Сладко-яблочный психоз (джен)

На текущий момент всё складывается благополучно. Твайлайт скоро и без особых препирательств покорилась обстоятельствам после очищения. Ожидалось. Разумеется, в ней последствия проклятия ещё сильны, отсюда и некоторая апатия, но в остальном ясность сознания сохранилась и принятое решение осознанно.

— Что ты там скрябаешь? — поинтересовалась наша новая лошадка с веснушками.

— Просто веду журнал, — без интереса ответил я.

Да, вот с Джессаминой и Пинкаминой предполагались проблемы. По крайней мере, большие, чем подвернулись под копыто на самом деле. Конечно, достаточно поставить простейшую дилемму, где нужный тебе вариант будет меньшим злом, но их кооперация прямо греет место, где была душа.

— А я точно не могу ехать в обычном вагоне? Мне против шкуры снимать отдельный для нашей компании.

— Нет, не можешь.

Её нельзя оставлять одну. Дело даже не в болтливости, просто за её совестью надо присматривать. В случае Джессамины, это, как выражаются, «хвост собакой виляет», вне поля зрения она, подстёгиваемая порядочностью, может набедокурить.

— Ла-адно, — она угрюмо скрестила ноги на груди и посмотрела в сторону. С обеих сторон приоконного столика сидели Пинкамина с Твайлайт и играли в шашки. — Можно тогда спросить о нашем виде?

— Мы из семейства лошадиных, отряда непарнокопытных.

Сидит, смотрит на меня. Наверняка думает, если я просто изображаю дурачка или действительно понял её вопрос неправильно.

— Я имела в виду нашу маскировку.

— Да знаю...

Неудачное подобрано время для записей. Пометка: запомнить разговор и записать как только будет возможность.

— Тогда растолкуй, с чего Твайлайт приходится наряжаться и пить какую-то дрянь, от которой она, лягать её, зеленеет? Пинки тож что-то пьёт, так ещё и шляпу мою ей отдал, а мне ток мо одёжку носить и надо?

— Твайлайт — аликорн, если ты не знала, их пока что всего четыре на весь материк. Она личность мало того что популярная, так ещё и приметная, и все эти приметы неплохо бы прикрыть. Крылья и рог, Метка, цвет шерсти — всё это хорошо общественности известно.

— Хорошо-о, с этим понятно. А Пинки?

— Она не так популярна, но зато приметна. Её невообразимо вьющаяся грива и энтузиазм — слишком хорошие ориентиры для поиска. Если в попытках выпрямить её локон не один стилист сойдёт с ума и покончит с собой, нам остаётся только прикрыть её твоей шляпой. В совокупности с её спокойствием, этого должно хватить, чтобы случайный знакомый, даже не думая посмотреть на Метку, извинился, что обознался, и удалился. «Разрыв шаблона» — серьёзный приём.

— И, наконец, что насчёт меня? Не то чтобы мне хотелось бахать зелья, просто интересно.

— Извини, но ты абсолютно типичная кобылка. У тебя из особых примет только шляпа да Метка, и обоих примет мы тебя лишили.

— Поверить не могу! Ты не считаешь мои добытые честным трудом веснушки за примету?

— Веснушки появляются от долгого пребывания на солнце, Эплджек. Знаешь, сколько пони в целом и земных пони в частности бывают под открытым солнцем регулярно? Да каждый второй земной пони в Эквестрии имеет веснушки. К тому же, в каждом уголке мира, похоже, у тебя есть родственники и тебя легко примут за... ну не знаю, троюродную сестру со стороны бабушки по материнской линии.

— Да, мы с троюродными сёстрами от бабули похожи, как две капли воды... Эй, тормози! Мы, кажется, условились семью не втягивать.

— Мы и не втягиваем. Если тебя с кем-то спутают, и подойдут к тебе, ты просто скажешь, что они обознались и это будет правда. Если подойдут к похожему на тебя родственнику уже потом, она скажет, что никогда не была «там» в «то время» и это тоже будет правда. Главное не полностью исчезнуть, а размыть силуэт, сделать из себя такую мишень, чтобы страшно было даже пытаться по ней бить. Ведь промах оставит след, а в последствии и приведёт к ответным действиям.

