Ты разбудил льва | Уou woke the lion up (гет)

3 октября 1997 года

— Семёрка червей.

Джаспер поднял взгляд на Поттер, которая с игривой улыбкой, полной скрытого вызова, ждала, осмелится ли он назвать её лгуньей.

Прошло почти две недели с тех пор, как они встретились, две недели с тех пор, как Джаспер решил остаться рядом с Харриэль Поттер, чтобы защищать её, пока она снова не будет в безопасности. Но теперь, он оставался не только ради её защиты, но потому, что нашёл в ней друга.

— Лгунья, — медленно произнёс он, старательно проговаривая каждую букву. Но по тому, как её глаза озарились весёлым блеском, Джаспер понял, что ошибся.

И действительно, когда она перевернула карту и положила её на стопку, перед ними оказалась семёрка червей. Джаспер, принуждённо усмехнувшись, добавил стопку себе в руку.

— Полагаю, теперь моя очередь задавать вопрос?

— Спрашивай, дорогуша.

Их попытки узнать друг друга поначалу шли с трудом, пока Поттер не предложила сыграть в карты. Теперь, каждый раз, когда кто-то из них ошибался во время игры, другой получал возможность задать вопрос. С этого момента разговоры стали протекать куда легче.

— Боксёры или плавки? — внезапно спросила она, заставив Джаспера рассмеяться громким, удивлённым смехом.

— Шучу. Сколько тебе было, когда тебя обратили?

— Девятнадцать, мэм, — ответил он, голосом отдавая дань её игривому тону.

Поттер кивнула, и уголки её губ тронула лёгкая, едва заметная улыбка, прежде чем она положила на стол очередную карту — тройку бубен.

Джаспер выложил перед ней четыре четвёрки, которые у него были, подтверждая свою честность. Поттер молча приняла это, не возражая.

Её собственная рука лежала лицом вниз на столе, а пальцы были заняты очисткой апельсина, который она перекатывала из стороны в сторону вот уже минут десять. Запах цитрусовых немного раздражал Джаспера, но он представлял, что для неё этот аромат, вероятно, ассоциировался с чем-то приятным. Мякоть поддалась под давлением её коротких ногтей, и липкий сок растёкся по ладони, вызывая у Поттер легкое недовольство. Тем не менее, она всё равно подняла кусок ко рту, приоткрыв губы и касаясь дольки розовым кончиком языка. В их нынешней ситуации она не могла позволить себе роскошь что-либо выбрасывать.

Даже апельсины были чем-то вроде лакомства; Джаспер старался использовать свои навыки, чтобы добыть для неё немного еды в мире маглов, но его запасы были далеко не безграничны.

Поэтому Поттер научилась призывать животных к их лагерю, чтобы он мог охотиться. Хотя это убивало азарт преследования, это позволяло ей оставлять себе тушу после его трапезы, чтобы иметь мясо для пропитания.

— Восьмёрка пик, — заявила она.

— Не может быть, у меня все восьмёрки, — признался Джаспер, наблюдая, как Поттер закатила глаза, прежде чем сдвинуть стопку по столу к себе, едва не задев небольшую лужицу апельсинового сока.

Пока рыжеволосая девушка заново упорядочивала свои карты, Джаспер обдумывал свой следующий вопрос.

Он уже знал, что ей семнадцать, её день рождения — 31 июля, и множество других мелких деталей. Она любила трекловый пирог, её любимый цвет был зелёным — цветом глаз её матери, ей нравилось петь, хотя навыки танцев оставляли желать лучшего.

— Почему ты продолжаешь бороться с Тёмным Лордом? Почему просто не сбежишь? Эта страна, кажется, не сделала для тебя ничего хорошего, — спросил он наконец.

Лицо Поттер стало бесстрастным, словно мраморная маска. Она постукивала апельсиновой долькой по губам, обдумывая ответ.

У Джаспера было всё время мира, чтобы терпеливо ждать, пока её мысли придут в порядок и она найдёт нужные слова.

— Потому что я могла бы стать такой, как он, — наконец сказала она. — И если я не хочу быть такой, как он, то самый надёжный способ этого избежать — это противостоять ему.

Закончив свою мысль, Поттер отправила дольку апельсина в рот, тихо пережёвывая, пока Джаспер принимал её ответ. Затем он положил на стол новую карту, и игра продолжилась.

