В одной лодке (гет)

Откуда-то из сарая послышалась возня, что-то громко упало, внутри заметался след фонаря, а затем, в облаке пыли, показался Дэнни, волочивший наружу какую-то небольшую металлическую конструкцию, покрытую многолетней дорожной грязью.

— Это что такое? — устало спросила Би.

— Как что? Это фаркоп от твоей машины. — ответил он с некоторым торжеством, — Видимо, мистер Сантелло оставил его здесь чтобы возить лодку в случае надобности. Мы можем прикрутить его на место и вывезти лодку. Если согласишься, я подскажу тебе одну интересную интересность, которая тебя точно обрадует.

Даже в едва уловимом свете луны его лицо настолько светилось энтузиазмом, что Би даже передумала ворчать за то, что он тащит какой-то грязный мусор, за то, что задерживает их, за то, что ведёт себя почти так как вела бы Мэй.

— Я подумаю. — выдохнула она, в ожидании упирая руки в бока, — Но интересность вперёд.

— Колёса на лодочном прицепе такие же как на твоей машине. Они почти новые, покрышки без износа. А у тебя как раз нет запаски.

Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула, проклиная себя за такую безалаберность. Действительно, на этой ржавой телеге ведь есть колёса, это же прицеп, в конце концов. Она посмотрела на Дэнни несколько виновато, будто признавая его находчивость.

— Хорошо, тут ты прав, с тем чтобы бросить всё я погорячилась. На самом деле я даже не додумалась посмотреть вниз, лодка заняла всё внимание. — Би поджала губы, — Удивительно что колёса сохранились и их не взяли воры.

— Может им было лень возиться с домкратами и искать подходящие кирпичи в тесноте сарая…

— А может они хотели вернуться сюда попозже и взять то, что осталось. В любом случае, — она ткнула пальцем за спину, в сторону машины, — я не знаю сможешь ли ты прикрутить фаркоп, все места для соединений наверняка проржавели. Это первое. И второе… Зачем ты хочешь вывезти эту рухлядь?

Би кивнула в сторону сарая, где еле виднелся облезлый остов алюминиевой лодки:

— Это не лодка, это остатки кораблекрушения. В ней нет ничего ценного, даже если бы она была в сборе, её было бы очень трудно продать, а один корпус кому нужен? К тому же я заметила там дыры, кто-то с корнем выдирал то ли лавки, то ли что.

Дэнни вытер руки о штанины джинсов, оставив на ткани тёмные разводы, и ответил, как обычно, немного подумав:

— Никто не говорит, что это для продажи. Может, мы отвезём её куда-то, где она будет нужнее. Например, на ту старую парковку к западу от города, рядом с Фуд Данки. Всё равно там пусто, только асфальт, битые бутылки и трава.

Би уставилась на него, прищурившись.

— Чтобы что?

— Чтобы хоть кто-то мог её использовать. Дети, например. Полазить, пофантазировать. Сделать вид, что это пиратский корабль или космолёт. Мы ведь оба никогда раньше не прикасались к настоящим лодкам, а нынешней мелочи тем более это недоступно. — Он пожал плечами. — Лучше, чем оставить лодку гнить тут в тишине.

Она замолчала, глядя на него. Хотела отмахнуться, съязвить, мол, что за наивная чушь. Но вместо этого почувствовала, как эта мысль зацепила её изнутри. Что-то в этих словах, или детская простота, или отчаянная попытка дать смысл никому не нужной вещи, что-то было ей пугающе близко.

— Вроде как, когда старые корабли топят на мелководье чтобы в них могли поселиться рыбы, или поплавать дайверы, — пробормотала она.

— Типа того. — Дэнни чуть улыбнулся. — Мне эта идея нравится. Если уж такая штука не нужна взрослым, пусть будет приключением для детей. А если и им не приглянётся… Мы, хотя бы, попытались придать её смерти смысл.

Би отвернулась и долго смотрела в темноту, туда, где кроны деревьев колыхались на ветру. Что-то стянуло ей горло, снова хотелось сказать, что это бессмысленно, тупые детские игры в символизм. Но она вспомнила, как стояла у этой лодки, сжав кулаки, и как сильно ей не хотелось, чтобы всё кончилось просто так, скучно и буднично.

— У меня под водительским сиденьем есть набор инструментов, — наконец произнесла она. — Если ты хочешь попробовать прикрутить этот фаркоп… У тебя будет шанс. Но я под машину не полезу.

Они вернулись к въездным воротам фабрики, заросшим травой. Би по пути немного волновалась: до самого конца, где-то в глубине, плавала мысль о том, что она не найдёт машину на месте, или с машиной что-нибудь случится. Однако, кроме них действительно не нашлось безумцев готовых шастать ночью в этой глухомани.

