Monster (гет)

Я замер, всматриваясь в тёмные, влекущие воды реки.

Сейчас или никогда. Еще одно мгновение, и эта выматывающая, ежедневная битва с темной сущностью внутри меня наконец-то завершится. Я умру, но вместе со мной умрёт и монстр, лишенный моего тела. Это же хорошо, правда? Так и должно быть. Такие, как я, не должны жить. И все таки находясь на краю, на грани между мирами я не переставал чувствовать физические проявления реальности: мои пересохшие от волнения губы, холодное прикосновение металла опоры моста, которое доставляло дискомфорт, хотя это не должно было меня беспокоить в такой ситуации. Один короткий шаг в пустоту — и все мучения прекратятся, растворятся в мрачной тишине.

И вдруг… сквозь всхлипы рваных порывов ветра, свистящего между конструкциями моста мне послышался звук моего имени. Кто-то звал меня, ветер отбрасывал голос в сторону, но я сразу узнал такие знакомые интонации... Эрин? Нелепая, абсурдная мысль. Мои губы скривились в нервной ухмылке: иллюзия, фантом. Мой измученный разум должно быть, играет со мной последнюю, особенно жестокую шутку. Эрин? Здесь? В этой Богом забытой промзоне, в этом мраке, который от тусклого света редких фонарей кажется еще более тяжёлым? Это невозможно.

Но ее голос… такой живой, до боли реальный… Наверное, я схожу с ума от огромного внутреннего напряжения, это всего лишь эхо моих самых сокровенных желаний, обман порожденный моим собственным отчаянием.

— Митч, стой!

Ее голос снова, теперь уже более отчетливо, прорезал пространство, приближаясь .

— Митч! — Вот совсем близко! Это не было призрачным отголоском моих фантазий, это было вполне реально, осязаемо.

Все еще не веря в происходящее, я повернулся на звук ее голоса, такого родного и тёплого, звучащего так призрачно в этом безжизненном месте.

Из-под мрачных, нависших сводов моста, где тени казались плотными и осязаемыми, раздались легкие, торопливые шаги. Из полумрака, рассеиваемого тусклым светом дрожащих фонарей появилась Эрин. Ошибки быть не могло. Это была она и она спешила ко мне. Пронизывающий ветер трепал концы ее нежно-голубого шарфа, и Эрин приходилось одной рукой поддерживать его, чтобы он не упал с головы.

— Митч, о Господи, я успела...- она почти подбежала к той опоре за которую я все еще держался, и остановилась прямо передо мной, пытаясь отдышаться.

Я молча смотрел на неё. Как? Откуда? Почему она здесь? Только что я стоял на пороге небытия, готовый оборвать это бесполезное сражение, И вот… она. Моя Эрин, как я называл ее в самых потаенных, самых смелых мечтах, возникла передо мной, будто сотканная из вечернего тумана. Как она узнала? Что привело ее сюда, на этот мост, который должен был стать моим последним рубежом?

Казалось, что и монстр внутри затаился, пораженный не меньше меня. Сначала я даже не осознал этого. А потом понял, что чувствую какую-то странную тишину внутри. Будто кто-то резко выключил звук. Я все еще видел реку внизу, все еще ощущал холодный ветер, но его присутствие исчезло. Осталась только Эрин, ее прерывистое дыхание, ее встревоженные глаза, устремленные на меня. Она стояла совсем близко, а затем сделала ещё несколько шагов, полностью сокращая расстояние между нами. Она ступала плавно, осторожно, будто по тонкому льду, не отводя взгляд, ее руки протянулись ко мне, будто пытаясь удержать от этого решения.

— Митч… прошу тебя, пожалуйста… спустись ко мне. Давай поговорим, хорошо?

Это "хорошо" прозвучало как

обещание, как надежда на то, что еще не все потеряно, что за гранью этой ночи отчаяния может существовать что-то еще. И я видел, как в ее глазах плескалась глубокая, пронзительная тревога за меня.

