В руинах (джен)

— Я сделал это только потому, что ты попросила.

Я вздрогнула. Гарретт, как всегда, появлялся неожиданно и со спины, каждый раз умудряясь выбить меня из равновесия. Стараясь не подавать вида, я обернулась и, откладывая в сторону очередной том по культуре Предтеч эпохи Трех Императоров, спросила:

— Кофе хочешь?

— Вообще-то, я собираюсь скоро лечь спать, — Гарретт потянулся. — Уже светает. А ты снова полуночничаешь?

— Так тебя ждала, что аж заснуть не могла. Что скажешь?

— Скажу, что «Лев и Корона» — это слишком много пафоса и никакой реальной безопасности. Серьезно, они устроили целое представление с ключами от лифта, но при этом построили черную лестницу с замками, которые любой уличный мальчишка сможет взломать ржавым гвоздем. Сплошная показуха. Короче, я навестил Кузнеца прямо в его спальне. Не сказать, что он был рад, когда я его разбудил.

— Я предупреждала, что ты появишься, когда сочтешь нужным. Что в итоге?

— Если вкратце, то-о-о… Я сказал, что он дурак, а он сказал, что у него все под контролем. Но ведь важно не то, что он сказал, а то, что я узнал, так? Это две большие разницы. Слушай, хочешь вина? — Вор вытащил бутылку из тощего заплечного мешка. — Так вот, он арендовал апартаменты на неделю. Видимо, для важных встреч. Просто прикрытие. Там нет ровным счетом ничего… Стены и мебель. Порядочному вору даже поживиться нечем. Шкафы пусты. Никаких личных вещей, никаких книг или записей. Только молитвенники, святой символ и немного одежды.

— И бутылка вина, как я понимаю.

— Думаю, это он для встречи с тобой приберег.

— Приличные дамы не пьют с незнакомыми мужчинами.

— Зато со мной можно. Куда налить?

— Посмотри на кухне.

Гарретт ненадолго исчез и вернулся, неся в руках пару бокалов на тонких ножках. Плюхнувшись в единственное кресло возле остывшего камина, он принялся ковырять пробку кинжалом. Я присела напротив, на небольшую скамеечку для ног, опираясь плечом о пропахшие дымом теплые кирпичи.

— Ну, так что ты узнал?

Вор, пытавшийся открыть вино с помощью кинжала, оторвался от основательно залитого сургучом горлышка и грустно взглянул на меня, смахивая пробковую крошку с колен.

— Узнал, что в Городе затевается очередная опасная ерунда.

— Это я и без тебя знаю.

— Она мне не нравится.

— Мне тоже.

— И Хранители слишком слабы, чтобы ей противостоять.

— Ты рассуждаешь прямо как настоящий Хранитель.

Гарретт снова сосредоточился на пробке, и та наконец сдалась. Янтарное вино наполнило бокалы, он протянул мне один, и мой взгляд задержался на знаке ключа, появившемся на его руке после истории с Каргой. С видом ценителя, Гарретт поболтал бокалом, внимательно разглядывая на просвет «юбочку» на стеклянных стенках. Понюхал. Осторожно пригубил. Скривился.

— Десертное. Для дамочек вроде тебя, — он сделал еще один глоток и ненадолго задумался. —Давай смотреть правде в глаза, Кэсс. Орден пока что слишком слаб для того, чтобы что-то решать. Сейчас вы — балаганные фокусники, создающие иллюзию с помощью дыма и зеркал. Запрещать или разрешать что-то — не в ваших силах.

— Когда бы это Хранители что-то кому-то запрещали, — вздохнула я.

Повисла неловкая пауза. Вино немного ударило в голову, распугивая и без того беспорядочные мысли.

— Я хотел показать тебе кое-что, — Гарретт поднялся с кресла так плавно и стремительно, что, казалось, вино в его бокале даже не дрогнуло. — Иди сюда.

Вор распахнул окно, высовываясь почти наполовину. Бодрящий прохладный воздух, пропитанный запахом моря и водорослей, хлынул в комнату, освежая отяжелевшую от алкоголя и недостатка сна голову, прогоняя прочь духоту от газовых ламп.

Я поставила бокал на каминную полку и осторожно выглянула из-за его плеча, предвкушая что-то интересное, но ничего особенного не увидела. Край посветлевшего неба с темными точками птиц. Укутанные в тень как в одеяло дома, сонно глядящие на мир темными окнами с опущенными веками штор. Одинокая керосиновая лампа в чьем-то окне. Мокрая от утренней росы мостовая. Бродячий кот на карнизе напротив прижал уши, подбираясь к беспечному откормленному голубю. Из дальнего переулка доносятся шаги и ленивые переругивания патруля. Одинокая фигурка в чепчике прижимает к себе корзину — это разносчица кресс-салата спешит доставить свежую продукцию в господский дом.

— Видишь? — спросил он, неопределенно дергая плечом в сторону самого обычного городского пейзажа.

— Нет, — осторожно ответила я, заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь.

— Неудивительно, — сегодня Гарретт был полон загадок. — Обычная спокойная ночь в Городе.

— Тогда зачем…

— Цени то, что есть. Я повидал слишком много таких вот спокойных ночей, которые могли бы стать последними. Не хочу видеть еще одну.

Мы помолчали, наслаждаясь свежим воздухом и тихой ночью. Как и любое живое существо, спящий Город умилял.

— Я мог бы убрать Кузнеца с дороги сегодня ночью, — неожиданно жестко произнес Гарретт, залпом опустошая бокал. — Он сопел как младенец в колыбельке, а я стоял над ним, сжимал в руке кинжал и думал: а не решить ли мне проблему, скажем так, радикально?

— Но ты все еще не убийца.

— Я все еще не убийца, — эхом отозвался вор. — К тому же, я подумал: возможно, для Города будет благом избавиться от язвы в виде запретного квартала? Возможно, следует помочь, а не мешать? И я убрал кинжал, разбудил нашего общего знакомого и честно ответил на все его вопросы.

— Ты правда на его стороне?

— Я ни на чьей стороне. Я вмешался в это, потому что ты попросила. А еще я любопытный. Но-о-о-о, — протянул он, внимательно глядя на меня, — у Кузнеца есть план. Очень интересный. А ты за ним проследишь. С кинжалом в рукаве.

— Послушай, — я сделала торопливый глоток и поперхнулась. — Ты ведь понимаешь, что нынешние Хранители немного не дотягивают до своих предшественников?

— Понимаю, Кэсс. Но Город не будет ждать, пока вы пытаетесь вернуть свое утраченное могущество. Или вы соответствуете, или вам пора на помойку истории.

— Ты ведь… будешь рядом, правда?

Наверное, в этот момент я прозвучала жалко. От уверенной леди, которая еще позавчера ставила условия и торговалась, не осталось и следа. Мы были почти ровесниками, но рядом с Гарреттом я всегда чувствовала себя маленьким ребенком, глядящим на мир сквозь розовую шторку детской комнаты.

— Ну уж нет, Кэсс, — Гарретт быстрым жестом натянул капюшон орденской мантии прямо мне на глаза и улыбнулся. — Ты теперь взрослая девочка. Магичка! Так что давай… сама-сама.