Подводная лодка в степях Жутколесья (джен)

За кухонным столом пил чай младший брат Сергея Максим, студент-первокурсник местного Политеха, зашедший с утра пораньше в гости брату. Иванова не стала ему ничего рассказывать, наплела, будто Сережа умчался спозаранку по делам.

Отправив сына Антошку в школу, Лена снова вернулась в комнату, где за ноутбуком еще с ночи сидела Танька Мохова. Вид Татьяна имела крайне озадаченный и даже немного растерянный. Она оглянулась через плечо, увидела Лену, махнула ей рукой, мол, подойди, и ткнула пальцем в экран.

Иванова с тревогой уставилась в ноутбук, а Танька, работая в файле «Тайны Жутколесья», принялась колотить по буквенным клавишам без разбора, вышло что-то вроде «олджыпяв». Мохова молча выделила свою писанину и стерла ее. Затем, не произнося ни слова, напечатала: «Спи, мой Петя маленький. Спи, мой Петь». Опять стерла.

— А теперь смотри! — торжественно заявила Татьяна, снова настрочила ту же ахинею про «Петю маленького», но в конце добавила запятую, дефис и фразу: «спел Арторий», нажала на «делит» — ничего, на «бэк спейс» — ничего. Курсор просто уперся в букву «Й» и замер, как вкопанный.

Танька выделила несколько слов и попробовала вырезать с помощью мыши. И опять ничего не вышло. Выделенные слова остались на своем месте. Мохова не успокоилась, скопировала кусочек текста и перенесла в «Блокнот», после чего повторила все предыдущие манипуляции. С абсолютно тем же результатом.

— Как это понимать? — удивилась Иванова.

— Не знаю. Но давай-ка поспешим туда, куда собирались. Хотя… Считаю, нам нужно и не совсем туда.

Лена пристально посмотрела на Татьяну, а та коротко пояснила:

— В ФСБ.

— В ФСБ?

Танька внезапно стала очень серьезной.

— Лен, ты вообще можешь себе вообразить программу, — задумчиво проговорила она, — будь то вирус, удаленное вмешательство в систему или еще что, способную заставить редактор удалять любой «рандомный» текст и категорически не трогать тот, который относится непосредственно к роману?

Иванова совершенно смешалась. Но одно было очевидно: подруга права. Разбираться с подобной чертовщиной должны специалисты самого высокого уровня.

— А что с произведением? Прекратим?

— Ни в коем случае, — отрезала Татьяна и выразительно глянула в сторону кухни, где Максим допивал свой чай. — Займи парня, пока мы будем ездить. Пусть хоть раз сотворит что-нибудь полезное.

— А он справится?

— Еще как. У молодежи фантазия богатая.

«Все в этой семье считают меня сопляком и недотепой, — думал Макс, яростно растирая глаза, — неспособным ни единого решения в жизни принять самостоятельно. В институт, к примеру, запихали чуть не насильно, а я вообще-то блогером хотел стать. Мол, в жизни ты ничего не понимаешь. Все я понимаю! Просто держите меня за дурака».

И особенно Максим злился на Ленку. Если брат и подтрунивал над ним, то Серегина жена, напротив, никогда Макса не обижала и общаться старалась на равных. А теперь — нате вам! Ясно же, что что-то неладно, но и эта туда же: нет, Максимка, все хорошо. Нет, Максимка, это взрослые заботы. А он, получается, молокосос безмозглый? Максимка… Сами вы максимки!

Еще и рассказ какой-то придурочный заставили писать. Он что сказочник? А ведь Макс мог бы помочь Ленке и этой курице, их бывшей соседке — Таньке. Но его оставили дома выдумывать басни. Ну, он им сейчас напишет. Он им сейчас такого понапишет…

* * *

Сергей надеялся тихонько отсидеться дома у Картициуса. Не тут-то было! Первой из целой череды паломников к нему наведалась рыжая Айрин. Узнав, что в данный момент книгу сочиняет жена Иванова, натура вполне себе романтическая, девушка размечталась, как новая авторша обратит-таки на Айрин внимание и выдумает ей приличного жениха, к примеру, из купцов. А не этого «нищего олуха, который и подвиги-то совершает бесплатно». Как Сергей понял, основная суть претензий прекрасной Айрин к Арторию — глубоко финансовая.

