Синдром Арбормагии (джен)

Удивлению Мерулы не было предела, когда она полностью обдумала слова Ханны. Упоминание Запретного леса пробудило в ней интерес. Мертвые тела, покрытые древесной корой, и неизвестные существа? Это звучало как что-то из детской страшилки, но Роувэн не стал бы лгать о подобных вещах, особенно такому человеку, как Северус. Могло ли все это быть как-то связано с Проклятыми хранилищами?

Выражение лица Снейпа стало более серьезным, когда он выслушал рассказ Роувэна о событиях прошлой ночи. Он сразу же начал обдумывать возможные последствия.

— Тела, покрытые древесной корой, — повторил он более тихим и несколько расчетливым голосом. — И существа... внутри неё. Ты уверен в том, что видел, Ханна?

Роувэн кивнул профессору, на лице его отразились нервозность и волнение.

— Да, профессор, я абсолютно уверен. Эти существа... Я никогда не видел ничего подобного в книгах, — воспоминание о сцене в пещере все еще было свежо в его памяти, и это заметно влияло на его ментальное состояние. Он старался сохранять самообладание, продолжая. — Я понимаю серьезность ситуации, профессор. Мы не думали, что столкнемся с чем-то подобным...

Мальстрём сжал кулаки. Его не волновало, какую опасность может представлять то, что они видели в пещере. Его волновал только тот факт, что теперь у него будут серьезные проблемы, ведь Снейп не закроет глаза на то, что Уотерфолл осознанно связался с чем-то неизвестным и рисковал безопасностью учеников Хогвартса.

— Не преувеличивай. Те мертвые тела... Это были просто чертовы кости! Они лежали там десятилетиями. А эти существа были всего лишь жалкими многоножками, — пробормотал Уотерфолл, его голос стал более настороженным, хотя в его тоне все еще слышались нотки высокомерия и ненависти. Он явно пытался преуменьшить серьезность ситуации. Если Дамблдор узнает, что он снова сознательно проник в Запретный лес, ему не избежать исключения.

Тем временем, Мерула удивленно приподняла брови, услышав жалкую попытку Уотерфолла преуменьшить значимость своих действий. Неужели этот идиот думал, что может обвести Северуса вокруг пальца? Было очевидно, что он пытался избежать сурового наказания и Снайд просто не могла не испытывать удовлетворения от беспомощности Мальстрёма.

Взгляд Снейпа метался между Роувэном и Уотерфоллом, выражение его лица стало более задумчивым и менее угрожающим. Теперь Мальстрём уже не так сильно действовал ему на нервы, и желание наказать высокомерного щенка отошло на второй план.

Очевидная нервозность и беспокойство Роувэна также заставили Северуса утихнуть, Ханна не был эгоистичным или невежественным молодым волшебником и не имел склонности лгать о чем-то настолько серьезном.

— "Просто жалкие многоножки"? Ты недооцениваешь потенциальную опасность, Уотерфолл. Не думай, что вы просто сделали безобидное открытие, — он сделал паузу, быстро соображая и пытаясь оценить ситуацию. — Наверняка есть причина, по которой эти существа были скрыты в той пещере.

Уотерфолл закрыл глаза, услышав комментарий Снейпа, и нахмурил брови, поскольку становилось все более очевидно, что он не выйдет сухим из воды.

— Да-да, я понял. Я безрассудный идиот, который ни в чем не видит опасности. Но, профессор, в Запретном лесу скрывается множество диких существ. Это могли быть просто очередные волшебные букашки.

Несмотря на пренебрежительный тон Уотерфолла, Роувэн не мог избавиться от напряжения. Снейп был прав — за безобидным обликом существ должно было скрываться что-то еще.

— Мальстрём! Хоть раз в жизни ты можешь заткнуться и послушать?! — внезапно воскликнул Роувэн дрожащим голосом, сжимая ладони в кулаки. Ему следовало рассказать о пещере, как только они вернулись из Запретного леса. Он знал, что ему не нужно было слушать Уотерфолла в тот день. Он никогда не должен был этого делать. Все это время он убеждал себя, что Уотерфолл не был плохим человеком, что он не был эгоистичной крысой, которая заботилась только о себе. Они через многое прошли вместе за эти пять лет, и за это время его доверие к Уотерфоллу постепенно уменьшалось.

