Принц-половинка (гет)

Изба на курьих ножках, ставшая временным пристанищем Снейпа, оказалась неожиданно уютной и просторной. Не иначе как чудом, в ней уместились и сени, и чуланчики для хранения мелочей, и просторные шкафы для белья и одеял. Жилая часть делилась на три комнаты — в самой большой, сочетающей в себе функции кухни и столовой, высилась дровяная печь, выложенная изразцами, на которой и постелили гостю. Маленькую спаленку с окнами на восток занимала Илья, а спальню побольше — бабка Петерина, которая сразу предупредила, что соваться к ней не стоит: "Мало ли какая жуть под кроватью обитает, уверен, что сдюжишь, Север?".

Зельевара не интересовало содержимое бабкиных сундуков, но бесило, что нахальные похитительницы отчаянно перевирали его имя, хотя он несколько раз попросил обращаться к нему "мистер Снейп" и не забывать прибавлять "сэр".

— Сам послушай, как это звучит! Сыр Север? Или сырус Северус? — непосредственно поинтересовалась Ильяна, нарезая овощи для супа. Мяса в доме Петерины почти не водилось, а вот овощей, фруктов и корешков нашлось великое множество. Аккуратно сложенные в широком ларе, самых разных форм, размеров и оттенков, они так и манили своей чужеродностью. Поддавшись любопытству, зельевар присел на стул и принялся обнюхивать и рассматривать дары природы с грядок Петерины.

— Я говорил — обращение "мистер Снейп" годится, — проворчал он, подбрасывая на ладони плотный клубень насыщенного оттенка индиго размером с крупную картофелину. — Пусть я из другого мира, но про вежливость забывать не стоит, мисс Ильяна…

— Вежливость — она в обращении, Север. Что значат слова, если в сердце гневливость да неприятие? Я могу тебя хоть до посинения "мистыром" называть, но ежели не уважаю, так это чуется…

Она глубокомысленно постучала себя пальцем по носу.

— Я так привык, — сухо отрезал Снейп, не желая признавать, что в словах полевихи имеется смысл. Сколько раз он сталкивался с подобным: лицемерное гостеприимство, многослойные кружева слов, тонкости этикета, в которых так легко запутаться, порезаться на остром крае, проявив тем собственное невежество, и получить в ответ букет завуалированных насмешек и издевок от "вежливых" людей.

Из сеней, охая, появилась старуха с корзиной за спиной. Она сбросила ношу на пол, присела на лавку, получила от Ильяны ковш воды и подозрительно прищурилась:

— Вы, чай, опять рыбий хвост делили?

— Лёгкое недопонимание в речевых оборотах, — пробурчал Снейп, который в этот момент, вооружившись ножом, препарировал очередной овощ с резким кисловатым запахом. — Оно свежее?

— Требушанка, только с грядки... В глаза не лезь и руки опосля помой, она горькая, — заботливо пояснила Илья, на что он только зыркнул возмущенно. Совать что-то в рот или касаться слизистых — грубейшее нарушение техники безопасности при работе с незнакомыми ингредиентами. Он бы и перчатки надел, но увы, чего нет, того нет. Успокаивало, что все продукты лежали в одном ящике, и никто не запрещал гостю их трогать. Можно предположить, что все они в той или иной мере съедобны, и касаться их можно без опаски.

Старуха никак не комментировала манипуляции Снейпа с её урожаем, только лукаво щурилась. После достала из кармана длинную трубку, раскурила и выпустила в окно пару клубов зеленоватого дыма. Запах у табака был приятным, ореховым и мягким, но Северус чуть отстранился. Он не знал, как на него подействует незнакомая трава. На подоконник с шумом приземлился вчерашний котяра, он отчаянно цеплялся когтями за окно, едва не сползая вниз толстым задом.

— У вас кот в окно влез? — насторожился Снейп, глядя, как жирная туша протискивается в узковатую щёлку между створками. — Там же высоко…

— Это Ляльвис, наш котлёт, что ему станется? — удивилась Илья. Она высыпала овощи в котелок, прикрыла заслонку и подозвала животное к себе:

— Ляля, поди сюда...

Когда котлёт приблизился, полевиха подняла ему лапу, демонстрируя кожистые складки, как у белки-летяги, почти незаметные в густом меху:

— Зверь солидный, и на земле добычу ловит, и в воздухе не упустит… Воды только не любит…

Ляльвис широко распахнул пасть и басовито мяукнул, выражая свое согласие.

