Монстр в глазах смотрящего (джен)

Тайлер лежал на кровати, закрыв глаза, и обдумывая последствия прошедших дней. Он уже некоторое время прибывал в своей новой комнате в домике Мортиши и всё никак не мог привыкнуть, что может свободно перемещаться по дому и улице. Несколько месяцев, проведенных в замкнутой камере под прицелом камер, сделали Тайлера слишком сентиментальным. Хотя любой человек на его месте не мог бы поверить, что просто взял и вышел из места своего заключения. Но новая комната Тайлера не сказать чтобы сильно отличалась от камеры — скудный интерьер, отсутствие окон. Хоть решетки на двери не было, и на том спасибо. Мортиша предложила наклеить на стены постеры, чтобы разнообразить пространство, и это была даже очень неплохая идея.

Мортиша Аддамс. Да. Тайлер перевернулся на другой бок и тяжело вздохнул. Это была поистине странная женщина. Освободила маньяка (или серийного убийцу) только для того, чтобы вместе с ним поиграть в «Нэнси Дрю» или «Шерлока Холмса». Может, всё-таки стоило перегрызть Мортише горло, а там будь что будет. Но сегодня с утра что-то не захотелось, поэтому Тайлер пошел за Мортишей в столовую, когда та постучалась в его комнату и пригласила разделить с ней завтрак.

— Мы тут вдвоем? — Тайлер с интересом рассматривал блюда на столе. Рядом с обычным омлетом, скрученным в рулетики, стояли черные печенья, все покрытые паутиной, неподалеку стояла тарелка с жаренными сороконожками, нарезанные персики, турка, из которой шел приятный аромат кофе, тосты с маслом и ветчиной и сожжённая в уголь тарелка чего-то похожего на панкейки. Да, а в психиатрическую больницу поместили Тайлера.

— Гомес вместе с Ларчем сегодня ушли по делам, Паксли с Уэнсдей на учебе — они практически сюда и не заходят, а Бьянка помогает с организацией какого-то мероприятия. Больше тут некому появится, так что мы тут абсолютно одни. Я даже шторы задернула от непрошенных глаз.

— Бьянка? — Тайлер удивленно поднял бровь, внимательно накладывая себе омлет и проверяя его на наличие неожиданных сюрпризов в виде жуков, паутины или бог весть чего еще.

— Я состою в благотворительном комитете школы, поэтому теперь живу в этом доме. Бьянка является представителем от учеников школы, которая помогает мне всё организовывать. Милая девчушка.

— Славная сука, я бы сказал, — Тайлер внимательно болтал кофе в турке, ожидая, что на него прямо оттуда выскочит таракан. — Она сирена, которая может манипулировать людьми и наверняка подослана к тебе, чтобы шпионить.

— О да, я знаю, — Мортиша так аппетитно откусила сороконожку, что Тайлеру срочно захотелось отойти в туалет и скинуть туда всё, что просилось наружу. — Новый директор подослал Бьянку, чтобы убедить меня позвонить мама́ и заставить вложить средства в школу. Мама́ довольно богатая и состоятельная женщина, так что данному заведению явно не помешают ее деньги. Бьянка использовала песню сирены, но к ее несчастью у меня есть кольцо из Коринтианского коралла, — Мортиша протянула вперед руку, демонстрируя колечко с маленьким камушком. — Но мне интересно, как далеко Бьянка с новым директором готовы зайти, поэтому я притворяюсь, что попала под их влияние. Даже позвонила мама́.

— Из любопытства, и всего лишь? Почему бы просто не послать их?

— Моя нынешняя роль позволяет мне оставаться в школе и приглядывать за Уэнсдей, что сейчас является для меня первостепенной задачей. У нее проблемы. Такие проблемы, которые могут ее убить, а она как будто этого и хочет.

— Ты так и не рассказала, что с ней случилось, только в общих чертах. Всё так плохо?

— Еще хуже, — Мортиша положила перед Тайлером раскрытый блокнот. Там был разворот, полностью исписанный неровными, будто кричащими словами — буквы были черные, вытянутыми, с острыми углами. На каждой из страничек красовался портрет жуткой визжащей женщины, из глаз которой обильно вытекали кровавые слезы.

— Это она нарисовала? На удивление талантливо, — Тайлер отхлебнул кофе. Там не оказалось ни жучков, ни паучков, а вкус был даже очень приятным. После первого глотка за мертво он не упал, так что решил сделать и второй.

— Нет, — покачала головой Мортиша. Выглядела она грустной и крайне измученной. Вся эта ситуация явно сказывалась на ней плачевно. — Это моя сестра, Офелия. С ней происходило то же самое. Ее дар поглотил ее, захватил, начал управлять и в итоге свел с ума. Первыми признаками этого были кровавые слезы из глаз, — Мортиша похлопала длинным ногтем по странице. — Знакомо?