— Ужас. В толк не возьму как ты так легко об этом говоришь и как у тебя мозг не плавится.

— Мы давно играем с ними в эту игру плаща и кинжала. Потому вы не слышали обо мне, потому не слышали об умбралах.

Она примолкла, задумалась. Видно, что все эти подковёрные интриги ей не нравились, и каждый шаг будет даваться с трудом. Она мне испортила настрой, пора мне вернуть этот должок, а заодно и сменить вектор её терзаний.

— Не сочти за грубость мой вопрос, но... тебя не тошнит от яблок?

— Э?

— То есть, твоя семья зарабатывает продажей яблок уже много поколений, ты сама, считай, родилась среди яблонь... Да у всех жеребят в капусте находят, а у вас в кроне яблони, небось.

— Э-э?

— И рацион, насколько я понимаю, у вас не очень разнообразный. Да, выращиваете вы много чего. Только картофель, морковь и зерновые идут на корм свиньям, птице и на продажу... Действительный избыток, что можно съесть самим, у вас только в яблоках, да? Я не увидел мельницы во время визита, значит, и муку на хлеб и выпечку вы не сами мелите, а покупаете...

— Э-э-э!

— Нет, я принимаю во внимание, что есть разные сорта и их вы также реализуете, но, в итоге, это же всё равно должно приесться.

Твайлайт застонала и легла на доску для шашек, испортив всю партию:

— Можно прекратить этот разговор? Меня мутит, слишком много... яблок.

Пинкамина посмотрела на это в стандартной жизнерадостной манере, а потом повернулась к нам и без тени сожаления сказала:

— Я побеждала.

— Тогда последний, — решил я пожалеть Твайлайт. — Как думаешь, Большой Макинтош и Эплблум подъедают на стороне?

В очередной раз повисла тишина, но теперь она продержалась до самого нашего прибытия. Я лишь надеялся, что Джессамина переключилась на размышления о том, какое место занимают фрукты в её жизни и стоит ли что-либо менять, а когда вдали за окном появились очертания большого города, к списку ожиданий добавилось ещё и то, чтобы нам не встретились потомки Охотников. Обычные-то пони не узнают хуфлет на ноге Пинкамины, а вот ЭТИ... Одного я встретил в Лас-Пегасе, первого за последние пятнадцать лет. Какой шанс, что это повторится в течении месяца?

Пришлось в очередной раз заставлять Твайлайт поесть перед выходом. Я сделал ей закуску, не нагружающую пищеварение, но дающую всё необходимое в плане питательных компонентов. Как всегда, бурчит. Ещё бы! Её тело хочет не хлеба, а плоти. Но она хорошо держится, никого ещё не укусила. Разве что кроме той служанки на докладе Целестии… Но там даже крови не было, право, просто пощипала её за бедро. В худшем случае, теперь появятся слухи о личной жизни и причинах отсутствия парня у младшей из принцесс.

Мы сошли в общем порядке на предконечную остановку, в пригороде. Это не осталось незамеченным и Твайлайт сразу начала жаловаться:

— Почему мы вышли здесь? — она горько зевнула. — Разве от центрального вокзала не было бы меньше идти?

— Нет, ближе нам именно отсюда.

Будучи на возвышении железнодорожной остановки, мы хорошенько осмотрелись. Я хотел проверить, есть ли хвост и излишне любопытные глаза, а они пытались понять, куда в этой пустоши их сейчас потащат. Справедливо их волнение, ибо местечко и правда захолустное. Но, будь у них мой опыт, они бы знали: в таких местах начинаются самые интересные истории для рассказа внукам перед камином. Без дальнейших комментариев, я двинулся к востоку, к конгломерации небольших деревянных зданий, собранных из досок, исторический район города. Здесь родился Мэйнхеттен.

— Ух, ты! — воскликнула Эплджек, встав подле меня. — Прям копия Эпллузы!

