Принцесса мертвого королевства (джен)

На протяжении многих лет Дафна перестала задаваться вопросом, как справляться с чувством головокружения, которое иногда появлялось, делая её неспособной дышать и двигаться, как будто она не знала, как занять пространство вокруг себя. В конце концов, это чувство прошло.

Но вот оно снова накрыло её, захватило и заковало в свои цепи. Иронично, но это было то же чувство, которое она испытала, когда впервые оказалась на Земле и столкнулась с реальностью невозможности вернуться домой, или хотя бы к тому, что от него осталось.

— Я направлялась в школу… — начала блондинка

Майк нахмурился.

— В середине лета?

— Да, ну, у меня есть кое-что, что я должна обсудить с миссис Фарагондой…

— Фарагонда? — Имя прилипло к её ушам, как клей, и Дафна заговорила, не осознавая этого до конца. Все взгляды устремились на неё, когда она спросила:

— Она жива?

Девушка — Стелла, так её звали? — моргнула.

— Да?

Её замешательство было понятным, но, хоть Дафна и была благодарна ей за то, что она защитила Блум — это Дафна поняла, — она не была готова объясняться с незнакомкой. Она не была уверена, сможет ли объяснить ситуацию и остальным присутствующим в комнате.

Стелла наклонила голову и прищурилась.

— Ты кажешься мне знакомой, — сказала она. — Мы встречались?

Дафна уставилась в ответ, не в силах произнести ни слова. Её живот закрутило, и ей пришлось напоминать себе, как дышать.

Когда она и Майк вернулись домой, Блум буквально завалила их информацией, но одно из её слов привлекло внимание Дафны больше всего. Девушка, которая спасла ей жизнь, — как сказала Блум — утверждала, что она — Принцесса Солярии. Дафна была осведомлена о том, что это могло означать.

Во-первых, что было хорошей новостью, Магический Измерение избежало разрушений от Ведьм, и, хотя Дафна не знала, в какой степени, это всё же лучше, чем ничего.

Во-вторых, если Дафна не смогла найти способ вызвать свою магию на Земле, то и Стелла тоже не должна была пользоваться магией тут, что порождало один вопрос.

— Как тебе удалось использовать магию здесь? — её голос прорезал разговор.

Пауза. Затем брови Стеллы взлетели вверх.

— Так вы тоже умеете использовать магию! — В её голосе звучал почти шокирующий восторг, но, учитывая контекст, Дафна не могла её за это винить.

Её внимание снова сосредоточилось на Блум. В её выражении лица смешались замешательство и тоска, глаза ждали либо подтверждения, либо опровержения. Оба ответа разочаруют Блум, один больше, чем другой.

Стелла продолжала смотреть. Все смотрели. Дафна вцепилась ногтями в свою кожу. Глубокий медленный вдох. Она не могла больше отрицать. Но, хотя она могла объяснить ситуацию, слова не приходили на ум. После некоторого времени её молчание говорило само за себя.

— Это был мой перстень, — наконец сказала Стелла, протянув руку. — Я всегда ношу его с собой, и сначала я действительно не заметила никаких изменений. Потом огр забрал его у меня, и я больше не чувствовала свою магию.

Перстень Солярии.

Конечно.

— Могу я посмотреть? — спросила Дафна.

Стелла сняла его и передала ей.

Это было всего лишь мгновение. Дафна держала перстень в одной руке, и — она почувствовала ее. Её магия, струящаяся через неё, как вода, просачивающаяся через отверстие. Это было едва заметно, не так сильно, как если бы она была в Магическом Измерении — или даже на Домино — но она была здесь. Магия.

— Что это? — спросила Блум.

— Это наследственное украшение, которое находится в моей семье с незапамятных времён, — объяснила Стелла. — Оно помогает мне с моими способностями. Хотя я не уверена, почему оно сработало у вас.

Дафна тоже не была уверена, но могла сделать предположение.

Перстень, по словам Гриффин, был выкован с использованием Драконьего Пламени или его искры. Дафна не совсем помнила всю историю и имела больше, чем подозрение, что это не было общеизвестно. Замешательство Стеллы, похоже, только подтвердило это.