Тайлер ничего не ответил, лишь ядовито посмотрев на Мортишу. Конечно, ему было это знакомо. Не слезы, нет, а дар, сводящий с ума, неуправляемый и безумный. По мимо того, что Тайлера захватила и держала в плену невменяемая Лорел Гейтс, так она еще и выпустила наружу хайда, который теперь рвет и мечет, жаждя убивать. И этого монстра почти невозможно контролировать. Тайлер запутался. Сильно запутался. Он не знал, кто он такой — монстр, обычный подросток или уже кто-то совершенно иной. Как ни печально, но Мортиша была права — хайд, этот «дар», управлял Тайлером. По крайней мере раньше он не ощущал в себе необузданную силу убивать. Хайд заставлял говорить по-другому, чувствовать по-другому, делать по-другому. Тайлер знал, что изменился — стал черствым, ядовитым, безэмоциональным. Что это — хайд, его отец, Уэнсдей, Лорел Гейтс или Тайлер просто всегда был скрытым маньяком, о котором и не подозревал? Он глубоко вздохнул.

— Не видел у нее такого раньше. И вообще никогда ничего подобного не видел.

— Ясно, — ясно Мортише было только то, что Тайлер о себе и своих проблемах говорить не был настроен. — Уэнсдей оттачивала, как она это называла, свой дар, пользуясь книгой заклинаний Гудди, и явно перешла черту. Я забрала книгу, но моя тыковка злится и, вероятнее всего, ненавидит меня. Она совсем не печется о собственной жизни, ей лишь бы разгадать все загадки мира.

— Раз ты отобрала книгу, разве Уэнсдей не в безопасности? — Тайлер про себя отметил, что омлет здесь очень даже вкусный. Он уже накладывал себе четвертую порцию. К жукам притронуться не решался.

— Неизвестно. Пока она не может пользоваться даром и в безопасности, но если силы вернутся, то Уэнсдей, конечно, продолжит ими пользоваться, призывать видения и в конечном счете нарвется на неприятности. Я хочу выяснить, что значат эти слезы, как от них избавиться и к чему они приведут, — Мортиша нервно хлебнула кофе. Тайлер заметил, что ее руки трясутся.

— Так спросите у сестры, раз с ней было то же самое.

— Не могу. Моя мама́ положила мою сестру в психиатрическую больницу «Уиллоу Хилл». Когда я послала человека, чтобы проверить Офелию, ее там уже не было. И после этого о ней больше ничего не слышно уже много лет.

— Может, она просто сбежала? — а вот теперь стало интересно. Если у Тайлера был шанс подкопать под чертову больницу и чертову докторшу — он не упустит этот шанс.

— Нет. Во-первых, не смогла бы, да и я бы знала об этом — Офелия всегда мне доверяла, а во-вторых, я слышала, что из этой больницы пропадал не один и не два изгоя, только вот не знаю, насколько это правда. Поможешь выяснить?

— Если это заставит страдать доктора Рейчел Фейрберн и закроет их чертов ненормальный дом, то я в деле.

— Вот и отлично. Я уеду на несколько дней в лагерь вместе со школой. Тут никого не будет, так что сильно не шали и следи за домом. Пока меня не будет, наведайся в библиотеку и собери информацию обо всех пропавших изгоях, которые лежали в больнице. Может, между ними есть какая-то связь, а может, и вообще никто не пропал, и это лишь слухи.

— Вы не моя хозяйка, чтобы мне приказывать, — огрызнулся Тайлер.

— А тебе нужна хозяйка? — Мортиша подвинула к Тайлеру какой-то предмет. Им оказалась библиотечная карточка. С нее смотрел уродливого вида тощий парень с червями в волосах, отвратительными кривыми зубами и впалыми глазами. Тайлер скривился — ну и создает же природа уродов. Рядом было подписано имя — Блик Аддамс.

— Это вот так я выгляжу под магией капюшона? — Мортиша кивнула. Теперь Тайлеру хотелось еще больше пойти и опрокинуть в туалет весь свой нынешний завтрак. — Какой ужас!

— Предпочитаешь выглядеть как серийный маньяк или хайд? — Мортиша вопросительно подняла бровь. Тайлер одарил ее осуждающим взглядом. — Приму за нет. Так что? Будешь дальше играть роль озлобленного мальчика или пойдешь и выяснишь информацию?

— Почему сами не можете?

— Я слишком заметная.

— А то я-то нет! — Тайлер поднял карточку на уровень лица и продемонстрировал Мортише сравнения себя с изображением. — Такого урода черт кто забудет!

— Зато такой урод не Мортиша Аддамс, а обычный изгой из школы.

— Допустим.

— Так что — злой подросток или парень, выясняющий, какие тайны хранит в себе этот город?