Северус наблюдал, как Роувэн все больше разочаровывается в Уотерфолле. Он уже много раз видел, как разворачиваются конфликты между этими двумя, но на этот раз что-то изменилось.

— Успокойся, Ханна, — твердо сказал он, переводя взгляд с Роувэна на Уотерфолла. — Сделай глубокий вдох и говори со мной спокойно. И, Уотерфолл, я не хочу больше слышать от тебя ни слова. По крайней мере, до тех пор, пока мы не поймем, во что вы двое ввязались. Я могу заверить тебя лишь в одном: твои дни в Хогвартсе сочтены.

Роувэн закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он знал, что если он даст волю эмоциям, это только усугубит ситуацию.

— Простите, профессор. Просто... все это не дает мне покоя. Мы действительно облажались, и я беспокоюсь о том, что может случиться. Я хотел рассказать Альбусу Дамблдору, как только он вернётся...

Выражение лица Снейпа немного смягчилось, когда Роувэн извинился. Он почувствовал раскаяние и беспокойство юного слизеринца.

— Я понимаю, что ты беспокоишься о последствиях, но важно то, что теперь ты готов взять на себя ответственность за свои действия. — Он сделал паузу, бросив взгляд на Уотерфолла, который по-прежнему упорно молчал. Глаза Снейпа сузились от одной мысли о неприятностях, которые вновь доставил Уотерфолл. Для него было очевидно, что именно Мальстрём втянул Роувэна в эту ситуацию. — В отличие от некоторых.

Мальстрём приподнял бровь в ответ на тонкий намек Снейпа, но по-прежнему молчал.

— Да, профессор. Я готов взять на себя ответственность, какой бы она ни была. Я просто... Надеюсь, мы не выпустили на волю ничего ужасного, — мысли Ханны постоянно возвращались к тем существам в Запретном лесу. Они даже не подозревали о них до того, как Мальстрём осветил пещеру, используя Люмос. Если они что-то пробудили...

— Это как раз то, что нам нужно выяснить, Ханна. К тому, что ты описал, нельзя относиться легкомысленно, — он помолчал, обдумывая, как лучше поступить. — Я сообщу об этом Дамблдору и найду вас позже. А пока держитесь подальше от неприятностей и даже не думайте возвращаться в пещеру в одиночку. Вам обоим запрещено покидать стены Хогвартса.

— Да, профессор. Я понимаю, — Ханна взглянул на Мальстрёма, который был непривычно тих. — Мы не будем возвращаться в ту пещеру.

С этими словами он молча вышел из класса. Мальстрём бросил на Снейпа последний, полный ненависти взгляд, но последовал за Роувэном.

Зельевар наблюдал, как двое слизеринцев молча покидают класс. Когда они скрылись из виду, его наполнило холодное чувство гнева и разочарования. Это был не первый случай, когда Мальстрём создавал лишние проблемы, но на этот раз все было гораздо серьезнее. Существа, которых описал Роувэн, могли быть древними и опасными, и Северус не мог избавиться от ощущения, что за всем этим кроется нечто большее.

Тем временем, когда Мальстрём и Роувэн уже собирались выходить, Мерула быстро отпрянула от дверного проема и скрылась за ближайшим поворотом, чтобы ее не заметили. Однако, ее мысли продолжали возвращаться к словам Ханны. Запретный лес был полон тайн, которые ждали своего раскрытия. Она была уверена, что существа, которых видели Мальстрём и Роувэн, обладали какой-то скрытой силой. Она спряталась за угол, увидев, что двое остановились в конце коридора, недалеко от входа в Дуэльный клуб. Уотерфолл прислонился к стене, скрестив руки на груди, его лицо выражало раздражение, в то время как Ханна нервно расхаживал взад-вперед. Два волшебника были лучшими друзьями много лет, но в тот момент они были невероятно далеки друг от друга.

