойдя до двери своего кабинета десятка футов, Снейп неожиданно остановился. Бегущая следом за ним Гризельда только чудом не врезалась ему в спину. Она успела заметить, как его пальцы судорожно сжались, прежде чем он резко развернулся.

— Лестрейндж, объясните мне, почему… — Он на мгновение сжал губы. — Почему вы вечно нарываетесь на неприятности?

— Но я всего лишь сказала… — Она попыталась оправдаться, но декан зыркнул в её сторону таким осуждающим взглядом, что в её желудке вмиг скисла съеденная на завтрак овсянка на молоке.

— Я прекрасно слышал, что вы «всего лишь» сказали. Вопрос в другом — зачем?

Она беспомощно почесала затылок, чувствуя себя первокурсницей, пойманной на краже шоколадного печенья из банки в кабинете Макгонагалл. Что она могла ему ответить? Что ей нравилось видеть, как надутые идиоты лопаются от злости? Или что это была единственная отдушина в этом дурацком замке?

— Совет на будущее. — Снейп склонился так близко, что она разглядела тонкую сеть капилляров на его желтоватом лице. — Иногда молчание — золото. Особенно когда это может спасти вам жизнь.

— Профессор, я полностью контролировала ситуацию, — выпрямившись, спокойно ответила она.

Отчего Снейп так распереживался, будто бы это первая в её жизни стычка с однокурсниками? Лестрейндж пять последних лет боролась за существование в школе и за её пределами. Парочка возомнивших о себе невесть что слизеринцев — просто мелочь.

— Лестрейндж, — прошипел Снейп, — не стоит переоценивать свои способности. На этом тему вашего благоразумия закроем.

Затем неожиданно его взгляд смягчился. Он огляделся — тёмные коридоры подземелий были пусты — и позволил себе едва заметную усмешку.

— Пятнадцать баллов за прекрасное владение трансфигурационными чарами. — Зельда поражённо открыла рот. — И, Мерлина ради, закройте рот, Лестрейндж. Вас ждут два десятка котлов. Вручную. Без магии.

— О-о-о-х!— Её стон эхом разнёсся по коридору. Мыть котлы в подземелье — это было хуже, чем любое тёмное заклятие, которое мог придумать Уоррингтон.

— Хватит ныть, Лестрейндж, — отрезал Снейп, но в его голосе не было привычной резкости.

Он задумчиво потёр подбородок, а затем внезапно взмахнул палочкой и звуки внешнего мира растворились. Кажется, Зельда начинала понимать, в какое русло перетёк их разговор...

— Я могу великодушно пересмотреть ваше наказание, Лестрейндж, если вы добудете кое-что для моих личных запасов. Ваш… партнёр всё ещё в деле?

Гризельда почувствовала, как под кожей защекотало, — то ли от предвкушения, то ли от лёгкой тревоги. Последний раз Снейп обращался к её особым связям в конце лета, когда ему срочно потребовался яд лунной медузы. Арманд клялся, что ему пришлось лететь на магловском самолёте в Новую Зеландию, а потом собирать яд в новолуние с помощью заклинания, запрещённого в семи странах.

Впрочем, иногда её болтливый напарник любил приукрасить.

— Писал мне на прошлой неделе, — ответила она, стараясь сохранить невозмутимость, хотя пальцы уже непроизвольно постукивали по бедру в предвкушении. — Достанем всё, что нужно.

Снейп прищурился, и в его глазах вспыхнул тот самый хищный блеск, который она мгновенно узнала.

— По цене ниже рыночной, смею надеяться? — Он произнёс это так, будто уже знал ответ, но хотел услышать его вслух.

Ну и хитрый же змей.

Снейп был далеко не единственным в Хогвартсе, с кем она вела дела. Но единственным, для кого готова была сделать скидку. Даже отдать бесплатно, если он попросит. Небольшая потеря в прибыли? Сущие пустяки. Взамен она получала нечто гораздо более ценное — благосклонность Северуса Снейпа, а это дороже любых галлеонов. Возможно, даже ценнее, чем стать чемпионом Турнира…

Их знакомство началось задолго до её поступления в Хогвартс — дедуля Лестрейндж привёл его в поместье, узнав о её интересе к зельям. Тогда Снейп казался ей ледяной глыбой — резкий, язвительный, безжалостный к ошибкам. Но годы превратили его в нечто большее. Не в друга, нет, конечно, — они оба избегали подобных привязанностей. Но в того, с кем можно было молча стоять у котла, понимая друг друга без слов.

В его глазах Гризельда была не просто очередной Лестрейндж — виновной уже по факту своего рождения, — а человеком с талантом и… полезными связями. А это в их мире ценилось куда выше сантиментов.

— Для вас, дорогой профессор, — уголки её губ дрогнули в едва заметной ухмылке, — у нас всегда найдутся… особые условия.

Снейп слегка кивнул — почти неуловимое движение. Палочка мелькнула в воздухе, и внезапно в ушах снова зазвучали привычные для коридора завывания ветра.

— Список пришлю утром, — отчеканил он, разворачиваясь к двери. — Жду вас завтра после уроков на занятие по окклюменции.

На пороге он замер и, не оборачиваясь, тихо добавил:

— И не вздумайте опаздывать, Лестрейндж.

---

1) от авт. — антропомантия — гадание на человеческих внутренностях.

Вернуться к тексту