— Это могло произойти и со мной? — Тайлер нервно постучал пальцами по столу. — Я тоже мог пропасть в этой чертовой психушке?

— Да. А может быть, остался бы там навсегда, под строгим взором доктора Фейберн или еще кого-нибудь.

— А вы умеете убеждать, Мортиша.

* * *

Тайлер не горел желанием помогать семейке Аддамс. Но, и хотя бы для себя он не стал этого отрицать, ему было чертовски интересно узнать, что происходит в этой ненормальной психиатрической больнице и столь же ненормальном городке. Он никому не говорил, но с детства Тайлер Галпин мечтал пойти по стопам отца и стать полицейским. Ему нравилось расследовать дела, находить преступников, помогать людям. А потом умерла мама, отношения с отцом испортились, и появилась Лорел Гейтс. Мальчик, мечтавший помогать людям, мечтавший творить добро и быть блюстителем закона, взял и стал преступником. Теперь внутри него появился монстр, который каждый чертов день, каждый чертов час, каждую чертову минуту скрежетал когтями по душе, прося крови, мяса и бог весть чего еще. А Тайлеру что, а ему понравилось — понравилось чувствовать вкус крови на губах, понравилось рвать когтями плоть, оставляя глубокие канавки ран, понравилось слышать стоны жертв и мольбы о помощи. Ему понравилось обладать властью.

А потом появилась Мортиша Аддамс, и хайд взревел. Он ненавидел ее, ведь она не боялась зверя, не смотрела страшными испуганными глазами, с ее губ не срывались мольбы и душераздирающие крики. Она улыбалась. Она шутила, терпела колкости Тайлера, делилась историями из своей жизни и слушала его пустой треп, не прося, как доктор, «копать поглубже». Мортиша давала Тайлеру все необходимые вещи, деньги, кормила завтраками, обедами и ужинами за большим столом, а не принося на подносе, как заключенному, или в миске, как собаке. В общем, относилась к Тайлеру как к человеку. Не как к опасному зверю, которого стоит привязать и травить лекарствами, бить электрошокером, лишь бы он стал послушным. Не как к безумному психопату, убивающему людей направо и налево, а как к подростку. Хайд ненавидел Мортишу ещё и за то, что она разбудила маленького мальчика, маленького Тайлера, милого и безобидного, подающего кофе, которого хайд похоронил в земле заживо, вырвав с корнями сердце. Тайлер был слаб, в отличие от хайда. А ещё Тайлер был человеком, а не безжалостным монстром. И Мортиша решила, нет, она знала, что этот человек все еще жив, он где-то там, глубоко.

На самом деле Тайлер был ей благодарен. Ему не хотелось быть безжалостным убийцей. Сердце сжималось и болело, когда он думал о том, сколько боли причинил — все это был тот, прошлый Тайлер, тот парень, верящий в добро. А есть ли это добро? Или есть только неуправляемый зверь, нераскрытая сила внутри? Тайлер не хотел, чтобы к нему относились как к зверю, не хотел вновь оказаться запертым в клетке, в наручниках, в темноте. Он хотел, чтобы теплая рука еще раз потрепала его по голове и позвала пить чай с кислым привкусом апельсина, как когда-то делала его мама.

Тайлер мотнул головой. Хватит этих сантиментов. К нему относятся так, как он этого заслужил. Убил людей, получил удовольствие — вот и твой новый статус серийного убийцы. Да и хотел ли он быть человеком вновь или хайд внутри все же сильнее притягивал к себе?

Тайлер остановился у библиотеки. Он посмотрел на здание, поплотнее завернулся в куртку и прошел мимо. Нужно было заняться делом, да, вот только для начала нужно было разобраться с собственными проблемами. Сначала Тайлер не хотел идти в то место, а потом в памяти всплыло лицо. Лицо его отца, по которому текли слезы, и в глазах которого стояли боль и разочарование. Тайлера в цепях волокли в полицейскую машину, и все, о чем он думал тогда, это как бы вырваться и разорвать горло Уэнсдей Аддамс, Энид Синклер и еще кому-нибудь. А его отец стоял там, в далеке от всех, и плакал. Он любил своего сына, наверное, до сих пор не мог поверить, что он монстр, маньяк, который только и жаждет что убивать. Кто угодно, но не его мальчик. Увидев тогда это лицо, Тайлер замер как вкопанный. Все было, будто в кино. Вокруг воют полицейские машины, всюду снуют люди, ночь окрасилась синими и красными цветами, а там, у горизонта, вдали от всей этой суматохи, стоит человек, который по-настоящему любит Тайлера — один, разочарованный, несчастный, потерянный. Он совсем не вписывался в эту картину. Папа другой, папа из другого мира. Из мира, где было счастье, смех, любовь, семья. Тайлер хотел вырваться из сковывающих его цепей, подбежать к папе, обнять и никогда-никогда больше не отпускать. «Прости меня, пап», — шепчет Тайлер одними губами, зная, что не заслуживает прощения, что не заслуживает любви и сострадания. Тайлер Галпин умер, а этот зверь в цепях убил его.

