Сладко-яблочный психоз (джен)

Ой, не знаю честно, какой из меня писарь или историк, но раз попросили... настойчиво попросили вспомнить очень неприятный эпизод из моей жизни. И записать. Я грамоту только в подписях большую часть жизни изучала, так что не жаловаться на почерк. Писать столько текста без магии или крыльев — та ещё морока, даже с этой штукой на копыто. Так о чём бишь я?

Денёк был абсолютно обыкновенным: пение пташки вместо будильника, сестра, что не хочет вставать в школу, аромат стряпни бабули Смит... только вот в небо, пока занималась хлопотами по ферме, я смотрела, в кой-то веки, не в ожидании плохой погоды — или прибытия Дэш, что в большинстве случаев не намного-то лучше — а в надежде увидеть Твайлайт. Не сказать, что я дико волновалась — наша принцесска горы свернуть может и без нас, да и тот столичный вроде знал, что делает. Но всё же весь день до обеда ходила словно по веткам можжевельника. А вот после обеда...

Я как ни в чём не бывало, поблагодарила за еду, встала из-за стола, стащила любимую шляпу с вешалки на голову и открыла входную дверь... и вот тут вечер перестал быть томным, как говорится. Думала, смертушка за бабулей явилась, подковы в пол вросли, шерсть дыбом и прочее, чего я уж не упомню, молний только не хватало с громом. А-н нет, это оказался тот самый единорог, как и прежде угрюмый. С минуту мы стояли почти вплотную, не пророня ни слова. Не знаю, насчёт него, но мне просто было страшно начинать разговор, принимая во внимание нашу прошлую встречу. Я уж хотела пригласить его войти и налить... да чего угодно, но он меня перебил:

— У тебя пятнадцать минут, — сказал он, заговорщески понизив голос, — прощайся с семьёй и в замок Твайлайт. Быстро.

А потом он просто развернулся и ушёл. Будем честны, когда приходит госслужащий и говорит подобное, у любого честного пони сердце в хвосте запутается. За гулом в висках, я только и заметила, что Вейона, как лежала у крыльца, так и лежит, несмотря на то, что гостя она провожала взглядом. Это меня несколько успокоило: животные не ведут себя так спокойно с опасными посторонними. В особенности, сторожевые собаки. По счастью, Эплблум сейчас в школе, Мак не проболтается, бабуля Смит, скорее всего, всё поймёт и прикроет перед младшей, так что и в огонь, и в воду можно. Скорее всего там и не должно было быть ничего страшного или серьёзного, да? Нет, конечно нет.

Само появление столичника уже тревожный звоночек, но, когда я увидела у дверей дворца стучащую зубами Пинки, меня как в колокол посадили и хорошенько по нему долбанули.

— Привет, сахарок, — поприветствовала я её.

— Эплджек! — она натурально влипла в меня и начала панически хоронить под грудой вопросов, переходящих в стон. — Ты знаешь, зачем мы здесь? Что с Твайлайт? Что с нами сделаю-ю-ют?!

— Тормози! — мне пришлось оборвать её полёт мыслей. — Ничего я не знаю, как и ты. Давай не делать преждевременных выводов, а? Пошли, уверена, нам всё расскажут. Траур на всю Эквестрию ещё не объявили, так что всё не так плохо.

С тем, как мне пришлось успокаивать Пинки, мне и самой стало легче и твёрдым копытом я толкнула входную дверь в полупустой замок. Вообще, когда тебе говорят идти куда-то, ожидаешь, что тебя там встретят, но здесь было до безобразия тихо.

— Хоть бы Спайк суету наводил, что-ли... — незаметно вырвалось из меня.

— Ага! — поддакнула она громче, чем стоило. — Здесь тихо, как в могиле, Эплджек! Знаешь, где ещё так тихо? В логове ЗВЕРЯ! И в музее тоже. И в библиотеке... Но в основном в логове!

— Эй! — раздалось из резко открывшейся двери, — Слышали поговорку: «не буди спящего дракона»?

С правой стороны главного коридора явился заспанный и завёрнутый в одеяло Спайк. В ожидании ответа, он медленно моргнул — сначала левым глазом, затем правым.

— Сейчас так-то полдень, — резонно заметила я. — С каких это пор ты спишь днём?

— А если... — Пинки опять прильнула ко мне прямо к уху, — ...его укуси-и-или?

— Не знаю, кто кого кусал, но у меня алиби — Твайлайт ночью приехала и навела шуму. Ни одной тумбы не пропустила, об каждую споткнулась. Вот я и отсыпаюсь.

Мы переглянулись: всё же с Твайлайт всё в порядке, а раз Спайк может спокойно спать с ней под одной крышей, никто её не «кусал» или делал «зомби», как боялась Пинки. Пока мы молчаливо обменивались мыслями, Спайк продолжил:

— Они у Карты должны быть, если нужны, — сказал он и развернулся и взялся лапой за дверь, придерживая одеяло. — А если нужен я, то меня нет ещё часа четыре для всех, кроме Рэрити.