— Я полагаю, это должно быть связано с тем, что наши силы похожи, — сказала Дафна. Королевская семья на Солярии обладала магией света, и если её теория верна, то перстень реагировал на магию огня Блум, служа катализатором для усиления её способностей.

Валтор также проявил интерес к перстню. Или, точнее, Гриффин. Валтор, по словам Гриффин, был слишком горд и упрям, чтобы рассмотреть всю картину, и отверг предложение Гриффин искать перстень в пользу более крупного приза.

Дафна задышала глубже.

Кто-то напал на Стеллу. Могло ли это быть —

Она прогнала эту мысль. Она была слишком молода, чтобы участвовать в войне — единственная причина, почему она знала больше, чем следовало бы, была связана с теми многими разами, когда она тайком наблюдала за Командой Света в библиотеке — но она сомневалась, что кто-то из Древних Ведьм отправил огра, чтобы напасть на принцессу.

Кто бы ни напал на Стеллу, какие бы у них ни были причины, это вряд ли было столь серьёзным, как-то, что произошло на Домино — по крайней мере, Дафна хотела надеяться на это.

— Откуда вы всё это знаете? — спросила Стелла.

Несмотря на свои лучшие намерения, Дафна не могла оторвать взгляд от Блум, а также от Ванессы и Майка. Неприятное чувство засело у неё в животе, когда Дафна осознала, что они впервые действительно начали верить в то, о чём она и Блум говорили в самом начале.

Она закрыла глаза. Она не верила в слова, которые выходили из её уст, до последнего момента, прежде чем пробормотала вопрос, который мучил её в течение последних одиннадцати лет.

— Думаю, ты была не намного старше Блум, когда это случилось, но — ты знаете, что произошло на Домино?

Стелла кивнула.

— Ты случайно не знаешь, сколько людей выжило?

Если Фарагонда жива, значит и кто-то другой тоже должен был выжить. Может быть, не её родители, возможно, не весь состав Команды, но —

Комната замерла, голос Стеллы стал тише, когда она сказала:

— Мне очень жаль, но… никто не выжил. Планета мертва.

* * *

В дверь постучали. Тихо, нежно. Дверь немного скрипнула, когда она открылась, и кровать под весом Ванессы прогнулась, когда та села рядом с Дафной, оставив тишину густой в воздухе. Аромат ванильного чая коснулся её носа, и Дафна почувствовала, как её последние остатки самообладания медленно ускользают.

Дафна зарылась лицом в руки, не в силах посмотреть на Ванессу. Она могла лишь догадываться о том, что происходит у неё в голове — о том, что она, вероятно, испытывает. Шок. Недоверие. Разочарование.

— Прости, что мы не поверили тебе, — сказала Ванесса. Её голос был наполнен глубоким сожалением.

Сердце Дафны забилось быстрее. Она взглянула на Ванессу краем глаза сквозь пряди волос, которые спадали ей на плечи. Они были длиннее, чем когда-либо.

— Всё в порядке, — еле выдавила Дафна, слова больно царапая горло. — Это не ваша вина, и честно говоря, это ничего бы не изменило.

Дафна лишь мельком заметила, как Ванесса качает головой, но решимость была достаточно сильна в её голосе, когда она сказала:

— Ты могла бы поделиться с нами. Это сделало бы тебя менее одинокой. Я считаю, что это достаточно. Мы должны были — но мы не поверили тебе.

Всё в жизни Дафны подсказывало ей, что она должна считать себя самым важным человеком в комнате. Куда бы она ни пошла, люди кланялись и замолкали, ожидая её слов. Ребёнок, который мог бы быть дураком, получил больше власти, чем кто-либо в её возрасте должен был бы иметь.

Правда была в том, что ей никогда не нравились последствия этой роли. У неё не было реальной власти, кроме той, что ей предоставляли окружающие. Существовала неразрывная связь между ней и её титулом. Куда бы она ни пошла, люди видели в ней зеркало её королевства, её народа, её родителей.

В дворце двери всегда были открыты, слуги приходили и уходили, куртизанки приходили и уходили, врачи приходили и уходили. Принцесса, как общественное имущество.

В доме Майка и Ванессы закрытая дверь оставалась закрытой. Даже сейчас Ванесса нарушила священную связь ради её же блага.