— Знать, на вашем полотнище котики нелетучие? Бывает… Котики — они разные, ходят, где хотят, — философски заключила Петерина. — Илья, после обеда нужно будет на чердак сползать, гостю нашему доспехи снарядить…

— Не нужны мне доспехи! — снова взвился Снейп, представляя, что его обряжают в дурацкий металлический шлем и жмущие во всех местах громыхающие нелепые железяки.

— Собираешься идти в лес в платье? — поинтересовалась старуха.

— Это мантия, — он попытался защитить свой наряд, но ворчал из чистого упрямства, так как понимал, что неспешная прогулка по опушке Запретного леса не походит на трёхдневный марш-бросок по заповедной чащобе, и одет он явно неподобающе. Но даже мантия будет получше доспехов!

— А если бегать придется? — поинтересовалась Ильяна, и, смерив Снейпа взглядом с головы до ног, уверенно подтвердила: — Точно придется.

— С чего это "точно"? — язвительно поинтересовался он, не имея сил сдержать раздражение.

— Лицо твоё кислое, да язык колючий, — девушка своей живой мимикой попыталась передать выражение лица Снейпа, одновременно поднимая брови, выпячивая губы, втягивая щёки и прищуривая глаза. — Если уж нам с бабкой Петериной с тобой тяжко сговориться, представляю, как ты на голышей перекатных зыркаешь, или пяников, а эти ребятцы завсегда подраться рады. Всенепременно захотят тебя поколотить, и нам придётся много бегать…

— А железом обвешанный, я буду носиться по лесу, как резвый сайгак! Да ещё и громыханием своим живность на пару миль вокруг распугивать! Сплошная польза!

Баба Петя и Илья снова захихикали, видимо, в красках представляя себе эту картину.

— Мы тебе нормальный доспех подберём, кожаный, — успокоила старуха. — И по фигуре подгоним.

Снейп решил не спрашивать, откуда у пожилой женщины боевые мужские доспехи. Велика вероятность, что это её огорчит, или же полученный ответ совсем ему не понравится. Некстати вспомнились народные сказки, в которых страшная женщина с костяной ногой и острыми железными зубами сажает неудачливых путников на лопату, собираясь плотно поужинать. Интересно, из чего были те сосиски?

— Из юликов, зверьки ушастые, вкусные, — ухмыляясь, ответила ему Петерина на невысказанный вопрос. — Не хмурься сурово, я мыслей не ведаю, того не дано, зато в эфире все твои эмоции, переживания, как на ладошке… Не тревожься о пустом, мы с Ильёй травоядные…

Петерина довольно прищурилась, а вот Ильяна внезапно разозлилась. Уперев руки в бока, она возмущенно обернулась и грозно спросила:

— Он думал, мы его съесть собираемся? Мы, что ли, лю́тни какие?

— Прошу понять моё заблуждение. Согласно преданиям нашего мира, в избушках на курьих ножках живут исключительно коварные персонажи, — вынужден был признать Снейп. — Я слишком мало о вас знаю, и пока это скорее негативные впечатления, чем положительные.

— И чем мы тебе не угодили, странник? — ершисто поинтересовалась полевиха, вытягивая шею, как петушок, будто напрашивалась на драку. Северус развел руками:

— Вы меня украли…

Боевой пыл Ильяны тут же угас, она поникла, губы обиженно задрожали, а глаза снова наполнились слезами.

— Веришь, Север, я же правда не нарочно… Сначала заплутала, от жути всякой три дня бегала, а потом тебя встретила, принца, надёжу нашу... Испугалась, что ты откажешься со мной идти… Знал бы, как мне за то совестно… И тебя подвела, и бабу Петю, и Борюшке нашей никто не помо-о-ожет!

Она всхлипнула, вытирая нос рукавом полотняной рубашки, а старуха, поднявшись с места, отвесила Снейпу поклон до земли.

— Не таи обиды, не со зла мы так, а из нужды великой… Плохо я обучила свою ученицу, молода она ещё, сто пятьдесят годочков всего, по людским меркам еле двадцать исполнилось… Самой мне надо было идти, не перекладывать такой груз на ребенка… Мне и ответ держать. Какую плату ты попросишь, избавитель? Кровь, кость, злато, али жизнь мою?

