Зелёный саркофаг (джен)

6.

Солнце ушло за горизонт, оставив небо выцветшим до серой тусклости. Сегодня поездов на станции не было, и над посёлком царила почти звенящая тишина, нарушаемая только ветром.

Они не обсуждали произошедшее за день, просто встали со своих мест, словно по неслышимой команде, собрали вещи и вернулись обратно в караван-сарай. Та же пыльная улица, только шаги теперь были тише, а их взгляды тяжелее. Правда, на этот раз Инджиджертр помогала грифону нести его громоздкий чемодан, а собака даже не показывала носа из подворотни, видимо чувствуя, что момент совсем неподходящий.

Дверь во двор постоялого двора снова скрипнула, когда они вошли. Хозяин как раз запирал домик, где в эту ночь ночевала Ин. Увидев грифонов, он молча протянул ей ключ и остановился, ожидая оплаты вперёд.

— На этот раз мы вместе, — выдохнула она, вызвав у Вилфреда какой-то тихий звук, похожий на икоту.

Осёл всё с тем же постным лицом и остекленевшим мутным глазом уставился на пять монет, которые протягивала ему грифина.

— Вдвоём двойная цена. — буркнул он, даже не взглянув на Вилфреда, который начал делать какие-то знаки, видимо собираясь протестовать против такого, ведь обычно в подобных местах платили за комнату, а сколько в неё помещалось постояльцев уже никого не интересовало. Ин, не моргнув глазом, протянула ослу причитавшуюся сумму. Она только сейчас осознала что не спала уже двое суток.

— Еда в котле, — начал хозяин свою мантру, — если не хватит, то ещё наварю. Отхожее место вон там за плетнём, колодец на улице, только собаку берегитесь, палка…

— Да знаем мы! — взорвался грифон, — Ты, смерть сутулая, почему нас не предупредил что дирижабля не будет!? Ведь знал, что нам придётся второй раз оставаться и деньги тебе платить!

Осёл не стал препираться, и даже не потому, что обвинения грифона были чистейшей правдой, на самом деле ему было завидно, что эта яркая пернатая парочка сейчас уединится вон там и будет всю ночь ворковать. Но он умел скрывать лишние эмоции, окружение обязывало. Вместо ответа он развернулся и пошёл спать, на полпути буркнув под нос чуть слышно: — дополнительного постельного белья не будет, даже за деньги.

Гостевой домик встретил Инджи знакомым запахом сырой побелки и висящими над головой ошмётками пакли. На окне, в этот раз, болталась плотная занавеска, койка снова была убрана свежим бельём, а умывальник наполнен водой. Грифина достала из кошелька три монеты и положила на подоконник, в благодарность за то, что этот замученный бездельем и одиночеством мутноглазый субъект всё ещё сохраняет остатки рассудка и даже немного порядочности, хотя ничего его к этому не обязывало. Если бы в этом постоялом дворе никогда никто не останавливался, яки всё равно не прекратили бы выплачивать ему пособие на содержание заведения.

Вилфред топтался у входа, опасливо заглядывая внутрь домика, как будто там его ждали какие-то испытания. Инджи повесила фонарь на потолочный крюк и указала грифону на подозрительный диван.

— Мне спать здесь? — осведомился тот, зачем-то заглядывая в щель между спинкой дивана и стеной. Он не увидел там абсолютно ничего хорошего.

— Да, я на койке. В умывальнике в-вода чистая, мыться будешь?

— Чего? — его лицо снова приняло выражение приговорённого к пыткам, — Э-э, пожалуй нет, вряд ли. Слушай, мне неудобно как-то, давай я на улице посплю.

— Не болтай ерунды, — устало проговорила Ин, привычным движением извлекая щётку, — Оставь в-вещи и в-вы.. в-выметайся, я уложу пёрышки.

Вилфред суетливо побросал на диван свой чемодан, узелок с книгами, и даже дорожную накидку. Потом, раздумав, взял накидку обратно и, твердя вполголоса проклятья, пошёл к глиняной печи, услышав за спиной чёткий щелчок запираемой двери. Желудок настойчиво подавал признаки жизни, но грифон даже не надеялся на то, что в покрытом многолетней сажей казане окажется хоть что-то съедобное. Судя по основательно прибитой росой золе в печи, в последний раз её топили вчера утром, а значит содержимому котла уже два дня… С другой стороны, погода здесь стоит хоть и солнечная, но довольно прохладная, может быть всё не так плохо.

Всё действительно оказалось неплохо. Под крышкой, при снятии пролившей в казан дождь конденсата, оказался ровный слой варёного белоснежного риса, клейкого, а не рассыпчатого. Грифон тщательно вытер указательный коготь о накидку и попробовал подцепить им комочек риса, но толком ничего не вышло. Он сделал ещё одну попытку, на этот раз на когте осталось несколько рисинок, которые он сразу слизнул. На вкус было вполне нормально, правда, совершенно несолёно.

— Эй, хозяин! — Закричал грифон, обращаясь в темноту арки хозяйского дома. Ему никто не ответил. — Хозяин, за ногу тебя дери! Дай хоть ложку какую-нибудь, и кружку тоже бы не помешало!

На этот раз ответила только собака с улицы, затянув протяжный глухой лай. Вилфред на всякий случай нашёл взглядом защитную палку и снова повернулся к казану с рисом, пытаясь припомнить, есть ли у него с собой что-то похожее на тарелку или ложку. Ничего похожего не было.

Инджи закончила с водными процедурами, распушила перья, сунула под крыло кошель и отправилась во двор к наполненным отчаянием крикам своего спутника. Тот, видимо, уже потерял всякую надежду цивилизованно поесть и запускал в казан лапу, обречённо облизывая оставшиеся на когтях рисинки. “Ну и бедняга, хе-хе. Да.”

— Это не так делается, — тихо сообщила ему Ин, подходя со спины. Он вздрогнул и отодвинулся подальше, торопливо обтерев лапы о край накидки.

— Охотно верю, что не так, — с обидой ответил Вилфред, — можешь смеяться, но я никогда не принимал пищу в таких условиях. Даже когда мы с Туве и Когтем летели на дело, ну ты знаешь какое, мы брали с собой покупные готовые пайки, они были даже вкуснее некоторой домашней еды. Я дипломированный врач с почти десятилетней практикой, а что делать вот с этим, — он указал на казан с рисом, — я, честно, не знаю.

— Не буду я над тобой смеяться, я сама точно так же когда-то мучалась… — устало продолжила грифина, — Местные едят рис прямо с копыт. Но есть способ по-другому, меня Рес научила. Так только мы можем, у нас пальцы есть.

Грифина извлекла из кошелька маленький бумажный кулёк с солью, клювом открыла его и высыпала немного соли на лапу. Затем зачерпнула из казана рис и начала с силой сдавливать его обеими лапами, формируя что-то похожее на плотный рисовый шарик. В итоге всех мытарств, шарик получился кособоким и довольно уродливым. Ин протянула его Вилфреду, который с недоверием повертел шарик в когтях и откусил. Судя по появившемуся в пустых глазах блеску, нехитрое блюдо он оценил по достоинству.