Голос Ванессы стал тише, задрожал, когда она снова пробормотала:

— Извини, дорогая.

Голос её отца, столь резкий, когда он пел, также смягчался, когда он говорил с ней. Он был таким нежным, таким деликатным. С её матерью, с ней. Она была, как он говорил, самым ценным существом во Вселенной. Когда он держал младенца Блум, его руки выглядели как иссохшие ветви; он держал её так, словно боялся сломать её.

— Ты должна была видеть его, когда ты была ребёнком, — сказала мама. — Это было ещё хуже!

Даже тогда, когда её отец передал Дафне её младшую сестру в первый раз — Дафна тоже боялась сломать её — он сказал:

— Всё в порядке, дорогая. Вот так, как раз так.

Дафна верила, что так ведут себя родители. Они делают вид, что не знают страха, чтобы их дети могли идти по их стопам.

Дафна считала, что так же поступали Майк и Ванесса с Блум. С ней тоже, в какой-то степени, но память о матери и отце была слишком глубока в её сознании и теле, чтобы дать место другим маме и папе. С годами она привыкла к нарастающему страху, что однажды она станет того же возраста, что и призраки её родителей, и что она перестанет их переживать.

И даже если бы произошёл чудо, если бы все на Домино были живы и с нетерпением ждали возвращения своих принцесс, Блум всё равно была бы чужой для их собственных родителей.

Будет ли она чужой для них?

Дафна не знала, но даже удалённая возможность была достаточно сильна, чтобы скрутить её сердце, и Дафна почти задохнулась от этого. Она разрыдалась сразу, как стекло, разбивающееся от сильного падения, слово «дорогая» всё ещё жгло её разум. Её тело резко дернулось, и прежде чем она поняла это, Ванесса обняла её.

Дафна подумала о Фарагонде, которая, вероятно, осталась без своих ближайших друзей. Слишком потрясённая новостью о геноциде её народа, Дафна не подумала спросить у Стеллы о Саладине, Гриффин и Хагене, при том, что Стелла могла и не знать, кто они и что с ними стало. Все трое были потенциальной потерей, которая могла бы разрушить сердце Фарагонды по-разному.

Отсюда мысли Дафны снова скользнули к Блум. Закрыв глаза, она увидела выражение искреннего разочарования на лице своей сестры.

Ванесса медленно водила рукой по её спине, и Дафна позволила ей это.

* * *

— Так что трёхголовый дракон был ложью? — осведомилась Блум, её глаза блестели от любопытства.

— Папа иногда увлекался своими рассказами, — ответила Дафна с улыбкой. Она вспомнила, как много времени отец тратил на выдумывание историй, чтобы развлечь их.

— А лошадь с крыльями? — продолжила Блум, её голос был полон удивления.

— О, это было реально. Правда, у Тыквы были крылья только один раз, — засмеялась Дафна. В её глазах заблестели искры воспоминаний, как она говорила о Тыковке, её любимой лошади.

— Я всё ещё не могу поверить, что ты назвала полупегаса —

— Просто обычная лошадь, — перебила её Дафна, не удержавшись от смеха.

— В честь овоща! — Блум воскликнула, её голос был полон изумления и веселья.

— Было два варианта либо это, либо Аметист, — заметила Дафна, её лицо померкло от ностальгии, когда она вспомнила о странной ведьме из старых сказок.

— Кто такая Аметист? — Блум наклонила голову вбок, её любопытство было явно выражено в её взгляде.

— Она была ведьмой, которая —

— Притворись, что я не спрашивала, — прервала Блум, её голос был полон игривого раздражения.

Дафна рассмеялась, но заметила молодую пару рядом с ними. Она немного смутилась, но, напоминая себе, что здесь она не принцесса, а просто человек, отбросила свои тревоги. Последние десять лет её титул не казался ей важным.

Её удивило, а точнее шокировало, что Блум не выглядела такой злой, как она ожидала. Когда Дафна была уверена, что сможет встретиться с сестрой, не расплакавшись, она нашла её на кухне. Блум сказала что-то о том, что друзья Стеллы пришли забрать тролля — огр ушёл, — и Дафна кивнула.

