О чудесах и портальных пушках (джен)

Они летели по какой-то старой шахте, и Мирабель потеряла счет времени. Горло драли пары нейротоксина, рядом кашлял Бруно — то, что она хотя бы не одна, немного утешало, но не слишком, учитывая обстоятельства. Кромешная темнота, которую еле-еле разгонял огонек на портальной пушке, посветлела, и Мирабель заметила очертания какого-то здания чуть вдалеке… и цистерну, полную воды, прямо под ними. Она попыталась задержать дыхание, но тут же закашлялась и с размаху влетела во что-то вязкое и желеобразное. Мирабель судорожно дернулась, ощутив на языке солоновато-металлический привкус, вызвавший ассоциацию с кровью, снова раскашлялась, и поняла, что может дышать даже в этой субстанции. Уши заложило, показалось, что она слышит пение китов и чьи-то голоса.

«Баю-баюшки-баю, не ложися на краю…»

«Начинайте с пятой тестовой камеры, а там посмотрим»

«Нет, я не хочу! Нет! Педро, не надо!»

От последней фразы ее бросило в дрожь — этот голос был слишком похож на голос АльСО, разве что был живым… и испуганным. Мирабель, отчаянно забив руками, выбралась на поверхность и поняла, ее одежда и тело полностью сухие. Повертев головой, она поняла, что барахтается тут в одиночестве, и испуганно подпрыгнула, уцепившись за край цистерны — Бруно был снаружи. Он уже успел спуститься по обломкам каких-то платформ, и теперь сидел внизу, на груде битых плит, почти касаясь ногами кислотного озера — на полу валялась предупреждающая табличка, почти полностью съеденная ржавчиной. Очень осторожно, и не выпуская из рук портальной пушки, она спустилась к нему и, поколебавшись, села рядом.

— Наверное, я тогда все-таки сделал шаг левой ногой, — сказал Бруно, безучастно глядя на кислоту под ними. — Вот все и пошло наперекосяк. Мы тут, а Эрнандо…

Он замолчал, и Мирабель, бросив быстрый взгляд в его сторону, заметила мокрую полосу на щеке. Помедлив, она осторожно протянула руку — Бруно мягко качнулся в сторону, уходя от прикосновения.

— Мне жаль, что с ним так вышло, — Мирабель снова сложила руки на портальной пушке. — Он спас тебя. Нас обоих.

Бруно кивнул, не поворачиваясь к ней.

— Он такой. Ничего никогда не боялся, рвался на подвиги… Спи спокойно, мой друг. Спасибо, что был со мной все эти годы, — посидев еще с минуту, Бруно поднялся на ноги и спрыгнул на твердый пол, и Мирабель с облегчением последовала его примеру.

— Ты не знаешь, что это за вещество, куда мы приземлились? — спросила она, кивнув на цистерну, и Бруно без особого интереса покачал головой.

— Понятия не имею. Хотя… — он потряс головой, нахмурился, и подошел ближе к цистерне — под слоем пыли и грязи виднелись буквы. — Биополимер.

— Что? — переспросила Мирабель, разглядывая слово. — Это на каком вообще языке?

— На русском. — Бруно пожал плечами, отходя от цистерны и оглядываясь.

— Ты знаешь… А сколько ты языков вообще знаешь?!

— Наш родной испанский, английский, ну и немного русский. Некоторая документация по портальным пушкам была на нем, пришлось выучить, — Бруно отбросил в сторону какую-то балку и двинулся вперед. Мирабель пару секунд растерянно смотрела на него, после чего быстро догнала и зашагала рядом.

— Где мы теперь оказались? — наконец, не выдержала она, и Бруно впервые с момента их приземления глянул на нее.

— В «Лаборатории Мадригаль». Та, что была перед «Энканто Индастриз». Так что мы… ну, бродим по твоему фамильному наследию.

— Чтоб мне провалиться, — выдохнула Мирабель, когда они дошли до огромного — голову пришлось задрать почти к потолку, — люка с надписью «Мадригаль».

— Лучше не надо. Там кислота, — серьезно ответил Бруно и, подойдя к люку, осторожно постучал по нему костяшками пальцев — раздался гул, но дверь осталась закрыта. — Если мне не изменяет память, здесь наверху где-то должна быть лифтовая шахта, связанная с «Энканто Индастриз». Так что, немного удачи, много терпения, и мы сможем вернуться… Если откроем эту дверь. Попробуем сказать «Друг»? — Бруно искоса глянул в ее сторону, и Мирабель неуверенно улыбнулась. Причем тут «друг» и как он может открыть дверь?.. Она заметила небольшую будочку в стороне — лестница к ней уже обвалилась, но туда все еще можно было добраться с помощью порталов.

— Я посмотрю, что там. Может, открою эту махину, — предложила она, и Бруно молча кивнул. Без куба-компаньона он казался каким-то потерянным, и почти все время смотрел куда-то в пол. Мирабель запрыгнула на остаток пролета, вскрикнув, когда вся конструкция под ней зашаталась, и осторожно, задержав дыхание, заглянула в будочку. Компьютер, покрытый слоем пыли, она даже трогать не стала, сразу обратив внимание на панель с двумя кнопками: красной и зеленой. Помедлив, Мирабель нажала на зеленую кнопку, и все вокруг задрожало. Перепугавшись, она выскочила наружу, чтобы увидеть, как люк медленно и с жутким скрежетом сдвинулся с места. Спрыгнув, она неуверенно заглянула в открывшийся проход и вздрогнула от неожиданности, когда лампы под потолком начали медленно разгораться. Откуда-то из-за стен донеслось басовитое гудение генераторов, которое почти сразу перекрыла бодрая песенка, полившаяся из динамиков:

«Добро пожаловать в лабораторию Мадригаль!

Так много людей в лаборатории Мадригаль!

Здесь каждый восхитительный, талантливый —

И ты тоже часть лаборатории Мадригаль!»

Мирабель озадаченно остановилась на входе — два голоса, мужской и женский, продолжили петь о чудесах науки, которые можно найти в самой удивительной лаборатории Мадригаль. Модифицированные растения и животные? Порталы на Луну? Полимеры, делающие тебя самым сильным и неуязвимым?.. Это больше напоминало сказку.