Так их цикл вопросов продолжался.

* * *

5 октября 1997 года

Они быстро понимают, что на имени врага наложено какое-то заклятие, потому что вскоре после того, как Поттер впервые произносит его вслух, их атакуют агенты противника.

Это становится первым случаем, когда Джаспер убивает прямо на глазах у своей новой спутницы. Все нападавшие, кроме одного, погибают от его рук. Конечно, они ничем не могут сравниться с новообращёнными, с которыми он сталкивался прежде. Эти враги оказываются совершенно неподготовленными к столь внезапному нападению; у них нет ни навыков, ни способностей, чтобы спастись от стремительного удара.

Это оказывается слишком легко, настолько, что Джасперу удаётся обуздать своё желание поддаться искушению. Поэтому, хотя все они умирают от сломанных шей, их упавшие тела не проливают ни капли крови.

Поскольку им нужно получить хоть какую-то информацию, одного врага он решает оставить в живых. Но предварительно Джаспер переламывает кости в руках этого волшебника, чтобы исключить возможность использования палочки.

Пленник оказывается худощавым человеком, его волосы спутаны и липнут ко лбу от высохшего пота. Испарина исчезает, уступая место отчаянному страху в его кроваво-красных, мутных глазах. Его взгляд мечется между Поттер и Джаспером, словно он пытается понять, к кому из них лучше взывать о пощаде.

Джаспер же одним точным, контролируемым ударом отправляет его в бессознательное состояние.

* * *

5 октября 1997 года

После двух часов и шестнадцати изнуряющих перемещений с помощью магической аппарации по всей стране, они обустроили новое укрытие на западном побережье Англии — идеальное место для проведения допроса, защищённое от возможных угроз.

Под глазами Поттер виднелись тёмные круги — следствие бессонных ночей, которые она проводила, вслушиваясь в шорох простыней и скрип пружин, доносящиеся из палатки. Из уважения к её личному пространству, Джаспер предпочитал оставаться снаружи, скоротав время за чтением при свете луны. Одно из преимуществ его вампирской сущности заключалось в том, что даже тусклый лунный свет не мешал ему с лёгкостью погружаться в страницы книг. Поттер, напротив, своим упрямым, но усталым взглядом ясно давала понять, что не собирается оставаться в стороне от происходящего.

Джаспер бесцеремонно бросил пленного в одно из грубых деревянных кресел, перенесённых из столовой зоны палатки. Взмах палочки Поттер, и мужчина был закован в магические оковы, которые могла разорвать только нечеловеческая сила.

Поттер окинула Джаспера вопросительным взглядом. Когда она наконец задала вопрос вслух, он с удивлением понял, что это было обращение не к пленнику, а к нему.

— Животная кровь делает тебя слабее?

Джаспер не успел ответить — должно быть, что-то выдало его мысли, потому что Поттер безмолвно кивнула и скрылась в ванной комнате.

Она вернулась через минуту, держа в руках серебряную флягу. Крышка была закрыта недостаточно плотно, чтобы полностью скрыть восхитительный аромат, исходящий из неё.

— Где ты это достала? — голос Джаспера прозвучал хрипло, и он осознал, что горло пересохло сильнее, чем он предполагал. Был ли он так голоден до атаки?

— Я храню свою кровь. Каждый день сдаю литр, затем принимаю зелье для восстановления. Это на случай, если окажемся в месте, где ты не сможешь охотиться, — она говорила спокойно, словно обсуждала что-то обыденное, а не предлагала собственную кровь. Её рыжие локоны мягко перекатились по плечам от едва заметного пожимания.

С первого же дня Поттер наложила заклинание, которое скрывало её запах, устраняя соблазн для Джаспера каждый раз, когда он делал вдох. Её сердцебиение было почти неуловимо, и только её внешний вид мог привлечь его внимание. До тех пор, пока он не смотрел на неё слишком пристально, она не воспринималась им как добыча.

Когда он осушил флягу до конца, не в силах удержаться, это не принесло с собой привычного кровавого триумфа. Это была добровольная жертва, тщательно продуманная с учётом их сложной ситуации. Сила, которую дала ему эта кровь, была ошеломляющей. Джаспер не чувствовал подобного с тех пор, как был новорождённым вампиром. Вкус её крови был утончённым, насыщенным, и каждая капля наполняла его удовлетворением. Когда он допил последние капли, ему стало ясно, что больше не нужно.

