ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ (гет)

Закреплённый подпорками, чтобы не попасть в настойчивые лапы прилива, «Номад» покачивался у причала, поскрипывая в такт едва ощутимого бриза. Поднявшись на палубу, Синдбад увидел Дубара, сидевшего на пустой бочке напротив трапа, бездельничающего и поджидавшего капитана. Их глаза встретились — первый помощник, не выдержав устремлённого на него угрюмого взгляда, нарушил тишину первым.

— Почему так долго? У меня в животе с полудня урчит.

— Тебе нечем заняться? Разве «Номад» готов к отплытию? — огрызнулся Синдбад, сбрасывая на плечи родного человека раздражение, будто мешок с зерном.

— Раз ты спросил, хотелось бы поесть. Если капитан, вернувшийся неизвестно откуда злым, составит компанию. — ответил старший брат назидательным тоном, каким пользовался в ситуациях, когда младший брат был не в духе.

— А мне хотелось бы побыть в одиночестве. Чтобы поразмыслить о предстоящем путешествии, понаблюдать за охотой чаек и…

— И вкусить запечённого на углях акульего мяса, — мечтательно добавил здоровяк.

— Так ты оставишь меня в покое?! — закатил глаза Синдбад.

— Как скажешь, — согласился его обычно несговорчивый собеседник и вразвалочку направился к спуску в каюты.

Не успел капитан оглядеться на палубе, чтобы придумать себе занятие, как первый помощник вернулся.

— Братишка!

— Чего ещё?! — Синдбад был нарочито груб.

— После ужина думаю собрать матросов и отправиться на поиски приключений до самого рассвета. Пусть ребята с толком потратят накопления, чтобы запомнилось нынешнее пребывание в Басре не только твоим кислым лицом…

Не дожидаясь, пока Синдбад согласиться с его планом или запретит ночную гулянку в городе, Дубар поторопился уйти: кто-то же, опытный в готовке, должен проследить, чтобы свежее акулье мясо хорошо обжарилось. В спину ему запоздало метнулась улыбка капитана: приятно, когда старший брат понимает куда больше, чем показывает, и делает больше, чем от него требуется.

**

На палубе Синдбад остался один, и в голову ему лезли удручающие мысли о том, сколько возможностей искренне поговорить с Мэйв он упустил самым безответственным образом. Если бы не слежка за ней, приведшая к болтливой торговке травами, секрет дорогой ему девушки и одновременно её личное несчастье остались бы им незамеченными.

Расхаживая туда-сюда, капитан посматривал на дорогу, ведущую в город и обратно, и каждый миг ожидания встречи был для него невыносим. Ныне бурлящая река его чувств либо прорвётся сквозь насыпь из сомнений молодого разума, либо иссякнет, бесцельно уходя в зыбучие пески капитанских принципов. Либо же поток страстей устремится в привычное созидательное русло, что, вероятнее всего, так как время шло, а Мэйв почему-то не возвращалась.

Устав ждать, Синдбад спустился на нижнюю палубу, в склад припасов и товаров, надеясь, что в сердце торгового корабля, сможет наконец упорядочить хаос в мыслях.

* * *

В грузовом трюме царил безукоризненный порядок. Мешки с мукой и бочки с питьевой водой стояли ровными рядами, закреплённые на случай качки. Капитан прошёлся вдоль правого борта, затем вдоль левого, придирчиво осматривая запасы. Он провёл ладонью по одному из мешков, проверяя, не осела ли на него пыль, не намокла ли ткань, и задумчиво постучал пальцами по крышке ближайшей бочки. С виду всё было надёжно и на своих местах, но идеально сложенный груз, мерное покачивание корабля, тихий плеск волн и слабый свист ветра в парусах, в ожидании непростого разговора с Мэйв, казались ему затишьем перед бурей.

Синдбад выкрикнул команду, и матросы выскочили из своих кают.

— И это называется успешной погрузкой? — рявкнул он. — Между тех мешков хватит места для припасов на путешествие к Острову Слёз и обратно!

Ронгар скривился и демонстративно ущипнул Фаруза за ухо.

— Да-да, Синдбада на прогулке укусил слепень, — согласился с мнением друга Фаруз. — Учитывая мою огромную ценность, как единственного изобретателя в команде, прошу освободить меня от бесцельного перемещения мешков. Благодаря новому способу укладки груза любой торговец Басры позавидует нашей сноровке…

Фаруз достал из кармана приспособление, размером с ладонь, и со знанием дела двинулся от одного мешка к другому, наклоняясь к ним поочередно с известной лишь ему целью.

После короткого замешательства, вызванного самоуправством учёного, Синдбад обратился к команде:

— Кому я плачу: мудрецам или матросам?!

