Ишемия | Ischaemia (гет)

Они сидели на пляже Калифорнии, наблюдая, как люди радостно плещутся в воде.

Оба были сыты, и цвет их глаз был скрыт под гламуром — тем самым, который Харри призналась, что может наложить. Она снова была в лёгком платье, её ноги ритмично покачивались, а шлёпанцы с мягким стуком ударяли по пяткам. Её взгляд был устремлён на бескрайний океан, и только шрам на её лице не блестел под ярким солнцем. Он выглядел так, как должна выглядеть вампирская кожа под облаками, но вёл себя совсем не так, как другие шрамы, что Джаспер когда-либо видел.

Его собственные руки были покрыты следами от укусов — метками павших вампиров, которым так и не было дано второго шанса. Хотя он понимал, что это было не совсем его виной, воспоминания всё ещё причиняли боль.

— Жаль, что мы больше не можем плавать, — задумчиво произнесла Харри, слегка ёрзая на песке. Её рука опустилась, оказавшись опасно близко к его.

Их мизинцы едва соприкасались, и Джаспер отчётливо ощущал её нервозность. Без сомнения, если бы её сердце билось, оно колотилось бы сейчас, ускоряя свой ритм. Харри сглотнула рядом с ним — этот звук показался ему особенно громким — и через мгновение её рука скользнула по его ладони.

Её беспокойство, словно некая энергия, витало в воздухе. Не раздумывая, Джаспер перевернул свою руку, чтобы сплести свои пальцы с её. Они казались значительно меньше его собственных — тонкие и хрупкие, настолько, что он мог полностью обхватить её ладонь, и его пальцы почти касались её тыльной стороны.

Однако Харри это, похоже, совсем не тревожило. Хотя она не смотрела на него, её нервозность, переплетённая с волнующими искорками счастья и множества других приятных эмоций, словно разгоралась внутри неё. Это было совершенно новое для него ощущение — нечто, что он никогда прежде не чувствовал от другого существа, особенно как результат собственных действий.

Джасперу это нравилось.

— Это нормально? — тихо спросила Харри, по-прежнему глядя на море, но Джаспер понимал, что она краем глаза следит за его реакцией.

— Всё в порядке, дорогуша, — прошептал Джаспер, хотя на самом деле это было больше, чем просто «в порядке». Это ощущалось как нечто правильное, думал он, нежно проводя большим пальцем по её шрамированным костяшкам.

Сейчас, здесь, возможно, мир был далёк от совершенства, но это место и этот момент были для него бесконечно лучше всей его прошлой жизни.

* * *

Каждый раз, когда проходит больше дня с последнего приёма пищи, и поблизости оказывается человек, Джасперу по-прежнему сложно сдерживать себя.

Пока что не было ни одного случая, чтобы он потерял контроль, но он живёт в страхе того момента, когда столкнётся с человеком, который порежется и начнёт кровоточить. Этот момент — его кошмар. Джаспер знает, что тогда произойдёт.

Несмотря на то, что метод Харри удовлетворяет его потребности, он понимает: как только запах свежей крови заполнит воздух, его контроль растает, словно дым. Это не то решение, которого он искал — не совсем, хотя пока это помогает ему продержаться. Он боится того дня, когда, несмотря на всё его старание и прогресс за последние три месяца с Харри , он может сорваться и напасть на человека.

Теперь, когда они куда-то идут, их руки всегда сами собой тянутся друг к другу, будто это стало естественным жестом, не требующим усилий.

Иногда его пальцы первыми ищут её ладонь, иногда она первая протягивает руку. Это не имеет значения — другой всегда ловит этот момент и сжимает руку в ответ, словно обещая, что всё будет хорошо.

Джасперу это нравится. И по волнам довольства, исходящим от Харри, он знает, что ей это тоже приносит радость. Это умиротворение — чувство, которое он с готовностью принимает, так непохожее на любое другое прикосновение из его прошлого. Все предыдущие касания несли боль, прикосновения Марии были наполнены желанием обладать им, как дорогой игрушкой, которую ревниво охраняют.

Но прикосновения Харри — совсем иные. Они полны нежности. Джаспер заметил, что она физически слабее любого вампира, с которым ему доводилось встречаться.

Однако с её даром оставаться невидимой для тех, кого она не хочет привлекать, Джаспер понимает, что ей не нужна сила. Ему достаточно своей силы за них обоих.

Ему приятно осознавать, что Харри обращается с ним столь осторожно, не потому что боится причинить вред, а потому что не хочет видеть его страдания. Это большее внимание, чем он когда-либо получал, и Джаспер понимает, что это только усиливает его влечение к ней. Когда их пальцы сплетаются, шрам к шраму, это ощущается настолько естественно, что он уверен — так и должно быть.