Их взгляды встретились. Поттер испустила удивлённый вздох и, покраснев, отвела взгляд в сторону. На мгновение её охватил страх, затем — смущение.

И наконец, лёгкое влечение.

Хотя она была человеком, Джаспер не мог отрицать, что находил её весьма привлекательной.

— Я не думала, что твои глаза так быстро станут красными, — тихо прошептала Поттер, отворачиваясь к пленнику.

— Это проблема, мэм?

Небольшая пауза, затем:

— Нет, Уитлок. Не совсем.

Их разговор мог бы продолжиться, но Джаспер не успел ничего ответить — их пленник, наконец, пришёл в себя.

Мужчина бросил взгляд сначала на Поттер, которая выглядела всё более измученной с каждым днём, затем на Джаспера. Его взгляд мгновенно остановился на красных глазах вампира, и он, видимо, решил, что у него больше шансов на милосердие с Поттер. Он наверняка помнил, как быстро Джаспер расправился с его товарищами.

— Пощады, прошу, — взмолился он.

Тонкая рука Поттер резко ударила его по лицу. Громкий хлопок эхом разнёсся по палатке. Джаспер перехватил её запястье, когда пленник вскрикнул от боли.

— Полегче, дорогуша. Нам нужна его челюсть, чтобы он мог говорить.

Мужчина всхлипнул, но Джаспер проигнорировал его, сконцентрировавшись на Поттер. Её глаза горели гневом, и раздражение, копившееся в ней каждый день, достигло предела.

Джаспер впервые решил применить свой дар, чтобы смягчить её бушующие эмоции.

Однако что-то было не так. Вместо того чтобы успокоить её, он почувствовал постороннее вмешательство — как будто кто-то или что-то усиливало её раздражение, превращая его в тёмную, злобную ярость.

Понимая, что это не обычное раздражение, Джаспер вырвал тяжёлый медальон с её шеи. Поттер не успела даже вскрикнуть, когда он подхватил её на руки и унёс в спальню, подальше от любопытных ушей пленника.

— Этот медальон воздействует на твои эмоции, — заявил Джаспер, наблюдая, как её лицо постепенно проясняется, а осанка выпрямляется.

— Это не может быть правдой… — начала Поттер, но замолчала, задумчиво хмуря брови.

Джаспер терпеливо ждал. Эмоциональные манипуляции были тонкими и сложными, и он знал, что ей потребуется время, чтобы осознать их влияние.

— Вампирский яд, — неожиданно выдохнула она, её лицо озарилось радостью. — Ремус говорил, что вампирский яд может уничтожить почти всё, верно?

Джаспер кивнул, и Поттер, сияя от радости, размахнула медальоном перед его лицом.

— Ты можешь уничтожить крестраж!

* * *

В мягком свете треснувшего медальона Джаспер замечает, как выражение Поттер постепенно преображается — в её взгляде теперь горит огонёк решимости и оптимизма. Она готова объединиться с ним, чтобы противостоять врагу.

Они узнают, что имя их противника окутано древним проклятием. Произнести его вслух — значит навлечь на себя его силы. Только те, кто решился открыто выступить против тёмного мага, осмеливаются использовать это имя. Джаспер с уважением отмечает тактический гений этого хода. Тем не менее, Поттер выбирает более безопасную стратегию и называет его «Риддл».

В глубине души Джаспер видит явную слабость в этом проклятии: он мог бы заставить Поттер произносить это имя снова и снова, давая ему возможность уничтожать каждого, кто явится на их зов. Это был бы эффективный, хотя и безжалостный способ сократить ряды врагов. Но он чувствует, что Поттер пока не готова к такой жестокости. Позже, когда война оставит на её душе более глубокие шрамы, он предложит этот план.

Тем временем Поттер проявляет свою рассудительность, заставляя пленника замолчать, как только они добывают из него всё, что могли. Заклинание, стирающее воспоминания, — опасная магия, но Поттер колеблется лишь на мгновение, прежде чем решительно применяет его.

Когда Джаспер, вернувшись после того, как сбросил опустошённого «Пожирателя смерти» в пятидесяти милях отсюда, вновь садится рядом с Поттер, они вдвоём смотрят на треснувший медальон, который был лишь одной из частичек тьмы, окружавшей их.