Он вернулся в постель, а мы — на ватных ногах двинули к Карте. Эти «они». Это значит «от двух до пяти пони», если больше — он бы сказал «полдюжины» иль «с дюжину». Ну или по крайней мере, у нас так говорят. Казнь у нас, вроде, запрещена, но закона, запрещающего сажать в тюрьму героев я что-то также не припомню. Нет, мы конечно нарушили запрет принцессы — Твайлайт как принцесса просила не следовать за ней на эти её «личные приключения» — но не посадят же нас за это, так ведь? Так ведь?

Ну, гвардии с двумя парами колодок для нас нет... Сначала только одним глазком заглядываю за угол...

— Вы специально тяните время? — голос заставил меня вздрогнуть.

Я зажмурилась и, собрав волю, прошла дальше. Между местом Твайлайт и моим стоял деревянный табурет, видно, из другой комнаты, а на нём — бюрократ из столицы. Сидит, читает, губу кривит.

— Садитесь, времени и так не много, а разговор может затянуться.

Тут Пинки осмелела и как сдавленная пружина рванула к нему и подсунула прямо под морду на вытянутом копыте что-то белое:

— Сгинь нечистая сила!

О, это ядрёная штука — пятак зубчиков чеснока сорта «Жгучий Атлант», название как бы намекает, запах аж с дверей чуется. Прямо воспоминания из детства навевает, как бабуля нас с Маком от глистов лечила. Спрашивать, где она хранила это оружие естественного происхождения до этого, было бесполезно, как и всегда. Удивительно, что он вообще смог сидеть спокойно с этой бомбой под носом, потом он оторвался от книги, посмотрел на копыто с зубчиками чеснока и... серым языком слизал их все, словно это было сено! А затем, пристально смотря прямо в глаза изрядно шокированной Пинки, смачно прожевал их и проглотил. Я, сельская кобыла, чеснока не чураюсь, но сожрать его в таком количестве, такого сорта, без хлеба и при этом не проронить слезы́? Такое пари я б не заключала да ж на танец цыплёнка в исполнении Дэш.

— Закончила? — с большим спокойствием, чем я ожидала, спросил он.

— Угу, — энергично покивала она в ответ и попыталась выдавить из себя подобие дружелюбной улыбки.

— Займите уже свои места.

Он дождался, пока мы усядемся на свои хрустальные стулья, и, отложив книгу, продолжил:

— Перво-наперво, представлюсь подобающе. Вэйвинг Лиф, шеф королевской канцелярии с семи утра до семи вечера, хранитель сумерек — всё остальное время.

— У-у-у, загадочно, — с Пинки недавний страх стёк, как с мазутной кисти вода.

Лиф — имя нравится мне гораздо сильней, оно короче и проще на язык — смерил её взглядом.

— Ничего загадочного. Это просто значит, что с заходом солнца я обычно делаю то, до чего добропорядочные пони не додумаются. На благо королевства, разумеется.

— Это всё хорошо, — попыталась я вступить в разговор, — но где Твайлайт? Ничего не хочу сказать, но увидеть её было бы неплохо. Убедится, так сказать, что она в порядке...

— Ну, не знаю, — Лиф закатил глаза. А затем как свесится под стол. — Твайлайт, ты может хоть нос кажешь из-под стола?

— М-м-м, здесь прохладненько, солнце не так напекает…

— Поднимайся, ты спишь уже больше десяти часов. По блокноту всё сделала? И помни: здесь Эплджек.

— Да-а-а?

Брешет, точно брешет. Я посмотрела на Лифа и кивком влева-вправо указала на это.

— А Элемент Честности говорит, что нет. Давай, Твайлайт, тебе надо выздоравливать.

Под Картой раздался удручённый вздох и началось копошение, которое закончилось... выползанием, наверное, на своё место Твайлайт. Выглядела подруга, мягко сказать, в гроб краше ложут. Или «кладут»? Ладно, всё равно потом исправят... Бледная, с впавшими глазами без цели, растрёпанная грива с седыми волосками, а как зевнула... мать моя кобыла, зубы-то острые! И почти сразу она положила голову на Карту.

— Привет, девочки, — она выдохнула сквозь сон.

Вот теперь я, кажется, вспоминаю, почему из нас троих именно мне приходится заниматься документацией. Остальные участники нашей компании... будут весьма предвзяты. У кое-кого этот эпизод жизни прошёл как в тумане, у другой, наоборот, настолько ясно работала голова, что нам аж страшно становилось порой.

Точно вспомнила блик стального ножа. К тому моменту подруга уже поставила на стол и открыла какую-то небольшую баночку, а теперь ещё и взяла в зубы нож да начала растрёпывать повязку на ноге. Что же, это была самая дрянная и поганая рана, что я видела, но последующие действия меня ещё больше смутили. Твай начала... осторожно обрезать края раны, снимая стружку засохшей крови и, похоже, плоти. Когда бурая часть кончилась и осталась серая, она отложила нож и стала наносить зеленоватую мазь на рану. Я только обернулась на булькающие звуки в стороне — Пинки едва подавляла рвоту и сменила розовый цвет на болотный — а она уже меланхолично заматывает ногу. Мне лишь оставалось уставится на Лифа.

