Пламя и кровь (джен)

Ни одни глобальные беспорядки не обходятся без участия людей такого сорта. Они подливают масла в огонь, они подкидывают в печь дровишки, они не дают затушить начавшийся пожар и они же часто выходят из него не только не пострадавшими, но и получившими известную выгоду.

Недолюбленный ребёнок

Конечно, разговор о Танце Драконов не может обойтись без более подробного взгляда на фигуру и судьбу принца Деймона, прозванного Принц-Бандит — или, среди ещё менее почтительного народа, Деймон Козлина.

В совсем раннем возрасте он лишился матери, которую почти не помнил, но память которой весьма чтил. На Драконьем Камне он поставил в честь неё храм в валирийском стиле, и пока ветра войны не унесли его прочь с острова, каждый год приносил в этом храме в жертву овцу или барана.

Казалось бы, оставался отец, принц Бейлон — удивительно добродушный, весёлый и сердечный человек, казавшийся чужим своей холодной семье. Однако чем больше старел Джейхейрис I, тем больше забот ложилось на плечи его сына, и тем меньше у Бейлона оставалось времени на своих собственных детей — а со смертью жены тот и вовсе отдалился ото всех и стал совсем похож на отца: таким же равнодушным и отстранённым. Неудивительно, что отца принц Деймон словно и не замечал, и на смерть его не обратил никакого внимания.

Единственным близким человеком у Деймона в пору детства и юности оставался старший брат — вторая после матери сильная привязанность, прошедшая через всю жизнь. Сколько бы они ни ссорились, сколько бы Визерис ни страдал от безумных выходок Деймона, их связь оставалась крепка и нерушима, и Визерис всегда твёрдо знал: брат выполнит любой его приказ.

Итак, на пороге взрослой жизни Деймон стоял уже приученным к худшему сорту наслаждений, испробовавшим всё, что может предложить городское дно и полностью лишённым какой-либо морали, отличной от «это мне выгодно» и «это выгодно моему брату».

К тому времени принц Деймон также оседлал Караксеса, дракона своего отца. И если Бейлон плохо с ним ладил, то Деймон оказался своему дракону идеальным всадником. Оба они были одного толка: яростные молодые звери, полные жизни и желания пить эту жизнь до дна.

Было у него и ещё кое-что за душой: неудачная первая любовь, по его собственному мнению — и первое изнасилование по мнению других.

Деймон был влюблён в свою тётку и ровесницу, принцессу Гейль, но та, тихая и благочестивая по натуре, не отвечала ему взаимностью. Его это ничуть не смутило; он подстерёг её в септе во время молитвы и, оттащив в один из альковов для исповедей, изнасиловал, уверяя в безграничной любви.

Гейль едва оправилась от пережитого — настолько, что согласилась перешагнуть порог своей комнаты, — как перенесла новый удар: её не просто лишили девичьей чести, ей сделали ребёнка. Сама не своя от ужаса, она, сжимая в руке звезду, прыгнула из окна своей комнаты прямо в Черноводную...

Неудавшийся супруг

Осознавала ли королева, кого выпускает в мир? Должно быть, ведь она принимала участие в сокрытии неприятной правды. Она же лично подобрала невесту, которая ознаменует переход принца Деймона в мир взрослых, и в приданое ей дала не много не мало титул правящей леди.

Своею властью Алисанна вмешалась в продолжавшийся уже пять лет спор нескольких ветвей Ройсов за Рунстон и, покорные её монаршей воле (или её огромному дракону) Ройсы согласились считать законными наследниками бездетно скончавшегося Аделарда Ройса его племянниц: Эммелин, старшую, и Рею, младшую, дочь Аларры Старк. Однако Эммелин, бывшая уже замужем за Толбертом Толлетом и имевшая от него троих детей, отказалась от титула за себя и своё потомство в пользу, собственно, Реи.

На бумаге её брак с принцем Деймоном казался достаточно неплохим.

Она унаследовала внешность своей матери, считавшейся на Севере красавицей, и характер своего отца, славившегося одновременно своей строгой справедливостью и своим весёлым нравом; в браке она получала не просто принца крови, но драконлорда, способного защитить её права, буде скорые на свару Ройсы снова начали бы выяснять отношения. Он был молод, красив, опытен в любовных играх и смел отчаянной смелостью юности; в браке он получал возможность править землями жены и передать детям не только бесполезное в сущности имя Таргариена, но и землю.

Однако с самого первого дня молодые возненавидели друг друга. Для Реи, воспитанной в строгом долинском семерянстве, образованной и привычной к труду, Деймон был демоном во плоти: распутным, ленивым язычником; для Деймона же Рея была холодной, нудной святошей. Кое-как консуммировав брак, они расстались навеки ко взаимному глубокому удовольствию.

В то же время в жизнь Деймона вошёл человек, сыгравший в ней, по общему мнению, роль не менее роковую, чем Визерис.

Пират в обличье лорда

Этим человеком был Корлис Веларион, пятидесятилетний владыка Дрифтмарка, что в Узком Море.

