Синдром Арбормагии (джен)

Вместо того чтобы произносить Приветственную речь на празднике в честь старта нового учебного семестра в Хогвартсе, Альбус Дамблдор был вынужден отправиться в Министерство магии, чтобы обсудить внезапно возникшую проблему, связанную с найденной Хагридом подозрительной секцией Запретного леса.

Рубеус сообщил о находке за несколько дней до начала семестра, из-за чего Дамблдор некоторое время был в поиске разрушителя проклятий, которому он мог доверить работу, ведь Патриция Рейкпик уже работала над проблемой проклятых хранилищ и должна была проводить уроки защиты от тёмных искусств. Однако, прежде чем Альбус мог найти надёжного волшебника для работы, он был приглашен обсудить поставленную проблему в Министерстве магии.

Дамблдор не мог проигнорировать министра и как только он был готов к дискуссии, он воспользовался камином в своём кабинете чтобы быстро добраться до министерства. Когда директор Хогвартса возник в одном из каминов, расположенных в левой стороне Атриума, он поймал на себе удивлённые взгляды находящихся там волшебников и ведьм.

В письме от министерства было указано пройти на первый уровень, в офис нынешнего министра магии. Медленной и спокойной походкой, Альбус добрался до вырезанной из красного дерева двери, на которой висела табличка с именем Милисент Багнольд и её статуса в качестве министра магии. Она являлась достаточно способной ведьмой и с ней было приятно иметь дело.

Легонько постучав в дверь, Дамблдор терпеливо ждал ответа, понимая, что Багнольд может быть сильно занята. Услышав приглашающий голос министра по ту сторону двери, Альбус осторожно надавил на дверь и вошёл в комнату. Интерьер офиса был достаточно простой, но всё ещё казался элегантным и создавал комфортную деловую атмосферу.

Заметив, что Багнольд была не одна в офисе, он взглядом изучил двух волшебников, стоящих подле Министра. Они определённо не были работниками вспомогательного персонала, иначе бы Альбус их узнал. Однако, среди двух волшебников он всё же приметил знакомое лицо, и хоть Дамблдор и не мог вспомнить имя темноволосого мага, он мог точно сказать что тот работал в административных сервисах Визенгамота. Это был высокий и худощавый волшебник, волосы которого доставали до плеч. Его проницательные, темно-карие глаза упорно сфокусировались на посетителе. Альбус не проявил никаких эмоций, несмотря на то, что этот волшебник отчего-то показался ему не совсем доброжелательным.

Дамблдор также отметил, что этот маг держал заметно старый и отчасти выгоревший документ, а похожая бумага лежала на столе перед Милисент. Другой молодой человек, что стоял с правой стороны от Министра, был определённо заинтересован документом. Он сразу поднял взгляд на посетителя и в его глазах мелькнул огонёк узнаваемости и легкой нервозности при виде Дамблдора, так что он выпрямился и поприветствовал директора Хогвартса уважительным кивком. Волшебник был среднего роста и имел короткие, шёлковые волосы белого цвета, что были уложены назад. Помимо этого, он выглядел весьма молодо и вел себя так, будто пытался казаться серьёзнее и важнее, чем он есть на самом деле. Серо-голубые глаза мага активно избегали встречи со взглядом Альбуса.

— Добрый вечер, Министр Багнольд, джентльмены, — произнес Альбус, озаряя всех присутствующих лёгкой улыбкой, однако его взгляд вскоре упал на документ, лежащий перед Министром, зажигая в нём искру любопытства. Документ выглядел почти древним, со своим уникальным дизайном и символами, и Альбус невольно почувствовал себя заинтригованным его таинственностью. Голос Дамблдора звучал приятно и спокойно, однако в нем слышался авторитет.

— Здравствуй, Альбус. Мы ждали твоего прибытия, — ответила Милисент, молчаливым жестом приглашая его сесть напротив.

Её взгляд на секунду застыл на документе, что лежал на столе, перед тем, как она осторожно переложила его ближе к Альбусу.

— Позволь представить тебе моих коллег. Это Гидеон Коравширь, он работает в офисе мракоборцев.

Едва заметным кивком, она указала на беловолосого волшебника.

— Также, Алдрэйк Лун, сотрудник административных сервисов Визенгамота, — продолжила Багнольд, повернувшись к более высокому мужчине.

Альбус вежливо кивнул двум волшебникам, когда они были представлены министром.

— Я должен признать, срочность этой встречи меня заинтриговала. Полагаю, что та самая секция Запретного леса, о которой меня проинформировал Рубеус Хагрид, представляет собой бо́льшую опасность, чем я предполагал?

— Верно, — подтвердила Багнольд, указывая на документ. — Это документ из архива Визенгамота, написанный в 18 веке. В нем записи о старом расследовании, которое предполагает существование группы тёмных волшебников, что фокусируются на создании опасных и весьма жестоких проклятий.

Министр терпеливо ждала, пока Дамблдор закончит рассматривать старинный документ. В нём была иллюстрация мёртвого волшебника, чья кожа была полностью покрыта корой дерева, а конечности выглядели искажёнными и искривленными. В тексте говорилось, что этот маг пал жертвой неизвестного проклятья, предположительно созданного группой тёмных волшебников. Однако, мракоборцам так и не удалось поймать хотя бы одного причастного, а единственный предполагаемые член этой группы покончил с собой, как только мракоборцы сумели до него добраться.

Когда Альбус полностью прочел документ, его брови нахмурились. Он почувствовал, как в нём закрадывается беспокойство при виде искаженной и безжизненной формы волшебника.

— Это безусловно вызывает опасения.

Альбус снова поднял взгляд на Министра, его глаза слегка сузились, когда он начал осознавать ситуацию, однако, он по-прежнему сохранял невозмутимое спокойствие.

— Как я понимаю, вы подозреваете, что эта группа тёмных волшебников все еще активна? И что подобным проклятьем воспользовались в недавно обнаруженной секции Запретного леса?

Милисент утвердительно кивнула в ответ. Тем временем Алдрейк Лун осторожно вручил ей еще один документ, который она следом передала Дамблдору.

— Было проведено несколько исследований, которые позволили получить немного информации о проклятье, — медленно объяснила Министр, её лицо стало выражать беспокойство при виде того, как Дамблдор осознает насколько мало информации у них на руках.

Багнольд кивнула на мракоборца, что стоял подле неё, предлагая ему продолжить, пока Дамблдор внимательно рассматривал документ. Гидеону понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, чего от него хочет министр, и он второпях попытался принять достойный и серьёзный вид.

— В документе говорится, что магические существа проявляли признаки страха и паники, а также вели себя аномально рядом с телом жертвы. Они пытались избежать приближения к телу и вели себя очень агрессивно, когда их пытались поднести ближе к нему, — мракоборец прервался на секунду, наблюдая, как Альбус сверяет его слова с информацией на бумаге.

— Иными словами, существа вели себя также, как и рядом с областью Запретного леса, о которой сообщил смотритель Хогвартса.

Альбус внимательно вслушивался в слова мракоборца, и с каждой подробностью его беспокойство росло. Схожее поведение волшебных существ вызывало особую тревогу, подтверждая наблюдения Хагрида о возможной опасности и причастности темной магии.

— Поведение волшебных существ, которое вы описали, полностью совпадает с тем, что сообщил Хагрид. Они действительно вели себя странно вблизи недавно обнаруженного участка леса, избегая этого места, — с этими словами, он перевел взгляд с Милисент на Гидеона, обдумывая услышанную информацию. Однако, прежде чем он успел что-либо предложить, заговорил Алдрейк Лун.

— Расследование этого дела было давно заброшено. Однако, мы всё же советуем возобновить его в связи с возможной опасностью и подозрительными совпадениями, — заявил Алдрейк с ноткой настойчивости в голосе. Министр кивнула в ответ на слова волшебника, выражая свое согласие и позволяя ему и Коравширу говорить от её имени.

Когда Гидеон встретился взглядом с работником Визенгамота, он поспешил озвучить план мракоборцев.

— Мы собираемся исследовать вызывающую особые опасения часть Запретного леса, однако... нам может понадобиться дополнительная проверка территории вокруг леса, что включает в себя проверку Хогвартса и его владений, — осторожно произнес Коравширь, не зная, как на это отреагирует директор Хогвартса. — Также, мы считаем, что лучше не распространять информацию о данном расследовании и о том, что мы возможно обнаружим в Запретном лесу.