— Только старше раза в четыре, — уточнила Пинки. — Как думаете, здесь спрятан клад краденных у коренных обитателей сокровищ? Давайте попробуем капнуть пару раз.

— Под солнцем ещё и работать? — простонала Твайлайт.

Мы встали на улице, главенство которой намеренно подчёркнуто фальш-фасадами в стиле старых колонистов. Хоть это необязательно — тогда это была единственная улица, потому и главная, — но выглядит всё равно неплохо, особенно с вывесками. Перед тем, как подойти к заведению, осмотрел местных. Изучают нас, как на чужаков. Хорошо, значит, среди них нет тех, кто нас поджидал или кто узнал, нет этой осознанной осторожности. Полупустой зал салуна встретил нас секундным молчанием, прежде чем вернуться к своему тягостному бубнежу. Мы заняли круглый стол в углу, как и было оговорено заранее.

— Чего изволите? — спросила не очень оперативно подскочившая барпони.

— Вот это я понимаю. Я буду яблочный сид...

— Нам шесть больших кружек пива, — мне пришлось перебить Эплджек.

Она, довольная простым заказом, ускакала, оставив нас вчетвером.

— Эй, некрасиво заказывать за всех, не спрашивая. Мы так-то непьющие кобылы.

— Можете не пить. У нас должно быть шесть кружек, с пивом или нет — уже не важно.

Как только заказ принесли, я положил двенадцать битсов с надбавкой, чтобы не мельтешила вокруг, и тем же копытом взял кружку и отпил. До середины, просто чтобы распробовать. Пены меньше, чем ожидалось. Примерно через две секунды до нас долетел шелест плащей, сообщающий, что к нам вот-вот подойдут. Два ритма, два комплекта ног.

Естественно и плавно, что даже мои спутники не сразу заметили, к нам присоединилось ещё двое, один из которых сразу взялся когтистой лапой за кружку, а второй сначала посмотрел внутрь:

— Пена не осела? Мы не заставили вас ждать.

— Эм, любезные, а вы, собственно, кто?

На стол с силой упала уже пустая кружка:

— Никто, — грифон вытер пену с клюва тыльной стороной лапы. — Так же как и вы.

— Когда встречаются два профессионала, это на пользу обоим.

Оба незнакомца с секунду посмотрели на меня.

— Вот и мозг нашей... компании, — кобыла отхлебнула немного пива. — Я Хэнди... изобретатель. Это Флинт... щипач, скрипач и слесарь.

В подтверждение грифон поднял согнутую в локте лапу и пару раз плавно, как водоросли на течении, поиграл пальцами. Моя очередь:

— Я Странник, это Джей, — я кивнул на Эплджек. — Трудолюбивая и сильная лошадка. Дальше от неё — Гам, лучшая в притягивании внимания. И последняя, Лайм, она колдует как в последний раз, но сейчас немного не в себе.⁽¹⁾ Дело поможет ей развеется. Принесли?

Хэнди залезла в седельную сумку и выложила на стол толстый тубус. Предварительная подготовка на уровне, сразу видно, кто заказом занимался. Флинт открыл тубус и разложил содержимое. Весь стол оказался занят жёсткими листами: карты, чертежи, расписания, фотографии понироида. К слову, фото были чёрно-белыми, со смазанными углами, такие делаются особыми камерами, они снимают без вспышки и с бо́льшего расстояния, ну а недостатки уже упомянул... Опытный глаз сразу зацепился за удачные совпадения в планах здания и канализации, сделавшие расписание смен и рабочих часов бесполезными.

— Мы разделимся на три части. Хэнди и Джей, — я указал на схему прокладки и провёл по одной из самых толстых труб, — вы отправитесь под землю. Вам надо придумать, как задрать трубу вверх и пустить её содержимое в здание.

— А-а-а потом?

— Через восемь-десять минут о ЧП узнают коммунальщики и перекроют трубу у истока. И уже по пустой трубе вы поднимитесь к нам. Теперь о нас, мы с Флинтом и Лайт прокрадёмся внутрь и затаимся в ожидании вашей диверсии.

— А я? А я? Где в этом плане я?

