Штормовое предупреждение (гет)

8 сентября 1976 г., Шотландия

— То есть она меня овощем тупоголовым назвала?! — взвыл Сириус.

Пару минут назад Сторми хлопнула дверью прямо у него перед носом, а Ремус таки решил объяснить, что такое лоботомия и к чему она приводит. Как результат: взбешённый Бродяга мерял шагами гостиную и бросал гневные взгляды в сторону хихикающего Питера и улыбающегося Рема. Джеймс же негодовал вместе с ним.

— Мне кажется, она слишком много о себе думает, — заключил Сохатый. — Надо поставить зарвавшуюся девчонку на место.

— Я не понимаю, в чём её проблема! — Сириус обрушился на диван, согнав какого-то первокурсника, и закинул ноги на подлокотник. — Не понимаю! Я же красивый? Красивый. Ещё никто не смог устоять перед этим лицом, этой грудью и этой замечательной задницей!

— Кроме Элоди Диксон с пятого курса, — вставил Питер и начал загибать пальцы, — а также Молли Пруэтт, Джинджер Гринграсс, Маргарет Джонсон, Сью из Пуффендуя, забыл фамилию, а ещё Кортни Мак…

— Это другое! — перебил Сириус. — Да и вообще, я же сказал ей, что она не такая, как другие девчонки. Они же все от таких слов в трусы писаются!

— Бродяга, — с нажимом сказал Рем, но тот лишь отмахнулся.

— Да брось ты, это реально так. Они все ссутся кипятком, если ты скажешь ей, что она лучше и круче и что с ней не сравнится ни одна из существующих женщин, даже Тина Тёрнер!

Ремус фыркнул.

— Откуда ты её знаешь? Она же магла.

— Чувак, плакаты с ногами Тины прилеплены в моей комнате в доме на Гриммо заклинанием вечного приклеивания. Она королева рок-н-ролла, конечно, я её знаю!

— Ты отклонился от темы, — напомнил Джеймс.

— Точно! — Сириус щёлкнул пальцами. — Я согласен с тобой, Сохатый, её нужно поставить на место. Доказать, как же она заблуждалась! — Он вскочил на ноги, и в его глазах зажёгся дикий огонь. — Бродяга выходит на охоту! В конце концов, я её отжарю!

Рем тяжело выдохнул и накрыл глаза ладонью. То, что подчас вытворяли его друзья, вызывало внутри него отвращение. Но давить на них он не собирался. Не после всего, что они для него сделали. У него просто не было такого права. Да, иногда их выходки переходят границу морально дозволенного, но… А что Ремус мог сделать? Он и так пытался их одёргивать, и иногда у него даже получалось!

Сириус и Джеймс уже разрабатывали план по соблазнению неприступной девицы. В попытке абстрагироваться Рем достал учебники и принялся писать эссе по трансфигурации.

Но недолго длилось его абстрагирование: он услышал, как его зовёт Лили Эванс. Он обернулся к ней, но встретился глазами с новенькой, Сторми Пирс. Она выглядела так, словно на неё вылили ушат грязи. Пирс то и дело переводила полный отвращения взгляд с него на Сириуса — и с Сириуса на него. Рему стало неприятно. В конце концов, не его вина, что его друг клеит всё, что движется!

Лили просила показать Сторми школу. Или хотя бы те кабинеты, где у них проходят завтрашние уроки.

— Так ты покажешь? — спросила Лили с надеждой.

— Да, без проблем. — Ремус встал и сложил книги в сумку, но тут встрял Сириус:

— Я тоже помогу. Всё-таки на Гриффиндоре мы своих не бросаем, да?

Сторми позеленела, а потом дёрнула Лили за рукав свитера и, шепнув: «Можно тебя на минутку?», утащила её в сторону. Слух у Рема всегда был что надо, это было одно из немногих преимуществ оборотничества, поэтому он прекрасно слышал, как Сторми умоляюще тараторит:

— Да я скорее удавлюсь резинкой от трусов, чем приму помощь от этого кобеля и его подсосов! Прошу тебя, молю, жизнью и смертью заклинаю, не оставляй меня с ними!

— Нет, Пирс, я же сказала, мне надо идти. Они неплохие ребята…

На слове «неплохие» у Лили странно дрогнул голос. Становилось ясно, что она сама не до конца в это верит. И эта неуверенность обижала. Но не сильнее, чем «подсосы», к которым Рема причислила Сторми.

— Ну хорошо, прости, но можно тогда обойтись без… ну… без экскурсии по школе? Я справлюсь как-нибудь.

— Нет, нельзя. Замок огромный, ты наверняка заблудишься и опоздаешь. Из-за этого вычтут баллы из общего счёта, а это скажется как на старостах, так и на остальных учениках. Ты этого хочешь? Чтобы всем стало плохо?

— О, только вот не надо манипулировать! Давления на вину не работают, мисс хорошая девочка, у меня иммунитет. — Сторми передёрнула плечами, а затем повернула голову к Сириусу. — Или ты хочешь, чтобы меня толпой домогались твои неплохие ребята?

Вот тут Рем не выдержал.

— Я обещаю, что ни один из них и пальцем тебя не тронет! Лили права, они неплохие ребята, просто общение с самого начала не задалось.

Сторми взмахнула сиреневыми волосами и грозно глянула на них.

— Интересное у тебя понимание общения, сладкий. Не хочешь, я на тебя прям сейчас подрочу, скажу, что жопа у тебя ничего такая, да жалко только, что член маловат, и выдам это за неудачное начало?

— Пирс! — вскрикнула Лили, тут же залившись румянцем.

— Что? Ему можно, мне — нет?!

Кадык Ремуса нервно дрогнул. Мысли тут же забесновались: «Девушки тоже могут дрочить? Чем?! Чем она будет дрочить, если у них нет… О Мерлин и Моргана, о чём я вообще думаю!» Сириус хотел было что-то сказать, но Рем притормозил его, выставив перед ним руку.

— Не сейчас, Бродяга. Пожалуйста, не лезьте вы все.

Если Сириус и хотел возразить, то не стал. Вместо этого он громко фыркнул, передёрнул плечами и пошёл в сторону мужских спален. Рем уже сейчас видел, что он обиделся. Следом за ним пошли и Питер с Джеймсом. Что ж, придётся разобраться с этим позже…

— Я клянусь своей магией, что не причиню тебе вреда, — сказал он.