Дамблдор слушал мракоборца и сотрудника Визенгамота с задумчивым выражением лица. Он понимал необходимость соблюдения осторожности и важность тщательной проверки. Однако по мере продолжения разговора его беспокойство за безопасность учеников Хогвартса становилось все более очевидным.

— Я понимаю необходимость соблюдения осторожности и секретности. Однако мы должны помнить о том, как это может повлиять на студентов Хогвартса. Они могут заметить изменения в своем распорядке дня или усиление присутствия правоохранительных органов. Мы должны найти баланс между проведением этого расследования и обеспечением благополучия наших студентов. Я не могу гарантировать полную секретность, если станет известно об опасности, которую представляют находки в Запретном лесу. Студенты должны знать, если что-то угрожает их безопасности.

Министр понимающе кивнула, полностью соглашаясь с заявлением Дамблдора. Несмотря на это, Гидеон Коравширь, услышав его слова, напрягся и, казалось, не хотел соглашаться на такие условия. Очевидно, он не желал, чтобы информация хоть как-либо распространялась, даже если это ставило под сомнение безопасность учеников Хогвартса. Однако он не стал высказывать свое мнение по поводу ответа Альбуса в присутствии Милисент Багнольд, которая явно была согласна с директором Хогвартса.

— Именно поэтому я пригласила тебя на встречу, Альбус. Этот вопрос следует обсуждать тщательно и с глазу на глаз, — объяснила представитель министерства, и по ее тону было понятно, что она готова к длительному обсуждению и сотрудничеству с Дамблдором.

Альбус слегка кивнул ей, ценя её понимание. Хотя он поощрял осторожность, безопасность студентов была для него главным приоритетом. Видя дискомфорт мракоборца, от его заявления, Дамблдор подметил глубинное расхождение между точкой зрения Гидеона и Милисент. Альбус обладал превосходной способностью разбираться в людях и мог видеть скрытность и нежелание Коравшира сотрудничать. Он понимал, что этот вопрос потребует тщательных переговоров и сотрудничества, и было ясно, что Министр пригласила его на встречу с намерением найти золотую середину.

— Я ценю ваше доверие и готовность обсудить этот вопрос с глазу на глаз. Предлагаю приступить к делу прямо сейчас.

* * *

Пир в честь старта учебного семестра в Хогвартсе уже начали проводить когда Мерула Снайд вошла в Большой зал, как раз во время, чтобы услышать последние отголоски приветственной речи, с которой встречали учеников. Было немного удивительно, что в этот раз Минерва Макгонагалл произносила речь. Мерула могла лишь гадать что послужило причиной внезапного отсутствия директора Хогвартса.

Несмотря на то, что постоянный шум и толпы студентов часто действовали юной ведьме на нервы, Снайд не могла не признать, что ей было приятно находиться здесь снова. Особенно после того, как она провела все лето в апартаментах своей тёти. Меруле больше всего нетерпилось снова встретить Патрицию Рейкпик, ведьму, котора действительно заслуживает её уважения и та, на кого Мерула хочет равняться. Патриция всегда говорила что у неё в сердце самые благие намерения. Так говорила и мать Мерулы... Юная волшебница была даже готова закрыть глаза на то, что ей было указано помогать младшему брату Джейкоба, Мальстрёму Уотерфолу; в конце концов, признание Патриции стоило всех усилий.

Помимо этого, Мерулу привлекали новые возможности поиздеваться над Мальстрёмом. Выводить этого обвешенного золотом дурака из себя было уморительно, особенно учитывая то, насколько это просто. Тот факт, что Рейкпик попросила ее помогать ему в поисках проклятых хранилищ, не означал, что она должна была перестать делать его и без того жалкую жизнь еще более несчастной.

Мерула также увидела младшую сестру Пенни Хейвуд, которая уже разговаривала с главным позорищем Хогвартса. Даже студенты, которые когда-то называли Уотерфолла если не "героем" школы, то "спасителем" Хогвартса, наконец-то начали видеть сквозь ложный образ, который Мальстрём создал вокруг себя.

Когда праздник закончился, все разошлись по своим спальням, включая новых первокурсников. Снайд не могла удержаться и попыталась разглядеть среди этих людей Мальстрёма или, по крайней мере, Роувэна, который послушно следовал за ним с первого курса, но по какой-то причине не смогла их обнаружить. В любом случае, они не так сильно её волновали. Со спокойной душой, она погрузилась в глубокий сон, как только устроилась на кровати в общежитии Слизерина.

Эта ночь была необычайно спокойной и тихой, даже подозрительно тихой по сравнению с обычными ночами в Хогвартсе. Когда восходит луна, это великолепное место кажется другим миром, где даже воздух наполнен магией и жизнью, где тишина нарушается только тогда, когда прохладный, шепчущий ветер доносит чуть слышные шорохи по длинному коридору.

Эта атмосфера всегда вызывала ощущение спокойствия, умиротворенности и, самое главное, безопасности в высоких стенах замка. Камин в гостиной Слизерина этой ночью не был разожжен, и его пламя, которое обычно наполняет комнату своим теплом, сменилось холодным ночным воздухом и кромешной темнотой.

Внезапно, в гостиной Слизерина раздались быстрые и весьма громкие шаги. Это был краткий миг, но его хватило, чтобы разбудить многих студентов, включая Мерулу Снайд.

Мерула проснулась с раздраженным ворчанием и увидела, что другая волшебница уже выглядывает из комнаты, чтобы посмотреть, что только что произошло в гостиной Слизерина. К сожалению, она не заметила нарушителей их сна и только пожимала плечами в ответ на вопросы о том, что она видела. Несмотря на раздражение Мерулы, она просто уткнулась лицом в мягкую подушку, надеясь снова быстро заснуть и не планируя ходить на уроки с полузакрытыми глазами.

Недовольство, которое Снайд испытывала перед тем, как заснуть, не исчезло утром, когда, не к ее удивлению, она проснулась с покрасневшими глазами и телом, которое едва слушалось ее. Она поторопилась одеться, и не только потому, что боялась опоздать, но и потому, что хотела посмотреть в глаза человеку, который вот-вот почувствует на себе ее гнев. Тот, кто посмел так бесцеремонно нарушить сон самой могущественной ведьмы Хогвартса, больше никогда не осмелится издать и единого звука рядом с ней.

В этот момент форма Слизерина выглядела на ней довольно неопрятно, особенно её плиссированная юбка и мантия. Однако постоянно растрепанные волосы Мерулы теперь идеально подходили к ее нынешнему образу. Она даже пропустила несколько пуговиц на своей рубашке, когда застегивала ее, но в тот момент это было не важно. Сразу после выхода из общежития пятикурсников она заметила человека, который, по ее мнению, несомненно был причиной всех проблем в Хогвартсе, включая ее нарушенный сон.

— О чем ты говоришь? Мы не можем просто молчать! Мы... Мы должны хотя бы спросить профессора Кеттлберна или Хагрида о том, что мы увидели!

Мерула направлялась к дивану, на котором сидели Мальстрём и Роувэн, когда слова последнего привлекли ее внимание и заставили остановиться, даже не осознавая этого. Она тихо выругалась, когда эти двое немедленно повернулись к ней. Роувэн был застигнут врасплох, но Мерула заметила, что он выглядел по-настоящему обеспокоенным; его тон звучал так, словно он спорил с Уотэрфоллом, хотя их разговор был негромким. Выражение лица Мальстрёма сразу же исказилось раздражением, когда он заметил свою соперницу.

— О чем именно вы двое скулите? — пробормотала ведьма, с несомненным любопытством в голосе. Она сложила руки на груди и требовательно взглянула на них.

— Ты ведь не перестанешь совать нос в чужие дела, не так ли? Полагаю, в этом и заключается смысл твоей жалкой жизни,— Мальстрём посмотрел на нее так, словно думал, что она исчезнет, если он как следует прищурит глаза, или, по крайней мере, надеялся на это. Мерула всегда верила, что они оба ненавидят друг друга настолько сильно, насколько это возможно, но иногда она не могла отделаться от ощущения, что Уотерфолл воспринимает их соперничество более радикально.

Снайд закатила глаза на его заявление. Как он смеет подвергать сомнению ее методы? Совать нос в чужие дела было необходимо для достижения успеха, и она была полна решимости добиться своих целей любой ценой.