— Теперь надо поесть, — тоном врачевателя потребовал он.

— М-м-м, не хочу, аппетита нет.

— Ты сегодня ела?

Твайлайт пару секунд помедлила, делая пометку в блокноте на столе.

— Нет.

— Тогда ешь.

— А она точно не зомби какой-нибудь? — я не удержалась и спросила под недовольное чавканье Твайлайт.

— Нет. Ну, может, частично. Она была ближе к мёртвому пару дней назад, но теперь постепенно идёт к жизни… Пока Твайлайт жуёт своё печенье, можно разобраться с вами.

— Да-а, а можно поинтересоваться, как именно вы будете разбираться с нами, мистер-шеф-босс-начальник?

— Во-первых, — он смерил нервно хихикающую Пинки взглядом, — объяснить, как глубоко в навоз вы залезли. Начнём с простого: верите ли вы в вампиров?

— Абсолютно!

— Детские сказки.

От такой разницы в ответах мы с Пинки только переглянулись. Ну, я-то, понятно, была уверена, что говорю дело, а вот Пинки… она, видать, и не заметила, что опять что-то ляпнула! Просто пожала плечами, будто так и надо. Я тут и засомневалась, а правильно ли вообще думаю, когда присмотрелась, как Твайлайт жвачно перемалывала овсяное печенье острыми зубами...

— Тогда у меня плохие новости для тебя, Эплджек. Мало того, что вампиры существуют, так они ещё и не худшее, то обитает в тенях, — он откинулся назад и, похоже, задумчиво задрал глаза в потолок. — На самом деле, вампиры в большинстве своём весьма неплохи, а некоторые даже, как выражаются, душа компании.

— Да-а-а, весьма неплохи... Особенно в части, где они вонзают в тебя клыки и выпивают ДОСУХА!

— Необязательно. Бактерии вампиризма нужна кровь, и особенно выносливые индивидуумы способны обойтись и без «вонзания клыков», на собственной продуктивности. Тогда устанавливаются мутуалистические взаимоотношения между хозяином и бактерией.

— Какие-какие? — я почесала затылок.

— Муту... Это как у яблони и дятла. Когда два принципиально разных живых существа приносят друг другу пользу. Но опустим пока вампиров и перейдём к нашей проблеме. Я завёл об этом разговор, чтобы подвести вас к одной простой, но страшной мысли: бывают пони, которые едят не растения, а других пони.

— И ты на них охотишься.

— Да, это моё хобби, — он признался совершенно спокойно.

— Ну не знаю, — смутилась я. — Почему нельзя использовать Элементы? Что б вылечить?

— Да-да! Тогда к этим кусачкам подходить не придётся!

Он глубоко вдохнул и выдохнул. У меня чуть шляпа не слетела!

— Я понимаю, нет, я понимаю, что эти Элементы действительно мощный коллективный артефакт, и можно понять, почему вы в первую очередь думаете о том, чтобы пустить их в ход... НО вы не думали, что Целестия уже пыталась?

И вот тогда вокруг моего солнышка сгустились тучки.

— Проблема в том, что умбралы, пониеды, о которых мы говорим, почти полностью невосприимчивы к магии нашего мира, а артефакты очистительного или целебного типа… всё становится только хуже.

— Они превращают пониедов в супер-пониедов?

— Нет, они сами пропитываются проклятием. Всё ещё хотите брать с собой свои побрякушки? Нет? Вот и правильно.

— Хорошо, хорошо, но-о-о... от нас-то чего надобно?

— Ваше вмешательство кое-что изменило. Знаете, у умбралов устоялось мнение, что аликорны для них ядовиты, считай, как отравленное яблоко, блестит, да, но только надкуси и уснёшь беспробудным сном, обратишься в прах — в их случае.

Вот сейчас пишу это и не могу отделаться от ощущения, что эти обороты с яблоками он приводил специально для меня.

— А сейчас, — продолжал он, — наше яблочко пурпурное куснули, а подонок, то это сделал, выжил и теперь скрывается где-то. Что будет с аликорнами, если он разболтает? Потому что он точно разболтает, и обязательно найдётся хоть один, кто поверит и ПРОВЕРИТ.

М-да уж, боялась, что нас посадят на годик другой за вмешательства в дела государственной важности, а на самом деле дела-то хоть в гроб ложись. Кто ж знал, что мы поставим под удар всех принцесс?!

— И что теперь делать? — спросила я.

— Найти и прикончить этого урода, до того, как он проболтается, благо время для этого есть. Вы же нас как-то выследили, да? Теперь выследим его, а по пути перебьём столько умбралов, сколько сможем.

