Белые лилии (гет)

Ди второй день следил за новой одноклассницей. И не просто следовал почти по пятам, чуть не выпав с её внешности — её первый день в классе было знакомство с ним и потрясённым до глубины души Хэви. Когда она начала говорить, Ди спустя минуту понял что смотрит на её крашенные губы. Хэви активно поддерживал разговоры от аниме до котиков, если бы Ди не заметил почерневший взгляд брата.

— Понятно. А как же Лиф? Будете знакомить её с Мэри? — спросил Глэм, стоя к сыну спиной. Разрезав помидор на куски, он положил их к раннее сложенным бананам и яблокам в бамбуковой пароварке. — Дружба с девушками — это очень тонкая грань между ненавистью и любовью. Ты можешь свято надеяться, что знакомая тебе девушка считает тебя своим другом. А втайне…

Мужчина отложил нож на разделочную доску.

— …Она может надеяться, что ты первый ей признаешься во всём, о чём она так мечтает. Я считаю, Лиф — замечательная и очень добрая девушка. Перед тем как переключиться на другую, обсуди с Лиф ваши чувства. Подумайте оба, каким вы представляете своё будущее, будь вы вместе — очень полезная практика, кстати. Возьмите по листочку и составьте списки всего самого важного и интересного, когда вы представляли совместное будущее, — Глэм закрыл пароварку. — Будь я тобой, я бы не отказался от Лиф. Но ты — не я. Я — это не ты. Пока в тебе бушуют гормоны, ты можешь много раз менять собственное мнение и понимание жизни… И когда ты повзрослеешь, ты будешь обязан знать собственные вкусы и предпочтения.

Ди не мог отвязаться от чувства, что его помоями облили. Представлять не хотелось, что там за любовные похождения были у отца до Виктории.

— А как ты с мамой жизнь связал? — Ди не моргал, наблюдая за убирающимся отцом. — Ты же был увлечён творчеством, а не байками.

— Вики — замечательная женщина. Когда я её увидел… На нервах я так дышал, что терял концентрацию. Мне были так приятны эти моменты, что я чувствовал себя более… Бодрым, — прибравшись и вымыв руки, Глэм поставил бамбуковую пароварку над кипятком. — Я заметил, ты потерял концентрацию при виде Лиф. Как человек с апофенией, открою секрет — я очень долго скрывал свою болезнь перед Викторией, ожидая, что она полюбит меня так… Что ей будет не по себе от меня отказываться. Признался я ей только на восьмом месяце беременности тобой, когда она была в хорошем расположении духа.

— И ты вышел сухим из воды?

— Да. Она нецензурно выругалась, но вполне спокойно приняла этот факт, — Глэм улыбнулся чуть шире. — Думаю, это и есть настоящая любовь, Ди. Я был так счастлив, что решил сделать всё для семьи. Как видишь, мы живём сейчас там, где живём.

— А тебе… Трудно сдерживать свою болезнь? — насторожился Ди, побелев.

— Нормально, — добро заверил мужчина. — Когда тебе есть о ком заботиться, ты всегда возьмёшь себя в руки.

«Мы так похожи», — Мэри прижалась спиной к спине Ди, чтобы Хэви сравнил их рост. Посмотрев через правое плечо, девушка незлобиво улыбнулась. — «Я все равно выше. Не расстраивайся, нам только шестнадцать».

— Хочешь посмотреть на Мэри? — Ди ещё никогда не ощущал себя до того гадко. Хотелось взять тарелку и разбить её у ног отца, чтобы уже в одном взгляде своих сыновей он прочёл «рассказывай всё как есть, иначе тебе будет хуже».

— Я не против, — Глэм подошёл и взял телефон Ди. Немного полистав, кажется, он закрепил улыбку неосязаемым клеем. — Ты прав. Она и правда красивая.

Вернув телефон сыну, мужчина направился к выходу.

Резко остановившись, он повернулся к Ди и напомнил:

— Чтобы не случилось, не опускайся до сталкерства — это может плохо закончиться для тебя.