Фаркоп был старый, фаркоп был ржавый, но его состояние не шло ни в какое сравнение с состоянием самой машины. Дэнни лежал в мокрой густой траве на спине, под задним бампером машины, ругаясь себе под нос и отплёвываясь от хлопьев грязи, падавших ему на лицо. Изредка он бросал подозрительные взгляды на домкрат, основанием упиравшийся в толстую доску, а верхушкой в почти насквозь ржавый порог седана. Би сидела на корточках рядом, освещая фонариком днище. Один болт никак не хотел заходить куда следует, металл лонжерона давно начал сыпаться.

— Один так и не закручивается, — наконец вылез Дэнни, вытирая руки тряпкой и тяжело дыша. — Но оставшиеся три, вроде, держат. Думаю, на один рейс хватит, если не по кочкам.

— В Поссум-Спрингс даже нормальных кочек уже не найти толком, — без особого выражения сказала Би, заглядывая под машину и бегло осматривая его работу.

Трава у ворот была мокрой и холодной от ночной влаги. Пока Дэнни обрывал и распихивал в стороны особенно высокие пучки травы, которые могли помешать воротам, Би нашла нужный ключ, сняла замок и откинула тяжёлую цепь. Петли скрипнули, как будто жаловались на внезапное пробуждение, и ворота разошлись, оставляя после себя запах мокрой зелени.

— Мы тут как воры в ночи, — пробормотала Би, — если нас кто-нибудь заметит, потом придётся долго доказывать, что мы за своим пришли.

— Вообще, воры тоже считают, что за своим приходят. — он поймал недоумевающий взгляд девушки и поджал губы, будто оправдываясь, — Есть у них такая философия.

Заведённая машина мгновенно разогнала всю давящую атмосферу в округе, но, одновременно с этим, сузила радиус обзора до нескольких метров вокруг себя. Успевшие привыкнуть к полутьме глаза снова отказались распознавать что-либо за пределами пятен яркого света фар, ночь вокруг снова становилась давящей и неуютной, достаточно было отойти от машины всего на пару шагов.

На машине они вернулись к шеренге сараев, Би аккуратно развернулась, подъехав к раскрытым воротам нужного строения задним ходом, поставила машину на ручник, но мотор не заглушила. Прицеп с лодкой прятался в тёмном сарае как животное в норе. Задние габаритные огни слегка освещали его, но их слабый свет придавал сараю ещё больше таинственности и какой-то подсознательной опасности.

Дэнни вышел первым, сложил ладони на бока и некоторое время стоял, бросая взгляды то на машину, то на прицеп, будто в последний момент решая стоит ли вообще браться за это дело. Потом, всё же решившись, он, с кряхтением, принялся вытаскивать прицеп из сарая. Когда-то у прицепа было маленькое переднее колесо, но воры и его открутили, оставив только металлическую стойку. Колёса скрипели, стойка скрежетала сначала по бетонному полу сарая, затем по асфальту перед ним. Будто прицеп действительно был каким-то живым существом, упиравшимся, когда его силой волокут из норы. Би держалась сбоку, освещая фонариком нужные места, пока прицеп не оказался ровно за машиной.

— Всё-таки, удержится на трёх болтах? — спросила она, наклоняясь к заднему бамперу.

— Должно… — с натугой выдохнул Дэнни, приподнимая прицепное устройство и накидывая его на шар фаркопа. Затем он дёрнул за рычаг запорного механизма, зафиксировав его, отошел чуть в сторону и с усилием ткнул ботинком по колесу. Чисто символически, как делают многие после того, как повозятся с автомобилем. Лодка чуть качнулась, как будто с недовольством что её всё-таки куда-то потащат и не дадут мирно сгнить в этой могиле.

— Всё? — спросила Би.

— Вообще, не стоит, конечно, так ездить. — он почесал щеку, будто виновато, — Прицеп ещё всяким разным должен крепиться, ещё проводку нужно с машиной соединить чтобы сзади лампочки горели. Но ничего кроме самой железяки здесь нет, поэтому поедем и будем надеяться, что на шоссе в это время ночи никто нас обгонять не станет. — он немного подумал и кивнул, взглянув на Би. — Всё. Вперёд, капитан.

Они медленно поехали обратно к въезду на фабрику. Когда миновали ворота, Би вышла из машины и заперла их за собой, с трудом накидывая тяжёлую цепь обратно на створки. Повернув ключ, она на миг задержалась, глядя сквозь решётку на фабрику, густо темнеющую на фоне звездного неба. Ветер лениво шелестел листьями, шуршали, легко пружиня, потревоженные витки колючей проволоки.

— А мы ведь сарай-то не закрыли, — громко сказал Дэнни, высунувшись из приоткрытой двери. Его громкий голос вывел Би из задумчивого транса.