— Давай я буду делать, — деловито проговорил он, хватая из казана порцию риса и повторяя манипуляции Ин. Весь его вид сразу изменился, грифон будто бы подобрался, движения стали точными и плавными, словно у фокусника. Он протянул первый получившийся рисовый шарик грифине, и та с удивлением увидела, насколько он получился ровным и плотным, прямо как на картинке в той книжке, которую ей показывала Рес когда-то давно.

— С тебя две монеты за соль, — завистливо сказала грифина, тщательно прожевав рис, — здесь с солью тяжеловато. Из Эквестрии или Кристальной её не в-возят, запрещено. Якобы пони её лижут и балдеют, а парнокопытные в-вообще могут голову потерять…

— Конечно, и за комнату тоже расплачусь, — оживлённо проговорил Вилфред, формируя очередную порцию риса, — а насчёт соли это правда, так что ты у нас по закону контрабандистка. Может, у тебя там ещё что-нибудь припрятано? Ножик какой-нибудь острый?

— Нет, я налегке совсем. Знала, что здесь в-всегда есть рис, а у команды дирижабля в-всегда можно купить консервов. А зачем мне ножик?

— Не бери в голову, я это так, ради красного словца. Ты ведь вся такая опасная, значит и ножик должен быть. — Он протянул ей очередную порцию, — Держи. А у меня вот полный чемодан одежды, я ведь месяц в Мейнхеттене жил, там приодеться просто необходимо, иначе местные не будут воспринимать всерьёз. Ещё целая куча книг, они в общем-то не сильно ценные, я их накупил для домашней библиотеки, в качестве справочников. Сейчас думаю, что надо было там оставить. А ещё перья матушки и сестёр, чуть не забыл в отеле…

Инджи медленно и сосредоточенно жевала рис, слушая болтовню грифона, а в голове назойливо свербила мысль: “ведь у меня в гнезде тоже в специальной коробочке хранятся сыновьи пёрышки, могла бы догадаться и взять с собой одно. Какая же я паршивая мать…”

— Эй, ау!

Грифина вынырнула из сонного забытья, с удивлением осознав, что всё ещё сидит в тёмном дворе и держит в лапах наполовину съеденный рисовый шарик. Вилфред пытался растолкать её.

— Чего? — грифина подняла на спутника мутный сонный взгляд, — Извини, я задремала, двое суток без сна. Да.

— Тогда иди спать, а я посижу наготовлю этих штук на завтрак. Вот бы ещё огонь развести, а то продрог весь, да и ты сидишь перьями наружу.

— Нет, нужно хорошо поесть, поспать всегда успеется… Что до огня, древесины здесь мало, пищу готовят сжигая такие в-вещи, какие ты знать не хочешь, в-верь мне. А отапливаются каменным углем, он в-вредный и в-воняет.

— И всё ж холодно, — продолжил грифон, вздрогнув всем телом и плотнее заворачиваясь в накидку.

Инджи укоризненно посмотрела на него.

— Если намекаешь на то что нам сейчас следует прижаться друг к другу, то забудь об этом, сразу говорю. Лично я от холода не страдаю, у меня перья в полтора раза гуще. Да.

— Во-первых, я ни на что не… — Он раздражённо зажмурился, — Ладно, забудь. Но про перья я как раз с тебя потом спрошу. Впервые вижу настолько плотное оперение, это аномалия, и я как врач обязан её изучить. Я это безо всяких намёков.

— Нечего тут изучать, — вздохнула Ин, — если интересно, я потом расскажу как так в-вышло. Но потом.

На некоторое время повисло молчание, только звуки сминаемого лапами риса нарушали тишину двора. Грифон растерянно оглянулся, вдруг осознав, что ему просто некуда девать уже готовые изделия, никаких тарелок или других чистых поверхностей вокруг не было. Он поднялся, напоследок ещё раз вздрогнув от холода и направился в гостевой домик.

Вернулся он с узелком книг, который упорно таскал за собой всё это время. Развязав верёвки, он извлёк довольно объемистый том со строгим серебряным тиснением на корешке.

— А, — Вилфред с нежностью погладил первую открытую страницу, — “Страсти по щитовидке”, как мы её называли промеж себя… Стоит недельного жалования. Всегда её ненавидел.

С этими словами он выдрал из книги несколько белоснежных страниц и принялся заворачивать в них рисовые шарики. Инджи молча доедала свою порцию, с удовлетворением ощущая, что уже наелась, и с не меньшим облегчением понимая, что ей не придётся уговаривать Вилфреда бросить свой бесполезный багаж, он и сам всё прекрасно осознал. “А он молодец, хи-хи. Да.”

— Твои предложения? — тихо спросила Ин.

Грифон посмотрел на неё так, будто она сказала что-то неприличное, видимо, он не ожидал, что Инджи передаст ему какую-то реальную инициативу в таком деле. Он вытер лапу о накидку и выставил её перед собой, загибая когти:

— Мы можем поехать в Грифонстоун и забыть про всё это так и не начавшееся приключение, поезд завтра. Вариант неплохой, но не годится по ряду причин, — он загнул коготь, — это раз. Мы можем поехать в обход через Кристальную, там найти рейсовый дирижабль на Равнины и попасть в Порт так, как попадают в него нормальные путешественники. Поезд будет завтра ночью. Вариант не годится, мы потеряем недели три, если не месяц. — Он загнул другой коготь. — Это два. Мы можем отдохнуть здесь до утра и полететь своим ходом к Порту, прямо наперерез через Равнины. Это будет неимоверно глупо и опасно. — Он сжал когти в кулак, — это три.

Ин подняла взгляд. Её глаза в темноте были черны как смоль, она как будто потемнела и сразу стала выглядеть предельно серьёзно, Вилфред понял, что время шутеек прошло.

— Отвечай осознанно сейчас. Ты уверен, что сможешь лететь целый световой день с четырьмя привалами? — ровным голосом спросила она. — В случае дневной жары, ты сможешь лететь целую ночь по звёздам, с тремя привалами?

— Я не кабинетный увалень, если ты об этом. Друзей у меня никогда не было, но от физкультуры я не отлынивал. Карты читать и ориентироваться я тоже умею, я вёл Туве с Когтем.

— Если мы не найдём на Равнинах кочевников и не сможем купить у них нормальной еды, ты сможешь убить и съесть сурка или суслика?

— Никогда не пробовал, но я врач и не боюсь крови. Конечно, если вопрос будет стоять о выживании, а не каком-то разбое. Прости что уточняю, я до сих пор толком не понимаю кто ты такая.

Грифина немного расслабилась и косо посмотрела на него.

— Я не наёмница, не думай обо мне так. То что я постоянно рассказываю всякие страшилки это просто рабочая привычка, я линейным стражем была и обязана была отпугивать всяких залётных приключенцев от Леса, нужно было в-всегда поддерживать устрашающую репутацию. Это работало лучше в-всего. Да.

— И как я сразу не додумался, — выдохнул Вилфред, закинув голову, — ведь действительно, когда рост Леса прекратился, вашу контору тоже упразднили, поэтому ты и улетела обратно домой. И поэтому ты у мисс… Миссис Рестинг была тогда, потому что патрулировала.