Я должен был прыгнуть. Это было единственный возможный выход. Прекратить эту изматывающую войну с собственным нутром, с той темной сущностью, что с каждым днем все сильнее оплетала мое сознание, угрожая вырваться наружу. Но внезапное появление Эрин здесь, на этом заброшенном мосту, в пронизывающей ноябрьской сырости казалось настолько сюрреалистичным, что мой разум замер в оцепенении. Не мог же я сделать этот страшный шаг у неё на глазах...

— Митч, спустись, пожалуйста, хорошо? — ее мягкий, успокаивающий голос проникал сквозь тьму моего отчаяния, подобно нежному лучу света, рассеивающему густой туман. И в этой мягкости была такая уверенность, такая сила что я не мог сопротивляться. Словно зачарованный, я подчинился этому нежному зову. Мои сведенные судорогой пальцы медленно разжались, отпуская холодный, ржавый металл перил, я соскользнул вниз, к ней. Я видел, как Эрин замерла, в ее взгляде по-прежнему была тревога, но теперь в нем появилась и хрупкая надежда. Эрин стояла совсем рядом, протягивая руки, готовая поддержать, если я оступлюсь.

Когда мои ноги коснулись твердой, холодной поверхности моста, я обесиленно опустился на нее, чувствуя холод, исходящий от камней, но это ощущение было ничем по сравнению с той ледяной пустотой, что еще недавно зияла внутри меня. И в этот момент я почувствовал ее прикосновение. Нежные, теплые пальцы Эрин осторожно коснулись моего плеча:

— Вот молодец, Митч… Ты смог... — эти слова отозвались во мне неожиданной волной тепла. Эрин без малейшего колебания опустилась рядом со мной, присев на колени, не переживая о том, что ее пальто может испачкаться. Она просто была рядом, на одном уровне со мной, и это было лучшее, что я переживал за последние месяцы. Эрин Фолкнер, моя фея, моя тайная любовь, была сейчас здесь, рядом, и монстр в моей голове молчал впервые за столько времени. Ее рука нежно касалась моего плеча, это прикосновение было таким теплым и реальным, контрастируя с мертвенной пустотой, которую я ощущал еще минуту назад.

— Митч … что произошло? Расскажи, пожалуйста...

Я медленно поднял голову и увидел её зелёные глаза, наполненные состраданием и участием, совсем рядом.

— Как… как ты узнала, что я здесь? — прошептал я, мой голос звучал хрипло и неуверенно, словно я разучился говорить. Это было первое, что вырвалось у меня, этот простой, мучительный вопрос. Как она, такая светлая и живая, оказалась здесь, за несколько секунд до?

Эрин прерывисто вздохнула, и в этом вздохе было облегчение, смешанное с остаточным страхом, напряжением и физической усталостью от спешки.

— Ты не отвечал, сначала на сообщения, потом на звонки. Со вчерашнего дня. А я знаю... — тут она немного запнулась, смутившись, и это было так мило, так естественно

— Я знаю, что ты всегда пишешь мне. Ты не предупредил, что будешь занят, значит, что-то произошло. Я спросила ребят о тебе, никто ничего не знал, ты не выходил на связь. Ну они сказали, что такое бывает. Но мне было так неспокойно на душе...Я стала думать, куда ты мог пойти, ну вдруг, каким-то чудом у меня получится найти тебя. И я вспомнила, как ты упоминал, что тебя привлекают заброшенные, индустриальные пейзажи. Ты ещё говорил, что они обладают особым, мрачным очарованием. И про этот мост ты тоже говорил, и его фото есть у тебя на странице в сети, среди фотографий города. И вчера я заметила надпись, ты оставил возле этого фото... Что-то такое, мрачное, мне это не понравилось... подумала, что ты хочешь уйти... и что можешь быть здесь... И я рада, что не ошиблась...