— Пускай идёт к дьяволу, — коротко ответила она, возвращаясь за руль, — Не стану снова закрывать его. Если кому чего пригодится из тамошнего хлама, то пусть берут, если нет, то пусть гниёт. Нет смысла держать мёртвое под замком. Отцу скажу, что всё украли.

Фары полоснули по дороге, и машина медленно тронулась вперёд, увозя за собой дырявую, распотрошённую лодку, которая, всё-таки, ещё могла по-своему послужить.

Колёса поскребли по краю асфальта, когда Би осторожно вырулила с просёлка обратно на шоссе. Прицеп за спиной дёрнулся, как упрямое животное на верёвке, и машина заметно вильнула в сторону. Би выругалась сквозь зубы и крепче вцепилась в руль, сбавляя скорость.

— Как будто буксируем дохлого кита по льду, — заметил Дэнни, покосившись в зеркало. — Всё нормально?

— Машина держит дорогу хуже, чем я ожидала, — отозвалась Би. — Подвеска и без того была на грани, а тут ещё этот алюминиевый саркофаг позади.

Она медленно втянула воздух и чуть ослабила хватку на руле, сбросив скорость ещё сильнее.

— Если будем так ехать, доберёмся до стоянки только за полночь, — сказал Дэнни.

— Лучше так, чем попасть в кювет на большой скорости, — отрывисто ответила Би, — тогда эта лодка сорвётся с прицепа и по инерции пришибёт нас. Будет отличный финальный аккорд для её короткой карьеры вне сарая.

Дэнни потянулся к магнитоле и ткнул пальцем в кнопку питания.

— Ты никогда не включаешь радио? — спросил он, когда та не среагировала.

— Оно всегда включено, — отмахнулась Би. — Просто сейчас не работает, оно работает тогда, когда ему хочется. Сама я такое чинить не умею, а платить за новое нет резона. Там всё равно ничего хорошего, только «Гарбо и Маллой» с их идиотскими сценками.

— А я думал, ты фанатка старой школы, — усмехнулся он. — Там же юмор в духе старых времён, прям классика, шутник и резонёр. Типа как мы с тобой сейчас.

— Там юмор в духе лоботомии, — мрачно бросила Би. — Один болтает чушь, другой поддакивает. А потом они меняются ролями. Даже странно, как до сих пор это смотрят и слушают.

— Ну, может, многим просто хочется слышать привычные голоса, — пожал плечами Дэнни. — Даже не вникая толком о чём они говорят…

Некоторое время они ехали в молчании. Би уже настолько привыкла к «болтливому Дэнни», что длительная тишина уже показалась ей чем-то неправильным и неестественным в его компании, как будто она сделала или сказала что-то не так, и Дэнни мысленно перевёл её из разряда «тех с кем хочется общаться» в «тех с кем общаешься только по необходимости». От этой мысли в животе у неё неприятно сжалось. Она даже уловила в себе знакомое, почти детское стремление загладить вину, не зная, в чём провинилась.

Ей это не понравилось. Не понравилось осознание того, что она так остро на это реагирует. Не понравилась внезапная догадка: ей действительно важно, чтобы он продолжал с ней говорить. Вовсе не потому, что ехать молча скучно, она привыкла к поездкам в одиночестве. Но потому что Дэнни как-то странно, мягко, заполнял пустоту. Не шумом, не болтовнёй, а именно вниманием. Он говорил по делу, он шутил незатейливо, но и не назойливо, он вообще не был навязчивым. Но при этом он был.

А ещё ей показалось что он был добрым. Би редко признавала это в окружающих, может, даже, нарочно не признавала, кто ж разберёт. Слишком часто доброта оказывалась напускной вежливостью, или ритуальным притворством, или попыткой получить какую-то выгоду. Но Дэнни, похоже, не требовал ничего. Конечно, он пытался ей понравиться, было сложно этого не заметить, но делал он это настолько ненавязчиво что это тоже можно было отнести к чему-то удивительно хорошему. Он как будто говорил: «если ты хочешь, то я рядом. Если не хочешь, то мне не обидно».

И сейчас это молчание ощущалось как потеря чего-то ценного. Она чуть сильнее нажала на педаль газа, словно хотела побыстрее приехать на место, чтобы появился повод поговорить о чём-то ещё. Чтобы вырваться не только из уныния однообразной ночной дороги, но и из трясины тревожных мыслей.

«Проклятье», — подумала Би, — «что вообще происходит? С каких это пор мне важно, молчит кто-то или нет?»

Но, отрицать было бесполезно. Она поймала себя на том, что просто хочет, чтобы он снова заговорил. Хоть что-нибудь, хоть про дорожный знак, хоть про звёзды, хоть бы даже снова про «Гарбо и Маллоя».