— Что ж, — наконец выдыхает Поттер, её глаза сверкают твёрдым решением. — Пора идти за следующим.

* * *

31 октября 1997

На фронте борьбы с крестражами успехов пока немного.

Джаспер до сих пор не совсем понимает, что они из себя представляют, зная лишь, что эти артефакты крайне важны для их врага и должны быть уничтожены. Он пытается рассуждать логически, размышляя о том, куда бы сам спрятал нечто столь ценное, но описания, которые даёт Поттер о «Риддле», не сильно помогают. Джаспер не был и никогда не станет безумцем, а потому не может понять, что творится в голове у того, кто давно переступил границы здравого смысла.

Наступил Хэллоуин, и они оба решили взять себе выходной, спрятавшись под маскировкой. Утром они надеялись подойти к проблеме свежим взглядом.

Поттер выбрала образ стереотипной ведьмы: остроконечная шляпа, развевающаяся мантия и небольшой котелок в руке. Единственное, что не совсем вписывалось в её костюм, — это её лицо, которое оставалось слишком красивым, чтобы сойти за «ведьмовское».

Джаспер, в свою очередь, облачился в костюм графа Дракулы, почти не изменившись, если не считать одежды. Единственное, что он сделал, — это уложил свои медовые кудри в строгую, зачёсанную назад причёску. Поттер рассмеялась, увидев его в таком виде, и это уже принесло им обоим некоторое облегчение. Хэллоуин навеял Джасперу тёплые воспоминания о доме, и, возможно, через несколько лет он наберётся смелости вернуться туда.

В отражении зеркала его глаза светятся, свидетельствуя о недавнем приёме человеческой крови. Поттер продолжала настаивать на том, чтобы жертвовать свою собственную кровь для него, чтобы убедиться, что он всегда в наилучшей форме.

Это… трогает его. Приятно осознавать, что есть кто-то, кто заботится о нём так бескорыстно.

Мария держала его рядом лишь ради его способности управлять новорождёнными вампирами, а Шарлотта мирилась с его присутствием только потому, что он был сильнейшим из их небольшой группы. Возможно, между ними действительно возникли искренние чувства, но это не совсем то, что Джаспер называет дружбой. Это скорее результат долгих лет, проведённых бок о бок.

— Готов? — спрашивает Поттер, поправляя остроконечную шляпу. Её приподнятая бровь едва заметна под тёмными полями. Её зелёные глаза бегло оценивают его костюм, прежде чем она тянется к нему окровавленными пальцами. Джаспер сразу замечает странный запах и оглядывается — на столешнице кухни стоит бутылка с пищевым красителем. Поттер начинает рисовать красную линию вокруг его рта, аккуратно следуя за изгибами его челюсти.

Джаспер остаётся неподвижен, понимая, что это самое близкое прикосновение, которое он испытал с момента расставания с Марией. Пальцы Поттер, хотя и грубее, чем у вампира, тёплые, когда касаются его кожи. Её лицо сосредоточено.

Она дважды щёлкает пальцами у его шеи, и капли красного красителя хаотично падают на его кожу.

— С кровью разобрались, — усмехается она, уголки её губ слегка приподняты.

Между ними всё ещё сохраняется интимная близость — Джасперу стоило бы лишь немного наклониться, чтобы обнять Поттер за плечи. Он видит, как вены проступают под её нежной кожей, особенно под тонкой плёнкой, покрывающей глаза. Её ресницы, ещё влажные после недавнего душа, слегка слиплись.

Когда его не отвлекает мысль о её крови, он замечает, как приятно она пахнет. Её запах тёплый и умиротворяющий. Это… приятно.

— Нам, наверное, пора, — тихо шепчет Поттер, словно не решаясь нарушить этот момент.

Она тоже смотрит на него, её эмоции становятся спокойными и уравновешенными, как стоячая вода. Он мог бы попытаться их прочитать, но сейчас ему не хочется прилагать усилия. Её дыхание горячо, даже через ткань его рубашки.

— Позволь мне, дорогуша, — произносит Джаспер.

Он достаёт из кармана носовой платок и, аккуратно взяв её за руки, начинает медленно стирать с её пальцев следы красителя.

Поттер молчит, её взгляд задумчив, хотя она нервно переступает с ноги на ногу.