— Не льсти себе, Уотерфолл, — парировала она, и в ее голосе слышалась насмешка. — Ты бы не познал "настоящую" жизнь, даже если бы она пнула тебя в зад.

Через пару мгновений, к Меруле пришло внезапное осознание и уголки её губ приподнялись в злорадной улыбке.

— Это все из-за проклятых хранилищ, верно? Это ведь вы двое ворвались сегодня в гостиную посреди ночи? Как вы думаете, что Снейп сделает с вами обоими, когда я ему расскажу? И будьте уверены, Рейкпик тоже не останется в стороне когда узнает, что вы скрываете от нее информацию о хранилищах, — Снайд внезапно почувствовала свое превосходство в ситуации и уже думала о том, в какие неприятности она сможет втянуть Мальстрёма.

— Ты что правда считаешь, что кто-то поверит такой крысе, как ты? Не смеши меня, — Уотерфолл встал, но не сократил расстояние между собой и Мерулой. В его бледно-зеленых глазах читалось раздражение.

Он только дернул Роувэна за плечо, молча предлагая уйти.

— Мы не собираемся больше тратить на тебя время. Иди и действуй на нервы кому-нибудь другому.

Снайд закатила глаза, раздраженная высокомерием Уотерфолла. Однако её позабавил выбор слов Мальстрёма, ведь это он больше походил на серую, увешанную золотом крысу. Даже черты его лица, такие как заострённый нос, тонкие губы и узкое лицо, указывали на схожесть с грызуном. Длинные, серые волосы Уотерфолла, с вплетенными в них золотыми кольцами, заставляли его выглядеть ещё абсурднее.

— Крыса? Ха, не тебе о таком заикаться, — усмехнулась она. — По крайней мере, я не прячусь от неприятностей, как ты.

Мерула почувствовала, как в ней закипает кровь, когда Уотерфолл развернулся и ушел, хлопнув Роувэна по плечу, как будто её и вовсе не существовало. Она попыталась сохранить самообладание, но ее настоящие эмоции все еще читались невооружённым глазом.

— Да пожалуйста, у меня есть дела поважнее, чем возиться с двумя проклятыми трусами.

Роувэн бросил на нее быстрый взгляд, его лицо выражало беспокойство и напряженность. С раздраженным стоном, Снайд пнула ногой ближайший предмет интерьера, который, к своему несчастью, попался ей на глаза.

В любом случае, через несколько минут она бы снова встретила Уотерфолла, ведь он сидит рядом с ней на уроках зельеварения. По крайней мере, у нее будет возможность рассказать Снейпу о том, что произошло этой ночью. Она быстро поправила подол рубашки и разгладила мантию и юбку, чтобы выглядеть более презентабельно. Схватив учебник, она сразу же направилась в кабинет зельеварения и с громким стуком уронила книгу на стол, чтобы заявить о себе всем присутствующим.

Она ничего не сказала сопляку, который сидел рядом с ней, зная, что у нее уже было значительное преимущество. Если она расскажет Рейкпик о том, что Мальстрём держит в секрете информацию о проклятых хранилищах, Патриция наверняка пересмотрит свое решение о том, чтобы позволить Уотерфоллу помогать ей в расследовании.

Пятикурсники были первыми, кто пришел сегодня на урок зельеварения. Присутствие Мальстрёма явно испортило настроение Северусу, хотя появление Мерулы Снайд, на самом деле амбициозной студентки, подавало некоторые надежды.

— Учитывая плачевное состояние ваших предыдущих попыток, сегодня мы снова рассмотрим, как приготовить Рябиновый отвар. Самое время напомнить вам, что я не потерплю сна — вызванного магией или иным образом — в моем классе. Я советую вам внимательно слушать, если вы хотите уйти с урока не с пустой головой.

Когда профессор Снейп начал урок, внимание Мерулы должно было быть сосредоточено на занятиях по зельеварению. Однако, ее мысли постоянно возвращались к событиям прошлой ночи.

Снайд не могла удержаться и бросила взгляд на Уотерфола, гадая, не собирается ли он подсыпать что-то в ее зелье, просто, чтобы досадить ей. В конце концов, их соперничество уже много раз приводило к таким мелким выходкам.

Она глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться на предстоящей задаче. Ей нужно было произвести впечатление на профессора Снейпа своими навыками, даже если присутствие человека, сидящего рядом, заставляло её кровь кипеть. Однако, она все еще не забыла о том, что собиралась доложить Снейпу о ночном происшествии, даже если Мальстрём будет все отрицать.

Северус прошелся по аудитории, внимательно изучая рабочие места студентов. Подойдя к столу Уотерфолла и Снайд, он остановился, и на его лице появилось едва заметное недовольство, когда он заметил их молчаливое соперничество.

— Уотерфолл, — начал он с нотками раздражения и подозрения в голосе. — Мне хочется верить, что на этот раз ты воздержишься от каких-либо дурацких выходок?

Мерула ощетинилась, когда профессор Снейп остановился возле ее стола, его раздражение было ощутимым. Она точно знала, что он имел в виду под "дурацкими выходками". У Уотерфолла была репутация ученика, который сделает всё, чтобы по желанию сорвать урок.

— Не волнуйтесь, профессор, — холодно произнесла волшебница. — Я прослежу, чтобы Уотерфолл не наделал глупостей.

Ответ Мерулы заставил Снейпа слегка нахмуриться. Он чувствовал дух соперничества между двумя Слизеринцами.

— Меньшего я от вас и не жду, мисс Снайд. — сказал он, и в его голосе прозвучала едва уловимая угроза. Он возобновил свой обход класса, но перед этим бросил на пару последний предупреждающий взгляд.

Мерула подавила самодовольную насмешку. Похоже, профессор зельеварения все еще видит в ней огромный потенциал, и очевидно больше, чем в Уотерфолле. К этому семестру она уже привыкла к тому, что Снейп выделяет ее из остальных, и это придало ей уверенности ровно настолько, чтобы остальные эмоции улеглись и позволили ей сосредоточиться на демонстрации своих навыков и знаний. Она успешно отбросила свое прежнее раздражение и сосредоточилась на поставленной задаче, чтобы потом рассказать Северусу о ночном происшествии.

Уотерфолл, с другой стороны, казался раздраженным словами Снейпа. Он привык к постоянному негативному вниманию от профессора, но то, что его снова поставили в один ряд с Мерулой, только подлило масла в огонь их и без того напряженного соперничества.

В конце концов, Снейп вернулся к их столу, бросив взгляд на котлы. Несмотря на то, что ранее Уотерфоллу не хватало концентрации, зелье, казалось, готовилось довольно хорошо, что Северус неохотно признал.

— Пока что на удивление удовлетворительная работа, — пробормотал он, переводя взгляд с одного на другого.

Мерула приподняла бровь, когда Северус оценил их работу, и в ней проснулось чувство соперничества. Видя как Уотерфоллу явно не понравился комментарий Снейпа, юная волшебница не могла не почувствовать удовлетворения, хотя попыталась его скрыть.

Похоже, они были последними учениками, которых он должен был проверить перед тем, как распустить класс, поэтому сразу после того, как он это сделал, Снайд воспользовалась возможностью и подошла к зельевару, надеясь сообщить ему о нарушении правил Уотерфолом, прежде чем Мальстрём сможет покинуть класс. Она задумалась, стоит ли упоминать Роувэна, он, казалось, сильно нервничал как в гостиной, так и позже, во время урока. Неужели это из-за того, что она собиралась все рассказать Снейпу? Как бы то ни было, она решила не упоминать Ханну; по крайней мере, это могло бы сделать наказание Мальстрёма более суровым.

— Извините, профессор... Не могли бы вы уделить мне минутку? — коротко спросила Снайд, догадываясь, что Уотерфолл попытается выскочить из аудитории.

Северус внезапно остановился и развернулся, когда волшебница подошла к нему. Он приподнял бровь, выражение его лица ожесточилось.

— В чем дело? — холодно осведомился он. — Я надеюсь, это не очередная банальная жалоба на Уотерфолла?

Мерула сглотнула, уверенность, которую она демонстрировала ранее, на мгновение поколебалась. Это была деликатная задача, требующая такта и точности; в конце концов, Снейп наверняка помнит по крайней мере одну из ее попыток подставить Уотерфолла.