— Хорошо, пап.

Оставшись в одиночестве, юноша приложил руку ко лбу и сгорбился. Может быть, отец прав. Лиф — отличная подруга, он влюблён в неё и хочет быть с ней навсегда. Всё хорошо. Именно, «хорошо». Она с Хэви всегда на волне, а значит, жена и мать из неё замечательная выйдет. Всё было бы проще, не покажи Лиф своё истинное состояние при первой встречи с Викторией и Глэмом. Получалось, она недостаточно сильна? О чем думала Виктория, когда Лиф показала несуществующий череп? А когда Лиф начала искать таблетки, которые забыла принять — что чувствовала Виктория на самом деле, зная что такое апофения не понаслышке? Получалось, Лиф забывала их пить, а то и вовсе забывала их брать с собой — страшно представить, если это не редкое явление. Сам Бог от беды отвёл, что Глэм и Лиф пьют один и тот же препарат. Теперь Ди не имел понятия, будет ли он силён как его мама — отпустил болеющего ребёнка в школу, а там неизвестны последствия. Затравят, будут дразнить и убегать с находкой, чтобы козёл опущения визжал от отчаяния. Ди не мог сказать точно: он прикидывал на себе образ последней мрази и сволочи, думая об этом.

«Ди… Ну и имя», — Мэри засияла, пряча руки за спину. — «Почему тебя так назвали?»

Ди не понимал почему жизнь его так наказывает. Мама будет «дико смеяться», дыши он и Глэм одним воздухом с Парк. Ещё и символика какая-то обрисовалась. Угораздило же кому-то назвать Мэри так. В честь матери Глэма. Саму Мэри.

«Дэниел Снайдер из Twisted Sister. Слышала о таком?» — Хэви посмотрел на Мэри, как смотрел бы на робота в общественном месте.

«Смутно…» — ответила Парк, недолго думая.

«А чем ты увлекаешься вообще?» — сдался Хэви.

«Делаю косплей. Слышали о таких группах, как о JKT сорок восемь и Perfume?» — Мэри округлила глаза при виде Хэви и равнодушного Ди. — «Как это вы не знаете, кто такие Сеён, Ынбин и Суин? Во время шоукейса Future Idol две тысячи двадцать первого года они прошли первый раунд прослушиваний в Rainbow Company, между прочем. А. Мне ещё нравится Skillet — мне тяжело слушать их песни, но Not Gonna Die вылечила меня от депрессии».

Ди только хотел набрать группу Perfume, остановился. Что, вот что он делает?! Он хочет получить признание и чувства Лиф, мечтая о взаимности! Ну увидел он кого-то, похожую на Глэма. И что?! Что теперь, подозревать отца во всех смертных грехах и коситься на него, как безнаказанная малолетка?!

Мэри обожала косплей. Нанами из «Очень приятно, Бог», Богиня Воды из Рыбки Поньо, Софи из ходячего замка Хаула, Непета и Бетти Крокер из Хоумстака, Эрика из Барби-принцессы и нищенки — одни из её самых удачно получившихся образов. Она даже Хэви предлагала сделать косплей на Кая и Герду, а из Ди сделать снежного короля — и не поникла, сказав обычное «ясно» на их синхронное «нет».

«Ди, ну давай-то с тобой сделаем совместный коспле-ей. Я буду Очако, а ты Гётеном!» — Мэри показала арт с желаемой для неё героиней в супер-костюме. — «Я так обожаю этот пейринг».

Ди не мог ответить согласием.

«У меня есть человек, который мне нравится. Если я сделаю совместный косплей с девушкой, я предам её доверие», — высказал свою точку зрения Ди, перед тем как вернуться в класс. — «До встречи».

«Да! Сама занимайся своими косплеями!» — возмутился Хэви, отправившись за братом.

Это было ошибкой.

