Сын моего сердца (джен)

А что, если бы Варка подслушал разговор матери с Лунем?

Мать зашла в зал для упражнения в версификации, оставив Варку в коридоре. Но она не прикрыла за собой дверь полностью, и он просто не мог сопротивляться искушению. Тихонько подкравшись, он заглянул внутрь… и застыл, как громом пораженный.

Крыса стоял посреди зала прямо напротив, но в этот момент был совершенно иным. Никакого презрительно-надменного выражения — только изумление, шок, недоверчивое счастье. Словно из-под маски выглянул другой человек. И Варка с удивлением осознал, что он красив. Особенно глаза. Глаза были просто невероятными. Большими, прозрачно-зелеными, в них словно колыхалась на ветру весенняя листва. Варка поразился, почему он не замечал этого раньше.

— Марилла, — выдохнул Крыса.

Не «госпожа Ясень». Он назвал ее сразу по имени так, словно знал сто лет. И таким тоном, словно давно ее искал и уже почти не надеялся снова увидеть.

Варка сглотнул, пытаясь понять, что происходит. Но тут мать всхлипнула, прижала ладонь ко рту, а потом бросилась Крысе на шею со сдавленным восклицанием:

— Рарка! Рарочка! Я думала, ты ушел вместе со всеми! Откуда ты здесь?

— Я искал тебя, Марилла, — ответил тот ей в макушку, прижав ее к себе. — Все эти годы я искал тебя и уже отчаялся найти.

Варка окончательно перестал что-либо понимать и только обалдело наблюдал за происходящим. Они знакомы? Судя по всему, давно. Откуда? Кто такой на самом деле их новый учитель версификации? Тем временем тот быстрым движением распустил матери Варки волосы, которые она как обычно завернула в пучок, и с недоверчивым выражением пожирал ее глазами. Она в свою очередь, не отрываясь, смотрела на него. Варке с его позиции плохо было видно ее лицо, но он мог разглядеть, что по ее щекам текут слезы, а на губах играет абсолютно счастливая улыбка.

— Пошли, — Крыса потянул ее к окну. — Улетим отсюда в Пригорье. Оставим этот проклятый грязный город.

Стоп. Что? В каком смысле «улетим»?

Мать остановила его возле окна, покачала головой, на ее лице появилось страдающее выражение.

— Что? — с тревогой и недоумением спросил Крыса.

— Я не могу. Не могу улететь с тобой.

— Почему?

Он спросил это таким тоном, будто уйти — улететь? — с ним было для Варкиной матери самым естественным делом. «У нее вообще-то семья есть!» — возмущенно подумал Варка. Будто в ответ на его мысли она сказала:

— Ну, во-первых, я замужем. И не собираюсь бросать своего мужа.

На лице Крысы появилось такое выражение, словно эта возможность до сих пор ни разу не приходила ему в голову. Словно он считал, что она принадлежит ему. «Кто он?» — снова вспыхнул отчаянный вопрос. Почему ведет себя так, словно это он — ее муж?

Недоумение на лице Крысы сменилось разочарованием и болью. Он на мгновение прикрыл глаза и всё быстро исчезло.

— Замужем, — медленно произнес он. — Что с тобой было после… после того бунта в Трубеже?

Варка насторожился, поняв, что сейчас услышит нечто из прошлого матери, о чем он даже не догадывался. Но такого он не ожидал. Крайны… Существа из сказок… Неужели они действительно есть? И получается его мать и Кры… господин Лунь — одни из них? И неужели люди в некоем Трубеже были настолько глупы, чтобы напасть на этих существ?

— Тетя Настя сказала, что госпиталь сожгли дотла… — мама прервалась и осторожно спросила: — Твоя мать?..

Господин Лунь кивнул, его лицо омрачилось болью и яростью.

— Они забили ее камнями, а потом подожгли госпиталь.

Мать утешающим жестом сжала его ладонь:

— О, Рарочка… — и продолжила: — И тетя Настя сказала, что меня ищут. Я испугалась, и Ясь предложил бежать из Пригорья. Мы решили отправиться в Большие Лодьи.

Господин Лунь с выражением отчаяния прислонился спиной к стене и стукнулся об нее затылком.

— Это я искал тебя. Я когда узнал обо всем, как с ума сошел — не помню даже, что творил. А придя в себя, почувствовал, что ты жива, и бросился тебя искать. Все эти годы я не переставал тебя искать. Если бы я только догадался… Почему мне ни разу не пришло в голову заглянуть в сторожку?

В его голосе было столько отчаянной боли и чувства вины, что Варку передернуло. Он вдруг осознал, что господина Луня и его мать связывала вовсе не простая дружба.