Северус понял, что в комнате с ним целых две пенсионерки с причудами, и решил вести себя более уважительно. Он поднялся с табурета, помогая старушке разогнуться и снова усесться на прежнее место:

— Сядьте, госпожа Петерина. Я понял, что всё происходящее — громадное недоразумение. Но и вы войдите в моё положение. У меня остались некоторые… обязательства. Которые я обещал выполнить ценой своей жизни. И оказаться здесь для меня совсем некстати… — Он хотел бы высказаться много крепче, но старательно держал себя в руках. — Для меня главное — вернуться домой и сдержать данное мною слово.

Старуха, пытливо вглядываясь ему в лицо, дёрнула длинным носом, будто принюхиваясь, и кивнула:

— Долги необходимо возвращать. Они ложатся на душу и совесть грузом, и тянутся, переходя на наследников. И чем тяжелее обязательство, тем труднее поворачивается житейское колесо… Велика ноша на твоих плечах, Север, и она же тебя назад тянет… Знай: если не сгинешь в пути, обязательно вернешься.

— Даже не знаю, огорчаться мне или радоваться, — кисло посетовал профессор, но извинения принял.

После обеда Ильяна ловко вскарабкалась по приставной лестнице на узкий чердак, который опоясывал крышу избушки по периметру, оставляя центр свободным.

— Для балансу, — пояснила Петерина странность конструкции, и Северус не стал спорить. Он совершенно не разбирался в устройстве избушек магического происхождения.

— Баба Петя, тут в сундуке конская упряжь да подковы, — раздался приглушенный озабоченный голос Ильи.

— В другом глянь, в угол проберись, — ворчливо посоветовала старуха.

— Я и так в самом уголочке, — возмутилась девушка.

— Тогда наоборот, ближе к лазу поищи… Или у окна…

С чердака раздалось недовольное бормотание, скрип, шорох, тихое чихание. С досок на головы сыпалась пыль и древесная труха. В конце концов доспехи были найдены совершенно не в том сундуке, на который указывала изначально Петерина.

— Нашлись — и ладно, — пресекла хитрая старуха любые претензии, принимаясь встряхивать и рассматривать свой скарб. Добыча представляла собой не каноничные латы или кольчугу, как представлял себе Северус, а скорее плотный защитный костюм. Кожаные потёртые сапоги; камзол с накладками на локтях и металлическими застёжками; странного вида кожаные брюки-галифе и шляпа с облезлым пером в стиле Робина Гуда.

— В плечах широковато, в бёдрах тоже, зато штанины коротки, — бегая вокруг Снейпа с измерительной лентой, отчиталась Ильяна.

— Беда, коли узко, — отмахнулась старуха, вынимая из корзины с рукоделием швейный набор в деревянной резной коробке. — Добавим пару швов, и будет ладный, справный кавалер.

— Не будет, — мрачно буркнул Северус, продолжая крутить в руках идиотскую шляпу. В противоречие себе, ему внезапно захотелось получить вместо этого безобразия кирасу и барбют. Под железным шлемом хотя бы можно спрятать лицо, чтобы меньше позориться. Он был почти уверен, что Петерина над ним потешается. Старуха, отмеряя длину рукава, отвлеклась от работы, пытливо уставилась на него, а после ахнула:

— Батюшки, да он у нас модник!

— Ничего подобного! — ощетинился Снейп. — Просто я в любой ситуации стараюсь выглядеть достойно. А в этом, — он указал на сомнительные "доспехи", — буду походить на ярмарочного шута.

Петерина нахмурилась и швырнула куртку Ильяне:

— Надевай, Ильюша. И спускайся к сараю.

Полевиха послушно кивнула, набросила куртку на плечи и убежала. В это время старуха, скрывшись в комнате, вернулась с длинным луком и угрожающего размера стрелой. Снейп очень быстро понял, что пришло в голову полоумной бабке, поэтому поторопился её остановить:

— Погодите, госпожа Петерина, я всё понял, мне не нужна демонстрация…

— Нет, ты не понял, Север, — жестко отрезала старуха, направляясь к двери. — До сих пор считаешь, что мы тут с тобой лаптем груши обиваем. Ильяна! Слышишь меня? Застегнись плотненько да у стенки стой, тут одного неверующего убедить надо.