Я смотрел на Эрин, и во мне росло изумление. Как? Как она смогла... понять? Почувствовать, куда меня потянуло? Ведь мы никогда не обсуждали это место напрямую, я лишь однажды, мимоходом, упомянул о старом мосте возле промзоны, о той странной притягательности бездны, которую вызывала река. Это было мимолетное признание, брошенное вскользь, в одной из наших переписок. И вот Эрин здесь. Она проделала какой-то невероятный путь, полагаясь лишь на обрывки моих слов, на какую-то непостижимую связь между нами. Это было непостижимо. Словно она заглянула мне в душу, прочитала самые темные мои мысли.

Наши с Эрин отношения сложно было назвать романтическими, хотя, признаюсь, я очень этого хотел. Но я боялся... боялся потерять контроль над своим монстром, боялся оставаться с ней один на один.Поэтому мы часто виделись именно в компании общих знакомых, и, что еще важнее, мы постоянно общались в сети. Это стало для меня настоящим спасением. Мы переписывались практически каждый день, и в этом я находил выход. Таким образом монстр не мог причинить вреда Эрин, и он даже затихал на время. А я мог говорить с ней в виртуальной реальности. Эрин умела слушать, понимать, поддерживать, и это было для меня бесценно.

— Я должен был… я хотел…, — мое признание оборвалось на полуслове. Я замолчал, не зная, какие слова подобрать, чтобы объяснить ей всё происходящее.

-Прыгнуть, — эхом отозвалась Эрин, ее голос оставался ровным и спокойным, словно она говорила о чем-то совершенно обыденном, хотя в глубине ее глаз я видел отражение собственного отчаяния и понимание.

— Почему, Митч? Что тебя толкнуло на это?

Я не представлял, как объяснить ей эту тьму, что жила внутри меня, эту постоянную, изматывающую борьбу, которая день за днем точила мою душу?

𝙄'𝙫𝙚 𝙩𝙪𝙧𝙣𝙚𝙙 𝙞𝙣𝙩𝙤 𝙖 𝙢𝙤𝙣𝙨𝙩𝙚𝙧,

𝘼 𝙢𝙤𝙣𝙨𝙩𝙚𝙧, 𝙖 𝙢𝙤𝙣𝙨𝙩𝙚𝙧,

𝘼𝙣𝙙 𝙞𝙩 𝙠𝙚𝙚𝙥𝙨 𝙜𝙚𝙩𝙩𝙞𝙣𝙜 𝙨𝙩𝙧𝙤𝙣𝙜𝙚𝙧.

— Я... я ненормальный, Эрин, — прошептал я, и каждое слово давалось мне с огромным трудом.

— Не такой, как все. Во мне… живет что-то другое. Что-то темное, чужое. Монстр. Он… он словно голоден. Он требует… моего сознания, моей воли. Чтобы… чтобы делать ужасные вещи. Убивать. Я чувствую, как он растет, как крепнет с каждым днем. Я боюсь… до ужаса боюсь, что однажды он возьмет надо мной верх окончательно. Что я перестану быть собой и превращусь в это чудовище, причиню кому-нибудь непоправимый вред… тебе, Эрин…

Признания вырывались из меня обрывками, словно болезненные судороги. Я ждал ее реакции — испуга, отвращения, инстинктивного желания отстраниться. Это было бы логично, это было бы справедливо. Но Эрин молчала, ее взгляд оставался таким же мягким и сочувствующим, словно она слушала не исповедь потенциального убийцы, психопата, а признание потерянного ребенка.

𝙄𝙛 𝙄 𝙩𝙤𝙡𝙙 𝙮𝙤𝙪 𝙬𝙝𝙖𝙩 𝙄 𝙬𝙖𝙨,

𝙒𝙤𝙪𝙡𝙙 𝙮𝙤𝙪 𝙩𝙪𝙧𝙣 𝙮𝙤𝙪𝙧 𝙗𝙖𝙘𝙠 𝙤𝙣 𝙢𝙚?

