Эшли (джен)

Вот в чем шестикурсник Грэхэм Монтегю, помимо квиддича, был поистине хорош, так это в емких характеристиках предстоящих мучений, которые он предрекал своим младшим на курс подружкам. Давали знать о себе три года пыток уроками Трелони. Мозги пятикурсникам преподаватели взялись ебать с первых же дней да с таким усердием, что любые волнения по поводу каких-то там воскресших темных магов из головы вылетали наилучшим образом. Лицезрея тот объем домашки, что копился к концу недели, Эшли Коллинз справедливо начинала подозревать, что сам Грэхэм втихую от друзей пятый курс успешно окончил, используя какие-то темные схемы, подкуп и шантаж комиссии. Конечно, у Монтегю были Хиггс и Дэвис, но те хоть приятеля и тянули по учебе, СОВ за него все же сдавать не могли. Ей-Мерлин, с этой шумихой вокруг Турнира, смерти Диггори и темных пророчеств Дамблдора в том учебном году все как-то упустили настоящее чудо.

К слову, то, что были в мире Теренс Хиггс и Роджер Дэвис, было тем еще подарком судьбы и для самой Эш, так как без помощи старших друзей наскрести приличные баллы по экзаменам она откровенно не надеялась. Нет, Коллинз не была совсем уж тупоголовой, вроде Крэбба или Гойла, но если что-то ей было не интересно — как большая часть школьной программы по трансфигурации, например — разбираться в этом становилось если и не шибко трудно, то уж точно невыносимо скучно. В вопросе учебы Эшли, несмотря на свою не самую чистую родословную, была настоящей слизеринкой: знания по интересующим ее темам, как правило имеющим практическую пользу, она впитывала с жадностью и готова была лезть в самые темные закоулки Запретной секции, а вот все прочее… Ну на кой, спрашивается, уметь варить дыбоволосное зелье? Словом, спасибо Салазару и самому Мерлину, что были Теренс и Роджер.

Дружба с ребятами со старших курсов у Коллинз завязалась примерно со второго месяца в школе. С первого она сдружилась с Трейси Дэвис — еще одной не самой аристократичной слизеринкой того года. «Их место» первогодкам Коллинз и Дэвис высокородные однокурснички, а в основном невыносимая сука Паркинсон и ее тяжеловесная подпевала Булстроуд, принялись указывать с первых дней, что кончилось потасовкой и двумя неделями отработок для всех участниц конфликта уже к концу третьей недели. Да, первый год был полон конфликтов, так что подтянувшийся рейвенкловский старший братец Трейси был выгодным знакомством. А освоившись, уже и Эшли сумела найти общий язык со старшим на год Грэхэмом Монтегю и его приятелем Теренсом Хиггсом, которых их чистокровные одноклассники, вроде Ургхарта и Вейзи, тоже не сказать, чтобы жаловали. Так ко второму году обучения Коллинз в Хогвартсе у нее и сложилась очень даже сплоченная группка друзей, которая в тот год наследника Салазара очень пригодилась.

Эшли довольно рано поняла, что в жизни есть три основные ценности: друзья, деньги и знания. И если последние две вполне себе можно было приобрести, вовремя посуетившись, то с первой все отдавалось на откуп судьбе. Свою удачливость девчонка ценила и имеющийся небольшой капитал оберегала как могла. Чтобы там не думали о слизеринцах на прочих факультетах, дружить салазаровы отпрыски умели, особенно дружить при враждебных внешних условиях, коими и были коридоры Хогвартса вообще и подземелья Слизерина в частности. Теперь вот, казалось, враждебности в окружении прибавится с распространившимися слухами о воскрешении Самого-Темного, хотя на деле не сказать, чтобы что-то поменялось. Тут Грэх, выходит, тоже оказался прав.

— Нет, Грэх, вот тут ты нихуя не прав, — упорствовал как-то утром первого выходного дня Теренс, сидя за завтраком в компании однокурсника и пары младших подружек. — Я все понимаю, играть надо не честно, а результативно. Но эта идея — просто потворство очередной гнилости Малфоя, не более!

Как всегда, у парней по поводу квиддича разгорались нешуточные споры, но в этот раз тема была не совсем спортивная. Речь зашла о предложении ловца сборной как следует поприветствовать новичка в команде соперников: Паркинсон прошлым вечером на своем змеином хвостике принесла весть о том, что новым вратарем гриффиндорцев в этом году станет очередной Уизли. Надо ли говорить, что у Малфоя тут же в одном месте засвербело, и спустя полчаса раздумий родился план о том, как поднасрать ненавистному Рональду? Эш, признаться, за эти годы так и не разобралась, в чем там эти Уизли были предателями крови и как именно обидели непосредственно Малфоев, хотя развитие кровной вражды между двумя сокурсниками наблюдала с первых дней воочию. Не разобралась она по большей части потому, что ее, к счастью, эта вражда практически не задевала.

— Да не, идея здравая, — замотал головой Грэхэм. — Подпортим им первую тренировку, а дальше все по наклонной пойдет. Выгодное преимущество получим сразу. Джонсон после Вуда — хуйня, а не капитан. Я знаю, Малфой тот еще стратег, — поспешно добавил он в ответ закатившему глаза другу, — но тут он все хорошо придумал.

— Да ему плевать на команду, — вклинилась в разговор Трейси, которая в квиддиче ничего не смыслила, но и не о нем болтать собиралась. — У Малфоя смысл жизни безуспешно гадить Поттеру и его ближайшим. Помнишь, чем его давняя затея с дементорами кончилась? Даже Флинт признал, что дурость была страшная! Вот вы их спровоцируете, а потом опять всему факультету от львятника достанется.

Что касалось необучаемости Малфоя в делах с Поттером, так тут, как подозревала Эшли, замешана была какая-то сверхъестественная живучесть Драко, так как все прочие желающие как-то навредить дамблдоровскому золотому мальчику помирали, исчезали без вести и прочее-прочее. Тема со странной смертью Диггори опять же всплывала. Как при этом Малфой, с первого года поставивший самоцелью изжить Поттера из школы, до сих пор оставался жив и даже невредим — та еще загадка Мерлина. Потому-то безрезультатные попытки и продолжались. А ведь, казалось бы, к пятнадцати-то годам даже в этой не обремененной интеллектом белобрысой головке должно было уже что-то нарасти. Однако в этот раз, как показалось Эшли, здравое зернышко в затее было.

— Вообще, по-моему, тут идея и правда неплохая, — поразмыслив, нехотя признала Эш. — Это же деморализация противника, психологическое давление и игра на предупреждение, — она может в самом квиддиче тоже смыслила немного, но такие вот уловочки оценить могла. — Да и что они в ответ сделают? За комментарии в драку полезут?