— Итак, добро пожаловать в нашу лабораторию Мадригаль, — наконец, заговорил бодрый мужской голос. — Меня зовут Педро Мадригаль, а эта красавица рядом со мной — моя заместительница, душа и сердце нашей лаборатории, отрада глаз моих, огонь моих…

— Педро, прекрати! — раздался женский смех, и Мирабель нахмурилась — этот, второй голос казался ей действительно знакомым.

— Прошу прощения, это Альма Урибе, которая, я надеюсь, станет моей супругой и озарит мою жизнь, подобно солнцу… Вы спрашиваете себя: «Куда же я попал? Мне говорили о научных исследованиях, а тут такая веселая и семейная атмосфера!», и я скажу: да, вы правы! Кто сказал, что наука должна быть мрачной и серьезной? Здесь в игровой форме мы будем исследовать природу нового вещества, которое нам предоставили наши партнеры из Советского Союза, а в частности — академик Дмитрий Сеченов, глава Предприятия 3826. Долой робость и стереотипы о науке, да здравствуют потрясающие открытия и волшебство в повседневной жизни!

Мирабель потрясла головой и оглянулась на Бруно, который с очень скептическим видом слушал старую запись.

— К тому моменту, когда я попал на работу в «Энканто Индастриз», их политика изменилась, — наконец, сказал он. Вдвоем они двинулись по коридору, освещенному старыми лампам в круглых плафонах. Мирабель вертела головой, рассматривая старые плакаты: улыбчивые люди с одухотворенными лицами, глядящие в сторону… наверное, светлого будущего, какой-то непонятный рисунок с надписью на чужом языке — Бруно, глянув на него, вполголоса перевел: «Не откладывай на завтра, полимеризируйся уже сегодня!», объявления о награждении какого-то Луиса Перреса, как работника месяца… Она остановилась у двери, глядя на портрет молодого мужчины с веселыми карими глазами и обаятельной улыбкой. Рядом с мужчиной сидела молодая женщина с двумя косами и строгим взглядом — вот только уголки ее губ неумолимо ползли кверху.

— Педро Мадригаль и Альма Урибе, 1949 год, — прочитала она табличку на нижней части рамы. Видимо, вот это и были ее дедушка и… бабушка? Они прошли в бесшумно раскрывшиеся двери в следующее помещение, и из динамиков вновь разнесся голос Педро:

— Добро пожаловать в центр испытаний, отважные герои и атланты! Тем, кто принимает участие в исследовании нейрополимеров, просьба пройти по красной линии. Участвующие в изучении использования полимеров для перемещения в пространстве, следуйте по желтой линии. Желающие принять участие в исследовании воздействия космоса на организм, пройдите по зеленой линии.

Мирабель остановилась — на пыльном и обшарпанном полу еще можно было разглядеть разноцветные линии и вопросительно обернулась к Бруно:

— Ну что, куда нам?

— Просто по логике — желтый, — Бруно машинально дотронулся до груди, где раньше висел ремень куба-компаньона, и, сникнув, ссутулился, пряча руки в карманах халата. Старый лифт выглядел совсем не так, как в «Касите» — это больше напоминало маленькую комнатку с мягкой скамейкой вдоль полукруглой стены. Мирабель сразу же села на нее и со вздохом вытянула ноги. Из динамика лилась ненавязчивая мелодия без слов, и она искоса глянула на Бруно, смотревшего в никуда. В ярком свете, лившимся с потолка кабинки, он выглядел еще более уставшим и несчастным, чем в полумраке, и она, откашлявшись, чуть-чуть подвинулась.

— Может, посидишь?..

— Приехали, — он, мотнув головой, вышел из кабины лифта. Мирабель с неохотой поднялась на ноги, идя следом.

— Добро пожаловать в центр исследования проводимости полимеров! В целях вашей безопасности, просьба надеть защитные комбинезоны и прикрепить рессоры к ногам. Подробную инструкцию вам дадут наши лаборанты, Карлос Вальехо и Густаво Эрера.

— Что-то мне подсказывает, мы их вряд ли найдем на рабочем месте, — пробормотал Бруно, толкнув дверь в кабинет. Мирабель, тихонько присвистнув, огляделась — в отдельных шкафчиках под стеклом были выставлены комбинезоны, совсем как у нее, только оранжевого цвета. Она услышала шорох и, обернувшись, увидела, что Бруно, оставив халат на спинке покрытого пылью стула, вытащил один из комбинезонов. Застегнув молнию, он поморщился — комбинезон немного висел на нем, и Мирабель прикусила губу, чтобы не рассмеяться: он был похож на беглого преступника, прямо как из сериала, который она когда-то смотрела по телевизору. Сообразив, что она вспомнила еще что-то из прошлой жизни, Мирабель обрадовалась.

— Память немного возвращается, — радостно объявила она, и Бруно в первый раз после их бесславного падения улыбнулся.

— Поздравляю. Хоть какие-то хорошие новости. Так… Рессоры, — он с сомнением поднял штуки, почти не отличавшиеся дизайном от тех, что были у Мирабель, и, почесав подбородок, прикрепил к ногам. — Готово. Хотя они, кажется, не откалиброваны под мой вес…

— Мы с тобой теперь как два портала, — с улыбкой сказала она, кивнув на их комбинезоны. — Синий и оранжевый.

— Да уж, — Бруно мазнул по ней взглядом, проходя к двери с табличкой «Старт». Они вышли на тестовый полигон, и Мирабель поежилась — уж очень это было похоже на камеры в Касите… разве что без холодного бездушного голоса АльСО.

— Итак, теперь, когда вы готовы покорять пространство с помощью полимеров, небольшое предупреждение: несмотря на то, что в чистом виде они не представляют опасности для здоровья и жизни, в этом испытании мы используем измененные полимеры. Не допускайте попадания неополимера в глаза и в рот, если же это произошло — как можно скорее обратитесь за помощью к нашим врачам. Лаборатория Мадригал заботится о своих испытуемых!

— Кажется, этот Педро… то есть, мой дедушка, был неплохим человеком, — задумчиво сказала Мирабель.

— Кажется, — не то согласился, не то возразил Бруно, поправив рессору. В этой камере не было портальных поверхностей, напротив, стены были очень мягкими — Мирабель, осторожно потрогав их, убедилась в этом. Оглядевшись, она заметила консоль с кнопкой и, переглянувшись с Бруно, нажала на нее. Откуда-то сверху закапала тягучая синяя жидкость — Бруно быстро отскочил в сторону, чтобы не попасть под неожиданный дождь. Вскоре по полу протянулась синяя полоса; Мирабель, опустившись на корточки, дотронулась до нее и непонимающе уставилась на свою руку — поверхность словно пружинила. Стоило только встать на нее, как Мирабель подбросило вверх, и она вскрикнула, не столько от страха, сколько от неожиданности.