Он осознаёт, что его чувства к Харри становятся сильнее с каждым днём. Он смутно помнит отношения из своей человеческой жизни и никогда не будет считать связь с Марией чем-то подобным. Он думает, так ли было у Питера, когда чувства росли медленно, шаг за шагом, раскрытие за раскрытием? Джаспер надеется, что это другое, особенное. Ему не хочется делить то, что у него есть с Харри , с кем-либо ещё.

* * *

Они путешествуют по стране, осматривая памятники, минуя Вашингтон и вновь направляясь на запад. Джаспер увидел с Харри намного больше мира, чем когда-либо с Питером и Шарлоттой. Учитывая, что они могут оставаться незаметными для людей в любую погоду, возможно, это неудивительно.

Сейчас они взобрались на скалистые вершины Гранд-Каньона под покровом ночи, разбив палатку на вершине — скорее ради видимости, чем необходимости.

Харри открывает фляжку и бросает вторую ему, устремив взгляд на звёздное небо. С их обострённым зрением оно выглядит потрясающе, размышляет Джаспер. Будучи человеком, он никогда не видел небесные просторы такими бескрайними. Несмотря на всё усиливающееся световое загрязнение последних десятилетий, он теперь различает звезды яснее, чем когда-либо раньше.

Когда Харри допивает свою порцию, она придвигается ближе, пока они не оказываются сидящими плечом к плечу, глядя на восток, где небо постепенно светлеет, предвещая восход солнца, скрытого пока за горизонтом.

— Знаешь, я довольно смела, когда дело касается того, чего я хочу, — лукаво произносит Харри , слегка толкнув его локтем в бок.

Джаспер приподнимает бровь, отвечая ей молчаливым вопросом, и украдкой бросает взгляд на рыжеволосую, которая смотрит на него с явным интересом. Он не может определить, чьё волнение сильнее — его или её. Возможно, их обоих охватывают одинаковые чувства.

— Смела? — Джаспер спрашивает почти автоматически, не находя лучшего ответа. Его мысли словно затормозились, и он уверен: если бы он был человеком, сейчас бы его дыхание сбилось.

— Да. И то, чего я хочу… это ты. — Она улыбается своим словам, небрежно проводя рукой по волосам, в её глазах читается надежда.

Он не задумывается долго. Они путешествуют вместе уже год, практически всё время находясь вдвоём. Этот год стал для Джаспера самым приятным с тех пор, как он стал вампиром. И он хочет, чтобы таких лет было ещё больше.

— Что ж, теперь ты меня заполучила, дорогуша, — отвечает он, слегка отводя руку назад, приглашая Харри устроиться ближе. Она не колеблется и, прижимаясь к нему, ищет не тепла, а близости.

Джаспер кладёт руку ей на бедро, и это кажется естественным. Они сидят, спиной к палатке и далеко от восходящего солнца, наблюдая, как его первые лучи начинают озарять горизонт.

И если такова будет его вечность — Харри рядом, и впереди их ждёт ещё множество новых впечатлений, — то Джаспер готов к тому, чтобы эта вечность началась прямо сейчас.

* * *

Шар воды разбивается о грудь Джаспера, и он едва удерживает улыбку, покачивая головой.

На дворе 1971 год, и они с Харри стали участниками праздничного Дня независимости в одном из местных кварталов. Все, кому меньше двадцати одного, участвуют в водной битве, а они, изображая восемнадцатилетних молодожёнов, сбежавших от недовольных родителей, должны сыграть свою роль до конца.

Харри даже наложила иллюзии, чтобы они выглядели как люди. Она показала Джасперу, какой была в человеческом облике, и сделала то же самое для него.

Каждый раз, когда Джаспер случайно замечает своё отражение в зеркале, он всё ещё удивляется карим глазам, которые на него смотрят — такие живые, такие человеческие.

Глаза Харри кажутся ещё ярче — глубокий зелёный цвет, как свежескошенная трава, как летняя листва, как стебли полевых цветов. Даже когда она была человеком, её красота поражала.

Её лицо озаряется радостью, когда она бросает в него очередной водяной шар, но на этот раз Джаспер успевает увернуться. Им обоим приходится тщательно контролировать свою скорость и силу — для них эта игра вовсе не настоящая. Но это невероятно весело. Окружённые смехом и радостью молодых людей, полных жизни и энергии, они оба заряжаются этим беззаботным духом, редко доступным им в их новой реальности.

Они заранее позаботились о своём насыщении, и Джаспер чувствует себя настолько сытым, что даже встретив Певца, вряд ли захотел бы охотиться.