— Могу пойти с тобой, — предложила Дафна, стараясь звучать естественно. — Посмотреть, понравится ли тебе школа.

Улыбка Дафны только увеличилась, когда на щеках Блум появился румянец. Блум казалась немного смущённой, но её глаза засияли интересом.

— Откуда ты…? — Блум начала, её голос дрожал от удивления.

— Просто интуиция, — ответила Дафна, её улыбка была тёплой и поддерживающей.

Блум закатила глаза, но на губах появился несомненный уголок улыбки.

— Это было просто предложение, — сказала она, — на самом деле от Стеллы.

— Не плохое, — заметила Дафна, её голос был полон искренности.

Глаза Блум расширились от удивления.

— Ты так думаешь? — спросила она, её голос был полон надежды.

— Если ты хочешь, Блум, то да, — подтвердила Дафна. Её сердце согревалось от мысли о том, как Блум может найти своё место.

Если бы Стелла не предложила идею Блум, Дафна, возможно, сама бы это сделала. Магия Земли была настолько мала, что Блум не подвергалась опасности потерять контроль над своей силой, но если бы у неё была лишь половина магии, которой был наделён их род, лучше бы ей научиться её контролировать.

— Я не знаю лучшей школы, чем Алфея, — сказала Дафна, её голос был полон убеждённости. — Если только ты хочешь быть феей.

Блум нахмурилась.

— Кем еще я могу захотеть быть? — спросила она, её голос был полон недоумения.

— Не знаю. Ведьмой, — предложила Дафна, её голос был полон задумчивости.

— Почему я должна хотеть быть ведьмой? — Блум осведомилась, её брови сошлись в недоумении.

— Почему бы и нет? — Дафна пожала плечами, её улыбка была легкой и ободряющей.

— Ведьмы — они…

— Злые? — Дафна прервала её, её голос был полон добродушного юмора.

Блум пожала плечами.

— Да.

— На Земле, кажется, так считают, — согласилась Дафна. — Но я уверяю тебя, что не все такие.

Гриффин была одной из них — ну, после того как она перестала пытаться убить её семью, во всяком случае.

— В конечном итоге всё сводится к тому, кем ты хочешь быть. Нет стыда, если ты когда-нибудь изменишь своё мнение, но на данный момент, я думаю, что поступление в Алфею будет отличным началом, — сказала Дафна, её голос был полон поддержки.

Блум кусала губу, её взгляд был полон тревоги.

— Ты думаешь, что мама и папа согласятся? — её голос дрожал от беспокойства.

Дафна улыбнулась с сочувствием.

— Им может показаться это странным сначала, но я уверена, что они поймут, — сказала она, её голос был полон уверенности и поддержки.

* * *

На следующий день Стелла вернулась.

Дафна была рада видеть, что она и Блум ладят. Несмотря на свою общительность, Блум всегда испытывала трудности с завязыванием дружбы. Это было тяжёлым бременем для Дафны, которая чувствовала вину за то, что скрыла от сестры их прошлое. Она боялась, что это лишь усугубило изоляцию Блум от сверстников. Время от времени Дафна жалела о разрыве с Энди, как из-за того, что он был хорошим парнем, так и из-за того, что это расстроило Блум. Но прошло время, и она научилась справляться с этим.

Сначала Дафне было трудно понять Стеллу. Принцесса Стелла казалась ей не такой, каковы были в ее представлении королевские особы. Она несла на себе титул и груз ответственности, но это не выглядело на неё обременительно. Возможно, она к этому привыкла, что и проявлялось в её поведении. Дафна, в свою очередь, чувствовала, что ответственность её собственной семьи и Драконьего Пламени была куда более тяжёлой, чем у Стеллы.

Когда Дафна вернулась в дом, она почувствовала его маленькое пространство как-то иначе. Каждая комната была пронизана воспоминаниями, и дом казался тесным, даже душным. Она помнила множество моментов — хорошие и плохие. Это было словно внутреннее путешествие по старым тропам, где каждый шаг оживлял старые эмоции.

В Гардении Дафне было сложно справляться с переменами. В моменты, когда ей не удавалось остановить себя от мечтаний о возвращении в прежнюю жизнь, она чувствовала, что её переживания не были связаны с Майком и Ванессой. Эти люди были добрыми и терпеливыми, и Дафна их любила. Но отголоски прошлого и старые обиды иногда всплывали, делая её чувствительной к своей новой жизни.