— Это… как… батут! — прокричала она, прыгая на одном месте. Бруно, покачав головой, присоединился к ней, и очень быстро вытянул руку в сторону.

— Нам нужно туда… кажется. Там кнопка и… куб, — упавшим голосом закончил он, и Мирабель, с трудом развернувшись — голова уже начала немного кружиться, попыталась запрыгнуть на платформу, но не рассчитала расстояние и свалилась на пол.

— Теперь я поняла, почему тут мягкие стены, — прошипела она, растирая колено. Бруно был удачливей: он добрался до платформы и поставил куб на кнопку — откуда-то сверху раздался звук открывшейся двери.

— Слишком высоко, чтобы допрыгнуть, — непонимающе произнес он, и глянул вниз. — Хотя…

Примерившись, он спрыгнул с платформы на синюю субстанцию и свечкой взмыл вверх. Раздался звук удара, и Мирабель испуганно уставилась на Бруно, приземлившегося возле двери и потирающего макушку.

— Потолок тоже не зря мягкий, — крикнул он. Мирабель, улыбнувшись, попрыгала к нему — на этот раз он ее поймал, не дав перескочить через платформу.

Это действительно было похоже на тестовые камеры в «Касите», но здесь хотя бы были мягкие стены… и не было кислоты или лазерных лучей, готовых их разрезать. В некоторых камерах включались голосовые записи Педро Мадригаля — помимо рассказов о той или иной модификации полимера, он делился простыми житейскими радостями: что Альма Урибе согласилась стать его женой, что вскоре у них будет ребенок…

— Удивительно, но я ошибся! — так началось новое сообщение. — Не один ребенок, а целых двое! Точнее, две девочки. Вот я и стал отцом Джульетты и Хосефы, самых очаровательных красавиц… после моей прекрасной жены, конечно.

Мирабель застыла, сообразив, что это было имя ее мамы.

— Это же какой год?.. — пробормотала она, и Бруно без единого сомнения ответил: «1952», пояснив:

— Джульетте было 46, когда все… рухнуло. Она на десять лет меня старше.

— То есть, тебе сейчас… так, не 36, — Мирабель нахмурилась, пытаясь вспомнить, сколько она провела в криосне, и Бруно махнул рукой.

— Мне уже 41. Вроде бы. Как понимаешь, дни рождения праздновать времени не было. А теперь уже и не с кем.

Мирабель проглотила довольно бестактное замечание, что из-за бороды и синяков под глазами он выглядит лет на десять старше, и вместо этого дружелюбно предложила:

— Ну, давай когда мы отсюда выберемся, я тебе открытку поздравительную сделаю? Или даже пять, за все эти годы?

— Твое великодушие не знает границ, — ворчливо отозвался Бруно, но ей показалось, что он немного оттаял. В следующей тестовой камере наконец-то появились портальные плиты — вот только самого устройства на знакомом пьедестале не было. Мирабель с легкой улыбкой решила головоломку — за все время, проведенное в «Касите», она уже научилась щелкать их, как орешки. Да и стоило отметить, что вдвоем проходить эти камеры было гораздо проще, чем в одиночестве.

— Поздравляю с завершением первого тестового блока. Проследуйте к лифту, он доставит вас ко второму блоку. И небольшое замечание: на то время, пока моя супруга и заместительница наслаждается счастьем материнства, по всем вопросам, связанным с тестированием проводимости полимеров обращайтесь к моей второй помощнице, Марии Гузман.

Бруно споткнулся на ровном месте, словно налетев на невидимую стену, и недоверчиво задрал голову к потолку. Мирабель быстро обернулась к нему:

— Ты ее знаешь?

— Это моя мать, — Бруно потряс головой. — Моя мама… работала здесь? Она никогда…

Он замолчал, направляясь к лифту, и Мирабель растерянно потерла переносицу, не зная, что и думать. Второй блок выглядел гораздо хуже, чем первый — по стенам ползли странного вида трещины, плиты на полу вздулись, словно под ними залегли корни. Тестовые камеры были практически непроходимыми — растрескавшиеся портальные плиты валялись на полу, кнопки и рычаги не работали, даже динамиков, и тех не хватало. Кое-как добравшись до середины блока — и здесь стоило отдать должное Бруно с его ловкостью и проворством, — они впервые за долгое время услышали голос Педро.

— Небольшое замечание на будущее. Никогда, я повторяю, никогда не вводить биополимеры манцинелловому дереву. Информация для испытуемых: камеры с 17 по 23 являются биологически-опасным участком. Просьба воспользоваться лифтом для обслуживающего персонала, чтобы перейти к третьему блоку, — голос основателя «Лаборатории Мадригаль» был уставшим и разочарованным, и Мирабель только могла гадать, что в тех камерах случилось. Лифт для персонала, разумеется, не работал — проще говоря, его вообще не было, и Мирабель с холодком в животе взглянула на темную шахту, уходившую куда-то вверх.

— И как нам выбраться отсюда?.. — растерянно спросила она, и Бруно покачал головой — за все это время он не проронил ни слова, кроме коротких просьб открыть портал или указаний, куда прыгать. Помедлив, он неохотно произнес:

— Если здесь та же планировка, что и в «Касите», то должен быть аварийный выход, снаружи. Можно попробовать подняться там.

Аварийная лестница действительно была — вот только зияющие дыры то там, то тут, подсказывали, что конструкция держится на честном слове и чуде. Каждый раз, перепрыгивая с одного пролета на другой, Мирабель сжималась, ожидая жуткого скрежета и неминуемого падения в бесконечную бездну. Она обернулась к Бруно, чтобы хоть как-то разбавить мертвую тишину, царящую вокруг и замерла, не открыв рта: он смотрел в провал с очень… странным выражением на лице. Словно где-то в глубине его истерзанного разума кто-то предлагал ему сделать шаг вперед.

— Бруно, — окликнула она, и он вздрогнул, оборачиваясь к ней и спешно отходя от края.