— Ладно, пойдём, — тихо бормочет она, словно находясь в лёгком оцепенении.

Одна из её рук всё ещё держит его. Её кожа поразительно тёплая, и это странно для вампира, привыкшего к холоду.

Джаспер следует за ней.

* * *

9 ноября 1997 года

— Я хочу навестить своих родителей.

Джаспер, подняв взгляд от книги — сборника старых детских сказок для юных волшебников и ведьм, — непонимающе поднял бровь на это неожиданное признание. Поттер, казалось, ещё сильнее опустилась в кресло, словно старалась слиться с ним.

— Меня никогда не водили на их могилу, — тихо пояснила она, — и я не знаю, будет ли у меня другая возможность.

Как мог Джаспер отказать ей в этом? Он и сам знал, что подобные моменты могут больше не повториться, особенно в условиях войны.

Опустив взгляд на страницу, которую он только что закончил читать, Джаспер провёл пальцами по странному символу, нарисованному в полях. Он удивился — зачем Поттер испортила книгу таким необычным изображением? Этот знак был незнаком ему, и, хотя выглядел незначительным, таил в себе что-то важное.

* * *

Годрикова Впадина, вопреки мрачным ожиданиям, оказывается уютной деревушкой, живописной и почти сказочной. Харри Поттер объясняет Джасперу, что это место населено как магами, так и маглами, и под снегом оно, без сомнения, будет выглядеть словно сошедшее с рождественской открытки. Джаспер не сомневается в этом — его воображение уже рисует ему заснеженные домики, освещённые тёплым светом фонарей, укутанные пушистыми сугробами.

Поттер стоит рядом с ним, плотно надвинув на голову вязаную шапку, под которой скрылись её огненно-рыжие кудри. Зимний ветер окрасил её щеки в лёгкий румянец, придавая её лицу ещё больше очарования. Её зелёные глаза, сверкающие на фоне морозного воздуха, вновь и вновь притягивают его взгляд. Но сейчас их выражение устремлено вдаль, словно Поттер пытается осознать важность места, где покоятся её родители.

Эта мысль возвращает Джаспера к суровой реальности. Это не просто ещё одна прогулка, не очередная попытка Харри распутать загадки и тайны своего врага. Это важный, если не судьбоносный, момент для неё. Впервые у неё есть возможность навестить могилу родителей. И, возможно, в последний раз — если ей не удастся победить того, кто жаждет её гибели.

Джаспер машинально проводит рукой по своим слегка вьющимся волосам и делает шаг к ней ближе. Он мягко протягивает руку, предлагая поддержку. Поттер смотрит на него, слегка колеблясь. Её бледные руки, едва выглядывающие из-под рукавов пальто, замерли на миг, прежде чем её пальцы с неуверенностью обвили его локоть. Её прикосновение лёгкое, почти невесомое, но ощутимо тёплое.

Хоть воздух ещё не настолько холоден, чтобы иней заметно стлался перед ними, благодаря своему острому зрению Джаспер замечает, как выдыхаемое ею тепло превращается в маленькие облачка, едва заметные в морозном воздухе.

Поттер молчит, сдерживая слова, а её губы лишь едва заметно сжаты. В воздухе царит тишина, нарушаемая лишь ритмичным хрустом их ботинок по замёрзшей земле.

* * *

Найти кладбище оказалось проще простого, и Джаспер без труда распахнул тяжёлые, кованые ворота, ведущие в тихий мир покоя. Уютная церковь, возвышающаяся над захоронениями, гармонировала с живописностью деревни, словно сама Впадина была её продолжением. Джаспер задумался о том, что было создано первым: эта церковь или же великий волшебник, чьё имя носит это место.

Мысли о христианстве и его символах казались Джасперу нелепыми, учитывая существование магии, ведьм и волшебников, которых когда-то жестоко сжигали на кострах. Возможно, их присутствие здесь — ведьмы и вампира — можно посчитать кощунством, ведь они ступили на освящённую землю. Но вряд ли это может быть святотатством, ведь они пришли сюда ради двух магов, покоящихся под этими скромными плитами.

Поттер замерла у могилы родителей, и Джаспер ощутил, как её дрожь передаётся по её руке, крепче сжимающей его локоть. Он чувствовал напряжение, скрытое в её пальцах, её тревогу и боль, живую и колючую, как зимний ветер, сбивающийся вокруг них.