Калитка кладбища еле скрипнула, когда Тайлер открыл ее. Небо было чистым, голубым, без единого облачка. Деревья на кладбище тихо покачивались, шурша своими зелеными кронами. Ветерок легонько щекотал траву, где-то совсем низкую и скошенную, а где-то высокую и пугающую, так и кричащую о том, что эти могилы и эти люди давно заброшены и забыты. Полупьяный сторож мистер Войсбер, который явно не собирался тут не за чем следить, даже не взглянул на Тайлера, когда тот прошел мимо. Стояло спросить, где лежит бывший шериф, иначе будешь плутать здесь до бесконечности. Но Тайлер не плутал, ведь свежо вырытые могилы всегда видно издалека. Он обошел гранитный памятник и посмотрел на кучку земли перед собой. Недавно был дождь, и грунт, в отличие от асфальта, еще не успел высохнуть и впитал в себя всю влагу. Пахло свежестью, которая бывает только после проливного осеннего дождя. Тайлер осмотрел могилу. Нет ни цветочка, ни ленточки, только голая сырая земля — еще один никому не нужный и всеми забытый человек. На гранитном памятнике были высечены совершенно обычные и знакомые слова, одна из тех сухих фраз, которые пишут всем — «Донован Галпер. Любимый муж, отец и шериф». Интересно, кто придумал этот бред? А что бы написал Тайлер? «Был угрюмым, закрытым, нелюдимым»? «Худший шериф, чей сын оказался серийным убийцей»? «Отец года по версии журнала «Ненавижу всех»»? Тайлер хмыкнул. Папа бы явно разозлился и сказал что-то об остроумие и отсутствии чувства юмора у своего сына. Нет, Тайлер Галпин бы написал — «Для меня ты был всем миром».

— Прости, пап, — его губы еле двигаются, он не произносит этот звук, он хрипло вырывается из его горла вместе с рыданиями. Слёзы стекают по щекам, мягкая улыбка от приятных воспоминаний об отце исчезает, на её место приходит искривлённый рот, который пытается сдержать крики, вырывающиеся из груди. — Прости меня, папочка.

Ноги больше не держали. Да и разве могут они держать? Зачем ему ноги? Чтобы ходить по земле, которую он отравил? По этому городу, в котором покоится его отец? По этой могиле, в которую Тайлер уложил родного ему человека? Парень падает на землю. Мокрая земля сминается под его коленями, синие джинсы пачкаются, но на это как-то наплевать. Тайлер не может сдерживать рыдания. Чёлка и капюшон лезут в лицо, слёзы застилают глаза, и он видит перед собой лишь размытые образы. Размытую каменную плиту с глупой надписью. Он знает, никто не пришёл на похороны. Только доктор, которую Тайлер сам попросил об этом, и, может быть, кто-то из полицейского участка, проигравший в «кто лишний», «камень, ножницы, бумага», «прятки» или похожую ерунду. Потому что в этом городе все люди злые, все ненавидят друг друга и считают себя лучше других, хотя в душе знают, что прогнили насквозь. Не мудрено, что такое место породило такого убийцу. Тайлер сгибается пополам. Одной рукой он держит свой живот, сотрясающийся от рыданий, а другой пытается закрыть рот, чтобы стоны боли не вырывались наружу так громко.

— Прости меня, прости меня, пап, — у него истерика. Он не может успокоиться, он не хочет успокаиваться. «Глупыми слезами делу не поможешь, Тайлер, он уже мёртв», — ядовито шипит хайд. Но Тайлер стоит на коленях перед могилой отца, плача навзрыд, со всей силой вдавливая руку себе в челюсть, чтобы его оглушительные крики отчаяния не смогли услышать. Если кто-то увидит его, то сразу поймёт, кто этот парень, надрывающийся от горя на могиле шерифа. Нет, не какой-то очередной родственник Аддамс, ему нечего рыдать, да и плачут ли Аддамсы. Разве они не просто угрюмо стоят над могилой, выдавая очередную колкость или чёрную шутку?

— Я виноват, я так виноват, — Тайлер уже лежит на земле, вся его одежда запачкана свежей землёй. — Пожалуйста, прости, я так подвёл тебя. Я не хотел, правда не хотел, чтобы ты умер. Ведь ты единственный на всём белом свете, кто любил меня, пап. Я не хотел, чтобы ты умер, я не хотел тебя подводить.