— Задумался, — Бруно выдавил неестественную улыбку, и Мирабель настороженно кивнула. Все еще поглядывая в его сторону, она поднялась к следующему пролету и прыгнула. Ржавая конструкция со скрежетом пошатнулась, и Мирабель, вскрикнув, вцепилась в перила, которые тут же заскрипели. Металлическая платформа согнулась пополам и со скрипом обвалилась, потянув за собой часть лестницы — так, что Мирабель повисла почти вертикально на изогнувшемся куске перил. Мокрые ладони моментально заскользили по ржавому железу, и она судорожно дернулась, пытаясь добраться до обманчиво-близкой платформы. Что-то оранжевое пронеслось в воздухе — может, в роду у Бруно затесались кузнечики, или все дело в ненастроенных рессорах, но он смог перемахнуть через увеличившийся провал и, плашмя упав на оставшуюся часть платформы, выбросил руки вперед, хватая ее за запястья.

— Подтягивайся! — выкрикнул он и потянул ее на себя. Мирабель забарахталась, чувствуя себя червяком на крючке. Гулкий скрежет, эхом отдающийся вокруг них, и опасный скрип не добавляли спокойствия, и она, поднатужившись, смогла подбросить себя вперед и вверх, упираясь локтями в платформу и заползая на почти надежную поверхность. Бруно с трудом разжал пальцы, сомкнутые вокруг ее рук, и Мирабель, сдавленно всхлипывая, подалась к нему, крепко обнимая. Ее колотило и подташнивало от страха и понимания, что они оба были на волосок от смерти, и она разревелась без слез. Бруно что-то бормотал ей в волосы, похлопывая по спине, и через какое-то время, когда в ушах перестала греметь кровь, Мирабель расслышала успокаивающее: «Тише, тише, все в порядке, все хорошо, мы живы, все будет хорошо»…

Она медленно выдохнула и закрыла глаза, прислоняясь виском к его плечу. Бруно был очень худым, если не сказать, костлявым, но оказался надежней, чем весь этот проржавелый и рассыпающийся на части подземный комплекс.

— Нам осталось совсем немного. Ты сможешь? — его голос прозвучал почти ласково, и Мирабель неуверенно кивнула, боясь разжать руки. — Послушай… Я не Эрнандо, я не очень хорошо умею утешать.

— Лучше, — пробормотала Мирабель, отпуская его — Бруно с видимым облегчением отполз в сторону и поднялся на ноги. — Ты гораздо лучше, чем Эрнандо.

— Я бы поспорил, но… я устал, — неожиданно признался Бруно и потер лоб. — Какой прок в моих чертовых галлюцинациях, если они не приходят тогда, когда нужны?..

Вздохнув, он помог ей встать и Мирабель с отвращением взглянула на оставшиеся пролеты. Неважно, что это место основал ее дедушка, она уже ненавидит что «Лабораторию Мадригаль», что «Энканто Индастриз» до глубины души. Она тоже устала, она очнулась от криостаза несколько часов назад, узнала, что вся ее семья мертва, сумасшедший ИИ пытался ее убить, что еще хуже — она действительно чуть не умерла… Аварийная дверь поддалась с неохотой, застряв на полпути, и Мирабель, разъярившись, с силой пнула ее, так, что она распахнулась настежь. Они прошли в коридор — Мирабель заметила, что Бруно двигался очень скованно, морщась при каждом шаге, и встревожено спросила:

— Ты чего?

— Спину, кажется, сорвал. Это пройдет. Мне бы лечь на что-нибудь твердое… — он заметил дверь, ведущую в комнату наблюдения за тестовыми камерами и свернул туда. Не обращая внимания на пыль, Бруно лег на пол и с блаженным видом закрыл глаза. Мирабель, потоптавшись на пороге, зашла внутрь. Взгляд сразу притянула картина на стене — уже знакомый Педро Мадригаль, только без жены. Улыбка у него стала не такой лучезарной, под глазами — небольшие мешки. Под картиной была латунная табличка: «Педро Мадригаль, 1959 год» Мирабель снова глянула на пол — Бруно, кажется, уже спал, и она улеглась возле стены, вытянув ноги, и крепко прижав к себе портальную пушку. «Главное — не нажать на кнопку во сне» — мелькнуло в голове, и Мирабель провалилась в сон.

Разбудил ее звук шагов, и она тут же распахнула глаза, приподнявшись на локте — Бруно стоял у порога, и она заметила капли воды на его бороде и мокрые кончики волос.

— В общем, в туалете разруха. И вода дистиллированная, но пить можно, — сообщил он и поморщился. — Никогда не думал, что скажу это, но я скучаю по консервированной фасоли.

— Надо было взять с собой, — согласилась Мирабель, садясь на полу и зевая. — Сколько прошло времени?..

— Понятия не имею. У нас тут вечные 2:45, так что будем считать, что не потеряли ни минуты, — Бруно потянулся, прогибаясь в пояснице и довольно вздохнул, когда что-то щелкнуло. Он выглядел получше, чем в условное «вчера» — во всяком случае, пропали пустой безучастный взгляд и отрешенность. Умывшись — вода действительно была омерзительно-безвкусной и чуть теплой — Мирабель решительно толкнула дверь, ведущую в тестовый блок.

— Добро пожаловать, испытуемые. Ваша цель — исследовать проводимость полимеров через порталы. Низкие и высокие температуры, электричество… Ну, сами разберетесь, — голос Педро тоже изменился, в нем сквозили раздраженные нотки. — Важное объявление: с этого момента к исследованию полимеров не допускаются беременные женщины. Точка.

Мирабель заметила взгляд Бруно и сердито вздернула брови:

— Что? Я абсолютно точно не беременная. Так что ко мне это не относится, — он обезоружено вскинул руки, соглашаясь с ее словами, и тема была закрыта.

Новый блок отличался оригинальностью заданий. Разлить неополимер с помощью порталов от кнопки к рычагу, запустить ток — или огонь, или охлаждение, — и, конечно, кнопки и кубы, куда же без них. Мирабель иногда казалось, что у нее скоро из ушей пойдет дым от этих головоломок. Одна из камер оказалась повреждена: когда открылась дверь, они уставились на изогнутый столб неополимера, пробивший потолок и тянущийся куда-то вверх.

— И что нам с этим делать? — пробормотал Бруно, задрав голову и разглядывая прозрачный полимер — Мирабель могла разглядеть обломки портальных плит и кубы, застывшие в нем, как осы в янтаре.

