Сладкая судьба (гет)

Амелия стояла на балконе стеклянного лифта, который медленно поднимался над ночной фабрикой. Внизу, насколько хватало глаз, раскинулось волшебное королевство Вонки — реки из шоколада, поля конфетных цветов, мармеладные леса, все озаренное мягким светом разноцветных фонарей.

Она нервно теребила край своего платья. Записка, которую она нашла на подушке, была написана знакомым витиеватым почерком: “Полночь. Стеклянный лифт. Захвати улыбку. ~ В.”

Лифт остановился на самой высокой точке фабрики — на прозрачной платформе под куполом, где сквозь стекло было видно звездное небо. Воздух здесь был пропитан ароматом ванили и свежего шоколада.

Вилли Вонка стоял спиной к ней, без своего привычного цилиндра, глядя в ночное небо. Услышав звук лифта, он повернулся, и Амелия заметила непривычную для него нервозность.

— Ты пришла, — произнес он с облегчением, будто не был уверен в этом.

— Твоё приглашение было слишком интригующим, чтобы отказать, — улыбнулась Амелия, подходя ближе.

Вонка сделал странное движение, словно хотел взять её за руку, но в последний момент передумал. Вместо этого он указал наверх:

— Сегодня особенная ночь. Каждые семьдесят лет в небе появляется Карамельная луна. Не настоящая луна, конечно, просто так её называют из-за цвета. Я… я хотел, чтобы ты увидела это вместе со мной.

Амелия посмотрела вверх — действительно, луна имела необычный золотисто-янтарный оттенок.

— Это прекрасно, Вилли, — прошептала она.

— Знаешь, — начал он, нервно поправляя перчатку, — конфеты, шоколад, карамель — я всегда понимал их лучше, чем людей. Формулы, рецепты, пропорции — в них есть порядок, логика. А люди… люди непредсказуемы.

Амелия молча слушала, чувствуя, что он приближается к чему-то важному.

— Но потом появился Чарли, и я начал понимать, что значит иметь семью, — продолжил Вонка. — А потом… потом появилась ты.

Он наконец повернулся к ней, в его глазах отражался карамельный свет луны.

— Ты словно самый сложный рецепт, Эмили. Я никак не могу разгадать все ингредиенты, но результат… результат совершенен.

Амелия почувствовала, как её сердце ускоряет ритм. Она осторожно протянула руку и коснулась его пальцев.

— Возможно, некоторые рецепты не нужно разгадывать. Их нужно просто… почувствовать.

Вонка замер от её прикосновения, но не отстранился. Вместо этого он нерешительно снял свою перчатку — жест, который для него значил гораздо больше, чем могло показаться. Его пальцы, бледные и давно не знавшие прикосновений, осторожно переплелись с её.

— Я создал тысячи сладостей, — прошептал он, глядя на их соединенные руки, — но никогда не чувствовал ничего слаще этого момента.

Амелия улыбнулась и сделала шаг ближе. Лунный свет окутывал их золотистым сиянием, а воздух вокруг словно замер в ожидании.

Вилли наклонился к ней, его движения были неуверенными, почти застенчивыми. Их губы встретились в нежном, осторожном поцелуе, который был слаще любой конфеты, когда-либо созданной на этой фабрике.

Когда они отстранились друг от друга, на лице Вонки сияла улыбка — не театральная, не натянутая, а искренняя и немного удивленная, как у человека, который только что открыл для себя новый удивительный вкус.

— Кажется, я только что изобрел новую конфету, — пробормотал он, не отпуская её руки. — “Поцелуй под Карамельной луной”. Она будет особенной.

Амелия рассмеялась, прижимаясь к нему ближе:

— Уверена, что это будет твой лучший рецепт.

Над ними сияла Карамельная луна, а внизу раскинулась сказочная фабрика — мир, созданный из фантазий и сладостей, где, наконец, расцвела самая удивительная конфета из всех — любовь.