Впрочем, называть Корлиса «владыкой Дрифтмарка» было бы неверно. Хотя он построил на острове блистательную новую резиденцию, замок Высокий Прилив, собственно правлением он не занимался в жизни ни дня, предпочитая отдавать эту скучную обязанность сначала младшему брату Веймонду, а затем — супруге Рейнис или сыну Лейнору, пока сам он занимался тем, что его действительно интересовало: планированием торговых маршрутов и новых экспедиций.

Он женился весьма поздно, на совсем юной тогда Рейнис, единственной дочери старшего сына Джейхейриса. По брачному договору, их дети считались Веларионами только в том случае, если Рейнис не взойдёт на престол — как этого ожидали все, включая её отца. Увы, предрассудки Джейхейриса оказались сильнее: в историю леди Рейнис вошла как Небывшая Королева.

Многие предрекали этому браку печальный конец, однако сложилось всё иначе. Леди Рейнис была обожаема мужем, готовым положить к её ногам все богатства мира и короны семи королевств; сама она мужа любила не меньше, но, как говорят, держала в чёрном теле и не позволяла не то, что ходить — даже смотреть налево. Однако Корлис не жаловался: наоборот, публично хвалился тем, какой крутой нрав у «его драконицы».

Каждый турнир он начинал с того, что провозглашал жену прекраснейшей из дам — и не оставил этой привычки даже тогда, когда Рейнис уже давно перешагнула тридцатилетний рубеж. Эту его привычку перенял и сьер Лейнор, его сын, чем немало огорчал свою жену Рейниру, мнившую прекраснейшей из дам, конечно, только саму себя.

Море было его страстью; на своём корабле, «Морском Змее», он провёл больше времени, чем за всю свою жизнь провёл на суше. Один и вместе с женой он дважды обогнул мир поперёк, и мечтал обогнуть ещё и вдоль, но не смог пробиться через северные льды. Снова и снова он покидал сушу, чтобы найти приключения и утолить другую свою страсть — законным методом или же незаконным, поскольку «Морской змей» был отменно приспособлен для пиратства.

Другой его страстью были деньги, и торговля никогда не приносила столько дохода Веларионам — и через них королевской казне — как тогда, когда был жив Корлис. Он всегда знал, какой товар нужен и популярен именно сейчас, спрос на что мимолётен и вот-вот угаснет, какие действия нужно предпринять, чтобы подхлестнуть рынок.

Одним из таких действий была затеянная им война за право владеть Ступенями — архипелагом у входа в Узкое Море, вечным пиратским гнездом.

Хозяин Ступеней мог рассчитывать на щедрую мзду корабельщиков, желающих безопасно пройти вверх к Вестеросу или на запад, в Дорн — или на щедрый улов, если мзда его не устраивала. Корлис хотел стать этим хозяином.

Однако, его смелому плану препятствовало две мелочи. Во-первых, вместо разрозненных пиратских банд против него выступили хорошо подготовленные войска Триархии — морского союза Мира, Лиса и Тироша. Во-вторых, его жена, Рейнис, на чьего дракона он полагался в боевых действиях, подхватила какую-то местную болезнь и была вынуждена вернуться на Дрифтмарк.

Нужен был новый дракон — и Корлис отлично знал, где его взять.

Изгнанный братом, ненужный жене, потерянный и озлобленный, принц Деймон стал его лучшей добычей. Корлис потратил несколько дней, выслушивая пьяные жалобы, ободряюще похлопывая по плечу, утирая не менее пьяные слёзы и всячески изображая достойную отцовскую фигуру. Не прошло и недели, как Деймон поклялся поставить всего себя ему на службу, не требуя ничего взамен, кроме дружбы и доброго отношения.

Более того, он привёл за собой целую армию отбросов, которая пусть и не сильно отличалась от коренных обитателей Ступеней, пиратов и мародёров, но под его руководством быстро превратилась в нечто боеспособная и принесла ему несколько славных побед.

Ступени славы

Вскоре, однако, идеальный союз дал трещину.

Оказалось, что совершенная отцовская фигура не столь совершенна, когда дело доходит до командования войсками, и внезапно предъявляет какие-то требования — а принц Деймон был, кажется, совершенно не способен подчиняться приказом, кроме приказов своей левой пятки. Оказалось также, что полностью лишённый амбиций юноша внезапно их приобрёл и возжелал получить долю добычи, пропорциональную его вкладу.

Деймон хотел быть королём.

Позднее, многие возлагали вину за его внезапное желание на лиснийскую проститутку, подобранную им где-то, некую Мисарию или леди Миз, которую он звал своей небесной женой и с которой, по его словам, венчался по обряду Валирии. Именно тогда началось и его увлечение этой погибшей страной, позднее перешедшее в настоящую одержимость.

Однако вероятнее, что принц Деймон просто заметил, сколько всего делает он, его люди и главное — его дракон, и сколько в сравнении с ними делает Корлис и его флот. Тем более, корона — это нечто весомое, а разочарование в "отце"-Корлисе пробудило прежнюю любовь к брату и жажду ему доказать свою полезность.