— Ты, Гам, воспользуешься своим Шестым чувством и перед самым прорывом устроишь шоу у парадной. Там... конец близко! Покайтесь в своих грехах! Грядёт великий потоп... Короче, не мне тебя учить, просто вымани как можно больше народу к фасаду, чтобы их точно вымыло.

— Щи-и-икарно, — Флинт щёлкнул клювом. — Мало того, что примчатся не копы, а МЧС, так ещё и уйдём по тоннелям.

— Так, я не кобыла пяти пядей во лбу, но мне кажется мы планируем что-то незаконное.

Хенди с Флинтом посмотрели сначала друг на друга, потом на Джессамину, а затем выдали:

— Да ладна!

— ...ладна! — не сразу в общем хоре получилось расслышать Пинкамину, на которую обратили внимание. — Да чего? На меня частенько смотрят, когда я сморожу чего. Но сейчас-то всё в тему, нет? И почему ваши взгляды меня... Слово такое забавное, на «р» и с жужжанием... Ржание? Нет... Разжижание? Не, такого слова нет, я почти уверенна... Раздражают? Да, пусть будет пока так.

— Дж-ж-ж, — боремся с рефлексом назвать Джессамину по настоящему имени, — Джей, нам нужна разведка и нет лучшей сети осведомителей в Эквестрии... чем у мэнхэттенской Гильдии воров.

— А-а мы не можем украсть? Красть у воров — не воровство, я так считаю.

— Мы же прям здесь сидим, — возмутилась Хэнди. — Вы всерьёз планируете НАШЕ ограбление перед НАМИ же?

— Знаешь, это вариант, — к её удивлению ответил я. — Всего-навсего понадобится в постоянно растущем городе найти тайное убежище, вход в которое постоянно изменяется, прокрасться через кучу самых хитрых и внимательных существ. А если нас обнаружат, придётся пробивать путь силой, то есть калечить. Уйдёт всего каких-то месяца два, ведь Гильдия ой как не любит, когда её ищут.

Выжидаем, пока в головке у неё промелькнёт пара контактов для связи времени и того, что стоит на кону, если мы не поторопимся, и уже тогда продолжаем:

— Или мы выполним одно дело и попадём, куда надо, уже к вечеру. Это не ограбление, это заказ, а в условиях любого заказа Гильдии имеется один очень важный пункт.

— Исполнители подвергаются дополнительному риску, а краденное будут гарантированно и активно искать, — начал цитировать условие Флинт, — потому сами исполнители обязаны сутки после исполнения полностью исчезнуть и сразу передать «посылку на ферму родственникам».

— Так уж получается, — разъяснила Хэнди, — что и то и другое делается у нас в гнезде. Так что, да, после дела сразу в Гильдию. Да хорош морозиться, не хочешь воровать — не воруй, нам больше достанется.

Мы заключили негласный договор: до дна осушили оставшееся пиво. Кто-то, более жадный, довольствовался осадком с пеной на дне своей кружки, кому-то пришлось выпить в несколько подходов. Но не Джессамина, она залпом проглотила жидко-алкогольный напиток. Пинкамина же тайком капнула в пиво своё успокоительное, перед тем как выпить, рассчитывая, что её не заметят.

Через час пред нашим коллективом уже высился Третий городской банк эквестрийского концерна по финансовым... Господи, я-то думал, у меня с названиями всё туго. Благо писать этот кошмар есть где: здание огромное, в стиле неоклассицизма, с колоннами, подпирающими треугольный фронтон, сильным акцентом на фасад и вход с вращающимися дверьми. Оно всё светлое, на солнце блестит белый облицовочный камень... В общем, всё кричит об стабильности и надёжности. Для нас, это зрелище, правда, имеет ещё один клич: ограбь меня.

В обычных условиях, нашу пёструю и подозрительную троицу в такое престижное место не пустили бы. Потому потребовалось не-обычное условие: Твайлайт ещё не готова к алкоголю, но я не стал её останавливать и к нашему подходу к банку она стала зеленее положенного. Настоялась девочка...

