Назад с целью: навеки вечные (гет)

Гарри Поттер открыл глаза и обнаружил, что находится в комнате, которую не видел больше десяти лет. Вторая спальня Дадли выглядела точно так же, как и тогда, и Гарри испытал странное головокружение. Он с силой потёр глаза ладонями и резко сел на кровати. Момент дезориентации прошёл, и он громко рассмеялся. У них получилось! Они с Роном и Джинни действительно отправили свои воспоминания в прошлое!

Он с изумлением разглядывал свои маленькие ладони. Вскочив, сорвал с себя одежду и предстал голым перед зеркалом. Ему снова было одиннадцать лет! Он смеялся до слёз.

В этот момент тётя Петунья громко постучала в дверь:

— Собирайся! Если из-за тебя мы опоздаем... Тебе ещё повезло, что мы вообще везём тебя в это... это место.

Ему снова было одиннадцать лет, и он впервые во второй раз отправлялся в Хогвартс.

Всё повторялось в точности. Тот же завтрак, те же заголовки в газете, которую читал дядя Вернон, тот же пустой взгляд Дадли и его визг при виде Гарри. Та же поездка в машине, те же самые крики дяди Вернона.

И вот он уже стоит один перед барьером на платформу девять и три четверти. Гарри задержался, надеясь увидеть Уизли. В груди защемило: ритуал поместил его точно куда нужно, но что, если у его жены и лучшего друга возникли проблемы?

— ...конечно, полно магглов... — донёсся голос миссис Уизли.

Гарри резко обернулся. К нему приближалась его самая любимая семья: все такие же взъерошенные, но прекрасные, что ему пришлось отвернуться, чтобы успокоиться. Он попытался придать лицу растерянное выражение, надеясь, что его волнение не сочтут странным.

Перси важно шагнул вперёд и исчез за барьером. Близнецы, донёльзя досадив матери, последовали за ним. Гарри провожал их взглядом, надеясь, что не выглядит сумасшедшим. Он никак не мог перестать улыбаться так широко, что щёки уже начали болеть.

— Простите, — слегка дрожащим голосом обратился он. — Вы не подскажете, как пройти через барьер?

— Первый раз? — доброжелательно спросила миссис Уизли. — Рон тоже впервые едет. — Она указала на сына, будто Гарри не знал этого мальчика почти как самого себя.

Рон ухмыльнулся и, когда мать отвернулась, подмигнул Гарри. Тот ответил широкой улыбкой.

— Если боишься, лучше как следует разбежаться, — объясняла миссис Уизли. — Давай, проходи первым.

Гарри прошел через барьер и сразу направился к концу поезда искать пустое купе. Он жадно озирался по сторонам, впитывая вид стольких знакомых и потерянных людей. Ли Джордан возился со своим тарантулом. Анджелина Джонсон вскрикнула, когда он сунул паука ей под нос, а Кэти Белл и пятикурсница, чьё имя Гарри забыл, засмеялись.

— Я снова потерял жабу, бабуля, — услышал он голос Невилла, обращённый к грозного вида даме.

— Ох, Невилл, — вздохнула она. Гарри прикрыл рот, скрывая улыбку.

Он всё ещё боролся со своим сундуком и уже собирался применить чары левитации, когда подошёл Джордж.

— Помочь?

— Да, спасибо, — ответил Гарри.

— Эй, Фред! Давай сюда! — позвал Джордж. Втроём они водрузили сундук на полку. Когда Гарри остановился, чтобы вытереть лоб, Фред ахнул.

— Что это? — Он указал на отчетливо видневшийся из-под челки шрам-молнию на лбу Гарри.

— Чёрт возьми! — Джордж тоже заметил.

— Да это же он!

Они уставились на Гарри, разинув рты.

— Ты — Гарри Поттер! — хором воскликнули они.

— Эм, да, это я, — ответил Гарри.

Близнецы продолжали пялиться на него, но ушли, когда миссис Уизли их позвала. Гарри, чувствуя себя немного ошеломлённым, плюхнулся на сиденье, убедившись, что ему хорошо видно семью Уизли. Он пристально смотрел на Джинни, и та, должно быть, почувствовала его взгляд, потому что подняла глаза. Даже отсюда он видел, что она плачет. Ему хотелось выпрыгнуть из поезда и обнять её, но он сдержался, глубоко дыша. Он чётко помнил их договорённость. Они не должны были делать ничего подозрительного, пока не придёт время всё объяснить.

— Рон сегодня весь день ведёт себя странно, — высокомерно заметил Перси матери. — Думаю, он нервничает из-за Хогвартса. Но не волнуйся, мам, я присмотрю за ним. Это мой долг как старосты.

— О, так ты староста, Перси? — с преувеличенным удивлением спросил Фред.

Гарри рассмеялся, наблюдая, как они дразнят брата, и поспешно опустил голову, когда они заговорили о встрече с ним.

— Ты уверен, что это был он, Фред? — спросила миссис Уизли. — Как ты догадался?

— Его шрам, — ответил Джордж. — Он действительно есть — в виде молнии.

Рон нашёл Гарри через несколько минут, когда поезд уже трогался со станции.

— Здесь свободно? — лукаво спросил он.

Гарри рассмеялся.

— Конечно, тут только я.