Он так уставился на подчинённых, что те, бросившись выполнять капитанские поручения, то и дело спотыкались. Только Ронгар умудрялся не сбиваться с рабочего ритма, чему немало способствовали его отличная физическая форма и ежедневные «каль садхакам». По мнению товарищей чернокожий матрос двигался настолько естественно, словно любая тяжёлая работа на корабле помогала ему достичь гармонии с окружающим миром.

Остальные — потный и измученный экипаж «Номада» — мысленно умоляли Вечных, чтобы капитан нашёл себе какое-нибудь другое занятие, ну, или, чтобы рыжая ведьма побыстрее вернулась.

* * *

Когда ближе к закату Мэйв поднялась на корабль, то застала, к удивлению своему, друзей за чисткой палубы. После прогулки девушка была бледнее обычного, с глубокими тенями, залёгшими под глазами, однако по-прежнему строгой и деловитой.

— Почему никто не ужинает? — спросила она, остановившись рядом с Ронгаром. Тот как раз поднял бочку, чтобы разлить только что набранную морскую воду по палубе. Спросила о еде Мэйв как бы между прочим, мыслями уже пребывая в своей каюте.

— Потому что мои смелые ожидания разошлись с жестокой реальностью. — буркнул Фаруз, выжимая с тряпки мутную воду в другую бочку. — Разложить припасы лучше, чем было сделано, просто невозможно…

— Не понимаю о чём ты. — Мэйв пожала плечами. — И что за крайняя необходимость убираться на ночь глядя?

— Если бы на стоянках ты чаще бывала с командой, то не задавала бы глупых вопросов. — говоря это, Синдбад сделал шаг с мостика на палубу. Спускался он неспешно, ступенька за ступенькой, пока не остановился напротив рыжеволосой ведьмы.

Вроде бы ничего такого и не произошло, но его слова произвели неоднозначное впечатление: матросы застыли, каждый — в какой позе находился в том момент, когда Синдбад, неожиданно для себя самого, упрекнул девушку.

Мэйв сдержалась. Сегодня она уже потратила время на пререкания с одним обнаглевшим мужчиной, и второму, такому же, не удастся втянуть её в спор о границах ей дозволенного на этом корабле.

— Если ты хочешь услышать, как я сожалею, что пришла позже, чем планировала, то ты услышал.

— Ты сожалеешь только об этом?

Мэйв и не подумала ему отвечать, по крайне мере, вслух. «Не собираюсь стоять здесь и обмениваться с тобой колкостями, Синдбад. Ты совершенно прав. Твоё странное поведение — не моё дело.»

— И куда ты опять уходишь? — Синдбад рукой преградил ей путь, внимательно всматриваясь в её лицо.

Мэйв гневно посмотрела на него неотразимыми карими глазами:

— За тряпкой. Чтобы стать ближе к кораблю и команде.

— Эй, ребята. — Дубар возник рядом, будто доски обшивки корабля раздвинулись, и выскочил он прямо из нижней палубы. — Рыба зажарена до хрустящей корочки. Если никто на неё не претендует, я скормлю ваши порции Дермотту.

На самом деле первый помощник вышел наверх бесшумно и какое-то время наблюдал за спором дорогих ему людей:

— О, Мэйв, ты тоже тут. — он натурально сыграл удивление. — Как насчёт ужина?

— Умираю с голода, — выпалила Мэйв, ухватившись за возможность отложить выяснение отношений с Синдбадом.

— Я — тоже.— отозвался Фаруз, подмигнув Дубару из-за спины Ронгара. — Кто последний сядет за стол, тот ночью не гуляет, а сторожит «Номад»!

Немедля матросы толпой двинулись вниз, а Синдбад какое-то время постоял на палубе, стараясь унять досаду на самого себя за неудачное начало разговора с девушкой, а затем двинулся вслед за всеми, услышав, как друзья, о чём-то споря, то и дело, произносят его имя.

* * *

За столом зашёл разговор о недавнем нападении пиратов с «Чёрной розы», стихийные слухи о котором докатились до Великого города. Говорили, что капитан Радан совершает страшные поступки якобы из ревности к репутации капитана Синдбада. На Фаруза наибольшее впечатление произвело то, что пират повесил капитана захваченного судна, а мог ведь повесить и всех.

— Разве Синдбад не поступает также? Устраняет лидера наших противников, а не тех, кто вынужден подчиняться чужой злой воле.

— Не равняй моего брата с этим преступником! — возмутился Дубар.