Мама прикусила губу, похоже, борясь со слезами.

— А потом мы с Ясем поженились, — заключила она и, опустив голову, добавила так тихо, что Варка едва расслышал: — И у меня больше нет крыльев. Я отказалась от них.

Варка удивленно моргнул? Как это? А главное — зачем? Если бы у него были крылья, он бы никогда от них не отказался. Кстати, если его мать — крайна, значит, он тоже немного крайн? Мог ли он… Из размышлений его вырвало восклицание господина Луня:

— Неправда!

В его голосе было столько ужаса, что Варка вздрогнул. Лунь всматривался в мамино лицо так, словно только сейчас увидел ее по-настоящему.

— Невозможно. Немыслимо, — и после короткой паузы с яростью, от которой по коже прошла дрожь, выплюнул:

— Как он посмел?!

«О ком он?» — удивился Варка. А вот мама прекрасно его поняла.

— Не говори так. Я отказалась сама. Ясь всегда так нервничал, когда я летала. Он боялся меня потерять. Я очень хотела быть ему хорошей женой и спросила, что мне сделать, чтобы он успокоился.

— И он заставил тебя отказаться от крыльев, — прошипел господин Лунь, на мгновение вновь превратившись в Крысу.

Варка застыл, похолодев. Отец. Отец лишил его мать крыльев. Боялся потерять… Почему? Почему, чтобы быть спокойным, ему обязательно надо было запереть ее в клетку?

Невероятные прозрачно-зеленые глаза господина Луня сверкнули решимостью, и он подхватил мать Варки на руки и повернулся к окну.

— Я понесу тебя. Мне не трудно, — заявил он.

И тут Варка по-настоящему испугался, что она сдастся и уйдет с тем, кого явно когда-то любила. А может, не перестала любить и сейчас. Но мама уже покачала головой и положила ладонь ему на плечо останавливая:

— Я не могу. Скажи лучше, что еще натворил мой мальчик?

А вот и до выходки Варки, за которую ему вдруг стало стыдно, дошло дело.

Господин Лунь замер. На его лице промелькнуло непонимание, осознание и отчаяние. Он медленно поставил ее на пол, отступил на шаг. По маминому лицу снова покатились слезы. И он тут же притянул ее обратно к себе, погладил по волосам.

— Не надо, не плачь. Я сделаю всё, что захочешь. Я могу забрать и Яся с Иваром, только давай уйдем отсюда — этот город скоро потонет в огне и крови.

Но мама разрыдалась только еще сильнее. Отстранившись, она попросила:

— Защити моего мальчика, Рарка. Обещай, что позаботишься о нем.

Он вздохнул и кивнул со смирившимся видом.

— Обещаю.

Варка понял, что его мнение об учителе изменилось кардинально и навсегда. Пока он пытался справиться с перевернувшейся вверх ногами картиной мира, мать вырвалась из объятий господина Луня и устремилась к двери. Варка поспешно отскочил, сделав вид, будто всё это время простоял, скучая. Вряд ли он хорошо притворялся, но мама в этот момент в любом случае ничего не заметила бы. Она по-прежнему плакала, ее трясло и она тяжело оперлась о плечо Варки, будто не в силах была стоять на ногах. До дома они дошли молча.

Отца всё еще не было, и Варка воспользовался этим, чтобы спросить:

— Мам?

Она подняла на него уставший и бесконечно печальный взгляд покрасневших глаз.

— Кто он тебе? Господин Лунь. Откуда ты его знаешь?

Она поколебалась, а потом кивнула:

— Ты имеешь право знать. Пошли в твою комнату.

Там они устроились рядом на кровати, и мама начала рассказ:

— Когда-то далеко отсюда, в Пригорье жили прекрасные крайны...

Варка сосредоточенно слушал, впитывая каждую деталь ее рассказа, с ощущением, будто внезапно попал в сказку.

— Наши родители мечтали нас поженить, а мне тогда казалось, что Рарка всегда будет для меня лишь младшим братом. Но однажды всё изменилось.

— Ты любила его, — сделал Варка очевидный вывод.

— Я люблю его, — поправила мама. — Мы собирались пожениться. Но потом вся наша жизнь перевернулась и изменилась навсегда.

Весь последующий рассказ Варка слушал, нахмурившись и стиснув зубы.

— Рарка так и не сдался за столько лет, искал меня, — с горечью заключила мама. — А я…

Варка помотал головой.

— Ты не могла знать. Ты осталась одна — что еще тебе оставалось?