Бесстрашная полевиха тут же встала, где ей приказали, а Северуса охватила паника. Петерина её сейчас убьёт! Ильяна хрупкая, тоненькая, а с этой стрелой впору охотиться на гиппогрифа!

— Прошу вас, это опасно!

— Руки прочь, — отбрила его старуха, натягивая тугую тетиву. Стрела свистнула, разрезая воздух, и с глухим стуком достигла цели. Снейп не хотел смотреть, но не мог оторвать взгляда от пугающего полёта, завороженно наблюдая, как стрела врезается Ильяне плечо и, отскочив, падает на землю. Полевиха от силы удара покачнулась, но удержалась на ногах, и даже похвалила:

— Метко, баба Петя!

— Вы с ума сошли! — не сдержав эмоций, взорвался зельевар. Увиденное противоречило всем его принципам целителя и педагога. — Ей срочно нужна перевязка! От такого можно заработать заражение! Или перелом!

Тем временем Ильяна уже взобралась по лестнице и недоумевала, оказавшись в эпицентре скандала:

— Ты чего, Север? Это бунева кожа, её и змей пожуёт, — не прокусит. Синяк будет, да то дело житейское, меня и не так колотили…

— Разве можно так рисковать? Ради чего? — орал Снейп, размахивая руками. Несмотря на реалии магического мира и своё тёмное прошлое, Северус был цивилизованным человеком и не мог скрыть негодования, наблюдая подобное варварство.

— Зато убедился, что мы тебя по уму собираем, — проворчала Петерина, забирая стрелу. Северус, сложив руки на груди, промолчал и сохранял безмолвие весь остаток дня, послушно выполняя любые указания старухи, которую, как никогда сильно, хотел назвать Бабой Ягой.

На следующий день, едва рассвело, они отправились в путь. Баба Петя, снова обернувшись заботливой хозяйкой, снабдила путешественников провизией, хлопотала вокруг и сунула Снейпу в карман один из своих клубков:

— Храни его, Север. Ежели заплутаешь, кинь клубочек на землю, он тебя к моей избушке выведет.

— А можно он меня к аврорам выведет? — уныло пробубнил Северус, который не ждал от похода ничего хорошего.

Помахав на прощание наставнице, Ильяна скользнула вперед, сразу утонув по пояс в зеленоватом рассветном тумане. Снейп поёжился от утренней прохлады, поправил ремни на груди и, украдкой вздохнув, двинулся следом. Он не мог определить точно, какое стоит время года. По виду растений казалось, будто уже поздняя осень, но солнце, взобравшись на небосвод, ощутимо припекало щёки, и Северус задумался, как он будет выглядеть с загаром зелёного цвета. Разумеется, он понимал, что цвет его кожи, как и загара, остаётся прежним, и, вернувшись в Хогвартс, окраска вернётся в норму, но фантазия уже заработала, вынуждая признать — зрелище должно быть пугающим.

Лес вокруг избушки оказался настоящей нехоженой чащей, но полевиха легко находила малейшие лазейки и тропки даже в зарослях колючего кустарника, там, где коренной горожанин Снейп не видел ни единого просвета. Ему приходилось ступать практически след в след и вдобавок пригибаться, чтобы не получить в лицо веткой. Рассеянные солнечные лучи мягко обволакивали предметы, создавая ощущение нахождения в аквариуме, и мир казался немного нереальным, сказочным и таинственным. Под ногами похрустывали мелкие сучья, мягко стелилась пожухлая трава, иногда на глаза попадались цветы-бессмертники, деревья причудливой формы, россыпь разноцветных ягод на ветвях. Помимо воли Снейп снова ощутил исследовательский зуд, хотя и понимал, что сейчас не время усаживаться под дерево и приниматься пересчитывать листья вон на том любопытном ростке с шаровидными соцветиями.

Заметив его интерес, Илья притормозила и спросила:

— Много знакомого увидал?

— Не особо, — недовольно признался Снейп. — Я вообще-то зельевар, но почти все растения вижу впервые.

— Тогда запоминай, — она принялась тыкать в ягоды на кустах: — Вот это можно есть… Вот это тоже можно, только всего один раз… И это можно, но после сильно пожалеешь.