На деле Коллинз страсть как хотелось, чтобы в этот год — первый год капитанства ее друга — факультет вернул-таки себе этот сраный кубок. Ей сама игра была по большему счету безразлична, как и статус факультета в школьном соревновании, а вот то, что Монтегю пришел на место Флинта, было значимо. Удивительно, что Хиггс был не настолько же вовлечен, хотя он и в команду возвращаться не пожелал, почему-то. Эш вот второй курс и подлость от Маркуса, тогдашнего капитана, помнила прекрасно, и дело было не только в купленных Малфоем-старшим метлах для команды. Теренса Флинт выбил из команды охотно, заменив Малфоем, а через год погнал и Эдриана Пьюси, на место которого пришел Кассиус Уорингтон — тоже, по случайному совпадению, чистокровный в энном поколении. Флинт, чистильщик недоделанный, и Грэхэма выгнал бы, да лучше него на всем факультете охотника просто не нашлось, и пришлось терпеть единственного оставшегося безродного. Нет, победа в этом году была делом принципа.

— Я не пойду, — коротко отрезал Теренс. — Уж какой бы я ни был нищий полукровка из трущоб Лютного, я не на помойке себя нашел, чтобы прихоти Малфоя исполнять.

— Я тоже не пойду, — картинно вздернув носик, поддержала Хиггса Трейси. — Даже без Малфоя — не стоит оно того, чтобы лишний раз на конфликт нарываться.

К Дэвис этот пацифизм пришел не сразу, а под конец второго курса, когда обезумевшие от бесчинств слизеринского чудища грязнокровки вознамерились устроить праведную расплату всем слизеринцам. Тех вершительниц правосудия с Хаффа, разумеется, ни капли не волновало, что Трейси с ее магловским папашей ну ни разу не наследница Салазара. Девчонки на пару лет старше оттянулись на слизеринке всласть. Часовую пытку в женской уборной Трейси до сих пор вспоминала с содроганием и теперь предпочитала ни во что межфакультетское не вмешиваться. Надо сказать, что те суки тоже на следующий год приобрели себе материалов для боггартов, когда Эшли подрядила мстить Грэхэма, Теренса и Роджера. Парни поначалу артачились, строили из себя джентльменов и в девчачьи разборки лезть не хотели, но Коллинз умела быть убедительной. Тем более что выволочку от декана за галлюциногены в еде Эшли тогда получала одна, так как подельников не сдала даже под настоящей пыткой. А орал Снейп в тот раз как ебаная банши.

Подругу за слабость Эш не осуждала, хотя сама после такого только сильнее озлобилась бы. Она и так озлобилась, в общем-то. Это было неизбежно, когда учишься на факультете, который всей остальной школой, в том числе и директором, дружно гнобится и считается обиталищем темных магов, извергов и прочих ублюдков. Вернее, так оно первые года кажется, а потом-то уже понимаешь, что старшекурсники в этом смысле поадекватнее, а учителя, вроде МакГонагалл, равно истязают вообще всех несчастных студентов. Но это приятное откровение снизошло на Коллинз только к концу четвертого курса, когда Роджер стал затаскивать друзей на посиделки старших. Как ни пыталась вести себя разумнее теперь Эшли, а четыре года, закаленные факультетской войной, все же давали о себе знать. Может еще и поэтому в задумке Малфоя поучаствовать захотелось.

В общем, на тренировку гриффиндорцев так и отправились Монтегю с Коллинз, подхватив у стола Рейвенкло, не обремененного тяжестью факультетских распрей, Роджера. Старший Дэвис, надо сказать, человеком был уникальным, как, в общем-то, и большинство пригретых Ровеной детишек. Этот засранец умудрялся состоять в ровных отношениях со всей школой — от Снейпа до близнецов Уизли. Шутка ли, он в прошлом году заарканил на Святочный бал саму Флер Делакур! Хотя тогда его коммуникативные навыки выходили слабым щитом от водопада проклятий, которыми сыпали воздыхатели горячей полувейлы. Ох и повеселились ребята после в Больничном крыле, созерцая то трансфигурационное чудо, в которое герой-любовник обратился под конец вечера. Дэвису, конечно, тогда было не до смеха и даже не до сожалений об упущенных прелестях француженки.

— А выкрикивать что-то обязательно? — уточнял по пути Роджер, который, как капитан рейвенкловской сборной, и сам был не прочь внести разлад в команду гриффиндорцев. — Я так-то готов, но близнецы же потом затаят обиду, а у меня с ними намечалось дельце. Кстати, я тут краем уха слышал, что они в этом году с каким-то убойным арсеналом в школу заявились. Вам бы приготовиться.

Да-да, испытательным полигоном для двух долбанутых рыжих ублюдков всегда выступал Слизерин от мала до велика. В этом смысле Уизли были исключением из правил и в отличие от прочих с возрастом не умнели, а тупели только сильнее. Их «розыгрыши» с каждым годом становились все опаснее и неизменно били рекорды по количеству жертв. Казалось бы, их выгнать из школы надо было еще пару лет назад, после того как один первокурсник чуть не утонул в болоте, которое пара идиотов наколдовала прямиком у выхода из гостиной Слизерина. Но Уизли были гриффиндорцами, а своим деточкам Альбус Дамблдор многое прощал. Хотя баллов с львятника тогда сняли прилично и Снейпу на отработки близнецов все же сдали. Что зельевар творил с неудавшимися убийцами малолеток в своих темных подземельях так и осталось тайной, но судя по тому, что Уизли аж на пару месяцев присмирели, было это что-то поистине чудовищное.

— Они каждый год, по слухам, все страшнее, — отмахнулся Монтегю. — Уже даже не интересно. А вот как там Макклаген, проверить будет не лишним.

— О нет, только не новый виток войны с крошкой Кормаком! — наигранно взмолился Родж.

— Это война на истребление, смирись, — без всяких шуток хмыкнул Грэхэм. — А на кричалки забей. Там и без нас покричат, нужна просто массовка. Говорят, Малфой с Паркинсон вчера настоящий мозговой штурм устроили — вся гостиная покатывалась.

— Малыш Драко не перестает удивлять своей креативностью, — хихикнул Дэвис. — Он и в том году со значками отличился. Очень, надо признать, сообразительный мальчик.

— Еще слово скажешь, и блевать буду прямо на тебя, — ткнула Роджера в плечо Эш.

— Ох, да брось, — хохоча, покачал головой рейвенкловец, — я же знаю, что у вас все девчонки без ума от этого серебряного принца! — они уже подходили к стадиону, и вокруг как раз наблюдалась приличная толпа не только слизеринских младшекурсниц, привлеченных не иначе, как персоной Драко.

Вот что Коллинз никогда осмыслить не могла, так это восхищение некоторых девиц самовлюбленным, инфантильным хлюпиком Малфоем. Что показательно, на факультете, где парня знали лучше, по нему сохли разве что натурально одержимая Паркинсон и мелкая Гринграсс. Но касательно второй у Эшли претензий не было, так как и старшая была той еще странной девочкой. «Странными» сестренки Гринграсс были в том самом магическом смысле, который Коллинз со своим магловсим прошлым не понимала и даже не бралась понимать. Астории ко всему прочему было двенадцать, а в таком возрасте и магловские девчонки адекватностью не отличаются. Остальные слизеринки Малфоя сторонились чуть ли не бессознательно. Было в нем что-то, помимо подростковой дурости, инстинктивно отталкивающее.