— Ты собирался настучать на меня Дамблдору, не так ли? — Внезапно прошипел Уотерфолл, его голос был неожиданно резким и язвительным. У него больше не было причин скрывать свое истинное отношение к Ханне.

Роувэн был хорошей пешкой в течение этих пяти лет, книжный червь, всегда готовый просмотреть сотни книг в поисках информации и, самое главное, рискнуть собственным благополучием, чтобы помочь своему 'лучшему другу'. Мальстрём знал, что Ханна очень дорожит их дружбой и планировал долго использовать это в своих интересах, но теперь, когда Уотерфолл был под угрозой исключения, это уже не имело значения.

— Ты хоть понимаешь, что меня исключат из-за того, что ты не смог держать свою пасть на замке́?!

Услышав обвинение Мальстрёма, Роувэн застыл как вкопанный и повернулся к нему лицом. Слова подействовали на него, как холодная пощечина.

— Ты думаешь, я сделал это нарочно? Мне страшно, Мальстрём. Мы видели этих... этих отвратительных существ, запертых в той пещере, эти мертвые тела, а ты... Кажется, тебя это вообще не волнует! — голос Роувэна повысился, в его словах послышались нотки отчаяния. Он провел дрожащей рукой по волосам. Это было уже слишком. — Мы через многое прошли вместе, но прямо сейчас... Я тебя даже не узнаю!

— Не узнаешь меня? Что, может быть, ты вконец ослеп? — Рявкнул он, и его бледно-зеленые глаза встретились со взглядом Роувэна. В выразительных темно-карих глазах Ханны читались глубокая обида и разочарование, но Мальстрёму было все равно. Он всегда считал Роувэна наивным и слабым занудой, который поверит каждому его слову и выполнит любую его прихоть, если он придумает хороший предлог.

— Может, ты наконец раскроешь глаза? — С этими словами Уотерфолл схватил очки Ханны и швырнул их на пол, отчего они разлетелись вдребезги.

Мерула стиснула зубы, наблюдая за жаркой перепалкой, и ее ухмылка исчезла. Роувэн выглядел потрясенным. Было ясно, что действия Уотерфолла задели его за живое. Снайд видела, как Ханна сжал кулаки, не в силах поверить в происходящее. Он выглядел таким... отчужденным.

Ханна чувствовал, как его сердце бешено колотится в груди. Мир стал расплывчатым и искаженным. Жест Уотерфолла был таким яростным, таким неожиданным, что все, что Роувэн мог сделать, это бессильно уставиться на осколки своих очков.

— П-почему? Почему ты... — Роувэн на мгновение замолчал. — Я доверял тебе, Мальстрём. Я всегда был рядом с тобой, даже когда ты совершал ошибки, — продолжил он, чувствуя, как его голос дрожит от неконтролируемых эмоций.

Несмотря на расстояние, разделявшее их, Мерула с легкостью улавливала слова и ясно видела, насколько ранен Ханна. К её удивлению, она почувствовала к нему некую эмпатию, хоть и не совсем могла представить, каково это, когда тебя предает тот, кто был тебе так близок.

Хотя Снайд не могла не испытать удовлетворения от того, что маска Уотерфолла наконец раскололась, Мерула была в какой-то степени возмущена его жестокими действиями по отношению к ботанику. Она даже не могла понять, почему именно она так себя чувствовала, ведь они с Роувэном были отчасти даже врагами из-за её соперничества с Уотерфоллом. Помимо этого, она сама была не очень то добра по отношению к другим людям.

— Ты все еще не понял? Вся твоя жизнь проходит во всех этих хитроумных книжках, но ты все еще слишком глуп, чтобы понять, что ты мне никакой не друг и никогда им не являлся! — Уотерфолл стиснул зубы, намереваясь выплеснуть весь свой гнев на обескураженного Ханну. Роувэн едва не пропустил его слова мимо ушей. На мгновение ему показалось, что, может быть, все это просто обычный ночной кошмар. Сейчас он вот-вот проснется и все снова будет как раньше. Он глубоко ценил их дружбу с Мальстрёмом, а Уотерфолл просто выбросил ее как мусор. — Я использовал тебя все это время! Ты никогда не имел для меня значения. Ты слышишь?! ДЛЯ МЕНЯ ТЫ НИКТО!