— Ух ты, как успокаивающе. Если бы я ещё верила в мужские клятвы. — Она скривилась, но, видя расстроенный взгляд Лили, сдалась. — Ладно. Но учти, я вмажу тебе, если ты или твои дружки посмеют что-то мне сделать. И мне плевать, если накинетесь толпой.

Она повернулась к Лили и попросила прощения за то, что не переносит идиотов. Ремус прикусил щеку. Так и хотелось сказать, что он не идиот. И друзья у него нормальные.

— Ну, пойдём, — сквозь зубы сказал он.

— До вечера, Лили!

Сторми пошла за ним следом, прикусив заусенец, но Ремус чувствовал, как от неё течёт тонкий запах адреналина.

* * *

8 сентября 1976 г., Шотландия, всё тот же вечер

Никакого удовольствия таскаться за старостой по школе Сторми не испытывала. Этот Ремус искренне бесил. Как и его оправдания. Не все такие, они не так плохи, ага, конечно! Если этот ушлёпок Блэк или как там его зажал её в проходе, то явно ничего святого в нём нет.

— Больничное крыло тут, там поворот к лестницам, десятая ступенька исчезает, осторожнее, — чеканил он сквозь зубы. — Тут женский туалет, но он уже лет двадцать не работает.

— Почему не починят? — на автомате спросила Сторми.

— Там живёт призрак Плаксы Миртл, даже если его и починят, всё равно она житья никому не даёт.

— М-м, — многозначительно сказала Сторми.

Они свернули к движущимся лестницам, и Ремус тут же сказал, что в случае, если лестница начала двигаться во время подъёма по ней, надо просто стоять и ждать. Не прыгать на соседнюю лестницу, не перегибаться через перила, не скакать, не кричать, не разводить панику. Сторми покачала головой, оставляя при себе комментарии о глупости того, кто эти лестницы проектировал.

— Эти лестницы тоже основатели зачаровывали? — спросила она.

После этого вопроса Ремуса прорвало. Сторми практически наяву видела, как в его головном мозге открылись шлюзы, и на неё обрушился поток фактов об основателях школы и самой школе, соответственно. «Да он задрот», — поняла вдруг Сторми.

Они уже шли по коридору четвёртого этажа. Из окон тёк тёплый розовый свет, рождая длинные тени, ползущие по стенам и полу. Величественные просторы расстилались за мутными стёклами: густой лес смыкался чёрным кольцом вокруг школы и небольшой деревушки, чьи крыши рыжели примерно в пятнадцати минутах ходьбы от Хогвартса. Сторми втянула носом прохладный воздух и прикрыла глаза. Ремус что-то самозабвенно вещал, уже позабыв о ней, а она стояла у окна и дышала, дышала, дышала.

Впрочем, в коридоре тоже было много чего интересного. Например, тут стояла статуя старой женщины с большим горбом. В руке она держала посох, а один глаз, как у пиратки, закрывала повязка. Сторми потянулась к ней рукой и погладила холодное каменное основание.

— Это статуя Ганхильды из Горсмура, но её чаще называют статуей Одноглазой Ведьмы, — раздался над ухом голос Ремуса, — она жила во второй половине шестнадцатого века. Ганхильда изобрела лекарство от драконьей оспы, да и в целом её заслуженно считают великой целительницей.

Сторми подняла голову и улыбнулась, заглянув ведьме в лицо.

— Значит, надо отдать ей дань уважения, — сказала она и поклонилась, приложив руку на сердце.

На это Ремус только хмыкнул.

— Не советую долго этим заниматься, поскольку через пятнадцать минут у нас начинается ужин в Большом зале. И сейчас ты покажешь мне, как хорошо запомнила дорогу. Давай, вперёд.

— Боже мой, да ты ведёшь себя как душный препод, честное слово, — заворчала Сторми и потащилась к лестницам.

В Большом зале она наконец оторвалась от зануды Ремуса (растворилась в толпе школьников) и вытянула шею в поисках Лили Эванс и Мэри Макдональд, но ни первой, ни второй за столом не наблюдалось. Тем временем свободные места стремительно кончались.

Вдруг на плечо ей упала чужая рука.

— Потерялась, куколка? — спросил Блэк, и Сторми, не задумываясь, всадила ему локтем в бок.

— Прости, пупсик, я тебя не заметила. — Она невинно прижала ладонь ко рту и тут же подскочила к единственному свободному месту рядом с какой-то тёмно-рыжей девушкой. — И я уже сижу здесь, а твои дружочки во-он там.

Она кивнула на противоположный край стола и безапелляционно уселась на скамейку. Блэку ничего не осталось, кроме как, нахмурившись, потащиться к своим друзьям.

С облегчением Сторми выдохнула и подтянула тарелку к себе.

— Эта новенькая совсем слепая, раз села рядом с толстухой Маккиннон, — шепнул кто-то, но шёпот всё равно прокатился над столом с такой громкостью, что Сторми различила каждое слово.

Как позже узнала Сторми, Марлин Маккиннон — полная семикурсница с тёмно-рыжими волосами и мозолистыми руками, облепленными пластырями. Сейчас она сидела чуть поодаль ото всех и читала книжку с аляповатой обложкой, при взгляде на которую сразу становилось ясно, что в руках у Марлин бульварный роман нижайшего пошиба.

Судя по всему, Маккиннон тоже услышала этот шёпот: она поджала губы и крепче стиснула книгу в руках. Сторми неловко пожала плечами и придвинулась ближе к Марлин.

— Эй, а тебя здесь не очень-то любят.

— Да что ты? — не отрывая глаз от книги, фыркнула та. — А я и не заметила.

— У меня с самого начала тоже школьная жизнь не задалась. — Сторми не обратила внимания на сарказм и начала накладывать себе в тарелку картофель и бекон. — А ничего себе у вас тут кормят, да?

Марлин молча перелистнула страницу.

— Меня зовут Сторми Пирс, кстати, — продолжала та, отпивая из бокала тыквенный сок. — Слушай, а этот Блэк… Он всегда ведёт себя как псина во время течки?

На этот раз Марлин издала какой-то странный звук, который Сторми идентифицировала как смешок.

— А ты шустрая, — сказала она, откладывая книгу. — Уже вся гостиная Гриффиндора в курсе, что у Сириуса Блэка появилась новая цель для охоты. Говорят, ты использовала любовную магию индейских шаманов, чтоб приворожить его.