— Патрулём это сложно назвать, к тому в-вр… в-времени, я уже несколько лет как болталась почти без дела, — Ин заглянула в казан, увидев что там уже ничего не осталось. Вилфред аккуратно заворачивал в бумагу последний рисовый шарик, готовые свёртки рядком лежали на его накидке, безукоризненно ровные и одинаковые, как будто с фабрики. Она бы никогда не смогла повторить подобное.

— Я собираюсь спать, — сообщила она, тяжело поднимаясь на ноги, — жду тебя пять минут, потом запираю дверь.

— А чего меня ждать, — проговорил грифон, — у меня всё готово. Книжки тут оставлю, может пригодятся кому, или на растопку пустят. Это типографские издания, тиражи большие, их не жалко.

Лампа в гостевом домике, заправленная под завязку, по-прежнему горела ровно, видимо с керосином в этом посёлке не было никаких проблем. Ин первой переступила порог, привычным движением щёлкнула когтем по колесу лампы и свет стал ярче, в комнатке как будто даже стало теплее. Вилфред, шагнув внутрь следом, фыркнул.

— Классический подозрительный диван уровня "нашли на помойке и удивились, кто же мог выбросить такое чудо". Знаешь, кто там за ним живёт?

Он не стал ждать какого-то ответа, стащил на пол чемодан, извлёк из него несколько строгих чёрных костюмов и набросал их поверх обивки дивана, превратив тот в кучу тряпья. Удостоверившись что шерсти и перьям не придётся соприкасаться с подозрительной обивкой, он опустился на мягкое сиденье, которое предупреждающе заскрипело под его весом. С одного из углов вылезла наружу острая ржавая пружина, будто желая ещё раз напомнить о подозрительной сущности дивана. Вилфред посмотрел на неё и без слов втолкнул обратно лапой.

Инджи, не обращая на это внимания, развязала перевязь с подкрыльевым кошельком и аккуратно засунула его под подушку. Потом вздохнула и сразу легла лицом к стене, на этот раз полностью завернувшись в одеяло.

— Рано в-вставать нет смысла, — послышался её глухой голос из угла, — нужно хорошо в-выспаться, в ближайшую неделю крыши над головой у нас не будет.

— Я не против поспать подольше, — пробормотал Вилфред, укрываясь дорожной накидкой. — Только, надеюсь, этот мебельный патриарх не решит пропороть мне бок пружиной.

Огонёк в лампе еле слышно хлопнул и затрепетал, видимо сверху в него попало несколько хлопьев пакли. Тени медленно качались по стенам.

— Со светом мы спать не сможем, — тихо сказала Ин, — насекомые налетят.

— А, точно, — спохватился грифон, засопев в попытках справиться с подозрительным диваном. Послышался слабый скрип колёсика, сначала лампа стала светить ярче, видимо грифон крутанул его в неправильную сторону, но затем сразу погасла.

Грифина лежала с открытыми глазами, напряженно глядя в стену перед собой. Колба керосинки начала слабо потрескивать, быстро остывая в прохладном воздухе. Вилфред мялся посреди комнаты.

“Ложись уже на место”, — одним клювом проговорила Ин сама себе, — “пожалуйста”.

Он сделал несколько шагов в её сторону.

Грифина тихо щёлкнула клювом, при этом медленно выпуская когти из пальцев задних львиных ног и сжимая лапу под подушкой в кулак.

— Я тут подумал, — сказал Вилфред, остановившись, — когда доберёмся до Порта и узнаем что там за дела, я могу позаниматься с тобой по твоей проблеме. Я конечно не логопед, но на занятиях мы такое проходили.

— Нет никакой проблемы, — глухо процедила Инджи сквозь клюв.

— Рано или поздно тебе придётся начать называть меня по имени. — неожиданно весело проговорил Вилфред.

— Разберёмся как-нибудь. Да. — ответила грифина, с удивлением почувствовав как кровь приливает к лицу.

Чертыхнувшись пару раз, Вилфред снова забрался на подозрительный диван, укрылся дорожной накидкой с головой и вскоре засопел во сне. Ин закрыла глаза и всеми силами тоже постаралась уснуть. Когти она не спрятала.

7.

Солнце поднималось медленно, обнажая мир мягко, как лёгкое прикосновение маховых перьев к лицу. На Равнинах было очень легко забыть, что где-то есть города, правительства, кинематограф, паровозы и симфоническая музыка. Здесь никогда не было ни дорог, ни толковых карт, только ветер, небо и направление. Земля внизу казалась потусторонней и древней: бесконечные пастельно-коричневые пространства, редкие низенькие деревца с изогнутыми ветвями, каменистые прогалины с мельчайшими ручейками, которым не суждено объединиться во что-то, что можно называть речкой.

Маленьких птиц здесь не было, только совсем высоко кругами парили орлы-могильники, высматривая грызунов на завтрак, и заодно приглядываясь к двум грифонам, летящим чуть ниже. Грифоны знали, что подниматься на высоту к этим орлам не стоит, те очень агрессивно относились к подобным попыткам посягнуть на свой статус в этих местах.

Ин летела первой, чуть выше, в плотно застёгнутом жилете, с широко раскинутыми крыльями. Перья на голове трепал поток воздуха, в её взгляде было сосредоточенное спокойствие. Она половину сознательной жизни провела в воздухе в окрестностях Порта, выглядящих точно так же, как и любое другое место на Равнинах. Хотя грифоны своей массивной физиологией никогда не подходили для действительно дальних путешествий, их стихией были короткие перелёты в узких пространствах горных ущелий, Инджи знала как использовать свои данные. Как занять лучшую высоту для полёта, знала лучшую манеру держаться, не тратя лишних сил.

Позади и немного ниже шёл Вилфред. Ему было тяжелее: он летал не так часто, да и привычка к городским улицам, а не к открытым небесам, сказывалась. Он дышал ровно, но в полёте держался жёстко, напрягал ноги и шею, и временами срывался с магических восходящих потоков, заметно проседая в воздухе.

— Держись рядом со мной, на одной в-высоте! — крикнула Ин, не оборачиваясь, — И не поджимай сильно ноги. Да.

Он что-то пробормотал в ответ, то ли ругательство, то ли признание, что она права, и взлетел повыше, стараясь лететь рядом с ней словно ведомый в воздушных соревнованиях. На его боках болталось два самодельных мешка со свёрнутой накидкой, которая бы мешала в полёте, и частью провизии. Мешки они с Ин сделали перед вылетом из верёвок, стягивавших книги, и пары крепких чёрных сюртуков. Остальное имущество Вилфреда было оставлено у входа в гостевой домик. На белой крахмальной рубашке сгоревшим угольком он написал что вещи брошены, берите кто хотите.

— Хорошо быть яком-кочевником, наверное, — протянул грифон на четвёртом привале, когда на небе появилось достаточно звёзд, чтобы можно было использовать астролябию. — У них ведь вообще нет такого понятия как “заблудился”. Они сразу знают где что находится и куда нужно идти, лабиринты им не помеха. У меня профессор даже научную работу про это писал, исследования делал, но так и не нашёл как это у них выходит.

Ин не ответила, сосредоточенно глядя сквозь визор астролябии на какую-то одну ей известную звезду. Она простояла так уже минут двадцать, и Вилфреду всё труднее было отгонять мысли о том, что они могли весь день лететь не в ту сторону.