Харри вдруг вскрикивает, когда её задевает струя воды из игрушечного пистолета. И хотя её крик — всего лишь часть игры, поддержание иллюзии, Джаспер всё же не сдерживается и метает водяной шар в обидчика с чуть большей силой, чем нужно.

Но никто не замечает этого в общем веселье. Его цель, смеясь, снимает мокрую рубашку, ничуть не обиженная его шутливой атакой.

Выйдя из игры, Джаспер подхватывает Харри на руки, закручивая её в вихре, и утыкается носом в её волосы, пока она смеётся.

Её смех — громкий, искренний — для него самый прекрасный звук на свете. Прошло много лет с тех пор, как они встретились, и хотя до сих пор они не раскрыли друг другу своих тайн — их обоих предавали, они оба чувствуют родство душ, переживших боль, — Джаспер осознаёт, что момент, когда он расскажет ей свою историю, не за горами.

Потому что Харри теперь его, они женаты. Он может не знать, кем она была раньше, но прекрасно понимает, кто она сейчас. Он уверен, что кем бы она ни стала в будущем, она всегда будет его.

И это единственное, что для него имеет значение.

* * *

Элис видела их раньше — в её видениях они то мелькали на мгновение, то исчезали, словно призраки, растворяясь в мгле. Она неоднократно пыталась сознательно отыскать эту загадочную пару, но её дар оказывался то непредсказуемо капризным, то вовсе ускользал, подводя её в самые неподходящие моменты. Однако в другие дни они появлялись перед ней так чётко и ясно, будто стояли на расстоянии вытянутой руки.

Двое вампиров, которые не питаются людьми. Вместо этого они украдкой забирают кровь из банков, используя какую-то таинственную смесь, чтобы продлить её свежесть. Их образ не выходил у Элис из головы — возможно, если бы она первой встретила мужчину, то могла бы стать его спутницей. Но отношения вампиров куда сложнее, чем это может показаться. Существует лишь небольшая горстка людей, обладающих потенциалом стать парой для бессмертного. Иногда эти пары находят друг друга, иногда проходят мимо, словно корабли в тумане. Так устроен этот мир, и Элис не чувствует сожаления о том, что рыжеволосая нашла его первой.

Видения Элис отчётливо показывали — рыжеволосая любит его всем сердцем.

На протяжении двадцати лет Элис видела мимолётные образы этих двоих — вампиров, отчаянно стремящихся избежать людской крови, старающихся сохранить хотя бы крупицы своей утраченной человечности. За все двадцать пять лет, что Элис жила с Калленами, она никогда не упоминала о них. Они всегда были слишком далеко, слишком недосягаемы.

Но теперь всё изменилось. Они в одном городе.

Элис резко поднимается с места, игнорируя удивлённый взгляд Эдварда. В её сознании только что пронеслось видение: двое вампиров, идущие под ярким солнцем, не заботясь о последствиях. А затем всё оборвалось. Её охватило беспокойство. Неужели они сдались? Неужели перестали искать альтернативу человеческой крови?

Не говоря ни слова, Элис и Эдвард бросаются прочь, не объясняя Эммету, что происходит. Они несутся к месту, которое Элис знает слишком хорошо — каждый день они пересекают этот мост по дороге в школу.

Эдвард следует за ней, и хотя ему доводилось видеть этих вампиров в её мыслях, он никогда не знал, что Элис впервые увидела блондина ещё до того, как в его жизни появилась рыжеволосая.

Они опоздали.

Паника, которой Элис никогда прежде не испытывала, разрастается внутри неё с небывалой силой. Двое вампиров стоят под палящим солнцем, спокойно шагая по улице, держась за руки, словно ни один из них не сверкает, как драгоценный камень среди углей.

И всё же люди вокруг не обращают на них ни малейшего внимания.

Элис застыла в изумлении. Взгляды прохожих скользят мимо них, как будто эти двое — просто тени, словно их вовсе нет на этой улице.

— Она скрывает их, — поражённо прошептал Эдвард, его золотые глаза расширились, наблюдая за парой. Никогда прежде Элис не хотела бы поменяться даром с ним, и, возможно, никогда не захочет. Но в этот момент желание было сильнее, чем когда-либо.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросила она.

— Её дар, — пояснил Эдвард. — Она делает их невидимыми для людей. — Что ж, теперь всё встало на свои места.

Если Элис не успеет рассказать им о «вегетарианском пути», то, как только станет известно об этом удивительном даре девушки, Вольтури не замедлят явиться за ней. Нужно срочно поговорить с ними.

…Как только они выйдут из солнечных лучей.