Сторми скривилась.

— Господи, что за бред? На кой чёрт мне его внимание? Он первый полез, я ответила. Если так дальше продолжится, я пойду жаловаться деканисе.

— Кому? — не поняла Марлин.

— Деканисе. Профессорке Минерве Макгонагалл. Она же у вас деканиса?

Марлин хмыкнула и снова открыла книгу. Лили и Мэри на ужин так и не спустились, поэтому Сторми весь вечер доставала Марлин разговорами, а та по большей части молчала, иногда с неохотой выдавая саркастичные комментарии к её словам. Под конец ужина к ним незаметно подсела азиатка в форме Пуффендуя. Её волосы аккуратно заплетены были в два коротких хвостика, а глаза скрывались за стёклами очков.

— Марли! Мадам Рози велела передать, чтобы ты заскочила к ней сразу, как выпадет свободная минутка. У неё какие-то поручения к тебе насчёт Клуба, — сказала девушка.

— Хорошо, Мо, спасибо.

— А что за клуб? — влезла Сторми, и обе девушки смерили её недовольными взглядами. — Простите, я новенькая, мне всё любопытно.

— Клуб прикладного рукоделия и готовки, — с неохотой отозвалась Мо. — Тебе вряд ли будет интересно. Мы там готовимся… Я имею в виду готовим. Ну и занимаемся рукоделием.

Сторми покивала.

— Да, ты права. Мне такое не особо интересно, но здорово, что это интересно вам. Здорово, когда ты умеешь делать что-то своими руками. Я вот руками умею только лезть в неприятности. Хотя, наверное, это больше прерогатива заднего места. Я же на него приключения ищу, да?

Девочки шутку не оценили, лишь переглянулись и поднялись со своего места.

— Что ж, до завтра, Мо, приятно было поболтать, — попрощалась Марлин.

— Взаимно, Марли. Увидимся в клубе!

Они попрощались и собрались было идти, как вдруг Сторми поймала хищный взгляд Блэка. Он не сводил с неё глаз, самодовольно улыбаясь, и всем видом давал понять, что только и ждёт, когда Сторми останется одна.

— Подождите меня! — вскрикнула она, подрываясь с места.

Бросившись следом за Марлин, она не заметила, как мимо их стола чинно шагала какая-то блондинка в зелёном платье. Сторми едва не врезалась в неё, но вовремя затормозила, обдав, правда, блондинку струёй воздуха.

— Смотри, куда несёшься, грязнокровка, — прошипела она.

Её коралловые губы искривились, а в невероятно красивых серых глазах заплясали огоньки гнева.

— Прости, подруга, не хотела задеть, — выдохнула Сторми, но к её глотке тут же прижался холодный увесистый веер.

— Я тебе не подруга, — переходя на рык, процедила блондинка.

— Как скажешь.

Сторми подмигнула ей и, перепрыгнув через скамью, понеслась к Марлин. Та, хвала Богине, ждала её у дверей Большого зала вместе с Мо. Когда Сторми подскочила к ним, Мо задумчиво пробормотала:

— Не знала, что Нарцисса пользуется боевым веером.

— Нарцисса?

— Да, та змеиная принцесса, которая тебя чуть не сожрала живьём. Её зовут Нарцисса Блэк. — Марлин усмехнулась. — Красивая, элегантная, чистокровная до мозга костей и, оказывается, таскающая с собой оружие в школе.

— У вас Блэки — это синоним к слову ненормальный? — ужаснулась Сторми.

— Можно сказать и так, — кивнула Мо.

* * *

Сентябрь 1976 г., Шотландия

Лили представить себе не могла, что эта новенькая породит столько проблем. И столько слухов! В первый её ужин, который Лили пропустила по причине собрания Клуба Слизней, Сторми умудрилась нарваться на Нарциссу Блэк. Поговаривали, это из-за того, что Пирс использовала куклу-вуду для того, чтобы приворожить кузена Нарциссы, Сириуса. А сама Нарцисса лишь вступилась за честь брата. Если бы она ещё у него имелась…

К сожалению, Мэри про это ничего сказать не могла, поскольку вместо ужина проторчала в комнате со своими учебниками, а словам Пирс Лили не верила.

Как итог Гриффиндор снова на голове стоит. Студенты с четвёртого и пятого курсов уже делали ставки и даже развернули борьбу, кого считать своим: Сторми Пирс, гриффиндорку, но совершенно точно чужачку, или Нарциссу Блэк, студентку Хогвартса, но учащуюся на богопротивном Слизерине?

Но потом появилась ещё и третья сторона, утверждающая, что Пирс вовсе не ворожила, Сириус в самом деле влюблён в неё, а Нарцисса, испытывающая, как все "ненормальные" Блэки, тягу к инцесту, пыталась отбить у Пирс парня. Ненормальными Блэками считались все, исключая разве что одного лишь Сириуса, который этим летом сбежал из дома насовсем.

Лили сходила с ума, пытаясь усмирить разыгравшееся больное воображение студентов. Безуспешно. Рем, как обычно, отсиживался в библиотеке, свалив на неё всю работу. К чести Пирс стоит сказать, что все эти слухи её бесили точно так же, как Лили, и она старалась их пресекать.

Но тоже безуспешно.

— Я вам сказала, на хрен мне этот ваш Сириус не упёрся! — заорала как-то на всю гостиную Пирс. — Он симпатичный, но я не горю желанием подцепить от него сифилис!

Это было ошибкой. Теперь вся школа говорила о том, что Сириус Блэк страдает загадочным недугом, значение которого понимали лишь маглорождённые и некоторые полукровки. Сириус, к слову, так и не узнал причину того, почему вся школа стала считать его больным.

Однако слухи вымотали и Лили, и Сторми. Ко всему прочему, Блэк явно решил пополнить список своих "трофеев" (Лили морщилась даже от мысли об этом) ещё и завоеванием Пирс.

Он поджидал её в гостиной, садился с ней на уроках, иногда не отлипал от неё даже во время обеда, так что Сторми просто перестала выходить из спален, а на уроки либо сильно опаздывала, либо приходила раньше всех и цеплялась к первому вошедшему с мольбами сесть с ней. Однажды на ЗОТИ она уселась рядом с Нарциссой, чем вызвала вопль последней. Сириус заваливал её подарками-безделушками, которые Сторми сжигала невербальной магией или выкидывала в окно с помощью всё той же невербальной магии.