Она невесело улыбнулась и притянула его к себе, поцеловав в макушку. У Варки возникло странное ощущение, что она собиралась сказать что-то еще, но передумала. Он отмахнулся от этого ощущения и только много позже понял, о чем она умолчала.

* * *

Варка прекратил войну, просто наблюдая за господином Лунем, стараясь увидеть того, кого он видел рядом со своей матерью. Маска был искусной, но теперь, когда Варка знал куда смотреть, это оказалось не так уж сложно. И то, что раньше у него вызывало только не рассуждающее возмущение, сейчас он пытался понять. Как например, когда господин Лунь в очередной раз с первым попавшимся замечанием подходил к Фамке и сжимал ее плечо. Она съеживалась от страха, но потом на ее бледном изможденном лице появлялись краски и выглядела она чуть-чуть живее. Спросив у матери, Варка выяснил, что крайны умеют делиться силой.

— Хелена скорее всего голодает, — задумчиво сказала она. — Он подпитывает ее тело. Кстати, пригласи ее к нам — надо подкормить девочку.

Так что когда город захватили, и господин Лунь заявил, что хочет помочь захватчикам, Варка ни секунды не сомневался, что это блеф.

Обещай, что позаботишься о моем мальчике — Обещаю.

Впрочем, заботился он, похоже, не только о Варке.

Сидеть в покоях безумной Анны было, конечно, не слишком приятно, но Варка не особенно беспокоился. И когда господин Лунь пришел забрать их, без тени сомнения шагнул вперед — под защиту громадных серебристых крыльев.

* * *

— Пятнадцать лет я между людей терся.

Эти слова заставили Варку замереть. Пятнадцать лет? Но ему тоже пятнадцать, скоро шестнадцать. Это вызывало очень интересный вопрос, который Варка даже про себя не смел озвучить.

— Можно с вами поговорить? — спросил он, подойдя туда, где господин Лунь сидел на крылечке с теткой Таисьей. — Наедине.

Тот удивленно приподнял бровь, но кивнул и встал. Оставив ребят заниматься огородом, они прошли к лесу.

— Что-то случилось? — спросил господин Лунь.

Варка пожал плечами.

— Возможно. Когда произошел тот мятеж в Трубеже? Месяц и год.

Господин Лунь выгнул бровь еще выше, окинув его внимательным взглядом. Варка нервно поежился.

— В июне семьдесят второго года.

— Мои родители поженились ведь после него?

Господин Лунь кивнул.

— Да. Я точно не знаю когда, но предполагаю, что в августе или сентябре.

Быстрый подсчет подтвердил, что подозрения Варки верны. Он собрался с духом и выпалил:

— А я родился в январе семьдесят третьего.

Недоумение на лице господина Луня сменилось подозрением, короткой сосредоточенностью, словно он что-то подсчитывал — и Варка догадывался, что именно, — и наконец осознанием и шоком.

— Май… — едва слышно произнес он, побледнев и глядя на Варку расширившимися глазами. — Не может быть… — и почти с отчаянием: — Но почему она не сказала мне?

Других доказательств было уже не нужно. В общем-то Варка был изначально к этому готов, поэтому его шок был не таким сильным. Он пожал плечами:

— Вероятно, не хотела усугублять и без того непростую ситуацию.

Господин Лунь помотал головой, будто пытаясь привести мысли в порядок, и снова уставился на Варку так, словно впервые его увидел. Варка нервно улыбнулся и попытался пошутить:

— Значит, это все-таки правда.

Господин Лунь… отец моргнул и повторил тот вопрос, что задавал Варке на привале:

— Тебя это радует или печалит?

На этот раз Варка задумался всерьез. Впрочем, долго обдумывать нужды не было. До сих пор он этого не осознавал, но факт состоял в том, что он уже какое-то время назад начал видеть в Луне отца. Так что уверенно ответил:

— Радует.

Тот едва заметно улыбнулся, как будто с облегчением, и покачал головой.

— Какой же я слепой идиот… Люди ведь правильно заметили: ты похож на меня. Очень похож. Причем не только внешне.

Варка пожал плечами. Он-то словам окружающих тоже не придавал значения. Как и ехидному поддразниванию Илки.

Отец помрачнел и горько произнес:

— Я всё пропустил. Не видел, как ты рос. Меня не было рядом.

Варка возмущенно вскинулся — рассказ матери, который до малейших деталей впечатался в его сознание, четко давал понять, что:

— Это не твоя вина!

— Моя, — возразил отец. — Я вечно опаздывал. Вместо того, чтобы суматошно носиться по небу, мог бы подумать заглянуть в эту проклятую сторожку. А в результате другой был рядом с ней, поддержал ее… и растил моего сына.

Варка помотал головой.