𝘼𝙣𝙙 𝙞𝙛 𝙄 𝙨𝙚𝙚𝙢 𝙙𝙖𝙣𝙜𝙚𝙧𝙤𝙪𝙨,

𝙒𝙤𝙪𝙡𝙙 𝙮𝙤𝙪 𝙗𝙚 𝙨𝙘𝙖𝙧𝙚𝙙?

-Я, наверное, схожу с ума, Эрин — я продолжил говорить, мне необходимо было довериться ей, все объяснить.

— Другого объяснения этому кошмару я найти не могу. Может быть, все эти видения, эти жуткие ощущения — лишь плод моего больного воображения? Но он… он так реален. Я чувствую его присутствие постоянно. Иногда, когда я смотрю в зеркало, то вижу не свое лицо, а звериные черты, оскал. Это он, я знаю. Он прорывается, Эрин, я ощущаю, как его воля затмевает мою собственную. Я пытаюсь контролировать это, Эрин. Я борюсь каждый день, каждую минуту, чтобы он не взял надо мной верх. Но это изматывает. Это как постоянно держать под водой что-то, что отчаянно рвется на поверхность. И я боюсь, что однажды мои силы иссякнут. Я боюсь, что причиню тебе боль... Не подумай, я не употребляю ничего. Эта однажды… это была глупость, минутная слабость, желание попробовать за компанию... Именно тогда я его и почувствовал по-настоящему. Будто эта потеря контроля стала для него приглашением. Он пока не смог завладеть мной полностью, нет, но он живёт во мне и постоянно пытается забрать больше места, сломать мою волю...

Я вновь замолчал, ожидая ее реакции, внутренне замирая от ожидания того, что она отшатнется, испугается назовет мои признания бредом сумасшедшего. Но вместо всего этого я видел в её глазах сострадание и глубокую сосредоточенность, словно она внимательно изучала сложную головоломку, пытаясь найти недостающие элементы.

— Я болен, Эрин, — повторил я хриплым шепотом.

— Я не в порядке. Ты... боишься меня?

— Нет, Митч, — просто ответила она. И это было невозможно, это противоречило всему, чего я ожидал. Услышав о чудовище, живущем внутри меня, о тьме, которая пытается поглотить мое сознание, она не отшатнулась, не проявила ни малейшего признака страха.

— Я верю тебе. Я верю, что ты борешься с чем-то очень тяжелым, с чем-то, что пугает тебя до глубины души. Но это не делает тебя чудовищем. Твоя борьба, твое осознание этого… это говорит о том, что ты сильный человек. Ты даже сам не понимаешь, насколько ты силен.

Эрин замолчала на пару секунд, а затем продолжила, ее взгляд оставался мягким, но в нем появилась какая-то внутренняя сила, решимость.

— Я знаю, что не ты этот монстр, Митч. Может быть, что-то поселилось внутри тебя, что-то темное и опасное. Но ты — не оно.

Она опять остановилась на мгновение, словно собираясь с мыслями, подбирая нужные слова. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь далеким шумом ночного города. Затем она снова заговорила, и в ее голосе появилась какая-то новая, странная твердость, отголосок пережитого ею самой.

— Я ... понимаю тебя. Мне тоже пришлось столкнуться с монстром, который хотел убить меня... Он не жил во мне, он пришел извне. Но его намерения были такими же — отнять, разрушить, убить. Мне пришлось бороться с ним, и я... я победила. Но это осталось со мной, навсегда...

Её слова звучали тихо, но их тяжесть ощущалась в самом воздухе. Они были наполнены болью, воспоминаниями о чем-то ужасном. Я напряжённо слушал, стараясь понять, о чём говорит Эрин. Что-то такое страшное сейчас отражалось в ее глазах, что мне стало не по себе; Эрин смотрела сейчас в бездну.

— Я видела тьму, Митч. Я смотрела ей в глаза. И я знаю, что ты — не эта тьма. Ты борешься, а это значит, что в тебе есть свет, который сильнее любого чудовища. И мне тоже пришлось бороться. Мне пришлось защищаться… И я… убила монстра...