Гарри Поттер. Заклинание забвения (джен)

"Порой проще принять неизвестность, чем вглядываться в отражение, которое не узнаешь."

В квартире пахло книгами, пеплом и каким-то дорогим зельем для волос, запах которого Гарри не мог опознать, но он неизменно ассоциировался с Малфоем.

Прошла неделя. Время не делало боль менее странной, но делало её привычной. Гарри просыпался, пил чай, листал книги, которые не вызывали в нём никаких ассоциаций, и по вечерам смотрел в окно, будто за стеклом мог найти ответ.

Малфой — или Драко, как он просил звать его — поначалу держался отчуждённо. Его движения были точными, сдержанными, словно он жил по расписанию, в котором для Гарри отводилось место временного постояльца. Но с каждым днём дистанция между ними едва заметно сокращалась.

— Ты всегда был совой? — спросил однажды Гарри, когда Драко заваривал кофе с пугающей внимательностью.

Тот приподнял бровь.

— Я? Не думаю. Я скорее… человек против утренних разговоров.

Гарри усмехнулся. Это происходило всё чаще. Его собственная улыбка всё ещё казалась чужой, но теперь в ней было что-то живое.

Иногда Драко рассказывал. Неохотно, по чуть-чуть.

— В школе мы… не ладили.

— Сильно?

— Скажем так, в другой жизни мы бы оба сломали друг другу носы.

— Кто победил бы?

Драко задумался.

— Ты. Но я бы это отрицал до последнего.

Гарри кивнул. Эта версия себя была для него почти мифом. Он не мог представить, чтобы кто-то дрался за что-то настолько яростно.

— А я был хорошим человеком?

Вопрос прозвучал слишком просто. Драко долго молчал, прежде чем ответить.

— Ты был… сильным. Упрямым. Глупо благородным. Но настоящим. Иногда раздражающе настоящим.

— Но… хорошим?

Драко пожал плечами, отводя взгляд.

— Я не думаю, что это чёрно-белое. Ты был… собой. А это не у всех получается.

Однажды Гарри нашёл в комнате коробку. Без имени. Без даты. Внутри — вещи: старая мантия, очки с треснутой дужкой, письмо, на котором стояло "не открывать без особой надобности", и деревянная шкатулка с выжженным гербом Хогвартса.

Он принёс её в гостиную, поставил на стол и позвал Драко.

— Это моё?

— Твоё, — неохотно признал тот. — Оставили целители. Говорили, что если будешь готов — откроешь.

— Готов — к чему?

Драко посмотрел ему прямо в глаза.

— Вспомнить. Или отказаться от воспоминаний.

Гарри провёл пальцами по краю крышки. Шкатулка не открывалась. Магическая защита — та, что должна реагировать на внутренний импульс. Он попробовал открыть, но та осталась неподвижной.

— Видимо, я ещё не выбрал.

— И не обязан, — тихо ответил Драко.

Вечерами они смотрели на камин. Иногда — в тишине. Иногда — в диалогах, которые начинались с насмешки, а заканчивались откровенностью. Гарри заметил, как у Драко исчезает сарказм, если он чувствует доверие. И как в этом доверии есть что-то пугающе хрупкое.

— Почему ты согласился? Присматривать за мной?

Драко усмехнулся.

— Министерство считает, что я хорошо умею притворяться, что мне всё равно.

— А тебе не всё равно?

Пауза.

— Уже нет.

В одну из ночей Гарри проснулся. Пот стекал по его спине. Он сидел в постели, с дрожащими руками, перед глазами вспыхивали образы — огонь, крики, зелёная вспышка. Ничего чёткого. Только чувство: утрата. Вина. Мгновение, в котором он что-то решал — и проигрывал.

Он вышел на кухню, включил свет. Драко уже был там. Без рубашки, босиком, с чашкой кофе в руке.

— Тебе приснилось?

Гарри кивнул. Сел. Тихо, будто боялся спугнуть ночь.

— Там был мальчик. С белыми волосами. Он стоял перед кем-то, а я… что-то кричал. Потом — вспышка.

Драко молчал.

— Это был ты?

Драко кивнул. Медленно, не отводя взгляда.

— Ты спас меня.

На следующее утро Гарри подошёл к зеркалу. Посмотрел на своё отражение.

— Гарри Поттер, — сказал он себе.

Голос звучал чужим.

— Имя, которое мне ничего не говорит. Пока.