«Ди, Хэви, познакомите меня с Мэри? Я хочу сделать с ней совместный косплей на мадам Ред и Элизабет! Я давно подписана на её инстаграм, и представляете!.. Она так здорово красится, что я буду в восторге, если она и мне нанесёт профессиональный макияж для фотосессии!» — Лиф во всю сияла, держа телефон наготове. — «Ну пожалуйста, познакомьте нас!»

Перестав копаться в вихре воспоминаний, Ди ушёл в комнату.

* * *

— Говорите, вы нашли кого-то похожего на вашего папу, испортили с ней отношения, и теперь вы у неё в чёрном списке? — задумалась Виктория, отсыпав лишний пепел в пепельницу. Положив руку на спинку стула, она обратилась к левее сидящему мужу. — Не зря я говорила вам следить за языками.

— Вики абсолютно права, дети. Косплейщики — это очень ранимые люди. Учась вживаться в чужие роли, со временем они могут научиться красиво мстить обидчикам, — Глэм осмотрел притихшую троицу. — Что вы думаете о Мэри?

— Я счёл это совпадение как знак, обещающий перемены, — нарушил тишину Чес. — Не каждую похожую на тебя девушку зовут в честь твоей матери.

— Я бы сказал, это совпадение, встречающееся в трёх процентах случаев. Важно то, что из себя этот человек представляет, — Глэм поочередно отстучал пальцами ритм. — Остальное — детали.

— И что-о? Она любит попсу, а ты по металлу и року.

— И классика.

— Это совпадение, чувак. Мы о ней ничего толкового не знаем, а ты уже переходишь на крайности.

— Я не перехожу на крайности. Я лишь обсуждаю то, что увидел.

— Да не косплеит она тебя.

— Я ничего не говорил о косплее.

— Об твои намёки порезаться можно.

— Я ни на что не намекал, — Глэм еле удержал самообладание. — Если она имеет причастие к моим родителям и сестре, я не желаю видеть её в нашем доме.

— Глэм, это уже перебор. Ты даже не знаешь её, — Чес, чувствуя растущую ярость Виктории, поспешил вернуть «внутренний дзен». — Я её лично не знаю. Но то как ты отзываешься о ребёнке, сделав о ней выводы по её лицу, я спрашиваю себя. Где тот Глэм, который не отвернулся от друга в самый тяжёлый момент? — Чес улыбнулся. — Пусть твои дети дружат с теми, кого сочтут себе равными.

Глэм неслышно вдохнул и выдохнул, не меняя выражения.

— Мне интересно, Чес. Хочешь сказать, я готов нападать аргументами на детей?

Виктория перевела хищный взгляд на гостя, потушив сигарету об пепельницу.

— Так ты сам говорил, что не всех своих родственников видел. Может, кого-то выселили из семьи очень давно, вот и гены сыграли свою роль, — предположил Чес. Щёлкнув зажигалкой, он поджёг сигарету.

— На моего отца не каждый ребёнок похож.

— Да забе-ей. Твой отец мёртв, Глэм. Ребёнок не должен страдать из-за обид взрослого.

— Мои родственники веками выискивали на себя похожих, чтобы сохранять наши внешние признаки по закреплённым стандартам аристократической семьи, — взяв рядом стоящий чай слева, Глэм отпил мелкий глоток и отставил чашку. — Но все равно забавно, что она сохранила внешние черты моего отца.

— Глэм, — Виктория, до этого скрестив руки и прищурившись, кое-как смогла успокоиться. Ей хотелось расспросить обо всём, если бы не состояние супруга. — Сперва давай найдём её семью в интернете. Пока не сделаем этого, не поймём откуда руки растут.

— Обязательно, Вики, — мягко согласился Глэм. Посмотрев на Чеса стеклянными глазами, он добавил: — Я слышал, многие люди с внешними данными моего отца либо рождались у нас, либо их удочеряли и усыновляли представители родословной Густава. У Лидии нет наследников. И как я слышал от неё, в её семье ещё не нашли «достойного» человека с внешними данными семьи Швагенвагенс.