Эти слова словно вонзились Роувэну в сердце. Он всегда знал, что Уотерфолл скорее прагматик, чем идеалист, но никогда не думал, что Мальстрём когда-то отвергнет его так безжалостно. Он пытался сохранить самообладание, но на его глаза все равно навернулись слезы, еще больше затуманивая зрение. Он чувствовал себя идиотом, слепым и наивным. Боль от услышанных слов казалась невыносимой, и он с трудом выдавил из себя ответ.

— Я... я знаю, что я не самый одаренный волшебник. И я... я понимаю, что бываю доверчивым... Но я думал, что тебе действительно не все равно. Думал, мы правда были... друзьями, — голос Ханны дрожал. Он продолжил, цепляясь за последнюю надежду. — Ты... ты ведь не всерьёз, верно? Ты просто злишься.

Мерула невольно сжала кулаки, наблюдая за разворачивающейся сценой. Хуже всего было осознавать, что она абсолютно ничего не могла с этим поделать, ведь она не могла позволить выставить себя какой-то простодушной идиоткой. Она ненавидела это. Она привыкла всегда быть во главе ситуации, но в тот момент была бессильна. Она видела проблеск надежды в глазах Роувэна, и то, как сильно ему хотелось верить, что все это было просто большой ошибкой, результатом гнева Уотерфолла, но в глубине души он, вероятно, знал правду.

Тем временем, Мальстрём тихо рассмеялся, слова Роувэна никак не отразились на его лице.

— Просто не приставай ко мне больше! Иди и поплачься обо мне своей мамочке. Я повторю еще раз. Для меня ты никто! — прошипел он, холодно взглянув на Ханну, прежде чем уйти, оставив юного волшебника одного.

Когда Роувэн посмотрел вслед уходящему Уотерфоллу, ему казалось, что мир, к которому он привык, внезапно обрушился у него под ногами. Каждое счастливое мгновение, каждый секрет, каждое приключение, пережитое ими вместе, промелькнули у него перед глазами. И теперь, вот так просто, все это ничего не значило. Дрожащей рукой, он собрал осколки, оставшиеся от его очков. Он крепко сжимал их, как будто держал хрупкие частицы своей собственной, разбитой веры в их дружбу.

Мерула и не заметила, как подошла к нему и натянула маску безразличия, как будто она не подслушивала весь их разговор. Однако, когда она увидела, что Ханна собирает осколки его очков, ее невозмутимость частично исчезла, позволив проявиться намеку на сочувствие на ее лице. Вздохнув, она достала волшебную палочку и направила ее на разбитое стекло.

— Окулус Репаро.

Роувэн чуть не подпрыгнул от звука знакомого голоса, его сердце все еще бешено колотилось после стычки с Мальстрёмом. Он не ожидал, что кто-то окажется рядом. Когда он услышал знакомое заклинание, его очки внезапно стали как новенькие.

Надев их, Роувэн увидел перед собой Мерулу, которая отчаянно пыталась принять свой обычный, недовольный вид.

— Ты все слышала, не так ли?

Мерула попыталась взять себя в руки, но на ее лице ясно читалось беспокойство. Это была та сторона ее души, которую она обычно не позволяла людям видеть.

— Уотерфолл постаралась кричать достаточно громко, чтобы услышал весь за́мок... — Она отвела взгляд, не зная, что сказать. Она не умела утешать и обычно ее не волновали чувства других людей, но что-то изменилось в тот момент.

Роувэн потеребил оправу своих очков, избегая зрительного контакта. Внезапно ему стало не по себе от осознания того, что кто-то слышал и был свидетелем того, как его 'друг' унизил его, а затем ушел... без капли сожаления.

— Я... Я, наверное, выглядел довольно глупо? Он заставил все звучать так, словно... — начал Роувэн, останавливаясь и глубоко выдыхая, чтобы унять дрожь в голосе. — Словно я какой-то безмозглый щенок. Я думал, что я для него больше, чем...