— Нет, профессор, — начала она ровным голосом, но с оттенком нервозности. — Это кое-что более... серьёзное.

Меруле понадобилась короткая пауза, чтобы собраться с мыслями.

— Прошлой ночью Уотерфолла не было в общежитии Слизерина во время комендантского часа. Все слышали, как он ворвался в гостиную посреди ночи. Я думаю, он снова возился с Проклятыми хранилищами.

Выражение лица Северуса стало еще более суровым, когда Мерула огласила свой отчет. Он не удивился, услышав, что Уотерфолл снова затеял что-то неладное.

— Ясно... — медленно произнес он, его глаза сузились, когда он уставился на волшебницу. — И как же вы стали свидетелем этого, позвольте спросить?

Его подозрения были очевидны, но в голосе слышалось явное любопытство. Снейп хотел знать, участвовала ли сама Мерула в ночной выходке Уотерфолла.

— Я проснулась, когда услышала шум, — ответила она ровным, но осторожным голосом. — Поэтому я вышла в гостиную, чтобы посмотреть, что происходит. Я увидела, как Уотерфолл вбежал внутрь, и заподозрила, что он замышляет что-то недоброе.

Снайд решила не упоминать, что она на самом деле не видела Уотерфолла в ту ночь и могла только подозревать, что это был он.

Мальстрём направлялся к выходу из класса, когда Северус внезапно жестом приказал ему остаться, его взгляд был предостерегающим и опасным. Несмотря на то, что Снейп помнил предыдущие попытки Мерулы подставить Уотерфолла, он не считал допустимым не уделять внимание к ее отчету. Кроме того, тот факт, что Мерула ранее лгала насчет действий Мальстрёма, не заставил ее слова звучать менее реалистично. На самом деле, это именно то, чего он ожидал от такого безответственного и безрассудного студента, как Мальстрём.

Нервозность Мерулы отразилась на ее лице, когда профессор Снейп снова выжидательно посмотрел на нее, словно ожидая чего-то, что могло бы подтвердить ее слова. Как раз вовремя, другой Слизеринец, слышавший их разговор, заговорил усталым и раздраженным голосом.

— Это правда, профессор! Эти двое ворвались в нашу спальню, когда все крепко спали! — сказал он, указывая на Мальстрёма и Роувэна, что остался со своим другом. — Они выглядели так, словно пробежали марафон через лесную чащу. Их мантии были в грязи, покрыты листьями и...

— Достаточно, — взгляд Северуса метнулся к Слизеринцу, который вмешался в разговор. — Кажется, я снова недооценил безрассудность Уотерфолла.

Он на мгновение повернулся к Меруле.

— Я ценю, что вы посчитали нужным сообщить обо всем мне, мисс Снайд. Я разберусь с ситуацией.

— Конечно, профессор, — спокойно ответила она, и на ее губах заиграла легкая усмешка. — Я просто выполняла свой долг как ответственная ученица.

Снайд попыталась сохранить самообладание, но ее взгляд метнулся к Уотерфоллу, который слушал разговор с растущим раздражением. Ей не удалось сдержать довольную улыбку, которая появилась на ее губах, хотя она не могла не почувствовать легкую жалость к Роувэну. Это не ее проблема, что он решил стать пешкой в руках такого недалекого человека, как Уотерфолл. Этого бы не случилось, если бы он выбрал правильную сторону.

Было ясно, что Северус ожидал её ухода. Хотя ей очень хотелось увидеть выражение лица Мальстрёма, когда ему придется столкнуться с гневом Снейпа, у нее хватило ума не проигнорировать очевидный намек на то, чтобы она вышла из класса. Однако, она ничего не могла с собой поделать и, выйдя за пределы класса, задержалась у входа, пытаясь подслушать их разговор.

Северус почувствовал желание Снайд остаться и послушать, но решил не придавать этому внимания. Как только Мерула и другие ученики, за исключением Мальстрёма и Роувэна, ушли, Снейп повернулся к Уотерфоллу, устремив на него взгляд, который мог ранить как нож. Он двинулся к нему, как хищник, подбирающийся к своей жертве, и его голос звучал холодно и опасно.

— Уотерфолл, — начал он голосом, в котором слышалась угроза. — Как я понимаю, ты взялся за свои старые проделки... в очередной раз.

Мальстрём смотрел вслед уходящей Меруле, сжав кулаки, и его неприкрытая ненависть к юной ведьме напоминала о себе желанием швырнуть в нее чем-нибудь острым и смертоносным. Он поклялся себе, что как только научится у Рейкпик заклинанию Круциатус, он заставит Мерулу страдать за каждую ее попытку помешать ему и встать у него на пути.

Снейп беспокоил его не меньше с самого начала его обучения в Хогвартсе, но это был другой случай. Обычно Уотерфоллу удавалось сохранять невозмутимое выражение лица, но не в этот раз. Когда он посмотрел на Северуса, в его глазах все еще была ненависть.

— Все еще жаждете моего исключения, профессор? — внезапно ответил Мальстрём, его эмоциональное состояние значительно подставило его и Роувэна, чьи глаза расширились от неожиданно резкого ответа Уотерфолла.

Холодный взгляд Снейпа стал еще пристальнее, когда Уотерфолл заговорил. Дерзость мальчика приводила в бешенство, и ему потребовалось все его самообладание, чтобы сдержать гнев. Он стиснул зубы, его рука слегка дернулась, как будто он едва сдерживался, чтобы не наложить на ученика жалящее заклятие. Он ожидал вызывающего поведения от высокомерного студента, но явная наглость предположить, что тот "жаждет" его исключения, была новым уровнем неуважения.

— Не думай, что можешь судить о моих мотивах, Уотерфолл, — прошипел Снейп низким и угрожающим голосом. — Я достаточно долго терпел твое поведение.

Он шагнул ближе, выражение его лица стало жестче.

— Ты сделал достаточно, чтобы десять раз заслужить исключение, — прорычал он. — Но ты продолжаешь ходить по тонкому льду, потому что Дамблдор, кажется, питает к тебе слабость.

— О, да? И что же вы собираетесь делать, назначить мне еще больше наказаний после уроков, забрать баллы у моего факультета? Уже проходили. — Уотерфолл слегка наклонился вперед, опираясь на рабочий стол зельевара.

Роувэн стоял позади и с ужасом наблюдал за разговором. Он видел, что профессор Снейп с каждой секундой злится все больше, и молча молился, чтобы Уотерфолл осторожнее подбирал слова.

Тем временем, глаза Северуса вспыхнули гневом. Он с силой хлопнул кулаком по столу, заставив Роувэна, Мальстрёма и Мерулу, которая все еще пыталась подслушивать, подпрыгнуть. Снайд отчаянно пыталась представить, что это было самодовольное лицо Мальстрёма, что только что ударилось о стол.

— Наглый червяк, — прошипел он. — Ты думаешь, что жизнь это какая-то игра? Ты представляешь угрозу для себя и всех окружающих.

Он шагнул ближе к Уотерфоллу, на его лице застыла маска ярости.

— Сегодня ты перешел черту. Запомни мои слова, Уотерфолл, я превращу твою жизнь здесь в сущий ад.

Роувэн видел, что ситуация быстро накаляется и что Мальстрём начинает действовать Снейпу на нервы. Он решил вмешаться, пока не стало слишком поздно.

— Профессор! — воскликнул он, пытаясь привлечь внимание Северуса. — Профессор, пожалуйста, я могу объяснить...-

— Роувэн, даже не думай об этом! — Мальстрём попытался прервать его, как только понял, что Роувэн хочет рассказать Снейпу о случившемся, но Ханна лишь повысил голос.

— Мы были в Запретном лесу. Мы нашли странное место, и решили осмотреть его... У нас не было никаких дурных намерений! Мы не... мы увидели то, чего нам... не следовало видеть.

Роувэн внезапно привлек внимание Снейпа; попытка Уотерфолла прервать его только разожгла гнев Северуса, хотя нельзя было отрицать, что слова Ханны заинтересовали его больше.

— Молчать! — рявкнул он на Уотерфолла, прежде чем снова перевести взгляд на Роувэна. — Что ты подразумеваешь под "тем, что вам не стоило видеть"? Объяснись. Сейчас же.