Дафна бродила по дому, испытывая внутреннюю тревогу. Тишина была почти невыносимой, и она ощутила, как её мысли кружат вокруг, как неуклюжие дикие звери. В конце концов, она решила попробовать отвлечь себя, переупорядочив книги в своей старой комнате, но это только усугубило её беспокойство. Она поняла, что зашла в тупик.

Когда Майк, её отчим, вошёл на кухню, он выглядел так же удивленно, как и Дафна. Несмотря на свою доброту, он тоже был уязвим. Он предложил ей помощь, что стало для Дафны нежданным облегчением. Приготовление ужина вместе стало своего рода терапией. Это был способ наладить контакт и пережить момент неуверенности.

— Хочешь помогу тебе? — Майк спросил с лёгкой улыбкой, что, несмотря на серьёзность ситуации, показало его желание поддержать.

Дафна согласилась, и их молчание стало менее тяжёлым, пока она нарезала овощи, и они продолжали готовить вместе. Тишина постепенно наполнилась тем, что можно было назвать нормальностью, которая, хоть и не исправила прошлого, но помогла сделать настоящее более комфортным.

В конце концов, разговор стал более открытым. Майк всё ещё не знал, как правильно поддерживать её, но его доброта и искренность были как раз тем, что ей было нужно. Тихий момент понимания между ними стал маленькой победой, напоминая Дафне, что даже в непростых ситуациях есть место для поддержки и тепла.

* * *

Блум и Стелла вернулись домой вскоре после Ванессы. Дафна удивлённо подняла обе брови, глядя на горы покупок, которые девушки несли в руках. Они были в самом деле переполнены сумками, и Дафне было интересно, как они смогли столько всего купить за такой короткий срок.

— Все это Стеллы, — сказала Блум с лёгким укором, не столько обвиняя Стеллу, сколько подчеркивая, что она сама не была той, кто тратит деньги на модные вещи. Говоря это, Блум искоса посмотрела на Стеллу, которая, в свою очередь, с лёгким смущением потёрла затылок.

Дафна рассмеялась, её голос был полон тепла и дружелюбия.

— Она явно любит моду.

Майк и Ванесса пригласили Стеллу остаться на ужин. Майк был явно в восторге от возможности показать свои кулинарные навыки. Он с улыбкой обнял Ванессу за плечи и громко сказал:

— Думаю, там от куда родом Стелла не подавали пасту! — Его глаза сверкали от радости, и он подмигнул Стелле, словно хотел её завоевать вкусным ужином.

Блум, прищурив глаза, добавила:

— Мы позже закажем пиццу.

Майк весело заметил, что ее много не съешь. Это была его любимая часть дня, и он хотел, чтобы все почувствовали себя как дома.

— Твои родители не против, если ты останешься допоздна? — осторожно спросила Дафна, её взгляд был полон беспокойства и любопытства.

Стелла замялась, её лицо стало немного красным.

— О, — сказала она неловко, глядя в пол, — да. Они не будут против.

Дафна внимательно посмотрела на Стеллу, её глаза выражали непонимание. Решив, что не её дело настаивать, она кивнула и продолжила помогать Ванессе и Блум с накрытием стола.

— Я не буду мыть посуду сегодня, верно? — поинтересовалась Блум, с улыбкой на лице, но с чуть обеспокоенным тоном.

— Только потому, что у нас гости, — ответила Ванесса, её лицо было серьёзным, но с оттенком добродушной иронии.

— Не балуй её, Ванесса, — вставила Дафна с легким укором, её взгляд был полон игривой строгости.

Блум толкнула её локтем в бок с дружеским поддразниванием.

— Ты на чьей стороне?

Ванесса, не удержавшись от смеха, ответила:

— Интересно, так принцессы должны себя вести, Дафна?

Блум закатила глаза в ответ обеим, её лицо выражало лёгкую досаду. Дафна, увидев это, не смогла сдержать улыбку, и её глаза наполнились теплом.

— Нет, — ответила она, её голос был мягким и полным тепла.