— Я пишу на него жалобу, — под конец второй недели сказала она.

Она валялась прямо на полу спальни, уткнувшись носом в изгиб локтя. Судя по голосу, мысль о жалобе была единственным, что держало её на этом свете.

— Бесполезно, Пирс. — Мэри уселась на подоконник и закинула ноги на стул. — Если Блэк решил тебя добиться, он непременно добьётся. Это же Блэк! Список его похождений длиной с бороду Дамблдора, он явно вознамерился внести тебя туда. Он будет уламывать тебя переспать с ним до тех пор, пока ты не сдашься.

Сторми скривилась.

— Тоже мне герой-любовник… Вчера только с горшка сполз, а уже к девчонкам в трусы лезет. Тьфу!

Лили, немного подумав, всё-таки сжалилась.

— Я поговорю с Поттером. Они лучшие друзья, уж его-то Сириус послушает.

— Спасибо, спасибо, Лили! Я век тебе должна буду!

Но Джеймс её не послушал.

— Лили, милая, пойми: он мой друг! Как я могу его заставлять отказаться от своей великой любви? — пожимал плечами Джеймс. — К тому же эта Пирс сама виновата. Она же его назвала жертвой ломоботии.

— Лоботомии, ты имеешь в виду? — не сразу сообразила Лили.

— Да, я так и сказал, — отмахнулся Джеймс. — И вообще, почему ты за неё заступаешься? Она что, для тебя важнее, чем студенты Хогвартса?

— Пирс тоже студентка Хогвартса.

— Ага, аж целых три недели. Она чужачка, Лилс. Пусть радуется, что с ней хотят общаться и что на неё обращают внимание парни. И неужели так сложно разок дать? Он же отвяжется после этого. Так ей и передай. Ну всё, Лилс, мне пора, у меня тренировка.

И он умчался прочь, оставив Лили недоумённо стоять. В ушах у неё ещё звенели его слова. Они не смолкали весь день, всё гудели и гудели, как пчелиный рой.

Лили так и не передала Сторми слова Поттера.

* * *

22 сентября 1976 г., Шотландия

— Я написала жалобу, — объявила Сторми в один не самый прекрасный день.

Сегодня Сириус достал её окончательно. На совместном со Слизерином уроке зелий она снова встала в пару с Нарциссой (та даже не стала возмущаться, лишь глаза закатила). Но Блэку вдруг стало наплевать на всё. Он продефилировал до их стола и, махнув длинными чёрными патлами, опёрся на столешницу.

— Сестрёнка, уступишь место своему дорогому кузену? — прощебетал он, и Нарцисса под оглушительный протест Сторми пересела к однокурснице со Слизерина.

На протяжении всего урока Сторми не могла сосредоточиться. Сириус не затыкался и всё говорил, говорил, какая же она не такая, как все, как же она ему нравится, что он ей звезду с неба достанет и всё в том же духе. Но последней каплей стало даже не это.

Приняв её неимоверное терпение за какую-то извращённую благосклонность, Сириус провёл рукой по её бедру и скользнул к талии Сторми.

— Убери руки! — взвыла она на всю аудиторию.

— Мисс Пирс! Что за безобразие! — тут же расквохтался профессор Слагхорн. — Я вынужден снять с Гриффиндора десять баллов за нарушение.

— Да снимайте сколько хотите, я так больше не могу!

И с этими словами она подхватила свою сумку и вылетела из аудитории пулей. За оставшееся до звонка время она настрочила длинное письмо-обращение к деканисе, в котором слёзно умоляла принять меры. И сейчас она собиралась отнести свою жалобу Минерве Макгонагалл.

Наблюдавшая за всем этим Мэри пожала плечами.

— Мне жаль тебя расстраивать, Пирс, но Макгонагалл плевать на всё это хотела. Твоей жалобой подотрут жопу, и всё.

— Я всё равно обязана что-то с этим сделать, — ответила Сторми и направилась к кабинету Макгонагалл. Путь к нему она запомнила ещё с первого дня, когда староста (как его там? Ремус? Ах да, точно. Подсос Блэка) показывал ей школу.

Но на полпути к кабинету деканисы она наткнулась на Сириуса пусть-у-него-хер-отпадёт Блэка и честно попыталась обогнуть его по периметру, да только он сам преградил ей путь, светя полуголой грудью у неё перед носом.

— Сгинь, — только и сказала она.

— Нам надо поговорить, Пирс, — не понял с первого раза Блэк. Краем глаза Сторми уже заметила, что вокруг них, словно стервятники, стягиваются студенты, жаждущие развития нового акта в этом неофициальном мелодраматическом сериале всея Хогвартса.

— Нам не о чем говорить, мистер Блэк, уйдите с прохода, — процедила она.

— Нет, мы поговорим! — прорычал он и упёр руку в стену перед ней. — Да, я признаю, что сегодня перешёл черту, но пойми ты меня наконец! Ты мне нравишься, разве тяжело осознать?

— А ты мне — нет. А даже если бы и нравился, я бы всё равно не стала с тобой спать, потому что…

Но он не дал ей договорить, перебивая:

— О Мерлин, Пирс, сколько можно ломаться? — Он ухмыльнулся, и его руки прижались к стене с обеих сторон от Сторми. — В самом деле, ты настолько прекрасна, что я не могу держать себя в руках, честное слово. Ни одна британка не сравнится с тобой и твоей холодной решимостью!

Она скривилась было, но вдруг её взгляд стал мягче.

— А знаешь… Да, наверное, ты прав.

Сторми сладко улыбнулась и прогладила рукой по краям рубахи, якобы случайно задевая кожу Сириуса. Тот закусил губу и самодовольно улыбнулся, будто уже смаковал свою победу. Руки Сторми поползли вверх, нырнули под гущу чёрных волос, и пальцы нежно провели по коже, молниеносно покрывающейся мурашками. Сириус наклонился было для поцелуя, но стремительный поток магии, вырвавшийся из Сторми, враз застегнул все пуговицы рубахи и обмотал шею галстуком. Сторми схватила галстук, как поводок, и притянула лицо Сириуса к себе.

— С первой встречи мечтаю сделать это, — прошептала она ему в ухо, а затем с силой оттолкнула его. — Ещё раз будешь тыкать мне в лицо своими сиськами, и я отгрызу тебе соски, и даже магия не поможет тебе отрастить их снова.