Он не смог заставить себя закончить предложение. В его глазах блестели непролитые слезы. Он понимал, что, должно быть, выглядит как идиот со своими слезящимися глазами и дрожащим голосом, но ничего не мог с собой поделать.

— Я просто не понимаю почему... Почему он это сделал... — Роувэн чувствовал себя глупо. Он ведь видел, предполагал, каким может быть Уотерфолл в глубине души, но предпочел сосредоточиться на его веселой и энергичной стороне. — Но, я полагаю... ты рада, что я сейчас выгляжу как полный идиот, да?

Когда Роувэн внезапно открылся Меруле, ее обычно суровое выражение лица смягчилось, и на его месте появилось справедливое беспокойство. Она знала, что сейчас самое подходящее время выпалить в его адрес несколько колких слов, чтобы заставить его чувствовать себя еще хуже, но почему-то она не хотела причинять ему боль.

— Хоть ты и вправду выглядишь как чертов шут, мне скорее тебя жаль. Я ведь знала, что рано или поздно все этим и закончится. Это был лишь вопрос времени, когда Мальстрём перестанет притворяться святым и невинным.

Роувэн посмотрел на нее усталыми, полными слез глазами и прерывисто вздохнул, пытаясь взять себя в руки, но было видно, как ему это тяжело. Несмотря на то, что ее слова были резкими, в них чувствовалось странное утешение. По крайней мере, она была честна.

Обычно она старалась спровоцировать его и даже не пыталась скрыть, что считает его идиотом, но сейчас все было по-другому. Она действительно выглядела обеспокоенной.

— Ты знала? — спросил он усталым, почти безжизненным голосом. Если она всегда знала, что это произойдет, то почему он этого не предвидел? Он вдруг почувствовал себя наивным ребёнком. Его захлестнула волна раздражения, но не на Мерулу, а на самого себя. Потому что Снайд была права. Он ведь видел, каким человеком был Мальстрём в сложные моменты.

Ханна всегда был тем, кто успокаивал Уотерфолла, когда он выходил из себя, поскольку он действительно плохо скрывал свое разочарование и часто отпускал неприятные комментарии в адрес других, когда что-то задевало его за живое. Однако он всегда извинялся, если говорил что-то резкое Роувэну или другим людям. Было ли все это просто для того, чтобы еще немного подержать его рядом в качестве пешки? Действительно ли он планировал бросить его и их дружбу, когда Роувэн больше не будет ему полезен?

Ханна на самом деле чувствовал определенную отчуждённость между собой и Мальстрёмом в течение этих пяти лет. Он и раньше ловил его на лжи и импульсивности, но предпочитал не обращать на это внимания, думая, что Мальстрём на самом деле не желал причинить боль своими словами. Ханна старался думать, что Мальстрём срывался на него из-за злости и разочарования. Но теперь ему стало ясно, что на самом деле Уотерфолл просто никогда не испытывал к нему и капли сочувствия. То, что произошло между ними несколько минут назад, было неизбежно.

— Я вижу это по твоему лицу. Ты считаешь меня дураком, раз я позволял ему так обращаться со мной... так долго. За то, что я все еще надеюсь, что все будет в порядке. За то, что я простил его и снова доверился...

— Я действительно считаю тебя дураком, но не только потому, что ты позволил ему так с собой обращаться. Дело еще и в том, что ты все еще пытаешься видеть в нем хорошее после всего, через что он заставил тебя пройти, — ответила волшебница, хотя и знала, что правда может ранить сильнее всего.

У самой Мерулы никогда не было по-настоящему близких друзей, но она привыкла к тому, что у всех вокруг были скрытые мотивы. Она просто никогда не понимала, как другие могут не видеть во всем темную сторону, поэтому вся эта ситуация по-настоящему раздражала ее. Она давно заметила, что Роувэн был слишком невинным для своего же блага, и эта черта характера, несомненно, его подкосила.