— Может, попробуем по нему залезть? — неуверенно предложила Мирабель. Она подошла ближе и погрузила руку в вязкую субстанцию, подавив дрожь омерзения — это как с головой нырнуть в подтаявшее желе со вкусом крови… Бруно, скривившись, попробовал на него встать и тут же провалился по пояс.

— Только нырять, — с тоской произнес он, и, скрестив пальцы и задержав дыхание, шагнул в столб неополимера, взбираясь по нему вверх. Со стороны это выглядело действительно сюрреалистично — он не то шагал, не то плыл внутри столба прозрачной жидкости, и Мирабель последовала за ним — уши знакомо заложило, она снова услышала обрывки чьих-то голосов, перемежающиеся китовыми криками.

«Если бы у робота была душа, это бы имело смысл»

«Ты видел тот матч? Позорище на весь мир»

«Хорошо, попробуем другой вариант»

«Черт возьми, просто сделайте это! Я здесь хозяин!»

Выдернув голову из полимера, она часто задышала, выбираясь на пол. Несмотря на то, что полимер не оставался ни на одежде, ни в волосах, ей очень хотелось залезть в душ и отмыться до скрипа.

— Знаете эту поговорку, мол, если жизнь дает вам лимоны, то сделайте из них лимонад? — динамик, криво висевший на стене, потрескивал и шипел, искажая голос Педро. — Я бы хотел найти умника, который первым это ляпнул, засунуть ему в глотку лимоны и спросить: «Ну что? Как тебе твой лимонад?!» Как тебе это, умник — твоя жена больше не может иметь детей, а твои дочери… ненормальные? Ладно, Джулита может исцелить перелом, просто приготовив арепу. Но когда Пепита злится, у нас над домом висит грозовое облако. А если радуется, то у нее над головой сияет радуга. Как тебе эти лимоны, а, кретин ты яйцеголовый?!

Мирабель застыла, неверяще глядя на динамик. Бруно покачал головой, и, прочистив горло, неловко пробормотал:

— Теперь понятно, почему она пошла в медицинский, а затем устроилась сюда. Хочешь спрятать чашку — поставь ее в посудный шкаф.

— То есть, моя мама была… — Мирабель рассеянно дернула себя за прядь волос, пока в голове пчелиным роем метались мысли: «Ненормальной? Чем-то сверхъестественным? Чем она была?!»

— Она была моим другом, — перебил ее Бруно, нахмурившись. — Она и Тин были моими друзьями, и она была… самой нормальной из всех, кто тут работал.

Динамик, издав серию шипящих помех, снова ожил.

— Возможно, академик Сеченов был прав, когда предлагал мне проводить испытания на роботах. Наверное, нужно было соглашаться, но… Я хотел чего-то хорошего для людей. Робот может дать технические характеристики, положить куб на кнопку, и только. Он не расскажет, как ощущается переход между порталами. Он не услышит полимер, не почувствует его текстуру. Если бы у робота была душа, это бы имело смысл, — динамик замолчал, а затем выдал последнюю фразу. — Можно ли наделить робота душой?

Мирабель передернула плечами, прогоняя озноб. Не говоря ни слова, они продолжили проходить тестовые камеры. В седьмой — или в шестой, Мирабель уже сбилась со счета, дверь заклинило, и она растерянно огляделась, пытаясь найти выход. Подходящая портальная плита была только на полу, и обманчиво близкая платформа, ведущая к лифту, маячила в недосягаемой вышине, действуя на нервы.

— Ну и как нам туда добираться? — раздраженно спросила она. Бруно окинул взглядом всю тестовую камеру и хмуро покачал головой. — Только не говори, что придется через полимер возвращаться обратно и снова лезть по техническим лестницам!

— Погоди-ка, — Бруно наклонился вниз, разглядывая пол, и громко хмыкнул. — Я понял. Если поставить два портала на полу и прыгнуть в один, то через второй можно будет долететь до платформы.

Мирабель глянула вниз и с содроганием отвернулась. Все-таки, она боялась высоты — ну, или недавно начала ее бояться. Бруно без колебаний дважды выстрелил из портальной пушки и с громким воплем прыгнул вниз — чтобы уже через пару секунд пролететь вверх.

— Чертовы рессоры! — Мирабель зажмурилась, услышав грохот.

— Ты цел? — крикнула она, задрав голову — Бруно с мрачным видом кивнул и приглашающе махнул рукой. — Ладно, я могу это сделать, я могу… Нет, я не могу.

— Сплюнь через левое плечо и прыгай, — услышала она глас свыше. Поежившись, Мирабель шагнула ближе к краю и покрепче сжала портальную пушку. Она не расшибется, даже если не попадет в портал, все нормально, все в порядке… Разум, не поддаваясь на этот самообман, не давал ей сделать даже шаг. — Давай я посчитаю до трех, если тебе так легче?..

— Считай, — обреченно согласилась Мирабель, и, дождавшись громкого: «Три!» прыгнула вниз. Дух захватило от полета — и от резкой смены направления, и она почти упала на платформу, часто дыша. Бруно сидел чуть в стороне, растирая ногу, в ответ на ее вопросительный взгляд махнув рукой.

— Подвернул. Не перелом, и то хорошо. Все дело в калибровке, они рассчитаны на больший вес, чем у меня. А перенастроить я не могу — не умею. Зато лифт работает.

Мирабель протянула ему руку, предлагая помощь, но Бруно, покачав головой, поднялся сам. Прихрамывая, он зашагал к лифту и сел на скамеечку, привалившись спиной к стенке.

— Когда доберемся до «Энканто Индастриз» заглянем к… моей маме? — предложила Мирабель, и Бруно кивнул. — Слушай, а что именно мы будем делать, когда вернемся наверх?

— Я попробую ее взломать через компьютер в главном офисе, — Бруно прикрыл глаза. — Туда добираться — отдельная эпопея, и не факт, что получится. Если нет — то, наверное, придется закидать АльСО взрывающимися кубами. На крайний случай, возьму молоток и буду колотить, пока она не сломается. Ну или пока меня не убьет нейротоксин.

Мирабель вздрогнула, когда из-под потолка снова раздался голос Педро Мадригаля.

