Гарри Поттер и Протокол Морриган (джен)

Сон, в который провалился Гарри, был слишком ярок, чтобы быть выдуманным, и слишком мрачен, чтобы быть правдой.

Он стоял на белом пустом поле. Небо было чернильно-серым, без солнца, без звёзд. Из центра поля торчала лестница. Не башня, не здание — именно лестница, уходящая в небо. И в ней не было ступеней. Только скелет — вертикальные линии, намёк на подъем, но ничто не позволяло взобраться.

Гарри подошёл ближе.

На перекладине лестницы висела табличка из чёрного металла. На ней было выгравировано: «ПОДЪЁМ БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ — ЗАПРЕЩЁН».

И вдруг — сзади шаги. Он обернулся.

Луна Лавгуд.

Она была в мантии с узором звёзд и перьев. Волосы у неё были распущены, глаза блестели, как у человека, который слишком долго смотрел в бездну — и она посмотрела обратно.

— Ты пришёл, — сказала она. — Я ждала.

— Это сон?

Она улыбнулась.

— Это всё. И ни одно из этого.

Гарри проснулся в кресле в её доме. Всё ещё в той же одежде. В голове звенело, будто он провёл ночь на танцующих заклинаниях.

— Что, чёрт возьми, ты сделала?

— Ты сам ко мне пришёл, — спокойно ответила Луна. — Во сне. Внутренний путь привёл тебя. Это значит, что ты связан с ней. С Морриган.

Он попытался встать, но тело отказывалось подчиняться. Она подошла с чашкой чая.

— Магия снов не просто вымысел. Есть узлы — точки, где реальности накладываются. Обычно их никто не видит. Но ты — проводник. Ты уже бывал в мире, где смерть — не конец.

Он взглянул на неё.

— Ты хочешь сказать, что кто-то… пробуждает эти реальности?

— Нет. Кто-то их пишет.

Позже, в подземельях Хогвартса, Гарри и Луна стояли у запертой двери, которую даже Гермиона назвала «слишком древней, чтобы открывать».

— Это заброшенная башня сна. Она появилась после битвы за Хогвартс, когда магические слои сдвинулись, — объяснила Луна. — Никто не знает, кто её построил.

— Но ты знаешь, кто там был, — пробормотал Гарри.

— Морриган. И ты.

Гарри открыл дверь. Без заклинаний — она поддалась, будто ждала его веками.

Внутри царила пыль и тишина. На стенах — зеркала, и в каждом он видел разного себя. Один — со змеёй на шее. Второй — в мантии с гербом Слизерина. Третий — мёртвый. Четвёртый… с глазами Волдеморта.

Их отражения начали двигаться независимо.

— Это не зеркала, — понял он. — Это окна. В другие версии… меня.

— И где-то там, — сказала Луна, — ты уже стал тем, кого ты боишься.

Он шагнул ближе. И услышал голос, идущий не извне, а из глубины разума:

«Ты всё ещё думаешь, что был героем…»

Зеркала погасли.

А из одного вышло перо. Чёрное, блестящее. Оно повисло в воздухе — и обернулось в глаз.

Гарри закрыл глаза.

Когда он их открыл, Луна исчезла. И он снова стоял перед лестницей — без ступеней.

Он проснулся, лёжа в своём кабинете. На столе — табличка:

«Подъём без последствий — запрещён»

А на спине ладони — клеймо. Символ Морриган.