— Как кто-то, как Уотерфолл, вообще смог стать твоим другом? Я удивлена, что ты ничего не заподозрил. У Мальстрёма на морде написано, что он лишь помешанная на золоте крыса.

Пальцы Роувэна сжались в кулак в ответ на язвительные замечания Мерулы. Его обычное самообладание и невозмутимость полностью исчезли, сменившись смесью грусти и гнева.

— Я знаю, он может быть... трудным. Я знаю, что он не самый приятный человек. Но я просто хотел верить, что он действительно мой друг, что та хорошая его сторона, которую я знаю, на самом деле его настоящая.

Он замолчал, его голос задрожал, когда он почувствовал смесь боли и разочарования, его дыхание стало прерывистым. Слова Мерулы заставили его гнев затмить печаль, хотя боль от предательства все еще была глубокой и угнетающей. В конце концов, Мальстрём все еще был ему не безразличен.

Конечно, Уотерфолл мог быть упрямым или импульсивным время от времени, но он эмпанировал Роувэну из-за его оптимизма и уверенности в себе. Также, благодаря Мальстрёму и его тяги к приключениям, Роувэн завел много друзей в Хогвартсе. Это было для него приятным достижением, поскольку он сомневался, что он сможет завести много знакомств в школе, ведь он провел большую часть своего детства в одиночестве, окруженный только книгами.

Кроме того, решительность Мальстрёма придала Роувэну некоторую уверенность в себе. Ханна не возился бы с ним, если бы Уотерфолл был просто помешанным на деньгах лжецом, как описала Мерула. Он должен был признать, что, возможно, попался на уловки Мальстрёма. Однако, даже когда он понял, что все это было лишь иллюзией дружбы, он не стал меньше ценить воспоминания о ней. Моменты радости, смеха, храбрости, тяжелой работы, которые они пережили вместе. Роувэн по-прежнему ценил их и слова Мерулы не принесли ему облегчения. Они только усугубили его боль.

— С чего ты вообще взяла, что имеешь право судить его? Ты ведь ничем не лучше него! Все, что ты делаешь — это манипулируешь людьми и унижаешь других! Ты никогда не заботилась ни о ком, кроме себя, так почему ты думаешь, что ты чем-то лучше Мальстрёма?!

На этот раз Мерула застыла от слов юного волшебника. Его слова поразили ее, как удар в живот. Она испытывала странную смесь чувств: ярость, обиду и шок. Тот факт, что она услышала это именно от Роувэна, только усугубил ситуацию.

— Я сама знаю, кто я и как отношусь к другим. И я знаю, что я далеко не хороший человек. Но, по крайней мере, я всегда показываю свое истинное лицо.

Роувэн не хотел так резко реагировать, но в тот момент его эмоции были в смятении. Разочарование, гнев и боль взяли над ним верх.

— Верно. Ты мерзкая, жестокая и эгоистичная ведьма, которой наплевать на других. Ты готова буквально на все, чтобы подняться выше по социальной лестнице. Бессердечные люди вроде тебя заботятся только о том, чтобы получить желаемое, во что бы то ни стало... — он замолчал на полуслове, осознав, что почти кричит. Он судорожно вздохнул, пытаясь успокоиться, но гнев и горечь все еще отчетливо слышались в его голосе. — Просто... уйди. Пожалуйста.

Мерула не могла понять, что именно она чувствует. Все, что сказал Роувэн, было правдой. Она всегда была такой, как он описал. Тем не менее ее плечи слегка опустились, и суровое выражение ее лица изменилось, сменившись чем-то другим, почти ранимостью. Она и не подозревала, что слова какого-то волшебника могут на нее так повлиять.

— Верно, — тихо пробормотала она, опустив взгляд в пол. Она почувствовала, как что-то сдавило ее сердце... Неужели ей было не все равно на то, что он сказал?

