Посмотри на меня (гет)

* * *

— Се-е-в! — Корнелия с восторгом побежала навстречу своему молодому человеку. Этим летом Северус будет жить у девушки, поэтому он приехал в ее городок, который находился относительно недалеко от Коукворта, что до него можно было добраться на поезде.

— Привет, моя хорошая, — улыбнулся Северус, кутая в объятиях свою вторую половинку.

Он по ней скучал, ведь они не виделись две недели после окончания курса. Северус ездил в родной дом, чтобы забрать нужные вещи и закончить личные дела. Его мама была не против такой долгой поездки к Корнелии, так что мучительных уговоров родителей у юноши не было.

Корнелия часто целовала его и не могла поверить, что он наконец-то рядом. Раньше разлуку с ним она переживала, но, когда вступила в отношения с Северусом, любая минута расставания была в тягость.

— Ты постригся! — девушка провела по его волосам, которые были чуть ниже его ушей.

— Ага, на лето самое то, — убрал черные пряди за ухо Северус.

Корнелия еще раз поцеловала его и, взяв за руку, повела молодого человека с перрона в сторону дома.

Северус взял с собой чемодан с нужными вещами, а в рюкзаке у него были книги. Ингредиенты для зелий они купят в Косом переулке, если у Корнелии чего-то не окажется дома.

Через двадцать минут ребята уже подходили к дому. Дом Корнелии был небольшим: двухэтажный, с черепичной крышей и торчащей из нее толстой трубой. Горели кованые фонари, а у дома росли петунии и цвели гвоздики. Родители девушки были волшебниками, поэтому казалось, что жилище наполняли светлые чары.

— Мам, пап, познакомьтесь, это Северус, — Корнелия представила своего молодого человека родителям, радостно указав на его фигуру.

Северус очень волновался перед этой встречей, потому что чувствовал груз ответственности: он встречался с девушкой, это были его первые серьезные отношения. Он переживал, что родители Корнелии могут подумать о нем как о бедняке. Его одежда была потрепанной, кое-где залатанной и потертой.

— Здравствуйте, мистер и миссис Флавия! — он мягко улыбнулся и кивнул головой в знак приветствия, отчего волосы слегка закрыли его лицо.

— Здравствуй, Северус! Мы много о тебе слышали, — протянул руку отец Корнелии. У него были такие же серые глаза как у Корнелии, а волосы слегка кудрявились. — Алан.

— Мы восхищены твоим талантом зельеварения, — сказала приятная женщина лет сорока, обнимая гостя. А вот волосы у девушки были явно от мамы — светлые-светлые, практически серебряные. — Я Рима.

— И мне очень приятно познакомиться, — смутился Северус. — Надеюсь, я вас не сильно побеспокою.

— Мы рады гостям, особенно друзьям нашей дочери, — с хитрым прищуром улыбнулся отец, забирая вещи Северуса.

По приезде гостя усадили за стол и накормили невероятно вкусной картофельной запеканкой и домашними пирожными. За чашкой чая семья узнала Северуса поближе. Родители Корнелии с удовольствием слушали истории из жизни Северуса и радовались успехам избранника их дочери.

— Северус, а как твои родители отнеслись к поездке сюда? — спросила Рима, наливая юноше еще чаю.

— Мама отнеслась спокойно. У нее сейчас много работы — она готовит зелья для разных заказчиков и аптек. Я ей за те две недели после окончания курса старался помочь: закупить ингредиенты, сварить хотя бы несколько котелков зелий, подготовить флаконы.

— А папа?

Корнелия с тревогой взглянула на Северуса, беспокоясь, что его этот вопрос задел.

— Мой папа в запое. Ему все равно было.

— Прости меня за такую бестактность, — Рима прикрыла рот рукой.

— Не переживайте, все хорошо. Я очень рад, что оказался в таком теплом семейном кругу с вами, — он мягко улыбнулся, стараясь успокоить женщину. Он включил все свое обаяние.

Он смотрел на Риму и Алана, счастливую семейную пару, и даже их одежда спокойных оттенков словно отражала их размеренный образ жизни в небольшом британском городке. И это спокойствие передавалось юноше.

Конечно, всем было понятно, что у Северуса не было таких теплых уютных вечеров с семьей поэтому каждый из дома Флавии стремился подарить молодому человеку недостающую любовь.

После такого вечера, смеясь, все разошлись по своим комнатам отдыхать и ложиться спать. Северусу постелили кровать в комнате Корнелии, поэтому они еще долго сидели вместе и болтали обо всем на свете, стараясь наверстать упущенное время, пока были вдали друг от друга.

— Сев, а почему ты так много знаешь о проклятиях?

— Потому что я изучаю темную магию, — очень серьезно ответил он.

Это признание Корнелию напугало, потому что их всегда учили, что темная магия — это запретная тема для волшебников, она очерняет душу и захватывает ее в плен алчности и гордыни.