До этого усилия Мерулы подслушать хоть что-либо были в основном напрасны. Она уловила лишь обрывки жаркой перепалки, услышала вызывающие слова Мальстрёма и резкие ответы Снейпа, но затем раздался почти неслышный голос Роувэна, заставивший ее наклониться ближе в попытке разобрать, что он говорит, но слов она не расслышала. Вопрос профессора, обращенный к Роувэну, разрядил напряжение. Что, по словам Ханны, они не должны были видеть в лесу?

Роувэн глубоко вздохнул, на мгновение заколебавшись, прежде чем заговорить. Рано или поздно он рассказал бы об этом, они не могли просто держать все в секрете ради собственного благополучия.  Ханну даже немного злило то, что Мальстрём пытался остановить его и не дать никому рассказать. Это было просто... эгоистично.

— Прошлой ночью мы... мы вошли в пещеру в Запретном лесу. Это было как... тайное место, скрытое от всего, — Роувэн взглянул на Мальстрёма, который молча и пристально смотрел на него.

Несмотря на то, что голос Ханны был почти шепотом, тишина в классе и подземелье позволила Снайд расслышать все в точности.

— Когда мы вошли внутрь, то обнаружили... тела. Мертвые тела. Они были... покрыты древесной корой. И... и внутри неё что-то двигалось... Существа, с которыми я никогда не сталкивался в книгах.

Удивлению Мерулы не было предела, когда она полностью обдумала слова Ханны. Упоминание Запретного леса пробудило в ней интерес. Мертвые тела, покрытые древесной корой, и неизвестные существа? Это звучало как что-то из детской страшилки, но Роувэн не стал бы лгать о подобных вещах, особенно такому человеку, как Северус. Могло ли все это быть как-то связано с Проклятыми хранилищами?

Выражение лица Снейпа стало более серьезным, когда он выслушал рассказ Роувэна о событиях прошлой ночи. Он сразу же начал обдумывать возможные последствия.

— Тела, покрытые древесной корой, — повторил он более тихим и несколько расчетливым голосом. — И существа... внутри неё. Ты уверен в том, что видел, Ханна?

Роувэн кивнул профессору, на лице его отразились нервозность и волнение.

— Да, профессор, я абсолютно уверен. Эти существа... Я никогда не видел ничего подобного в книгах, — воспоминание о сцене в пещере все еще было свежо в его памяти, и это заметно влияло на его ментальное состояние. Он старался сохранять самообладание, продолжая. — Я понимаю серьезность ситуации, профессор. Мы не думали, что столкнемся с чем-то подобным...

Мальстрём сжал кулаки. Его не волновало, какую опасность может представлять то, что они видели в пещере. Его волновал только тот факт, что теперь у него будут серьезные проблемы, ведь Снейп не закроет глаза на то, что Уотерфолл осознанно связался с чем-то неизвестным и рисковал безопасностью учеников Хогвартса.

— Не преувеличивай. Те мертвые тела... Это были просто чертовы кости! Они лежали там десятилетиями. А эти существа были всего лишь жалкими многоножками, — пробормотал Уотерфолл, его голос стал более настороженным, хотя в его тоне все еще слышались нотки высокомерия и ненависти. Он явно пытался преуменьшить серьезность ситуации. Если Дамблдор узнает, что он снова сознательно проник в Запретный лес, ему не избежать исключения.

Тем временем, Мерула удивленно приподняла брови, услышав жалкую попытку Уотерфолла преуменьшить значимость своих действий. Неужели этот идиот думал, что может обвести Северуса вокруг пальца? Было очевидно, что он пытался избежать сурового наказания и Снайд просто не могла не испытывать удовлетворения от беспомощности Мальстрёма.

Взгляд Снейпа метался между Роувэном и Уотерфоллом, выражение его лица стало более задумчивым и менее угрожающим. Теперь Мальстрём уже не так сильно действовал ему на нервы, и желание наказать высокомерного щенка отошло на второй план.

Очевидная нервозность и беспокойство Роувэна также заставили Северуса утихнуть, Ханна не был эгоистичным или невежественным молодым волшебником и не имел склонности лгать о чем-то настолько серьезном.

— "Просто жалкие многоножки"? Ты недооцениваешь потенциальную опасность, Уотерфолл. Не думай, что вы просто сделали безобидное открытие, — он сделал паузу, быстро соображая и пытаясь оценить ситуацию. — Наверняка есть причина, по которой эти существа были скрыты в той пещере.

Уотерфолл закрыл глаза, услышав комментарий Снейпа, и нахмурил брови, поскольку становилось все более очевидно, что он не выйдет сухим из воды.

— Да-да, я понял. Я безрассудный идиот, который ни в чем не видит опасности. Но, профессор, в Запретном лесу скрывается множество диких существ. Это могли быть просто очередные волшебные букашки.

Несмотря на пренебрежительный тон Уотерфолла, Роувэн не мог избавиться от напряжения. Снейп был прав — за безобидным обликом существ должно было скрываться что-то еще.

— Мальстрём! Хоть раз в жизни ты можешь заткнуться и послушать?! — внезапно воскликнул Роувэн дрожащим голосом, сжимая ладони в кулаки. Ему следовало рассказать о пещере, как только они вернулись из Запретного леса. Он знал, что ему не нужно было слушать Уотерфолла в тот день. Он никогда не должен был этого делать. Все это время он убеждал себя, что Уотерфолл не был плохим человеком, что он не был эгоистичной крысой, которая заботилась только о себе. Они через многое прошли вместе за эти пять лет, и за это время его доверие к Уотерфоллу постепенно уменьшалось.

Северус наблюдал, как Роувэн все больше разочаровывается в Уотерфолле. Он уже много раз видел, как разворачиваются конфликты между этими двумя, но на этот раз что-то изменилось.

— Успокойся, Ханна, — твердо сказал он, переводя взгляд с Роувэна на Уотерфолла. — Сделай глубокий вдох и говори со мной спокойно. И, Уотерфолл, я не хочу больше слышать от тебя ни слова. По крайней мере, до тех пор, пока мы не поймем, во что вы двое ввязались. Я могу заверить тебя лишь в одном: твои дни в Хогвартсе сочтены.

Роувэн закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он знал, что если он даст волю эмоциям, это только усугубит ситуацию.

— Простите, профессор. Просто... все это не дает мне покоя. Мы действительно облажались, и я беспокоюсь о том, что может случиться. Я хотел рассказать Альбусу Дамблдору, как только он вернётся...

Выражение лица Снейпа немного смягчилось, когда Роувэн извинился. Он почувствовал раскаяние и беспокойство юного слизеринца.

— Я понимаю, что ты беспокоишься о последствиях, но важно то, что теперь ты готов взять на себя ответственность за свои действия. — Он сделал паузу, бросив взгляд на Уотерфолла, который по-прежнему упорно молчал. Глаза Снейпа сузились от одной мысли о неприятностях, которые вновь доставил Уотерфолл. Для него было очевидно, что именно Мальстрём втянул Роувэна в эту ситуацию. — В отличие от некоторых.

Мальстрём приподнял бровь в ответ на тонкий намек Снейпа, но по-прежнему молчал.

— Да, профессор. Я готов взять на себя ответственность, какой бы она ни была. Я просто... Надеюсь, мы не выпустили на волю ничего ужасного, — мысли Ханны постоянно возвращались к тем существам в Запретном лесу. Они даже не подозревали о них до того, как Мальстрём осветил пещеру, используя Люмос. Если они что-то пробудили...

— Это как раз то, что нам нужно выяснить, Ханна. К тому, что ты описал, нельзя относиться легкомысленно, — он помолчал, обдумывая, как лучше поступить. — Я сообщу об этом Дамблдору и найду вас позже. А пока держитесь подальше от неприятностей и даже не думайте возвращаться в пещеру в одиночку. Вам обоим запрещено покидать стены Хогвартса.

— Да, профессор. Я понимаю, — Ханна взглянул на Мальстрёма, который был непривычно тих. — Мы не будем возвращаться в ту пещеру.

С этими словами он молча вышел из класса. Мальстрём бросил на Снейпа последний, полный ненависти взгляд, но последовал за Роувэном.

Зельевар наблюдал, как двое слизеринцев молча покидают класс. Когда они скрылись из виду, его наполнило холодное чувство гнева и разочарования. Это был не первый случай, когда Мальстрём создавал лишние проблемы, но на этот раз все было гораздо серьезнее. Существа, которых описал Роувэн, могли быть древними и опасными, и Северус не мог избавиться от ощущения, что за всем этим кроется нечто большее.

