Уве (джен)

Ранняя весна тысяча сто пятьдесят пятого года в замке Хеймхолл напоминала начало лета в родном Къярвлике, такое же холодное и сырое. Уве не спалось. Луна поднялась уже высоко в тёмном северном небе, когда он в одиночестве брёл по крепостной стене замка, значительная часть которого была вырублена прямо в скале, а укрепления и башни двора — сложены из огромных обтёсанных камней разного цвета; строительство, похоже, заняло не одну сотню лет и истощило несколько месторождений. Уве слышал в сказаниях о гигантских каменных домах северян, неприступных даже для тысячи вооружённых мужчин, но не мог и представить, что человеческие дома бывают настолько большими.

Наконец, Уве остановился неподалёку от одной из надвратных башен и опёрся ладонями о холодный парапет меж зубцами. С высокой крепостной стены столица Реварского королевства, отделённая от замка узкой глубокой рекой с сильным течением, лежала как на ладони: густая сеть освещённых кострами и факелами улиц, напоминающих паутину, брала начало от просторной центральной площади и очерчивала тесно прилепленные друг к другу строения из дерева и камня. Жилые дома с коньками в виде голов драконов, мастерские, пекарни, лавки, водяные мельницы и колокольни, постоялые дворы — их оказалось настолько много, что часть зданий не помещалась в городских стенах и ютилась за ними вдоль дорог либо была свободно разбросана по долине.

Звёзды здесь выглядели почти привычно; Уве должен был идти на юг примерно три луны, забирая чуть восточнее, чтобы добраться до дома. Только… зачем? Объявленный вне закона и изгнанный из родного края за потерю половины драккаров в засаде, жестокое убийство старого вождя вместе с его сторонниками, богохульство и поджог, он всю осень и зиму скитался по северным лесам, ища достойной смерти в сражении, но не встретил ни одного человека или зверя, способного его одолеть. Может, и к лучшему. Минувшим утром Уве довелось спасти от медведя-шатуна незадачливых реварских охотников, язык которых он знал очень плохо, но понял из их болтовни, что оказал услугу местному вождю — королю Ревара, Крагу Хеймлингу. Тот в долгу не остался и предложил чужаку кров и стол.

Северяне шутливо прозвали его, угрюмого, заросшего бурой копной волос лесного великана без имени, рода и прошлого, Большим Беором, «медведем» на языке диких для них племён, и предложили служить их королю. Уве, впервые за долгое время сытый, вымытый и одетый в свежее платье, глядел за горизонт и думал, согласиться ему и попробовать начать новую жизнь здесь или отправиться дальше на север, к морям травы и песка из легенд, чтобы со всем покончить.

Ложь. Предательство. Убийство невинных. Сговор с заклятыми врагами и обещание отдать им часть припасов племени в обмен на голову неудобного союзника. В обмен на голову Уве. Что ещё способен совершить человек ради власти? Поступают ли так же великие вожди Севера — императоры, ханы и короли?...

Череду тяжёлых мыслей и горьких воспоминаний оборвал странный, едва различимый звук. Кто-то тихонько напевал колыбельную неподалеку; слов разобрать было невозможно — лишь нежную, успокаивающую мелодию. Уве сделал несколько осторожных шагов в сторону источника звука и заметил его. Ребёнка, сидевшего между зубцов крепостной стены с по-хозяйски закинутыми на парапет ногами.

— Ночь. Холод. Почему ты не в дом? — озадаченно окликнул его Уве. В коротких простых выражениях слышался сильный акцент.

— Я дома. Этот замок мой, чужак, — последовал неожиданно резкий ответ.

Это позабавило Уве. Он подошёл ближе, догадавшись, на кого наткнулся. Король Краг рассказывал ему за обедом про свою семью: про вторую жену Вивьир, умершую в родах около луны назад, про любимого сына-первенца, болезненного новорождённого принца и двух дочек, старшая из которых всегда была оторви да брось, а после смерти матери сделалась совершенно невыносимой.