— Это тебе сестренка такое рассказала? — деланно удивилась Эшли, зная, как поддеть парня. — Мне она как-то о таких своих извращенных симпатиях не сообщала.

— Так, вот тут поаккуратнее, Коллинз, — когда дело касалось Трейси, Роджер был порой до смешного строгим старшим братом. — Трейс понимает, что он — пустышка.

— Так кончай нахваливать эту пустышку, — усмехнулась Эш и первой в компании выскочила на деревянную лестницу трибун. — А то заподозрю уже тебя в чем-то недобром! — весело обернулась она к другу.

— Волшебники, между прочим, подобное не порицали, — тоном Снейпа расшаркивающегося о значимости очередного зелья, заговорил Монтегю. — Все это неприятие однополых отношений исключительно магловское веяние. Как, к слову, и терпимость к отношениям межвидовым, — многозначительно кивнул он другу.

— Ой, да иди ты! — фыркнул Дэвис. — Долго мне еще припоминать будете? Пусть первый, кто трахнуть Делакур не хотел, кинет в меня камень! Я даже за некоторую женскую часть поручиться могу.

— Было дело, — Эшли себя в однополом влечении никогда не замечала, но французскую полувейлу объективно признавала несказанно красивой девушкой.

— Вот так и выходят на свет всякие Хагриды, — хохотнул Монтегю.

— Ну ты сравнил, — присвистнула Коллинз.

— К слову, вопросов о том, как неуважаемый Рубеус на свет выходил, а скорее случайно вываливался, у меня нет, — у Роджера с Хагридом была какая-то феноменальная и, кажется, даже взаимная неприязнь, так что парень тут же уцепился за излюбленную тему. — А вот как его ебанутый на голову батюшка…

— Что это там оседлал Уизли? — перебил его громкий вопрос Малфоя, уже занявшего место на трибуне и наблюдающего за вылетавшей на поле командой гриффиндорцев. — Какими заклинаниями научили летать это гнилое старое полено?

Следующие пару часов грозились стать весьма скучными, так как Рональд Уизли и правда игроком оказался паршивым, и ржать над его неудачами наскучило уже на десятую минуту тренировки. Талантливый мальчик Драко на пару с не менее одаренной девочкой Пэнси сыпали такими стыдными детскими оскорблениями, что даже участвовать в этом не хотелось. Эшли в который раз с усмешкой представила, как эти аристократишки упражнялись бы в своей риторике и неумелых доебах в районе доков в Эдинбурге. Видит сам Салазар, от местного контингента их там и волшебные палочки не спасли бы.

Так вот, время казалось бы целиком упущенным, не пойди с Монтегю и Коллинз Дэвис. В их злосчастной компании, под неодобрение младшей сестренки и Хиггса, Родж являлся главным теоретиком и экспериментатором на поприще поиска своеобразных ощущений. Грэхэм для Роджера добровольно стал испытательной собачонкой года два назад, когда оба поняли, что контрабандный огневиски из «Кабаньей головы» уже не вставляет. Эшли влилась в этот кружок по интересам годом позднее, и тогда, получившие по большей части волшебное воспитание мальчики, с восторгом узнали, что маглы на исследуемом ими поприще шагнули значительно дальше волшебников. А уж Эш, проживающей с матушкой в трейлерном парке в пригороде Эдинбурга, раздобыть чего-то интересного труда не составляло, с ее-то соседями О’Коннорами.

Засранцы эти были из пэйви и являли для Эшли Коллинз идеал семьи: здоровенной, шумной, бесконечно ругающейся по мелочам и, разумеется, очень сплоченной. Мелких приблудышей вроде Эш они любили, так как у самих была прорва детей, которых уже и считать никто не брался. На семейство у них было трейлеров пять-шесть в парке, но вечно кто-то уезжал, а кто-то возвращался. Добыть через них можно было буквально что угодно, из мира маглов, разумеется, на территории если не всей Британии, то уж Шотландии и Ирландии точно. О существовании каких-то государственных законов семейка едва ли вообще подозревала. Кроме того, О’Конноры предпочитали лишний раз не помогать, а научить, как справляться самому, так что Коллинз их стараниями чему только не научилась. Большему, чем даже от матушки, да оно, пожалуй, и к лучшему.

Возвращаясь к будням Хогвартса, предметом сегодняшнего внеклассного занятия стало сочетание недавно облюбленного компанией магловского экстази с прахом огневицы. С прахом выходила забавная правовая дыра, так как тварюшки водились повсеместно, дохли в огромных количествах, и порошочек от их останков в требуемом объеме без труда можно было раздобыть в любом доме самых законопослушных волшебников. В общем, запретить такое не поможет даже высшая магия. При вдыхании же прах делал человека самоуверенным, скорым на мысль и очень словоохотливым, что с экстази, по теории Дэвиса, должно было сочетаться наилучшим образом. Наркотики маглов, по большей части, тоже не были запрещены в мире волшебников, так что испытание было вполне себе в рамках закона. Как говорил Зигмунт Бадж — в чем лично Эш сомневалась, так как старина Зиг жил в изоляции на острове, где мало кто мог зафиксировать его мудрые заявления — «Любой ингредиент требует, чтобы его опробовали в деле»! Вот ребята и опробовали, пользуясь отсутствием укоров Трейси и критики Теренса, которые это дело не шибко одобряли.

Насмешки Эш, Грэха и Роджа в адрес Поттера, гоняющегося за снитчем — почему-то им было смешно именно от этой, наиболее успешной части алой команды — быстро переросли в увлеченную дискуссию. Спор о производстве снитчей, истреблении сниджетов, влиянии на то маглов и волшебников, сути конфликта человека и природы, экологии в понимании маглов и равновесия в понимании магов, понятен был, ясное дело, лишь троим философам недоделанным. С прахом и без прочих прелестей вечно болтать тянет как не в себя. Беседа вышла что надо, но окружающие не оценили. Зато терпеть этих трех придурков прочим ребятам пришлось не долго — с Кэти Белл случилось что-то, что от внимания Эш ускользнуло, и тренировка гриффиндорцев экстренно закончилась.

Когда возбужденная насмешками толпа уже двигалась обратно к замку, компашка экспериментаторов по негласной договоренности от ворот замка свернула к опушке Запретного леса и хижине лесника, где нынче опасаться сурового полувеликана не приходилось, так как Рубеус Хагрид был в бессрочном отпуске. Лужайку на грани дозволенных просторов ребята особенно облюбили из всех прочих местечек Хогвартса, но периодически ретивый лесничий, которого пару лет назад по придури Дамблдор сделал преподавателем, вспоминал, что он учитель, и подозрительную группку слизеринцев со своей полянки гонял. Гриффиндорцев не гонял бы, что самое обидное.