— Чрезвычайно познавательно, — скривился Северус, но тут же, стремительно шагнув в сторону, сорвал с земли вьющийся полусухой стебелёк:

— Повилика, у нас такая часто встречается.

— Петляшка, сор-трава, — отозвалась Илья. — Знать, семечко в прореху засосало в давние времена, и расплодилась травка.

— Что за прорехи? — Он насторожился. Неужели это возможный путь домой?

Полевиха, усевшись на поваленное дерево, сорвала с куста несколько листиков.

— Мне баба Петя рассказывала, но я не совсем поняла. Объясню, как могу... Смотри, мы живём на своем полотнище, ты жил на своем, — она подняла два листка, выкладывая их друг на друга. — Полотнища не пересекаются, но с помощью шустро-камней с одного на другой можно перепрыгивать. Хотя как их делать, знают у нас теперь, наверное, только Боря и сам Зябр…

— Знания утеряны?

— Сил нет. На это мощь нужна, и видение особое. Так на предмет смотреть, чтобы саму суть увидеть, — она грозно нахмурилась, беспорядочно замахала руками, будто пыталась показать, как выглядит эта самая "суть", но получалось плохо. — Ну, не могу объяснить, это самому видеть надо. Вот как рассказать слепому, что такое синий цвет?

— Я понял, для создания портала нужен особый талант, подобный тому, как у Петерины, которая видит эфир.

Снейп приуныл. Вряд ли у него имеется особое "видение" или могущество, чтобы делать шустро-камни. Похоже, действительно придется будить принцессу или идти на поклон к Зябру.

— Ты спрашивал про прорехи, — напомнила Илья. — Иногда в полотне появляются дырки, и в них сыпется всякое, — теперь она тонким прутиком проделала в листике отверстие, поглядывая сквозь него на Снейпа. — У вас наверняка есть места таинственные, где люди пропадают, или время себя странно ведёт. Такие места, куда матери детей не пускают.

— В нашем мире это скорее место воздействия антимагловских чар. Но я понял — в таких местах люди рискуют провалиться на чужое "полотно"... И как понять, куда попадешь?

— Никак, — вскакивая и отряхивая ладони, сообщила девушка. — Можешь оказаться где угодно. И, скорее всего, без возврата. Баба Петя говорила, полотен много, как листьев в лесу. Потеряться очень просто.

— Значит, для того, чтобы вернуться, мне нужно чутьё дороги, как у вас, — медленно кивнул профессор. Похоже, вариант с Зябром ему не подходит, если он действительно хочет домой, а не… Мерлин знает, куда!

Путешествие продолжалось. Скоро лес закончился, и на востоке действительно можно было различить очертания невысоких древних гор. Поселений на пути не встречалось, Ильяна специально выбирала дорогу так, чтобы избегать посторонних, но следы человеческого присутствия имелись даже в этой глуши. Дороги, разбитые колёсами телег; следы кострищ; столбы-указатели на перекрестках, надписи на которых Снейп прочитать не мог, но парадоксальным образом понимал их смысл. Столкнувшись с этим явлением впервые, он едва головой не тронулся, уткнувшись в надпись носом и рассматривая странную клинопись, которую местные использовали в качестве письменности. Мозг видел, что это совершенно непонятные ему символы, которые невозможно растолковать, а глаза читали и понимали, что здесь написано "Задние Вышелки, три мили по ходу солнца". Минут пять он гипнотизировал указатель, а после с подозрением поинтересовался у Ильяны, которая уже откровенно веселилась, ожидая, пока Снейп придёт в норму:

— На каком языке мы вообще говорим?

— На понятном, — ответила она, ехидно усмехаясь. — Ты-то на своём, мы — по-нашенски, и все друг друга понимают… Или уже забыл, как магия работает, волшебник всамделишный?

— Это не заклинание перевода, это бред какой-то, — пожаловался обескураженный профессор, и Илья, сжалившись, пояснила:

— За это спасибо Гамаюну, великий маг был, создатель шустро-камней. Он там что-то навертел, чтобы при переносе понимать речь первого человека, с которым встречаешься. Сам продолжал с камнями играться, да так и сгинул где-то на ином полотне, но это свойство у камней сохранилось… Сохранялось, — печально исправилась она. — Мы потратили на тебя последний. Может, где в сокровищнице ещё лежит камешек, позабыт-позаброшен, да о том нам с бабой Петей неведомо.