Его взгляд упал на Коросту, и он был рад, что Рон не выполнил свою угрозу убить Хвоста при первой же возможности. Хотя мысль о смерти предателя, из-за которого погибли его родители, а в прошлой временной линии также Дафна Гринграсс и Дин Томас, была приятна, но Петтигрю должен был жить, пока Сириус не будет освобождён.

Они с Роном некоторое время болтали о пустяках. Гарри не мог не восхищаться его способностью притворяться.

— У тебя большая семья, — заметил Гарри.

— Да, все они учились в Хогвартсе, — ответил Рон. — Моей младшей сестрёнке скоро исполнится одиннадцать, так что в следующем году и она поедет. Она всё утро ревела по этому поводу, если честно. Говорила, что хочет поехать с нами. Но если бы я не знал правды, то сказал бы, что она немного рада провести с родителями ещё один год.

Гарри благодарно посмотрел на него. Значит, Джинни действительно плакала, но он готов был поставить сто галлеонов, что причины её слёз были совершенно иными.

— Это Короста, — Рон поднял сонную крысу. — Ничего особенного, раньше она принадлежала моему брату Перси. Джинни чуть не прикончила её сегодня, верно, Короста? Она спала (она всегда спит), и Джинни случайно наступила на неё, — его лицо потемнело. — По крайней мере, я думаю, что это было случайно. Возможно, она надеялась, что я останусь дома, если с моим питомцем что-то случится.

Гарри едва сдержал смех. Он надеялся, что Хвосту было больно.

— Бедная Короста, — с напускной серьёзностью произнёс он.

Тележка с едой пришла и ушла. Гарри снова купил кучу сладостей, хотя на этот раз Рон выбросил свои бутерброды в окно и налегал на шоколадных лягушек, словно завтра не наступит никогда.

Они с Роном болтали о пустяках, тщательно, очень тщательно следя, чтобы не сказать ничего странного. Хотя Короста была всего лишь крысой до их третьего курса, они не могли позволить Питеру Петтигрю, предателю родителей Гарри и убийце магглов, услышать что-то подозрительное. Они отлично понимали, что ступают по очень тонкому льду.

Они также знали, что к ним заглянут старые друзья, которые понятия не имеют, кто они такие, поэтому не удивились (хотя у Гарри ёкнуло в животе), когда Невилл Лонгботтом, которого он в последний раз видел мёртвым на камнях Хогвартса, открыл дверь и застенчиво заглянул внутрь, не поднимая глаз.

— Вы не видели жабу? Я потерял свою.

К счастью, он не смотрел на них. В горле у Гарри стоял ком, и по взгляду Рона он понял, что тот думает о том же.

— Нет, — тихо сказал Гарри. — Извини.

— Спасибо, — Невилл исчез.

Рон сделал несколько глубоких вдохов и украдкой взглянул на Коросту.

— Он меня напугал, так неожиданно появившись. Я даже не услышал, как дверь открылась.

— Я тоже, — подмигнул Гарри. — Интересно, какие у нас будут одноклассники. Он, кажется, довольно милым.

Эти слова даже отдалённо не передавали того, кем был Невилл. Он был настоящим героем, бесстрашным, когда дело касалось защиты друзей. В этот раз его жизнь не оборвётся из-за смерти; он не оставит Ханну вдовой меньше чем через год после свадьбы. Он будет работать с растениями, заведёт кучу пухлощёких малышей и доживёт до глубокой старости, и Гарри больше никогда не придётся видеть, как он умирает.

Гарри закрыл глаза.

Они с Роном долго сидели в тишине; Гарри подозревал, что его лучший друг так же, как и он, погрузился в пучину тяжёлых воспоминаний. Примерно через час Рон достал свою палочку и начал делать небрежные взмахи, то и дело поглядывая на дверь. Гарри знал, кого он ждёт: Гермиону.

Она их не разочаровала. Коротко стриженая, с торчащими зубами и густыми волосами девочка ворвалась в купе, а за ней шёл Невилл.

— Вы не видели жабу? — спросила она властно. — Невилл потерял свою.

На мгновение, всего на мгновение Гарри увидел её горящей в огне. Он резко отогнал эти воспоминания.

— Э-э, извини. Мы её не видели.

— О, ты что-то колдуешь? — с оживлением спросила она, плюхнувшись на сиденье напротив Рона рядом с Гарри и устремив всё своё внимание на палочку в его руке.

— Э-э, это не очень хорошее заклинание, — сказал Рон. Его рука слегка дрожала. — Меня научили мои братья, Фред и Джордж.

Гарри с улыбкой наблюдал, как Рон запинается, пытаясь вспомнить тот бесполезный стишок, которому близнецы шутки ради научили его много лет назад. В порыве вдохновения он незаметно достал свою палочку и безмолвно послал в вероломную крысу невербальное жалящее заклинание.

Эффект был мгновенным. Короста подскочила, шерсть дыбом, и с визгом начала носиться по купе. Гермиона, которая уже с первых слов стишка выглядела скептически настроенной, теперь смотрела на это с раскрытым ртом.

— Такого быть не должно, — пробормотал Рон. — Он должен был пожелтеть.

Потребовалось несколько минут и усилия всех троих, чтобы поймать крысу.

— Прости, Короста, — сказал он.

Если бы Гарри не знал его так хорошо, он бы не усомнился в его искренности. Гермиона ничего даже не заподозрила.

— Ну, это было не самое удачное заклинание, не так ли? — высокомерно спросила она. — Кажется, вы сделали бедняжке больно.