На долгое мгновение воздух звенел тишиной, а следом разразился оглушительный хохот, и с каждой секундой лицо Сириуса становилось всё краснее и краснее.

— Ты совсем охренела, Пирс, — страшным голосом пророкотал он и прижал её к стене.

Сторми сама до конца не поняла, что делает. Рука рефлекторно скользнула в карман, выхватила палочку, а губы сложили чёткое: «Инсендио!» Рубаха Сириуса вспыхнула, он отскочил от Сторми, и та бросилась к кабинету деканисы, но, не пробежав больше десяти шагов, врезалась во что-то. Перед Сторми стояла Минерва Макгонагалл. Явно взбешённая Минерва Макгонагалл.

— Агуаменти, — строго произнесла она, окатывая водой Сириуса. — Мистер Блэк, отправляйтесь в больничное крыло. Мисс Пирс. — Она произнесла её фамилию так грозно, что Сторми поняла, что ей сейчас открутят голову. — Ступайте за мной.

Не говоря больше ни слова, Макгонагалл пошла в свой кабинет. Сторми последовала за ней, на ходу готовя оправдания и подводку к тому, чтобы положить жалобу ей на стол.

— Входите, — холодно сказала деканиса, открывая дверь. — Итак, мисс Пирс. Не прошло и трёх недель после вашего перевода в школу чародейства и волшебства Хогвартс, а вы уже подожгли ученика.

— Но, профессорка…

— Я профессор и попрошу не использовать в отношении меня ваши эти дурацкие словечки! Мисс Пирс, здесь Британия, а не Америка. У нас строгие правила и порядки, которые вы обязуетесь исполнять.

— Строгие правила?! — вспылила Сторми. — И это какие же строгие правила запрещают мне использовать слова, обозначающие женщин, и защищать себя от домогательств, но при этом разрешают парню на протяжении целого месяца домогаться меня на глазах у всей школы?!

На мгновение губы Макгонагалл дрогнули, но она тут же взяла себя в руки.

— Мисс Пирс, вы девушка, вы не должны опускаться до рукоприкладства.

Сторми с силой припечатала к деканскому столу уже изрядно помятый лист бумаги.

— Я шла, чтобы отдать вам это, профессор. Но мистер Блэк изволил распускать руки, за что и получил по заслугам. Видит Богиня, я терпела. Я терпела три недели, пока он приставал ко мне. Вы, мэм, знаете историю об Иосифе и жене Потифара? А историю о Федре и Ипполите? Так вот, это всё ложь. На месте Иосифа и Ипполита должны быть женщины. Это мужчины всегда остаются безнаказанными за свои домогательства до женщин. Можете сколько угодно мне говорить, мэм, что я девушка и что я должна, но пока что на моей стороне только я одна. Мэри предупреждала, что вам, мэм, будет всё равно. Что Блэка тут все в жопу целуют.

— Мисс Пирс!

— Нет, мэм, вы реально его в жопу целуете! Вы в курсе, что я не первая девушка, которую он уламывает на секс? Не кривитесь, мэм, вы взрослая женщина, должны знать, что детей не аист приносит. У вас под носом ученик с явным сексуальным расстройством склоняет юных девочек к соитиям — которые они просто терпят, чтоб он отстал, — а вы сейчас говорите мне, что я не должна опускаться до рукоприкладства! Это лицемерие, мэм, лицемерие и женоненавистничество! Я не знаю, что там с Блэком, может, его родители недолюбили, вот он и восполняет, но я не намерена это терпеть. А теперь прошу меня простить, мэм, я больше не могу здесь находиться.

И прежде, чем Макгонагалл успела возразить, Сторми вылетела вон из её кабинета. Глаза резали слёзы, но Сторми изо всех сил их сдерживала. Она не плакса. Она не слабая.

Ноги сами несли её, она огибала студентов, стараясь не смотреть никому в лицо, и выскочила на улицу, побежала по полянке, споткнулась, упала, рефлекторно выставив руки, перекатилась и распласталась на земле. Тут же из неё хлынули потоком слёзы. Нервы, и без того пребывающие в постоянном стрессе, окончательно сдали.

Она не знала, сколько так провалялась, уткнувшись лицом в траву, пока над головой у неё не раздалось мяуканье. Сторми подняла раскрасневшиеся глаза и увидела обыкновенную серую кошку со странными пятнышками на мордочке. Не задумываясь, Сторми сгребла кошку и уткнулась в её мягкий животик.

— Прости, киса, мне титанически необходимы обнимашки, — просипела она. — Это какой-то кошмар, киса. Мне кажется, ещё чуть-чуть, и я башкой тронусь. Я хочу домой, в Техас. Эта чёртова Британия у меня в печёнках сидит!

— Мя-яу! — возмутилась оскорблённая кошка, истинная британка.

— Я скучаю по маме, — продолжила Сторми. — Я ей даже написать не могу! У меня совы нет, и денег на неё нет! Мама изо всех сил ишачит, чтобы нас прокормить, но… Киса-а… Я больше не могу! Я хочу домой! Я устала от постоянных пряток, от этого ушлёпка, я не могу нормально учиться, я не могу даже нормально поесть, потому что он жизни мне не даёт, а я… А я не могу! Я должна была быть сильной женщиной, которая… которая не плачет! И… Я хочу к маме!

Кошка замурчала и принялась тереться о лоб Сторми.

— Спасибо, киса… Боже, я тебе всю шёрстку соплями залила… — Она взмахнула рукой, очищая шерсть кошки. — Так-то лучше.

Сторми перевернулась на спину, положила кошку себе на грудь и начала гладить её, отчего та затарахтела ещё громче. Интересно, чья она? Сторми запустила руку в карман мантии и выудила оттуда овсяное печенье. После того, как Блэк устроил целую охоту на неё, Сторми начала таскать с собой перекусы в карманах.

Нужно было заплатить кошке хотя бы едой.

— Стой, ты же не собираешься кормить её овсяным печеньем? — окликнул её знакомый голос. Скосив взгляд, Сторми узнала говорящего. Староста, Ремус Люпин. Господин Подсос.

— Только тебя по мою душу не хватало… — промямлила она.

