Белые лилии (гет)

Как и предполагал Глэм — он в чёрном списке у семьи Парк. Вот так. Даже не общавшись с ними, стал козлом опущения.

Меланхоличный взгляд пал на фотографию матери Мэри.

«Марта…»

— Глэм! Куда ты ушёл?! — Виктория подошла со спины, и заметив грустный взгляд голубых глаз, при виде Марты чуть не отобрала у мужа телефон. — Это ещё кто?!

Очень миловидная женщина приобнимала тоненькую пальму, расположившуюся слева. Она, несмотря на возраст, — Глэм вспомнил её дату рождения. — выглядела на девятнадцать-двадцать два года. Саму Марту было можно ветром сдуть: до чего она тонка, гибка, грациозна и худощава. Как балерина. Чёрная майка, кричаще-красная косуха, чёрные джинсы и готические сапоги на шнуровке — мужчина заметил, она стала выглядеть лучше. Намного лучше.

«А ты куда? Тебя никто не звал, крошка», — Марта подобна обаятельной львице, режет словами как когтями очередную сталкершу. Марта чертовски красива, голос у неё неописуемо сексуальный. Но до чего она стерва, что все фанатки убегали запираться в домах. — «Посмотри на себя, дорогая. Ты не только жирная, ну и ложишься под каждого, чтобы добраться до Глэма».

Март — это любовь, расцвет. Его Марта — чужой суицид и мучительная смерть.

— Марта.

— Кто-о?!

— Моя бывшая.

— Какая по счёту, блять?!

— Конкретно из бывших — последняя.

Оторвавшись от фотографии, Виктория направилась к выходу и остановилась.

Браво, Глэм! Ты не только опозорил себя — ты опозорил своих детей, опозорил свою жену. Кто для тебя жена, если ты умудрился переспать с этой шаболдой, и почему именно в дни беременности первенцем?! Кто для тебя жена, черт подери, и ты уезжал в командировку к этой бабе?! Ты совсем чувство собственной гордости потерял, герой?!

Вздернув носом, Виктория старалась гордо не прикасаться к глазам. Права была Анна, что каждый мужик — козёл. Просто никчёмный, уродливый сукин с-

«Вики, давай попытаемся в третий раз», — прошлый Глэм сиял, смотря с большой надеждой на жену. — «Я очень люблю наших детей, но мне… Хотелось бы ещё и доч-»

«Что-о-о?! Я тебе инкубатор, что ли?!» — ужаснулась Виктория, скрыв эмоцию под маской ярости. — «Какая ещё дочь? Если и в третий раз сын родится, мы что будем делать с ним?»

«Воспитывать. Определённо, я возьму на себя большую часть ухода за детьми. Но Вики, я так хочу покупать платья и учить краситься свою дочь», — обезумевшие глаза Глэма блестели так, что Виктории было противно смотреть на него. Он выглядел как псих, которому нельзя доверить детей без крепкой женской руки. — «Ну, Вики… Я так хочу играть с ней в куклы. Устраивать чаепития с плюшевыми игрушками и куклами…»

«Нет — значит, нет, Глэм», — успокоилась Виктория, скептически протянув руку и дав жест успокоиться. — Я женщина, а не инкубатор. И я тем более не буду рожать по десяток детей, если дочь не сразу получится. Если ты так любишь ухаживать за детьми… Почему бы тебе сперва не попробовать позаботиться о Хэви и Ди, пока я буду на работе? Просто пойми, я в этих четырёх стенах уже волком вою, а ты всё выпрашиваешь у меня дочь. Давай. Сгоняй за пивом до холодильника. Попьёшь и успокоишься».

«Возможно, я была не права. Может, следовало попытаться… Но, опять же. Сидеть без собственных денег годами, чтобы угождать своему мужу и жить в патриархе», — нынешняя Виктория потёрла затылок, поставив руку на левое бедро. — «Это не по мне».

— Глэм… — Виктория стояла к Глэму спиной, затлев душой и сердцем.

— Да, Виктория.

— Сегодня ты спишь на диване, — Вики положила левую руку на стену, глядя на играющих детей в карты с Чесом. — Как закончишь смотреть на неё, возвращайся.

— Это… Долгая история, Вики, — Глэм заблокировал телефон. — Мне потребуется время, чтобы вспомнить историю шестнадцатилетней давности.

— Мне неинтересны твои любовные похождения с бывшими. Я же не ныла тебе о Баге, когда мы подрались у тебя на глазах, — Виктория развернулась к супругу, скрестив руки на груди. — Как дети лягут спать, мы обсудим твою грешную историю. Чего им уши греть?

«Нет — значит нет, Глэм», — успокоилась Виктория, скептически протянув руку и дав жест успокоиться. — Я женщина, а не инкубатор. И я тем более не буду рожать по десяток детей, если сделать дочь не сразу получится».

— Хорошо. Спасибо за твоё понимание, Вики, — сказал он, — Дай мне ещё пять минут, пожалуйста. Хочу проверить кое-что.