Расклад, в принципе, ясен: мы испоганили красивую легенду и теперь должны исправится. Тревожно только от мысли, что придётся оборвать чью-то жизнь. Надеюсь, до этого не дойдёт. Мне тогда было важнее вернутся и сказать своим, что придётся уехать на какое-то время. «На приключения,» — так я сказала. И самое важное, сделать это до того, как из школы вернётся Эплблум. Вот если моё яблочко наливное начнёт задавать вопросы, я не только уйти от темы не смогу, но и сохранить спокойствие. И тогда она, почуяв подвох, сделает то же самое, что сделали мы...

Карта шлёт нас на «проблемы дружбы» попарно, потому сначала Твайлайт с Лифом сразу же выехали в Кантерлот, а к вечеру уже мы с Пинки, сославшись, собственно, на Карту. Вернее, ссылалась Пинки, в её сбивчивой и беспорядочной манере, у меня же окромя хрипов ничего не вырывалось — совесть в глотке застряла.

Поездочка выдалась занятной, я вас скажу. Ехать в одном вагоне с Пинки, которая хочет веселится, но не имеет возможности это делать в силу... из-за... в общем, чтобы не привлекать внимание, это как идти в поход с бобром: постоянный скрежет зубов, скрип дерева, суета вокруг без перерывов, а выхлопа полезного — ноль, ни дамбы, ни вечеринки. Но это всё ерунда по сравнению с ночным кантерлотским дворцом, заполненным бэт-пони. После инцидента с Флаттершай, я всё жду, что пони с клыками куснёт мою Метку, спутав её с настоящими яблоками. А-н нет, ночные гвардейцы оказались нормальными парнями, пусть и жуткими на вид, объяснили, куда идти, что искать.

— Странно, думала, комната королевского казначея или канцлера, или кого там, будет иметь более... помпезный, что ль, вход.

— Хе-хе, будет смешно, если здесь просто кладовка, а вся эта чертовщина с пониедами, Твай-зомби и жутким бюрократом окажется дурной галлюцинацией.

Она рвано посмеялась и потянулась к двери. Всё ясно, Пинки вступила в фазу отрицания. Мне тоже не по себе от всей этой ситуации и жутко хочется сейчас проснуться у себя дома, но хотелки хотелками, а принимать последствия своих решений придётся... Но почему это придётся делать в подвале? Неосвещённом к тому же! Только я собралась с духом и выставила ногу для шага, как Пинки меня опередила:

— У-и-и-и-и-и! — с характерным металлическим бряцаньем подруга, оседлав поднос с ближайшего буфета, спустилась вниз по винтовой лестнице.

Я — не Пинки, и, скорее всего, для меня такой трюк кончится в лучшем случае синяками, худшем — сворачиванием шеи, потому спустилась я старым добрым дедовским шагом. А внизу темень, хоть глаз выколи. Не знаю, как мы не влетели куда-нибудь лбами, но всё ж глазки пообвыкли и заметили движение ближе к полу.

Вблизи это оказалась Твайлайт и у нас сразу завязался разговор:

— Твайли-лайти? — спросила Пинки, припав к земле рядом. — Что за игра? О! О! Или ты ищешь контактную линзу? Погоди! — она задрала голову. — Ты разве носишь линзы?

— А? А, девочки. Привет, снова. Как добрались?

— Да неплохо... — неуверенно потянула я. — Твайлайт, а почему ты отжимаешься? Тем более, здесь?

— Я. Не могу. Выспаться. Сколько бы я не спала, усталость и сонливость не проходят, мне надо как-то разогнать сердцебиение и усилить выработку адреналина...

— Рад, что ты, наконец, это осознала, — голос Лифа позади заставил меня замереть. — Только твой метод не сработает. Это состояние — рычаг давления на тебя или рычаг побуждения. Ты будешь чувствовать себя живой, как прежде, только в моменты... Ты понимаешь.

Твайлайт остановилась и посмотрела на него. Даже в темноте я видела, что глаза почти стеклянные, не понятно, что думает, что чувствует.

— И как обойтись без этого? — вдруг спросила она.

Лиф остановил перо и задумался. Затем указал им влево:

— Три секции прямо, повернёшь направо и пройди ещё две. Возьми себе книгу почитать. Одну. Это подогреет ясность твоего ума. Я пока проведу инструктаж.

Если что-то и может вернуть Твайлайт к жизни, то это книги. Мы смотрели, как она с новообретенной прытью поцокала во тьму искать жертву своего букинистского голода. Это не давало мне покоя:

— А вам нормально в темноте? То есть, привыкнуть-то можно и не биться в колонны лбом, но... Писать? И читать? В толк не возьму.

— Дело привычки, — он буднично отмахнулся от моих слов. — Так. Насчёт вас. Какой опыт в стрельбе?

— Да пару раз из рогатки... Подожди, а ничего больше не будет? Там контракт подписать не надо?