— Да ладно, — отмахнулся Рон. — Смотри: она уже снова спит!

— Я — Гермиона Грейнджер, — представилась она. — А вы?

— Рон Уизли.

— Гарри Поттер.

— Неужели?! — Она выпрямилась и уставилась на него, широко раскрыв глаза. — Я читала о тебе в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке» и многих других книгах. Избранный, победивший Того-Кого-Нельзя-Называть!

Какого чёрта? Гарри чуть не свалился с сиденья и переглянулся с ошарашенным Роном.

— О, неужели ты не знал? — Гермиона вздёрнула нос. — На твоем месте я бы изучила всё, что можно. Всем известно, что ты — предсказанный пророчеством победитель Сам-Знаешь-Кого.

— Ага, ха-ха, — Рон, быстро сориентировавшись, выдал нервный смешок. — Конечно, он знает. Все знают.

— Да, — кивнул Гарри, стараясь выглядеть так, будто для него это не новость. — Я просто удивился, вот и всё.

Ещё бы он не удивился! С каких пор пророчество стало общеизвестным? Внутри у Гарри всё сжалось от тревоги. Что ещё изменилось?

Гермиона фыркнула.

— Хорошо. — Она оценивающе оглядела Гарри с ног до головы. — Наверное, ты не знаешь всё пророчество целиком?

Знает ли он его?

— Эм...

— Ничего страшного, — сказала она, но выглядела разочарованной. — Ты бы всё равно мне не рассказал. Это же такая большая тайна.

Гермиона ещё какое-то время болтала. Гарри пытался слушать, но мысли вихрем крутились в его голове. Необходимо было срочно поговорить с Дамблдором. В идеале — сегодня же.

С этого момента поездка стала куда менее приятной и не только из-за появления Малфоя, который попытался заискивать перед Гарри, а затем обиделся, получив отпор. Драко Малфой оказался не таким отъявленным мерзавцем, как ожидал Гарри, но это не значило, что он стал ему симпатичнее. Всё тот же гнусный фанатик, просто теперь не убийца.

Рон и Гарри вышли из поезда и сели в лодки в подавленном настроении. Вид Хагрида немного разрядил обстановку, а оживлённые лица одноклассников, включая тех, чьи смерти преследовали Гарри чувством вины, и вовсе подняли дух. Но с тяжёлым сердцем он переплыл озеро и побрёл по ступеням. Лишь когда профессор МакГонагалл, живая с удивительно прямой спиной, как всегда, открыла перед ними дверь, Гарри вновь ощутил ту яростную решимость, что двигала им последние четыре года.

Гарри вошёл в Большой зал рядом с Роном, и его восхищение не было притворным. Столько людей, которых он считал потерянными! Дамблдор беседует, Снейп хмурится, и бесчисленные другие живы и веселы. Это было почти невыносимо. «Навеки вечные», — подумал он.

Ему отчаянно нужно было поговорить с Роном. Им было что обсудить (пророчество и как сообщить Джинни об изменениях) и что спланировать (детали розыгрыша, который они готовили для профессора зельеварения). Он лишь надеялся, что им удастся оторваться от толпы первокурсников, чтобы прорваться в Выручай-комнату. Гарри чувствовал себя почти голым без мантии-невидимки.

— Поттер! — Профессор МакГонагалл уставилась на него, плотно сжав губы. — Соизволите ли вы наконец пройти Распределение?

Рон фыркнул и подтолкнул Гарри вперёд.

Он надел Распределяющую шляпу, слегка нервничая из-за её реакции. Он не знал, как она отреагирует, а портрет Дамблдора тоже не был уверен. Волдеморт уничтожил её после того, как использовал для убийства Невилла Лонгботтома.

«А-а-а-а…»

Гарри почувствовал, будто Шляпа вздохнула. Он почти ощущал её в своей голове. 

«Это нечто... нечто из ряда вон выходящее».

Похоже, Шляпа потеряла свое былое красноречие, столкнувшись с кое-чем неожиданным. Гарри едва сдержал истеричный смешок. 

«Более необычное, чем выжить после Смертельного проклятия в годовалом возрасте?» — подумал он, зная, что Шляпа услышит.

Шляпа молчала долго, дольше, чем в первый раз, и Гарри начал ёрзать на стуле. 

«Только не вздумай отправить меня в Слизерин», — предупредил он.

«А следовало бы. Право, мне бы следовало. Я вижу в тебе хитрость, хоть и не того сорта, что обычно встречаю. Амбиции, стремление — всё на месте, пусть и направлено на предотвращение того, что случилось… раньше. Не говоря уже о жажде доказать свою правоту».

«Пожалуйста». 

Гарри чувствовал, что опустился на новую низость — умолять Шляпу.

«Думаю, ты прав, — наконец пробормотала Шляпа. — Всё сводится к храбрости, не так ли? Давно я не встречала подобного».

— ГРИФФИНДОР! — прокричала Шляпа.

Гарри испытывал слишком большое облегчение, чтобы заметить, что на этот раз любопытствующих взглядов оказалось куда больше, чем аплодисментов.

* * *

— Чёрт возьми, Гарри, мы были на волоске!

Рон плюхнулся в мягкое кресло, которое создала Выручай-комната. Они сделали небольшой крюк, чтобы забрать отсюда проклятую диадему-крестраж. Это заняло больше времени, чем они ожидали, но теперь Гарри держал её в руке.