— И что именно? — подойдя, Виктория положила локоть на плечо мужчины.

— Я бы хотел купить тест на отцовство и договориться с Мартой о его проведении. Насколько я помню, в молодости она уверяла меня в её бесплодии, — мужчина начал листать тесты в маркетплейсе. — Если Мэри в самом деле моя дочь, я обязан помогать им финансово тоже.

— Ты вообще с ума сошё-ёл?! — Виктория отпрянула от Глэма, как от огня. — Мы что, похожи на миллиардеров вроде твоей сестры?!

— Я накопил деньги до рождения Ди… На чёрный день и возможное посещение стоматолога, если мой зуб разъест кариес, — Глэм тыкнул по экрану, изучая отзывы. — Но это не помешает мне подарить Ди деньги к его совершеннолетию, чтобы он смог их потратить с умом.

Виктория хотела бы рассмеяться от абсурда ситуации, если бы ей не было до того страшно. Можно подумать, она такая «тупая», что не понимает к чему приводят возвращения к бывшим. А если учесть, что Глэм очень хотел воспитывать дочку и Виктория отказала ему в этой радости — это самое настоящее кидалово судьбы.

Мысленно вдохнув и выдохнув, Виктория посмотрела на пол.

— Если тест на отцовство покажет положительный результат… — Виктория проигнорировала стеклянный взгляд Глэма. — Мы можем её брать в походы, когда будем куда-то ездить с детьми на отдых. Я не против.

— Не думаю, что её мать разрешит. Она меня ненавидит за то, что я долгое время относился к ней равнодушно, — помрачнел Глэм, опустив уголки губ. — Она была… Груба со всеми. Но не со мной.

— А почему ты её бросил тогда?

— Я хотел иметь семью.

Виктория громко выдохнула, посмотрев на потолок: рассчитывала, что ответ придёт к ней сам.

— Понятно… — Виктория потерла затылок, пытаясь успокоиться. Её трясло, только виду она старалась не давать. — Ну, давай сперва сдай тест на отцовство. Если окажется, что Мэри твоя дочь, не страшно. Может, эта Марта даже согласится позволить Мэри дружить с нашими детьми — ты же все равно собираешься финансово им помогать.

Черный гнев жены пробрал Глэма до костей. Он понимал, если окажется что он отец Мэри — это конец всему. Возможно. Это он ясно слышал по голосу Виктории, звучавшей чуть тише чем раньше.

— Па-а-ап! Мы нашли место работы мамы Мэри! — попытался докричаться Хэви, обратив внимание родителей. — Кудряш сказал, что она работает старшим бухгалтером в компании ООО Амстейрдейл Лайм! На сайте есть её телефон.

— Глэ-эм? — Виктория подняла бровь, не увидев реакции супруга. — Ты чего застыл?

Экран телефона потух. Глэм выпрямился так, как делал это поднимая линейку отца.

— Надо же, — нервная улыбка застыла на его губах.

— Что за компания хоть?

Его зрачки сузились при виде жены.

— Это фармацевтическая компания, основавшаяся в тысяча девятьсот тридцать пятом году. В данный момент, её гендиректором является Лидия.

Всё. Приехали. Этого ещё не хватало.

Будь у Виктории на то настроение, она бы уронила свою челюсть на пол и обреченно упала бы со стула — сиди она ещё на нём сейчас. Шок, ненависть и неверие застлали её взгляд, утаив туманом остатки здравого смысла.

— Охре-не-ть...

— Дети, — Глэм вернулся в комнату, звуча так, будто всего этого разговора не было. — Приношу свои извинения за внезапный уход. Позже я всё вам объясню.

«Да мы уже всё слышали», — Ди хмыкнул не в слух, уперев в щёку кулак. — «Не удивлюсь, если ты бросишь нашу семью при положительном результате».

* * *

Марта закончила развешивать последнюю гирлянду с эстетическими постерами-мотиваторами и некоторыми совместными фотографиями с Мэри. Осмотрев комнату, она, облегчённо выдохнув, уперла реки кулаки в боки: получилось отлично. Лишние коробки выброшены, еда и смузи из банана и киви готовы. Осталось проверить, чем ребёнок сейчас занимается, и если всё в порядке — оставить Мэри в покое на весь оставшийся день.

Постучав три раза, Марта вошла в комнату дочери. Увидев её за письменным столом, она подошла оценить процесс.

— Что делаешь? — Марта спрятала руки за спину, склонившись над большой тарелкой с кружочками из грейпфрута.

— Первый круг для венка, — недовольно сказала Мэри, соединяя цитрусы на стыках их сторон.

— Кого хоронить собираешься.

— Это для декорации.

— А-а. Ну ладно, — Марта обвела взглядом комнату, опустив руку. — Ярко и со вкусом. Как я и люблю… Уже нашла новых друзей?

— Да. Есть одна, но она в другом классе учится, — закончив, Мэри немного потыкала в экран и отдала телефон Марте. — Её зовут Дженнифер Гиббсон. Учится неплохо.