Слышал ли Тайлер собственные слова за рыданиями? А были ли это слова? Или набор невнятных всхлипов и вздохов? Он слышал, как бешено колотится его сердце, слышал, как боль с глухим звуком нарастает по всему телу и сдавливает лёгкие. Сердце так неистово болело, что Тайлер схватился за грудь. Может, лучше вырвать его? Он смял куртку и толстовку под ней, противную ткань, отделяющие от сжатого в один комок остатка сердца. Изо рта вырвался крик, полный боли и отчаяния, и Тайлер, не в силах больше сдерживаться, упал головой на край вырытой ямки, в которой покоился теперь его отец. Тайлер больше никогда не увидит его. Никогда. Слёзы вновь покатились из глаз. Он теперь не кричал — не мог говорить, только беззвучно открывать рот. Ком стоял во рту, в груди, в животе, в ногах, в руках, сжимая всё до миллиметра, сужая весь мир до одной могилы посреди огромного городского кладбища. Одной могилы без цветов, абсолютно пустой и серой. И всё это из-за него.

Тайлер поднял глаза — отросшие волосы и пелена от слёз мешали чётко видеть, но с противоположного конца кладбища приближался какой-то силуэт. Сторож. Пришлось вставать. Тайлер даже не стал отряхиваться. Ноги еле держали, сжатая грудь не позволяла сделать столь необходимый вдох, но сейчас, несмотря ни на что, нужно бежать. Нужно убегать, иначе всё по новой — больница, камера, электрошок, лекарство, томные и бессмысленные разговоры, сводящие с ума. Местному сторожу никто не поверит — он же полусумасшедший, но вот если ещё кто-то придёт — будут проблемы. Тайлер наспех стёр слёзы, в последний раз посмотрел на сухой, безжизненный могильный камень, буквы, бегущие по нему, бугорок земли и, развернувшись, быстрым шагом направился к выходу. Надо будет попросить Мортишу принести сюда цветы. Белые тюльпаны. Отец любил их больше всего.

* * *

Библиотека представляла собой большое трехэтажное здание из красного кирпича с кучей маленьких окон. Поднимаясь по белым ступенькам, Тайлер неуклюже пытался стереть с себя остатки земли, но выходило как-то не очень. Оставив попытки выглядеть опрятно, он дернул за массивную металлическую ручку, но не менее огромная деревянная дверь не сдвинулась ни на йоту. Тайлер дернул еще раз в безуспешной попытке отворить дверь, отошел, чтобы осмотреться, и заметил на рядом стоящей доске объявлений большую надпись, сделанную красным маркером: «Дергайте сильнее, дверь заедает!».

— Да уж, заедает, — выругался себе под нос Тайлер. — Она там намертво стоит.

Все же решив предпринять еще одну попытку по открытию двери, Тайлер дернул ее со всей силой, на которую был способен среднестатистический мальчик-подросток, и, слава всем святым, дверь открылась, чуть не заехав Тайлеру по лицу. Глубоко и измученно вздохнув, он вошел внутрь. Ничего примечательного в библиотеке не было — обычные столы для чтения, обычные стеллажи с книгами, обычные допотопные компьютеры и все такая же мисс Ротвер, отделенная специальной стойкой от всего помещения. В целом не удивительно, что ее отгородили, ведь библиотекарша была самым необычным экспонатом, который требовал особого внимания посетителей — ей было лет за шестьдесят, у нее были ярко-фиолетовые жиденькие волосы, которые то ли вились, то ли валялись на плечах. Одежда мисс Ротвер постоянно была несочетающейся друг с другом, а один элемент обязательно шерстяной, даже если на улице +86 — сейчас, к примеру, она была одета в травяного цвета вязанный кардиган, розовую футболку и обтягивающие леопардовые лосины. На лице мисс Ротвер неизбежно носила презрение и огромные очки ультраформы «кошачий глаз» в черно-белой оправе на веревочке. Не удивительно, что она так и не вышла замуж, с таким-то гардеробом. Тайлер в целом не понимал, как мисс Ротвер взяли на должность библиотекарши — с памятью у этой чудо-женщины было ничуть не лучше, чем с внешним видом. Как-то Тайлер ходил к ней на протяжении двух недель каждый день, а мисс Ротвер постоянно спрашивала, первый ли раз он здесь. О том, что библиотекарша звонила насчет возвращения книг, когда ей заблагорассудится, вообще лучше не говорить — она названивала чуть ли не каждый час, когда до срока оставалась еще неделя, и кричала, что книга уже просрочена на месяц, а даже если ты сдашь злосчастную книгу, то это не гарантирует прекращение звонков. Да, жизнь в Джерико всегда была захватывающе интересной.

— Добрый день, — Тайлер подошел к стойке и излишне вежливо расплылся в улыбке, все так же парадируя писклявый голос Блика, который ему придумал. Мисс Ротвер окинула новопришедшего презрительным взглядом. — Мне бы за компьютер.