— Но… это же опасно…

— Смотри, если бы я не изучал эту область, мы бы не поняли природу проклятий, чтобы изготовить зелье. Без тьмы мы бы не увидели света. Без зла не имело бы смысла добро. Тут вопрос выбора человека. Дьявол с Богом борются, и место битвы — сердца людей, — Корнелия, лежавшая у него на плече, подняла глаза и стала долго смотреть в темные глаза Северуса. В его глазах читались спокойствие и мудрость, не свойственные его возрасту.

— А что тебя останавливает от полного погружения во тьму?

— То, что там нет жизни, нет нового. Все существует за счет чего-то другого, паразитирует. А жизнь все же появляется там, где нет зависимости, где есть совместное творчество. И это как раз есть у нас, — он поцеловал девушку в макушку. — Почему ты переживаешь?

— Знаешь… мне тогда Лили сказала, что ей не нравится, что ты общаешься со слизеринцами, которые “промыли тебе мозги”. Я не знаю, что она имела в виду, но почему-то я стала все чаще думать об этом. Они какое-то общество создают? Люциус, Беллатриса…

— А, ты об этом… Да, Лили всегда бесило общество слизеринцев. А о Пожирателях Смерти она не могла знать.

— Пожирателях?

— Да. Это люди, последователи Темного Лорда. Они выступают против маглорожденных волшебников, борются за чистоту крови. Сам Лорд обещает союзникам могущество и исполнение всех желаний.

— Это же обыкновенный фашизм.

— То-то и оно. Я разве похож на фашиста? — Северус серьезно посмотрел на Корнелию.

— Нет, ты что…

— Я, честно, в моменты уныния поддавался сладким звукам агитации Лорда, что я вот получу то, чего бы не получил по окончании Хогвартса. Но я же понимаю, что так пытаются играть с моей гордостью, моими амбициями. Я же сам могу добиться того, что мне там обещают за какие-то, честно скажем, гадкие дела. Это больше подходит Люциусу и Беллатрисе, они у нас готовы на все ради своих целей.

— Мне кажется, ты не поступишь так, тебе не свойственно.

— Свойственно, я же слизеринец, вот что страшно, — приподнялся на локте юноша. — Но мой факультет не определяет мои качества. Я не хочу унижаться, спасибо Поттеру и дружкам, натерпелся. Ты ведь слышала, как они меня все время называли?

— Нюниус? — прошептала Корнелия.

— Ага. Но я не хочу опускаться до уровня Поттера в плане оскорблений. Я просто хочу добиться в жизни многого сам. Без всего этого ерничества. Свой юношеский максимализм, кажется, я уже перерос. Надоело мне это деление на белое и чёрное, на хорошее и плохое. Мир гораздо сложнее.

— Северус, ты многого добьешься! Амбиции — это же хорошо, главное правильно возможности использовать, не забывая, что мы живем среди людей. И что надо поступать по-человечески.

— Именно, моя дорогая, — Северус нежно держал ладошку Корнелии в своей. — С тобой я понял, как я могу реализовать это все. Не унижаясь и не унижая… Я даже подумываю о возможной карьере преподавателя.

— Сев! Ты — учитель? — удивилась Корнелия, тихо засмеявшись.

— Ну а что такого?.. — покраснел он. — Ну и не буду больше тебе рассказывать такие вещи…

— Да ты чего! Это же классно! Я от радости смеюсь. Мне бы такого учителя! — Корнелия перевела разговор в позитивное русло. — У тебя все получится на высшем уровне — иначе и быть не может.

— Ну а ты будешь отличным исследователем. Я буду тебе помогать, и мы выпустим свою книгу — Снейп. К., Снейп С. Зельеварение и врачевание. Лондон, такой-то там год, — сказал Северус, укрывая девушку пледом.

— Снейп?

— Снейп, — мягко ответил он. — Смотри, какие звезды сегодня яркие на небе, — он рукой указал на серебряные жемчужинки на темном бархате небосклона.

Так они и уснули, смотря в темные дали небес.

* * *

Им было по шестнадцать. Это было счастливое беззаботное лето, которое они проводили вместе.

Днем Корнелия с Северусом часто ходили на озеро, гуляли по лесу, где практиковались в защите от темных искусств. А по вечерам они закрывались в сарае и проводили там опыты. Дома им не хотелось это делать, чтобы не закоптить светлые стены комнат.

— Давай научимся вызывать Патронуса? — как-то лежа на берегу озера, спросил девушку Северус. Они недавно вылезли из воды, поэтому грелись на солнце и сушили волосы.

— Давай. Ты уже это делал?

— Пробовал, но не очень хорошо получалось. Но у меня появилось много приятных впечатлений.

Они посмеялись, еще немного полежали и пошли в лес, чтобы там тренироваться.

Северус положил вещи на поляне и достал палочку.

— Нужно сосредоточиться и вспомнить самые счастливые моменты. Понятно, что при реальной встрече с дементорами или во время боя будет сложно так готовиться, но начать следует с такого.