— Ох, Мерлин, вы бы знали, какое блаженство, что эту несуразицу трехметровую замещает Граббли-Планк, — протянул Роджер с наслаждением растягиваясь на нагретой солнцем травке и с трепетом запуская в траву тонкие бледные пальцы. — С ней уроки заметно приятнее… — по тому, как он сказал «приятнее», ясно становилось, что думал Дэвис сейчас далеко не об уроках Ухода за тварями.

Эш устроилась рядом с Грэхэмом потому, как на ее взгляд было довольно прохладно в одиночку валяться на траве и потому, что Грэх был в целом не против их странных отношений. Они точно не встречались, определенно были друзьями и совершенно точно не собирались друг с другом спать, но на том рамки их взаимоотношений размывались. Сейчас же оба находили какую-то прелесть в том, чтобы, подобно Роджеру, зарывающемуся пальцами в траву, зарываться в волосы друг друга. Как и подобало, «профессору» Дэвису они отдавали полный отчет:

— С огневицей экстази спокойнее действует, — заметила Коллинз, лежа на боку и почесывая коротко остриженного Монтегю.

— Странно, но у меня тоже, — согласился Грэх. — На чистую я бы побежал вызывать гриффиндорцев на дружеский матч, — его пальцы в кудрявых непослушных волосах Эш путались, но то доставляло особенное удовольствие. — А сейчас тянет разве что пойти проверить, как там милашка Белл, — с похотливой ухмылкой добавил он.

— Минус на минус дает плюс, — самозабвенно пробормотал Дэвис.

— Хочешь, могу у Данбар про Белл разузнать? — услужливо предложила Эш Грэху. — Они вроде дружат…

На том троицу и поймал неизвестно откуда возникший Малфой, словно так и шел со стадиона за ними. Спасибо хоть один, а не в сопровождении невыносимой свиты. Драко, все же, умственно отсталым не был и давно понял, что гнать Эшли от Грэхэма себе дороже, а та Паркинсон и Крэбба с Гойлом если по настроению и терпела, то от едких шуточек в их адрес не удерживалась никогда. Так что, когда ловцу могло приспичить поболтать с охотником, а теперь и капитаном, он старался подходить без своих гнилых друзей. В том, что Малфоя интересовал именно Монтегю, сомневаться не приходилось, так как Грэхэм хоть какой-то статус в глазах серебряного принца имел, в отличие от прочих грязных полукровных выродков. Наверное, потому слова белокурого ломаки и произвели на троих друзей особое впечатление:

— Коллинз, ты в состоянии конструктивно побеседовать? — с привычным высокомерным растягиванием слов спросил аристократишка.

— Я как-то затрудняюсь представить предмет этой беседы, — хохотнул в ответ за подругу Грэх, не выпуская пальцы из столь заинтересовавших его вьющихся локонов. — Ты что, наконец-то ощутил влечение не к одному только Поттеру? — как бы там ни думали на прочих факультетах, но на родном Слизерине Малфоя мордашкой в собственное дерьмо окунали регулярно, чтобы избалованный мальчик особо не зарывался и связи с реальностью не терял.

— Предупреждаю сразу, — максимально серьезно заявила Эш, неотрывно глядя в синие глаза Монтегю и обеими руками зарываясь в его короткие волосы, — то, что моя мамаша — шлюха, мою профессию никоим образом не определяет. А уж с тобой, Драко, ни за какие деньги.

Парни взорвались хохотом, Эшли покатилась вместе с ними, а Драко так и застыл с перекошенной мордашкой, еще не определившись, бледнеть ли еще сильнее или залиться-таки стыдливой красочкой. Три года назад, Мерлин его знает как, Паркинсон прознала о матушке Коллинз и принялась трезвонить этой потрясающей новостью на весь замок и окрестности. Вот только Эш и до Хогвартса успела отходить в школу, правда магловскую, где про Кортни Коллинз узнали в первые же пару месяцев. Словом, как бы Пэнси и Драко на говно не исходили, а в оскорблениях так и не переплюнули деток с неблагополучных окраин Эдинбурга. Тогда же Эшли с удовольствием отметила, до чего многих выбивает из колеи ее спокойное отношение к профессии матери, и как задорно залюбленные родителями детки реагируют, когда кто-то о своих предках говорит нелестно и не с придыханием.

Нет, Эш мать любила. По-своему, не совсем так, как это считается правильным, но любила. В конце концов, Кортни Коллинз в свое время не сделала аборт, да и до своих пятнадцати Эшли дожила вполне себе здоровым и счастливым ребенком. Матушку девушка не идеализировала, спокойно принимала со всеми ее недостатками и хорошо понимала, чем та на жизнь им обеим зарабатывает.

Грэх вон тоже про папашу своего много чего нелицеприятного рассказывает. Аврорат при Фадже — это, конечно, что-то… Они на том еще и сошлись с Хиггсом, родители которого промышляли темными делами в Лютном, что все трое к семьям относились достаточно реалистично. У Хиггса при этом был двоюродный дядя Бертрам, который вроде как водил дружбу с высшими лицами, но поминать его при Теренсе и его отце было делом опасным. Дэвисы в этом плане из компашки немного выпадали, так как у них матушка торговала невинными травами и настойками в лавчонке в Косой Аллее. Но их отец-магл был художником-акционистом, и там своих приколов тоже хватало.

— Мне противна сама мысль, что мы учимся на одном факультете, — собрал, наконец, свою хваленую аристократическую выдержку серебряный принц и даже глаза рукой прикрыл в стиле Снейпа. — Между прочим, я прекрасно знаю, чем вы тут… занимаетесь. Так что я вполне мог бы снять с вас уйму баллов за появление на территории школы в неподобающем состоянии, — малышу Драко должность старосты знатно в голову ударила, так как раньше откровенно угрожать старшеньким он не решался.

— Сомневаюсь, что ты сможешь снять с меня баллы, — зевая, протянул Роджер, продолжая при этом завороженно пялиться в голубое небо. — Я все же тоже староста, да еще и семикурсник. Кстати, интересно, я могу с младших старост баллы снимать? — да, вопросов о том, с какого чуда Роджа когда-то назначили старостой, с его-то отношением к школьным правилам и выполнению своих обязанностей, было много. — Как-нибудь попробую… Но вот относительно этих двух засранцев я с тобой полностью согласен! — Дэвис резко сел и, сурово прищурившись, глянул на неотлипающую друг от друга парочку. — Полагаю, лишить дом Салазара по пятьдесят баллов за каждого будет соразмерным их проступку наказанием?

— Не вздумай! — тут же сломался блюститель законов недоделанный.