* * *

Как только Роувэн и Мальстрём покинули кабинет зельеварения, Северус стал осторожно обдумывать план действий. Он вскоре вышел из класса, сохраняя стойкое выражение лица. Несмотря на то, что он чуть не вышел из себя из-за Уотерфолла, Снейп не мог проигнорировать растущее чувство удовлетворения от осознания того, откуда берется дерзость мальчика и уголки его губ приподнялись в еле заметной, злорадной улыбке. На этот раз даже Альбус Дамблдор не позволит Уотерфоллу избежать исключения, и юный волшебник это прекрасно понимал, поэтому и вел себя так несдержанно. Только едва заметное напряжение в плечах зельевара выдавало его недавнее желание отправить пятикурсника в котёл в качестве дополнительного ингредиента к Рябиновому отвару.

Северус слышал отголоски ссоры между двумя слизеринцами, но не стал вмешиваться. Это было их личное дело. Однако, профессор предполагал, что без негативного влияния Уотерфолла, Роувэн, как усердный и амбициозный студент, добьется гораздо большего, чем очередной прекрасной возможности подвергнуть риску себя и других учеников Хогвартса.

Снейп направился в восточную часть замка, чтобы встретиться с заместителем директора, Минервой Макгонагалл; она могла знать, как скоро Дамблдор вернется в Хогвартс. Минерва вела урок в то же время, что и Северус, поэтому он был уверен, что она тоже только что распустила класс, и направился прямиком в кабинет Трансфигурации. В этот раз, отчаянные попытки учеников избегать профессора зельеварения были ему на руку. Северусу не нужно было, чтобы какой-то болван отвлек его или прервал беседу с Макгонагалл.

Он несколько раз постучал в дверь, прежде чем услышать приглашающий голос Макгонагалл и войти в класс, его шаги по каменному полу были почти бесшумны.

— Здравствуй, Минерва, — сказал Северус размеренным и холодным голосом. Он прошел дальше, его взгляд скользнул по неубранному после только что ушедших учеников классу, прежде чем снова сфокусироваться на Макгонагалл. — У меня к тебе разговор.

Минерва укладывала несколько свитков обратно в ящик, когда за её спиной раздался знакомый голос. Она взглянула на Северуса поверх очков в золотой оправе, и на ее лице промелькнуло легкое удивление.

— Конечно, Северус. Проходи, — в глазах ведьмы промелькнуло беспокойство, было ясно, что Снейп пришел не для того, чтобы обменяться любезностями. — Что-то случилось?

— Да, — начал он низким и размеренным голосом, присаживаясь напротив ведьмы. Он слегка откинулся назад, инстинктивно постукивая пальцами по подлокотнику, и встретился с Минервой взглядом. — Ты знаешь, как скоро вернется Альбус?

Выражение лица Минервы слегка нахмурилось, в легкой складке между бровями читалось беспокойство. Она закрыла ящик и слегка наклонилась вперед, положив руки на край стола.

— Альбуса слишком внезапно пригласили в министерство. Я не уверена, когда он вернется, — ответила она с нотками любопытства и волнения в голосе. — Надеюсь, все не слишком серьезно?

Северус кивнул, его губы сжались в тонкую линию, а уголки рта слегка опустились.

— Похоже, Уотерфолл и Ханна снова навлекли проблем. Ханна только что сообщил мне об их недавнем... открытии.

Минерва вздохнула и прикрыла глаза, её пальцы ненадолго сомкнулись на переносице, что означало раздражение и беспокойство. Она не была слишком удивлена, учитывая, что у Уотерфолла и Роувэна была репутация тех, кто вечно попадает в неприятности.

— Это меня не удивляет. Что именно они натворили на этот раз? — голос ведьмы снова стал сдержанным, многолетний опыт позволял ей сохранять самообладание. Она жестом попросила Северуса продолжить.

Снейп понимающе кивнул. Он слишком хорошо знал, как часто младший брат Джейкоба и Ханна доставляли неприятности.

— Они утверждают, что обнаружили скрытую пещеру в Запретном лесу, — начал он, тщательно подбирая слова, его голос был ровным и размеренным. Следующая часть потенциально могла вывести Минерву из спокойного состояния. — Им хватило ума войти внутрь, где они обнаружили мертвые тела, покрытые корой дерева.

Первоначальной реакцией Минервы был шок. Сдержанность отхлынула от ее лица, сменившись смесью беспокойства и недоверия.