Он исподлобья посмотрел на меня и вздохнул. Были бы очки, даю хвост на отсечение, он бы их театрально снял, сложил и отложил.

— То есть, вот так я выгляжу в ваших глазах? Как дьявол, протягивающий договор купли-продажи на ваши души?

— Ага-ага.

— Не-еа.

Вот догадайтесь, кто из нас, что ответил. Удивляюсь, как Пинки с таким чувством контекста каждый раз становится душой компании. Реакция Лифа была крайне сглаженной: он просто устало потёр бровь.

— Видимо, я был недостаточно прямолинеен. Никто вас не заставляет. Вас привлекли, потому что это в ваших интересах. Немного контекста не повредит, Ойф, принеси два стула и поставь перед моим столом.

Скрип, шорканье по камню и, чёрт дери, я не хочу знать, что за зверюга крутилась в потёмках вокруг нас! Нас она не трогала, мне её трогать не надо, потому пусть уж лучше мы разойдёмся миром. Когда всё стихло, позади нас уже стояло два табурета с изогнутыми ножками. Лиф зажёг свечу, и в них замелькали какие-то металлические части, а его собственные скулы в её свете показались острее бабулиного кухонного ножа.

— Берите, садитесь. Извините уж, но Ойф — голем, а не дворецкий, он знает, где вещи находятся, но не как они повёрнуты.

Пока мы толкали сиденья ко столу да располагались на них, он уже разложил карты.

— Начнём с верха. Или с корня. Как всегда, всё зависит от перспективы, — он достал карту и положил её у свечи рубахой вниз, на ней незримая фигура и только глаза и каменья в короне светятся. — «Император», первый среди умбралов, носитель первозданного проклятья и единственный, кто способен передавать его по желанию.

— Вау-у-у... Его можно грохнуть? Тогда, наверное, это сэкономит нам кучу времени, ведь остальные кусачки вроде как исцелятся. Так в киношках делают.

— Удачи, — спокойно пожелал он Пинки в её полёте фантазий. — Нет, мне просто интересно. Даже если собрать всех наших аликорнов и опоить их сильнейшими зельями, этого не хватит. Я готов послушать твои идеи.

— Вы-ы-ыманить его на свет? — неуверенно ответила Пинки.

— Чем выше в иерархии, тем меньше слабостей. Первому солнце побоку, настолько, что он его затмить может по желанию. Но опустим пока его, всё равно клыки его давно не орошает кровь. Проблемы начинаются... со следующей ступени.

Он положил поверх ещё одну карту, на которой красовался круг из шести подков.

— Некогда он поделился своей ношей с шестью копытными: два пегаса, два земных и два единорога. Каждый из них оказался уникален и проклятье эту уникальность впитало, разделившись на шесть подвидов. Так появились шесть Семей с криптархами во главе.

— Не хило так у нас работёнки, — я сбила шляпу набекрень.

— Ну, не всё так плохо, — беззаботно успокоил он нас, собирая карточный домик. — В первые же годы войны с умбралами было убито два криптарха. Так что треть работы сделана уже до вас, да и разбираться нужно не со всеми. Пока что о вас знает только одна Семья — Ульфар. Однако...

Лиф осторожно поставил последние две карты сверху, а потом невесть зачем ему нужную фигурку пони осторожно протолкнул в основание карточной пирамидки.

— Семья — это всё ещё криптарх, который способен на равных драться с, например, Целестией, его Круг, который способен одним укусом перегрызть горло даже в разгар дня, тьма рядовых представителей и некоторое количество Оболочек. Эти не очень опасны, потому как безмозглы, испаряются на свету и не способны передавать проклятье, но всё ещё могут порвать на кусочки. И самое прекрасное? Они могут узнать, что вы путались у них под ногами.

Он демонстративно толкнул домик и карты стопкой посыпались на фигурку пони, погребая её.

— Надо расписывать, что будет с вами и вашими семьями, если это случится? Послушайте, снова скажу, вас никто не собирался принуждать. Просто, я подумал, раз от успеха нашего предприятия зависит и ваше благополучие, вы захотите поучаствовать. Как только посчитаете, что угроза лично вам миновала, можете свободно нас оставить, никаких санкций с моей стороны не последует.

В то время, что мы тупо пялились на груду карт, он оказался за полем зрения. Вернувшись, завис над Пинки Пай:

— Вытяни вперёд правую ногу.

Она, отвернувшись ко мне и оглушая зубовным стуком, неспешно вытянула вперёд правую культяпку. Через считанные секунды она открыла глаза, а там красовался... механизм, наверное? От последнего к предпоследнему суставу протянулась полоска из блёклого металла и дерева, закреплённая на двух ремнях с пряжками и размером со школьный пенал.

— Ты-то наверняка хоть из водных пистолетиков на ярмарках да стреляла, потому тебе и достаётся хуфлет, Пинки Пай.

— Круто, спасибо! А что это такое?

— Вытяни вперёд.

Пинки снова протянула ногу вперёд.