— Не спорю, друг мой, — примирительно сказал Фаруз. — Но разве ты не видишь, что люди уже их сравнивают? — взгляд учёного был сосредоточенным, он хотел донести важную мысль. — Чем дальше расходится молва о подвигах Синдбада и его команды, тем нестерпимее жажда нашего падения у таких, как Радан. Ради славы победителя «Легенды Семи морей» пираты уже охотятся на «Номад». Неужели это беспокоит только меня?!

Мэйв слушала товарищей рассеянно, мысли её витали где-то далеко. Дубар заявил, что оторвёт руки-ноги любому, кто рискнёт вскарабкаться на борт «Номада», а Ронгар привлёк к себе внимание лёгким стуком пальцев по столу.

«В честном бою Синдбад победит Радана!», — решительным жестом чернокожий моряк осадил спорщиков. Сложив руки, словно поднимая некий сосуд, Ронгар выразительно указал на еду. — «Давайте ужинать», — он кивнул в сторону девушки. — «Или она опять встанет из-за стола, не поев».

Перед Мэйв стояла тарелка с жаренной рыбой и кружка с вином, но она не прикасалась ни к съестному, ни к напитку. Девушка поймала на себе встревоженные взгляды друзей, но никто из них не осмеливался первым задать ей никакого вопроса.

Зато Дубару, охмелевшему и раззадоренному опасениями Фаруза, не терпелось отделить личное от общего, словно акулье филе от костей:

— Ронгар, ты же не знаешь одно обстоятельство, давно известное целому свету! — воскликнул в сердцах первый помощник. — Их противостояние началось из-за сумасбродной страсти к Талии…

Неосторожно сказанное среди друзей-мужчин, там бы и умерло, но при откровении присутствовала ведьма, чья вспыльчивая натура отражалась в цвете её волос, и чьё отношение к знаменитой пиратке искрилось заслуженной неприязнью. В глубине её карих глаз мелькнул всполох интереса к новому предмету обсуждения.

— Напрасная трата сил! — девушка откинула огненные волосы назад. — Просто излишне самоуверенные капитаны не видят разницу между сладкими объятиями и смертельными ловушками. Желая одного, они попадают в другое. — проговорила она, бросив испытующий взор на Синдбада.

Молодой мужчина на протяжении почти всего спора стоял, прислонившись к стене, и мелкими глотками беззвучно цедил вино, наблюдая за отстранённостью девушки во время общей беседы и трапезы. После необдуманных слов старшего брата, какие так взбудоражили Мэйв, терпение капитана иссякло, как и питьё в кружке, которую он с громким стуком поставил на стол.

— Напрасная трата сил — доказывать Радану, что мы — не соперники.— раздражённо бросил Синдбад, привлекая внимание всех собравшихся в каюте. — Талия сбежала не со мной. Она сбежала подальше от него…

— Разрази меня гром, если ты не прав, — пророкотал Дубар.— Чёрная роза обвела тебя вокруг пальца сразу же, как закончила с Раданом!

Мэйв приложила ладонь к уху, словно почувствовала боль, что причиняет высоко звучащая труба. Этим вечером упоминание о Талии отзывалось эхом в её голове, как удар кулаком по столешнице.

— Талия, Радан… — начала она, сжав пальцами край деревянной поверхности. — Синдбад, почему не положишь конец этому недоразумению? Как долго будешь увиливать от последствий своих действий?

— Уж кто бы говорил! — парировал капитан. Ты признала все последствия своих действий?!

Моряки смотрели то на Синдбада, то на Мэйв, догадываясь, что их взаимная ревность — тот переменчивый ветер, что нагнал грозовые облака к нынешнему ужину.

— Если тебе хочется обсудить мои проступки, напомню, что они никак не влияют на безопасность «Номада», — девушка отвернулась от накрытого стола, демонстрируя этим, что отказывается продолжать и ужин, и пререкания.

В каюте повисла тишина, нарушаемая смущённым покашливанием матросов. Ронгар сосредоточенно ковырял ножом рыбу в тарелке, Дубар утратил интерес к вкусным кусочкам, злясь на себя, что затронул тему любовных отношений. На лице же капитана появилось выражение сожаления, будто бы он понял, что поспешил надавить на Мэйв.

— Это похоже на состязание на шлюпках с пробоинами. — пробормотал себе под нос Фаруз. — Интересно, кто затонет первым…

Мэйв поднялась и, коротко кивнув друзьям, ушла к себе. Её шаги были быстрыми и решительными — она стремилась остаться одна и оказаться подальше от Синдбада, который начал задавать неудобные вопросы в неподходящий момент.

После её ухода один за другим остальные члены команды вставали из-за стола и благодарили Дубара за вкусный ужин. Пообещав ему непременно встретиться ночью в такой-то и такой-то тавернах, они покидали каюту, избегая взгляда капитана, словно коварной мели.