— Ты уверен в этом? Уверены ли Уотерфолл и Ханна, в том, что видели? — голос Минервы был едва громче шепота, она не сводила глаз с Северуса, надеясь услышать хоть немного удручающий ответ. — С мальчиками всё в порядке?

— Ханна настаивал на том, что все произошло взаправду. Оба ученика невредимы, увиденное может и повлияло на Роувэна, но Мальстрёма, похоже, совсем ничего не беспокоит, — зельевар на мгновение замолчал, его взгляд скользнул по лицу ведьмы. Он чувствовал ее растущее беспокойство. — И это еще не все, Минерва. Они также упомянули существ, передвигающихся внутри коры.

Ситуация становилась все более тревожной. Переживания за безопасность учеников отчетливо проявлялись в напряженной позе ведьмы, ее пальцы сжимали подол темно-зеленой мантии.

— Существа, передвигающиеся в коре? — повторила Минерва, мысленно стараясь измерить уровень возможной угрозы. — Они как-то описали этих существ? Пытались приблизиться к ним?

Северус слегка покачал головой, выражение его лица отражало серьезность ситуации.

— Я спрашивал Ханну о том же, но он заверил меня, что у них хватило ума не трогать и не взаимодействовать с тем, что находилось внутри коры, — объяснил он. — Уотерфолл сказал, что те существа были похожи на многоножек, но я бы не стал полностью доверять его словам. Я планирую допросить их позже. Роувэн был слишком напряжён, чтобы нормально отвечать на мои вопросы, поэтому я решил пока не давить на него.

Минерва кивнула, испытывая небольшое облегчение. По крайней мере, двое учеников не подвергли себя еще большей опасности, приблизившись к таинственным созданиям. Но человеческие останки и неизвестные существа не внушали ни капли оптимизма.

— Мудрое решение, — пробормотала ведьма. Она провела рукой по волосам, нервный жест, который она редко позволяла себе. — Многоножки... И снова отчужденность Уотерфолла лишь все усложняет.

Ей было ясно, почему Северус предпочитал не доверять Мальстрёму, мальчик слишком часто лгал и подставлял всех под угрозу.

— Ты не думаешь, что эти существа каким-то образом ответственны за состояние тел, что видели мальчики?

— Определенно, — Северус слегка наклонился вперед, встретившись с Минервой взглядом. — Тела бы не стали покрывать корой, чтобы скрыть их от чужих глаз, Минерва. В этом есть что-то преднамеренное. Как предупреждение... или угроза. Возможно, еще слишком рано делать такие выводы, но мы не можем отрицать, что это может быть связано с потенциальным возвращением Волдеморта.

Минерва на мгновение закрыла глаза, осознавая серьезность его слов. Возможность того, что эти существа как-то связаны с Темным Лордом, была столь же ужасающей, сколь и правдоподобной. Нельзя было отрицать, что здесь была замешана темная магия. Когда ведьма подняла взгляд, черты ее лица приняли холодное, решительное выражение.

— Тогда поиск ответов должен стать приоритетом. — Она встала со своего места, в каждом ее движении чувствовалась решимость. — Где сейчас мальчики?

Северус кивнул в знак согласия, в его взгляде читалась настойчивость. Он встал вместе с ней, почувствовав перемену в ее настроении.

— Они где-то на территории за́мка, если, конечно, снова не разбрелись кто куда, — он помолчал, его взгляд снова скользнул по лицу Макгонагалл. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы предвидеть следующий вопрос. — Я полагаю, ты хочешь поговорить с ними сама. Я планирую допросить их позже вечером, когда они вернутся в гостиную Слизерина. Учитывая состояние Ханны, он пока не готов давать четкие и взвешенные ответы.

Минерва безоговорочно доверяла суждениям Северуса в таких вопросах. В конце концов, он не был новичком в искусстве ведения допросов. Но дело было не только в извлечении информации, но и в оценке эмоционального состояния вовлеченных в это молодых студентов.

— Я доверяю твоей интуиции, Северус. Мы допросим их вместе.