В город въехали ближе к часу ночи. На улицах не было уже никого, вывески были выключены, только через одного светились тихо жужжащие фонари, отбрасывающие тусклые белые и жёлтые пятна света на асфальт, замусоренный листьями. Би ещё сильнее сбавила скорость, машина с прицепом и без того шла неровно, а теперь ещё казалось, будто каждый хлопнувший под колесом шатающийся люк и каждая небольшая ямка звучат громче обычного в этой ночной тишине, и могут привлечь ненужное внимание к их необычному грузу.

Они миновали центральную улицу, давно закрытые магазины, знакомые вывески, на которых всё ещё виднелись выцветшие объявления о распродажах, словно владельцы надеялись, что однажды откроются снова или удержатся на плаву. Миновали и «Старую кирку», глядящую на них тёмными провалами витрин. Би машинально бросила взгляд на дверь: замок был на месте.

Дэнни молчал, отвернувшись к своему стеклу и наблюдая за тем, как мимо проплывают знакомые городские места. Би, украдкой, бросала на него взгляды, не зная, хочет ли он что-то сказать, или просто устал. Она тоже очень устала, но где-то в горле словно поселился маленький огонёк, распространяющий по телу странное тепло предвкушения чего-то, чего она и сама не знала. Город же будто не замечал их, он спал, выдохшийся за день бесплодных попыток притворяться что всё осталось по-прежнему и в будущем наверняка всё будет хорошо.

Тёмный простор ночной автостоянки, поначалу, немного обескураживал. Би знала как на неё проехать, но никогда не ездила туда сама, просто потому что, когда здесь ещё что-то работало она была слишком маленькой и ездила с матерью и отцом. Гигантское асфальтовое поле когда-то выстроили для того, чтобы здесь могли разместиться автомобили работников стекольной фабрики, посетителей «Фуд Данки», и еще нескольких больших и маленьких здешних магазинов и сервисов. Но в Поссум-Спрингс пришло запустение, все магазины закрылись, закрылась даже относительно новая стекольная фабрика. На парковке остались только ряды выгоревшей разметки на потрескавшемся замусоренном асфальте, выключенные фонарные столбы с побитыми вандалами лампами, да старая, заросшая травой брошенная машина, непонятно каким образом сохранившаяся до сих пор в относительной целости.

Би медленно въехала на асфальтовое поле, раздраженно покачав головой, когда под колёса попала какая-то металлическая труба. Лодка на прицепе, подпрыгнув на той же трубе, издала металлический звук словно большой погребальный гонг, как будто почувствовала, что её путь в этом мире подходит к концу.

Они остановились на самом краю парковки, ближе всего к городу, а значит к тем, кому будет интересно полазить по лодке, и при этом подальше от заброшенного здания «Фуд Данки», возле которого постоянно тёрлись всякие мутные личности, от бродяг до откровенной шпаны.

Би заглушила мотор и убрала руки с руля, положив кисти на колени, будто потягиваясь. Несколько секунд в салоне было настолько тихо, что слышно было, как Дэнни выдохнул.

Они вышли из машины словно в другой мир. В лицо тут же ударил порывистый, колючий ветер, куда более холодный чем в лесу. Би обернулась через плечо: город был где-то там, едва светящийся вдалеке, за кронами редких деревьев. Отсветы фонарей, редкие лампы в окнах спящих многоэтажек, всё это казалось далёким и нереальным.

Широкая автостоянка раскинулась безмолвным и пустым пространством, в котором звук шагов сразу и без остатка уносил ветер. Некогда здесь, наверное, стояли десятки, если не сотни машин со всего округа, чьё-то рабочее утро начиналось с этой парковки. Теперь здесь было только запустение, и эта лодка казалась странным гостем, прибывшим с опозданием на много лет.

Би обошла прицеп, напоследок рассматривая корпус лодки. Застарелая пыль осталась на нём несколькими островками, остальное унёс ветер во время езды по шоссе. Внутри пыли тоже стало поменьше, теперь в свете луны можно было хорошо рассмотреть, что в корпусе действительно было много дыр с рваными краями, там, где раньше стояли какие-то механизмы которые вырвали из алюминия прямо с корнем. Чтобы снова использовать эту лодку по назначению её придётся долго и муторно ремонтировать, этим никто уже не будет заниматься.

Дэнни, между тем, молча открыл багажник, достал домкрат и баллонный ключ. Он неловко повернулся и уронил ключ, металл со звоном ударился об асфальт, и этот звук прозвучал особенно громко в тишине, как будто какая-то охранная сигнализация. Би вздрогнула от неожиданности, но промолчала. Она смотрела, как он опускается на колени, подбирая место для домкрата. Его движения были неуверенными, но упрямыми, он явно не менял колёса регулярно, возможно до этого не менял их вообще никогда, но понимал, что должен закончить, раз уж начал.

— Помочь? — всё же спросила девушка, но Дэнни покачал головой:

— Не, тут вдвоём нечего делать. Иди в машину, не мёрзни, у меня всё в порядке.