— Ты просидел там почти пятнадцать минут!

— Ты сам проторчал почти десять, — буркнул Гарри. — Но, по крайней мере, мы в Гриффиндоре, дружище.

— Но мы и вправду чуть не попались, — согласился Рон.

— Кстати, о времени: нам нельзя медлить.

— Перси нас прибьёт, — Рон улыбнулся с теплотой. — Знаешь, я почти забыл, каким он был зазнайкой.

— Не был, а есть, — тихо поправил Гарри.

— Не верится, что у нас действительно получилось, Гарри, — серьёзно сказал Рон. — Я не был уверен…

— Но мы здесь.

Они безумно ухмыльнулись друг другу, и Гарри снова почувствовал, как к глазам подступают слёзы, но он заставил себя не расслабляться. Вернуть всех уже было невероятной удачей, так что теперь им нужно было действовать с холодным расчётом.

— Но что именно мы сделали?

— Понятия не имею, — Рон покачал головой. — Если честно, это кажется незначительным изменением. Раз Гермиона сказала, что никто не знает пророчество целиком, значит, факт о крестраже внутри тебя, скорее всего, никому не известен.

Гарри содрогнулся.

— Представляешь, что бы сделал Волдеморт, узнай он об этом?

— Нет, — ответил Рон. — И думать об этом не хочу. Но... теперь я гадаю, что ещё изменилось. Жаль, что мы не вернулись на пару дней раньше. Может, успели бы что-то выяснить.

— Зато не пришлось иметь дело с Квирреллом, — согласился Гарри и скривился. — Хорошо хоть, что я не застрял у Дурслей надолго. Приятно убедиться, что да, они и правда законченные ублюдки. Но ещё немного их общества — и меня бы стошнило. А ведь придётся терпеть их каждое лето.

— Ага, — Рон задумался, и Гарри не сдержал смешка. — Что?

— Просто в прошлый раз такое выражение лица у тебя появилось только на втором курсе.

Рон швырнул в него подушкой.

— Нам придётся ждать встречи с Дамблдором, — Гарри вернул разговор в серьёзное русло. — Но ты можешь сегодня написать Джинни и предупредить её.

— Да, я так и собирался, — кивнул Рон, взглянув на часы. — Нам пора. Начнут что-нибудь подозревать, если мы не объявимся. Да и навозные бомбы у близнецов ещё нужно стырить.

Они собрались уходить, но Гарри задержался.

— Это плохо, что я жду не дождусь завтрашнего переполоха?

Рон фыркнул.

— А это плохо, что у меня непристойные мысли об одиннадцатилетней девочке?

Гарри рассмеялся.

— Всё же лучше, чем о десятилетней.

— Мы стали настоящими извращенцами, Гарри.

* * *

Дорогая Джинни,

Спорим, ты удивишься, что я уже тебе пишу! Поездка на Хогвартс-экспрессе была потрясающей. Мы видели кучу крутых людей. Под «мы» я имею в виду Гарри Поттера. Да, того самого Гарри Поттера, за которого ты мечтаешь выйти замуж. Он классный парень и спросил, не моя ли сестра та рыжая малышка (это ты, если вдруг не догадалась). Думаю, ты ему понравилась.

Короче, к нам зашла девочка по имени Гермиона Грейнджер и начала трещать про какое-то пророчество. Спросила, знает ли Гарри его, но, кажется, никто подробностей об этом никто не знает.

Мы даже впервые попробовали колдовать! Хотели сделать Коросту жёлтой с помощью заклинания, которому меня научили Фред и Джордж, но вместо этого бедняжке стало больно, и она с визгом носилась по всему купе. Было смешно, но я не стал смеяться, чтобы не обижать крысу.

Мы с Гарри попали в Гриффиндор! Я надеялся на это, но Распределяющая Шляпа (да, оказалась просто Шляпа, никаких троллей) думала над нами в два раза дольше, чем над остальными.

Ладно, мне пора в душ, а то воняю, как Фред и Джордж!

Рон

P.S. Передавай привет тётушке Мюриэль (и попробуй стащить её диадему!).

* * *

На следующий день время летело быстро. Чары и трансфигурация прошли хорошо, как ни странно. Гарри нервничал, потому что притворяться, что не умеешь творить заклинания, которые освоил шестнадцать лет назад, было непросто. Нужно было балансировать между «слишком умным» и «слишком тупым», но, кажется, он справился.

Рон, шагавший рядом по пути на зельеварение, выглядел недовольным. Он расслабился больше Гарри и пытался впечатлить Гермиону. Гарри едва сдержал смех, когда она всё равно превратила спичку в иглу быстрее него.

— Не кисни, — тихо сказал Гарри. — Она всегда будет заставлять тебя прыгать выше головы.

— Зато сейчас мы помучаем Снейпа, — пробормотал Рон.

Они вошли в класс вместе с остальными учениками, и Рону удалось незаметно подсесть к Гермионе. Снейп в развевающейся чёрной мантией эффектно появился в дверях и бросил ледяной взгляд на тех, кто не сразу понял, что болтовня на его уроках недопустима.

То, что произошло дальше, ошеломило Гарри.

