Цена за спасение (гет)

Пражский старый город жил своим двойным дыханием. На мостовой гулко стучали шаги туристов, в витринах отражались тёплые огни, а за каждым углом будто пряталась тень. Регулус шёл быстрым шагом, не поднимая капюшона. Как и в Лондоне, прохожие не смотрели внимательно друг на друга и всё же он чувствовал на себе чужие взгляды.

Корчму он отыскал не сразу: деревянная вывеска почти стерлась, а тёмный вход скрывался под аркой старого дома. Отсюда пахло дымом, кислым пивом и каменной сыростью. Внутри было тесно, низкие потолки давили, а свечи в канделябрах едва давали свет.

Полутёмный подвал пражской корчмы под магическим пологом заглушал все звуки. Здесь проводились сделки, никто не задавал лишних вопросов и за молчание платили не меньше, чем за товар. Благодаря заклинаниям, которые наносились здесь поколениями владельцев, не слышно было разговоров и не видно, что находилось на столиках. Регулус спустился по скрипучей лестнице в подвальный зал и оказался в полной тишине, хоть и чувствовал на себе десятки взглядов присутствующих. Но его интересовала только одна девушка.

Она сидела в углу за столом, откинувшись назад, словно хозяин этого подвала. Миниатюрная, с яркими фиолетовыми волосами, которые бросались в глаза даже в полумраке. Хрупкая, но в её позе чувствовалось опасное равновесие — как у кошки, готовой прыгнуть. Простая чёрная одежда сидела вызывающе, а взгляд — насмешливый, чуть хищный. Она выглядела довольной: сделка, ради которой пришла, явно оказалась удачной. Подойти к столам, которые были заняты без приглашения было нельзя. Каждый, кто бывал в подобных точках сбыта, знал правила. А Регулус за последние годы чувствовал себя в них как дома. Он подошел к бару и заказал виски, сразу оплатив. Нужно было подождать. Он искал её так долго, что пару минут не должны были казаться вечностью. Но они казались.

Гробыня сидела за столом, скрестив руки, и смотрела, как её клиент — грузный немецкий коллекционер с глазами, блестящими от жадности, — считает золотые гульдены. Она позволила ему думать, что ведёт переговоры он. На деле всё было под её контролем: его алчность, его похоть, его желание вытащить редкий артефакт из чёрного мешка и ощутить власть в руках.

Она улыбнулась — та самая холодная улыбка, после которой многие мужчины теряли рассудок и кошельки. Артефакт перекочевал к нему, золото — к ней. Сделка завершена. Клиент, поджав живот, удалился, унося с собой чужие тайны и собственную глупость. То, что артефакт был украден, он узнает не сразу; хозяева заметят пропажу не раньше чем через год, а к тому времени Гробыня уже давно покинет это место.

И только когда скрипнула дверь, и шаги растворились в коридоре, Гробыня повернула голову.

В тени колонны, у барной стойки, сидел мужчина с бокалом янтарного виски. Хотя нет, совсем молодой парень, возможно младше её самой. Но глаза — усталые, слишком древние для его лет. Чёрные волосы падали на осунувшееся лицо; худое тело держалось прямо, натянуто, как тетива. Он выглядел спокойным и собранным, будто точно знал, что дождётся её.

Гробыня заметила его сразу. Спокойствие чужака было слишком ровным, почти искусственным. Её дар подсказывал: внутри он горел, напряжение пряталось под этой холодной маской. Его тянуло вперёд — не любопытство и не жадность, а срочность. Будто время для него давно стало врагом.

Она прищурилась, позволив себе едва заметную усмешку. Он ответил лёгким движением — наклоном бокала, будто признавал игру. Полог ещё держал тишину, слова не могли пересечь пространство, но взглядов было достаточно.

Гробыня откинулась на спинку стула и, не сводя глаз с незнакомца, слегка наклонила голову в сторону пустого места напротив. Приглашение было безмолвным, но недвусмысленным.

Регулус поднялся, захватив свой виски. Шаги его звучали гулко в подвале, и когда он пересёк границу полога, тишина сменилась другой — замкнутой, полной только для них двоих.

Регулус сел напротив, не торопясь, будто у него было всё время мира. Но Гробыня знала, что это не так. Напряжение от него било в воздухе, как ток.

— Ты слишком долго искал, — сказала она первой. Голос её звучал лениво, но в глазах скользнул интерес.

— Достаточно долго, чтобы понять: другого варианта у меня нет, — ответил он тихо.

Она чуть склонила голову, изучая его лицо.

— Звучит как начало плохой сделки.

— А я пришёл за хорошей, — сказал Регулус.

— Ты наблюдал за мной, хотя это тут не принято — сказала она, не двигаясь.

— Не думал, что кто-то заметит. Но мне нужно было убедиться, что слухи не врут, — ответил он тихо. Голос звучал ровно, без угрозы, но с холодом человека, привыкшего жить под прицелом.

Гробыня слегка наклонила голову, рассматривая его. Она знала это лицо — не лично, но по описаниям, слухам, шёпоту на подпольных рынках восточной Европы о человеке, который искал её уже какое-то время.