— Ого. Кудряш скинул мне фотографии из её профиля — она живёт только с матерью. Какой-то странный вид у этой мисс Парк, аж стрёмно, — Хэви показал на свой телефон. — Отец у неё нигде не отмечен. Даже братьев и сестёр у неё нет.

— Давайте я ей напишу, — предложила Лиф, неловко улыбаясь. — Если я с ней подружусь, я узнаю как Хэви и Ди могут извиниться перед Мэри.

— Глэ-эм? Ты куда? — Виктория встала из-за стола, проследовав за уходящим супругом. — Глэм!

— Что это с ним? — Хэви обратился к Чесу, не придавая внимания мрачному Ди и виновато выглядящую Лиф.

Чес посмотрел на выход, выдохнув клубы дыма.

— Если бы я только знал, Хэви, — Чес встряхнул пепел в свою пепельницу, впоследствии посмотрев на юношу. — Если бы я только знал…

Как и предполагал Глэм — он в чёрном списке у семьи Парк. Вот так. Даже не общавшись с ними, стал козлом опущения.

Меланхоличный взгляд пал на фотографию матери Мэри.

«Марта…»

— Глэм! Куда ты ушёл?! — Виктория подошла со спины, и заметив грустный взгляд голубых глаз, при виде Марты чуть не отобрала у мужа телефон. — Это ещё кто?!

Очень миловидная женщина приобнимала тоненькую пальму, расположившуюся слева. Она, несмотря на возраст, — Глэм вспомнил её дату рождения. — выглядела на девятнадцать-двадцать два года. Саму Марту было можно ветром сдуть: до чего она тонка, гибка, грациозна и худощава. Как балерина. Чёрная майка, кричаще-красная косуха, чёрные джинсы и готические сапоги на шнуровке — мужчина заметил, она стала выглядеть лучше. Намного лучше.

«А ты куда? Тебя никто не звал, крошка», — Марта подобна обаятельной львице, режет словами как когтями очередную сталкершу. Марта чертовски красива, голос у неё неописуемо сексуальный. Но до чего она стерва, что все фанатки убегали запираться в домах. — «Посмотри на себя, дорогая. Ты не только жирная, ну и ложишься под каждого, чтобы добраться до Глэма».

Март — это любовь, расцвет. Его Марта — чужой суицид и мучительная смерть.

— Марта.

— Кто-о?!

— Моя бывшая.

— Какая по счёту, блять?!

— Конкретно из бывших — последняя.

Оторвавшись от фотографии, Виктория направилась к выходу и остановилась.

Браво, Глэм! Ты не только опозорил себя — ты опозорил своих детей, опозорил свою жену. Кто для тебя жена, если ты умудрился переспать с этой шаболдой, и почему именно в дни беременности первенцем?! Кто для тебя жена, черт подери, и ты уезжал в командировку к этой бабе?! Ты совсем чувство собственной гордости потерял, герой?!

Вздернув носом, Виктория старалась гордо не прикасаться к глазам. Права была Анна, что каждый мужик — козёл. Просто никчёмный, уродливый сукин с-

«Вики, давай попытаемся в третий раз», — прошлый Глэм сиял, смотря с большой надеждой на жену. — «Я очень люблю наших детей, но мне… Хотелось бы ещё и доч-»

«Что-о-о?! Я тебе инкубатор, что ли?!» — ужаснулась Виктория, скрыв эмоцию под маской ярости. — «Какая ещё дочь? Если и в третий раз сын родится, мы что будем делать с ним?»