Ночевать приходилось в лесах и полях, под открытым небом или в шалашах из веток, укрываясь тонкими одеялами, но хвалёная бунева кожа не подвела, сохраняя тепло и надёжно оберегая своего владельца от промозглой сырости, сквозняков и укусов редких, но злобных ночных насекомых.

На третий день, уже порядком уставший, Северус остановился, чтобы вытряхнуть из сапога набравшиеся за голенище сор и мелкие веточки. Он уже обувался, пристукнув каблуками о землю, когда за спиной раздался душераздирающей вопль, от которого сердце профессора подскочило, и он совершил прыжок пантеры, на ходу изворачиваясь и пытаясь отбиться от нападающих палочкой, которой у него не было. К первому воплю прибавился второй, а после и третий. Присмотревшись, он понял, что вопят… кусты. Сине-зеленые листочки мелко подрагивали от ужаса, и кусты издавали панические вопли, хотя Снейп затруднялся сказать, откуда исходят звуки. Камни, лежащие под кустами, лениво зашевелились, покатились, формируясь в человечков, и вскоре перед ним стояли несколько миниатюрных карликов, ростом едва по колено, зато вооруженных толстыми палками.

— Ага! Большун! Злой большун покушается на наших друзей! Бить злого большуна!

— Я никого не обижал, видимо, прислонился, когда обувался, — попытался оправдаться зельевар, но злобные мелкие каменноголовые чудики не желали слушать. Воинственно потрясая дубинками, они кинулись в атаку, вынуждая его спасаться бегством. Навстречу уже неслась Ильяна, которая уходила чуть вперед разведать дорогу. Заметив преследователей, она всплеснула руками и завопила, перекрывая крики кустов:

— Говорила же, придётся бегать! Шевелись, Север, это голыши перекатные, они глупые и жутко упрямые!

Полевиха выглядела достаточно обеспокоенной, чтобы Снейп послушался и помчался вперед с удвоенной скоростью. Голыши оказались настойчивыми и около часа не отставали, продолжая преследование. Хоть они и были крохотными, но отличались завидной выносливостью. Когда тонкие злобные голосочки окончательно стихли, Северус обессиленно сел там же, где и остановился, наотрез отказываясь куда-то идти.

— Нельзя сидеть, Север, вставай, — дергала его за рукав Илья. — Так и поляжешь тут, лучше пойдём потихоньку… На-ка водички…

Он сделал пару глотков тепловатой воды из фляжки и поднялся, ощущая, как гудят натруженные мышцы, непривычные к таким нагрузкам.

— Как же ты, такой хилый, у себя в мире выживал? — шагая рядом, поинтересовалась полевиха, которая на контрасте со Снейпом выглядела отвратительно свежей.

— В основном я ходил по замку, — пытаясь восстановить дыхание, отозвался он. — Долго бегать не приходилось. И в остальное время я мог воспользоваться камином, сесть на автобус или аппарировать — взмахнуть палочкой, и оказаться где пожелаю… в пределах разумного.

— Зато теперь мы попадём к Гавру немного быстрее, — жизнерадостно сообщила Ильяна, пока Северус уныло думал, как со своими короткими ножками она умудряется бегать вдвое шустрее него.

Любая дорога имеет свойство заканчиваться, и уже на следующее утро они взбирались по каменистым склонам горы, направляясь к месту обитания таинственного Гавра. Северус не совсем понимал, как прославленный книжник, которого уважала сама Петерина, может жить в пещере, но, возможно, тот предпочитал уединение, как монахи-затворники. Однако приближаясь всё ближе к жилищу Гавра, он ощущал растущее беспокойство. Временами на глаза начали попадаться обглоданные кости, да и пахло далеко не розами. Снейп уже собирался окликнуть Ильяну, когда за очередным поворотом открылся вход в низкую пещеру, перед которой сидел заросший первобытный человек, замотанный в шкуру, и жарил на костре крупную птицу, нанизав её на палочку. Ощипана тушка была плохо, на ней сохранилась половина оперения, поэтому добыча частично жарилась, а частично — горела, источая мерзкую вонь жжёных перьев.

— Дядя Гавр! — кинулась к нему Илья, радостно обнимая, а мохнатый, уронив еду в угли, издал приветственный вопль.