Его собственный взгляд, слегка красноватый от недавно выпитой крови, скользит по надгробию. Простая плита с надписью: Джеймс и Лили Поттер. Они покинули этот мир в один и тот же день — 31 октября 1981 года, оставив Харель единственной наследницей их памяти. На могильной плите выгравирована странная надпись: «Последний враг, который будет уничтожен, — это смерть». Джаспер мысленно отметил этот странный выбор слов, их многозначность, словно сама смерть была чем-то, с чем можно вести переговоры.

— Могу я побыть немного одна? — раздался тихий голос Поттер. Она не сводила глаз с надгробия, её дыхание было неровным.

— Конечно, дорогуша. Я останусь поблизости, — ответил Джаспер мягко, не решаясь нарушать её момент скорби. В его тоне звучала невысказанная забота: «чтобы ты могла расслабиться». Поттер кивнула в знак благодарности, её губы изогнулись в еле заметной улыбке.

Медленно высвобождая руку из её хватки, Джаспер на мгновение позволил себе коснуться её пальцев, ощутив шрамы на костяшках её пальцев — шрамы, за которыми скрывались целые истории. В этот момент в его груди вспыхнула тихая ярость, едва сдерживаемая.

— Я ненадолго, — её слова прозвучали как обещание. Они были успокаивающими, хотя Джаспер изо всех сил старался не воспринимать это слишком близко.

С Питером и Шарлоттой ему всегда казалось, что он вторгается в чужую жизнь, что его присутствие было чем-то навязанным, словно они терпели его из чувства долга. Но разве плохо желать спутника, который принадлежал бы ему? Поттер же, казалось, не возражала против его компании. Но одно дело — путешествовать вместе в трудные моменты, а совсем другое — отдать свою жизнь ради кого-то.

У Харель Поттер был свой мир. Джаспер был лишь его частью. Сейчас — значимой частью, центральной фигурой. Но кто знает, сколько это продлится?

Поттер — человек, маг, её жизнь неизбежно будет меняться. А он — вампир, застывший во времени, неизменный. И всё же, может быть, у него есть надежда, что Поттер сохранит его место в своей жизни, пусть даже на расстоянии, как друга, с которым можно поддерживать связь. Пусть она будет стареть, меняться, жить своей жизнью, но он знал, что она всегда будет открыта для дружбы.

— Привет, мам. Привет, пап, — раздался её тихий, дрожащий голос.

Джаспер старался не подслушивать, но в пустынной тишине этого зимнего дня и с его обострёнными чувствами это было невозможно. Он попытался сосредоточиться на звуках извне — на шорохе ветвей, на голубях, порхающих среди кустарников. Но когда она произнесла его имя, он не смог не прислушаться.

— Думаю, тебе понравился бы Уитлок, мам. Он хороший, даже для вампира. Знаю, папа бы, наверное, с трудом выдержал это, но… Он заботится обо мне, защищает меня. Не оставил одну, когда это было важно. Он настоящий джентльмен. Уверена, Бродяга там, на небесах, наверняка в ярости, — она рассмеялась, её смех был пропитан слезами, которые она изо всех сил сдерживала. — Но я справлюсь. А потом… Может быть, поеду путешествовать. Найду хорошего парня, не такого нахала, как твой, мам, — её смех прозвучал вновь, нежно и печально.

Почти шёпотом она добавила:

— Постараюсь вернуться, когда всё закончится.

Джаспер стоял неподалёку, сосредоточившись на другом надгробии, изо всех сил делая вид, что ничего не слышит. Но его внимание ненароком привлекло то, что он узнал на камне перед собой. Символ, который он видел всего час назад на страницах детской книги, снова возник перед ним.

* * *

11 ноября 1997 года

— «Гринготтс?»

Название банка звучит необычно, даже слегка причудливо. Но Джаспер точно знал, что если бы ему пришлось спрятать нечто ценное, он бы предпочёл место, прославившееся своей неприступностью. Гринготтс утверждает, что его невозможно ограбить — и тот факт, что попыток ограбления никогда не увенчивались успехом, делает это место идеальным для возможного местонахождения «Крестража».

Судя по едва сдерживаемому возбуждению Поттер, она, похоже, пришла к тому же выводу.