— Умники из «Лаборатории Мадригаль» мне сказали, что я не должен делиться с испытуемыми чем-то личным. А с кем еще бы мне поделиться, а? Исследования делают нас всех одной большой семьей. А разве могут быть секреты у семьи… Могут. Один секрет я не расскажу даже вам, мои вы дорогие — я серьезно, вы задумывались о стоимости нашего оборудования, которое вы ломаете во время тестов? О стоимости ваших комбинезонов, о стоимости портального устройства?! Нет? Даже если продать все ваши внутренние органы на черном рынке, и добавить к этому органы вашей родни, эта сумма не покроет даже десятой части. Да, о чем это я… Дорогие вы мои испытуемые. Некоторые секреты останутся секретами. А вы продолжайте двигать науку вперед.

Мирабель растерла предплечья. Что же случилось с ее дедушкой? Что вообще произошло в этой лаборатории? Лифт остановился и створки разошлись в стороны, открывая проход в вестибюль нового этажа. Мирабель присвистнула — все стены были оплетены побегами, которые, несмотря на долгие годы забвения, все еще были зелеными и полными жизни. С потолка свисала лента, на которой еще можно было разобрать яркие буквы: «Добро пожаловать на выставку биополимеров!» и Мирабель осторожно вышла из лифта.

— Это что, картофельные батареи? — пробормотал Бруно, разглядывая буйно-зеленеющий картофельный куст, в побегах которого терялся провод, идущий к старому телевизору, больше похожему на аквариум. Ради интереса, он щелкнул включателем и вскинул брови — телевизор работал. Из-за отсутствия сигнала на экране был только «белый шум», но сам факт поражал.

— Интересно, сколько энергии можно получить из кочана капусты… — Бруно выключил телевизор, а Мирабель нервно сглотнула — ей показалось что огромная, ростом с человека, картофелина ей подмигнула. — И жаль, что исследования полимеров свернули, сосредоточившись на порталах. Как по мне, они гораздо интересней.

Этот этаж больше напоминал какие-то джунгли, чем исследовательскую лабораторию, и вскоре Мирабель убедилась, что некоторые растения действительно могли видеть, а другие — еще и проявляли к неожиданно появившимся людям вполне плотоядный интерес. Кое-как избавившись от слишком прилипчивых стеблей маниоки, они добрались до входа в тестовый блок, который намертво оплели виноградные лозы. К счастью, в потолке зияли дыры, через которые они, с помощью порталов, перебрались на следующий этаж. Здесь все было иначе, чем в тестовых блоках — за высокими стеклянными дверями начинались деревянные панели, два ряда стульев у каждой стены, снова портрет Педро вместе с Альмой — только уже гораздо старше, чем внизу. На табличке под рамой была выгравирована дата: 1980 год. Мирабель с любопытством разглядывала изменившиеся лица. Из глаз Педро исчезла жизнерадостность, вместо нее появились неприятная холодность и жесткость, на губах Альмы не было и следа улыбки, и несмотря на то, что на портрете они стояли рядом, между ними словно была невидимая стена.

— Неладно что-то в Датском королевстве, — негромко сказал Бруно, и Мирабель согласно кивнула. На этом этаже были только лифт и дверь с латунной табличкой «Педро Мадригаль», и они без колебаний вошли в кабинет. Первое, что увидела Мирабель, это все еще работающий компьютер, провода которого тянулись к гигантскому кусту плантана⁽¹⁾, занимавшему большую часть кабинета. Бруно подошел к столу и подозвал ее — на рабочем столе было несколько папок: «Эксперимент 1», «Эксперимент 2» и «АльСО».

— Ну что? Открываем? — спросила Мирабель, чувствуя, как от волнения пересохло в горле, и Бруно, трижды постучав по столу на удачу, открыл папку «Эксперимент1»

Запись 1

Джульетта может исцелить только те болезни, которые знает. Или понимает, что именно они поразили. Попросил ее испечь пандебоно, предложил больному раком. Исцеления не случилось, но он сообщил, что головная боль ушла.

Запись 2

Рассказал о раке. Джульетта расстроилась, повторяет, значит ли это, что мами и папи могут умереть в любой момент от страшной болезни, от которой нет лекарств? Альма в ярости. Пепита устроила буран. Стоит сосредоточиться на простудах.

Запись 3

Джульетта не хочет подходить к кухне. Альма со мной не разговаривает. В доме постоянно идет дождь.

Запись 4

Альма обожглась, когда готовила завтрак. Джульетта налила ей стакан воды — и ожог исчез. Любопытно.

Запись 5

Ей необязательно готовить. Она может выдавить в воду апельсиновый сок — и он уже будет обладать целебной силой. Но только если она будет знать, что именно она лечит. Ей нужно это увидеть. Разумно ли тащить девятилетнюю девочку в отделение хирургии?..

Запись 6

Неразумно. Ночую на диване.

Все во имя науки.

[* * *

]

Мирабель оторвалась от экрана и они с Бруно переглянулись.

— Образцовым папашей я бы его не назвал, — произнес Бруно. — С другой стороны, у меня вообще отца не было, так что… Промолчу.

Запись 10

Есть ошибки — и есть ОШИБКИ. Это было именно такой ОШИБКОЙ.

Запись 11

Джульетта уже не боится вида крови. Когда Пепита рассадила коленку, то она сделала ей манговый сок — и колено исцелилось. Подарил ей медицинский справочник.

Запись 12

Джульетта собирается поступать в медицинский. Золото, а не ребенок.

[* * *

]

Запись 20

Физические повреждения она легко излечивает, кроме хронических и врожденных. Но что насчет душевных болезней?..

Запись 21

Моя девочка закончила школу с отличием. Она уже сказала, что после окончания университета хочет пойти ко мне, в «Лабораторию Мадригаль». Альма против — настолько, что устроила скандал. Я убедил ее, что не подпущу Джулиту к полимерам ни на шаг. Что делать с Хосефой — ума не приложу. Ее способности слишком капризные. Как жить с человеком, который может устроить ливень на ровном месте? Если бы можно было заблокировать это…

Запись 22

Попробовал давать Пепите успокоительное. Весь день в тумане и сырости. Пусть уж лучше радуги и грозы.

Запись 23

Я не молодею. У меня две дочери, но если бы только у меня был сын, чтобы оставить ему «Лабораторию Мадригаль»… Джульетта поступила в медицинский, Хосефа ищет себя. Предложил ей место в «Лаборатории» — отказалась. Сказала, что лучше поселится в джунглях.