— Потяни за этот рычажок у центра зубами.

Во второй половине «пенала» в свете свечи блеснул стальной стержень с амбарный гвоздь без головки. Подруга нагнулась и схватилась за него зубами, и начала оттягивать назад. «Хуфлет» заскрипел, две полосы между подвижным блоками внутри пришли в движение против друг друга, «к»-«от»-«к», а по сторонам расправлялись крылья из тугих хворостинок...

— Прицелься, чтобы эта зарубочка с номерами совпала с целью, и отпусти.

Не долго думая, Пинки выбрала подвешенную у потолка корзину и разжала челюсть. Чёрт дери, это арбалет! Упругие части резко разжались и пустили болт без пера, что за ним не уследишь! Корзина — насквозь! Болт — в камне потолка за ней! Торчит сам себе приятный!

— А это точно хорошая идея, давать настоящее оружие Пинки? — разумно заметила я.

— Альтернатив не так много. Или ты, или она, и согласись, если она воспримет это как игру, то превзойдёт тебя на сотню очков. Это, кстати, тоже ей.

Лиф поставил на свой стол со стороны Пинки фляжку. Она была из сушёной тыквы! Мы такие в детстве делали! Берётся твердокорая тыковка средней зрелости, желательно, бутылочного сорта, но подойдёт и мускатная, срезается верхушка, ложкой выскабливается мякотка с семенами — и то, и другое нами с Маком сразу съедалось — остальное сушится в тени. В итоге, получаем лёгкий сосуд, натуральный, как майский бриз, и делающий её содержимое слегка сладким. Только эта почему-то была не наливного оранжевого цвета, это точно...

— Здесь успокоительное, Пинки. Уверен, если кто встретит тебя на улице «спокойную», ни за что не поверит, что это ты. Маскировка, плюс у меня голова раскалывается от твоего зубовного скрежета, успокоительное тебе, видит бог, не повредит.

— Слава солнцу, кто-то сказал это вслух.

— Ну-у-у, стрелку, наверное, пригодится немного хладнокровия...

Пинки осторожно подняла флягу за ремешок, откинула пробку с ремешком и осторожненько лизнула горлышко...

— М-м-м, вкусненько.

Возможно мне тогда только показалось, но одна из прядей её гривы, вроде как разгладилась, а пружины в ногах, словно замерли. Но дальше у меня просто челюсть отвалилась от её слов:

— Мне одной кажется подозрительной тишина? Твайлайт же наверняка уже залезла в какую-нибудь запретную секцию. У тебя там нигде не припрятан Некрономикон какой? Талантливая волшебница в состоянии аффекта и тёмные скрижали — плохая комбинация, знаешь ли.

— Э-э-э-э-э... — по-коровьи помычала я, не найдя слов. Даже в редкие случаи, когда Пинки права, свою правду она преподносит как белиберду, а вот сейчас она и права, и последовательно выражает свою позицию. Впору сомневаться в своей вменяемости.

— Ничего страшного не случится, — ответил Лиф. — В той стороне исключительно художественная и историческая литература. Никакой магии.

— Кстати! — крикнула Твайлайт издалека. — Откуда у тебя здесь второй том «Пони Карениной»?! Я эту книгу лет пять жду!

— Она пока не готова к публикации! — открикнул Лиф. — Никак не найду время её перевести. Это довольно старый роман, лет семьсот назад его написали, многие выражения и идеи безнадёжно устарели, а некоторые слова вовсе вышли из употребления. Приходится подвергать эти пылесборники литературной реставрации перед публикацией...

— Да ты издеваешься?! — не унималась Твайлайт. — «Сталео и Мэйрлетта» в оригинале? В официальной книге всего девяносто четыре страницы, а здесь все сто тридцать... Что же тут такого нарезали?

Её предвосхищающий смех и шелест страниц эхом катался вперёд-назад по помещению. Меж тем Лиф понизил голос:

— Это она ещё до верхних полок не добралась, там особо «пикантные» труды. «Стреножен и наказан», «Укрощение строптивого жеребца», «Элегия конского хвоста»...

— Хватит, — я попросила, закрыв морду шляпой. — Просто хватит. Зачем тебе вообще такие книжки?

— Я хотел от них избавится, но меня попросили их оставить.

— Кто это жуткий извр...

— Где мой шеф канцелярии?

Мелодичный голос разогнал затхлую и стоячую атмосферу, не менее приятный и лёгкий цокот копыт предвещал появление принцессы.

— Какая темень... Впрочем, как всегда. Готовы или нет...

— Плохая идея, — прохрипел Лиф у меня над ухом. — Тва...

— Но да будет свет!

Искра золотой магии, гул огня и вокруг нас начали разгораться десятки огоньков в каменных ванночках в колоннах чуть выше моего роста.

— А-а! — раздался краткий вскрик со стороны библиотеки.

