Учителям тоже нужна любовь (гет)

* * *

На следующий день у Корнелии уже стояли уроки по мировой литературе с четвертым курсом. Студенты со страхом спускались в темный холодный коридор, где по соседству был кабинет Снейпа. Но тут была литература, и они ожидали увидеть на уроке ужасную ведьму в теле молодого учителя со старыми фолиантами на столах и паутиной по темным углам.

Но там… была все та же молодая учительница в длинной черной мантии, ее глаза сияли, а губы блестели вишнёвой помадой. Вдоль стен были шкафы с книгами, бумагами, на стенах были полотна с копиями маггловских шедевров живописи, схемами и таблицами. Коридорный мрак здесь рассеивался, и царил особый уют как в читальном зале библиотеки.

— Добрый день, дорогие ребята! Рада вас видеть на своих занятиях. Мы с вами погрузимся в мир волшебной и маггловской литературы, а я буду вашим Вергилием на этом тернистом пути.

Она услышала смешок: отсылку поняли.

— Я хочу, чтобы на нашем курсе вам удалось узнать больше о мире, о культуре и о себе самих. И скажите мне, а для чего вообще нужна литература?

— Да не нужна она, время только тратим, — лениво промяукал Малфой за второй партой, решив спровоцировать преподавателя. Гриффиндорцы замерли.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Малфой. Драко Малфой, — встал блондинистый юноша.

— Действительно, практической ценности в литературе не найдете: литературоведы не сделают новых открытий и не создадут того, что продвинуло бы прогресс вперёд, но можно ли найти что-то положительное? Или я стою перед вами как болванчик, который просто читает и пересказывает книги?

Рыжий молодой человек за третьей партой отрицательно покачал головой. Малфой понял, что провокация не удалась и спокойно сел на место в ожидании дальнейших событий.

— Вы Уизли? Рон, если не ошибаюсь. Почему вы киваете?

— Я… я… думаю, что литература помогает нам открывать в себе то, что мы сами не способны понять. Это как зелье роста: можно, конечно, подождать некоторое время, но лучше, чтобы было быстрее, чтобы можно было двигаться дальше и открывать новое, профессор.

— Какое красивое сравнение, — улыбнулась Корнелия, невольно подумав о Снейпе-зельеваре. — Рональд прав: мы можем научиться многому, прочувствовать то, что бы никогда не ощутили в обычной жизни, и смогли бы открыть новые грани в себе самом. А чем многограннее волшебник, тем он изобретательнее, сильнее и, безусловно, мудрее.

Сегодня мы с вами начнем с простого: со сказок барда Бидля. Откройте, пожалуйста, ваши книги на странице тридцать, начнем анализ текста…

Четверокурсники улыбнулись, они не ждали, что у них будут такие уроки, где за работой можно будет отдохнуть, поговорить и повеселиться. Но домашние задания у них все равно были — серьезные, вдумчивые, но для многих интересные.

Следующим по расписанию у студентов было зельеварение у Снейпа, и им казалось, что под защитой кабинета литературы им уже не так страшно быть во мраке этого каменного коридора.

* * *

— Северус! Здравствуй! — Постучала в кабинет девушка.

— Добрый день, Корнелия, рад видеть, — Снейп поднял голову, перестав читать бред, написанный на пергаменте (о качестве содержимого говорила его поднятая бровь и прищуренный с осуждением глаз).

— Не хочешь выпить чаю после уроков? Я немного обустроила свою каморку, там даже студенты помогли принести мне пару кресел, которые я попросила у Филча.

— Хорошо, я приду. У тебя сколько сегодня уроков?

— Как и у тебя — семь.

— Отлично, жди, — улыбнулся он, но в этот же момент улыбка спряталась, как резко прячется от постороннего звука испуганная змейка. В кабинет вошла парочка гриффиндорцев, раскрыв рты: перед ними стояла профессор Флавия и мило улыбалась угрюмому и пугающему Снейпу. Явно они о чем-то беседовали, что было интересно обоим.

— До свидания, профессор Снейп. Хорошего дня!

— И Вам, профессор Флавия, — бархатистым голосом непринужденно сказал Снейп. Он умел держать холодность в окружении студентов.