Она не послушалась.

Пока он поднимал одну сторону прицепа, Би отошла, зябко скрестила руки и стала вглядываться в темноту. Ветер гулял по автостоянке: шевелил подол её балахона, легонько качал осветительные столбы, ворочал обёртку от гамбургера, застрявшую в траве у бетонного бордюра. Где-то вдали, сильно дальше противоположного края стоянки, в чернильной мгле промелькнул огонёк. Может, проехала машина, а может там бродил кто-то с фонарём. В любом случае это происходило слишком далеко чтобы беспокоиться.

Дэнни, поджав губы от натуги, вывернул последнюю гайку и снял колесо. Он аккуратно положил его в багажник, затем повторил то же самое со второй стороной прицепа. Всё происходящее было похоже на церемонию подготовки к погребению.

Когда домкрат был убран, задняя часть прицепа ровно легла на асфальт голыми ступицами. Дэнни с натугой сдёрнул прицеп с шара фаркопа, сложил переднюю стойку и аккуратно, даже, пожалуй, с некоторой почтительностью, уложил прицеп целиком на асфальт. Лодка теперь выглядела совсем как музейный экспонат: она замерла, подняв слегка нос в сторону звёзд, как будто и правда собиралась в последний путь, только не по воде, а куда-то в другое место, вне времени и реальности. Может быть, хотела стать созвездием и плавать по звёздному морю рядом с мировой рыбой Мунди.

— Вот и всё, — произнёс наконец Дэнни, снова вытирая руки о джинсы, которые после сегодняшних событий уже не могла спасти никакая стирка. — Теперь он останется здесь надолго, вполне возможно, что и нас переживёт.

— Да… — только и выдавила из себя Би.

Дэнни подошел к лодке, взялся за борт обеими руками и с усилием покачал её туда-сюда. Конечно, она поддалась, но далеко не так сильно чтобы случайно перевернуться и придавить кого-нибудь. Даже когда кто-нибудь отсоединит крепления, удерживающие лодку на прицепе, она всё равно останется слишком тяжелой чтобы представлять опасность.

Они оставались рядом с лодкой дольше, чем это имело смысл. Ни Би, ни Дэнни не двигались, как будто ждали чего-то: может, последнего знака, может, разрешения уйти. Би еще глубже засунула слегка озябшие кисти под мышки. Хотелось курить, хотелось от души пнуть что-то ногой. Хотелось, чтобы в этой ночи случилось хоть что-нибудь, ещё, чтобы сегодняшний день не катился к своему завершению настолько быстро и неумолимо. Дэнни рядом молчал, просто засунув руки в карманы. Он не сутулился, но всё равно выглядел уставшим и немного потерянным. У него был тот вид, который появляется у тех, кто участвует в какой-то важной церемонии, но не знает её протокола.

В машину они сели, захлопнув за собой двери почти одновременно. Внутри сразу стало тихо и тепло, только слегка поскрипывали пружины в продавленных сиденьях. Би чувствовала, что тишина снова становится холодной и отчуждённой, как она неумолимо нарастает между ними. Молчание окончательно превратилось в тягостное, усталое ожидание конца трудного дня. Она повернула голову, чуть-чуть, почти незаметно, чтобы взглянуть на Дэнни.

Он сидел, опершись локтем о дверь, и смотрел в сторону. Даже не в окно, просто в никуда. Би снова ощутила тот щемящий укол. Как будто она сделала что-то не так, или сказала, или не сказала.

Она стиснула зубы.

Нет, так нельзя. Нужно разорвать это ощущение, избавиться от него, пусть глупостью, пусть чепухой, но хоть чем-нибудь. И тогда, словно по наитию, она вспомнила:

— У нас же ещё были сэндвичи, — пробормотала она и полезла рукой в бардачок, вытаскивая мятый холодный пакет со всё еще жирным боком. — Хочешь? Правда, разогреть негде.

Девушка не смотрела на него прямо, просто протянула еду, будто маленький ребёнок пытается преодолеть стеснение и неумело извиниться, загладить вину каким-то подарком типа большого жука или любимой игрушки. Но это оказалось правильным жестом: в ответ раздался тихий шорох ткани, Дэнни полез рукой в нагрудный карман куртки. Он достал банку газировки, поднял её чуть вверх, посмотрел на Би и кивнул.

— Ужин чемпионов, — сказал он устало, но с добрым оттенком в голосе, — только у меня трубочки нет, поэтому если брезгуешь, то выпей сначала ты сколько захочешь.

Они ели медленно, как будто растягивая последний совместный момент этой странной ночи. Сэндвичи для «Снэк Фэлкона» готовил какой-то мутный поставщик, даже свежие партии всегда настораживали мятой пластиковой упаковкой и подтеками соуса сбоку. Хлеб отсырел, почти прозрачный ломтик сыра не давал никакого вкуса, салат превратился в маленькую зелёную тряпочку. Но именно в этом и заключался какой-то шарм: ветер, пустая парковка, тусклый свет города вдали, и эти несчастные сэндвичи со сладкой газировкой в яркой банке.

