Цепи рассвета (гет)

Карцер пах сыростью, кровью и страхом.

Алекса прижала ладони к ушам, но шепот их все равно пробивался сквозь толстые каменные стены.

«Ты не принадлежишь этому месту…»

«Они сожгут тебя, как твоих родителей…»

«Открой глаза, дитя Пограничья…»

Голоса. Всегда голоса.

Она сжала веки, стараясь дышать ровно, как учил Михея. «Это не демоны. Это стены. Они впитывают крики и возвращают их обратно». Но даже его успокаивающие слова не могли заглушить жуткое ощущение — будто кто-то наблюдает.

Боль.

Она снова приходила волнами, как прибой из раскаленного свинца. Ее дар — видеть цепи контрактов — был не просто зрением. Это было ощущением каждой грязной нити, впившейся в чужую душу. Как будто кто-то водил раскаленной иглой по ее собственным нервам, повторяя узоры чужих грехов.

«Почему я?»

Бесполезный вопрос. Она задавала его себе с тех пор, как в семь лет впервые увидела черные жгуты, опутавшие душу монахини, приютившей ее после гибели родителей. Та женщина оказалась одержима. Алекса кричала, указывая на «паутину» вокруг ее шеи. На следующий день монахиню нашли повешенной собственными четками.

С тех пор она научилась молчать.

Но в Академии скрывать правду было невозможно.

### Утро после карцера.

Алекса стояла у окна в пустом классе «Теории Изгнаний», ловя редкие лучи солнца. Ее руки дрожали. Всего три часа сна. Но лучше явиться сюда, чем остаться в общей спальне, где Лера Кострова наверняка уже разложила по ее кровати дохлых крыс или подбросила в сумку страницы из «Гримуара Проклятых» — «случайно» вырванные, конечно.

Дверь скрипнула.

— Соларская.

Она вздрогнула, не оборачиваясь. Голос Наставника Гродова звучал как скрежет камня по камню.

— Вызов к Ректору. Немедленно.

Сердце упало куда-то в ботинки. Ректор. Обычно за драки и «неподобающее поведение» наказывали старшие наставники. Но лично Ректор Вартан… это что-то новое.

— За что? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Гродов усмехнулся:

— Ты увидишь.

### Кабинет Ректора.

Вартан сидел за массивным дубовым столом, заваленным свитками и странными артефактами. Его лицо, изборожденное шрамами от древних проклятий, было непроницаемо.

— Вчера, после твоего инцидента в трапезной, — начал он, — кадет Родион Мальцев был найден в часовне без сознания. На его груди выжжен знак.

Он бросил на стол пергамент.

Алекса почувствовала, как воздух покидает легкие.

Знак Конклава. Тот самый, что она видела на стене.

— Он… жив? — прошептала она.

— Чудом. Но теперь он говорит на языке, которого никто не знает.

— Это не я…

— Но ты видела это раньше.

Она замолчала.

Вартан встал и медленно обошел стол.

— Ты уникальна, Соларская. Твой дар… опасен. Но он может быть полезен.

— Вы хотите, чтобы я нашла того, кто это сделал.

— Я хочу, чтобы ты стала приманкой.

### Боль.

Она шла по коридорам Академии, сжимая в кармане нож — крошечный, с лезвием, покрытым серебряными рунами. Подарок Михеи. «На крайний случай».

Ректор предложил сделку: она помогает выследить агента Конклава в стенах «Острога», а он гарантирует ей защиту от травли.

Но Алекса не верила в обещания.

Особенно сейчас.

Потому что с момента разговора с Вартаном цепи стали видны везде.

Тонкие, как паутина, черные нити вились вокруг запястий кадетов, шептались в тени арок, цеплялись за края мантий преподавателей.

Конклав был здесь.

И он уже давно вплел свои щупальца в Академию.

### Ночь.

Алекса прокралась в Запретную Библиотеку — место, куда кадетам вход был воспрещен.

Ей нужны были ответы.

Свет фонаря (украденного из лазарета) выхватывал строки из «Сборника Проклятых Договоров»:

«Конклав Теней не заключает контракты. Он… переписывает реальность.»

Страница была испещрена пометками на полях — чей-то почерк, торопливый, почти панический.

«Они не демоны. Они — Тени первых существ, стертых из истории. Они не вселяются. Они… перезаписывают.»

Алекса почувствовала, как по спине побежали мурашки.

— Интересное чтиво.

Она резко обернулась.

В проходе между стеллажами стоял Акира.

Его золотистые глаза светились в полутьме, как у хищника.

— Ты должна была прийти сюда, — сказал он. — Они рассчитывали на это.

— Кто?

— Те, кто хочет твои глаза.

И прежде чем она успела ответить, тени вокруг них ожили.