Тем временем, когда Мальстрём и Роувэн уже собирались выходить, Мерула быстро отпрянула от дверного проема и скрылась за ближайшим поворотом, чтобы ее не заметили. Однако, ее мысли продолжали возвращаться к словам Ханны. Запретный лес был полон тайн, которые ждали своего раскрытия. Она была уверена, что существа, которых видели Мальстрём и Роувэн, обладали какой-то скрытой силой. Она спряталась за угол, увидев, что двое остановились в конце коридора, недалеко от входа в Дуэльный клуб. Уотерфолл прислонился к стене, скрестив руки на груди, его лицо выражало раздражение, в то время как Ханна нервно расхаживал взад-вперед. Два волшебника были лучшими друзьями много лет, но в тот момент они были невероятно далеки друг от друга.

— Ты собирался настучать на меня Дамблдору, не так ли? — Внезапно прошипел Уотерфолл, его голос был неожиданно резким и язвительным. У него больше не было причин скрывать свое истинное отношение к Ханне.

Роувэн был хорошей пешкой в течение этих пяти лет, книжный червь, всегда готовый просмотреть сотни книг в поисках информации и, самое главное, рискнуть собственным благополучием, чтобы помочь своему 'лучшему другу'. Мальстрём знал, что Ханна очень дорожит их дружбой и планировал долго использовать это в своих интересах, но теперь, когда Уотерфолл был под угрозой исключения, это уже не имело значения.

— Ты хоть понимаешь, что меня исключат из-за того, что ты не смог держать свою пасть на замке́?!

Услышав обвинение Мальстрёма, Роувэн застыл как вкопанный и повернулся к нему лицом. Слова подействовали на него, как холодная пощечина.

— Ты думаешь, я сделал это нарочно? Мне страшно, Мальстрём. Мы видели этих... этих отвратительных существ, запертых в той пещере, эти мертвые тела, а ты... Кажется, тебя это вообще не волнует! — голос Роувэна повысился, в его словах послышались нотки отчаяния. Он провел дрожащей рукой по волосам. Это было уже слишком. — Мы через многое прошли вместе, но прямо сейчас... Я тебя даже не узнаю!

— Не узнаешь меня? Что, может быть, ты вконец ослеп? — Рявкнул он, и его бледно-зеленые глаза встретились со взглядом Роувэна. В выразительных темно-карих глазах Ханны читались глубокая обида и разочарование, но Мальстрёму было все равно. Он всегда считал Роувэна наивным и слабым занудой, который поверит каждому его слову и выполнит любую его прихоть, если он придумает хороший предлог.

— Может, ты наконец раскроешь глаза? — С этими словами Уотерфолл схватил очки Ханны и швырнул их на пол, отчего они разлетелись вдребезги.

Мерула стиснула зубы, наблюдая за жаркой перепалкой, и ее ухмылка исчезла. Роувэн выглядел потрясенным. Было ясно, что действия Уотерфолла задели его за живое. Снайд видела, как Ханна сжал кулаки, не в силах поверить в происходящее. Он выглядел таким... отчужденным.

Ханна чувствовал, как его сердце бешено колотится в груди. Мир стал расплывчатым и искаженным. Жест Уотерфолла был таким яростным, таким неожиданным, что все, что Роувэн мог сделать, это бессильно уставиться на осколки своих очков.

— П-почему? Почему ты... — Роувэн на мгновение замолчал. — Я доверял тебе, Мальстрём. Я всегда был рядом с тобой, даже когда ты совершал ошибки, — продолжил он, чувствуя, как его голос дрожит от неконтролируемых эмоций.

Несмотря на расстояние, разделявшее их, Мерула с легкостью улавливала слова и ясно видела, насколько ранен Ханна. К её удивлению, она почувствовала к нему некую эмпатию, хоть и не совсем могла представить, каково это, когда тебя предает тот, кто был тебе так близок.

Хотя Снайд не могла не испытать удовлетворения от того, что маска Уотерфолла наконец раскололась, Мерула была в какой-то степени возмущена его жестокими действиями по отношению к ботанику. Она даже не могла понять, почему именно она так себя чувствовала, ведь они с Роувэном были отчасти даже врагами из-за её соперничества с Уотерфоллом. Помимо этого, она сама была не очень то добра по отношению к другим людям.

— Ты все еще не понял? Вся твоя жизнь проходит во всех этих хитроумных книжках, но ты все еще слишком глуп, чтобы понять, что ты мне никакой не друг и никогда им не являлся! — Уотерфолл стиснул зубы, намереваясь выплеснуть весь свой гнев на обескураженного Ханну. Роувэн едва не пропустил его слова мимо ушей. На мгновение ему показалось, что, может быть, все это просто обычный ночной кошмар. Сейчас он вот-вот проснется и все снова будет как раньше. Он глубоко ценил их дружбу с Мальстрёмом, а Уотерфолл просто выбросил ее как мусор. — Я использовал тебя все это время! Ты никогда не имел для меня значения. Ты слышишь?! ДЛЯ МЕНЯ ТЫ НИКТО!

Эти слова словно вонзились Роувэну в сердце. Он всегда знал, что Уотерфолл скорее прагматик, чем идеалист, но никогда не думал, что Мальстрём когда-то отвергнет его так безжалостно. Он пытался сохранить самообладание, но на его глаза все равно навернулись слезы, еще больше затуманивая зрение. Он чувствовал себя идиотом, слепым и наивным. Боль от услышанных слов казалась невыносимой, и он с трудом выдавил из себя ответ.

— Я... я знаю, что я не самый одаренный волшебник. И я... я понимаю, что бываю доверчивым... Но я думал, что тебе действительно не все равно. Думал, мы правда были... друзьями, — голос Ханны дрожал. Он продолжил, цепляясь за последнюю надежду. — Ты... ты ведь не всерьёз, верно? Ты просто злишься.

Мерула невольно сжала кулаки, наблюдая за разворачивающейся сценой. Хуже всего было осознавать, что она абсолютно ничего не могла с этим поделать, ведь она не могла позволить выставить себя какой-то простодушной идиоткой. Она ненавидела это. Она привыкла всегда быть во главе ситуации, но в тот момент была бессильна. Она видела проблеск надежды в глазах Роувэна, и то, как сильно ему хотелось верить, что все это было просто большой ошибкой, результатом гнева Уотерфолла, но в глубине души он, вероятно, знал правду.

Тем временем, Мальстрём тихо рассмеялся, слова Роувэна никак не отразились на его лице.

— Просто не приставай ко мне больше! Иди и поплачься обо мне своей мамочке. Я повторю еще раз. Для меня ты никто! — прошипел он, холодно взглянув на Ханну, прежде чем уйти, оставив юного волшебника одного.

Когда Роувэн посмотрел вслед уходящему Уотерфоллу, ему казалось, что мир, к которому он привык, внезапно обрушился у него под ногами. Каждое счастливое мгновение, каждый секрет, каждое приключение, пережитое ими вместе, промелькнули у него перед глазами. И теперь, вот так просто, все это ничего не значило. Дрожащей рукой, он собрал осколки, оставшиеся от его очков. Он крепко сжимал их, как будто держал хрупкие частицы своей собственной, разбитой веры в их дружбу.

Мерула и не заметила, как подошла к нему и натянула маску безразличия, как будто она не подслушивала весь их разговор. Однако, когда она увидела, что Ханна собирает осколки его очков, ее невозмутимость частично исчезла, позволив проявиться намеку на сочувствие на ее лице. Вздохнув, она достала волшебную палочку и направила ее на разбитое стекло.

— Окулус Репаро.

Роувэн чуть не подпрыгнул от звука знакомого голоса, его сердце все еще бешено колотилось после стычки с Мальстрёмом. Он не ожидал, что кто-то окажется рядом. Когда он услышал знакомое заклинание, его очки внезапно стали как новенькие.

Надев их, Роувэн увидел перед собой Мерулу, которая отчаянно пыталась принять свой обычный, недовольный вид.

— Ты все слышала, не так ли?

Мерула попыталась взять себя в руки, но на ее лице ясно читалось беспокойство. Это была та сторона ее души, которую она обычно не позволяла людям видеть.