— В-всё, — выдохнула грифина внезапно, аккуратно положив бронзовый диск с выгравированными кольцами и отметками на сумку и отойдя от него на пару шагов.

— Что “всё?” — переспросил Вилфред.

— Совсем в-в..., — продолжила Инджи, судорожно пытаясь справиться с заиканием и обречённо глядя на меркнущий горизонт. — В-всё… Я забыла как пользоваться этой штукой. Да.

Прошла секунда тишины и позади грифины раздался сдавленный смешок. Потом ещё через пару мгновений из глотки Вилфреда полился уже открытый, искренний смех.

— Ты… Ты серьёзно? — ухмыльнулся он, вытирая угол глаза. — Ветеран Инджиджертр, гроза культистов и грабителей могил, следопыт-невидимка… Не может прочитать астролябию?

Она нахмурилась сначала, но затем тоже не смогла справиться со своим лицом, и её брови поползли вверх. После короткой паузы она виновато улыбнулась в ответ.

— Больше десяти лет ей не пользовалась, думала что в-всё помню, а оказалось нет. Пугающая беспомощность, правда? Теперь ты за меня в ответе, а я буду преданно лететь рядом как хвостик и канючить. Да.

— Невероятно! Ты в этот момент такая… — он осёкся, решив не продолжать фразу, — Я даже не думал, что у тебя есть лицо “я не знаю, что делать”, но вот оно.

— В любом случае уже можно становиться на ночлег, хорошо что погода в эти дни прохладная, и ночью лететь не придётся. Ночью на Равнинах даже наши глаза не помогают держать нужную в-высоту. Я-то может и смогла бы, но ты точно потратишь сил в два раза больше чем надо.

— А может, ты и этот навык забыла… — наклонил голову грифон, глядя на спутницу. Последние остатки веселья быстро покидали его мысли, подменяясь на что-то тяжелое и горькое, о чём он ещё несколько часов назад хотел сказать.

— Я устала слишком сильно, — вдруг серьёзным, полным досады голосом призналась Инджи, сказала ровно ту же фразу, какую он хотел произнести сам. Будто мысли прочитала. — Чувствую как в-всё в-внутри гудит. Завтра ещё ладно, но третьего дня в таком темпе я не в-в… не в-выдержу. Совсем потеряла форму. Да.

— Хотел признаться в том же самом. — вторил ей Вилфред, поднял гладкий камешек и бросил в маленькое озерцо образованное местным ручейком шириной с половину копыта пони. В озерце даже жила небольшая стайка узких серебристых рыбок, прыснувшая в разные стороны. — Получается, придётся делать привалы подольше?

— Похоже на то, — сказала Ин, — а ещё придётся тратить силы на ловлю пропитания, если не в-встретим кочевников. Съедобных трав или корней здесь не растёт. Есть только мелкие степные лисы, твари типа койотов, сурки и суслики. С голоду не помрём, но будет тяжело.

— Ты уже занималась чем-то, — он сделал движение лапами, будто держит кого-то маленького и сворачивает ему шею, — подобным?

— А сам-то как думаешь?

— Думаю да, и не раз. — ответил Вилфред даже не запнувшись.

Грифина с улыбкой посмотрела на него исподлобья.

— В-вот, значит, ты обо мне какого мнения. — она устало опустилась на лежащие в траве сумки, улёгшись на бок, — Нет, представь себе, я ни разу никого живого не ловила и не ела, хоть и знаю как это делается. Просто не было нужды.

— Ну уж извини, — развёл Вилфред крыльями в стороны, — я не виноват что ты постоянно пытаешься создавать себе образ прожжёного ветерана бывалого на всём свете.

— Думаешь, я настолько старая? — она подняла крыло и выгнула шею, демонстрируя блестящую шерсть и густое оперение, возможность потрогать которое была бы мечтой любого грифона, — В-видишь на мне хоть одно в-выцветшее пёрышко?

— Это невежливо. — строго сказал Вилфред, — Ты сама постоянно начеку, подозреваешь меня во всяком, я прекрасно видел как ты напряглась там в домике, когда я погасил лампу. И при этом сама же сейчас занимаешься непонятно чем. Даже посреди Равнин…

— Мы не посреди Равнин… — тихо проговорила Инджи, откидываясь на спину и глядя в звёздное небо, уже окончательно залитое ночной синевой, — Мы даже не с краю. Так, чуть-чуть углубились, на полкоготка. Будь мы на Равнинах за Портом, днях в трёх пути от него на почтовом дирижабле, в-вот там да. Там уже начинаются в-вещи, из-за которых туда даже кочевники не суются. Один полуденный ужас чего стоит. Да.

— Как ты мастерски умеешь с темы соскакивать, — съязвил Вилфред, расстилая на траву накидку к ночлегу, — и всегда на что-то вот такое, отчего становится как-то, не знаю…

— Страшно рядом со мной находиться? — послышался из темноты бесцветный голос Ин.

— Страшно находиться вдали от тебя, — закончил грифон, сворачиваясь в клубок спиной к спутнице, — потому что кажется, что ты одна знаешь что с этим всем делать.

Инджи щёлкнула клювом, но не очень громко.

8.

Проснулись они одновременно, не от холода, не от ветра, а от странного ощущения нависшей тени.

Ин приоткрыла глаза первой и в следующее мгновение вскочила на лапы, распахнув крылья. Почти над ними, не слишком высоко, тихо скрипел веерообразными плавниками небольшой дирижабль фиолетового цвета. Обшивка его была выгоревшей, местами заплатанной, гондола, похожая на корабль без мачт, скрипела на канатах, как ворот старого колодца. Несмотря на внешнюю потасканность, держался он в воздухе незыблемо, как айсберг.

— Ты это тоже видишь? — прохрипел Вилфред, садясь и разминая закоченевшие за ночь крылья.

— В-в… — попыталась ответить Ин, не сводя глаз с дирижабля, но бросила попытку выговорить то что хотела, — Он прямо над нами.

«Три тысячи дохлых драконов! Какого морского мамонта судно в дрейфе!?»

Оба грифона непроизвольно поёжились. Громоподобный выкрик донёсся с палубы дирижабля, после чего там началась какая-то возня.

— Терпящие бедствие за левым бортом, капитан, сэр! — крикнул кто-то гораздо тише.

— Я вам устрою “терпящие бедствие”, раки бесхвостые, а ну живо дать судну ход! — ответил ему настолько громкий голос, что у Вилфреда по загривку пошли мурашки.

— Статья шестьдесят два Эквестрийского Морского Устава, капитан, сэр! — продекламировал кто-то потише, — Обязанность оказать помощь любому лицу, терпящему бедствие на море! Капитан судна обязан, если он может это сделать без серьёзной опасности для своего судна и находящихся на нем…

— Но мы-то не на море! — воскликнул капитан.

— Так мы и не морское судно, капитан, сэр!

Над фальшбортом на мгновение кто-то показался, быстро взглянул вниз на грифонов и снова исчез.

— Там же курицы, юнга. — уже без энтузиазма, но всё ещё громко, проговорил капитан.

— Терпящие бедствие, капитан, сэр.