— Вы у нас бывали раньше?

— О да, однажды. Люблю этот чудесный город и прекрасную библиотеку, — теперь взгляд библиотекарши сменился на отвращение.

— С какой целью хотите взять компьютер? — мисс Ротвер села за свой фирменный скрипящий стул на колесиках и начала что-то пренебрежительно набирать на клавиатуре. Печатала она медленно, глубоко прожимая кнопки, которые отвечали громким клацаньем. У Тайлера задергался глаз.

— Для школьного проекта, — Тайлер помнил, что у мисс Ротвер есть привычка совать нос в чужие дела и проверять компьютеры после их использования. А на этих доисторических махинах невозможно было стереть историю поиска. Так что говорить нужно правду, а то она еще расскажет кому-нибудь о подозрительно скрытном юноше, который не захотел сообщать библиотекарше истинную цель своего визита. Но всю правду говорить, конечно же, не обязательно. — Я из «Невермора», изучаю дела о пропавших без вести изгоях. Может, их кто-то расчленил! Было бы так клево! — Тайлер старался одновременно изображать безумство семейки Аддамс и одержимость друга Уэнсдей пчелами.

Мисс Ротвер смерила парня еще одним отвратительным взглядом и протянула вперед руку. Тайлер тут же вложил в нее свой пропуск. Секунду посмотрев на удостоверение и убедившись, что фотография совпадает с реальностью, библиотекарша опять продолжила что-то печатать в компьютере. Тайлер облегченно выдохнул. Капюшон и правда работал. Мисс Ротвер вернула карточку и, не отрываясь от экрана, произнесла: «Третий!»

Нумерации на компьютерах, конечно, никакой не было, поэтому Тайлеру пришлось отсчитывать места, понадеявшись, что считать надо слева направо. Он нажал на кнопку включения компьютера, затем монитора и измученно вздохнул, вспомнив, сколько же это всё обычно загружается. День будет долгим. С другой стороны, а чем еще заниматься? Лежать и плевать в потолок на кровати своей новой комнаты? Обклеивать ее же постерами, чтобы не было так пусто? Сделать нормальную еду в доме Мортиши? Вновь сходить на могилу отца? От последней мысли по телу Тайлера пробежали мурашки, и он резко подскочил на стуле, привлекая внимание мисс Ротвер и получив от нее громкое и презрительное шиканье.

Спустя некоторое время компьютер наконец загрузился, и экран зажегся голубым светом. Тайлер нагнулся поближе к клавиатуре, положил руку на противно клацающую мышку и нажал на нужное ему приложение — «Архивы новостных газет». Данная программа никак не сочеталась со всем остальным антуражем библиотеки — она выглядела довольно современной, а ее интерфейс был удобным и понятным. Тайлер ввел ключевые слова — «пропал» и «изгой» — и запустил поиск. Программа вела поиск среди всех оцифрованных газет, последняя из которых датировалась 1960 годом. Когда долгий и утомительный поиск закончился, у Тайлера чуть не отвисла челюсть — за шестьдесят лет нашлось четыреста одиннадцать статей о пропавших изгоях. Для такого маленького городка цифра казалась огромной. Изгои — это явно не те, кого так уж легко похитить или увести, только если ты тоже не обладаешь каким-то даром.

Тайлер размял шею и приступил к работе. Пробегаясь глазами по каждому из объявлений, он делал небольшие заметки на рядом лежащие листы — имя, дата пропажи, необычные обстоятельства. После нескольких часов сортировки было выявлено, что пропало всего двести восемь изгоев, а все остальные статьи были повтором уже существующих. Теперь предстоял еще один этап сортировки, включавший в себя вычеркивание из списка тех, кто нашелся. Таких оказалось свыше восьмидесяти, большинство из которых просто решили сбежать из школы и нашлись дома, а некоторые и вовсе были шутливыми невидимками. Итого за шестьдесят лет без вести пропали сто двадцать семь изгоев, и еще один оборотень, который вернулся домой, но после этого был нервным, дерганым и не разговаривал ни с кем. Теперь Тайлеру остался еще один веселый этап — оставшиеся три часа до закрытия библиотеки искать отсортированные им файлы и запускать их в печать. Ограничения на использования принтера не было, но мисс Ротвер вполне могла высказать пару ласковых слов за использование почти что ста тридцати листов. Лишние проблемы Тайлеру сейчас были не нужны, так что придется оставить пару баксов как плату за использованные ресурсы библиотеки.