— Уотерфолл постаралась кричать достаточно громко, чтобы услышал весь за́мок... — Она отвела взгляд, не зная, что сказать. Она не умела утешать и обычно ее не волновали чувства других людей, но что-то изменилось в тот момент.

Роувэн потеребил оправу своих очков, избегая зрительного контакта. Внезапно ему стало не по себе от осознания того, что кто-то слышал и был свидетелем того, как его 'друг' унизил его, а затем ушел... без капли сожаления.

— Я... Я, наверное, выглядел довольно глупо? Он заставил все звучать так, словно... — начал Роувэн, останавливаясь и глубоко выдыхая, чтобы унять дрожь в голосе. — Словно я какой-то безмозглый щенок. Я думал, что я для него больше, чем...

Он не смог заставить себя закончить предложение. В его глазах блестели непролитые слезы. Он понимал, что, должно быть, выглядит как идиот со своими слезящимися глазами и дрожащим голосом, но ничего не мог с собой поделать.

— Я просто не понимаю почему... Почему он это сделал... — Роувэн чувствовал себя глупо. Он ведь видел, предполагал, каким может быть Уотерфолл в глубине души, но предпочел сосредоточиться на его веселой и энергичной стороне. — Но, я полагаю... ты рада, что я сейчас выгляжу как полный идиот, да?

Когда Роувэн внезапно открылся Меруле, ее обычно суровое выражение лица смягчилось, и на его месте появилось справедливое беспокойство. Она знала, что сейчас самое подходящее время выпалить в его адрес несколько колких слов, чтобы заставить его чувствовать себя еще хуже, но почему-то она не хотела причинять ему боль.

— Хоть ты и вправду выглядишь как чертов шут, мне скорее тебя жаль. Я ведь знала, что рано или поздно все этим и закончится. Это был лишь вопрос времени, когда Мальстрём перестанет притворяться святым и невинным.

Роувэн посмотрел на нее усталыми, полными слез глазами и прерывисто вздохнул, пытаясь взять себя в руки, но было видно, как ему это тяжело. Несмотря на то, что ее слова были резкими, в них чувствовалось странное утешение. По крайней мере, она была честна.

Обычно она старалась спровоцировать его и даже не пыталась скрыть, что считает его идиотом, но сейчас все было по-другому. Она действительно выглядела обеспокоенной.

— Ты знала? — спросил он усталым, почти безжизненным голосом. Если она всегда знала, что это произойдет, то почему он этого не предвидел? Он вдруг почувствовал себя наивным ребёнком. Его захлестнула волна раздражения, но не на Мерулу, а на самого себя. Потому что Снайд была права. Он ведь видел, каким человеком был Мальстрём в сложные моменты.

Ханна всегда был тем, кто успокаивал Уотерфолла, когда он выходил из себя, поскольку он действительно плохо скрывал свое разочарование и часто отпускал неприятные комментарии в адрес других, когда что-то задевало его за живое. Однако он всегда извинялся, если говорил что-то резкое Роувэну или другим людям. Было ли все это просто для того, чтобы еще немного подержать его рядом в качестве пешки? Действительно ли он планировал бросить его и их дружбу, когда Роувэн больше не будет ему полезен?

Ханна на самом деле чувствовал определенную отчуждённость между собой и Мальстрёмом в течение этих пяти лет. Он и раньше ловил его на лжи и импульсивности, но предпочитал не обращать на это внимания, думая, что Мальстрём на самом деле не желал причинить боль своими словами. Ханна старался думать, что Мальстрём срывался на него из-за злости и разочарования. Но теперь ему стало ясно, что на самом деле Уотерфолл просто никогда не испытывал к нему и капли сочувствия. То, что произошло между ними несколько минут назад, было неизбежно.

— Я вижу это по твоему лицу. Ты считаешь меня дураком, раз я позволял ему так обращаться со мной... так долго. За то, что я все еще надеюсь, что все будет в порядке. За то, что я простил его и снова доверился...

— Я действительно считаю тебя дураком, но не только потому, что ты позволил ему так с собой обращаться. Дело еще и в том, что ты все еще пытаешься видеть в нем хорошее после всего, через что он заставил тебя пройти, — ответила волшебница, хотя и знала, что правда может ранить сильнее всего.

У самой Мерулы никогда не было по-настоящему близких друзей, но она привыкла к тому, что у всех вокруг были скрытые мотивы. Она просто никогда не понимала, как другие могут не видеть во всем темную сторону, поэтому вся эта ситуация по-настоящему раздражала ее. Она давно заметила, что Роувэн был слишком невинным для своего же блага, и эта черта характера, несомненно, его подкосила.

— Как кто-то, как Уотерфолл, вообще смог стать твоим другом? Я удивлена, что ты ничего не заподозрил. У Мальстрёма на морде написано, что он лишь помешанная на золоте крыса.

Пальцы Роувэна сжались в кулак в ответ на язвительные замечания Мерулы. Его обычное самообладание и невозмутимость полностью исчезли, сменившись смесью грусти и гнева.

— Я знаю, он может быть... трудным. Я знаю, что он не самый приятный человек. Но я просто хотел верить, что он действительно мой друг, что та хорошая его сторона, которую я знаю, на самом деле его настоящая.

Он замолчал, его голос задрожал, когда он почувствовал смесь боли и разочарования, его дыхание стало прерывистым. Слова Мерулы заставили его гнев затмить печаль, хотя боль от предательства все еще была глубокой и угнетающей. В конце концов, Мальстрём все еще был ему не безразличен.

Конечно, Уотерфолл мог быть упрямым или импульсивным время от времени, но он эмпанировал Роувэну из-за его оптимизма и уверенности в себе. Также, благодаря Мальстрёму и его тяги к приключениям, Роувэн завел много друзей в Хогвартсе. Это было для него приятным достижением, поскольку он сомневался, что он сможет завести много знакомств в школе, ведь он провел большую часть своего детства в одиночестве, окруженный только книгами.

Кроме того, решительность Мальстрёма придала Роувэну некоторую уверенность в себе. Ханна не возился бы с ним, если бы Уотерфолл был просто помешанным на деньгах лжецом, как описала Мерула. Он должен был признать, что, возможно, попался на уловки Мальстрёма. Однако, даже когда он понял, что все это было лишь иллюзией дружбы, он не стал меньше ценить воспоминания о ней. Моменты радости, смеха, храбрости, тяжелой работы, которые они пережили вместе. Роувэн по-прежнему ценил их и слова Мерулы не принесли ему облегчения. Они только усугубили его боль.

— С чего ты вообще взяла, что имеешь право судить его? Ты ведь ничем не лучше него! Все, что ты делаешь — это манипулируешь людьми и унижаешь других! Ты никогда не заботилась ни о ком, кроме себя, так почему ты думаешь, что ты чем-то лучше Мальстрёма?!

На этот раз Мерула застыла от слов юного волшебника. Его слова поразили ее, как удар в живот. Она испытывала странную смесь чувств: ярость, обиду и шок. Тот факт, что она услышала это именно от Роувэна, только усугубил ситуацию.

— Я сама знаю, кто я и как отношусь к другим. И я знаю, что я далеко не хороший человек. Но, по крайней мере, я всегда показываю свое истинное лицо.

Роувэн не хотел так резко реагировать, но в тот момент его эмоции были в смятении. Разочарование, гнев и боль взяли над ним верх.

— Верно. Ты мерзкая, жестокая и эгоистичная ведьма, которой наплевать на других. Ты готова буквально на все, чтобы подняться выше по социальной лестнице. Бессердечные люди вроде тебя заботятся только о том, чтобы получить желаемое, во что бы то ни стало... — он замолчал на полуслове, осознав, что почти кричит. Он судорожно вздохнул, пытаясь успокоиться, но гнев и горечь все еще отчетливо слышались в его голосе. — Просто... уйди. Пожалуйста.

Мерула не могла понять, что именно она чувствует. Все, что сказал Роувэн, было правдой. Она всегда была такой, как он описал. Тем не менее ее плечи слегка опустились, и суровое выражение ее лица изменилось, сменившись чем-то другим, почти ранимостью. Она и не подозревала, что слова какого-то волшебника могут на нее так повлиять.

— Верно, — тихо пробормотала она, опустив взгляд в пол. Она почувствовала, как что-то сдавило ее сердце... Неужели ей было не все равно на то, что он сказал?