— Ну отлично, Целестия, просто замечательно, — Лиф вышел чуть вперёд нас. — Девочка сидела, читала, никого не трогала, а теперь, благодаря тебе, подслеповатая катается по полу. Очень благородно.

— Принцесса, — мы с Пинки не стали сидеть в присутствии благородной особы, а встали и поклонились. Герои героями, но почестей она достойна. Лягать тя, да без принцессы Целестии, не то что я, а деды и бабушки мои бы не родились!

— О! — она удивлённо осмотрела помещение, включая нас. А потом крикнула. — Извини, Твайлайт, я не знала, что ты без своей маски! Мои маленькие пони, сколько же вас здесь... Давно у тебя не было такой популярности, верно, Лиф?

— Хватит лелей лить, ты, солнышко, не спускаешься в это мрачное царство без повода.

Такое лютое неуважение подчинённого к начальнику выбило меня из колеи, что участвовать в разговоре у меня получалось.

— Что же, у нас проблема.

— Кто умер?

— Пока никто. Но Луна узнала, что при дворце есть канцелярия. Ты же знаешь, ей нравится смотреть, как работают современные государственные институты. Только о почте и курьерской доставке, она рассказывала неделями...

— Надо же, спустя почти два года... Ладно, это не конец света. Я — единственный член канцелярии, который работает непосредственно во дворце, и помещение канцелярии здесь одно... Скажи, что институт размещается во многих учреждениях Кантерлота, а во дворце просто пыльный архив и один архивариус.

— Хорошая легенда, к тому же, со стороны всё именно так и выглядит. А в остальные места, я с радостью устрою ей экскурсию. Спасибо за совет.

— Кстати, пока ты здесь. У нас разговор зашёл об... «книгах».

Последнее слово он особенно выделил голосом, пристально смотря на принцессу.

— Мне уже можно выбросить труды Гильдии игривого пера?

Так, мне только-только пришла в голову мысль. Весь этот порнушечный позор писала какая-то единая гильдия? Представляю, как трубадуры собираются полукругом у очага и начинают читать свои «шедевры». Нет, чтобы занять свои блудливые копыта чем-то полезным, может, тогда кобылы начали бы смотреть на них...

— Чего ты у принцессы-то об этой звенящей пошлости спрашиваешь? — опомнилась я.

— Ну, Эплджек! Принцесса Целестия явно старше среднего возраста замужества и при этом является неустроенной в романтическом плане кабылой, а подобного рода книги на такую аудиторию, в основном, и рассчитываются, — Пинки Пай накинула ремешок через одно плечо и затянула его, укрепив флягу у левого бока. — К тому же, Лиф акцентировал внимание на книгах, когда она подошла. Достаточно очевидно, что «звенящая пошлость» хранится здесь именно для неё... Что?

Принцесса в удивлении, в панике, в смятении или во всём сразу насупила брови, поджала губы и уставилась на Лифа, довольно облокотившегося на свой стол.

— А это она только крышечку лизнула. Всё ещё считаешь её самой безобидной из свиты Твайлайт? — он снял проблёскивающую штуковину с копыта и отвернулся. — Вот ещё...

Неожиданно он кинул в принцессу пачку бумаг, но Пинки прыгнула боком и на лету поразила её из хуфлета! Тяжеленная кипа бумаги осталась прибитой к колонне на уровне лица остолбеневшей принцессы.

— Ты. Починил. ХУФЛЕТ?! Так ещё и отдал его кому-то?! Не кому-то... Пинки Пай?!

— Очень вовремя, как мне кажется. Всего второй выстрел, а уже какое мастерство.

— Второй? Ты провернул такой трюк, без подготовки?!

— Брось. Разве ты не соскучилась по острым ощущениям? Помнится, Старсвирлу иногда приходилось тебя за хвост привязывать, чтобы за приключениями на круп не кинулась. Ты же видишь, у мисс Пай дар, даже изобрётшие хуфлет Охотники им так не управлялись.

— Пойду я, пожалуй, пока ты ещё что-нибудь не начал испытывать на мне...

— Подожди, я как раз собирался отдать Эплджек озёрный блеск.

— Всё, ушла!

Нутро забило тревогу. Или я просто слишком долго не ела? При любом раскладе, если принцесса не хочет быть рядом с этим «озёрным блеском», то мне тем паче не хочется. Пока я глядела в след старшей из сестёр, на шее сжалась удавка... Так мне показалось от неожиданности, а на самом деле это был кулон, или медальон, или как там эти брюлики называются, но выглядел он как обычный кусок древесной смолы, только плотный и на шнурке.

— Этот камушек и называется «озёрный блеск», — сказал Лиф у меня из-за спины, застёгивая шнур.

— Х-хм, спасибо, конечно, но побрякушки не в моём стиле. Да и подарки такие принимать от малознакомых пони...

— Отказ не принимается.

— Мне не удобно, — я попыталась послабить шнур.

— Значит, он работает. Это для дела, а не для декорации, Джессамина. Перестань краснеть, как выпускница.