Не успел писатель посетовать на женскую меркантильность, в дверь вошла ранее не известная госпожа с двумя детьми не старше Антошки. Дама, потрясая пальцем перед носом Иванова, так, что Сергей едва не окосел, потребовала немедленно по возвращении прописать ей корову и десяток гусей. Ему не жалко, а ей подспорье. Затем заглянул староста с предложением тщательней проработать мир и провести перенумерацию зданий. Потому что за девятым домом сразу идет одиннадцатый, а десятый отстоит далеко в стороне. Дальше были еще люди, и еще… С одним таким Иванов чуть не до мордобоя спорил, что протекающая крыша в его халупе нужна для сюжета, а не ради развлечения. Словом, когда время подошло к двенадцати, Сергей даже обрадовался.

Все традиционно собрались на площади, часы традиционно пробили нужное время, но ничего не произошло. Никто не вышел в центр с разоблачением злодея, никто не начал вопить, будто он замерзает на питерских дачах, никто не разыгрывал душещипательную любовную драму. Народ просто стоял и таращился друг на дружку.

Писатель вздохнул.

«Ну, все! Ленка, поразмыслив, решила, что я ей соврал, и бросила затею с романом. Зашибись! Сдохну в этой паршивой мною же придуманной дыре. Спасибо тебе, Леночка. Спасибо, родная».

Неожиданно резко стемнело, небо на востоке начало затягивать огромной тучей, она уже практически закрыла солнце, когда Сергей обратил внимание, что туча какой-то слишком уж правильной формы. Странное погодное явление подбиралось все ближе, и, не прошло минуты, прямо над деревушкой завис огромный металлический блин. Затем у «блина» включилась нижняя подсветка, и он принялся висеть, весело помигивая разноцветными лампочками.

«НЛО», — подумал Иванов и снова схватился за поджелудочную.

— Здравствуй, земля! — разнеслось по округе. — Я, древний высокоразвитый цивилизаций, пришел вас мало-мало покорять, однако. Кто не спрятался — древний высокоразвитый цивилизаций не виноват.

Летающая тарелка тут же стрельнула лазером с правого борта, лазер чиркнул по деревушке, и за перенумерацию строений теперь можно было не переживать: злосчастный десятый дом с двумя соседними разнесло в щепки. Народ бросился врассыпную.

— Господин Арторий, — крикнул староста, пробегая мимо со сверхзвуковой скоростью, — спасите нас!

— Это мой долг, — возвестил Арторий Отважный, вышел в центр площади, вынул меч, блеснул нагрудником кирасы, откашлялся и пропел звучным баритоном: — Спи, мой Петя маленький. Спи, мой Петь.

— И это все, что ты можешь сделать, остолоп? — рявкнула его невеста. А Сергей заметил, как прямо в них летит здоровенный кусок шпиля ратуши, срезанный лазером инопланетян.

Иванов, подчиняясь скорее какому-то внутреннему импульсу, чем логике, бросился вперед, левой рукой схватил Айрин за ворот платья, а правой — поперек талии, рванул на себя и, поворачиваясь спиной к центру площади, закрыл собой визжащую подругу следопыта. Позади раздался оглушительный удар, в тот же миг что-то больно садануло его по хребту. Сергей взвыл, но позы не поменял.

— Арторий, ты как? — закричал писатель, когда боль поутихла.

Ответ Артория Отважного восхитил бы любого пьяного боцмана. Но Сергей все равно порадовался, что его герою удалось увернуться и спастись.

— Отходим к руинам десятого дома, — продолжил Иванов, — есть шанс, что дважды они в одно место палить не станут.

— Понял тебя! Что с Айрин?

— В порядке. Побежали!

И они действительно побежали. Где-то слева Сергей явственно слышал топот подкованных сапог Артория. Волоча за шкирку прелестную возлюбленную прославленного мечника, писатель, пригнувшись, ринулся к дымящимся развалинам.

«Др-р, др-р, др-р! Тыщ-тыщ! Ань-ань-ань! Пиу-пиу-пиу!» — вопила на всю деревню из динамика летательного аппарата древняя высокоразвитая цивилизация.

Сквозь столп пыли Иванову наконец удалось разглядеть силуэт Артория, он опережал их всего на несколько шагов. Мечник добежал до развалин и ловко нырнул за уцелевший участок стены. Спустя пару секунд писатель с Айрин юркнули туда же.

— Вашу мать! — заорал кто-то противным мяукающим голосом. — Это не люди, это — наказание. И какого хрена в древности нас понесло к вашим жилищам? Чтоб вас блохи заели, жопоглазы слепошарые!