Всё повторилось слово в слово, как в прошлый раз. Снейп, конечно же, попытался унизить его, напомнив о статусе «знаменитости». Однако задумчивая складка на лбу профессора, как был уверен Гарри, появилась впервые. Затем последовал настоящий допрос с вопросами, на которые ни один первокурсник (кроме Гермионы, разумеется) не смог бы ответить.

Но на этот раз Гарри отреагировал иначе. Внешне он старался казаться растерянным, постоянно бормотал «я не знаю». Однако внутри всё было по-другому. В прошлый раз он чувствовал себя загнанным в угол, сбитым с толку и полным ярости. Теперь же он ощущал странную связь с этим человеком. Снейп потерял единственного дорогого ему человека — мать Гарри. То, что он потерял её ещё до фактической смерти, не имело значения. Эта утрата сломала его и ожесточила. Но когда всё было кончено, и Гарри увидел его воспоминания (слишком поздно, невероятно поздно), он понял, что Снейп, возможно, был самым храбрым человеком, которого он когда-либо встречал.

Он так увлёкся размышлениями, что чуть не забыл подать Рону условный знак. Резко толкнув его локтем, он напомнил о плане.

Рон тут же вскочил и рявкнул:

— Да что с тобой не так, сальный урод?!

— Ага! — Гарри тоже поднялся. Этого, вероятно, было бы достаточно, но им нужно было наверняка разозлить Снейпа так, чтобы он захотел их исключить, и дать ему для этого повод. — Вонючий слизняк!

Именно поэтому они одновременно сунули руки в карманы мантий, достали по горсти навозных бомб и швырнули их прямо под ноги Снейпу.

Реакция последовала мгновенно. Остальные ученики, зажимая носы и рты, бросились к выходу. Гермиона, давясь от вони и бросая на них возмущённые взгляды, последовала за всеми.

Снейп не шелохнулся. Он стоял перед ними, не отрывая взгляда, и с каждой секундой его лицо становилось всё мрачнее. В классе, казалось, стало холоднее.

— Я бы снял очки с Гриффиндора, — произнёс он, даже не шевеля губами. — Но за это вас исключат. За мной. Директор, к счастью, обладает такой властью.

Гарри и Рон зашагали впереди, радуясь, что Снейп не видит их лиц, потому что оба еле сдерживали ухмылки. Снейп попался в их ловушку. Каким бы храбрым он ни был и как бы Гарри ни сожалел о прошлом недоверии, это всё равно было чертовски приятно.

— Фу! Что это за вонь?! — Ученики шарахались в стороны, провожая их взглядами. Гарри слышал, как Снейп сквозь зубы бормотал угрозы.

До знакомой горгульи они добрались мгновенно.

— Лимонные дольки, — прошипел Снейп. Горгулья отпрыгнула в сторону. — Наверх. Немедленно.

Снейп грубо оттолкнул их и начал колотить в массивную дверь.

— Дамблдор!

— Войдите, — раздался голос Дамблдора. — В чём дело, Северус? Это опять касается Квир… Ах.

Гарри уставился в пол, собираясь с мыслями и сдерживая слёзы. Он не видел живого Дамблдора целое десятилетие, а теперь тот вновь был их главной надеждой. Они с Роном и Джинни, конечно, за столько времени подтянулись в боевой магии, но Дамблдор был непревзойдён — и в бою, и в стратегии. Он мог указать на слабые места в их планах. Сделать их безупречными. Гарри даже не представлял, каким облегчением это станет.

Он украдкой взглянул на лицо Дамблдора, пока Снейп излагал слегка преувеличенную (хотя их поступок и так был возмутительным) версию событий. Дамблдор не выглядел злым, но выражение его лица было нечитаемым.

— Уизли назвал меня «сальным уродом», а Поттер — «вонючим слизняком», после чего они швырнули навозные бомбы, — с удовольствием доложил Снейп.

После долгой паузы Дамблдор очень тихо сказал:

— Посмотрите на меня.

Рон, который всё это время трясся от беззвучного смеха, замер и поднял голову. Несмотря на то, что они почти не сомневались в благополучном исходе (ну, по крайней мере, в том, что их не исключат), Гарри увидел на лице друга тревогу.

— Сегодня вы совершили серьёзный проступок, — сказал Дамблдор, обращаясь к обоим. Несколько портретов на стенах одобрительно закивали. 

— Верните телесные наказания и отправьте их домой с окровавленными спинами, — равнодушно предложил Финеас Найджелус. Снейп, казалось, полностью соглашался.

— Довольно, Финеас, — Дамблдор поднял руку, заставив замолчать портрет предка Сириуса и наименее популярного директора Хогвартса. — Вы двое продемонстрировали вопиющее неуважение к преподавателю, вынудили эвакуировать целый класс зельеварения, сорвали занятие и сделали это с помощью навозных бомб — тем самых, что запрещены в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Объясните мне, зачем вы это сделали.

— Вы позволяете им объясниться?! — Снейп аж побледнел от возмущения. — Просто исключите их и покончите с этим!

— Северус. Я не вижу ни одного возможного объяснения, которое спасло бы их от исключения, — Дамблдор выглядел немного печальным, устремив взгляд на Гарри.

— А я вижу! — громко заявил Рон.

Снейп, кажется, уже мысленно придумывал способы его убийства, но затем перевёл ледяной взгляд на Гарри — настолько злобный, что тот невольно отступил на шаг.

— Вы же знали, что возможны оба варианта, Дамблдор, — прошипел Снейп. — Это лишь подтверждает. У нас растёт новый Тёмный Лорд, а не проклятый «спаситель»!