Грэхэм своей игрой в квиддич факультету приносил достаточно баллов, чтобы его не дергали за мелкие вычеты касающиеся дисциплины, прогулов и всего прочего, а Эшли... Ну ей было на эту систему баллов и Кубок школы откровенно насрать. Логики она в ней не видела: непредвзятостью из преподавателей отличался один только Бинс неупокоенный, старосты, вон как тот же Малфой, пересыпали свои дроченые камушки у конкурентов за всякую хрень по сотню раз за день, а еще был Дамблдор. Да-да, тот самый Альбус Пятьсот-очков-Поттеру-за-красивые-глаза-Дамблдор. Вот и чего тут суетиться? А Драко суетился. Они с Паркинсон, кажется, конец каждого учебного года воспринимали как личную трагедию. Может потому их старостами и назначили.

— Ох, ладно, — решила сжалиться Коллинз и вяло поднялась с нагретой солнышком и Монтегю травки. — Чего тебе? — все же, раз Малфой снизошел до оскорбительной для своей возвышенной персоны беседы с простолюдинами, ему очень что-то было нужно, а значит, его можно было на что-то развести.

— Не при всех, — буркнул Драко и зыркнул в сторону старшекурсников.

— Отходить не дальше хижины, и чтобы руки я твои видел, извращенец малолетний! — с хохотом крикнул им вслед Грэх.

— Во-первых, ты поклянешься, что никому ни слова не скажешь, — зашипел Малфой, когда они дошли до лачужки Хагрида. — Если только вздумаешь своим грязным языком трепать, я гарантирую — тебя убьют.

— Заебись начало, — хихикнула Эш, облокачиваясь на теплую каменную стену.

— Я серьезно, — он и правда так бровки сдвинул, словно сидел в составе Визенгамота и выносил сейчас приговор. — Это дело повышенной конфиденциальности и затрагивает интересы очень многих влиятельных людей.

— Мерлин! Вас надо не этикету учить, а основам торговли, — расплылась в блаженной улыбке Коллинз, так как теплый камень со спины грел сейчас особенно приятно. — Раз такое важное дело, Драко, начинать надо не с угроз, а с того края, где это дело затрагивает мои интересы, смекаешь? Давайте, лорд Малфой, киньте косточку псине, — ее вся ситуация заметно начинала смешить.

— Я заплачу, — в этом Эш не сомневалась, ее скорее волновали конкретные цифры, что она и выказала, заинтересованно приподняв бровь. — Двадцать галлеонов, — отчеканил Драко.

— Так, ну вот теперь я готова хоть Непреложный о неразглашении давать, — приход от экстази и огневицы как рукой сняло, так как для начала торговли сумма была что надо, на сладости в Хогсмиде за глаза хватит.

— Не стоит, — протянул в ответ мальчик после короткой паузы, потраченной, надо думать, на размышления. — У тебя жадность повыше инстинктов самосохранения, — гаденыш наверняка думал, что это будет звучать обидно, но Эшли тут спорить было не с чем. — В общем, мне нужно, чтобы ты кое-что достала, — начал он и замолк.

— Что? — не выдержав наступившей долгой паузы, спросила Коллинз.

— Одно средство для девчонок… — голосок у Драко дрогнул так, что от подступившего хохота Эш спасла только мысль о галлеонах. — Зелье, вроде. Я слышал, старшекурсницы такое пьют, чтобы… ну чтобы, когда… — ох, как же тяжело ему сейчас слова давались, а обычно бледное личико покрылось таким румянцем, будто он не пятикурсник с факультета интриганов, а первокурсник с Хаффа. — Зелье, которое девушки пьют после интимных отношений, — скороговоркой на выдохе проговорил в итоге парень.

— Какая прелесть! Неужто тебе перепало, а ты даже вытащить в нужный момент не сподобился? — ну не сдержалась она, что, пожалуй, было жестоко в такой ситуации, хотя Малфой тоже сочувствием и добротой не отличался.

— Да тихо ты! — шикнул Драко и резко оглянулся на потерявших уже всякую связь с реальностью старшекурсников на лужайке. — Это не мне, — затараторил он так, что выдавал себя каждым словом. — Это подруге. То есть знакомой. Не моей… в смысле, я ничего такого не делал…

— Ладно-ладно, — прервала Эш этот уже даже для нее неловкий словестный поток. — Не семени так, любовник-неумеха. Это не зелье, а просто выдержанный отвар атропы, который мешают с сушеной икрой мерроу, — начала она объяснять.

Да уж, ситуация была уморительная: непогрешимый Драко Люциус Ебать-его-Малфой на пятом курсе рисковал обрюхатить какую-то несчастную дурочку. И что самое смешное, дурочкой явно была не влюбленная в него по уши Паркинсон — та с утра сияла беззаботным солнышком. А Малфой все же был не совсем идиотом, раз верно понял, к кому с такими просьбами идти. Коллинз хотя сама еще такими рискованными для женской задницы приключениями не занималась, о мерах предосторожности волшебниц знала много. Про ту же атропу, которую до свиданки можно и без дорогущих икринок употреблять, она прознала еще курса с третьего, как в Хогсмид их стали пускать. Ее тогда упросила пара старшекурсниц сходить закупиться, так как самим репутация не позволяла. У Эш подряжаться на такую вроде бы и не шибко грязную, но всегда крайне прибыльную работенку часто случайно получалось. Репутация непутевой девицы сказывалась, видимо. Словом, дело-то обычное, разве что ссыкливый Малфой смешил, а его золотые галлеончики вставляли посильнее огневицы.

— Две недели не прошло еще? — уточнила Коллинз.

— Нет, — мотнул головой паренек.

— Тогда перейдем к подсчетам, — ее любимой части таких вот предприятий. — Отвар дешевый, я выторгую за пару-тройку золотых, не больше. Икра, конечно, ужасно подорожала из-за этих драконовых мер по сохранности редких видов. Кстати, папаша твой может в эту сторону воевать начнет, а не только нас несчастных грязнокровок гнобить? — с усмешкой спросила Эш. — Ей-Мерлин, у гоблинов скоро прав больше будет, чем у неродовитых волшебников. Ну да ладно, отвлеклась, — хмыкнула она, заметив, как нетерпеливо переминается с ноги на ногу бедолага. — Так, икру на один прием меньше чем за десятку не взять, это точно. Двадцать за молчание, взаимодействие с неприятным торговцем и доставку меня в целом устраивает, и пару золотых сверху, если хочешь завтра уже перестать ссаться из-за возможного отцовства, — довольно завершила она свою смету.

Драко видно ожидал сумму поменьше и теперь чутка обтекал от предстоящих расходов. Интересно, он наивно надеялся в двадцать галлеонов в целом и уложиться? В теории-то это было вполне себе возможно, так как в своих расчетах Эш нормально так накинула, да только своей гадливостью малыш Драко загнал себя в такое положение, что ему особо больше и не к кому было идти. Да еще и громкое имечко, которое вот в такие моменты совсем не на пользу. Ну так ведь и правда, он же Малфой — от тридцати семи галлеончиков не обеднеет, а Эшли они очень даже пригодятся. Коллинз словно новой волной прихода обдало от понимания своего выгодного положения монополиста и по теплой стене начало откровенно мазать. Да, с торговлей и конструктивной беседой пора было кончать.