— Но куры! Я поклялся когда-то что никогда не сдам корабль курам!

— Вам не требуется его сда…

“Курицы”, конечно же, не стали ждать пока экипаж дирижабля решит свои внутренние конфликты. Вилфред и Инджи взлетели с места сразу вверх, зависнув в воздухе чуть выше палубы дирижабля, чтобы рассмотреть что там происходит.

На палубе, ближе к штурвалу, торчали трое пони: один взрослый и два жеребёнка, ещё не подростки, но уже с метками. Взрослый однокрылый пегас, зачем-то нацепивший карикатурную треуголку, пытался копытом дотянуться до одного из многочисленных рычагов рядом со штурвалом, но жеребята ему всеми силами мешали: один вцепился зубами в хвост, а другой толкал лбом в грудь. Последовала короткая немая сцена, когда вся эта троица заметила грифонов. В следующее мгновение капитан во всю глотку заорал: — Враг на левом траверзе! По местам стоять, отражать абордаж!

— Нет! Постойте! — крикнул вдруг Вилфред. Ин покосилась на него и обомлела, настолько сияющее у грифона было выражение лица, — Это же “Дэйлайт”, да? Вы же Капитан!?

Капитан бросил попытку дотянуться до рычага, встал прямо и задрал голову, тяжко произнося на выдохе: — …и здесь, в тысячах и тысячах миль, и здесь фанаты…

— Просим на борт! — дружелюбно прокричал жеребёнок-единорог, делая приглашающий жест копытом. Второй жеребёнок, пегас, всё еще держал Капитана зубами за хвост, растопырив крылышки и недоверчиво косясь то на него то на злосчастный рычаг.

— Ты их знаешь? — спросила Инджи, всё ещё не двигаясь с места.

— А ты нет? Это же знаменитости, и дирижабль, и Капитан. Неужели ты не видела киноленту про него?

— Я была в кино в последний раз ещё на службе, — ответила грифина, всё ещё не совсем понимая что происходит. Она осторожно приземлилась на палубу дирижабля вслед за Вилфредом, который не знал куда деться: или вертеть головой вокруг, или пожирать глазами Капитана.

— Добро пожаловать на «Дэйлайт», ээ-э… — Капитан вопросительно поднял бровь. Вторую скрывала большая чёрная глазная повязка.

— Инджиджертр, — быстро сказала грифина, в который раз забавляясь тому в какое замешательство этот набор звуков приводит любого пони. — Можно просто Ин.

— Добро пожаловать на «Дэйлайт», леди Ин, самую быструю и удачливую посудину к востоку от Эквестрии, — закончил Капитан и вычурно поклонился, обнажив голову с гривой соломенного цвета, попутно выписывая шляпой в воздухе замысловатые пируэты, — меня зовут Капитан, я и моя команда к вашим услугам.

— А я Вилфред! — вклинился грифон, глядя на Капитана с искорками надежды в глазах.

— Привет, Вилфред, — постно отозвался Капитан, даже не удостоив грифона взглядом. — Что у вас стряслось? Далековато вы забрались для романтического путешествия.

— Мы с ним просто в-вынужденные попутчики, — поправила его Инджи, — направляемся в Порт Дирижаблей. Изначально планировали лететь на почтовом с В-восточных В-в… — Она в досаде скривила рот. — Ну в-вы поняли. Оказалось, что он давно разбился, и теперь оттуда в Порт в-вообще никак напрямик не попасть. Ну, разве что на собственных крыльях. Да.

— Разбитый корабль! — Капитан восторженно взглянул жеребёнка-пегаса, — Обязательно посетим то место, наверняка там остались сокровища! А вы, значит, решили лететь через Равнины самостоятельно? — Он указал копытом на самодельные узлы с вещами, висящие на боках Вилфреда, — Вот так?

— Особого в-выбора у нас не было, дело серьёзное, в-время не терпит, — пожала плечами грифина, — но да, решили.

— А у вас есть внутренний стержень, — сказал Капитан, оттопырив единственное крыло и критически осматривая грифину, — я бы даже приударил за вами, будь вы пони или зеброй.

Инджи привычно пропустила этот выпад мимо ушей. Вилфред, тем временем, болтал о чём-то с дружелюбным жеребёнком, второй жеребёнок по-прежнему держал в зубах хвост капитана, вцепившись в него словно пиранья.

— В какую сторону в-вы направляетесь? — осведомилась Ин, — Не в сторону ли Порта?

— Мы только что оттуда, — лицо Капитана сделалось серьёзным, — При всём уважении к вашей смелости, советовал бы всё-таки изменить планы насчёт посещения этой гиблой дыры.

— Почему в-вы так говорите? Почему гиблой?

— Там сейчас происходит какая-то непонятная катавасия, мы чуть не потеряли “Дэйлайт” за час хода оттуда, в трубу уже хорошо виднелась тамошняя башня. А потом механизмы начали отказывать сами по себе, один за другим, я никогда такого не видел. Начали терять высоту, успели развернуться уже причёсывая траву стабилизаторами. А когда полетели прочь — всё так же быстро вернулось в норму.

— С какой стороны в-вы летели? Над Лесом?

— В том-то и дело что с противоположной. Я знаю про Лес, он на всех лоциях с огромным запасом указан как красная зона.

Инджи взглянула на своего спутника. Судя по тому как улыбка на его лице обращённая к жеребёнку стала совсем натянутой, он тоже слышал сказанное Капитаном.

— Тогда, — вздохнула грифина, — к сожалению, нам не по пути. Благодарим за в-вести, и нельзя ли у в-вас купить какой-нибудь лёгкой провизии в дорогу? У нас есть деньги. Да.

— Вы что, решили меня оскорбить? — проговорил Капитан, от удивления даже отступив на шаг назад, — Чтобы я отказал в помощи юной прекрасной леди? Мы сейчас же сменим курс, на месте будем через двое с лишним суток. Конечно, близко лезть не станем, вы сможете сойти как только на горизонте появится башня, но там уже недалеко, можно будет даже пешком добраться за день.

— А в-ваш прежний курс? Мы в-вас не задержим?

— “Дэйлайт” никуда не торопится, мы над Равнинами ищем кое-какое природное явление, если можно выразиться. Готовимся к здешней регате, но до неё ещё полгода.

— В-вы на этой груде хлама участвуете в регатах? — удивилась Инджи, снова только в последний момент осознав, что не в её положении стоит кого-то или что-то критиковать. В ответ Капитан только громогласно и заливисто рассмеялся, копытом показывая, что извинения не требуются.

— Да, вы абсолютно правы, “Дэйлайт” ужасно старый, но мы по-прежнему чемпионы в своём классе. Есть новые машины, летающие быстрее, но среди подобных ему “Дэйлайт” лучший. Именно поэтому я оценил наш маршрут в двое суток, другая посудина проделала бы его за пять.

— Ну что ж, — грифина неуверенно пожала плечами так, будто кто-то её силой заставлял соглашаться, — тогда будем рады стать в-вашими пассажирами. — Она вдруг тепло улыбнулась, — И благодарю за комплименты. Да.