— Кошкам нельзя овсяное печенье. — Он либо не услышал её слов, либо предпочёл проигнорировать. — Туда входит сахар, который кошкам… Погоди, это что, про…

— Мя-я-у! — завопила кошка, и Ремус быстро закашлялся.

Сторми застонала.

— Слушай, мистер не-подсос-Блэка, я сегодня не в настроении. И эта кошка — единственное существо на территории школы, с которой я намерена общаться.

Староста замялся, прикусил губу. Кошка тем временем выбралась из рук Сторми и потрусила в сторону Хогвартса.

— О-о, ну вот! Ты спугнул кису… — Сторми накрыла заплаканное лицо рукавом мантии. — Чё ты сюда припёрся, а, Блюбоннет⁽¹⁾? Господи, у тебя ещё фамилия — символ Техаса… Ты сплошная соль на мою огромную душевную рану!

— Я хотел извиниться, — сказал Ремус. — Я слышал, что ты подожгла Бро… То есть Сириуса. И что тебя отконвоировала Макгонагалл. Хотя, наверное, с последней проблем нет.

— Завались, если не знаешь, Блюбоннет. С Макгонагалл как раз и были проблемы. И вообще, — Сторми снова перекатилась на живот, — какое тебе дело? Ну повздорила я с твоим ненаглядным, ну получила по шее от профессорки, ах, точно, от профессора! Какая тебе разница?

Какое-то время он молчал, и Сторми надеялась, что у него хватит благоразумия оставить её наедине с её слабостью.

— Мне просто неприятно, вот и всё. — Отлично, благоразумия у мистера Блюбоннета не хватило. — Можешь считать, что я тут из-за своих эгоистичных порывов.

— Иди к чёрту, Люпин.

— Ты простынешь.

— Иди к чёрту.

— Земля холодная.

— Иди. К. Чёрту. Иди к чёрту.

— Я как староста не могу допустить, чтобы кто-то из студентов моего факультета слёг с простудой.

— А как староста своего факультета ты мог допустить, чтобы меня не доводил твой дружок? Пока только Лили об этом заботилась, хотя я вижу, что бешу её, а она даже с этим очкастым оленем поговорила! А знаешь, что он ей сказал? Чтоб я дала Блэку! Лили не говорила мне, но она сказала это Мэри, а Мэри передала Марлин, а Марлин — мне!

Люпин молчал. Сторми тяжело выдохнула и попросила:

— Сгинь, умоляю.

— Нет, не сгину. — Он что-то наколдовал, и тепло разлилось по телу Сторми. — Мне ужасно жаль, что тебе пришлось это пережить, но я обещаю, что больше этого…

— В жопу обещания себе засунь и жалостью своей подотрись.

Сторми встала на ноги и отряхнулась от травы. Чулки позеленели от сока, и юбка помялась и испачкалась. Что там происходило с лицом, Сторми вообще даже думать не хотела. Она широкими шагами пошла в сторону школы.

— Подожди, Пирс! — окликнул её Люпин.

— Я же сказала, чтоб ты шёл к чёрту!

— Обязательно пойду, только вот, — он нагнал её, потянул за руку и вложил в неё палочку Сторми, — ты чуть не посеяла.

Сторми фыркнула, но шаг сбавила, так что в Хогвартс они вернулись вместе. Но по возвращению её ждал сюрприз. В гостиной, скрестив руки на груди, стоял Блэк. Рядом с ним, точно цербер, строго выхаживала Макгонагалл. Завидев Сторми, она суровым взглядом смерила Сириуса.

— Мистер Блэк, кажется, вы что-то хотели сказать мисс Пирс, — подтолкнула она Сириуса.

— Это вы, профессор, хотели, чтобы я сказал, — заворчал Блэк, но Макгонагалл окатила его таким холодом в глазах, что тот замялся и выдавил. — Мисс Пирс, прошу прощения за моё неподобающее поведение. Я был неправ и больше не побеспокою вас, как раньше…

— Замечательно, мистер Блэк! — всплеснула руками Макгонагалл. — Замечательный пример для ваших младших соучеников. Мисс Пирс, — Макгонагалл перевела на неё взгляд и чуть склонила голову, — я тоже прошу прощения, что как декан вовремя не пресекла то, что с вами происходило. Мне жаль.

Губы Сторми дрогнули, она выпрямилась и шмыгнула носом.

— Спасибо, мэм, — прошептала она, и Макгонагалл кивнула.

— Думаю, вам стоит привести себя в порядок, — вполголоса сказала она и, наклонившись к Сторми, добавила: — И, мисс Пирс, сильные женщины тоже плачут, когда им тяжело.

Сторми заморгала, хотела уточнить, почему деканиса сказала про это, но та уже повернулась к Ремусу.

— Мистер Люпин, спасибо, что привели мисс Пирс. Жду вас вместе с мисс Эванс сегодня перед ужином в своём кабинете. Пожалуйста, передайте Лили. Доброго вам вечера.

Она ушла, а Сторми вытерла нос. После слов деканисы в груди заметно потеплело. Интересно, кстати, она тоже читает мысли, как Дамблдор? Иначе откуда она узнала про слёзы и сильных женщин?

Интересно.

* * *

Конец сентября — начало октября 1976 г., Шотландия

Когда Ремус понял, что Пирс обнимает Маккошку и плачет ей в шерстяное пузо, он, честно говоря, оторопел. Хотел было выдать декана, но та явно возражала, поэтому не стал. У Ремуса так и чесался язык спросить у Макгонагалл, почему она скрыла от Пирс то, что является анимагом, и что вообще это была за сцена на поляне. Ремус терялся в догадках, но спросить не спросил.

Когда он и Лили пришли в кабинет декана, она села за стол и недовольно поджала губы. Лили и Рем переглянулись и поняли, что сейчас их будут отчитывать.

— Сегодняшняя ситуация показала, что на нашем факультете дела идут не так радужно, как мне бы того хотелось. — Макгонагалл застучала пальцами по столу. Значит, нервничает и в целом чувствует себя неловко. — Я узнала, что мистер Блэк месяц третировал студентку, а вы двое даже не доложили мне об этом. Также, у мисс Пирс нет ни малейшего представления о том, как связаться с её матерью-маглой. Вы можете как-то объяснить мне, почему мисс Пирс всё ещё не осведомлена об отделении совиной почты в Хогсмиде?

Рем прикусил язык. Чёрт. Он совсем забыл про то, что стоит сказать о совиной почте. Привык, что у всех свои совы. Судя по выражению лица Лили, она думала примерно о том же.