— Регулус Блэк, — произнесла она не как вопрос, а как диагноз.

Он не вздрогнул, не отрицает — только позволил уголку губ дрогнуть.

— Не здесь, — отрезал он. — И не так громко.

Она засмеялась — сухо, без веселья.

— Если ты хотел тайны, не стоило приходить в этот город. Прага слишком маленькая для таких фамилий.

— Прага, — усмехнулся он. — Единственное место, где меня не ищут ни авроры Британии, ни мои бывшие друзья. Здесь все заняты собой. И здесь… ты.

Он шагнул ближе. Его плащ пах сыростью и дорогим табаком — смесь беглеца и аристократа.

— Ты играешь на грани, — продолжил он. — Но ты умеешь выживать. Поэтому я здесь. Мне нужна твоя помощь.

Гробыня прищурилась, на мгновение её взгляд потемнел — она скользнула по его эмоциям. Тревога. Решимость. И под всем этим — страх, но не за себя.

— Ты просишь не ради себя, — тихо сказала она.

— Я прошу ради брата, — признался Регулус. — Он в Азкабане уже больше, чем пол года. И вряд ли он протянет долго.

Пауза. Она постучала пальцами по столу.

— Ты думаешь, что я поверю в благородный порыв младшего Блэка? Ты так долго в бегах. Торгуешь краденым. Обманываешь. А теперь решил сыграть в спасителя?

Регулус выдержал её взгляд.

— Я умею выживать. Но брат — нет. Он сильный, но Азкабан ломает не силу. Ломает тех, кто слишком прямой. А он именно такой.

Он подался ближе, почти шепотом:

— Я не прошу жалости. Мне нужна сделка.

Гробыня откинулась на спинку стула, скрестив руки. В её взгляде мелькнул интерес, но вместе с ним — осторожность.

— Сделка, говоришь. И что я должна тебе продать? — её голос был ленивым, но внутри уже зашевелилась настороженность.

Регулус вздохнул, словно собираясь для прыжка в воду.

— Мне нужна не только ты. Мне нужна Таня.

Имя повисло в воздухе, словно тень.

Гробыня приподняла бровь, в её усмешке прозвучала насмешка:

— Таня? Та самая? Светлая героиня, которая спасла полмира, а потом спряталась, потому что все хотели целовать её в ноги? Думаешь, она двинется с места ради тебя?

— Думаю, она двинется ради ребёнка, — тихо сказал Регулус.

Эта фраза на миг остановила её.

— Какого ребёнка? — в голосе Гробыни не было жалости, но был интерес.

— Гарри Поттера, — ответил он просто.

Она моргнула. Имя было знакомым — о мальчике, пережившем проклятие, шептались даже в Праге. Но дальше слухи до неё не доходили.

— И при чём тут ты? — спросила она резко.

— Его крёстный — мой брат, Сириус — сидит в Азкабане, — сказал Регулус. — И если он там умрёт, мальчишка останется без защиты. Окончательно, без настоящей волшебной семьи.

Он на секунду замолчал, глядя ей прямо в глаза.

— Я не буду врать. Я не знаю, виноват ли он, — продолжил он тихо. — Возможно, его подставили. Может, всё совсем иначе, чем кажется. Но это не важно. Главное для меня — спасти брата.

Гробыня чуть приподняла бровь, пытаясь скрыть, что её это зацепило.

— А где мальчик сейчас? — выдавила она.

— У родственников в Лондоне, — сказал Регулус. — Магловские родственники. Его оставили там, будто он обычный магловский сирота. Так что никого из волшебников рядом. Никого, кто бы защитил.

— И ты собираешься спасать брата один? — спросила Гробыня, будто проверяя, насколько он серьёзен.

— Один не справлюсь, — признался он, почти тихо. — Но если ты согласишься помочь… может быть, у нас получится.

Гробыня хмыкнула, но взгляд её стал чуть мягче. Она чувствовала в нём не ложь, а тяжёлую правду, от которой он сам устал.

— Знаешь, что я думаю, Блэк? — протянула она, наклонившись ближе. — Если я приведу тебя к Тане, ты потеряешь больше, чем найдёшь. Она не берёт золото, не верит в сделки. Она живёт так, будто у неё отняли всё, и теперь нечего терять.

Регулус сжал кулак, но не отступил.

— Может, именно поэтому она согласится.

Гробыня молчала несколько секунд, щурясь на Регулуса так, будто пыталась просканировать его насквозь. Потом медленно постучала пальцами по столу.

— Допустим, я могу с ней связаться, — произнесла она, словно между делом. — Но за результат не ручаюсь. Она может тебя послать. Может меня. Может вообще захлопнуть дверь и уйти в запой на неделю.

Регулус смотрел внимательно, ожидая подвоха.

Она усмехнулась и склонила голову чуть набок.

— Но объясни-ка мне, Блэк… что будет мне? Я, знаешь ли, не защитница бедных и обездоленных сироток.

Тон её был насмешливым, но глаза блестели с куда более практичным интересом.

Регулус медленно сунул руку в карман мантии и достал небольшой предмет. Серебряный кулон, почти потемневший от времени, но с тонкой вязью рун на обороте. Он положил его на стол между ними.