Пока принтер с глухим гулом выплевывал из себя все новые и новые страницы, Тайлер просматривал напечатанные статьи. Всем пропавшим изгоям было не больше двадцати восьми лет, и чаще всего пропадали именно подростки — что было не слишком удивительно, учитывая школу для изгоев, находившуюся в этом городе. Больше всего Тайлера насторожило то, что порядка половины пропавших изгоев были не из школы, а из местной психиатрической больницы. Такие статьи обычно содержали следующую надпись: «Последний раз видели в больнице «Уиллоу-Хилл». Предположительно, бежала». С этим заведением явно было что-то не в порядке, и Тайлер искренне был благодарен Мортише, что та вытащила его оттуда, ведь кто занят, ведь следующей колонкой в газете мог стать пропавший хайд.

За окном уже потемнело, и Тайлер устало зевнул. Печать наконец закончилась, и последняя страничка вылезла из принтера. Часы на стене тихо тикали, минутная стрелка почти приблизилась к двенадцати, в то время как часовая застыла на отметке девять. Еще минут четырнадцать до закрытия. Собрав все свои бумаги и выключив компьютер, Тайлер обернулся и встретился со злым взглядом мисс Ротвер, который означал, что убраться нужно было еще часа полтора назад. Тайлер лучезарно улыбнулся, положил на стойку перед библиотекаршой пятьдесят долларов и быстрым шагом вышел на улицу.

Снаружи было хорошо. Холодный ветер приятно освежил лицо, особенно после нескольких часов, проведенных в душном помещении, свежий воздух наполнил легкие, слегка покалывая внутри, а ночная темнота скользила по каждому сантиметру Джерико, создавая в городе какую-то особую атмосферу спокойствия, приходящей только с наступлением вечера. Прикинув расписание хозяйственного магазина, Тайлер успел забежать туда, точнее, врезаться в стекло, забыв притормозить, напугав продавщицу. Милая бабушка за стойкой согласилась обслужить его, хоть и оставалось всего несколько минут до закрытия, и Тайлер, постаравшись действовать расторопнее, схватил клей, скотч, кнопки, ножницы и доску для бумаг, расплатился на пару долларов больше, чем было нужно, и поспешно вышел из магазина, направившись обратно в школу. Раз уж играть в детектива, то играть надо в соответствующем антураже.

* * *

— Как отдохнули? — Тайлер поднял голову от увлекательного вырезания очередной статьи о пропавшем изгои на вошедшую в его комнату Мортишу. У нее был второй ключ и привычка крайне редко стучаться.

— Отвратительно, если честно, — ей вполне верилось, так как выглядела Мортиша измученной, уставшей и совсем не веселой. Не обращая внимания на увлекательное занятие Тайлера, она с тяжелым вздохом присела на кровати. — К нам в лагерь пришли нормалы, все, конечно же, поссорились, устроили детское соревнование, в котором моя девочка, безусловно, выиграла.

— Это разве не хорошо? — Тайлер даже отложил статьи, чтобы послушать сей увлекательный рассказ. Хайд внутри зарычал, требуя остановить этот пустой треп. Зверю не нравились разговоры, ему вообще не нравилось, что они сидят тут и ничего не делают. Он хотел рвать глотки. А вот Тайлер хотел остаться. Он не видел надобности отсюда уходить, и, как бы ни старался, так и не смог найти причину, по которой стоит ненавидеть Мортишу. Объективно, женщина не сделала ничего плохого, напротив, она помогла Тайлеру сбежать из проклятого места, дала ему дом, кормит его, снабжает деньгами, помогает раскрыть тайну этого города, которая, сколько бы парень ни отрицал, и вправду интересна ему. А еще Мортиша была любящей матерью — такой, которой не хватало Тайлеру. Может, хайду и нужна хозяйка, но обычный подросток в ней не нуждался. Он не хотел возвращаться к Лорел Гейтс, но хотел остаться здесь, с Мортишей, потому что она не приказывала, а просила. Тайлер сжал кулаки так сильно, как только мог. Хайд рвался наружу. Но нет, нельзя, ни в коем случаи нельзя дать зверю взять верх, нельзя дать ему причинить боль снова. Тайлер должен научиться контролировать свой дар, и он научится. В сжатом кулаке стало тепло, и струйка крови потекла вниз по руке. Хайд отступил. Тайлер смог, боже, он смог!

— Это-то было хорошо, я так ей гордилась! — Мортиша протянула Тайлеру конфетку в серебристой обертке с надписью: «Лагерь Джерико». Он отказался, незаметно пытаясь вытереть кровь каким-то полотенцем, валявшимся сзади. Мортиша пожала плечами и закинула шоколадку себе в рот. — А потом, как обычно, начался крах. Уэнсдей пришла ко мне с просьбой отдать ей книгу Гудди, на что я, конечно же, ответила отказом. Безусловно, там есть ответ на вопрос, как вернуть силу ясновидения, но вот только неизвестно, какие последствия потом придется разгребать. Мы решили устроить фирменную дуэль семьи Аддамс — если выиграю я, то сожгу книгу, если Уэнсдей, то получит книгу назад. Меня так расстроило, что моя дочь вообще решила предложить что-то подобное. Я надеялась, до этого не дойдет. Уэнсдей будто даже не пытается понять, что я хочу не навредить ей, а спасти. Не буду вдаваться в подробности, но бой я выиграла. Вот только потом на меня напал зомби, которого воскресил Паксли и который перед этим успел убить двух человек. Паксли даже дал имя зомби — «Хлюп». Представить не могу, как можно случайно воскресить труп! Но его забрали, вероятнее всего, увезли в психиатрическую клинику.

