Девушка из Африки (джен)

Гермиона выпила оборотное зелье, трансгрессирировала к аэропорту Хитроу, прошла паспортный контроль по чужому паспорту, в том числе мимо детектора магии, спасибо артефактному браслету из сейфа Беллатрикс Лестрейндж, потом зашла в туалет, трансгрессировала за чемоданом, вписывающимся в размеры ручной клади, и несессером с артефактными кольцами, сережками, браслетами и прочим, надела кольца для хищения бутылок и прочего. И со всем этим барахлом, не вызывающим удивления в аэропорту направилась на посадку в самолёт до Кейптауна. Само собой, через дьюти-фри, и тринадцать отделений кольца для алкоголя заполнились шестью бутылками, пятью флаконами духов и туалетной воды и парой косметических сувениров — очищающее масло и тени. Место было у окна в бизнесс-классе, одетая в бейсболку, топик в облипочку на босу грудь, поэтому мужчины не обращали внимания на лицо, джинсы и шлёпки, девушка выглядела совершенно обычно. Сев в кресло, Гермиона достала айпад, наушники с шумоподавлением и приготовилась всю дорогу играть и смотреть фильмы. Полёт занимает одиннадцать с лишним часов.

Повторив трюк с трансгрессией и контрабандой, девушка отправилась на паспортный контроль во всемирно известном городе Кейптауне, где сидел явный бур. Тот посмотрел, заподозрил иностранку, но Гермиона обратилась к нему на языке африкаанс, он же бурский. Услышав родной язык с сильным английским капским прононсом, он успокоился — даже без применения лёгкой беспалочковой и невербальной магии. Через пять минут Гермиона была дома.

Дом Гермионы на самом деле был не её домом. Он находился в сорока минутах езды от Кейптауна на машине. Дедушка и бабушка по материнской линии купили большой дом, у них была большая семья, но потом дети выросли и разъехались. Большой дом стал не нужен, но продавать было жалко. Радовало то, что иногда приезжали дети из Кейптауна и других мест. А потом к ним завалилась погостить незамужняя внучка Гермиона с маленьким ребёнком, вдобавок беременная. Но почему-то с очень большой пачкой долларов США — где-то две тысячи стодолларовых банкнот — и попросилась пожить, пока не родит. Доллары оказались очень хорошей прибавкой к пенсии; родной брат мамы Гермионы работал в банке в Кейптауне, и когда его попросили незаметно обменять пятьдесят тысяч долларов США на южноафриканские рэнды, он оказал посильную помощь. Да, Гермионе, сыну и бабушке с дедушкой надо на что-то жить. Бабушке, чтобы она возила внуков, купили за счёт внучки новый "Фольксваген", ну и толстая пачка денег на ведение домашнего хозяйства не помешает. В целом моральный облик внучки оставлял желать лучшего, она иногда отсутствовала больше года, количество детей выросло со временем до четырёх, а замуж она так и не вышла. В свидетельствах о рождении всех четырёх в графе "Отец" стояли прочерки, тем не менее они граждане этой африканской страны. Радовало только то, что все дети были белые. Для ЮАР это очень важно. А ещё Гермиона официально получала пособие и жила на социалку как мать-одиночка. Растили правнуков дедушка и бабушка при помощи двух служанок и приходящего два дня в неделю садовника. Наличная иностранная валюта и "Империо" от Гермионы в помощь.