«Воспитывать. Определённо, я возьму на себя большую часть ухода за детьми. Но Вики, я так хочу покупать платья и учить краситься свою дочь», — обезумевшие глаза Глэма блестели так, что Виктории было противно смотреть на него. Он выглядел как псих, которому нельзя доверить детей без крепкой женской руки. — «Ну, Вики… Я так хочу играть с ней в куклы. Устраивать чаепития с плюшевыми игрушками и куклами…»

«Нет — значит, нет, Глэм», — успокоилась Виктория, скептически протянув руку и дав жест успокоиться. — Я женщина, а не инкубатор. И я тем более не буду рожать по десяток детей, если дочь не сразу получится. Если ты так любишь ухаживать за детьми… Почему бы тебе сперва не попробовать позаботиться о Хэви и Ди, пока я буду на работе? Просто пойми, я в этих четырёх стенах уже волком вою, а ты всё выпрашиваешь у меня дочь. Давай. Сгоняй за пивом до холодильника. Попьёшь и успокоишься».

«Возможно, я была не права. Может, следовало попытаться… Но, опять же. Сидеть без собственных денег годами, чтобы угождать своему мужу и жить в патриархе», — нынешняя Виктория потёрла затылок, поставив руку на левое бедро. — «Это не по мне».

— Глэм… — Виктория стояла к Глэму спиной, затлев душой и сердцем.

— Да, Виктория.

— Сегодня ты спишь на диване, — Вики положила левую руку на стену, глядя на играющих детей в карты с Чесом. — Как закончишь смотреть на неё, возвращайся.

— Это… Долгая история, Вики, — Глэм заблокировал телефон. — Мне потребуется время, чтобы вспомнить историю шестнадцатилетней давности.

— Мне неинтересны твои любовные похождения с бывшими. Я же не ныла тебе о Баге, когда мы подрались у тебя на глазах, — Виктория развернулась к супругу, скрестив руки на груди. — Как дети лягут спать, мы обсудим твою грешную историю. Чего им уши греть?

«Нет — значит нет, Глэм», — успокоилась Виктория, скептически протянув руку и дав жест успокоиться. — Я женщина, а не инкубатор. И я тем более не буду рожать по десяток детей, если сделать дочь не сразу получится».

— Хорошо. Спасибо за твоё понимание, Вики, — сказал он, — Дай мне ещё пять минут, пожалуйста. Хочу проверить кое-что.

— И что именно? — подойдя, Виктория положила локоть на плечо мужчины.

— Я бы хотел купить тест на отцовство и договориться с Мартой о его проведении. Насколько я помню, в молодости она уверяла меня в её бесплодии, — мужчина начал листать тесты в маркетплейсе. — Если Мэри в самом деле моя дочь, я обязан помогать им финансово тоже.

— Ты вообще с ума сошё-ёл?! — Виктория отпрянула от Глэма, как от огня. — Мы что, похожи на миллиардеров вроде твоей сестры?!

— Я накопил деньги до рождения Ди… На чёрный день и возможное посещение стоматолога, если мой зуб разъест кариес, — Глэм тыкнул по экрану, изучая отзывы. — Но это не помешает мне подарить Ди деньги к его совершеннолетию, чтобы он смог их потратить с умом.

Виктория хотела бы рассмеяться от абсурда ситуации, если бы ей не было до того страшно. Можно подумать, она такая «тупая», что не понимает к чему приводят возвращения к бывшим. А если учесть, что Глэм очень хотел воспитывать дочку и Виктория отказала ему в этой радости — это самое настоящее кидалово судьбы.

Мысленно вдохнув и выдохнув, Виктория посмотрела на пол.

— Если тест на отцовство покажет положительный результат… — Виктория проигнорировала стеклянный взгляд Глэма. — Мы можем её брать в походы, когда будем куда-то ездить с детьми на отдых. Я не против.

— Не думаю, что её мать разрешит. Она меня ненавидит за то, что я долгое время относился к ней равнодушно, — помрачнел Глэм, опустив уголки губ. — Она была… Груба со всеми. Но не со мной.

— А почему ты её бросил тогда?

— Я хотел иметь семью.

Виктория громко выдохнула, посмотрев на потолок: рассчитывала, что ответ придёт к ней сам.

— Понятно… — Виктория потерла затылок, пытаясь успокоиться. Её трясло, только виду она старалась не давать. — Ну, давай сперва сдай тест на отцовство. Если окажется, что Мэри твоя дочь, не страшно. Может, эта Марта даже согласится позволить Мэри дружить с нашими детьми — ты же все равно собираешься финансово им помогать.