Наконец-то, после долгих месяцев изнурительных перемещений и трёх стычек с «Егерями», работающими на противника, они, кажется, сделали значительный шаг вперёд. За последние несколько недель Джаспер убил больше людей, чем за весь предыдущий год. Но тогда это было ради утоления жажды, а сейчас — ради борьбы. Война против угнетающей силы, которая, если не будет остановлена, поглотит бесчисленные жизни, давала ему цель и вызвала гордость за своё участие в сопротивлении.

Он был готов бороться за это. Даже если казалось, что против всего мира остались только он и Харриэль Поттер.

— Нам придётся тщательно подготовиться, — спокойно произносит Джаспер, наблюдая, как Поттер подскакивает с дивана и направляется к холодильнику.

Серебряная фляжка, уже почти ставшая его неотъемлемой частью, ловко летит в воздухе, и через мгновение Джаспер перехватывает её. Знакомый аромат волшебной крови касается его ноздрей, а вкус её напоминает амброзию. Джаспер едва сдерживает смутное беспокойство о том, что после всего этого будет трудно вернуться к привычной животной крови. Хотя, часть его сомневается, что конец этой войны вообще настанет.

Поттер, несмотря на время, проведённое вместе, так и не делилась своими планами на будущее. Сейчас, наблюдая за ней, Джаспер погружается в раздумья — не о её внешности, которую он давно запомнил до мельчайших деталей, а о её поведении.

Рядом с ним она чувствует себя комфортно, как будто её не смущает его вампирская природа. Поттер снова усаживается на диван, её спина опирается на подлокотник, а ноги полусогнуты, оказавшись всего в нескольких дюймах от его бедра. Не раздумывая долго, Джаспер бережно берёт её за лодыжки, укладывая ноги к себе на колени, и начинает медленно массировать её стопы. Кожа Поттер пахнет ванильным мылом после недавней ванны, и, хотя её тело сначала напряжено, постепенно оно расслабляется под его мягкими прикосновениями. Но на её лице всё равно мелькает тень замешательства.

— Уитлок? — Голос её полон сомнения, и Джаспер замирает, позволяя своим прохладным рукам просто лежать на её коленях, ожидая продолжения.

— Что ты собираешься делать после войны, дорогуша?

— Не знаю, — следует ответ, наполненный тревогой и неуверенностью, почти шёпотом.

Поттер отдёргивает ноги, двигаясь вперёд, и Джаспер понимает, что она ищет его поддержки. Он нерешительно обнимает её за спину, переплетая свои пальцы с её, когда она цепляется за него, словно пытается найти в нём ту силу, которой ей так не хватает.

— Я хочу уехать, перестать быть «Девочкой-Которая-Выжила». Просто быть Харри, — её голос звучит как исповедь, словно она делится сокровенным желанием, которое до этого было лишь невыразимой мыслью.

Джаспер вспоминает собственное бегство из Мексики, когда он понял, что на свете существует свобода. Он не оглядывался назад, несмотря на странное чувство, что что-то «не совсем правильно». Потому что в Мексике всё было абсолютно неправильно. Может, сейчас его жизнь не идеальна, но это шаг вперёд — верное направление, которого Поттер, вероятно, ищет.

— Возможно, это не самая лучшая жизнь, дорогуша, но я буду рад спутнице, если ты решишь отправиться в путешествие и искать себя, — произносит он тихо, его голос полон искреннего предложения.

Её глаза, полные надежды, поднимаются к его взгляду, и Джаспер видит в них искру уверенности. Она обнимает его за талию, прижимая голову к его плечу, словно черпает силу из его присутствия.

— Я бы хотела уехать, когда всё закончится, — шёпотом добавляет она.

Джаспер едва успевает прикусить язык, чтобы не сказать, что он тоже хочет её компании. Он не желает давить на уязвимую девушку, которая в этот момент доверилась ему.

— Спасибо, Уитлок.

Они позволяют себе ещё несколько минут тишины, чтобы вернуть себе равновесие, собраться с мыслями, а затем, накрывшись плащом-невидимкой Поттер, выходят на улицу, направляясь к банку, где, возможно, их ждёт следующая часть головоломки.

Примечания:

Вот парочка предложенных автором песен, которые можно ассоциировать с этой парой:

Jinx — DNCE

I Believe in You — Michael Bublé

Body Say — Demi Lovato

Got You on My Mind — NF

Lost in You — Three Days Grace