— Ты искал ее! Столько лет продолжал искать, не сдавался.

И тут отец отвлекся от самобичевания, чтобы посмотреть на него, озадаченно склонив голову.

— Постой-ка. А ты откуда всё это знаешь?

Варка ответил почти весело:

— Я тогда подслушивал, когда вы с мамой в школе встретились. А потом попросил ее рассказать мне всё.

Отец вдруг усмехнулся.

— Очень похож.

И Варка усмехнулся в ответ. Ему дико захотелось узнать, каким отец был в его возрасте. Мама не очень-то много об этом успела рассказать — только любопытство раздразнила.

— А знаешь, — в глазах отца вспыхнула решимость, — кое-что я могу наверстать. Конечно, позже, чем должно бы быть. Но… ты крайн по рождению.

Варка недоуменно посмотрел на него, не понимая, к чему он, и тут отец с легкой улыбкой произнес:

— Расправь свои крылья.

И Варка почувствовал это — как за спиной взмыли ввысь громадные крылья, которые так и тянули его вверх, просили подняться. Он изумленно выгнул шею, чтобы посмотреть на них. Они были белоснежными и нетерпеливо трепетали.

— Повелитель утра, — удовлетворенно произнес отец. — Хозяин ветра и света. В точности как твоя мать.

Варка всё еще недоверчиво попробовал пошевелить крыльями — они послушно взмахнули за спиной, и он немного оторвался от земли.

— Я могу летать? — спросил он.

Вопрос прозвучал по-идиотски, и отец фыркнул.

— Конечно, можешь. Вперед.

За его спиной в свою очередь взметнулись ввысь серебристые крылья, и он поднялся в воздух. Варка последовал за ним. Чувство полета было потрясающим, ни с чем не сравнимым. Они взмывали ввысь, в прозрачно-голубое небо. Ветер трепал волосы и наполнял крылья, даря ощущение безграничной свободы. Земля внизу и все ее проблемы казались такими мелкими и незначительными. Пожалуй, только в это мгновение Варка по-настоящему осознал, почему так дорожили крайны крыльями. И насколько жестоко было со стороны Яся потребовать, чтобы Марилла отказалась от них.

* * *

Из лаборатории повеяло дымом и каким-то отвратительным запахом. Ланка остановилась и сморщила нос. Что там Варка нахимичил?

— Ивар, — с упреком произнес господин Лунь.

— Что я опять не так сделал? — обреченно ответил Варка, и Ланка невольно улыбнулась.

Она тихонько приблизилась к лаборатории, но заходить не стала. Ей нравилось наблюдать за взаимодействием этих двоих. Особенно когда они думали, что их никто не видит.

— Всё ты не так сделал, горе мое, — теперь в голосе господина Луня звучала ласковая насмешка — таким тоном он разговаривал только с Варкой.

Он сидел в кресле, рассеянно перебирая струны лютни и наблюдая за склонившимся над котелком с какой-то явно неудавшейся настойкой Варкой. Этот последний весело усмехнулся, обернувшись на него.

— Мама тоже меня так называла.

— Как я ее понимаю… — протянул господин Лунь, но в его глазах плескался смех, а потом уже серьезно посоветовал: — Добавь гусиного жира и огонь сделай поменьше.

Варка последовал совету, а потом позвал:

— Пап?

— М-м? — отозвался господин Лунь.

Ланка поспешно зажала рот ладонью, но поздно — с губ уже сорвалось пораженное восклицание. Они одновременно повернулись к ней абсолютно одинаковым движением, после чего посмотрели друг на друга. И у Ланки возникло ощущение, будто они совещаются без слов.

— Серьезно?! — воскликнула она, усилием воли подавив желание завизжать. — Почему мы ничего не знали?

— Потому что это никого не касается, — заметил Варка.

— Что значит «не касается»? — возмутилась Ланка.

Варка поморщился, а господин Лунь невозмутимо произнес, не обращая внимания на ее вопли:

— Смею предположить, что господин Илия по меньшей мере догадывался.

— Кстати, да, — согласился Варка.

— Что-о-о?! — вот теперь Ланка возмутилась по-настоящему — ну, она еще Илке устроит.

И тут настойка, которую пытался приготовить Варка, снова задымилась.

— Песья кровь! — выругался он и бросился к котелку.

Господин Лунь усмехнулся, проследив за ним взглядом, а потом опять посмотрел на Ланку. И хотя выражение лица было привычно суровым, в глазах плясали смешинки. Ланка ухмыльнулась:

— Ладно, я пойду, пожалуй.

В конце концов, ей срочно необходимо было поделиться этой новостью с остальными.