— Ты их что, взял в зоне уценёнки? — Би скривилась, ковыряя пальцем ломтик курицы, который подозрительно сильно высох с одной стороны.

— Специально выбирал те, что выглядят как моя жизнь. — Дэнни пожал плечами. — Чуток просроченные, но, всё ещё, вроде как, пригодны.

— Идеально. — она приподняла банку газировки и чокнулась с ветровым стеклом. — За ужин в асфальтовой пустоши с видом на металлолом.

— За изощрённое, но атмосферное, гастрономическое унижение. — Дэнни взял у неё банку и чокнулся с пластиковой упаковкой сэндвича.

Они не смеялись, Дэн только слабо улыбнулся, а Би слегка фыркнула, как будто показывая, что происходящее превратилось в какой-то нелепый фарс. Когда сэндвичи закончились, и банка газировки издала финальный хруст слегка сминаемого алюминия, снова воцарилась тишина. Она опустилась на салон машины как тёплое одеяло.

Би смотрела в зеркало, на темнеющую парковку позади, и неподвижную лодку, оставленную теперь навсегда. И чувствовала, как в груди снова нарастает это глухое, знакомое чувство. Всё подходило к концу, без драмы и громких слов. Просто усталый выдох в конце тяжелого дня, и всё. Она снова подумывала заговорить. Сказать что угодно: хоть про лодку, хоть про курение, хоть про дела в магазине. Но ни одна мысль не звучала достаточно веско.

И тут Дэнни заговорил сам.

— Я, наверное, останусь тут пока. — Он смотрел вперёд, будто говорил с самой парковкой.

Би повернулась к нему, медленно, с напряжением.

— Ты хочешь, чтобы я уехала без тебя?

— Здесь до города недалеко, я могу и пешком вернуться. Завтра всё равно работает Билл, так что успею выспаться.

— Дэн. — Голос Би стал чуть тише, но тверже. — Почему ты на самом деле хочешь остаться?

Он вздохнул, сцепив пальцы на коленях.

— Просто… У меня ещё осталось кое-какое дело.

— Дело? — Би склонила голову. — Мы только что тайно водрузили гнилую лодку посреди асфальтового погоста. Какие ещё тут могут быть дела?

— Всё равно, — сказал он, стараясь вернуть лёгкость в голос. — Просто хочется тут немного посидеть.

— Ага. Обычное дело. — Би скрестила руки на груди. — Всего-то решил остаться за городом, в одиночестве, наедине с созвездиями и алюминиевым скелетом лодки. Думаешь, что я тебя просто так здесь брошу?

Дэнни покосился на неё с лёгким смущением.

— Ну, здесь же не опасно. Да, уныло и пустынно, но точно не опасно. И ты точно очень устала.

— Слушай. — Она наклонилась вперёд, уперевшись локтями в руль. — Если ты хочешь побыть один, то так и скажи прямо. Я пойму. Если не хочешь говорить, почему, окей, твоё право. Но если ты думаешь, что я уеду просто потому, что тебе неловко признаться, что тебе хреново…

— Вот же ты въедливая, — отмахнулся Дэнни, на его лице всё еще отражалась какая-то внутренняя борьба. Затем он поднял брови и глубоко вздохнул, видимо решив, что просто так от Би отвязаться не получится.

— Там, в сарае твоём, воры от лодки не всё унесли. Я там старые вёсла нашел, видимо их мистер Сантелло держал как запасные, или ещё чего…

— В… Вёсла? — переспросила Би, не совсем понимая о чём речь.

— Ага… — он снова взглянул на неё, — я их в лодку положил, там они лежат. Странно что ты не заметила.

— И что тебе от этих вёсел? Хочешь их тайком домой унести?

— Нет, зачем они мне… Я их хотел, ну, использовать по назначению. Уключины на лодке целы, значит вёсла можно закрепить.

Би осталась сидеть с открытым ртом, не в силах сформулировать ещё какой-нибудь вопрос, который мог бы пролить свет на истинные намерения этого чудака. Сам Дэнни прекратил какие-либо попытки объясниться, вместо этого он решительно дёрнул ручку открытия двери и вышел из машины, впустив немного прохладного ночного воздуха.

Дэнни аккуратно залез на прицеп и ступил внутрь лодки, без спешки, будто совершал ритуал. Алюминиевое дно глухо застонало под его весом. Ни сидений, ни скамеек внутри не было, только пустой немного пыльный корпус, покрытый едва заметной сетью царапин. Он сел прямо на голый металл, почти посередине, поёжился, будто ветер забрался за шиворот. Затем он потянулся к носовой части, где лежали два старых весла. Щербатые, покрытые непонятными застарелыми пятнами, с облупившейся краской, они напоминали реликвии из другого времени, как будто они застали ещё морские парусники, и никак не подходили современной моторной лодке.