Снейп встал в удобную позу, выдохнул и взмахнул палочкой:

— Экспекто Патронум, — палочка выдала серебряное свечение. — Так, еще раз, — он подмигнул Корнелии. — Экспекто Патронум.

Снова ничего.

— Давай пока ты отдохнешь, и я тоже попробую. А ты посмотришь на мою технику.

Корнелия встала рядом с Севом и взмахнула палочкой. Из нее вышло лишь слабое свечение.

Северус смотрел на девушку и вспоминал приятные моменты, связанные с ней. Как они варили Амортенцию, чистили котлы, собирали зверобой на рассвете. Как они впервые поцеловались. Как держались за руку на уроке Зельеварения, скрываясь от глаз одноклассников.

— Экспекто Патронум! — выдохнул Северус, и из его палочки выбежала лань.

Он смотрел на нее, не веря своим глазам.

— Сев! Классно! — Корнелия с восторгом смотрела на это светящееся чудо. — А что ты вспомнил?

— Нас вспомнил, в мелочах, — он встал за спину девушки и приобнял ее. — Вот так руку подними и подумай не о патронусе, каким ты его хочешь видеть, а сосредоточься на самом приятном, — сказал он.

В голове Корнелии всплыли воспоминания: праздники с родителями, первая поездка в Хогсмид, то, как Корнелия смотрела на Северуса на занятиях, их поцелуй… И возникла фигура Лили в воспоминаниях.

Девушка тряхнула головой, чтобы избавиться от образа своей одногруппницы. Она обернулась и посмотрела в черные глаза юноши, посмотрела на его черные-черные волосы, тонкое плечо, укрытое футболкой — все это вызывало в ней теплые чувства.

“Сев… Мой любимый Сев…”

— Экспекто Патронум! — снова палочка выдала лишь легкое сияние. Корнелия пробовала раз за разом, но Патронуса вызвать не получалось. Она опустила руки.

— Отдохни, давай потом попробуем. Я тоже сначала долго пытался, — Снейп стал потихоньку собирать их вещи. — Это сложное заклинание, которое отбирает много сил на тренировке.

— Угу…

Но на душе у Корнелии было неладно. Что-то ее мучило. Снова этот узел внутри, который закручивался и причинял боль, словно чайной ложечкой решили соскоблить остатки радости с ребер.

Вечером Корнелия не читала книгу, а долго смотрела пустым взглядом на страницы, пытаясь разобраться в себе. Северус видел ее опустошенность и думал, что это все из-за неудачи с патронусом. Он сидел вместе с Корнелией и гладил по голове, стараясь хотя бы так ее утешить.

Через три дня, когда они уже легли в кровати, Корнелия тихо позвала Северуса.

— Сев… Ты еще не спишь?

— Неа, пока не спится, — тоже тихо ответил он.

— Ляжешь ко мне?

Он аккуратно встал со своей кровати и забрался под одеяло Корнелии.

— Что случилось?

— Я тут думала… Прости, мне так стыдно, что я буду об этом говорить. У меня не получается вызвать патронуса, и это меня пугает.

— Ну ты чего, мы еще потренируемся, — Северус обнял Корнелию, и она положила голову ему на плечо.

— Меня пугает, что я думаю о хорошем, а мысль о хорошем потом меня приводит к образу Лили. Потому что после тогдашней ссоры мы с тобой сблизились. И она язвила, что я для тебя много значу, когда я сама в это не верила. И потом мы начали с тобой встречаться… И вдруг я стала запасным вариантом…

— Так, тебя мучает образ Лили?

— Мне кажется, что ты о ней тоже вспоминаешь, что ты с ней был счастлив больше, чем со мной, потому что с ней были связаны первые твои хорошие впечатления. Она была твоей первой любовью, первым интересом. Не знаю, был ли первый поцелуй… Но я не первая, и отсюда ощущение, что я хуже, что выбрали не меня, — горячие слезы катились по щекам Корнелии.

Внутри Северуса что-то перевернулось,. Он почувствовал ее боль, которую она, вероятно, долго держала в себе и стыдилась.

— Мышонок, ты моя первая девушка, моя первая любовь. Не влюбленность, не дружба, а именно любовь. Первый поцелуй — с тобой. Первые нежные объятия — с тобой. Настоящие объятия, когда отдаешь любовь и ее получаешь. Ни с чем не спутать, — он гладил ее по голове и затем поцеловал в горячий лоб. — Не плачь, пожалуйста. Тебе больно, и я эту боль могу понять. Это ревность?

— Кажется… Мне так противно от себя, получается, что как будто я тебе не доверяю, как будто не верю…

— Ты мне не доверяешь?

— Доверяю.

— Ну а чего ты тогда так переживаешь? Я рядом, и мыслями я рядом с тобой, — он поцеловал Корнелию в носик, которым она отчаянно хлюпала, пытаясь, не утонуть в слезах.

— Не знаю… Я так сильно тебя ценю, что боюсь потерять.

Внутри Северуса волнами разливались самые яркие чувства.

— И я тебя очень сильно ценю. Я никуда от тебя не денусь.