— Идет, — тяжело вздохнул Драко и полез в карман мантии.

Дэвис — сука продажная — тут же сел на траве и как бы случайно покосился в сторонку пятикурсников. Глазки у парня заблестели почище Малфоевских галлеонов, что взялась пересчитывать Коллинз. Чутье на золотишко у Роджа пробивалось даже сквозь самые плотные трипы, что уж тут удивляться? Да перепадет и ему, и Грэхэму, понятное дело. Не одна же Эш вечерком в субботу попрется в Хогсмид по злачным закоулкам закупаться. Можно будет и Трейс с Тером подцепить — те пусть и были моральными ориентирами в компании, а от аберфортовских настоек не отказывались.

— Чего Дэвис пялится? — заметил интерес Роджера и Драко, от чего опять заерзал.

— Золото унюхал, — честно пояснила Эшли. — Да не трясись ты так, его интерес к источнику денег всегда обратно пропорционален их количеству. Тридцать шесть, тридцать семь, — завершила она подсчет. — Наконец-то с вами стало приятно иметь дело, мистер Малфой! — напоследок довольно улыбнулась девчонка и, засунув греющие душу монетки в свой кое-как зачарованный на расширение кошелечек, побрела к друзьям. — Ах да, — подумав, обернулась она, — в гостиной с таким светиться не стоит, так что в одиннадцать у коридора в Призрачный зал.

* * *

Касательно безопасности школы Хогвартс к ее директору — заботливому дедушке Альбусу Дамблдору — у Коллинз за годы учебы накопилось достаточно много вопросов. Минуя все самые очевидные, как чудище Салазара или профессор-оборотень, можно было между делом уточнить у старика, какого, собственно, импа в школу вели тайные проходы из-за ее территории, и почему их не то, что не перекрыли, но даже толком не охраняли? Да-да, Филч — этот инвалид несчастный от мира магии — про четыре знал и… Да и все на этом! Даже те, о которых знал смотритель, были под его личным контролем и присмотром его вездесущей кисы, что некоторых студентов может и отпугивало, но от реальных угроз точно не защищало. Эш, конечно, не жаловалась, но вопросы были.

Хотя в этом году новенький преподаватель Защиты поначалу взялась оправдать должность — навесила блокирующие чары на четыре известных лаза. Но на том дело и приостановилось, так как приторную старушку больше интересовало издевательство над Поттером, а не безопасность учеников. Эшли, честно сказать, Амбридж не очень нравилась, хотя лично девушке ставленница министра вреда не приносила, скорее даже была полезна: уроки стали попроще, а домашки, кажется, меньше. Читать учебник и переписывать конспекты все же милосерднее, чем аврорские связки Моуди выносить. Но Долорес сама по себе была мерзкой суетливой бабкой, которая одним видом отторжение вызывала, а уж когда рот открывала, так вовсе приступы рвоты провоцировала. Эш таких не любила, так как рано или поздно эти суки свой любопытный нос принимались совать во все дела вокруг себя.

А у Коллинз было немало дел, в которые очень бы не хотелось, чтобы лез кто-то из профессоров. Да вот те же покупочки сомнительных ингредиентов у темных торгашей Хогсмида, что спонсировали девчонке учебу в школе с третьего курса. В этом плане с факультетом повезло: мало того, что все эти богатенькие пеклись о своем непорочном имени, да еще и в расценках черного рынка ни канта не смыслили, так что обсчитывать их было одним удовольствием. Хотя за расчеты в компании все же больше старший Дэвис отвечал — у него с нумерологией были до непристойности интимные отношения.

— А ты говоришь, не нахваливать малыша Драко, — как раз посмеивался Роджер, подсчитывая свою долю за вылазку. — Да нам этого на пару месяцев счастливой жизни хватит!

— Нет, ты серьезно не расскажешь, за что он столько выложил? — в который уже раз переспрашивал Теренс.

Его интерес-то понятен — он Малфоя на дух не переносил с того дня, как за взятку папочки Драко занял место ловца в команде. Место Хиггса, для которого квиддич на тот момент был страстью всей жизни. Это позднее уже стало ясно, что дело было еще и в одержимости Флинта чистотой состава, но в моменте виной всему виделся один только белобрысый гаденыш. С тех пор у Тера в одном месте от Драко зудело не меньше, чем у самого Малфоя от Поттера. Разве что Хиггс, на счастье серебряного принца, злобной сволочью не был. Но вот сейчас не на шутку заинтересовался тайными делишками ненавистного паренька. Стоило, кстати, Теренса все же расспросить по попойке, что ж он таким удобным моментом не воспользовался и не попросил друга-капитана турнуть конкурента, и не вернулся на место ловца.

— Двадцать он выложил за молчание, — коротко отозвалась Эш, — так что больше вам знать не положено.

— Нихуя, — присвистнул Грэх. — Там какая-то тайна министерского уровня!

— Да и Мерлин с ней, — отмахнулась Трейс. — Потом в «Три метлы» пойдем?

— Розмерта нас сдаст же, — скривилась Эш. — Ты не забыла, что до октября мы вообще-то в Хогсмиде появляться не должны? К Аберфорту пойдем.

— Гадство, — протянула Трейси, которая настойки-то старика Абби любила, а само паршивенькое заведеньице не очень. — Вот кому, интересно, в голову пришло эти сраные ограничения вводить? Почему каждые выходные-то не сделать походы в Хогсмид?

— Потому что студенты тогда совсем сопьются, — усмехнулся Монтегю, доставая палочку на подходе к зеркалу и гобелену с безымянным шутом.

Ребята этот ход в Хогсмид предпочитали излюбленной всеми Одноглазой ведьме, так как он выходил не в палевный подвал «Сладкого королевства», а в проулок на окраине деревни. А еще многие реально полагали, что он завален. «Завалили» его года три назад какие-то опытные в долгосрочных чарах старшекурсники, чем и сделали этот тоннель лазом элитарным. Вот хоть те же близнецы Уизли, уж на что каждый закоулок замка облазили, а тоже думали, что Шутовская дырка — так между собой называли проход студенты — была заблокирована. Кажется, с Гриффа никто правды про лаз не знал, что было особенно приятно. На деле просто к первому паролю, что надо было сказать скучающему шуту, добавились чары, что делали завал проницаемым на короткое время.

— Я нынче до веселья особенно охотлив! — нараспев проговорил Грэхэм, и шут на гобелене подскочил, засуетился и принялся толкать висящее рядом зеркало, приоткрывая небольшой проход, куда и юркнули пятеро юных школьных контрабандистов.