— Тэгун,⁽¹⁾ Краг-кроль — твой папа. Твой нагма⁽²⁾ — Артара? Ты пропал. Папа страшно про ты.

— Ложь. Он недолго скучал по маме. И вряд ли сильно расстроится, когда умру я, — черноволосая девочка лет пяти-шести обернулась через плечо, и их с Уве взгляды встретились.

Не по годам серьёзные глаза цвета заиндевевшей листвы на мгновение показались ему знакомыми, почти родными, но были лишены всякого блеска. В них застыли безразличие, холод и пустота. Такие же, какие Уве видел в собственном отражении на поверхности лесного озера ещё утром.

— Уходи, — приказным тоном сказала Артара, натянула капюшон тёплого плаща и отвернулась.

Всё встало на свои места. Король с гордостью говорил о своём старшем сыне, Раггаре, по поводу и без, но за весь день не сказал ни одного доброго слова о девочках, нелюбимых детях от нелюбимой жены. Уве стало жаль чужую малышку.

— Ты злай, потому что ты больно, — сказал он и опёрся локтями о парапет рядом с ней.

— Фа`гхар,⁽³⁾ чужак! Так понятнее?! — выкрикнула Артара на наречии южных племён и попыталась отстраниться. Она плохо скрывала страх перед нависшим над ней грозным великаном.

— Я тоже больно. Я знаю, что это, — вкрадчиво продолжил тот.

Казалось, это немного успокоило Артару — по крайней мере, она перестала его прогонять и до сих пор не убежала. После затянувшейся паузы Уве достал из-за пазухи фибулу, украшенную кованым цветком-бессмертником. Медленно провел по железным лепесткам загрубевшим пальцем.

— Пусто. Один. Неткуда идти. Не вернуть тепло. Вечно зима в сердце…

Артара плотно сжала губы, а её узкие плечи мелко задрожали.

— Но вивэр,Весна весна идти за зима, — подумав немного, Уве протянул девочке фибулу, маленькое сокровище семьи, которой больше не существовало. — Я хочу, чтобы ты вечно память про это.

Из-под капюшона на Уве украдкой глянули два светло-зелёных мокрых глаза. Артара боязливо взяла украшение, будто ожидая, что её ударят за это, и долго рассматривала его, пока с её подбородка одна за другой падали прозрачные капли. В конце концов она шмыгнула носом, утёрла лицо рукавом, откинула тёплую ткань плаща и принялась рыться в мешочке, привязанном к поясу. Вытащила из него странный плод — большой, круглый, с блестящей в лунном свете красной шкуркой и светлым пятном на боку. Молча предложила Уве.

— Что это? — удивлённо спросил тот, взяв подарок в руки. Он не видел ничего подобного раньше.

— Яблоко, еда, вкусно. Растут здесь летом и осенью. У меня нет ничего другого, — ответила Артара и снова шмыгнула носом, указав на фибулу Уве в своей руке. — А это что?

— Это для фафхар,⁽⁴⁾ шкур на плеч. Красиво. Я показать, — он положил яблоко на каменный парапет, развязал между ключиц Артары шнурок, который удерживал плащ на её плечах, и скрепил его с помощью фибулы. Девочка нежно коснулась рукой украшения, которое было в диковинку для неё.

— Спасибо, — сказала она и кротко улыбнулась.

— Ночь. Холод, — напомнил ей Уве. — Ты не нужно здесь быть.

— Тебе тоже, — Артара слезла с парапета и направилась в сторону ближайшей сторожевой башни, по лестнице которой можно было спуститься с крепостной стены во двор. — Мирной ночи, — добавила она и показала открытую ладонь, а затем, словно припомнив что-то, подогнула большой палец — жест мирного прощания южных племён, почти не встречающийся на севере.

Уве ответил ей тем же и подобрал яблоко, оставленное им на парапете. Только сейчас он понял, что улыбался.

1) Вождь

Вернуться к тексту

2) Имя

Вернуться к тексту

3) Уходи

Вернуться к тексту

4) Шкура, накидка на плечи

Вернуться к тексту