Разумеется, охрана заметила среди гостей в жемчуге и кашемире троицу пыльных бродяг. Да, как бы под этой непрезентабельной одеждой две персоны государственной важности, но значение имеет исключительно внешний вид, кто бы что не говорил... Право находиться здесь у нас есть — но мне лично этого бы не хотелось, когда всё начнётся, да и внимание лишнее нам не нужно — но такая уж работа у охранников: интересоваться подозрительным. Мы сказали, что нашей подруге плохо и попросились в туалет. Очень, очень удачно сдерживающаяся из последних сил Твайлайт выдала немного рвотной массы носом, заставив охранника сунуть нам ключи от служебного туалета, где также хранятся моющие средства, чтобы убрать за собой. Словно это его лично заставят заново полировать полы от запаха… Мы с Флинтом отвели «Лайт» к граалю любого пропойцы, холодненькому и фаянсовому, и стали ждать.

Не прошло и получаса, как пол завибрировал. Я как раз стоял на часах у двери и успел подпереть её. И пусть из щелей дверного проёма били жестокие струи воды, а от моих копыт оставались борозды в кафеле, саботаж мы пережили успешно.

— Лайт, маска, — скомандовал я, когда напор ослаб.

Пока вода сравнительно чистая, но если в фойе скопились нечистоты, у неё снова случится сенсорная перегрузка, а сейчас позволять проволочки нельзя. Под её шумное дыхание ртом мы вышли в фойе. Отсюда быстро уносились те немногие, кого не смыло первым всплеском от прорыва. Пока ещё воды по колено, из центра торчит круглый большой «фонтан» с рваными краями, из которого ещё била остаточная струя. Не верю, что напишу это здесь, но... от входа к нам приближался акулий плавник. Да-а-адам... Да-а-адам... Дам-дам-дам-дам...

— Аргх! — прямо перед нами вынырнула, конечно же, Пинкамина. — Страшно?

— Смешно. Это отсылка к тому старому фильму?

— Агась-агась, там были и продолжения, но они-и-и-и... не такие легендарные.

— Они провальные, согласен, — мы ударились копытом. — Но в следующий раз исправься: у акул нет дыхательной трубки перед плавником, это портит комичность.

Я опущу возможности Пинкамины иной раз нарушать законы физики да и логики в придачу, для этого есть отдельное досье, и перейду к делу. Сегодня планировалась перевозка долгосрочных вкладов — отсюда и ограбление в день встречи, без особой подготовки — а этот банк на пути следования инкассации. Значит, что? Значит, сегодня хранилище с тяжеленной дверью открывалось и, благодаря диверсии, не закрывалось до самого нашего появления.

— Ну, мартовские коты, готовы забраться в эту форточку и сунуть морду в банку сметанны?

— О да! — Флинт распахнул свой плащ, под которым блестели «скрипки» на ремнях, крест-накрест, перекинутых через плечи. — Так много замков, так мало времени...

С неподдельной страстью он вбежал на львиных лапах в хранилище и припал к крайней банковской ячейке. К мешкам в центре хранилища даже не прикоснулся, и правильно, сначала — цель заказа, а карманные деньги только после и то, если будет возможность.

— Флинт, нужна скрипка «соль» и смычок «до», — попросил я, подходя к противоположной стене.

Без размышлений и вопросов, он кинул мне через плечо два инструмента с канцелярскую скрепку, и теперь взлом шёл в четыре конечности. Ящичек за ящичком, сувальдные замочки без изысков щёлкают и открываются, а внутри мелочь — фото, бумаги, один раз попалась золотая подкова, всё не то.

— Быстрее, бы-стре-е. Они уже за хранилище принялись! — снаружи послышался голос Хэнди.

Я даже знаю, почему ей приходилось торопить Эплджек. И как они так круто загнули такую огромную трубу.

— Эй, мне не так легко карабкаться, — отбурчалась та. — И вообще, тебя кто держит?

Пока я, продолжая «играть на скрипке», искал по ячейкам, в край моего поля зрения потихоньку влезло наше веснушчатое чудо:

— У меня проблема.

— Какая? — бесстрастно и без отрыва от игры, поинтересовался я.