В этот момент Снейп понял, что домой он не попадёт.

— Это кто? — поинтересовался он, очень надеясь, что ошибается.

— Гавр же, мы к нему шли, — пояснила полевиха, вылавливая из костра полуобгоревшую птицу, всю обвалянную в золе, но примерно такую же съедобную, как до падения.

— Вы же шутите?

— Да какая шутка, Север!

— Кн-нижник Г-гавр, — внезапно представился хозяин пещеры, а у Северуса лопнуло терпение.

— Это же полная нелепица! Вы куда меня приволокли? Кусты вопящие, камни дерутся, теперь ещё первобытного человека в мудрецы записали! Я что, по-вашему, идиот? Может, хватит надо мной издеваться?!

— М-можно я его с-съем? — наблюдая за истерикой, мрачновато поинтересовался Гавр.

— Нельзя, — тряхнула чёлкой Илья. — Он бабы Пети и мой гость заветный.

— Да чем вы поможете! Вы же неандерталец! — зельевар наконец-то смог взять себя в руки, но продолжал настороженно и неодобрительно рассматривать надбровные дуги и такие характерные черты лица, знакомые по учебникам биологии.

— Н-не неандертал, т-троглодит, у нас друг-гая классификация, — поправил его Гавр, убирая в сторону свой обед, который так и остался сырым. Снейп глубоко вздохнул и попытался вести конструктивный диалог:

— Извините моё… недоверие. Но ведь говорили, что кхм… гоминиды вашей… э-э-э… расы обладали низким интеллектом.

— Кто говорил, пришелец? Наш дед Гавр очень умный! — обиделась за троглодита Илья, но сам объект спора лишь примирительно махнул рукой:

— Я н-на фоне других т-троглодитов гений, — Гавр оскалился, и Снейп, моргнув, понял, что это улыбка. — М-могу говорить, ч-читать, д-даже считать д-до т-трех. П-после т-трех уже много, т-тяжело…

Он с сожалением глянул на свою птицу и предложил:

— Ж-желаете со м-мной поесть?

— Спасибо, мы недавно завтракали и пришли по делу, — присаживаясь на камень, отказалась Ильяна, и Северус мысленно вознес благодарственную молитву, пока Гавр радостно грыз жесткое мясо, хрустя костями. Похоже, он не особо желал делиться, и полевиха прекрасно об этом знала. Пока неандерталец ел, она скомкано пересказывала ему историю появления Снейпа и то, почему они пришли к книжнику. Тот догрыз последние кусочки птицы, сыто отрыгнул и кивнул в сторону входа в своё жилище:

— П-про в-волшебников кн-ниг нет, н-но, помню, есть у меня что п-полезное… — Гавр задумчиво почесал макушку, после сгрыз то, что поймал в шевелюре, и, забравшись внутрь, принялся копаться в горах хлама, наваленных в углах пещеры. Северус, напрягая зрение, рассмотрел в темноте набросанные вперемешку книги, самодельные сандалии, выделанные шкурки, пучки трав, кости и черепа. Гавр оторвался от поисков и пояснил:

— М-мне хватает орг-ганизации, чтобы д-держать в п-порядке знания. Н-на ор-рганизацию прост-транства уже не хват-тает. Или чист-тый пол, или ясный м-мозг.

— Что вы, мистер Гавр, я и не думал укорять. У многих моих студентов и в голове бардак, и в шкафу, и в жизни.

— Я н-не мистер, но т-тебя п-понял, гость Петерины, — медленно кивнул троглодит и принялся перебирать следующую кучу, недовольно ворча.

Поиски заняли немало времени, но путешественники терпеливо ждали, не желая отвлекать Гавра от его работы. Он мог и позабыть, что ищет. Вскоре пещерный человек, издав ещё один победный вопль, поволок к ним из скальной ниши какую-то пыльную палку.

— В-вот, т-то, чт-то надо! — радостно скалясь, потрясал он находкой.

— Что это, дядюшка? — ласково спросила Ильяна, недоуменно рассматривая угрожающих размеров кривую корягу.

— П-посох! П-посох в-волшебника! — невинно ответил Гавр, продолжая пугающе скалить свои громадные зубы, пока его гости ошеломлённо переглядывались, не находя слов. Это было намного больше того, что они ожидали.