Черный гнев жены пробрал Глэма до костей. Он понимал, если окажется что он отец Мэри — это конец всему. Возможно. Это он ясно слышал по голосу Виктории, звучавшей чуть тише чем раньше.

— Па-а-ап! Мы нашли место работы мамы Мэри! — попытался докричаться Хэви, обратив внимание родителей. — Кудряш сказал, что она работает старшим бухгалтером в компании ООО Амстейрдейл Лайм! На сайте есть её телефон.

— Глэ-эм? — Виктория подняла бровь, не увидев реакции супруга. — Ты чего застыл?

Экран телефона потух. Глэм выпрямился так, как делал это поднимая линейку отца.

— Надо же, — нервная улыбка застыла на его губах.

— Что за компания хоть?

Его зрачки сузились при виде жены.

— Это фармацевтическая компания, основавшаяся в тысяча девятьсот тридцать пятом году. В данный момент, её гендиректором является Лидия.

Всё. Приехали. Этого ещё не хватало.

Будь у Виктории на то настроение, она бы уронила свою челюсть на пол и обреченно упала бы со стула — сиди она ещё на нём сейчас. Шок, ненависть и неверие застлали её взгляд, утаив туманом остатки здравого смысла.

— Охре-не-ть...

— Дети, — Глэм вернулся в комнату, звуча так, будто всего этого разговора не было. — Приношу свои извинения за внезапный уход. Позже я всё вам объясню.

«Да мы уже всё слышали», — Ди хмыкнул не в слух, уперев в щёку кулак. — «Не удивлюсь, если ты бросишь нашу семью при положительном результате».

* * *

Марта закончила развешивать последнюю гирлянду с эстетическими постерами-мотиваторами и некоторыми совместными фотографиями с Мэри. Осмотрев комнату, она, облегчённо выдохнув, уперла реки кулаки в боки: получилось отлично. Лишние коробки выброшены, еда и смузи из банана и киви готовы. Осталось проверить, чем ребёнок сейчас занимается, и если всё в порядке — оставить Мэри в покое на весь оставшийся день.

Постучав три раза, Марта вошла в комнату дочери. Увидев её за письменным столом, она подошла оценить процесс.

— Что делаешь? — Марта спрятала руки за спину, склонившись над большой тарелкой с кружочками из грейпфрута.

— Первый круг для венка, — недовольно сказала Мэри, соединяя цитрусы на стыках их сторон.

— Кого хоронить собираешься.

— Это для декорации.

— А-а. Ну ладно, — Марта обвела взглядом комнату, опустив руку. — Ярко и со вкусом. Как я и люблю… Уже нашла новых друзей?

— Да. Есть одна, но она в другом классе учится, — закончив, Мэри немного потыкала в экран и отдала телефон Марте. — Её зовут Дженнифер Гиббсон. Учится неплохо.

Отложив круг, Мэри встала из-за стола и приоткрыла окно. Марта всё это время стояла с раскрытым ртом и поднятыми бровями, подолгу рассматривая совместные селфи: Дженнифер была очень полной, прыщавой, будучи в голубых старых джинсах, розовой толстовке, в очках с толстой черной оправой и распущенными черными волосами до плеч.

— Это… Что, — пришла в себя Марта, отдав телефон подошедшей дочери.

— Не что, а кто. Дженни — хороший человек, позитивный, — Мэри заблокировала экран. — Сегодня она придёт ко мне в гости и мы будем смотреть фильм «Зачарованная».

Марта какое-то время молчала, опустив плечи.

— А-а-а… — Марта едва скрыла своё недовольство. — Ладно?.. Только ведите себя тихо, чтобы соседи не приходили жаловаться.

— Само собой, — Мэри быстро обняла мать, после чего взяла спортивную сумку с кровати и побежала на выход. — Я в бассейн! Вернусь в пять!