Дэнни осторожно достал их, словно из страха сломать, и неловко вставил в уключины, кое как затянув крепёжные барашки. Затем он взялся за рукояти, выпрямился и начал медленно грести. Вёсла описывали широкие дуги в воздухе, почти бесшумно, лишь с лёгким скрипом металлических уключин. Дэнни грёб так, будто вокруг действительно была вода, сосредоточенно, не спеша, с некоей умиротворённостью.

Би в машине обернулась, поставив локоть на спинку сиденья, и уставилась наружу сквозь заднее стекло. Она смотрела на Дэнни молча, затаив дыхание, будто наблюдая какой-то важный ритуал. В ночной тьме, освещённой лишь скупыми отблесками луны и созвездий, Дэнни казался почти нереальным, как картинка из сна, как кто-то, по своим причинам, вдруг решил отправиться в плавание посреди пустоты. Вёсла двигались ровно и упрямо, пытались толкнуть лодку, пусть даже под ней был не водоём, а асфальт, потрескавшийся и заросший травой.

Девушка и не думала потешаться над происходящим. В этом странном представлении не было ничего смешного, только что-то тихое и печальное, почти трогательное. Она чувствовала, что этот момент важен, даже если пока не понимала почему. Подумав пару секунд, она всё же решила узнать обо всём подробнее.

— Никогда не сидел в лодках и не плавал на них, — слегка повысив голос сказал Дэнни, заметив, как Би остановилась сбоку от прицепа и смотрит на происходящее как на пантомиму, — вот и решил, что можно попробовать хоть так. Ну, типа, впечатления получить хоть какие-то.

Он продолжал грести ещё полминуты, прежде чем заметил, что Би так и не сдвинулась с места, она всё еще молчала, глядя на происходящее. Вёсла застыли в воздухе, Дэнни замер, повернул голову, и их взгляды встретились.

— Я… Эм… — Он на секунду отвёл глаза, будто его застали за чем-то неприличным. — Это, наверное, тупо. Поэтому я и хотел, чтобы ты уехала, чтобы не видела, как я играю с лодкой как дошкольник.

Он отпустил вёсла, их лопасти поднялись по сторонам над бортами лодки как руки в немом жесте.

— Ты не в ту сторону гребёшь. — ровно проговорила Би, всё еще не двигаясь. Тебе надо лицом назад сидеть, а не как ты сидишь сейчас. Сейчас ты бы плыл в обратную сторону.

Дэнни растерянно повертел головой, до него начало доходить насколько же смешно и жалко он сейчас выглядел. Не только по-дурацки изображал греблю, но и даже это он умудрился сделать неправильно. Чуть поёрзав, он начал выбираться из лодки, словно хотел как можно скорее сбросить с себя ощущение неловкого стыда от такой ситуации. Би направилась к нему быстрым шагом. Без слов, не глядя в его сторону, она забралась в лодку и уселась на самый нос, поудобнее устраиваясь и скрестив ноги.

— Эм… — начал он, не зная, что сказать, растерянный и настороженный.

Она, наконец, подняла взгляд, сунула в зубы муляж сигареты, который прихватила из машины, и со всей серьёзностью ответила:

— А ты чего вёсла сушишь? Давай греби, раз взялся. Будет у нас лёгкая развлекательная прогулка по асфальтовому морю. Я тоже ещё никогда в лодке не каталась, тем более с парнем.

Мир вокруг будто затаился. Дэнни моргнул, перевёл дыхание и снова начал усаживаться, на этот раз правильно, спиной вперёд.

— Эй, там, на вёслах, — бросила девушка, — садись как сидел до этого, не на твою спину же пялиться мне. А на корму я перебираться не буду, там слишком грязно.

— Но ведь так же неправильно, — возразил он.

— У нас тут абсолютно всё неправильно, если ты не заметил. От ещё одной неправильности хуже не будет.

Он снова уселся на дно лодки и взял весла. Начал двигать ими, как будто действительно толкал их сквозь воду, даром что не вперёд, а назад. Щербатые вёсла неуклюже скрипели в уключинах, описывая широкие дуги в воздухе. С каждым движением казалось, будто лодка и впрямь медленно продвигается куда-то по потрескавшемуся асфальту, превращённому ночной темнотой и воображением в гладь безмолвного озера. Вокруг не было ни крупного мусора, ни высоких зарослей, только просторный, пустой клочок стоянки и глухой шелест ветра.