— Не принимайте мои слова за дежурную вежливость, я в таких вещах всегда серьёзен. — Капитан задумался на мгновение, а затем вспомнил что следует сделать. Он выгнул шею, глядя на жеребёнка вцепившегося в хвост: — Матрос.

Жеребёнок вытянулся по стойке “смирно”, всё ещё удерживая хвост пегаса во рту.

— А-атставить кусать капитана. — спокойно скомандовал тот.

— Есть отставить, капитан, сэр, — так же спокойно ответил жеребёнок, выплюнув наконец капитаний хвост.

— Ложимся на обратный курс.

Старенький дирижабль, скрипя канатами и какими-то механизмами под палубой, бодро поплыл над равнинами, подгоняемый свежим утренним ветром. Флюгер на корме, связанный с приборами для определения погоды и ветра, вращался с дребезжащим звоном, будто жалуясь, что раньше над эквестрийской идиллией ему жилось куда проще. Капитан периодически ругался на жеребят за то, что флюгер не смазан, а те, с помощью жеребячьей считалки, решали кому обвязываться страховочной верёвкой и ползти над пропастью по узкому брусу к флюгеру, сжимая в зубах маслёнку с длинным носиком.

Внизу по-прежнему тянулись бесконечные просторы: сухая трава, бледные пятна мха, иссохшие пространства лишайников. Равнина спала в тёплом мареве, будто под слоем тонкой пыли.

— Это ваши? — Спросила Ин, указывая на жеребят, когда Капитан уладил все навигационные вопросы, закрепил штурвал с помощью какого-то клинышка, и подошел к грифине, всё ещё не знавшей куда себя деть. На почтовых дирижаблях случайных пассажиров всегда сгоняли в трюм, чтобы они не маячили на палубе на случай если будет какая-то проверка, потому что возить посторонних им было запрещено.

— Кучка лентяев солидольных, — нарочито громко ответил пегас, а потом добавил потише: — Да, мои сыновья. В Понивиле ещё дочурка есть, но её лучше не подпускать к сложным механизмам, да она и не особо горит желанием, ей там больше нравится.

— А почему В-ви… В-вилфред…

Грифон тут же оказался рядом, с иронией глядя на Инджи и, беззвучно шевеля клювом, произнес: — “А я ведь говорил”.

— Простите мою спутницу, — начал Вилфред уже вслух, обращаясь к пегасу, — она последние годы была вдали от цивилизации и не в курсе того, с кем имеет честь разговаривать и на каком знаменитом корабле имеет честь находиться.

— А ты тут какого навоза чешуёй блестишь? — сузил глаз Капитан. — Вон ведро, живо палубу драить! А-атставить драить палубу, воды мало. Ты вообще что умеешь?

— Я, ээ-э, — грифон немного опешил, — я врач, знаю несколько языков, и…

— А стряпать? — c нажимом произнес Капитан.

— Могу! Я двух сестёр вырастил.

— Отлично, назначаешься на камбуз и корабельный лазарет. Леди Ин будет жить в каюте, каюта здесь только одна. Первая дверь на корме это камбуз, следующая гальюн, потом уже каюта. Увижу что ошиваешься у каюты, — он язвительно сощурился, — свяжу крылья и выкину за борт. Спать будешь в трюме с матросами, узнаешь у них где лежат гамаки.

— Есть на лазарет и камбуз, капитан, сэр! — бодро выкрикнул грифон, с виду не слишком огорчённый таким приёмом и обращением. Видимо, он всё-таки знал обо всём этом что-то, чего не знала Инджи.

— Эй, матросня! — вскричал Капитан так неожиданно и громко, что Ин чуть не подпрыгнула на месте. И каким, интересно, образом такой маленький пони может издавать такие громкие звуки… — Отставить рисковать жизнью! Благодарите Селестию, что на борту оказался врач, покажете ему свои мозольки.

Впрочем, наивно было рассчитывать, что на такой мелкой посудине можно найти отдельный лазарет. Вилфред осмотрел жеребят и Капитана прямо на палубе, не найдя у них никаких видимых проблем со здоровьем. Правда, у жеребят действительно были мозоли от канатов и разные мелкие царапины, но они не жаловались, даже совсем наоборот: единорог увлечённо рассказывал Вилфреду разные случаи, связанные с получением этих боевых ранений, а пегас с серьёзным видом кивал головой.

У Капитана, на месте отсутствующего крыла, оказался ровный лысый участок шкуры, без каких-либо шрамов, будто крыла там и не было никогда. Вилфред с глубоким одобрением отозвался о работе хирургов, заодно утверждая, что вполне можно с помощью кое-каких медикаментов вырастить на проплешине шерсть. Но Капитан сказал, что ему и так нравится, а затем привычным движением закрыл это место кожаной накладкой, притянутой ремешками. Видимо, с такой отличительной деталью внешности ему удобнее форсить перед жеребятами.

Второй глаз, который Капитан закрывал повязкой, смотрел чуть вверх и в сторону. От этого зрелища у Ин засосало под ложечкой, хотя выглядело скорее комично, чем уродливо или жалко.

— Извини, что веду себя вот так. — Сказал грифон, когда все процедуры были закончены и маленький экипаж дирижабля вернулся к своим обычным занятиям, — Просто впервые вижу настоящих знаменитостей, хоть и провёл много времени в Мейне. Но там столько народу, что даже если и увидишь кого-то, то не поймёшь, всё сливается. А тут, посреди огромного ничего, такая странная встреча.

— И чем в-всё-таки они знамениты? — осведомилась Инджи, только сейчас заметив, что в штурвале, чуть сбоку, торчала какая-то продолговатая штука. Присмотревшись, она с удивлением узнала в ней успевший уже заржаветь металлический заряд от арбалета.

— Ты ведь из Грифонстоуна никуда давно не выезжала? Наверное поэтому и не слышала ничего, хотя там не только киноленту сняли, но и несколько продолжений, и новеллу написал известный писатель.

— Продолжения на редкость дрянные, — послышался голос Капитана, вернувшегося за штурвал, — а в Грифонстоун всё это не попало, потому что грифоны в сюжете сугубо отрицательные персонажи.

— Нет у нас никакой цензуры, если в-вы об этом, — немного обиделась Ин, — просто у нас не очень любят читать.

— В продолжениях Капитан и “Дэйлайт” уже не снимались, поэтому и дрянные. Туда каких-то выхолощенных актёров позвали, зачем-то запихали в сюжет Дэринг Ду, уже совсем не то… — проговорил Вилфред, — Но, в общем, когда вышел фильм, это было событие. Вся Эквестрия была на нервах после того как за океаном случилась та трагедия, все хотели хоть что-то позитивное, и тут как из-под земли появляется какой-то Лейн Холдер и ставит кино про приключения Капитана на “Дэйлайте”, как он сбегает от кровожадных верблюдов, спасая при этом благопорядочную семью пони и заморскую принцессу. И огромными буквами “основано на реальных событиях”!

— Да, это всё правда, — отозвался Капитан, правда, совсем без энтузиазма.

— Ты пойми, Инджи, ведь прямо здесь всё это происходило, — улыбался Вилфред. — Вон арбалетный болт торчит, это верблюды-ассасины устроили засаду, вон там на носу была проникновенная романтическая сцена между Капитаном и прекрасной Зиборой, принцессой племени Потрошителей, решившей сбежать от своих дикарских корней. А вот тут, где мы стоим, была потрясающая по накалу битва с четырьмя грифоньими наёмниками.