Веселье в этот раз и, правда, вышло что надо. Сначала Генри — торгаш чернушный — откровенно порадовал тем, что у него там какие-то аврорские рейды намечались, а потому сомнительный товар он торопился скинуть как можно скорее. Заказик Малфоя перед компашкой даже прикрывать не пришлось, так как свое общее хранилище они в этот раз пополнили знатно, да еще и несказанно выгодно. Тут, пожалуй, надо объяснить, что Дэвисы, Монтегю, Хиггс и Коллинз были не только друзья, но и ебать какие деловые партнеры. Они торговали в школе всякой запрещенкой, таскали в святые стены Хогвартса алкоголь, вытаскивали из Запретной секции — куда умнице Хиггсу преподаватели пропуск регулярно выписывали курса со второго, если не первого — разные темномагические трактаты для обеспеченных начинающих Темных Лордов и прочее, прочее, что помогало ребятам копить на светлое выпускное будущее. Бюджет предприятия был общий, делился всегда поровну и за прошедший год значительно возрос благодаря Турниру Трех Покойников.

Словом, выгодную сделку шли отмечать с особым размахом, а тут еще и как бонус — у Аберфорта в зале никого не оказалось, так что даже клоповник наверху для попойки снимать не пришлось. Сам-то старик Абби был убежденный похуист и даже первокурсников огневиски за барной стойкой мог бы поить, но клиентура у него была не такая безразличная. Эш с друзьями в начале прошлого года в «Голове» перед кем-то знатно спалилась, после чего декан всю их бедовую компанию на алкоголь регулярно обнюхивал, даже Роджа, хотя тот скорее под юрисдикцию Флитвика попадал. С тех пор ребята стали сообразительнее и в случае лишних глаз в зале напивались в съемной комнатушке наверху трактира, но там, конечно, атмосфера была не такая приятная.

Не сказать, чтобы главный зал «Кабаньей головы» отличался особым изяществом, но было в этой темной кислой забегаловке что-то по-своему очаровательное, особенно для таких засранцев, как друзья Коллинз и она сама. Местный контингент был, как правило, гнилой до основания. За дополнительную плату тут разрешалось пользовать зачарованный проигрыватель пластинок, который и магловские винилки принимал. А старик бармен был приятнейшим человеком: выражался односложно, буянов выводил только в крайнем случае и гнал забористое пойло. Вот последнее привлекало компашку сюда даже во время разрешенных походов в Хогсмид, когда вообще-то можно было и в милейших «Трех метлах» посидеть. В этот раз у Аберфорта была новинка под загадочным названием «хреновуха», и эта восточно-европейская дрянь как нельзя лучше ложилась на черствые чесночные сухарики и пережаренную козлятину, которыми обычно угощали в «Кабаньей Голове». Почему кабанятиной не угощали, вопреки названию, ребята у Абби так и не выпытали.

Чуть поднабравшись, компашка принялась за оживленную беседу, а вернее разом за две. Грэхэм со своим привычным похотливым интересом подсел на уши Роджеру и стал расспрашивать дорогого друга про миленькую рыженькую рейвенкловку, Мариэтту Эджком, которую недавно заприметил своим наметанным глазом. Монтегю, как и подобало спортсмену, в девчонках опыт уже имел значительный и, кажется, вознамерился до окончания школы поиметь всех, кроме, разумеется, Трейс и Эш. Вероятно, именно это его и мотивировало к СОВ поднапрячься и сдать прилично, чтобы выкроить еще пару годков на закрытие гештальта. Эшли с Трейси тем временем, не сговариваясь, поинтересовались у Хиггса, от чего же он не восстановился ловцом в команде.

— Да я не тренировался уже давно и объективно не потянул бы против того же Поттера, — отмахивался Теренс от расспросов подружек. — Меня сейчас учеба больше интересует. Выпускаться уже скоро, а с моими предками, сами знаете, приличную работу я могу только сам как-то выгрызать.

— И как бы тебя с приличной работы за твоих же предков не турнули, — хохотнула Эш. — Нахуй тебе приличная работа-то? В Лютном же всяко больше получать будешь, чем на должности какого-то чинуши в Министерстве.

Говоря о Лютном, надо отметить, ребята, как правило, подразумевали вовсе не конкретный злосчастный переулок в Лондоне, хотя в общее понятие и это место, давшее собственно название, было включено. «Лютный» было расхожим термином для обозначения множества не самых приятных людей, которые проворачивали свои не самые законные делишки во множестве не самых благоприятных мест на Британских островах. Можно сказать, что Лютный был своеобразным скрытым мирком в и без того скрытом мирке волшебников. Лютный — это и чернушный хогсмидский торгаш Генри Робертс, и крупные дельцы и по совместительству родители Хиггса, и даже продажный папаша-аврор Монтегю. Лютный — это сомнительные лавчонки волшебников в городках типа Эдинбурга, Дублина или Манчестера, это незаконные артефактории и зельеварческие лаборатории, это даже добрая часть леприконских пабов, ведь мелкие засранцы феноменально не способны вести дела в чистую. Словом, Лютный — это то самое, что определенно светило в будущем всем друзьям Коллинз и ей самой. Так, по крайней мере, сама Эшли думала.

— Эш! — одернула девчонку Трейс. — Тер молодец, что хочет выползти из этой грязи. И вовсе приличная работа не значит маленький доход! Я вот, кстати, подумываю в Мунго лекарем пойти — там хорошие деньги платят, — она осушила стопку и уже в сотый раз, кажется, принялась пробовать разные очищающие, но грязь в заведении Абби была тоже волшебная и никакими чарами не смываемая.

— Ага, после десятка лет практики, — фыркнула Коллинз. — Слышала я рассказы, как там новичков запрягают за гроши говно разгребать.

— В Лютном, думаешь, не говном заниматься придется? — скривился Хиггс. — Ну его нахуй, если честно. Там в последнее время какая-то совсем не добрая хрень творится. Родители рассказывали, что на свет стали такие темные личности выползать, которых папаша Грэха и ему подобные уже и забыли, что разыскивать должны. Слушки стали ходить, после которых не то чтобы в сказки Дамблдора верится, но тревожно все же становится. Короче, в Лютный сейчас совсем не тянет, да и это такое место, куда всегда опуститься успеешь.

— Жалко, конечно, — протянула Трейси, быстро сдавшись в этот раз со своей миссией чистоты. — В смысле жалко, что ты на место ловца не вернулся. Как-бы приятно было посмотреть на корчи Малфоя от такого поворота вселенной.

— Да уж, — согласилась Эшли, — и как игрок ты бы не хуже его был, даже без тренировок и с основным вниманием на учебе. Грэх, ты, Пьюси — команда мечты набиралась же.