— Это, — сказал он негромко, — то, что позволило мне покинуть Англию живым. Пожиратели искали меня повсюду. Они чувствуют магию, они умеют выслеживать. Но этот амулет глушит след. Стирает мой почерк из воздуха. Для них я становился просто… шумом.

Гробыня перестала улыбаться. Она наклонилась ближе, не прикасаясь, но глядя на кулон жадно.

— И ты готов… — она прищурилась. — …отдать его мне? Просто так?

Регулус чуть качнул головой.

— Не просто так. За возможность встретиться с Таней. За её ответ. Это — всё, что у меня есть. И я ставлю его на неё.

Тишина повисла над столом. Гробыня смотрела на него, потом на амулет. В её взгляде отражались алчность, осторожность и странное уважение к человеку, который настолько верит в брата.

Она тихо рассмеялась, проведя кончиком ногтя по столешнице.

— Знаешь, Блэк, мне всегда нравилось, когда мужчины делают безумные ставки. Ладно… допустим, я попробую.

Регулус не отводил взгляда.

— Где мне вас ждать?

Она усмехнулась, щёлкнув ногтем по дереву.

— Я сама тебя найду.

Регулус качнул амулетом на цепочке, и впервые усмехнулся:

— Пока он у меня, не найдёшь.

Гробыня фыркнула, задумалась на миг и лениво кивнула:

— Тогда… пусть будет «Люксор». Сними апартаменты на верхнем этаже. Можешь их себе позволить?

— Я буду там ждать вас обеих, — тихо ответил он. — Столько, сколько нужно.

Гробыня встала, её миниатюрная фигура легко скользнула среди теней подвала. Яркие фиолетовые волосы казались почти светящимися на фоне тёмных стен. Было удивительно, как при такой яркой «примете» она по желанию умудряется оставаться незаметной для посторонних. Свечи отражались в её глазах, придавая взгляду насмешливую остроту. Каждое её движение излучало контроль и уверенность, словно сама комната подчинялась её шагам.

— Давай, Блэк. Моё время ограничено и стоит денег, — сказала она с лёгкой усмешкой и бросив ему воздушный поцелуй направилась к лестнице, ведущей наверх.

Регулус остался один. Шум шагов и гул улицы за толстыми стенами почти не проникал сюда, а магический полог заглушал разговоры и шёпоты других посетителей. Он сделал глоток виски и оперся на спинку стула.

В этом полумраке он видел всё — мерцание свечей, отражения на старой столешнице, лёгкое колыхание тени от колонн. Но мысли его давно улетели дальше, к тем двум, которых он искал. Таня… Имя, которое звучало громко даже в иностранных газетах, почти как имя Гарри в Англии. Светлая, публичная, совершившая невозможное, победившая Чуму Дель Торт, оставшаяся живой. И Гробыня — хрупкая, скрытная, действующая через мир теней, через сделки и шепот, победительница, о которой почти никто не слышал. Он невольно ухмыльнулся: конечно, её редко упоминают в прессе, слишком «тёмная», слишком резкая, слишком независимая, чтобы её выставляли на передний план. Именно поэтому всё сияние софитов оказалось на Тане.

Он не знал, кто сильнее. Не знал, что умеет одна, а что — другая. Интуитивно ощущал, что для предстоящего дела ему нужна именно Таня. Нелогично, почти смехотворно. Он сам понимал, что это может быть ошибкой, что Гробыня возможно справилась бы сама. Ставка на светлую магию — почти как шутка судьбы.

Ирония не ускользала от него. Он, Регулус Блэк, всегда ценил тьму, холод и расчётливость — Слизерин, семья, время среди Пожирателей. Даже когда сбежал, выбрал мир теней и преступности для укрытия. И всё же теперь, против привычной логики, ставил на светлую. На Таню. Как будто хотел поверить в чудо, в невозможное, хотя на самом деле просто искал силу, которая может спасти брата. Подсознательно, на уровне интуиции, именно светлая магия казалась ему ключом к спасению.

Регулус взглянул на кулон на столе. Серебряный амулет, едва заметно блестящий в свете свечей, был его ставкой, его последним козырем. Всё, что он знал о Тане и Гробыне, всё, что видел и слышал из новостей, слухов и шёпота магического мира, слилось в простую мысль: сильные, решительные, непреклонные. И если они не смогут вытащить брата, то не сможет никто.

Он сделал глоток виски и снова оперся на спинку стула. В подвале запах старого дерева и пыли смешивался с ароматом виски и слабым дымком свечей. Тишина была почти полной, нарушаемой только редким скрипом лестницы. Напускная уверенность снаружи, напряжение и тревога внутри — всё это смешалось в нём. Он понимал: выбор сделан, решение принято. Осталось лишь дожидаться их действий.

Регулус опустил амулет обратно в карман и поднялся из-за стола. Теперь оставалось найти «Люксор» и проверить, свободны ли апартаменты на верхнем этаже. Позволить себе он их мог без труда. А вот заселиться — тут нужна была либо удача, либо хороший Конфундус.