* * *

После уроков они уже мило распивали чай в каморке, которую за пару недель Корнелия успела заставить своими вещами: стояли стеллажи с ее личными книгами, картина, рамки с фотографиями, два мягких кресла с вышитыми подушками на них, небольшой столик, где уже теплился небольшой пузатый жёлтый чайник и две совершенно разные керамические чашки.

— … И представляешь, они мне говорят, что так тебя боятся! — Смеялась Корнелия, говоря о гриффиндорцах, которые с понурыми лицами постоянно уходят от нее на зельеварение.

— И пусть боятся, я им нянькой не нанимался, — поднял бровь Снейп и отпил чаю. — Зельеварение — наука серьезная и точная, места играм тут нет. А ты с ними как с малышами возишься?

— Не-а, если студент старше начальных классов, то для меня это уже взрослый человек, никакой возни в песочнице. Скорее, я с ними просто эмоциональная, потому что литературу без эмоций нельзя раскрыть, но хладность ума при анализе необходима.

— Вот то-то я слышу вдохновенные речи иногда, когда мои пишут лабораторную в тишине, — улыбнулся Северус. Уже искренне, без страха быть замеченным кем-то.

— Ну а куда же без этого, — улыбнулась Флавия. — Знаешь, что мне один студент сказал? Что литература — она как зелье — позволяет человеку вырасти в разы быстрее, — и от этой мысли ее щеки зарделись, как будто она делилась секретом.

— Ха, и вправду, — ухмыльнулся Северус. — Мы с тобой та еще парочка зельеваров в подвалах Хогвартса.

— Северус, а можно тебя попросить кое о чем?

— Конечно, всегда к твоим услугам, — он смотрел на Корнелию и любовался ее большими глазами. Умела она быть искренней, быть без притворства открытой. И еще умной, что особенно привлекало декана Слизерина.

— Я бы хотела у тебя поучиться зельеварению. Мне всегда была интересна эта область, но, помнишь, я говорила, что наша профессор многие темы запрещала изучать? А у меня не сложилось системы. Это моя проблема, я знаю... — стушевалась она. — Но мне хочется закрыть потребность, чтобы узнать…

— Да ничерта это не твоя проблема, программа для всех едина, это просто нарушение образовательных стандартов. А если бы в вашей школе не захотел кто-то стишки писать, а податься в мракоборцы, то как им знания получать, как сдавать экзамены? — разозлился на невидимого преподавателя Северус.

— Кажется, это был бы беспрецедентный случай у нас, — засмеялась она.

— И да, ответ на твою просьбу — да. Мне не сложно, — мягко ответил он. — Я рад, что у меня будет хотя бы один ученик с интересом к зельеварению. Я помню ты еще хотела поизучать яды и противоядия?

— Да. Но тогда, когда скажешь, что буду к этому готова, нужна же база перед этим.

— Тогда пойдем ко мне, сейчас попробуем вспомнить основы, и я пойму, с чем мне работать.

* * *

В тот вечер они долго беседовали на тему зельеварения, Снейп дал Корнелии свой учебник с пометами и дал задание (да, даже учителя делают домашку).

Пока Северус объяснял ей основу компонентного членения, Флавия любовалась профессором: у него были черные волосы по плечи, которые обрамляли лицо, глаза горели, а голос был на удивление нежным и очень спокойным без тех ноток “презрения” или “надменности”, которые были обычно. Если бы Флавия изначально услышала эти “злые” учительские интонации Северуса, то она, наверное, боялась бы общаться с ним. Но его мягкий голос ее обволакивал.

— А можно личный вопрос? — когда учителя закончили обсуждение зельеварения как науки и убрали материалы, Снейп поднял глаза на девушку.

— Да, Сев.

— Скажи, а есть такие произведения… литературные, где герой смог счастливо полюбить в своей жизни? Или полюбить, думая, что не способен такое сделать… — он с волнением убирал остатки бумаги со стола. — А то что ни прочту, то печаль в конце, а женские романы (да простят меня дамы) меня не очень трогают.

— Есть, — кивнула Корнелия. — Принести? У меня есть один очень редкий маггловский экземплярчик, занимательная вещь.

— Да, буду рад, — улыбнулся Снейп.

— Тогда я занесу как найду его. И спасибо тебе огромное за такой интерес... и за учебник по зельеварению!

Корнелия улыбнулась и, немного смущаясь, ушла из кабинета к себе в спальню.