— Ага, а Крэбба, Гойла, Уоррингтона и Блетчли кем заменять? — возразил Теренс. — Ну, Майлз еще может и остался бы, а эти три чистокровных голема на говно изойдут, если Грэх турнет Малфоя. Да и нахуй мне с Драко связываться? Он же папочке настучит, и мне потом и правда разве что по закоулкам Лютного побираться, и то не факт. Малфой-старший и в Лютном связи имеет нихуевые.

— Блядские чистокровные! — подвела итог Эш, поднимая стопку.

— Блядские чистокровные! — согласно подключились и все остальные.

* * *

Какими бы там блядскими ни были чистокровные и в особенности Малфой, галлеоны, сикли и даже кнаты, по мнению Эш, не пахли, а потому на обратном пути в школу девчонка прикинула своим не самым трезвым сознанием, что надо бы малыша Драко взять в оборот. Денежки у гаденыша водились, и уж наверняка потребность во всяких мелких не самых благостных прелестях была. Может чернушные учебнички Малфою и не требовались — папаша его, по слухам, имел собственную библиотеку всякой мерзости — но было ведь много того, что у папочки парень попросить боялся. Да, чуть поднапрячься и поиграть в любезность стоило, а потому в сверток с заказиком и инструкцией к его реализации Эш докинула немного деньжат, планируя изобразить честнейшего поставщика.

Вытребовав у Теренса дезиллюминационное для безопасной прогулки по вечерним коридорам школы, Коллинз направилась в оговоренное место тайной сделки. По пути она все думала, что пора бы уже самой дезиллюм освоить, а то стыдоба же, на пятом курсе такое выпрашивать. Трансфигурацию вообще не мешало бы подтянуть, а то она за тот год больше в зельеварение и гербологию ударилась с этими наркотическими экспериментами. И стоило только про учебу подумать, как вспомнилось здоровенное задание по истории с траханными во все дыры великанами, от которого Эш вымученно простонала, позабыв про скрывающие чары. Она к тому моменту как раз подошла к коридору, который вел в древний бальный зал, где предпочитали устраивать свои прохладные вечеринки призраки, а потому ее стон из пустоты услышал и нервно переминающийся в уголке Малфой.

— Кто здесь? — воскликнул паренек и даже палочку выхватил, что могло бы показаться смешным, но у слизеринцев, шатающихся по школе в одиночку, страхи были вполне себе обоснованные.

— Финита, — пробормотала Эшли, снимая маскировку. — Прошу прощения, — чуть заплетающимся языком обратилась она к однокласснику, — я-то не староста, мне по коридорам в ночное время бродить не положено.

— Достала? — Драко суетился так, словно совсем не хотел становиться молодым папочкой.

— Вот, пожалуйста, — театрально поклонившись, протянула Эш Малфою его срочный заказик с абортивом. — Как правильно принимать, я там расписала, — пояснила она, неопределенно помахивая рукой и глядя, как парень с тревогой разворачивает сверток.

— А это что? — вскинув светлые бровки, воззрился Драко на пять галеонов.

— Это сдача, — деловито пояснила Коллинз и, пусть и пьяно, но принялась завоевывать доверие потенциального постоянного клиента. — С икоркой удачно получилось. Торгашу страсть как припекало сбыть остатки партии, и он оптом продал по дешевке. Так что если еще как-нибудь налажаешь — милости прошу, икорка имеется в приличных объемах.

— Да пошла ты, — скорчился ничего-такого-не-делавший парень.

— «Да посла ти», — совсем уже выдавая себя, передразнила Эшли.

— Мерлин, вы вообще трезвыми бываете? — Эш иногда удивлялась, как это Драко навсегда не оставался с презрительной мордашкой — до того часто он ее строил.

— А-то как же! — хохотнула девчонка. — По утрам, — принялась она загибать пальцы, — у волшебников же это дело быстрее в организме рассасывается. Перед матчами, чтобы Роджера и Грэхэма поддержать…

— Это был риторический вопрос, — закатил глаза Малфой. — Значение слова «риторический» объяснить не требуется?

— Ничего, гляну потом в справочнике для необразованных грязнокровок, — непринужденно пожала плечами Эшли. — Нам их маглолюбивый дедушка Альбус перед поступлением раздавал.

И тут — о чудо — злой и нервозный мальчик Драко вдруг улыбнулся и даже выдал какое-то подобие смешка. Потом спохватился, конечно, нахохлился и натянул обратно свою гаденькую мину презрения ко всему сущему в целом и к Коллинз в частности, но было забавно. Редко такие моменты случались, когда особо отбитые фанатики забывались и случайно вели себя с плебеями, как с нормальными людьми. На памяти Эш последний раз такое Деррек и Боул учудили, когда в том году с Монтегю, Хиггсом и Пьюси на Чемпионате мира по квиддичу встретились и напились. Коллинз очень жалела, что воочию это значимое событие — пьянку, то бишь — не наблюдала.

— Что ж, в любом случае, если понадобится чего из не самого приличного, ты обращайся, — решила напоследок еще разок отрекомендовать услуги компашки Эш. — Зелья, алкоголь, травки всякие не самые легальные, литература чернушная. Даже из артефактов мелких что-нибудь раздобыть постараемся. А если тебе особо чистокровность жмет, не через меня можешь, а через Грэхэма, например.

— Так у вас правда это какое-то общее дело? — чуть склонив на бок головку, уточнил Малфой.

— Нам, кажется, надо над рекламной компанией поработать, — картинно призадумалась Коллинз. — Ты как умудрился до пятого курса дотянуть и не узнать?

— Я таким обычно не интересуюсь, — вздернул подбородок непогрешимый аристократишка, а Эш подавила желание ляпнуть что-то про то, что он очевидно морально до их продукции только-только дорос, так как такой же благовоспитанный мальчик Блейз Забини уже как год у них в клиентиках околачивался.

— Ну, если вдруг случится «не обычно», теперь знаешь, куда идти с запросом, — на том Эшли откланялась и поторопилась оставить горе-любовника со средством спасения.

Она побрела в сторону слизеринских спален, но тут из-за поворота на нее вылетела черная тень неотвратимой кары господней.

— Мисс Коллинз, — зашипел профессор Снейп, — потрудитесь объяснить, почему вы не в гостиной в такое время?

— А я уже занимаюсь, сэр, — тут же суетливо подскочил Малфой: не иначе как за раскрытие своей маленькой тайны запереживал.

— Вот как? — прищурился декан. — Ну хорошо, — все же кивнул он старосте, видимо будучи в особо благодушном настроении или полагая, что уж святой Драко с такой конченной правонарушительницей точно дел иметь не стал бы.

Под конвоем Малфоя Коллинз засеменила мимо Снейпа, но декан вдруг выставил перед ней руку и рявкнул:

— Стоять! — после чего чуть склонился и принюхался, а уж не учуять аберфортовскую дрянь такой опытный зельевар не мог. — Неделя отработок, мисс Коллинз, — с особым садизмом растягивая слова, вынес он свой приговор, а позади отчетливо послышался мерзенький смешок Драко.