* * *

Как только Роувэн и Мальстрём покинули кабинет зельеварения, Северус стал осторожно обдумывать план действий. Он вскоре вышел из класса, сохраняя стойкое выражение лица. Несмотря на то, что он чуть не вышел из себя из-за Уотерфолла, Снейп не мог проигнорировать растущее чувство удовлетворения от осознания того, откуда берется дерзость мальчика и уголки его губ приподнялись в еле заметной, злорадной улыбке. На этот раз даже Альбус Дамблдор не позволит Уотерфоллу избежать исключения, и юный волшебник это прекрасно понимал, поэтому и вел себя так несдержанно. Только едва заметное напряжение в плечах зельевара выдавало его недавнее желание отправить пятикурсника в котёл в качестве дополнительного ингредиента к Рябиновому отвару.

Северус слышал отголоски ссоры между двумя слизеринцами, но не стал вмешиваться. Это было их личное дело. Однако, профессор предполагал, что без негативного влияния Уотерфолла, Роувэн, как усердный и амбициозный студент, добьется гораздо большего, чем очередной прекрасной возможности подвергнуть риску себя и других учеников Хогвартса.

Снейп направился в восточную часть замка, чтобы встретиться с заместителем директора, Минервой Макгонагалл; она могла знать, как скоро Дамблдор вернется в Хогвартс. Минерва вела урок в то же время, что и Северус, поэтому он был уверен, что она тоже только что распустила класс, и направился прямиком в кабинет Трансфигурации. В этот раз, отчаянные попытки учеников избегать профессора зельеварения были ему на руку. Северусу не нужно было, чтобы какой-то болван отвлек его или прервал беседу с Макгонагалл.

Он несколько раз постучал в дверь, прежде чем услышать приглашающий голос Макгонагалл и войти в класс, его шаги по каменному полу были почти бесшумны.

— Здравствуй, Минерва, — сказал Северус размеренным и холодным голосом. Он прошел дальше, его взгляд скользнул по неубранному после только что ушедших учеников классу, прежде чем снова сфокусироваться на Макгонагалл. — У меня к тебе разговор.

Минерва укладывала несколько свитков обратно в ящик, когда за её спиной раздался знакомый голос. Она взглянула на Северуса поверх очков в золотой оправе, и на ее лице промелькнуло легкое удивление.

— Конечно, Северус. Проходи, — в глазах ведьмы промелькнуло беспокойство, было ясно, что Снейп пришел не для того, чтобы обменяться любезностями. — Что-то случилось?

— Да, — начал он низким и размеренным голосом, присаживаясь напротив ведьмы. Он слегка откинулся назад, инстинктивно постукивая пальцами по подлокотнику, и встретился с Минервой взглядом. — Ты знаешь, как скоро вернется Альбус?

Выражение лица Минервы слегка нахмурилось, в легкой складке между бровями читалось беспокойство. Она закрыла ящик и слегка наклонилась вперед, положив руки на край стола.

— Альбуса слишком внезапно пригласили в министерство. Я не уверена, когда он вернется, — ответила она с нотками любопытства и волнения в голосе. — Надеюсь, все не слишком серьезно?

Северус кивнул, его губы сжались в тонкую линию, а уголки рта слегка опустились.

— Похоже, Уотерфолл и Ханна снова навлекли проблем. Ханна только что сообщил мне об их недавнем... открытии.

Минерва вздохнула и прикрыла глаза, её пальцы ненадолго сомкнулись на переносице, что означало раздражение и беспокойство. Она не была слишком удивлена, учитывая, что у Уотерфолла и Роувэна была репутация тех, кто вечно попадает в неприятности.

— Это меня не удивляет. Что именно они натворили на этот раз? — голос ведьмы снова стал сдержанным, многолетний опыт позволял ей сохранять самообладание. Она жестом попросила Северуса продолжить.

Снейп понимающе кивнул. Он слишком хорошо знал, как часто младший брат Джейкоба и Ханна доставляли неприятности.

— Они утверждают, что обнаружили скрытую пещеру в Запретном лесу, — начал он, тщательно подбирая слова, его голос был ровным и размеренным. Следующая часть потенциально могла вывести Минерву из спокойного состояния. — Им хватило ума войти внутрь, где они обнаружили мертвые тела, покрытые корой дерева.

Первоначальной реакцией Минервы был шок. Сдержанность отхлынула от ее лица, сменившись смесью беспокойства и недоверия.

— Ты уверен в этом? Уверены ли Уотерфолл и Ханна, в том, что видели? — голос Минервы был едва громче шепота, она не сводила глаз с Северуса, надеясь услышать хоть немного удручающий ответ. — С мальчиками всё в порядке?

— Ханна настаивал на том, что все произошло взаправду. Оба ученика невредимы, увиденное может и повлияло на Роувэна, но Мальстрёма, похоже, совсем ничего не беспокоит, — зельевар на мгновение замолчал, его взгляд скользнул по лицу ведьмы. Он чувствовал ее растущее беспокойство. — И это еще не все, Минерва. Они также упомянули существ, передвигающихся внутри коры.

Ситуация становилась все более тревожной. Переживания за безопасность учеников отчетливо проявлялись в напряженной позе ведьмы, ее пальцы сжимали подол темно-зеленой мантии.

— Существа, передвигающиеся в коре? — повторила Минерва, мысленно стараясь измерить уровень возможной угрозы. — Они как-то описали этих существ? Пытались приблизиться к ним?

Северус слегка покачал головой, выражение его лица отражало серьезность ситуации.

— Я спрашивал Ханну о том же, но он заверил меня, что у них хватило ума не трогать и не взаимодействовать с тем, что находилось внутри коры, — объяснил он. — Уотерфолл сказал, что те существа были похожи на многоножек, но я бы не стал полностью доверять его словам. Я планирую допросить их позже. Роувэн был слишком напряжён, чтобы нормально отвечать на мои вопросы, поэтому я решил пока не давить на него.

Минерва кивнула, испытывая небольшое облегчение. По крайней мере, двое учеников не подвергли себя еще большей опасности, приблизившись к таинственным созданиям. Но человеческие останки и неизвестные существа не внушали ни капли оптимизма.

— Мудрое решение, — пробормотала ведьма. Она провела рукой по волосам, нервный жест, который она редко позволяла себе. — Многоножки... И снова отчужденность Уотерфолла лишь все усложняет.

Ей было ясно, почему Северус предпочитал не доверять Мальстрёму, мальчик слишком часто лгал и подставлял всех под угрозу.

— Ты не думаешь, что эти существа каким-то образом ответственны за состояние тел, что видели мальчики?

— Определенно, — Северус слегка наклонился вперед, встретившись с Минервой взглядом. — Тела бы не стали покрывать корой, чтобы скрыть их от чужих глаз, Минерва. В этом есть что-то преднамеренное. Как предупреждение... или угроза. Возможно, еще слишком рано делать такие выводы, но мы не можем отрицать, что это может быть связано с потенциальным возвращением Волдеморта.

Минерва на мгновение закрыла глаза, осознавая серьезность его слов. Возможность того, что эти существа как-то связаны с Темным Лордом, была столь же ужасающей, сколь и правдоподобной. Нельзя было отрицать, что здесь была замешана темная магия. Когда ведьма подняла взгляд, черты ее лица приняли холодное, решительное выражение.

— Тогда поиск ответов должен стать приоритетом. — Она встала со своего места, в каждом ее движении чувствовалась решимость. — Где сейчас мальчики?

Северус кивнул в знак согласия, в его взгляде читалась настойчивость. Он встал вместе с ней, почувствовав перемену в ее настроении.

— Они где-то на территории за́мка, если, конечно, снова не разбрелись кто куда, — он помолчал, его взгляд снова скользнул по лицу Макгонагалл. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы предвидеть следующий вопрос. — Я полагаю, ты хочешь поговорить с ними сама. Я планирую допросить их позже вечером, когда они вернутся в гостиную Слизерина. Учитывая состояние Ханны, он пока не готов давать четкие и взвешенные ответы.

Минерва безоговорочно доверяла суждениям Северуса в таких вопросах. В конце концов, он не был новичком в искусстве ведения допросов. Но дело было не только в извлечении информации, но и в оценке эмоционального состояния вовлеченных в это молодых студентов.

— Я доверяю твоей интуиции, Северус. Мы допросим их вместе.