Макгонагалл покачала головой.

— Девочка находилась в постоянном стрессе из-за нелёгкого переезда, так она ещё и с матерью не могла поговорить. Вам выдали досье, вы точно знали, в каких обстоятельствах она находится. — Макгонагалл прикрыла глаза. — Я понимаю, что у вас свои интересы и проблемы, но вы старосты. В ваши обязанности входит помощь учителям в воспитательной работе. Если вы не можете совмещать обязанности старост и свою повседневную жизнь, я прошу вас сдать мне значок.

Слова декана ощутимо кольнули в грудь. Рефлекторно Рем схватился за значок и сжал его в пальцах. Макгонагалл испытующе смотрела на них долгое, очень долгое мгновение, а затем сказала:

— Что ж, я надеюсь, что мы поняли друг друга. Мисс Эванс, проинформируйте мисс Пирс о почтовом пункте в Хогсмиде. Мистер Люпин, прошу вас, следите за своими друзьями. Я не потерплю повторения подобных эксцессов на моём факультете. Спасибо, вы можете идти.

— До свидания, профессор, — убитым голосом попрощались Лили и Рем.

Выйдя из кабинета, Лили выругалась, да так витиевато, что любой сапожник мог бы брать у неё уроки. Рем не знал, что она вообще умеет ругаться, не говоря уже о том, чтобы ругаться вот так. Потом Лили, не говоря ни слова больше, ринулась в стороны женских спален.

Тяжело выдохнув, Рем поплёлся в гостиную Гриффиндора. Он прекрасно знал, что его там ждёт: разобиженный в пух и прах Бродяга. Справляться с ним, когда он обижался, было практически невозможно.

И Рем оказался прав. Бродяга обиделся. Причём не на кого бы то ни было, а на него, Ремуса Люпина.

— Ты с ней чуть ли не под ручку вошёл! — Сириус мерил шагами спальню. — И как, здорово тебе было вытирать ей сопли, пока я лечил ожоги в Больничном крыле и слушал распекания от Маккошки?

— Да? Ты слушал распекания от Маккошки? — не выдержал Рем. — Чтоб ты знал, Бродяга, я только что прослушал от неё целую лекцию! Знаешь, что она мне сказала? Что я должен получше за тобой следить! Потому что ты, цитирую, месяц третировал студентку!

Сириус закатил глаза.

— Третировал, ага, бедняжка. — Он скрестил руки на груди и сдул прядь, выбившуюся из хвостика. — Она, блин, от радости светиться должна!

Ремус вздохнул.

— В общем, я не хочу с тобой ругаться из-за девушки. Тем более из-за девушки. — Он стянул с себя обувь и залез с ногами на кровать. — И да. Я не вытирал ей сопли, она послала меня к чёрту раз пять или шесть.

Он задёрнул полог и, посчитав до десяти, чтоб успокоиться, взялся за пособие по Древним Рунам. Ему казалось, что вопрос закрыт. И с обидами Бродяги, и с Пирс покончено. Но ему это только казалось.

После этой ссоры Бродяга и Сохатый объявили забастовку. Вернее, ничего они не объявляли, просто показательно игнорировали Рема. Но ему пока стало не до того: на небо восходила полная луна, и обиды отошли на второй план. На несколько суток сознание Ремуса Люпина полностью отключилось. Вместо него теперь был зверь.

Очухался он в разгромленной Визжащей Хижине. Все кости болели, как будто их перемололи и выплюнули.

— Утречко, Лунатик! — не отрываясь от какой-то брошюры, поздоровался Питер.

— И тебе того же… О великий Мерлин… — простонал он.

— Укрепляющее на тумбочке, — подсказал Питер.

Рем тут же потянулся за ним и опустошил его в один глоток. Потом огляделся, не нашёл взглядом ни Сохатого, ни Бродягу и покачал головой. Заметивший это действие Хвост тут же поспешил подтвердить догадку:

— Всё ещё обижаются. Кстати, пока ты был в отключке, они придумали другой план, как можно завоевать новенькую.

— Ещё один? Он же сказал, что не будет больше…

Хвост пожал плечами.

— Он сказал, что не будет беспокоить её, как раньше. А они придумали не как раньше. Бродяга решил соблазнить Макдональд, чтобы Пирс заревновала. — Тут он закатил глаза. — Не понимаю, что девчонки в нём находят…

Но Рем уже не слушал. Он представлял, какой разнос устроит ему Макгонагалл. Вскочив с места и охнув от пронзившей тело боли, он направился к потайному ходу.

— Ты куда это? — окликнул его Хвост.

— Спасать девичью честь, куда ещё! — не оборачиваясь, ответил Рем. — Иначе Маккошка открутит головы нам всем! И мне в первую очередь!

Последние слова он кричал, уже направляясь в школу через потайной ход. Бежать было тяжеловато, но что поделать. Он вылез из-под Дракучей Ивы и, не заходя в Больничное крыло, ворвался в спальни. Сохатый и Бродяга уже не спали.

— Паршиво выглядишь. Умылся бы хотя бы, — прокомментировал Сириус, глядя на кровь, припёкшуюся к подбородку Люпина.

— Вы оба, слушайте сюда, — не обращая внимания ни на кровь, ни на боль, ни на обиженные моськи друзей, прорычал Рем. — Вы не будете лезть ни до Пирс, ни до Макдональд, понятно?

Сириус скривился.

— Кайфало-о-ом! — протянул он в один голос с Джеймсом. — Иди с Помфри милуйся, волчонок. Сам хочешь девственником помереть, так другим не мешай. И вообще, — Сириус криво ухмыльнулся, — Макдональд уже согласилась. Вечером она и я пойдём в Хогсмид.

Ремус накрыл глаза ладонью. В голове крутилась только одна мысль: «Пиздец».

* * *

3 октября 1976 г., Шотландия, женские спальни Гриффиндора, шесть часов вечера

Мэри уже минут двадцать крутилась перед зеркалом и перемеряла все платья, которые привезла с собой. Лили только глаза закатывала. Говорить, что Сириус — кобель и бабник, было бессмысленно. Если Мэри что-то решила, ей всё равно, что скажут окружающие.

— Как думаешь, Лили, стоит надеть трусы поприличнее или до секса не дойдёт? — спросила она, разглядывая со всех сторон свои персикового цвета трусы-шорты.