Выходя последним, Ронгар мягко похлопал Синдбада по плечу и сделал жест, что переводится примерно так: «Быть может, стоит вонзить меч в причину разлада, а не друг в друга?».

* * *

Синдбад остался сидеть за столом, сжимая в руках пустую кружку. Часть его души, стремящаяся защитить, а не спорить с рыжеволосым творением Вечных, настойчивым голоском нашёптывала ему план, на воплощение которого предстояло найти поболее храбрости, чем на поединок с морским чудовищем.

«Причина разлада…» — раздумывал он. В раскачивающемся пламени свечи молодому мужчине виделось бледное лицо Мэйв. — «Мне стоило быть с ней сдержаннее, в её состоянии ни к чему лишние выяснения».

Синдбад прислушался. На палубе находился Дубар, насвистывая балладу о море, сочинённую во времена их детства. По сопровождающему свист монотонному бормотанию капитан догадался, что первый помощник держал под одну руку Фаруза, чтобы тот подышал солёным ночным воздухом, а под другую, наверняка, Ронгара, чтобы ему не было одиноко или скучно.

Капитана беспокоило, сколько ещё времени изрядно хмельная троица пробудет на «Номаде», прежде чем уйти в увлекательное путешествие от одной таверны до другой. Ведь Мэйв ляжет спать, или сделает вид, что ляжет, и не откроет ему дверь каюты, когда он прийдёт обсудить их будущее…

До него донёсся глубокий баритон Дубара, к нему присоединился неровный тенор Фаруза, пытающегося подпевать, и чуть позже — характерный хриплый звук, который издавал Ронгар, когда смеялся. Три пары сапог, постукивая по палубе подошвами из твёрдой кожи, удалились к правому борту судна и, пританцовывая в такт песни, спустились по трапу на берег.

Синдбад выдохнул: случайных слушателей, что могли бы вмешаться в его откровенный разговор с Мэйв, на корабле не осталось.

Мужчина понимал, что бешено колотящееся сердце и сильный запах вина выставят его в невыгодном свете. Девушка может подумать, что он — нерешительный или несерьёзный, или что ещё думают девушки, когда ищут повод сразу отказать. Нет, как убедил себя капитан, он отправиться на переговоры в лучшем виде и произведёт нужное впечатление.

* * *

Купальня напоминала комнату Фаруза в его старом доме в Басре — сплошь колёсики, верёвки и трубки, вырезанные из стволов молодых деревьев. Учёный нашёл способ доставить на борт «Номада» воду из естественного неиссякаемого источника, направив её по деревянному водопроводу в бадью, размером с одноместную шлюпку. Самые смелые члены команды, мылись забортной водой внутри корабля, а отказывающиеся участвовать в научных опытах над честными людьми — по старинке, на стоянках или в открытом море.

Соединив длинные трубки металлическими обручами, вынув нужные пробки, и раскрутив соответствующие колёсики, как показывал ему изобретатель этой сложной конструкции, Синдбад воссоздал искусственный водопад посреди корабля. Он наслаждался морской водой, льющейся на голову, стекающей по спине и животу, и охладившей его порывы. Треть капель падала на деревянный пол, издавая стук, напоминающий барабанный бой — ритмичный и, благодаря этому, успокаивающий.

В голове всплыло воспоминание о первом впечатлении от встречи с рыжеволосой красавицей — эта притягательная смесь упрямства и дерзости, отражённая на её лице. Чтобы отвлечься, он растёр себе шею, затем грудь, будто пытался смыть не пот и пыль, а слой накопившихся тревог.

Синдбад прикрыл глаза, чтобы повторить успокаивающие мантры из учебника Дим-Дима, как шум распахнувшегося окна заставил его вздрогнуть. В каюту влетел ястреб и, даже в полумраке, мужчина заметил, как взъерошены его перья.

Захлопав крыльями, Дермотт рванулся к выходу из каюты и, судя по скорости и приступу бешенства, какое, казалось, его обуяло, ударился бы в дверь с размаху, однако крутанулся в воздухе, отлетел к окну и сразу же повторил свой манёвр.

Синдбад понял, что Дермотт, рискуя повредить крылья, звал его за собой. И если ястреб был так настойчив, значит, произошло или вот-вот произойдёт нечто серьёзное.

По-собачьи тряхнув мокрыми волосами, отчего брызги полетели в разные стороны, мужчина выскочил из водного оазиса, и насколько мог, бегом, ринулся по ступенькам вверх — на палубу.

— Не делай этого! — крикнул Синдбад, увидев Мэйв, стоящую на корме, толком не рассмотрев, что же она хотела сделать…