— Да? — Инджи впервые заинтересовалась этим рассказом, — И чем в-всё закончилось?

Грифон замялся, бросая на спутницу полные боли взгляды.

— Честно, это очень-очень тяжело, но я не буду тебе говорить, всё удовольствие пропадёт, нужно чтобы ты сама фильм посмотрела! Его до сих пор крутят, в Порту наверняка он есть.

— У нас тоже есть кинопроектор, — бросил Капитан какбы невзначай, заставив глаза Ин расшириться от восторга, — но когда мы подлетели к Порту, он сломался и больше не работает. Но, с другой стороны…

Однокрылый пегас приглашающе мотнул головой, увлекая грифонов к широкому грузовому люку в центральной части палубы. Узкий трап скрипел под ногами, когда все трое спускались в трюм. Воздух внутри был сухим и пыльным, пропитанным запахом дёгтя, старой древесины и лежалой ткани. Сквозь круглые иллюминаторы, мутные не от грязи, а от времени, просачивался тусклый рассеянный свет. Вдоль стены шли шкафчики и сетки с запасами: мешки с крупой, инструменты, бухты канатов. Пол местами покрывала парусина, местами — голые деревянные доски, безупречно отполированные.

В самом центре на грузовом поддоне стоял штабель, аккуратно выложенный из одинаковых книг. Сверху он был накрыт тяжёлым прорезиненным брезентом, стянутым по краям верёвками, но местами полотно отошло, открывая дешевые цветастые обложки. Достав одну книгу, Капитан протянул её Инджи.

— Вот, новеллизация. Полностью повторяет сюжет фильма.

Вилфред беззвучно открывал и закрывал клюв, глядя на этот стратегический запас бульварной макулатуры.

— Лейн сказал взять с собой и продавать по всему свету, — пожал плечами Капитан на незаданный вопрос. — Погрузили краном, две тысячи экземпляров. Я бы выбросил за борт давно, но как-то копыта не доходят, да и других грузов в трюме нет, пускай лежат.

Инджи повертела книгу в когтях. Она была не слишком объемистой, шрифт казался крупноватым, видимо как раз для того, чтобы читать можно было где угодно. Типичная приключенческая книжонка, чтобы скоротать дорогу или потрудить глаза перед сном. И почему она оказалась настолько популярной?

Грифина сунула книгу под крыло и вернулась на палубу, остальные проследовали за ней, к свежему ветерку и яркому свету солнца.

— “Основано на реальных событиях”, — прочла она вслух фразу на обложке, написанную едва ли не большим шрифтом, чем название.

— Да, это всё правда, — снова с нарочитой меланхоличностью сообщил Капитан, разглядывая горизонт.

— А на самом деле?

Он не ответил сначала, явно борясь с собой и что-то обдумывая. В итоге помотал головой и отправился обратно к штурвалу.

— Этот кинофильм и эта книга помогли мне снова обрести семью, — сказал пегас неожиданно тихо, так чтобы жеребята не слышали, — множество лет я ходил по всему свету на этой посудине, в регатах побеждал, всё чтобы я нашёлся. Но всё было без толку, пока не сняли фильм. Тогда его привезли в… — он вдруг запнулся, отвернувшись от грифонов, — Тогда его увидели те кто должен, и узнали меня.

Последовала довольно неловкая пауза, ни Ин ни Вилфред не ожидали от этого пони такой эмоциональной реакции, видимо тема была для него очень болезненной.

— Ну а всё-таки, — излишне жизнерадостно проговорил Вилфред, пытаясь разрядить обстановку, — там нигде не было сказано, но почему вас зовут Капитан? Я понимаю что это ваша должность на “Дэйлайте”, а почему вас никто не зовёт по имени?

— А тебе зачем это знать, медуза донная? — оскалился пегас, снова пронзительно сощурив глаз и состроив фирменную физиономию, — Копаешь под меня?

— Никак нет, капитан, сэр! — воскликнул грифон, комично вытягиваясь в струнку.

— Тогда отставить сачковать, марш на камбуз, и чтобы к трём склянкам обед на пятерых был готов!

Когда грифон скрылся в кормовой надстройке, Капитан встретился глазом с Инджи и глупо улыбнулся.

— Вот так вот, приходится поддерживать репутацию… — признался он, снова обычным голосом, — А имя у меня действительно есть, но оно дурацкое. Я как его узнал, сразу сказал: “нет, неа, я Капитан, и точка”. Хотя дочурке оно нравится. — Он указал копытом на книгу в лапах грифины, — Почитайте всё-таки, заодно время пролетит.

— Благодарю, я как раз собиралась, — ответила Ин, оглядывая палубу, — но у меня есть просьба.

— Всё что в моих силах.

— Я привыкла читать громко и в-вслух, так уж сложилось в жизни. И при этом я не привыкла, чтобы меня слушали посторонние. Поэтому хочу попросить разрешения расположиться с книжкой там, — она указала когтем прямо вверх, — наверху, на оболочке. Да.

Капитан вдруг нахмурился.

— Вынужден отказать, — выдохнул он, подумав немного, — вы были правы назвав “Дэйлайт” грудой хлама, оболочка уже расползается от любого чиха, я нисколько не хочу намекать на что-либо, но если вы на неё встанете то, скорее всего, произойдёт что-нибудь нехорошее. А облачных доков здесь не бывает.

— Тогда… — грифина замялась, она действительно не ожидала отказа.

— Знаете что, — он поднял крыло, указывая перьями, — вы можете уединиться на самом носу, у бушприта. Вон та торчащая вперёд штука с канатами. Я прикажу команде чтобы не ходили дальше грузового люка, и вашего пернатого спутника туда тоже не пущу.

9.

Время в полёте тянулось, как тёплая смола. Погода в остаток первого дня сохранялась ясной, с крепким прохладным ветром, который очень нравился Инджи. Она проводила часы у фальшборта на носовой части, громко вслух читая довольно-таки простенькую, но всё равно крайне увлекательно написанную книгу. Когда в тексте попадались сложные для её произношения места, она пыталась тщательно проговаривать их, но никакого толку от этого не чувствовала. Раньше рядом была Рес, которая поправляла ошибки и запускала колкую искорку из рога, когда Инджи чересчур злоупотребляла своим “да”. Грифина пару раз задумалась, не позвать ли к себе Вилфреда, но оба раза отказывалась от этой затеи, ей доставляла почти физическое неудобство перспектива показаться перед ним в таком уязвимом облике.

Несмотря на все мучения, Ин всё же получала удовольствие от чтения. Иногда она закрывала глаза и глубоко вдыхала, позволяя воздуху Равнин наполнять лёгкие, и фантазируя о том, каков может быть воздух в небе южных и восточных стран, описанных в сюжете.

Вилфред скрывался на камбузе, натирая до блеска потемневшую медную посуду и занимаясь приготовлением какой-нибудь более-менее съедобной пищи из скудного набора продуктов, доступного на дирижабле. Довольно простенький обед в его исполнении вызвал у жеребят одобрительные возгласы и был съеден подчистую, до облизанных тарелок. Оказалось, что почти всё остальное время Капитан с сыновьями питались консервами, за что и Инджи, и Вилфред, не сговариваясь, сделали пегасу строгие выговоры.