Гарри и Рон переглянулись в замешательстве, и у Гарри закралось подозрение, что пророчество в этом мире было совсем другим.

После секундной паузы Рон громко рассмеялся.

— И, конечно, его верный последователь, — язвительно добавил Снейп.

Дамблдор ничего не сказал, но казался погружённым в раздумья.

— Это многое объясняет. Причину, почему он обозначен как «равный»!

На этот раз рассмеялся Гарри. Смех вырвался из него против воли — горький, истеричный, на грани срыва. По большей части он смеялся просто потому, что это было абсурдно. Рон подхватил, и Гарри испугался, что они оба звучат как сумасшедшие. Ему не терпелось увидеть реакцию Джинни.

Собрав волю в кулак, Гарри остановился. Вытер глаза, поправил мантию и, почувствовав уверенность, встретился взглядом с Дамблдором. В этих пронзительных голубых глазах не было и следа привычного весёлого блеска (напротив, Дамблдор выглядел озабоченным, ошеломлённым и по-настоящему рассерженным), но Гарри всё равно ощутил странное спокойствие.

— Мы сделали это, чтобы попасть к вам без лишних подозрений, — сказал Гарри.

— Да, простите за наши слова. И за навозные бомбы, — усмехнулся Рон. — На самом деле я не думаю, что вы сальный урод.

— А я не считаю вас вонючим слизняком, — добавил Гарри.

— Они лгут! — взорвался Снейп. — Дамблдор, не слушайте их!

— Ну, ладно... может, вы действительно немного похожи на сального урода, — в голосе Рона звучала теплота, но вряд ли остальные это заметили, потому что в следующее мгновение они оказались привязанными к внезапно появившимся стульям верёвками из чего-то, напоминающего жидкую магию. Гарри лишь удобнее устроился.

— Вы испытываете моё терпение, — холодно произнёс Дамблдор.

— Хорошая палочка, — многозначительно заметил Гарри.

— Они оба безумны, — торжествующе заявил Снейп. — Вот что означали слова про «искаженность». Разум Поттера искажен безумием, и Уизли последовал за ним.

— Подожди, Северус. Почему, чёрт возьми, вы хотели в тайне поговорить со мной?

— Мы не сумасшедшие, профессор, — голос Гарри дрогнул.

— Но вы должны пообещать выслушать нас, — добавил Рон.

— Не думаю, что вы, джентльмены, в положении выдвигать условия. Говорите быстро.

— Думаешь, о чём я? — спросил Рон у Гарри.

— Да, — ответил тот.

Они синхронно перевели взгляд на палочку в руке Дамблдора. Она не была направлена на них, но оба знали: Дамблдор быстр. Очень быстр.

— Он вполне может использовать Бузинную палочку против нас, — сказал Рон.

— О, Мерлин, — язвительно произнёс Снейп.

Он повернулся к Дамблдору. Гарри не мог не восхититься тем, как бесстрастное выражение лица старого волшебника скрывало испытываемое им потрясение. Внутри него нелепой волной поднялась гордость.

— Объяснитесь, — повторил Дамблдор, но уже другим тоном. В его голосе смешались опасность и недоумение.

— Мы из будущего, — бодро заявил Рон.

Снейп выхватил палочку, бросился к Рону и наставил её прямо ему в лоб.

— Успокойся, Северус, — сказал Дамблдор. Он поднялся со своего кресла. — Я почти уверен, что мальчики не в себе. Но они знают, что у меня есть Бузинная палочка, и я намерен выяснить, откуда им это известно.

Палочка Снейпа со звоном упала на пол.

— У вас... Бузинная палочка? Разве это не сказки?

— Нет, — ответил Дамблдор. — Дары Смерти вполне реальны.

— Да, и у вас есть ещё один, не так ли? — усмехнулся Рон. — Где мантия Гарри?

Дамблдор тяжело опустился в кресло.

— Откуда...

— Вы всё ещё требуете объяснений, тогда как этих двоих следовало выгнать отсюда десять минут назад, — сказал Снейп, но выглядел он явно выбитым из колеи.

— Думаю, если бы он спросил «как», то получил бы честный ответ и объяснение насчёт слов об «искаженности», — тихо заметил Гарри. Они повеселились, и теперь пришло время для правды.

Брови Дамблдора поползли вверх.

— Мы использовали Слёзы Мерлина, — продолжил Гарри. Волшебник резко поднял голову.

— Не может быть, Слёзы Мерлина — это всего лишь сказка, — возразил Снейп.

— Точно так же, как и Дары Смерти, — парировал Рон.

— Это возможно, Северус, — выражение лица Дамблдора было совершенно непроницаемым. — Но я пока не уверен, что верю им. Докажите.

Гарри закрыл глаза, желая, чтобы ему не пришлось этого делать, но портрет человека, сидящего перед ним, сказал, что это необходимо, если Дамблдор потребует неопровержимых доказательств. И со всей возможной мягкостью он произнес:

— Вы видите Ариану в Зеркале Еиналеж. И семью, которую потеряли. Вашего отца, умершего в Азкабане, потому что он отомстил за то, что сделали с вашей сестрой те трое магглов. Вашу мать, погибшую случайно из-за вашей сестры. Вашу сестру, убитую, потому что она оказалась между тремя сражающимися волшебниками. Вашего брата, который с тех пор никогда вам не доверял. Они все стоят перед вами, улыбаются, и вы знаете, что они простили вам ваши ошибки. И там есть еще кто-то. Вы также видите... — он облизал губы, — вы также видите человека, которого никогда не существовало. Доброго Геллерта Гриндевальда...