Запись 24

Спустя пятнадцать лет пришла расплата. О черт. Здесь нужна помощь Джульетты.

Запись 25

Она не подвела. Умница моя. Золотко. Сокровище. К черту все, она будет следующей владелицей «Лаборатории Мадригаль»… И пусть лекарство, которое она придумала, не избавило моего… сына от галлюцинаций окончательно, но оно их контролирует. Это недостойно, но я даже боюсь взглянуть на этого мальчика. Я, черт возьми, даже не знал о его существовании! Если бы Мария сказала об этом сразу…

Запись 26

Джулита вышла замуж. Этот странный момент, когда твой ребенок уже настолько взрослый. Я стар. Я действительно стар. Но я еще столько не успел в жизни…

Сыну лучше. Я иногда спрашиваю о нем у Марии, но так и не могу найти в себе смелость взглянуть в глаза своей ошибке. Если бы я узнал про него раньше… все было бы иначе? Но кто знал, что Мария будет такой гордой, что уволится, даже не обмолвившись о беременности? Черт бы побрал эту женскую гордость.

Но, выходит, дело не в воздействии полимеров на беременных женщин, потому что Мария Гузман точно не работала с неополимером. Возможно, дело во мне. И это из-за меня у моих детей эти способности: Джулита может исцелять, Пепита — ходячий погодный хаос, и Бруно, видящий то, чего еще не случилось.

Бруно резко отъехал от стола, глядя на компьютер, как на дохлого таракана в тарелке. Мирабель, открыв рот, медленно переводила взгляд с него на экран и обратно. Бруно — сын ее дедушки? У нее есть тетя, управляющая погодой?! Раздался шум — Бруно, поднявшись со стула, вышел из кабинета, и Мирабель встревожившись, бросилась за ним. Он не ушел далеко — просто стоял и стучал кулаком по деревянным панелям в странном ритме. Раз-два-три-четыре. И снова четыре удара. И снова.

— Бруно?.. — осторожно позвала его Мирабель, и он покачал головой — прислушавшись, она разобрала, как он шепчет: «Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…» На двадцать восьмом ударе он сменил руку, и Мирабель, выдохнув, дотронулась до его плеча. — Ты не знал, да?

— Нет. Мама не говорила, что когда-то работала тут. Она была директором в школе, — он сверлил взглядом стену, беззвучно отсчитывая удары. — Говорила, что отца задавил автомобиль до моего рождения.

— Значит, ты знал мою маму еще до того, как попал сюда? — Мирабель нахмурилась, пытаясь собрать картину из кусочков. — Или?..

— Или. Мне тогда было пятнадцать, и это было… самое плохое время в жизни. Я вообще не понимал, где я нахожусь. А потом мама принесла мне таблетки с банке без подписи. И… все стало нормальным. Относительно нормальным, я иногда видел странные вещи, один раз сам себе проспойлерил финал Звездных Войн — еще до того, как вышел второй фильм! — Бруно замолчал и покачал головой. — Да уж. «Люк, я твой отец». С другой стороны понятно, что это за таинственный благодетель, оплативший мне университет, когда мама умерла. И почему мне пришел рекламный буклет «Лаборатории Мадригаль».

Мирабель притихла, разглядывая Бруно и невольно сравнивая его с портретом дедушки Педро. Если его побрить, расчесать волосы… она чуть прищурилась — какое-то сходство действительно имелось. Она даже вздрогнула от простой мысли, пришедшей в голову — получается, он брат ее мамы?..

— Бруно. Ты ведь… мой дядя.

— Наполовину, — он с мрачным видом обернулся к портрету. — А если смотреть по ДНК, то, наверное, на четверть. И с его точки зрения я вообще ошибка.

— Ты не понимаешь, — Мирабель глубоко вдохнула. — Вчера я очнулась от криосна, не помня даже своего имени и непонятно где. Потом узнала, что моя семья мертва. И теперь выяснилось, что у меня есть дядя. Ну, ладно, половина дяди. Или даже четверть… Черт, звучит так, словно я тебя собралась расчленять, — перебила она саму себя. Бруно недоверчиво обернулся к ней, и в его глазах впервые промелькнула живая искра.

— Я твой… дядя? — повторил он. — То есть… у меня есть племянница?

— А у меня есть дядя, — с улыбкой согласилась Мирабель. Что-то менялось в его глазах — словно он просыпался от долгого сна, возвращаясь к жизни. — Мы не одни.

Бруно очень неуверенно протянул к ней руки, и Мирабель, шагнув ближе, обхватила его спину, чувствуя осторожное ответное объятие.

— Так, ладно, хоть ты и моя племянница, но проблемы никуда не делись, — он довольно быстро разжал руки и отошел, отряхивая комбинезон. — Нам все еще нужно отключить АльСО и каким-то образом выбраться из этих лабораторий.

— Там ведь есть еще две папки? — напомнила Мирабель, и Бруно, спохватившись, вернулся в кабинет. Он в нерешительности замер, водя мышкой по столу, после чего, пожав плечами, открыл папку «АльСО».

Там были фотографии. Сотня… точнее, три сотни фотографий Альмы Мадригаль. С мужем, с детьми, на рабочем месте, в домашней обстановке, в вечернем платье, в купальнике и с песком в волосах. Смеющаяся, сердитая, уставшая, отдохнувшая… Бруно быстро пролистнул файлы до самого низа папки и остановился, заметив что-то необычное. Щелкнув мышкой, он открыл изображение, уже не фото, а чертеж — Мирабель вздрогнула, узнав АльСО. Сверху шла подпись: «Alma y Sistema Operativo», и она переглянулась с Бруно.

— Он… он что, засунул мою бабушку в… ЭТО? — дрожащим голосом уточнила Мирабель, и Бруно открыл папку «Эксперимент 2»

Запись 1

Срок жизни человека ничтожно мал. Галапагосские черепахи могут жить больше сотни лет, а мы начинаем дряхлеть уже к 50 годам. Это несправедливо. Но что еще несправедливей — молодость, когда наши тела полны сил, когда наше здоровье идеально, мы тратим на развлечения. Мне 56 лет, и я понимаю, что даже с едой Джулиты я вряд ли дотяну до 100 лет. Пока Сеченов был жив — нелепая смерть, по правде сказать, — он упоминал, что можно использовать полимеры для хранения информации. Интересно, а можно ли перенести личность на полимерный носитель?..