— Паксли? — вскинул бровь Тайлер.

— Нет, что ты, Хлюпа!

— Интересные у тебя были деньки.

— Не то слово. Скажи, что ты нашел что-то интересное, мне нужно отвлечься.

— От убийств — похищениями?

— Конечно, это самый эффективный способ! — Мортиша подвинулась к Тайлеру и заглянула ему через плечо. — Что это такое?

— Все без вести пропавшие изгои за последние шестьдесят лет, плюс один найденный, но не явно травмированный. Уверен, это еще не все исчезнувшие, так как информации о твоей сестре я не нашел.

— Сколько бедных людей! — покачала головой Мортиша. — Нашел какие-то совпадения?

— Да! Шестьдесят два изгоя, включая найденного, были пропавшими изгоями из психиатрической больницы «Уиллоу-Хилл». То ли у них всё так плохо с охраной, то ли все изгои — изворотливые ниндзя, или, что более вероятно, с этой больницей не всё так чисто. Вряд ли кто-то может заинтересоваться этими исчезновениями, ведь если посмотреть на даты, в год из «Уиллоу-Хилл» «сбегали» не больше трех человек, что в целом не является каким-то нонсенсом, но, право, выглядит крайне подозрительно.

— И это еще нет информации о тех изгоях, которые были признаны мертвыми. С ними ведь тоже могло что-то случиться? — Мортиша встала и подошла к доске, которую сооружал Тайлер. Пока там было мало информации, только намечены общие группы, а основной материал лежал на столике рядом.

— Ты права. Но остальные шестьдесят шесть изгоев пропали в городе. Вот что мне показалось странным, — Тайлер поднялся, предварительно кинув испачканное в крови полотенце за кровать и подойдя к столу, указал на одну из стопок бумаг. — Все эти люди учились в «Неверморе», но пропадали за его пределами, то в городе, то в лесу. Всегда есть свидетель, который видел жертву за территорией школы, но ни один не говорит, что похищенные куда-то собирались бежать. Скорее было похоже, что они просто гуляют или что-то в этом роде. Это наводит на мысль, что это не просто пропажи, а серийные похищения, с одним и тем же почерком. На это также указывает, что после совершенных преступлений не было никаких следов — то есть вообще. Ни порванного клочка одежды, зацепившегося за дерево, ни случайной заколки, упавшей с головы, ни брошенного телефона или сумки. Там, где последний раз видели жертв, да и по всему городу, не находили ни следов крови, ни следов борьбы. Предполагаемые места преступления были абсолютно чистыми. Весь город был чист. Это особо отмечено даже в колонках о пропавших. Будто никого никогда и не похищали.

— Ты прав, это странно. Изгоев в целом похитить тяжело — отбиваться они умеют хорошо. Все «неверморцы» проходят курс боевой подготовки и могут за себя постоять. Проще было бы караулить их у школы, так как охраны тут и в помине нет, а по вечерам свидетелей и того меньше, чем в городе.

— Больше меня смущает тот факт, что на месте не остается даже следов борьбы. Или жертвы каким-то чудом не сопротивляются, или кто-то заметает следы. Похититель следит за каждой деталью, даже самой мелкой.

— Он работает чисто и осторожно. Думаешь, один?

— Возможно, но тогда только совершая преступления. Этих изгоев же потом надо куда-то девать, а здесь одному уже будет тяжело.

— Для чего может понадобиться столько людей?

— Понятия не имею!

— Думаешь, похищения в больнице и в городе связаны?

— Думаю, это первое, что нам надо выяснить. Придется наведаться в полицейский участок и больницу, сравнить данные.

— Я что-нибудь придумаю.

— Не сомневаюсь.

— Тайлер, — Мортиша повернулась к нему лицом и мягко улыбнулась.

— Мортиша? — Тайлер недоуменно уставился на нее в ответ.

— Получается, я вытащила тебя из больницы как раз вовремя, пока ты сам не, так сказать, «сбежал»? — она показала пальцами кавычки. Оба они прекрасно понимали, что речь идет не о побеге.

— Получается, что да, — Тайлер отвернулся и скучающе посмотрел на доску. Вот только легкую улыбку на губах скрыть он был не в силах. От нее уж тем более.