— Можешь надеть пояс верности, при этом наложив на него защитные чары, — заворчала со своего места Пирс.

Сторми, когда услышала, что Сириус позвал Мэри на свидание, и она согласилась, жутко разобиделась.

Как будто ей кто-то что-то должен.

Честно говоря, Лили на неё злилась. Профессор Макгонагалл отчитала её из-за этой Пирс! Хоть Лили и понимала, что сама виновата, что не подошла к вопросу адаптации новенькой с должным вниманием, но злость никуда не проходила от одного лишь понимания.

— Тебя забыла спросить, госпожа монашка. — Мэри хмыкнула, доставая из комода трусы с кружавчиками, от вида которых у Лили в глазах потемнело. — С кем хочу, с тем на свиданки и хожу. А Сириус мне нравится. Только на лицо, разумеется, так-то он тот ещё подонок. Люблю парней с длинными чёрными волосами.

— Ага, я помню, — отозвалась Лили брезгливо.

В конце прошлого курса именно из-за этой любви к длинным чёрным волосам Мэри и уломала Лили поговорить с Северусом. Тот всю ночь ошивался возле портрета Полной Дамы, а Мэри столько же времени потратила на слежку за ним через маленькую дырочку в портрете, которую кто-то проделал ещё на первом их курсе.

— Помой он голову и почисть зубы, я бы его даже в Хогсмид позвала бы, — объяснила свои действия она.

А сейчас Мэри решила переключиться на Сириуса. Тем более, что Сириус действительно был красив.

— Я в курсе, что дальше одной ночи у нас не зайдёт, — удаляя волоски с ног, сказала она Лили. — Меня всё устраивает. Так что вы обе — ты, Лили, и ты, мисс монашка — можете даже не пытаться меня разубедить. Я сама хочу его трахнуть, понятно вам? А теперь я пойду в ванную и побрею свою Мэри-младшую. Чао, Бэмби! Покеда, монашка!

Она ушла, а Сторми подняла голову от подушек и с выражением испанского стыда на лице спросила:

— Мне послышалась или она реально назвала свою пизду Мэри-младшей?

Лили только покачала головой. Ничего хорошего из этого точно не выйдет.

* * *

3 октября 1976 г., Шотландия, девичьи спальни Гриффиндора, восемь часов вечера

Сторми злилась. Сторми негодовала. Сторми не понимала ни черта.

Ей казалось, что после месяца приставаний Блэка к ней, Мэри хотя бы из женской солидарности ему откажет. Нет, конечно, это её дело, она не обязана и всё такое, но не злиться не получалось.

— Мне тоже всё это не нравится, — сказала Лили, когда Мэри ушла.

Не поднимаясь с подушек, Сторми удивлённо посмотрела на Эванс. Она выглядела смущённо: покрасневшая, с розовыми ушами, скошенным в сторону взглядом и поджатыми губами.

— Блэк не относится серьёзно к девушкам, — пояснила она. — Мэри может делать вид, что её тоже всё это не беспокоит, но… Я знаю, что это не так.

— Откуда знаешь?

— Знаю, и всё. — Лили пожала плечами. — Иначе Мэри давно бы уже лишилась девственности. Я переживаю за неё.

Сторми кивнула и, встав, направилась к выходу из спальни.

— Пойду прогуляюсь, — ответила она на вопросительный взгляд Эванс. — Тошно мне что-то. Да и голова болит…

Она вышла из спален, побрела по пустым коридорам. Вечерний свет догорающего осеннего солнца почти не грел. Сторми залезла на подоконник одного из окон и свесила ноги вниз. Неприятный сквозняк щипал кожу, но Сторми слишком сильно злилась, чтобы обращать на это внимание. Она просидела так, пока не сотлело алое солнце и на долину не опустились серые сумерки. В горле начало першить.

— Блин, простываю, — констатировала она и потащилась в Больничное крыло.

В Больничном крыле мадам Помфри заворчала, посетовала на глупых студенток, совсем не заботящихся о своём женском здоровье, и пошла греметь склянками. Сторми безразлично уселась на одну из коек, как вдруг её окликнул староста Блюбоннет:

— Эй, Пирс!

Она повертела головой в стороны и увидела Ремуса на одной из коек. Выглядел он краше в гроб кладут: весь в синяках и ссадинах.

— Ого, и где это тебя помотало так? — удивилась Сторми.

Однако Ремус не ответил, вместо этого он выдал залпом:

— Слушай сюда, Пирс, это ради Макдональд и моей совести: Сириус на неё плевать хотел!

— Да что ты? — Сторми скривилась. — Я в курсе. Мэри, кстати, тоже.

— Не перебивай. Так вот, он просто хочет заставить тебя ревновать, как бы глупо это не звучало, — продолжил Люпин. — Она ему даже мало-мальски не симпатична! Чтоб ты знала, он считает её слишком, — Ремус сделал паузу, как будто он подавился словами, — слишком костлявой. Он её оби…

Но Сторми уже не слушала. Она бежала в женские спальни, чтобы, схватив куртку, потом бежать в Хогсмид, куда этот облезлый пёс утащил Мэри. Что она будет делать потом, она не думала. Ей просто нужно было защитить честь её почти подруги.

Однако Сторми опоздала. Мэри сидела на кровати Лили, размазывала по щекам потёкшую тушь, а сама Лили гладила её по плечу, периодически бросая на Сторми полные укора взгляды.

— Это всё ты! — крикнула Мэри. — Если бы не ты, этот ушлёпок не цеплялся бы ко мне!

Губы Сторми дрогнули. Она хотела было сказать, что не виновата, что вина подонка-Сириуса не ложится на её плечи лишь потому, что она стала объектом его охоты. Но она не сказала.

Сторми не была виновата ни секунды.

Но…

— Я всё исправлю, — сказала она и бросилась прочь из комнаты.

На следующий день по всей школе разнёсся слух: Сторми Пирс, новенькая из Гриффиндора, вызвала Сириуса Блэка на дуэль.

---

1) Прим. авт.: Bluebonnet (рус. синий чепчик) — название, данное любому из ряда видов рода Lupinus с фиолетовыми или синими цветками, и все вместе они являются цветком штата Техас. Форма лепестков цветка напоминает чепчик, который носили женщины-первопроходцы, чтобы защититься от солнца.

Вернуться к тексту