Запись 2

Об этих экспериментах никто не узнает. Добровольцев набираем на улице — и, боже, с каким сбродом приходится иметь дело.

Запись 3

Неудачи.

Неживые неудачи.

Надо было заниматься этим раньше. Какой прок в полимерной картошке? Бессмертие, вот что важно.

Запись 4

Нужно изменить полимер, если я хочу перенести личность в него.

Время-время-время. Мало времени. Слишком мало времени.

Запись 5

У Джулиты родилась дочь, Мирабель. Интересно, а передадутся ли ей какие-то способности? С одной стороны, вряд ли, Агустин не работает с полимерами, Джульетта тоже. Но если это меняет структуру ДНК… Надо ввести новое правило — дети сотрудников будут обязаны проходить проверочные тесты. Заодно у нас не будет недостатка в испытуемых.

Запись 6

Альма узнала о Бруно. Черт, черт, черт.

Черт возьми, женщина, этой ошибке уже 18 лет, срок давности прошел. Если бы не смерть Марии и не моя оплата его учебы, она бы так ничего и не узнала. Замечательно. Теперь я снова буду ночевать на диване.

Запись 7

Кажется, это удача. Мне удалось перенести личность испытуемого в полимерный носитель. Было бы лучше, будь он умнее, чем есть, но что есть, то есть. Этот дурак постоянно бормочет про космос и звезды. Один вопрос… что теперь делать с этой полимерной соплей?..

Запись 8

Никто не обращает внимания на кубы-компаньоны в тестовых камерах. Идеально. Только сумасшедший начнет к ним прислушиваться.

— Черт! — Бруно отвлекся от чтения и грохнул кулаком по столу. — Да, спасибо, папа.

Мирабель потрясла головой и, не выдержав, села прямо на пол.

— Подожди, то есть, ты хочешь сказать, что ты слышал Хорхе?.. То есть, этот куб-компаньон был когда-то че… — она замолчала, вспомнив судьбу второго куба и тихонько ахнула.

— Я знал, что хотя бы это было реальным, — мрачно ответил Бруно, подперев голову ладонью. — И, видимо, не только я их слышал. Я нашел Хорхе и Эрнандо в техническом помещении, с огромной табличкой: «Опасно, не использовать». Там были и другие кубы — не компаньоны, а обычные, утяжеленные. Еще парочка турелей, которые пели, и неработающий модуль, который твердил рецепт торта. Но эта парочка была самой громкой. Хорхе действительно грезил космосом, а Эрнандо… ну, он был отчаянно храбрым. Рвался искать приключения. С ними было весело. О, боже, я был уверен, что окончательно сошел с ума, — он схватился за голову, и Мирабель, подтянувшись, похлопала его по плечу, умолчав, что тоже так считала до недавнего времени.

Запись 9

Процесс отточен. Время за главным. Но если все пройдет неудачно?.. Будет глупо умереть так близко к цели.

Запись 10

Я до сих пор слышу ее крик. Но я должен был проверить на ком-то, кто умнее, чем все эти бродяги с улицы.

Запись 11

Это провал. Это полный провал. Я не знаю, осталось ли в этом куске полимера хоть что-то от Альмы, кроме ненависти и боли.

Соврал девочкам, что Альма умерла от сердечного приступа на работе. Они поверили? Джульетта точно не верит.

Запись 12

Хосефа уехала. Джульетта со мной не говорит.

Запись 13

Попытался поговорить с Альмой, подключив модуль с полимером к компьютеру. Это было ошибкой: она попыталась отключить систему вентиляции в моем кабинете. Я ставлю ограничения — она их обходит с легкостью и скоростью, недоступной человеку. Я пишу код — она меняет его. Я не уверен, что можно говорить о переносе личности. Это чистый разум, лишенный всех эмоций и чувств… Поправка, всех, кроме ненависти.

Запись 14

Мы поговорили. Альма сказала, что хочет сосредоточиться на науке. Я давно хотел внести небольшие изменения в тестовые камеры и испытания, и она предложила несколько любопытных вариантов. Я рад, что хоть какая-то часть моей Альмы все еще сохранилась.

Запись 15

Она попыталась уничтожить весь комплекс с помощью нейротоксина.

ЗАМЕТКА НА БУДУЩЕЕ: ни в коем случае не подключать модуль АльСО к управлению тестовыми камерами. Никогда.

Запись 16

К черту сомнения. Я должен это сделать.

— Что-то мне подсказывает, что у него не получилось, — протянула Мирабель, поднимаясь с пола. Бруно рассеянно кивнул.

— По тому, что я слышал, Педро Мадригаль погиб в результате несчастного случая с полимерами. После этого «Лаборатория Мадригаль» закрылась, сменила название… и они уже не работали с полимерами, — Бруно рассеянно постукивал пальцами по столу. — Только порталы, но там у нас появились конкуренты из США, Aperture Science. А потом в 98 году подключили АльСО, и… дальше ты знаешь.

Он открыл еще один файл, лежащий в папке, и Мирабель уставилась на длинный список слов, выглядевших, как полная тарабарщина — вот только Бруно, хмыкнув, наклонился ближе к экрану, бегая глазами по строчкам.

— Это что?

— Коды. Я и половины не знал… Здесь можно провести полное форматирование. Стереть… Альму.

Мирабель замерла, испуганно глядя на Бруно. Это звучало слишком похоже на убийство… а с другой стороны — ее бабушка (было действительно сложно думать об ИИ, как о бабушке) и так мертва. Или нет?

— Я могу попробовать кое-что еще, — быстро предложил Бруно. — Я не уверен, что это сработает. Не хочу говорить, чтоб не сглазить. Просто… так. Мне нужна дискета. Надеюсь, поместится.

Он открыл ящик стола и вытащил черный квадратик, проворчав, что привык пользоваться нормальными CD-дисками, а не этим старьем. Мирабель следила за тем, как он копировал содержимое папки «АльСО» на дискету. Поднявшись из-за стола, он обернулся к плантану и выдернул шнур из крепкого стебля. Компьютер моментально погас, и в комнате стало тихо.

— Куда нам теперь? — шепотом спросила Мирабель, и Бруно ткнул пальцем в потолок, тут же поправившись:

— В лифт. А оттуда — в «Энканто».

---

1) овощной банан

Вернуться к тексту