— Хватит! — взревел Снейп. — Что за мерзкие бредни вы несете, Поттер?

Гарри не мог вынести боли на лице Дамблдора. Он отвел взгляд.

— Зачем?

«Это сработало», — подумал Гарри. Или Дамблдор решил, что он хочет его помучить, и спрашивал, зачем ему это. Но Гарри сделал ставку на второе и дал тот же ответ, что предоставил портрету четыре года назад.

— Цена оказалась слишком высока, — сказал он.

— Вы победили? — резко спросил Дамблдор.

— Не совсем, — твердо ответил Рон. — Гарри победил Волдеморта. Но мы потеряли всех остальных, кроме моей сестры. Она тоже здесь. Ну, не здесь. Полагаю, она сейчас в Норе.

— Альбус? — переспросил Снейп.

— Северус, то, что сказал Гарри, могло исходить только из моих уст. Я вынужден ему поверить.

— Мне жаль, — сказал Гарри. — Ваш портрет...

— Мой портрет? — перебил Дамблдор. — Я не выжил?

— Нет, Снейп убил вас, — прямо сказал Рон.

— Я бы никогда...

— Вы бы поступили именно так, если бы знали, что Дамблдор умирает, окружённый Пожирателями смерти, и по его собственному приказу. Там были Фенрир Грейбэк и Беллатриса Лестрейндж, — ответил Гарри.

Он отвел взгляд, вспоминая ту смерть, и как она повлияла на годы охоты за крестражами, и как всё могло сложиться иначе, знай он правду. В этот раз всё будет по-другому. Он снова посмотрел на Дамблдора, который внезапно выглядел очень, очень старым.

— Пожалуйста, расскажите мне о пророчестве. Я уже знаю, что есть различия.

— Каким было ваше пророчество? — спросил Дамблдор.

Гарри рассказал ему, и его голос дрогнул лишь слегка, когда он упомянул часть о том, что он был крестражем. Но теперь он знал. На этот раз не будет слишком поздно.

— Оно... очень похоже, — сказал Дамблдор. — Пророчество в этом мире звучит так: «Грядёт Избранный, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но тот будет обладать ужасающей силой, неведомой Тёмному Лорду... ибо Избранный был искажен навеки вечные... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой».

Гарри заплакал. Не рыдая, как в те месяцы после последней битвы, не содрогаясь всем телом от душивших его рыданий. Но слёзы быстро потекли по его лицу, и он знал не глядя, что с Роном происходит то же самое.

Навеки вечные.

Снейп, к удивлению, проявил такт, хотя Гарри подумал, что тот, возможно, просто слишком потрясён, чтобы говорить. Они с Дамблдором молчали, пока двое людей, «искаженных навеки вечные», не пришли в себя.

— Простите, — дрожащим голосом сказал Гарри. — Это было неожиданно. Очень неожиданно.

— Какая именно часть? — поинтересовался Дамблдор.

— Его пророчество ужасно похоже на наше, но без намёков на сомнительную преданность, — сказал Снейп, но без прежней язвительности.

— «Искажен» не значит «поврежден разумом или безумен», — добавил Рон. — Так называется заклинание, которое мы использовали вместе с зельем. Заклинание искаженной реальности, хотя, пожалуй, это скорее чары.

— Что это значит? — спросил Дамблдор. — «Искажен навеки вечные». Вы знаете?

— Да, — прошептал Гарри. — Мы были искажены навеки вечные. Говорить об этом было очень личным.

— И что именно означает «навеки вечные»?

— Это вы, — просто сказал Гарри. — И вы, я полагаю. А ещё мистер и миссис Уизли. Билл и Флёр Уизли. Чарли Уизли. Перси Уизли. Фред и Джордж Уизли. Гермиона Грейнджер. Невилл Лонгботтом. Дин Томас. Ремус Люпин. Дора Люпин. Тедди Люпин. Луна Лавгуд. Колин Криви, Чжоу Чанг, Седрик Диггори и Виктор Крам.

— Анджелина Джонсон, невеста моего брата. Кэти Белл, Лиза Турпин. Все студенты Рейвенкло, большинство хаффлпаффцев, большинство гриффиндорцев. Даже некоторые слизеринцы. Профессор МакГонагалл, профессор Стебль, профессор Бербедж, профессор Трелони и профессор Вектор, — продолжил Рон. — Добби, домовой эльф. Флоренц и Магориан, кентавры. Руфус Скримджер и Корнелиус Фадж.

— Тед и Андромеда Тонкс.

Каждое имя ложилось грузом на их души, но они продолжали, пока не перечислили всех, кого могли вспомнить. Дамблдор выглядел потрясённым, а Снейп — оцепеневшим.

— Эммелина Вэнс, Элфиас Дож и Амелия Боунс, — Гарри сделал паузу. — Их гораздо, гораздо больше. Люди, которых мы даже не знали, но которые стали мишенями и были убиты. Я даже не знаю, сколько магглов погибло. Почти целое поколение... Профессор Флитвик произнёс речь на поминальной церемонии и сказал, что мы потеряли целое поколение. Позже появилась статистика. Около сорока процентов всего магического населения было убито или искалечено, и это не считая детей магглов, которым не разрешили учиться в Хогвартсе: их число неизвестно, а тела так и не нашли. Весь Хогвартс был залит кровью. Цена оказалась слишком высока.

