Любовь, которую ждала Агнес (джен)

Агнес Флейм нередко вспоминала о том, как мать бросила её, выбрав страх вместо любви. На её шее висела серебряная цепочка с кулоном из горного хрусталя, мысленно уносящая назад во времени. «Бусик», — так Агнес назвала это украшение, которое не снимала с тех пор, как мама отдала ей его. Эллен сказала, что это было подарком от Джека Моррисона, её бывшего парня и по совместительству отца её дочери. Только не объяснила, зачем хранит у себя вещь, напоминавшую о предателе, бросившем якобы любимую женщину беременной. Но Флейм тогда решила для себя, что она создаст новый смысл уже своему украшению. Он будет не символом боли и брошенности, а силы и стойкости.

Какая ирония! Агнес теребила в руках кулон почти каждый раз, когда воспоминания о презрении со стороны близкого человека накрывали её. И в этот раз, размышляя над новым делом, было так же. Отношения между новой убитой и её матерью были похожи на таковые у Флейм: мать осуждала выбор профессии дочери, решившей посвятить себя музыке и ставшей певицей в каком-то захудалом клубе Чикаго, и за это отказалась разговаривать с ней. Что отличало две родительско-детские пары, так это то, что Агнес была жива, а спор из-за её профессии не был основой конфликта, а лишь поводом к разрушению связи.

Женщина всегда догадывалась, что Эллен тогда лишь разыграла бессмысленную ссору по абсолютно дурацкой причине, чтобы не выдать своих истинных чувств. Флейм была почти уверена, что её мать и так не собиралась брать дочь с собой в Нью-Йорк, а чтобы отвести от себя подозрения, позволила той рассказать своему начальнику о своих планах. Хотя в глубине души Агнес надеялась, что была не права.

* * *

Детективесса Флейм почти весь день размышляла не столько над новым делом, сколько над своими отношениями с матерью, теребя в руке Бусик. Женщина была настолько поглощена этими мыслями, что забыла позвонить любимому человеку — Роману Ньютону — с просьбой забрать её с работы. Хорошо, что у неё был отзывчивый напарник Джесси Риз. Он относился к Агнес как к младшей сестре и иногда опекал её. Поэтому Джесси спокойно согласился довезти коллегу до дома.

В той же трёхкомнатной квартире, в которой мать оставила Флейм одну, её встретил на пороге не только Ньютон, но и лёгкий аромат чужого парфюма. Женщина терпеть не могла посторонние запахи, поэтому сразу напряглась и строго посмотрела на своего парня. Однако Роман в ответ взглянул на неё не со стыдом, готовый оправдаться, а с эмоцией, которую часто испытывал в отношении любимой. Сочувствие. Желание укрыть от всех бед. Ведь он единственный знал всё, через что она прошла. И даже то, о чём Агнес никогда не скажет своим лучше подругам Анжелике и Эшли, боясь потревожить их нежные души.

— Кого ты привёл в дом? — голос Флейм звучал скорее напряжённо, чем недовольно.

— Я никого не приводил, — Ньютон не оправдывался, не испытывал стыда и не чувствовал себя оскорблённым. От него по-прежнему исходило сочувствие. — Агнес... Я знаю, что у тебя наверняка был очень трудный день. Я бы не хотел, чтобы он стал ещё труднее. Но... — мужчина говорил осторожно, словно боялся, что его слова выведут из равновесия любимую женщину. — Твоя мама приехала из Нью-Йорка. Точнее она вернулась в Чикаго. Навсегда.

Агнес чисто интуитивно за слоем ещё не снятых куртки и шарфа потянулась к Бусику и оцепенела. Её мама? Вернулась в Чикаго? Навсегда? Неужели тайное желание брошенной всеми родными девочки стать желанной для той, кто подарила ей жизнь, сбудется сейчас? Или же её ждёт очередное разочарование, как и три года назад, когда Флейм была вынуждена увидеться с Эллен в Атланте? Тогда они вновь поссорились из-за презрения старшей женщины в отношении собственной дочери. Но могут ли чувства измениться за такое короткое время?

— Агнес... — Роман осторожно вывел свою девушку из раздумий, тихонько потрепав её по плечу. — Ты слышала, что я сказал? Твоя мама хочет поговорить с тобой по душам, — он звучал мягко и при этом обеспокоенно.

— Она..? — Агнес боялась, что ей послышалось. Неужели её мама и впрямь хочет наладить отношения с дочерью?

— Ну, если честно, это из-за меня. Я рассказал ей почти всё, что ты пережила из-за неё, — в этот раз Ньютон уже испытывал явный стыд.

— Всё? — испуганно переспросила Флейм, надеясь, что её парень не проболтался о её попытках суицида.

— Почти всё, — чуть твёрже повторил мужчина, успокаивая возлюбленную, чьи мысли он сразу уловил.

* * *

Агнес зашла на кухню, где её ждала Эллен, с большой настороженностью, держась за Бусик, словно за якорь. Сейчас он и впрямь был символом силы и стойкости, а не боли и брошенности. Он придавал своей хозяйке решительности, чтобы поговорить с матерью.

Флейм старшая тут же встала из-за стола, когда увидела перед собой дочь. Она смотрела на неё красными и опухшими от слёз глазами, и в них вовсе не было страха. Лишь сожаление.

— Агнес, прости меня, — Эллен бросилась к своему ребёнку в объятия с новыми рыданиями.

Это был не сон. Это была долгожданная реальность, которую Агнес наивно приняла за правду, боясь судьбы мёртвой музыкантки, которая в отличие от неё уже никогда не помирится с матерью.

Примечания:

UPDATE: Если хотите знать, что осталось за кадром, то есть разговор Романа Ньютона с Эллен Флейм, то читайте этот рассказ: https://fanfics.me/fic224771