Джей лишь демонстративно повернулась и постучала по бедру копытом, раздался характерный стальной лязг, а она с претензией уставилась на меня. Я присмотрелся к её подвеске: устойчивый импульс с периодом в три секунды, у неё ещё пятнадцать минут.

— Это одна из способностей земных пони. Через четверть часа она закончит действие.

— О таком можно и предупредить!

— Я пытался. Но, знаешь, один раз увидеть или сто раз услышать...

— Проехали... Чё ищем?

— Мы со Странником пытаемся найти в ячейках ожерелье, с рубином такое. Среди этого мусора сразу узнаешь...

И тут раздался удар, от которого остальные подпрыгнули, а я лишь обернулся. Джессамина ударом переднего копыта пробила дверцу и заглянула внутрь:

— Неа.

Ещё несколько безобразной в своей жестокости манерой ячеек были вскрыты.

— Джей, перестань.

— Я отмычку из-за тебя сломал!

— Эй, я работаю быстрее вас обоих, вместе взятых. Если уж превращаться в железную лошадь, то с пользой. Завидуйте хотя бы молча.

— Вопрос не в зависти, а в ... — начал я свою мысль, но тут она снова пробила ящик и вибрация эта стала переломившей верблюда соломинкой: в фойе снова раздался грохот. — ...осторожности.

Твайлайт первой выбежала из хранилища к нашему уже бывшему пути к отступлению. Обернувшись, она в полушоковом состоянии сказала:

— Она упала.

Все, включая меня, посмотрели на Эплджек.

— Достучалась? Что там хоть было в последней? — я оттеснил её от рокового для нашего плана отверстия и заглянул внутрь. Тонкая улыбка выдала молчаливый триумф, до того, как я достал наше ожерелье. — Ладно, задание выполнено, дело за малым: выбраться.

Как на грех, снаружи раздались сирены с этим премерзким звуком. По протоколу они сначала должны оказать первую помощь и опросить свидетелей на предмет деталей происшествия, у нас десять минут.

— Джей, сюда, поможешь мне, — я встал в проходе хранилища и упёрся задними ногами в дверь.

Она втянула воздух через сжатые зубы, но сделала то же самое. Видно, её Окно Оверпони уже повернулось в сторону чудес. Совместными усилиями мы... оторвали её с петлями вместе. Круглый металлический блин, как монета, прокатился ближе к середине фойе, сделал круг и упал.

— Все на борт! — скомандовал я. — Лайт, тебе придётся запустить нас.

— По-подожди! У меня магия, конечно, взрывоопасна сейчас, но не настолько же!

— У тебя есть допинг, — я посмотрел на розовый круп, торчащий из мешка с битсами. — Забирайся, я сказал. Все сюда, мы уходим!

Напуганный рёвом сирен Флинт сразу прыгнул на дверь, Твайлайт и Джессамина забрались следующими, Пинкамина вынырнула из золотой ванны и допрыгала до нас. Для надёжности я был рядом с ней, чтобы она случайно не спрыгнула во время укуса.

— Подош-шдите, — Хэнди волочила по полу мешок битсов в зубах.

— Нам не нужен балласт. Лайт, на счёт «три». Раз…

— Да вы не серьёзно! Как можно не взять хоть что-то сверх...

— Два...

Лайт сняла шляпу и уже склонилась над что-то подозревающей Пинки.

— Ладно-ладно! — Хэнди смирилась, что допзаработка не будет и запрыгнула к нам.

— Три.

Вдох, укус, вскрик и резкая вспышка первобытной багровой мощи снизу диким гейзером посылает нас вверх, прямо к каменному потолку. Джей встала на задние ноги, вытянулась и зажмурилась. И это сработало: пока мы прижались к двери хранилища, она протаранила свой пока ещё стальной головушкой потолок. Свежий ветер и вид с высоты птичьего полёта заставил меня сладостно вдохнуть, даже не помню, когда я в последний раз был в небе...

— Этап побега пройден, что дальше-то?!

— Постараться не умереть при приземлении.