Воцарилась долгая, ошеломлённая тишина. Лицо Снейпа стало совершенно серым, а Дамблдор закрыл лицо руками.

— «Навеки вечные» — это наш гимн, — сказал Рон. — Трудно объяснить.

— Это значит любовь, и всех, кого мы любим, кого не потеряем снова! — Гарри осознал, что почти кричит. Тонкие верёвки, связывавшие его, исчезли, и он вскочил на ноги, даже не заметив этого.

Дамблдор не находил слов, но его глаза сияли гордостью и надеждой. Даже Снейп казался тронутым, он смотрел на Гарри, разинув рот. Рон стоял рядом, такой же прямой, такой же гордый.

— Вы... — начал Дамблдор. — У меня есть догадки... но знаете ли вы, что означает остальная часть пророчества?

— Что бы вы ни думали, скорее всего, вы правы, — сказал ему Рон.

— Часть его души застряла во мне. Он не мог умереть, пока... ну, пока не умер я, — объяснил Гарри. Тогда это знание пришло слишком поздно, но не сейчас.

— Гарри снова пережил Смертельное проклятие, — с гордостью добавил Рон.

— Значит, он точно создал крестраж? — спросил Дамблдор. — Я подозревал это, когда увидел тебя после убийства твоих родителей.

— Что такое крестраж? — растерянно спросил Снейп.

Дамблдор быстро объяснил.

— Так вот что знал Регулус... Он говорил что-то очень странное перед исчезновением...

— Нет, — поправил Гарри. — Он создал не один крестраж.

Рон горько рассмеялся.

— Он сделал семь крестражей, включая Гарри.

— О, Мерлин, — выдохнул Дамблдор.

Гарри достал диадему из внутреннего кармана мантии.

— У нас уже есть один, и мы примерно знаем, где остальные. Думаю, я смогу аппарировать кого-то из вас к одному из них, а с остальными мы справимся.

— Гарри, мне нужно время, — тихо сказал Дамблдор. — Дай мне неделю. Пожалуйста. Мне нужно осмыслить всё, что ты рассказал.

Гарри понял. Он убрал диадему обратно в карман, удивлённый, что ему это позволили. Дамблдор был потрясён, это было очевидно. Он отлично помнил, что чувствовал сам, когда узнал, что Волдеморт изувечил свою душу, превзойдя все мыслимые пределы зла, и какой неподъёмной казалась тогда эта задача.

— Профессор, если можно, я добавлю ещё кое-что, — осторожно сказал Гарри. — В том списке, который мы вам назвали, не хватает одного имени — очень важного для меня.

Рон уставился на Снейпа.

— Вам это не понравится.

— Сомневаюсь, что сейчас меня можно удивить сильнее, — пробормотал Снейп.

— О, ещё как можно.

— Мой крёстный, Сириус Блэк, в данный момент сидит в Азкабане за преступления, которых не совершал, — мрачно сказал Гарри.

— Вы были правы, Уизли, — после короткой паузы произнёс Снейп, его губы сжались в тонкую линию, а глаза расширились. — Не думал, что вы, Поттер, простите предательство Лили и Джеймса.

— Я и не прощал, — уверенно ответил Гарри. — Мой отец, Сириус Блэк и Питер Петтигрю были незарегистрированными анимагами. Они хотели поддерживать Ремуса, когда тот превращался. Когда Сириус выследил Хвоста, это Петтигрю, после того, как тот сдал моих родителей Волдеморту, именно Хвост убил магглов. Он превратился в крысу и сбежал через канализацию. И поверьте, я ему этого не простил.

— В конце концов Гарри его прикончил, — полезно добавил Рон. — Поймал Петтигрю сразу после того, как этот долбанный крысёныш довёл Минерву МакГонагалл до безумия.

— Будем надеяться, мы найдём его до совершения этого преступления, — сказал Дамблдор.

Рон рассмеялся.

— О, мы точно знаем, где он. Прямо сейчас он грызёт мои простыни в спальне.

— Мне нужно присесть, — пробормотал Снейп.

Дамблдор потряс головой, будто стряхивая паутину, — жест, который, как подозревал Гарри, он редко кому позволял видеть.

— Нам нужно придумать объяснение, Северус. Они правы. Исключения не будет. Но мы не можем позволить им уйти безнаказанными. Ни один преподаватель в это не поверит, да и вся школа, полагаю, уже знает, что произошло.

Снейп молчал так долго, что Гарри начал бояться, будто он всё же настоит на исключении. Но его опасения были напрасны.

— Подозреваю, что какие-то ученики варили запрещённые зелья, — осторожно сказал Снейп. — Я знаю несколько, способных вызвать безумие. Например, отвар сумасбродства. Они получат месяц отработок по субботам у меня. И двадцать очков с Гриффиндора — формально за глупость принятия неизвестного зелья, а на самом деле потому, что через пару минут их встретят как героев в гостиной Гриффиндора.

— Снейп знает, как сделать так, чтобы мы не возгордились, — заметил Рон.

Гарри рассмеялся.

— У него это всегда прекрасно получалось.