— А. Пардон. И что именно он «работает»?

— Понимаешь, он называется «озёрным блеском» из-за происхождения. Подобные образования возникают на дне пресноводных озёр на крайнем востоке... Ладно, не так важно «откуда», как «для чего». Такие камни являются природными проводниками магии и раньше ими пользовались для обучения.

— Извиняюсь, обучения «чего»? Я вроде не единорог, чарами не балуюсь. На кой мне проводник магии?

— Во-первых, нам это очень пригодится, а мне или Твайлайт пользоваться магией пока нельзя. Во-вторых, я обещал Твайлайт объяснить, как пользуются магией не-единороги, а делать это лучше на практике. А в-третьих... тебе и самой это пойдёт на пользу.

Тогда я в толк не могла взять, о чём лягать его, он говорил. Ну, насчёт пользы для меня. Только сейчас, будучи... в смысле... я одна из двух последних друзей Твай и в свои 84 выгляжу, как говорят племянники и внуки, на 50. Пользование этой штукой, озёрным блеском, оно обостряет врождённые преимущества. Мы, земные пони, и так долгожители среди копытных, а когда уже после коронации полтора года спустя я потихоньку начала практиковать по саду, то словно три жизни прожила до этого дня и чувство, что ещё столько же проживу. Но как же я скучаю по остальным… Ладно, как он говорил, ещё встретимся на Той стороне. Что я там ответила?

— Да не! Я ж не про то. Говорю ж, я пользоваться не могу, типо, физически.

— Нет, это я говорю. Раньше это не было прерогативой единорогов, они всего-навсего талантливее и свободнее в этом. Никаких «не могу, тупо, физически» не существует, просто вы психологически закрылись от всего волшебного.

— Ща-а-а мозг закипит...

— Просто постарайся пока не обращать внимание на покалывание в груди, потом, всё потом. А сейчас приоденься.

Как принцесса зажгла свет, так сразу стало видно — бумагами здесь занимаются по остаточному принципу. Сколько здесь разных столов и стеллажей, уж с чем только и представить сложно! Вот Лиф плавно махнул на столешницу сбоку от нас, где лежала одежда. Во всяком случае, так показалось.

— Думаю, тебе понравится.

— А отвернутся не хочешь? — резонно попросила я.

— Думаешь, у тебя под хвостом есть что-то, чего я не видел? — с хладнокровным бесстыдством ответил он вопросом.

— ПОД ЭТИМ — не видел!

Он скривил мочки рта и задрал глаза, на секунду, но, чёрт, раздражение можно было ножом резать.

— Я пойду проверю Твайлайт. Надеюсь, ты разберёшься, как одевается комбинезон.

— Комби... что? Подо... жди.

Он явно услышал, что я попросила подождать, но не обратил внимание. Наверное, поделом. За что боролась, на то и напоролась. Пинки залипла на бумаги на столе, слово бы это остросюжетный детектив, и оставила меня одну. На меня никто не смотрит, прям как я и хотела. Это не должно было быть трудностью, пусть я и не модница.

На поиск входа в «это» у меня ушло минут пять. Сложно было понять, что он повторяет тело пони, ещё сложнее... почему зад впихивается в разрез для плеч!? То есть, платье одевается надевается сверху, и плечи становятся в сделанные для них лямки! А здесь какое-то извращение, Рэрити бы в кому шарахнулась, если бы увидела... Последним испытанием стала молния, но я просто зацепила её за фигурный «лепесток» фурнитурины стола и сдала назад. Застегнула только до середины груди, но мне и так нравилось, плотно и при этом свежо.

Мне стало интересно, что там Пинки изучает, но едва не споткнулась о рукава. Видно, не на меня шили, придётся подвернуть. На зуб материал оказался на редкость приятным и прочным, подвернулся до третьего сустава легко, пару раз согнула-разогнула ногу — не скатывается. Закончив с передними ногами, плюхнулась на круп и проделал то же самое с задними. Оценила работу. «А неплохо выгляжу, чертовка.» И первые шаги стали такими удобными, этот «комбинезон» не мешает двигаться, тянется, приятный к телу... и так шуршит. Шурх-шурх...

— Ладно, теперь все в сборе, — Лиф вернулся с Твайлайт подле себя.

— Это просто что-то с чем-то, — я покрутила тазом, прикипая к чувству материи.

— Рад, что тебе нравится. «Грета», комбинированная ткань, готовилась для другой цели, но ничего, я ещё сделаю.

— Куда отправляемся... босс?

Твайлайт, прижимала к груди очередную книгу, на голове уже была широкополая шляпа — похоже она относится к всей этой теме с охотой на вампиров очень серьёзно, как и ко всему остальному, — а на шее висела маска. Очень похожая на те, что у нас используют при травлении паразитов с огорода, но у неё вырез для рта, а вот уши наоборот закрыты. А, и ещё линзы затенены.

— В Мэйнхеттен! — ответила за него Пинки, вскочившая из-за стола.