Благодаря дракону и блестящей, дерзкой дуэли с Кормильцем Крабов, пиратским старшиной и главарём, Деймон добился своего: он был объявлен королём Ступеней, освобождённых от Триархии и пиратов, и отправился в Королевскую Гавань преподнести корону Визерису и попросить дозволения вернуться.

Корлис не слишком унывал. Он понимал: сколько ни зови Деймона королём, по-настоящему править будет не он. Администрацией нового королевства занялась леди Рейнис, прибыль же потекла в сундуки Корлиса.

Новые возможности

Получив прощение ценой короны, Деймон вернулся в Королевскую Гавань и застал мир сильно изменившимся со своего последнего визита. Двор, некогда полный разброда, шатания, случайных людей и общего беспорядка, был теперь строг, упорядочен и полон деловито спешащих чиновников; его брат, некогда одиноко предававшийся излишествам, теперь усиленно изображал праведного и трудолюбивого государя; а рядом с ним вместо бледного призрака Эйммы стояла земная, властная и умная Алисента, легко продавливавшая мужа на решения, которые она считала правильными.

Воплощением всех этих неприятных, по мнению Деймона, перемен был десница Отто Хайтауэр, незаконный сын принцессы Сейры. Кровь матери подняла его на невероятную высоту; его авторитет был нерушим, официальные письма обращались к нему как к «новому Орису». Гордыня у него была подстать титулу — однако, как ни странно (и это больше всего раздражало Деймона), Отто пренебрегал своими корнями, предпочитая подчёркивать кровь своего отца, одного из многочисленных Хайтауэров, и всячески продвигая свою родню на важные посты.

Неудивительно, что Отто и Деймон быстро стали врагами — особенно когда Отто потребовал от короля прогнать от двора любовницу Деймона, леди Миз. Король был не против — он считал, что Деймону следует помириться с настоящей женой, а не позориться с потаскухами — однако Деймон, конечно, винил во всём Отто.

Хотя он послушался, это было для него изрядным ударом, поскольку он, насколько он вообще был на это способен, любил лиснийку.

Следовало устранить Отто — но убить его означало огорчить старшего брата, а этого Деймон позволить себе не мог. Поэтому он решил пойти более сложным путём и занять место кронпринца; тогда, по его рассуждению, брату больше не нужен будет Отто.

Итог этого плана нам уже известен: Деймон был обвинён в насилии над принцессой и снова изгнан, Визерис был в ярости, а Рейниру отдали замуж за принца Лейнора.

Новая жена и новые планы

В ту пору в Долине от простуды скончалась леди Рея Ройс, не оставив наследника и позволив Долине погрузиться в очередной виток свары за Рунстон. Для Деймона её смерть означала долгожданную свободу — и возможность предложить руку и сердце женщине, не согласной на «валирийский брак», не признаваемый никакими законами.

Вместе с леди Миз, поселившейся с ним в Пентосе, он рассмотрел всех возможных кандидаток и нашёл наилучшей из них леди Лейну, дочь Корлиса — не только потому, что она была невероятно красива и совсем ещё юна (а известно, что принц Деймон предпочитал очень юных девиц, и редко покупал проституток старше двенадцати), но и потому, что она оседлала легендарную Вхагар, драконицу самой Висеньи.

Но главное — как муж Лейны, он жил бы на Дрифтмарке, то есть дома.

Лейна не заставила себя долго уговаривать. Она хотела приключений, хотела секса — а принц Деймон воплощал в себе и то, и другое. Даже крайне экзотическая ситуация, где она оказалась вынуждена делить мужа с леди Миз не вызвала у неё вопросов после того, как ей объяснили, что таковы законы Валирии, которые превыше андальского права и церковного учения.

Зато вопросы возникли у Рейнис и Корлиса, да и Лейнор публично изъявил желание проверить, кто сильнее — Караксес или Морской Дым, его собственный дракон. Дрифтмарк остался позади, и принц Деймон с молодой женой устремились обратно в Пентос, охотно нанявший двух драконлордов в качестве армии.

Однако мысли о Рейнире не оставляли принца. Он забрасывал племянницу пламенными письмами, где рассказывал о величии Валирии, о красоте многожёнства и о том, как прекрасно ладят между собой леди Миз и леди Лейна. Поскольку он был неграмотен, эти письма под его диктовку писала одна из жён, часто вставляя от себя целые параграфы, посвящённые счастью совместной жизни и лесбийским утехам, которым жёны предаются в отсутствие мужа.

К несчастью, именно эти утехи им и оставались: то ли возраст, то ли последствия неумеренного образа жизни, то ли привычка перед соитием надираться оставили принца неспособным к полноценному соитию. Однако, свой недуг он отчаянно отрицал и требовал от леди Лейны родить ему сыновей. Сыновей не получилось, но, с небольшой братской помощью, Лейна подарила ему двух дочерей — Бейлу и Рейну.

Разрываясь между нежеланием признавать очевидное и желанием отомстить неверной жене, принц вступил в новую пору своей жизни: ему очередной раз дозволили вернуться ко двору.