Марта была в до того культурном потрясении, что не смогла найтись с ответом: как её отличница, красавица и умница-дочь смогла подружиться с… Такой неопрятной девушкой?..

— Мэри, если ты решила её унижать за спиной, это будет на тебя непохоже, — закатила глаза женщина, выйдя и закрыв за собой. Раздался хлопок двери. — Я бы поняла тебя, познакомься вы в фитнес-зале.

Расставив зажжённые благовония с ароматом розы и ванили, Марта сидела на игольчатом ковре и концентрировалась на нотках бергамота, рассеявшегося по всему дому. Её разум очистился, чтобы слух обострился так, каким не может быть при выполнении быта. Из магнитофона доносилась «мантра любви» от сэнсэя с крупных букв, являющимся достойным дополнением к лавандовым свечам.

Её внутренний покой прервал телефонный звонок.

— Сука, — Марта осторожно слезла с острого ковра, подскочив к магнитофону и выключив его. Схватив телефон так, что чуть не уронила вазу с синим китайским драконом, женщина увидела незнакомый номер. — Блять, вот опять. Если это опять кредиторы с их предложениями, я нахуй их по айпи вычислю и…

Женщина раздражённо закрыла глаза и взяла трубку.

— Слушаю, — Марта села на диван, положив правую ногу на ногу.

— Привет, Марта. Это я, Глэм. Рад снова слышать твой голос.

Женщина приложила руку ко лбу, сказав одними губами «блять».

— Себастьян?..

— Он самый, Марта.

В принципе, Марта ожидала подобного исхода. Если бы не работа, ноги её бы здесь не было.

— Слушаю, Себастьян. Давай вкратце и по существу, как ты это умеешь, — женщина вытянула руку, залюбовавшись своим маникюром.

— Глэм.

— Глэм, у меня дел по дому полно. Говори уже, зачем позвонил.

Мужчина промолчал две секунды прежде, чем ответить.

— Скажи, пожалуйста. Когда ты говорила, что не имеешь возможности иметь детей…

— Я пропила специальные витамины и у меня всё нормализовалось. И вообще — чего ты ко мне пристал? — Марта прищурилась, скривив накрашенные губы в отвращении. — Своей жены и детей мало? А я что скажу? Твоя жена красива, не спорю, вкус у тебя есть, и дети ваши чудесны. Ты позвонил мне похвастаться или что?

— Спасибо, Марта. Твои слова греют мне сердце. Однако, я хотел бы спросить — твоя дочь, случаем…

— …От тебя ли она? — подняла бровь Марта. — Да, от тебя. В отличии от тебя, я хернёй не страдала и знала чего хотела. Спасибо за твоё участие, Се… Глэм. Но ты можешь навсегда забыть о том, чтобы с ней видеться.

Мужчина какое-то время не произносил и слова, будто что-то обдумывая.

— Можно узнать? Когда ты-

— Иди знаешь куда.

— Мне важно это знать, Марта.

— А мне неважно, что с тобой станет.

— Марта, прошу тебя…

— Отстань.

— Марта. Позволь мне сдать тест на отцовство — если Мэри действительно моя дочь, я обязан знать свои дальнейшие действия.

Марту до того перекосило от гнева, что она, вся багровая, чуть не захохотала на весь дом.

— Отвали уже, — Марта сдержала польщенный смешок, закрыв рот рукой. — Дурак.

— Марта… — Глэм звучал предельно строго. — Я прошу тебя по-хорошему.

— И я прошу тебя по-хорошему. Отстать. Навсегда. Убирайся из нашей жизни и никогда нам с Мэри не звони. Всего хорошего. Бэба.

Выключив телефон, Марта обречённо застонала и отложила его на пол. Лёжа на подушке, протянула руку к потолку. Теней было столько же, сколько и в её сердце сейчас.

— Бэба, ну что ты такое вообще? — Марта положила руки на пресс, обречённо вздохнув. Её взгляд пал на выход из гостиной. — Совсем уже чокнулся…