Само приземление... ну, оно состоялось. Под ругань и брань, но состоялось и притом за пригородом. Нам крайне повезло, что мы не столкнулись со статуей и что на тормозном пути не встретилось ничего твёрже стали и больше двери, иначе от удара она перевернулась бы и из нашего спасения превратилась в надгробный камень. Для большинства из нашей группы, во всяком случае.

— Вот это поездочка! — воскликнула Пинкамина. — Давайте ещё разок. Я даже не против «заплатить».

— Вот ещё! — единогласно проголосовали «против» все остальные.

— К тому же, — Флинт поправил свою разгрузку с инструментами и плащ, — нам так-то тика́ть надо, помнишь?

— Клювик дело говорит, давай ожерелье и пошли.

— Оно побудет у меня.

— Эй-эй, что за подстава?

— Подставить пытаетесь сейчас вы. Вот, получите вы единственную стоящую вещь, а потом попытаетесь оторваться от нас по пути. Одобряю подход, но сейчас я не могу позволить себе быть одураченным, — я демонстративно раскрутил ожерелье на переднем копыте, перед тем как спрятать его под своим плащом. — Ведите, и без глупостей.

Каким дураком надо быть, чтобы записывать путь к тайному убежищу воров, центру всей организованной преступности на материке? Не знаю, если встречу, обязательно спрошу. Ну а сам я не буду говорить, «как» мы прошли и по «каким» знакам, дам лишь намёк: Эквестрия ставит рекорд по количеству подземных городов, и конкретно в этот пролезть, не зная СВЕЖИХ явок и паролей, очень проблематично, почти невозможно.

Далее, примерно на полпути, когда мы уже исчезли со светя дня, один излишне хитроделанный грифон попытался выкрасть у меня ожерелье. Карманник, он всегда карманник, такую приверженность ремеслу можно и ува́жить. Позволить пошариться по карманам не поднимая шума, то есть. Тем более, что с каждым нащупанным предметом Флинт всё больше бледнел. Я уверен, он точно опознал шкуросъёмный нож, стилет, один дротик с ядом... а когда от укола пальцы начали неметь, он лапу вытащил, дальше копаться не рискнул.

— Достал? — шёпотом у него потом спросила Хэнди.

— Ага, щаз! — шикнул в ответ грифон. — Не знаю, откуда они нарисовались, но повторю ещё раз: будем юлить, нас порешат. Теперь уж точно...

Больше попыток нас обмануть не было. Спустя... некоторое время блужданий во мраке, которому, казалось, было довольна только Твайлайт, перед нами открылась последняя замаскированная дверь и теперь официально можно было заявить:

— Вот мы и дома. Встречай нас, Город воров, — чуть вперёд остальных выбежала Хэнди. — Согласитесь, здесь даже дышится по-особенному.

— Не то слово, — согласилась Джей, прикрывая нос и рот.

В старом котловане, ныне ставшем главным коллектором мэйнхеттенской канализации, вырос, а точнее, окреп в темноте, как едкая плесень или пушистый мох, городок. В противовес новому и монолитному городу на поверхности, этот залёг на дно, гибкий и дремучий, жизнь здесь такая же хаотичная, но всегда нацеленная на обман и грабёж ближнего своего. В вечной гонке бессовестных воров пони и не только вскрывают одни те же замки скрипучих оконных рам, сбегают по паутиной натянутым между всеми крышами и балконами тросам, а спокойно выдохнуть можно только в двух случаях: на территории башни Гильдии воров и если в кармане лежит Метка Вора.

— Это и правда город, — с придыханием проговорила Твайлайт. — Город под городом... Я-то думала, в Эквестрии обо всех местах знаю.

— После Тимберторна-то? Как пони, пишущий твои возлюбленные книги, уверяю: бумага не хранит и десятой доли чудес этого мира. Идёмте, господа гордые воры. Нам ещё до башни добраться надо.

1) В фильме "Хитрая шестёрка" снимались: Вэйвинг Лиф в роли Странника, Эплджек в роли J, Твайлайт Спаркл в роли Лайт Лайм, Пинки Пай в роли Gum.

Вернуться к тексту