— Ой, прости! — смутился Сергей и убрал ногу с хвоста рыжего котяры, недавно ораторствовавшего на площади.

— А, писака, — неведомо чему обрадовался кот. — Будем знакомы: барон фон Дюлак-Пейрак де ла Фонталь дю Плесси-Барсьер, сокращенно — Барсик.

— Дядя Сережа, — брякнул обалдевший от такого приветствия Сергей и пожал котофею протянутую лапу.

В эту секунду корабль пришельцев зарядил лазером буквально в десяти метрах от них. Мимо друзей прогрохотала чья-то горящая повозка, врезалась в соседнюю руину и рванула, словно в треклятой телеге перевозили обогащенный уран.

— Это так они, значит, не станут стрелять в одно и то же место? — возмутился Арторий, прикрывая голову Айрин.

— Я всего лишь предположил, — парировал писатель.

— Эй, вояка! — завопил перепуганный кот. — Кого тут называют Арторием Отважным? Иди и геройствуй! Сделай что-нибудь!

— Слушай, ты, фон Херак фон Дурак де Фонтан де Барьер. Или как тебя там? Я — Арторий Отважный, а не Арторий Поехавший лезть на эту ерундовину с мечом.

Так или иначе, Артория опередил Картициус. Черный маг выступил перед летающей тарелкой, откинул полы плаща, воздел руки к небу и с лицом человека, который не знает, спит он или уже проснулся, проскандировал формулу:

— Вингардиум Левиоса! Абра-Кадабра-Чупакабра!

Удивительно, но эта галиматья не подействовала. Инопланетный корабль продолжил висеть над деревней и палить, куда глаза глядят.

* * *

У Антоши сегодня было три урока, и он быстро вернулся со школы. Дверь открыл дядя Максим, мама с тетей Таней еще не вернулись. В зале стоял раскрытый ноутбук. Пока дядя Максим разогревал обед, Антошка по складам прочел его писанину и ужаснулся.

Дело в том, что вчера, когда папа позвонил из сказочной страны, мальчик не спал, как все думали, а тихонечко спрятался в коридоре за секретером, и все конечно же слышал.

То есть папочка застрял в Жутколесье, а тут… Инопланетяне, война, разрушения! Дядя Максим совсем с ума сошел?!

Ну ничего. Сейчас Антоша все исправит.

— Папа! — закричал мальчуган. — Твой сын, Антон Сергеевич, спешит на помощь.

* * *

«Тарелка» снова в них пальнула, Сергей едва успел ухватить Картициуса за полу плаща и дернуть на себя. Промешкай он хоть секунду, судьбе черного мага можно было бы лишь посочувствовать.

Тело вдруг сделалось непривычно легким, а силы в руках прибавилось втрое. Писатель глянул вниз и остолбенел: от пяток до макушки он был закован в экзоскелет. Против собственной воли Сергей рванул в центр площади, заорал, как ненормальный: «Громовое копье!» — и шарахнул чем-то по пришельцам из «рукава» экзоскилета.

Корабль заметно накренился, но выстоял. Точнее — удержал высоту.

— Адский дождь! — продолжил горлопанить Иванов, осыпая инопланетян градом раскаленного металла. — Небесный хлыст! Призрачный дракон! Удар Лунного Мастера!

Каждый вопль имел под собой новый вид атаки. Сергей то лупил по «тарелке» лазерной нагайкой, то насылал туман, от которого жутко «ело» глаза, то пытался садануть вытянувшейся в тридцать раз ногой. Ничего не помогало.

— Секретное оружие: давай, Пикачу!

Писатель швырнул на брусчатку блестящий стальной шар. Шар раскрылся, и из него выползла какая-то хрень, похожая на больного желтухой остроухого Чебурашку.

— Пика-пика, — весело заявила «хрень».

— Пика-пика, — ответил ей Иванов.

Он уже не сомневался, что Лена сбрендила, ее увезли в дурдом, а текст пишут санитары.

Тем временем «Чебурашка» сгруппировался, состроил забавную сосредоточенную мордаху и стартанул с бешеной скоростью с земли. Подлетел к кораблю, уперся в него лапками и вытолкал пришельцев за пределы Жутколесья.

— Шня, пня, чхапрочха, кря! — внезапно выпалил Сергей.

В эту секунду часы на башне пробили час дня.

(Продолжение следует...)