Ночью равнины исчезли в чернильной тьме. Подойдя к краю палубы, Вилфред с удивлением понял, что действительно не может разглядеть земли, даже несмотря на своё грифонье-кошачье зрение. Инджи была права, лететь в это время на собственных крыльях было бы если не опасно, то очень тяжело. Ветер сменился, стал порывистым, дирижабль слегка раскачивало, а Капитан, стоя у штурвала под светом маленького фонаря, бормотал под нос ругательства, проклиная разваливающиеся от износа поперечные стабилизаторы.

На второй день небо затянуло тонкими, невесомыми облаками, не способными выдержать на себе ни пегаса, ни грифона. В ответ на вопрос Вилфреда, Капитан сказал, что даже если какой-нибудь пегас попробует согнать эту дымку в кучу, из неё всё равно не получится вылепить настоящее облако, способное пролить дождь или послужить для пегаса постелью. Свет стал рассеянным, Равнины вокруг потускнели и приобрели промозглый неуютный вид.

Грифонам такая погода не доставляла особых неудобств, в горах часто бывало и холоднее, но Капитан с жеребятами не обладали настолько тёплой шерстью и пушистыми перьями. Они извлекли из кладовой непромокаемые накидки с глубокими морскими капюшонами и уныло бродили по палубе, словно вдовы в трауре.

Вечером второго дня Инджи, наконец, дочитала книжку и с демонстративной довольной усмешкой вернула её Капитану, когда тот, на пару с Вилфредом, сидел привалившись спиной к кормовой надстройке и бездельничал. Пегас вызывающе оскалился и приподнял подбородок, вызывая грифину начать изложение своих мыслей по поводу прочитанного шедевра.

— В-всё это, — она указала когтем на книгу, — полная чушь и враньё.

Капитан с Вилфредом довольно переглянулись, как будто заранее поспорили, что так она и будет себя вести.

— Например, — начала Ин, расхаживая перед ними туда-сюда, — там сказано, что верблюды коварно подкараулили мирный дирижабль над пустыней, маскируясь под кучки песка, а потом начали стрелять. Но я проследила траекторию болта, угол с которым он попал не подходит. Летим дальше, битвы со злыми наёмниками. — грифина остановилась и начала жестикулировать передними лапами, — Тот, что пытался сбить экипаж с пегасом, как только он бы понял, что в коляске опытный единорог, он бы просто полетел за ними на расстоянии, дождался ночи и сцапал их в темноте, уставших и слепых как котята. А те, что атаковали “Дэйлайт”, зачем они летели прямо на палубу? Если нужно остановить дирижабль, то есть вполне чёткие инструкции, достаточно просто подлететь под днище и заклинить воздушные стабилизаторы одного борта, это делается с помощью маленького кинжала, даже когтем можно. Корабль начнёт описывать циркуляции, а дальше уже дело техники.

Она даже раскрыла в стороны крылья от восторга, разоблачая такую незамысловатую ложь, в которую все вокруг почему-то поверили.

— И, наконец, история с заморской полосатой принцессой! Почему она ведёт себя как высокородная пони, хотя её племя описано как кучка дикарей с украшениями из костей в носу, доедающих друг друга посреди саванны? И почему она сразу бросается в объятия Капитана, ведь до этого над ней всеми способами измывались все кому не лень всю первую половину книги? Ну и Капитан там тоже хорош, сразу взял быка за рога, хотя предыстория для такой сцены совсем не подходящая.

— Это всё правда, — по инерции проговорил пегас, вдруг осознав, что совершил глупость. В ответ на ошарашенный взгляд Инджи он закатил глаз и всплеснул копытами: — Ладно, всё, сдаюсь! С меня официальную подписку взяли, что я буду всегда всем утверждать, что надпись “основано на реальных событиях” реально соответствует содержанию.

— И что, — начала грифина, — например, с наёмниками?

— Их было не четверо, на нас налетели две молоденькие клуши. Новички, ничего не умели.

— А с в-выстрелом?

— Нас обстреляли с соседней крыши. Я забирал пассажиров в густонаселённом городе, бросив якорь прямо на застройку, это строжайше запрещено, поэтому в фильме всё переделали на открытую пустыню.

— А… Принцесса?

— Да никакая она была не принцесса. Просто попавший в вихрь событий подросток. Конечно, данные у неё были ого-го, но я бы и копытом её не тронул, она бы и сама мне шею свернула, если бы я попытался. Они там у себя в саванне смолоду вот такие здоровые вырастают. — Лицо Капитана сделалось серьёзным, — А теперь ты мне расскажи, что за “инструкции” ты упоминала, когда говорила о дирижабле?

— Мы уже перешли на “ты”... — начала, было Инджи, но Капитан вскочил на ноги, громко хлопнув крылом.

— Не слетай с темы. — неожиданно зло проговорил пегас, — Кто вы такие? Наёмники? Грабители могил? Зачем вам в Порт?

Инджи неотрывно смотрела в глаз Капитана, медленно, чтобы он видел, поднимая переднюю лапу и занося её под крыло, там где располагался кошелёк. Сунув когти в кошелёк, она вдруг бессильно закрыла глаза и со стоном опустила лапу на место, вспомнив, что своё письмо она порвала и выбросила в порыве злости ещё в караван-сарае, при встрече с Вилфредом.

Тем временем, грифон тихо откашлялся для привлечения внимания и, не говоря ни слова, протянул Капитану свой экземпляр письма. Тот некоторое время комично водил зрачком по бумаге, потом вернул письмо Вилфреду и сокрушённо выдохнул: — Какие-то сплошные каракули, кто это писал? За такое издевательство над письменностью нужно розгами сечь.

— Двойным копытом, наверное, писать тяжело, — сказала Инджи, расслабившись и пытаясь унять всплеск адреналина.

— Видел я как верблюды пишут, — ответил Капитан, — это каллиграфические произведения искусства, любой их документ можно на стенку в рамочку вешать, а у них тоже двойные копыта. — Он замолчал на мгновение, раздумывая как сгладить ситуацию, — Вы уж не обижайтесь на меня, места здесь дикие, времена нынче неспокойные…

— Ничего страшного, мы понимаем, — натянуто улыбнулась грифина, внутренне осознавая, что за эти секунды успела накидать не меньше трёх вариантов того, как справилась бы не только с Капитаном, но даже с его жеребятами, если бы ситуация вышла из-под контроля. Вдруг в мыслях промелькнуло лицо сына. Ей стало настолько гадко, что к горлу подступила тошнота. Она вскользь посмотрела на Вилфреда, всё ещё сидящего у стены с постной миной, и ушла в каюту, так и не показавшись оттуда до следующего утра.

Грифон рассеянно смотрел на орла-могильника, нарезающего круги совсем рядом с “Дэйлайтом”, и вдруг на его лице появилась улыбка. Он один заметил, что когда Ин с воодушевлением рассказывала о том, какие несоответствия она нашла в книге, она ни разу не заикнулась.