Отложив круг, Мэри встала из-за стола и приоткрыла окно. Марта всё это время стояла с раскрытым ртом и поднятыми бровями, подолгу рассматривая совместные селфи: Дженнифер была очень полной, прыщавой, будучи в голубых старых джинсах, розовой толстовке, в очках с толстой черной оправой и распущенными черными волосами до плеч.

— Это… Что, — пришла в себя Марта, отдав телефон подошедшей дочери.

— Не что, а кто. Дженни — хороший человек, позитивный, — Мэри заблокировала экран. — Сегодня она придёт ко мне в гости и мы будем смотреть фильм «Зачарованная».

Марта какое-то время молчала, опустив плечи.

— А-а-а… — Марта едва скрыла своё недовольство. — Ладно?.. Только ведите себя тихо, чтобы соседи не приходили жаловаться.

— Само собой, — Мэри быстро обняла мать, после чего взяла спортивную сумку с кровати и побежала на выход. — Я в бассейн! Вернусь в пять!

Марта была в до того культурном потрясении, что не смогла найтись с ответом: как её отличница, красавица и умница-дочь смогла подружиться с… Такой неопрятной девушкой?..

— Мэри, если ты решила её унижать за спиной, это будет на тебя непохоже, — закатила глаза женщина, выйдя и закрыв за собой. Раздался хлопок двери. — Я бы поняла тебя, познакомься вы в фитнес-зале.

Расставив зажжённые благовония с ароматом розы и ванили, Марта сидела на игольчатом ковре и концентрировалась на нотках бергамота, рассеявшегося по всему дому. Её разум очистился, чтобы слух обострился так, каким не может быть при выполнении быта. Из магнитофона доносилась «мантра любви» от сэнсэя с крупных букв, являющимся достойным дополнением к лавандовым свечам.

Её внутренний покой прервал телефонный звонок.

— Сука, — Марта осторожно слезла с острого ковра, подскочив к магнитофону и выключив его. Схватив телефон так, что чуть не уронила вазу с синим китайским драконом, женщина увидела незнакомый номер. — Блять, вот опять. Если это опять кредиторы с их предложениями, я нахуй их по айпи вычислю и…

Женщина раздражённо закрыла глаза и взяла трубку.

— Слушаю, — Марта села на диван, положив правую ногу на ногу.

— Привет, Марта. Это я, Глэм. Рад снова слышать твой голос.

Женщина приложила руку ко лбу, сказав одними губами «блять».

— Себастьян?..

— Он самый, Марта.

В принципе, Марта ожидала подобного исхода. Если бы не работа, ноги её бы здесь не было.

— Слушаю, Себастьян. Давай вкратце и по существу, как ты это умеешь, — женщина вытянула руку, залюбовавшись своим маникюром.

— Глэм.

— Глэм, у меня дел по дому полно. Говори уже, зачем позвонил.

Мужчина промолчал две секунды прежде, чем ответить.

— Скажи, пожалуйста. Когда ты говорила, что не имеешь возможности иметь детей…

— Я пропила специальные витамины и у меня всё нормализовалось. И вообще — чего ты ко мне пристал? — Марта прищурилась, скривив накрашенные губы в отвращении. — Своей жены и детей мало? А я что скажу? Твоя жена красива, не спорю, вкус у тебя есть, и дети ваши чудесны. Ты позвонил мне похвастаться или что?

— Спасибо, Марта. Твои слова греют мне сердце. Однако, я хотел бы спросить — твоя дочь, случаем…

— …От тебя ли она? — подняла бровь Марта. — Да, от тебя. В отличии от тебя, я хернёй не страдала и знала чего хотела. Спасибо за твоё участие, Се… Глэм. Но ты можешь навсегда забыть о том, чтобы с ней видеться.

Мужчина какое-то время не произносил и слова, будто что-то обдумывая.

— Можно узнать? Когда ты-

— Иди знаешь куда.

— Мне важно это знать, Марта.

— А мне неважно, что с тобой станет.

— Марта, прошу тебя…

— Отстань.

— Марта. Позволь мне сдать тест на отцовство — если Мэри действительно моя дочь, я обязан знать свои дальнейшие действия.

Марту до того перекосило от гнева, что она, вся багровая, чуть не захохотала на весь дом.

— Отвали уже, — Марта сдержала польщенный смешок, закрыв рот рукой. — Дурак.

— Марта… — Глэм звучал предельно строго. — Я прошу тебя по-хорошему.

— И я прошу тебя по-хорошему. Отстать. Навсегда. Убирайся из нашей жизни и никогда нам с Мэри не звони. Всего хорошего. Бэба.

Выключив телефон, Марта обречённо застонала и отложила его на пол. Лёжа на подушке, протянула руку к потолку. Теней было столько же, сколько и в её сердце сейчас.

— Бэба, ну что ты такое вообще? — Марта положила руки на пресс, обречённо вздохнув. Её взгляд пал на выход из гостиной. — Совсем уже чокнулся…