Би устроилась на носу, скрестив ноги по-турецки. Она слегка покачивалась будто в такт движению лодки, глядя в сторону будто действительно любовалась водным простором. Иногда она бросала на Дэнни короткие, задумчивые взгляды, будто всё ещё не могла решить то ли шутить над происходящим, то ли восхищаться тем, как он серьёзно подходит к такому странному занятию. Он выглядел сосредоточенным, почти торжественным, и от этого всё происходящее становилось одновременно и глупым, и трогательным.

— Интересно, — сказала Би, после долгой паузы, в которой слышен был только скрип весёл, — о чём вообще разговаривают парочки, когда плывут в лодке? Ну, когда всё по-настоящему. Вода, туман, утки, закат…

Дэн не сразу ответил. Его плечи чуть напряглись, будто он не ожидал вопроса.

— Наверное, говорят, как всё красиво, — предположил он. — Или типа: «Круто, что мы вместе». И всё в таком духе.

— Может быть, — неопределённо кивнула Би, посмотрев в сторону. — А может, — добавила она уже тише, — они просто сидят и молчат. Потому что уже и так всё сказано. Просто хорошо быть рядом.

— Те, у кого уже всё сказано, на лодках не катаются, — возразил Дэнни, — они сидят дома на диване и возятся с внуками. — он ещё немного помолчал, будто собираясь с духом: — Странно от тебя слышать подобные вопросы.

— Ты упомянул что раньше был довольно популярен у девушек, вот я и подумала, что уж ты-то наверняка всё знаешь про такие вещи по собственному опыту.

— Так это в школе… Но вообще да, было дело. — Дэнни, вдруг, таинственно улыбнулся сам себе, вспоминая старые светлые деньки, — Но никаких лодок, конечно. Только лес, костёр, кто-нибудь дурноголосый с гитарой, и много дешёвого пива. Такая вот романтика.

— И что произошло?

— Школа закончилась, все сразу разъехались, либо просто куда-то потерялись. Последняя знакомая уехала в колледж совсем недавно. Возвращаться не собирается.

— Недавно, значит… — выдохнула Би и повернулась к борту, облокотившись на него локтями.

Дэнни снова помолчал, опустив глаза и будто переводя дух.

— А у тебя… — нерешительно начал он, всё ещё внимательно глядя на дно лодки перед собой, будто там лежала какая-то шпаргалка, — как вообще было с… Ну, ты поняла.

Би сначала не ответила. Она чуть подалась вперёд, провела пальцами по борту лодки. Металл был холодным и гладким, наверное, когда лодка была новой, он был даже отполирован. Раньше полированный алюминий был в моде. Наконец она заговорила, спокойно, но с ноткой усталости в голосе:

— Да как-то… Никак, особенно. Класса до седьмого я вечно таскалась с Мэй. Мы тогда были, этаким дуэтом. Постоянно где-то шатались, чуть-чуть проказничали. Знаешь, такая детская контркультура с алтарями мёртвым птицам и увлекательными заброшками.

Она усмехнулась, всё еще глядя на теряющийся в ночи простор асфальтового моря.

— Потом, в старших классах, всё пошло иначе. Я плотно взялась за учёбу, поставила перед собой цель вырваться отсюда. Поступить в колледж, в нормальный, с кампусом, студенческими вечеринками, вступлением в сестринство с греческими буквами, или как-то так. Чтобы жизнь началась, как в молодёжном кино. Я носилась с учебниками, зубрила, писала эссе, строила графики…

Она замолчала на секунду, словно проверяя, стоит ли говорить дальше. Затем всё-таки продолжила:

— В одиннадцатом классе был… Момент. Я поехала в математический лагерь. Звучит жалко, да? Типа лето, лес, палатки, и кучка ботаников решает линейные уравнения. Но там был один парень, постарше, из другого штата. Он увлекался криптографией и считал, что математика — это почти религия.

Би усмехнулась, но без веселья.

— С ним что-то было. Ну, «что-то» в смысле… — она неопределённо махнула рукой, — Быстро и грязно. Без особой связи, без романтики. Просто, как будто, я решила проверить, умею ли я вообще нравиться. Не то чтобы жалею, но и не то, чтобы вспоминать приятно. Сам лагерь, с ботаниками и уравнениями, честно говоря, оставил больше воспоминаний.

Она затихла, глядя в сторону. Лодка стояла недвижимо, уключины молчали, будто стеснялись нарушить её воспоминания. Где-то недалеко в ночи что-то зашуршало, скорее всего, какое-то животное. Вроде как, на эту стоянку иногда заходили олени.

— Так что, — Би пожала плечами, — особо рассказывать нечего. Вся эта тема всегда была где-то за пределами моей основной жизни.

— А сейчас? — спросил Дэнни, глядя на неё исподлобья.

— Сейчас я замужем за «Киркой»… — она встретилась с ним взглядом, — А ты чего грести перестал? Не видишь нас течением сносит в камыши?